Форум » Хлеб » Гончарная лавка Осмарака Бруттия (мастерская, домус) » Ответить
Гончарная лавка Осмарака Бруттия (мастерская, домус)
Осмарак: За старыми Лавернскими воротами [more] Porta Lavernalis — ворота Сервиевой стены в древнем Риме. Ворота были так названы по алтарю и роще Лаверны[1], богини-покровительницы воров у римлян. Предположительно ворота находились западнее ворот Naevia и Raudusculana, на Авентине [/more] вне древних стен, на оживленной дороге стоит богатый когда-то, но сильно обветшалый домус, двухэтажный в области атрия и одноэтажный в области небольшого озеленённого перистиля. Вдоль перистиля - склады и гончарная мастерская, и черный выход в проулок в котором стоит красильня. По соседству - винная лавка. Водопровода в домусе нет, канализация - выгребная. В хорошем состоянии хозяином поддерживаются только фасад и таберны. [more] [/more]
Феликс: Единственная корзина, о которой он помнил, была сейчас в руках новой хозяйки, и мысли оттуда никак не желали вылезать, будто спрятались от необходимости отыскивать по дому ей замену. Тележку он тоже вчера нашел, а толку?.. Да и лестница... может, ее надо было в харчевне попросить, а он и забыл? Потом он подумал о сарае. Не увезли же бывшие хозяева с собой и лестницу. Какие-то палки там торчали, кажется. А может, там и корзина отыщется. - Феликс, - запоздало ответил он, понял, что это не лекаря и поправился: - меня зовут Феликс. Лекарь... я не знаю. Если срочно, я схожу спросить соседей. Но скоро вернется домина, она знает наверное, - он не был уверен, но голос ставили, да и судя уже по тому, как она явилась, можно было предположить, что окрестности и их обитатели ей известны с пеленок. - Сейчас принесу, - отважно добавил он про лестницу, решив, что так или иначе, хоть у соседей, а добудет.
работники: Кром улыбнулся насколько мог дружелюбно, всей варварской пастью о двенадцати зубах. - Да не дергайся ты, малец Феликс, лекарь не срочно. Никто ж еще с твоей крыши не свалился, лопату ни на чьей хребтине еще не тесали, этот, вон, - он кивнул на ксеново недоразумение, - еще ничего не накосяпорил. Так что тащи лестницу, пока мы так не полезли, с ногами. А то стены еще выпрямим. Старательный Барсук подошел уже к стене и примерился было, но Кром остановил: - Подождем. Неча лазать. Все четверо покорно застыли перед домом, не рискуя присесть на траву, разморит еще. Да и несет от нее порядочно.
Феликс: Странно даже, но редкозубый оскал не отталкивал. Люди были, судя по этому варвару, веселые. И серьезные, как бы странно это не сочеталось. И говорили, как и те, что латрину чистили, с тем уважением, какого он и в доме Кассия от рабов не видывал. Все дело было, наверно, в том, что свободные - догадывался он, уже вытаскивая лестницу из хлама. Почему - загадка была та еще, если учесть, что у свободного больше оснований вести себя с рабом, как с кучей отбросов. И успокаивал варвар, будто видел, что мальцу Феликсу не по себе. Хотя, может, потому просто, что привык, что их опасаются. Старая корзина тоже нашлась, ни в каком доме такую не хранили бы - ни у Кассия, ни в прежнем. Дырка в ней была такая, будто ею поймали кого-то зубастого... ненадолго. Феликс повесил ее на руку, схватил в охапку лестницу и понес, по дороге придумал только тряпкой дыру заткнуть, но спалил все старье уже подчистую, не солому же из тюфяка дергать. Нашел тряпку, которую сосед у фонтана всучил, ее вроде хватило. Допер уже, взвалив лестницу на себя, так и приставил, подойдя вплотную к стене, выпростался из-под ноши и вручил корзину Тихику.
Тихик: Непонятно было, что делать с врученной корзиной, поэтому Тихик занял ей сразу обе руки и тихонько, боком по-крабьи стал отползать в намеченный относительно тёмный угол.
