Форум » Хлеб » Красильня Рахов. Конюшня Суламиты. (продолжение 1) » Ответить
Красильня Рахов. Конюшня Суламиты. (продолжение 1)
Суламита: Средних размеров красильня за старыми Лавернскими воротами [more] Porta Lavernalis — ворота Сервиевой стены в древнем Риме. Ворота были так названы по алтарю и роще Лаверны, богини-покровительницы воров у римлян. Предположительно ворота находились западнее ворот Naevia и Raudusculana, на Авентине [/more] вне древних стен . Принадлежала торговке Суламите, сдавалась в аренду. Продана Галибу Раху. Граничит с красильней маленькая конюшня с крохотным выгоном и строением для повозок. В конюшне живет раб Герасим, ухаживающий за хозяйскими животными и тремя десятками кур, а так же исполняющий обязанности грузчика. Конюшня фасадом выходит на постикум домуса Бруттия Осмарака. [more]Мохнатый Ночь Плут Крепыш Роза Беркут Осмарака[/more]
Ответов - 8
Осмарак: >>>Гончарная лавка Осмарака Рахи и похитители свободных детей маячили где-то на периферии памяти, когда Ос стучал в ворота громко и размеренно. Но поблизости не было ничего подозрительного, кроме подозрительно приветливого и солнечного римского утра.
Адриан: >>>> Гончарная лавка Осмарака На полпути вспомнил, что коня охраняет гладиатор, тот самый, огромный! Адриан заспешил. И уже стоя перед воротами конюшен, переминался с ноги на ногу: посмотреть бы, может он еще больше стал, может покажет чего - прием там или бросок какой... Интересно, а кто бы победил кого: Осмарак гладиатора или гладиатор Осмарака? Спрашивать Адриан постеснялся, только подумал, что надо бы на них рядом посмотреть.
Герасим: Занимаясь утренними работами он смирился. Ничего другого ведь не оставалось. А кони не любили смиренных. Удивлялись, любопытничали, потом теряли интерес, ни общаться, ни слушаться не желали, баловались и наглели, взбрыкивали и рисовались. Прямо как женщины. Плут даже попытался грызануть за плечо, но не равен был их опыт, не успел - он видел не так уж много всадников, а Герасим видел мнооого коней. Увернулся, взглянул хмуро, но не помогло, конь всё равно козлил, пришлось в морду кулаком сунуть. Не сильно, так, для острастки. На некоторое время Герасим даже задумался а нельзя ли так с женщинами. Но стук додумать новую мысль не дал. Отворял он даже не глядя - кто. Хорошо, что это были ожидаемые.
Осмарак: - Седлай Крепыша, - озадачил с порога Ос. - Я так понимаю, это тот пятнистый? Спокойный, в самый раз. А сам сложил в седельные сумки одеяло и верёвку, прихваченные из дому. Беркут радостно заржал, узнавая, и хмурое лицо разгладилось само собой. Ни по одной из своих любовниц он так не скучал, как по своим коням. Да и как вообще можно сравнивать коня и бабу? Конь, если ты с ним хорош, никогда не предаст, не забудет, оступиться может, но умрёт с тобой, если надо. Осмарак распахнул стойло и вскинул головой как и Беркут, в беззвучном, хохочущем, предвкушающем скачку приветствии, аж волны прошли по позвоночникам "- здравствуй, Птица! - здравствуй, Друг!", и оседлал сам, терпеливо подгоняя подпругу. - Адриан, подсадить или сам?
Адриан: Ворота открыл какой-то другой, маленький и бородатый. Адриан расстроенно вздохнул, и зайдя вовнутрь, осмотрелся незаметно - но гладиатора и след простыл. Он хотел было дернуть за тунику бородатого и спросить, где же Вепрь, но Осмарак услал его седлать коня Крепыша. Адриан подошел ближе. Конь был черный-черный, в пятнышку, и с очень длинными волосами на ногах, наверное, если бы тут где-нибудь была девчонка, она поназаплетала бы косичек - как у них в деревне однажды кто-то вплел в бороду старому козлу три бантика, и тот бодал каждого, кто хотел их снять... Адриану хотелось потрогать и сравнить, такие же они на ощупь, как грива, или нет, но конь бы точно лягнул, даже самый спокойный. Он так задумался, что вопрос Осмарака понял не сразу: - А? Не... я лучше сам заберусь, наверное, - он подпрыгнул, и неловко перевалился в седле, едва не упав с другой стороны, удержался только за ремешки. Конь даже не шелохнулся, видимо, от того, что весу в Адриане было не больше, чем в паре-тройке оводов. Он забарахтался в седле, чувствуя, как кровь от стыда приливает к щекам, наконец, устроился, и погладил холку, слегка нажимая, чтобы Крепыш точно почувствовал: - Ты хороший, хороший, ты молодец, - оглянулся на Осмарака. - Поехали? >>>> в Капую?
Осмарак: Дорога. Настоящая, твёрдая дорога. Не морская. Дорога где сменяется пейзаж, где кроме мужчин встречаются женщины, где можно остановиться и разжечь костёр под бездонным небом, сорваться и настрелять дичи... У Осмарака раздулись ноздри и вырвался резкий предвкушающий выдох... перед глубоким свободным вдохом. Дорога. Он внимательно осмотрел все восемь копыт и взлетел в седло. - Открывай! >>>В Капую по Аппиевой дороге
Герасим: "Ты ещё в задницы им загляни" раздосадованно думал Герасим, открывая ворота и выходя вслед за всадниками. Как вообще кто-то мог предположить, что доверенные ему кони будут не в порядке - в голове не укладывалось. >>>Дом-лавка Суламиты
Герасим: 27, август, день-вечер >>>Дом лекаря Левия После всей этой жары и беготни монета поправила бы настроение, сразу после каши, но... Плут, с умным видом, дожевывал... шляпу. Невкусную, старую, соломенную, его последнюю, потому что - единственную, шляпу. Прежде чем приняться за кашу, Герасим первый раз в жизни перевел ему всё, что думал, на лошадиный. Этой самой шляпой по морде. Денёк выдался тот ещё, не хуже всей последней недели, и судьбу он решил больше не испытывать, не выходя из конюшни до утра. Хозяйские сундуки, которые вроде бы следовало куда-то перетащить, не то чтоб забылись, но - хозяин ли ему теперь этот отделённый? И кто сказал, что лошади не важнее?..
полная версия страницы