работники: Кром подошел к принесенной лестнице, с сомнением тронул ее пальцем, пошатал, одной ногой встал на нижнюю ступеньку, прикидывая, на который раз она захрустит, а на который сломается. Остальные оживились, подошли ближе, но сами к деревяшке не прикасались, решив, что доброго совета будет довольно. - Не выдержит, - многозначительно заявил Буря и в подтверждение слов смачно сплюнул под ноги и растер. - Вот как наяву вижу - летишь ты, Топор, руки растопырил... - Щааа, ща я тебе гляделы вправлю, провидец, женю на малоумной из закоулка... Кром повернулся, зыркнул на обоих, убавляя звук, махнул свободной рукой, другой подхватывая лесенку: - Дык вам по ней, пушинки, тока на крышу залезть, и ужо там держаца. Малой будет лазать и черепки таскать. Эй, ты! Тихик, как там тебя, - рявкнул Кром, краем глаза заметив недозволенное передвижение, - куды пополз!? Я тя на воспитание от Ивона получил, я тя и воспитаю, чем смогу, корзиной вон. Ща мы залезем, будешь ко всем по очереди ходить, а иначе... ну ты понял. Барсук, прижавший было уши, сориентировался, что орут не на него, от греха подальше вытащил из отцовой лапы лестницу и покорно полез под конек - как самый ловкий и самый небитый. Буря, недовольно ворча, выдернул из-под него деревяшку, перенес и пополз на перестиль, опираясь больше на дом, чем на лестницу, едва не обрушив весь дом внутрь. Топор, не перестававший все это время острить, пока полз наверх, получил свой черепок в спину, но выругался беззлобно, - все знали, что час расплаты придет в застолье. Кром взбирался на терпящий крушение корабль последним, и под ним лестница лишь жалобно заскрипела. - И как слезать будем? - почесал он в затылке и принялся сбивать черепицу и класть осколки в припасенный мешок. - Клади сюды, Топор, этот тощеватый будет ползать там внизу, пока нас тут не завалит или пока бороды не поседеют. - Или не отрастут, - подал голос оседлавший конек Барсук. - Тихик, ходь сюды сперва!
Сцинтилла: 27 августа | ===> Бычий рынок Куплено оказалось много и в то же время слишком мало, чтобы сделать кухню достаточно удобной для маневров. Феликс наверняка уже вернулся, вон и шум был слышен, да только по какому делу - не понятно. - Феликс! - Бруттия постучала в дверь. Хотелось верить, что без нее они особенно ничего лишнего не успели натворить. А точнее доломать то, что нужно было починить. Дом хоть и был в плачевном состоянии, но девушка выросла в нем и расставаться с этим местом не хотелось совершенно.
Насмешник: >>>>> с Бычьего 27, август Она кликала кого-то. Нас вошел на пару шагов, остановился и по привычке принюхался к новому месту. Ничего, место как место. Огляделся медленно. По потолку скользнул, стенам, в дальние углы глянул. Старовато, но надежно. И...уютно, что ли. Нас перевидел кучу жилищ, из одних хотелось бежать, как из пожара, другие были на пару ночлегов, редко в каких - хотелось задержаться надолго. Этот не отталкивал. Шут кашлянул: - Ну, чего... Куда это поставить, хозяйка? - приподнял корзину с улыбкой и перехватил поудобней еще остальное, чего держал, - да пойду за ложем, чего время зря тратить.
Феликс: Феликс сразу почувствовал, как остался не у дел до первой партии черепицы с крыши, и стуку и окрику прямо обрадовался. С хозяйкой ввалился мужчина, и так по-хозяйски сразу начал осматриваться, что, не будь Феликс выдрессирован, у него бы глаза на лоб полезли. Он оробел, за спиной этого богато одетого гражданина будто шлейф из отношений развевался: она же, домина, прожила в этом доме с рождения, вот и знакомый этот - просто ли знакомый? и что скажет Осмарак, когда вернется и выяснит, и куда их разговор с новоявленной сестрой заведет. Он тыкался за гостем, ища момента отобрать ношу, так и не поймал удобного и, набрав побольше воздуха в грудь, сдержанно окликнул: - Господин... это на кухню. Тебя провести или помочь? и только потом понял, что влез в разговор и ответа ждали не от него.
Сцинтилла: Как только появился Феликс, она мысленно даже выдохнула. Не сказать, что мужчина, который помогал, ее доставал или мешал, наоборот - пользы от него было больше. Но, тем не менее, вопросов поступало от него много, внимания и того больше. - Феликс..! - Бруттия даже улыбнулась юноше и кивнула в сторону Насмешника. - Забери и отнеси в кухню, пожалуйста. Прости, но дальше не пущу. - Она повернулась к новому знакомому. - Спасибо, что помог. Скажи торговцу, что позже денег занесут за ложе. Сегодня. - И все. Пускать не собиралась, как и долго прощаться, да топтаться на пороге. - Надеюсь тебе не будет шибко тяжело? Или помощника дать? - Хотелось подтрунить, но в подобном деле все же задумалась. Ложе и правда могло оказаться тяжелее, чем выглядело, особенно по такой жаре. К дождю, совершенно точно. - И да, не забудь про покрывало... Пожалуйста.
Насмешник: - Гос... - Нас нахмурился на манер "своих что ль не признаешь", потом окинул себя взглядом и рассмеялся, - "а, ну да, шмотка", - аве, - кивнул пришедшему, передавая ношу, - а я и не рвусь, - улыбнулся через плечо Сцинтилле, - не пускай, - "а что б ты делала, если б я взял да и пошел? - мелькнула ироничная мысль, - этого малого, что господином меня прозвал, на меня бы натравила?" - помощника, - окинул дружелюбным взглядом парнишку, - не надо. Небось, когда говорил, что лет мне много, не имел в виду, что немощен, - и весело усмехнулся, глядя на нее и делая шаги назад так, будто отступал от проведенной ей черты, той, за которую "дальше не пущу, извини", - так, - поравнялся с ней, - ложе и покрывало. Денег занесут сегодня, позже. Все? - и кивнул весело, - пожжжалуйста. Дверь толкнул да вышел. Жара стояла, мама дорогая. Надо бы хлебнуть где, из фонтана-то. "Не пущу, извини... Ложки я у них покраду, что ли", - Нас мотнул головой, заржал и, еще раз оглядевшись да запомнив дом, пошел себе за ложем. >>>>> в лавку за ложем
Феликс: Снова творилось небывалое. Мало того, что домина не сердилась на несвоевременные слова да еще и улыбалась, и говорила "пожалуйста", после которого даже принятое поначалу на свой счет "дальше не пущу, извини" не царапнуло, только легко удивило: "дальше кухни?" и сильно: "Извини???", так к тому же и свободный гражданин здоровался с рабом. А когда дошло, что Сцинтилла выставила свободного, и свободный выставился да еще и ложе принести обещал... Все-таки до полного потрясения основ Феликса довести не удалось - после чистильщиков латрины, называвших его "начальником" - но приходилось признать и поверить в то, что его... видят, и воспринимают не как мебель. Все могло измениться. Феликс пытался внушить себе это по пути на кухню, вспоминая, как менялся Осмарак от требования не звать господином до макания в фонтан. И опять обратно. И снова. Но внушения не получалось, понимала только голова. Сердце щемило.
Сцинтилла: Сцинтилла проводила взглядом, как Нас выходил и лишь только потом пошла следом за рабом, прикидывая сколько теперь времени и как скоро ей потребуется кормить рабочих. - Давно работают? - Бруттия прислушалась к говору сверху. Говорили занятно, заковыристо, не все слова ей бы и слышать надобно. - Как же жарко сегодня... Надо будет воды натаскать, прогреется за день, так вечером и постирать и помыться. Тебе надобно чего постирать? - Спросила, а сама задумалась, по идее раб сам должен стирать за собой, может даже сам предлагать должен. Рабов в их семье отродясь не было. Ну может когда ее еще родители и в планах не думали, а так - такой же человек. Руки-ноги, голова, кто-то поумнее, кто-то посимпатичнее. Если Насмешник и улыбаться заставлял, но был он какой-то чуждый, а этот - крышу придется вместе делить, значит тоже семья. Не пристает, молчит, помогает вроде - значит не раздражает. - Ложе принесут, поставь куда Осмарак велел, ладно? - Бруттия вошла в кухню и где-то внутри неприятно кольнуло. Как там они? Без нее справляются? Не голодают ли мелкие, не ссорится ли отец с матерью? Вот на этой кухне малые играть любили, особенно когда она готовила что, давала поиграться ложками, а чтобы не ссорились - пела вот. Сцинтилла сглотнула комок и глянула на цветок в руках. Куда ж его положить-поставить? - Феликс? - Позвала она негромко, все также глядя на растение. - У нас есть куда поставить?
Феликс: Феликс, пытаясь слету найти место всему, что вытаскивал из корзинки, отвечал на все сразу с запозданием: - Не очень. Недавно, - выстраивал самого удивляющие логичные последовательности: - натаскаю. Черепицу нужно будет выносить, а обратно - с водой можно. Постирать я могу. А потом глаза поднял на вопрос и тоже застыл, озадаченный, не удержав своего привычного: - не знаю... Кувшин! От вина, что он принес вчера из той лавки, которую теперь нужно было обходить, по велению Осмарака. - Есть. Остался... кувшин, - в комнате, где спали. - Сейчас принесу... Еще Осмарак велел купить генетту. Мыши. Я могу сходить сейчас, домина. Если не нужно помочь на кухне.
Сцинтилла: Сцинтилла посмотрела на Феликса. Тот готов был метнуться и тут же помочь ей, а сама она в глаза попала и ответила не сразу. Не знает он. Вот и она не знает. Или знает? - Тогда вечером принеси то, что освежить или постирать надо. Я люблю по дому хозяйничать, так что мне не сложно. - Сказала и цветок протянула. - Поставь тогда его в воду, а я тут сама справлюсь. Генетту купи, хотя с мышами я свыклась. - Бруттия усмехнулась, припоминая, как мать ее поднимала тот еще визг, когда она видела мышь даже издалека. Ей они жить не мешали, хотя мебель порой портили и генетта была бы кстати. - Скажи работникам, что обед будет к концу восьмого, началу девятого часа.
Феликс: Ей было не сложно. Не сложно! Постирать одежду раба. Или освежить. Феликс взял у нее из рук цветок и чуть не пошел как был сразу за генеттой. Спасло следующее распоряжение. - Деньги у тебя, домина, - не поднимая глаз от цветка и надеясь, что она не успела увидеть, как он дернулся - сразу бежать, выполнять, цветок ставить. Дернулся-то немного, опомнился быстро. Выровнять дыхание. В глаза лучше не смотреть. "а не на грудь, как бабе!" На грудь тоже не нужно. Где вода. Он приносил с утра воду? Он не помнил. Принесет сейчас. Меньше останется на потом. А пока она решит, сколько нужно денег, он и отнесет цветок и работникам скажет. Жар залил щеки и поглотил мысли. Варвары ползали по крыше цепкими жуками. Феликс прокричал им, во сколько обед, в комнату вошел на негибких ногах и прямо услышал, как стебелек цветка в донышко кувшина стукнул. Немного помогло. Что-то летело в него из мира, кроме рыжих брызг, кроме этих слов: "мне не сложно". Он даже успел лицом остыть, когда вернулся на кухню за бадьей и деньгами.
Сцинтилла: Точно, вот про деньги забыла совсем, а ведь говоря про генетту вспомнила о цене. А кто ж ее знает, сколько стоит. Не брала, ни разу сама лично не покупала средство от мышей. - Фел... - Не произнесенное имя так и застыло на губах. Раб ушел выполнять поручение, пока она выходила из задумчивости и считала. А чтобы не топтаться на одном месте и стены не подпирать, принялась раскладывать на места, как ей сейчас казалось, удобные. Чтобы под рукой. Потому застал он ее со сковородками наперевес, которые были тут же отложены в сторону и девушка достала деньги. - Держи, попробуй сторговаться. Я не помню сколько стоит генетта... - А этот момент смутил ее саму. Она знала все. Сколько может стоить капуста, сколько надобно отдать за ложе, какова цена на правильную птицу или же годную глину. А тут... - Знаешь сколько за нее надо вообще?
Феликс: Он еле поймал обычное "не знаю", и с трудом мотнул головой, из которой вылетело посмотреть, приносил ли воды. - У нас кошка была, - сказал он зачем-то в оправдание, и тут же испугался, что его спросят, сколько стоит кошка. - У старого хозяина... Снова спрятал глаза. Взял поданные деньги и так, с зажатым кулаком, понесся за водой а потом обратно к цветку. Снова притишенная комнатой жизнь, царапающаяся на крыше и голосящая улицей, позволила глотнуть таинство звука, булькнув кувшином в бадье. Может, он себя в этом цветке видел, от того так остро и отзывалось, только и того что не сравнивал - как жалел раков этих, уже красных, но еще живых, так и напился вдруг, после того как по рукам потаскали. Но он был далек сейчас даже от мысли "не удерживать". Бадью он снова отпер на кухню, чтоб перед выходом услышать, не надо ли чего еще сделать, прежде чем уйти.
Сцинтилла: - Так... - Бруттия пристроила и сковороды и начала осматривать продукты. Насмешник все отвлекал, потому кое-что произошло интуитивно. - Тааак... Что тут у нас? - Говорить с самой собой было делом нормы и порой не замечалось. - Сделаем борщ или щи. Сцинтилла подняла голову, когда Феликс вошел в кухню вновь. - Борщ или щи? - Сама-то она конечно уже решила, но почему-то стало интересно. На толпу мужчин много супа не наваришь, надо сделать мазу еще, но у нее не было для этого меда или же сыра, а также оливкового масла. Вот ведь, забыла. - Как хорошо, что ты заглянул... Можешь до ганеты прикупить масло... - Бруттия задумалась, каким расточительством может быть покупать мед или сыр, но все же рискнула. Себе немного можно, хотя бы для запаха. - И мед. Немного, - она показала руками небольшую баночку, - если будут предлагать больше - не бери тогда. Потом.
Феликс: - Масло есть, - откликнулся Феликс живо, и, уходя от взгляда, наклонился потрогать пару небольших кувшинов, принесенных из термополия еще ради рабочих, которым надо было светить. - Початый - лампы заправлять, второй получше, - монеты ощущались в кулаке ребристо, но легко. Слишком легко, но емко. Не показывать чувств. Не выдавать напряжения. Напряжение? Да, приходилось признать, что в груди будто лишний воздух. Спокойствие внешнее. Видимое. Хорошо видимое. Заметное. Чуть расслабить кулак. Чтоб вес денег почувствовался. - Мед. Немного. Я запомню, - разогнувшись, только мазнул по лицу в веснушках взглядом, и направился. на бычий рынок.
Сцинтилла: И ведь не ответил щи или борщ. Значит станет ясно уже потом, чего нравится, а чего нет. А то с матерью натерпелась. Приготовишь с утра еду, малых накормишь, отцу что-то в лавку отнести, а она сядет и нос воротит. Запах не тот, да масла маловато. Конечно маловато, если изводить его не только в еду. Сцинтилла лишь вздохнула, провожая спину Феликса глазами, а после и на масло внимание обратила. Его оказалось непривычно много, и качества не дурного. Надо будет узнать у кого покупал, да сколько стоит. Она села на колени напротив масла и замерла. Дом родной, стены свои, столько всего здесь случилось, вытерпелось, примерещилось и было рассказано. Она даже губу закусила, комок к горлу подкатил. Внезапно так, ведь все складывалось хорошо для нее и для семьи. Да только разве сможет эта псевдосемья заменить ей настоящую? Один уехал и вернется совсем не скоро, не верилось что Осмарак будет здесь дня через три. А его раб? Феликс, прямой как палка, из него и пары слов не допросишься, если только насильно вопросы задавать. Весь такой... какой? А ему-то здесь хорошо? Ему-то эти стены чужие, не помогут и сон беречь не будут. Бруттия посмотрела в проем двери, где еще сохранился образ смуглого юноши. "Хорошо ли тебе здесь..?" Вряд ли он ответит честно, скорее это будет как положено или как заучено. Сцинтилла глубоко вздохнула и поднялась. Дел было много и времени на душевные терзания не оставалось. У нее еще будет ночь, чтобы поразмыслить над этим. А пока она приготовит щи, а мед принесут и каши сделает. Да проверить надо, есть ли чем Феликсу укрываться. С платьем и обождать можно, не горит. Она закрыла масло и пошла в кубикулу, где спали Осмарак, Феликс да мальчонка. Если есть чего, так может вытащить на просушку к солнцу.
работники: ...под Барсуком вдруг затрещало, заскрипело, покрылось хрусткими трещинами - вымоченное дождями да пересушенное солнцем старое дерево конька звонко щелкнуло - и провалилось вниз, устремилось к своим зарытым в землю корням, отрубленным на следующий день после того, как Агриппина поднесла Клавдию роковую поганку... - Бля-а-а-адство-о-о! - Барсук, роняя черепицу и башмаки на бродившего где-то там Тихика, схватился обеими руками за остатки крыши и погреб, как наварх, выпавший из триремы, - с матерком, огоньком и задором. Кром, Буря и Топор застыли с инструментами в руках, не рискуя шелохуться - любое колебание воздуха могло как помочь, так и помешать Барсуку, а они были за честную борьбу. - Две монеты, что... - шепнул Топор, но как раз в этот момент Барсук, с ревом совершил последний рывок и выполз брюхом на балку, как на спасительный берег, и даже чмокнул ее на радостях. - Каждому, - лениво махнул Кром и позвал негромко, - хозяюшка! А притащи пить че-нить, у меня тут сын-балбес родился. Опять.
Тихик: И ведь хорошо расположился, не подкопаешься, и не наткнешься случайно. А тут наткнулись, ещё и присыпали чем сверху. До этого он слышал разговоры о еде и, возможно, стоило перебраться ближе к кухне. "Нет, рано ещё" Тихик сложил несколько черепков в корзину, для вида, да и уполз туда, где крыша ещё целая. И потемнее.
Сцинтилла: Вытащить было что и, собрав все в охапку, Сцинтилла потащила это все в атриум. К ночи станет посуше, а значит и спать уютнее получится. Не успев дойти до намеченного места, как вверху что-то зашумело, предвещая беду. Она кинула собранное на камни и поспешила к месту возможного происшествия. Тем не менее лечить, а уж тем более хоронить сегодня никого пока что не было надобности, а следовательно, и бежала зазря. А пока смотрела, увидала, как один из работников ушел в тень. Может голову напекло и он передохнуть пошел? - Имейте ввиду, лекарь - за свой счет! -Сцинтилла крикнула в ответ, прислонив руку ко лбу. Так можно было хоть что-то рассмотреть, на фоне неба. - Сейчас принесу, но спуститься вам все равно придется. Летать я пока не научилась. - фигуры на крыше были почти что одинаковыми, только разбросаны по черепице. Потеряв интерес к происходящему, она поспешила за водой в кухню. Их там несколько человек, а значит пить захотят все. Проще сразу ведро передать и стакан в него кинуть. Чего им вниз спускаться каждый раз. - Эээй! - она повысила голос и крикнула на весь атриум. - Водаааа!
работники: - Чей-та за свой? - Удивился Кром в спину малявке и почесал башкой рукоять молота: иначе, распластавшись по уже прозрачной местами крыше, не получалось. - Дык и в прошлый раз тож за свой договаривались, когда дорожку мостили, не? - Топор долбанул по здоровенному куску черепицы и едва успел поймать отлетевший в сторону осколок. Рябь всколыхнула оставшиеся черепки, добралась до все еще сопящего Барсука и сжала его в бурундука. Топор неодобрительно махнул на него рукой - "отпоить надо, штоле...". - Эт когда ты от Бури огреб за то, что камнем ему по ноге ебнул? Нещитово, брат, наниматели за такую тупоту не раскошеливаются, это.. ща, как оно по-приличному будет... как ее, мммать... личная инициатива, во. - Эээй! Водаааа! - Ну здорово, бля, - пропыхтел, одновременно засовывая в мешок пыльный кусок обожженной глины и пытаясь не навернуться, Буря. Он был ближе всех к лестнице, но, чтобы дотянуться до нее, пришлось бы выпустить из рук мешок, и без того зависший на самом краю крыши и удерживаемый только ногой и силой воли. - Кром, где этот сопливый придурок? Я видал, что Барсук в него тушей своей целил, но дык не упал же, значит, эта ленивая задница живая. Пусть притащит ведро, или я его Ксену сам в этом ведре притащу в виде замазочки. - Экхм, кхм... - прочистил горло Кром, словно петь собирался, - Тихи-и-ик, ебтвоюналево! Тащиведро!
Насмешник: >>>> вернулся я, с Бычьего Кой-как дотянули, местами - доволокли. Нас отер плечом пот, через плечо же оглянулся на мальчишку. Бросать на одного было нельзя: - Устал, малой? - кивнул ободряюще, - давай-ка. Взял, собой подпер, да чтоб пола не касалось. Позвенел пальцами в монетах, отсчитывая: - Спасибо. Бывай. Пацан делся резво, несмотря на усталость, довольный, видимо, и собой, и особенно - выручкой. Шут, так же подпирая собой ложе, медленно сменил, крутясь, подпирающую спину на подпирающую грудь. Стучаться башкой только оставалось. Он и постучался...чем-то: - Хозяяяяйка! Ложе доставлено, - сильней облокотился и вошел...весь, сразу, - ох...е...кхм.. ложе, говорю, - кашлянул, ловя, чтоб по полу не шаркнуть, - принес, - и замер, прислушиваясь к шуму и голосам.
Сцинтилла: Рабочие переговаривались между собой и слух юной Сцинтиллы улавливал весьма занимательные слова, которые оседали в ее голове, складываясь на будущее. Все в жизни пригодится. -Тихи-и-ик, ебтвоюналево! Тащиведро! - О! - она аж брови приподняла, улыбаясь вместо удивления. А ведь видела, как кто-то ушел под крышу, и отдать бы, да в спину уже стучалось другое. - Хозяяяяйка! Это что же, не успел уйти, а уже вернулся? Вот ненормальный! - ...ложе, говорю... Сцинтилла, заприметив фигуру и про себя окрестив ее Тихиком, который ебтвоюналево, поставила ведро с водой на землю и коротко бросила: - Отдай своим, - и, утерев руки о бедра, поспешила к двери. А когда доспешила и открыла, едва не треснув поносу, резкости ей было не занимать. Нда... стоило согласиться, что сама бы перла его она долго. - Тебе боги крылья что ли дали? - девушка скептически приподняла одну бровь, осматривая с ног до головы и не торопясь впускать. - Что-то мне думалось к вечеру обернешься, коль вообще вспомнишь. - Сцинтилла распахнула дверь пошире и встала в стороне, придерживая, чтобы знакомый незнакомец мог войти.
работники: Рыча от злости на ленивую задницу, врученную им Ивоном, на недосягаемое ведро воды, на идиота Барсука, который - ну что в этой башке?! - так трясся, будто над нобилитетом с хуями наперес висел, Буря схватился за лестницу, чтобы спуститься и навести на этой земле порядок раз и навсегда. ... а мешок с четвертью таланта битой черепицы, придерживаемый ногой, медленно поехал по обнаженной балке, зацепился за палец и, прежде чем Буря успел сообразить, полетел вниз - вместе с половиной кривого ногтя. - Ааа, ну ебушки, блядь, воробушки... - Буря схватился за окровавленную ногу, и лестница устремилась следом за мешком. - Ну охуеть теперь, - констатировал Кром, садясь на задницу и почесываясь. - Если хозяйка сюда пожрать не закинет, мы, Буря, тя оприходуем. Сырым. - Эээй... - Топор выглянул и укрытия и ткнул пальцем куда-то в район падения мешка, - а вон то ж тож за свои врачеваться будет, а?
Тихик: Тихик вышел из укрытия, принял ведро и задумался куда его нести. Звуковая волна не воспринималась зовом, а, скорее, наоборот относила подальше. Но, видно, недостаточно далеко. На ногу пребольно прилетело, еще и по плечу задело по пути. Ведро, естественно, отлетело и перевернулось. Тихик попытался его поймать, но потерял равновесие, поскользнулся и упал, неудачно, прямо об угол головой. И затих.
Насмешник: Иххх..ер бы с ним, что кто-то явно подвернулся в глубине под что-то тяжелое. Не задержись Нас с ложем и Сцинтиллой, самому бы вполне возможно по горбу прилетело, если б прошел. Но неожиданность есть неожиданность. Шут инстинктивно бросил ложе, сгреб шуструю как умел, не по-варварски. Из вежливости и...так, приятности ради: - Не серчай, - собой у стены загородил. - На всякий, - усмехнулся у самых ее губ, теплых, резво толкнулся руками от стены и двинул на грохот, - е...войные боги, вы че?! - слова попридержал, в тон вложил все, что имел, посылая туда, вперед и наверх, - поубивать что ль всех решили? Руки из...откуда?! Скосил взглядом на лежащего, заметив. Потом обернулся на милую мордашку: - Крылья-крылья, - сделал следующие несколько шагов, поглядывая, не роняют ли еще чего, - ещё память, раз принес, и удача, вишь, такая, что двоим хватило внутрь-то не шагнуть. Судьба? Подмигнул, пошёл к ушибленному: - Не убило хоть? - нагнулся, ловя пальцами пульс. И, разгибаясь, - ну-к, скажите спасибо, жить будет. Отрубило только.
Сцинтилла: - А ну руки прочь! - едва прижал к стене, как изнутри поднялась волна ярости и Сцинтилла уже готова была хорошенько приложить куда достанет, как вошедший то ли сам сообразил, то ли шутить изволил, и уже чувствовал себя как дома. - Я смотрю ты времени зря не теряешь... - рыжая захлопнула дверь и пошла следом. - Может тебе еще вина налить да массаж сделать?! - и сразу заткнулась, углядев лежащего почти что замертво в ее родном атриуме. - Я кажется запретила вам непотребствами заниматься и ломать себе шею прежде, чем вы крышу доделаете? - рявкнула она скорее от беспокойства, нежели злясь на рабочих. - Возьми его и отнеси вон в ту кубикулу, я пока воду поставлю. А ты, -обратилась она к Насмешнику, - как отнесешь - сходи за лекарем. - Сцинтилла уже развернулась было к кухне, как остановилась и негромко проговорила. - Пожалуйста. - Еще калеки имеются или может сразу погребальную* заказывать? - она крикнула куда-то вверх, надеясь, что сегодня обойдется одним отрубленным, но не отрубленной конечностью. *исправлю, как только узнаю детали.
работники: - Я кажется запретила вам непотребствами заниматься и ломать себе шею прежде, чем вы крышу доделаете? - Ишь, какая, - усмехнулся Кром, закрепляя на всякий случай инструмент к кровле ремнями. Остальные тоже завозились, только Буря, продолжая зажимать ногу, похрюкивал от боли и злости. - А ты, блядь, самый умный штоле там? - запальчиво зарычал он на мужика, до того возившегося с лежанкой и успевшего увернуться от мешка. - Ты мне ото лестницу присобачь к крыше, я спущусь и покажу те, где руки, откуда руки и что с ними делают! - Буря, тшшшш! - Кром пригрозил пальцем и, свесившись, насколько позволяла полуразобранная-полугнилая крыша, вкрадчиво замурлыкал, да так, что с деревьев воробьи посыпались. - Этот... уважаемый, ты эта... лестницу приставь к крыше, тока с моей стороны. А я этого засранца битого сам отволоку, куды надо. Не, гражданка, калеков больше нет, но если я сейчас по лестнице не спущусь, то будут. Он угрожающе поглядел на хитромордого. Топор с Барсуком, не сговариваясь, отвязали инструменты и сделали вид, будто усердно ковыряют черепицу.
Насмешник: - Не отказался бы, красавица, - беззлобно хмыкнул в сторону шустрой, - да мы договаривались, что я ни-ни, - всмотрелся в лежащего, - и, боюсь, эт ему надо, а не мне. Над головой что-то бузило. Нас заржал: - Ему еще и лестницу подай, чтоб он мне морду набил! И довольно отозвался: - Саааамый, - глянул вверх, осклабившись, - вишь, ноги-то себе мешками оторвать не пытаюсь и других не зашибаю. Значит, самый. Ты это... оно больно, понятно, да не быкуй, - пересекся взглядом со свесившимся. - А? Ща, эта... - посмотрел насмешливо и внимательно, - ...уважаемый. Но лестницу приставил. Че б и не, когда этот, просивший, нормальный, вроде, был. А как приставил, так прям в лопатки почти долетело: "А ты сходи за лекарем". Шут повернулся весело, "пожалуйста" встретив уже лицом. Девчонка, никак, баловалась. Командовала, силенки пробовала. - Как скажешь, госпожа, - отвесил поклон почти, исподлобья глядя все тем же, смеющимся взглядом. Распрямился, - это, граждане-работнички, а до лекаря у вас в городишке куда идти, в какую сторону?
Сцинтилла: Еще бы он не отказался! Брат бы заодно и по шее отвесил, в довесок, так сказать вприкуску. Сцинтилла вдруг осознала, что от этой мысли улыбается себе, вот только... - Тебе Левий нужен, знаешь такого? - она кинула недовольный взгляд в сторону слова "блядь" и лишь качнула головой. - Левий Теребрас, его дом в небогатом квартале угловой. Спроси кого хочешь, живо приведут к нему. Скажи в домус к Бруттиям надобно. Надеюсь он будет на месте. Сцинтилла все же ушла в кухню. Ох как не вовремя лекаря звать. Еще и платить придется. Это конечно можно после из оплаты вычесть, но они еще только приступили крышу делать, а уже жертвы. Девушка поставила воду на огонь и подкинула дров. Насколько наглым будет вычесть всю сумму у рабочих? Ведь еда за ее счет, вода тоже, еще и монет отсыпать надо? И гость этот... сейчас он казался даже к месту. Феликс еще не вернулся, а сейчас так был нужен. Ну вот и посмотрит, сколь быстро он умеет выполнять поручения. Авось сидит где у фонтана, да в носу ковыряет.
работники: Лестница гулко бухнулась об остатки крыши. Кром взглядом велел остальным работать, а Буре еще и кулаком погрозил, закинул на плечо мешок с черепицей и грузно слез. Мужик вблизи оказался еще и небольшим, в плечо дышал. - Ты эт... вроде нормальный же? - Кром улыбнулся до жути доброжелательно. - Не галди сильно при Буре, а то ж он у нас ушибленный и бросать еще может всякое далеко: и камни, и копья. Одного взгляда хватило на Ксенова раба, чтоб понять, что загорать ему минимум до вечера, но хоть живой будет. Кром приподнял мешок двумя пальцами: - Буря, блядь, ну кто ж так работает..? Тут же даж полмешка нету, куды ты его хуйнул, а? Ксенова дочурка больше напихала да удержала бы, ну как так, а? Сверху заскрежетало когтями по гнилому дереву, и Буря, взбесившись до красных кабаньих глаз, ответил, едва не падая с балок: - Епта, Кром, а лучше б его пришибло нахер, а? Да я тя... да я ща..! А вы че..? Барсук прикусил щеку, лишь бы не заржать в голос и не получить по башке куском глины, а вот Топор себе ни в чем не отказывал, похрюкивая и вытирая катящиеся из глаз слезы. - Тихатам! Работайте, обалдуи, - посмеиваясь в бороду, Кром нежно поднял на руки бездвижного Тихика, как добытую в пылающей деревне мягкую бабу, и повернулся, нащупывая взглядом хозяйку. - Че, к Левию его переть или Левий сам придет? У него в эту пору вряд ли кто будет в коновальне, тока когда вот мочилово в цирке кончится. М?
Насмешник: - Нет, красавица, не знаю. Я тут без году неделя, откуда б. Но найду. Шут глянул снизу вверх на спустившегося, потом сверху вниз на себя: - Да с утра, вродь, не жаловался. Небось, и нормальный, - осклабился и добавил, - мешками, по крайней мере, не кидаюсь, - усмехнулся и присовокупил, - а друг твой пусть кидает, я поймаю. И прицыкнул по-смешливому: - Тишшше ттты - у хозяйки уши отвалятся, не в порту ж. А поржать - поржал со всеми. Че б и не поржать, мужики-то веселые попались. - Да я схожу к этому... как его там.. Левию? - откашлялся, - раз знают его все, грех не найти. Ты этого, - кивнул на метко ушибленного, - положи куда-нить... где ниче не падает. Второй-то раз явно лишний, - кашлянул еще, представился, - Насмешник. Самого-то как величать? Не расслышал... Выставил указательный палец, прося подождать, и обратился в сторону кухни: - Больше никаких поручений, госпожа? Ну, там, может, лоооже еще одно принести? - и застыл, склонив с улыбкой бошку да прислушиваясь.
Сцинтилла: - Вот и найди, за то спасибо скажу. - Сцинтилла крикнула это уже из кухни и завозилась там. Воду-то поставить поставила, а еще умудрилась уронить сковороду, так что грохот вышел знатный. - Эк я тебя приложила... - она подняла утварь и принялась разглядывать. Нет, такую не помнешь, хорошая покупка вышла. Отложив сковороду, Бруттия показала голову из кухни, когда услышала, что один из рабочих все в толк не возьмет, что делать. - Отнесите ушибленного в кубикулу, а после за Левием. Вы ему еще чего-нить по дороге оторвете-ударите, уж лучше без риска. Да хватит уже рты разевать, словами делу не поможешь! - и снова скрылась в кухне, надеясь, что на этот раз указания даны вполне ясно-понятно. А ежели нет, то пойдет и сама недотело попрет.
работники: Кром насмешливо поглядел на шутника: - Эт ты с утра не жаловался, дык не свечерело еще. Знаешь, почему его, - Кром мотнул башкой вверх, отчего у ксенова рабенка башка тоже мотнулась, но безвольно, - Бурей кличут? Потому что рвет и топит - сначала в брани, потом в кровище. Ну эт я так, на случай, ежели ты поймать там с него что удумаешь, гражданин. Буря недовольно заворчал на крыше и принялся курочить остатки полусгнивших стропил так, что щепы полетели - и немало их полетело в нахального недомерка. Много их, смелых, когда лестницы у Бури под ногой нету. Топор и Барсук из солидарности промолчали - работы еще валом, а времечко-то идет. Зашурудели грубыми ручищами с ободранными и черными пальцами, отбивать принялись черепки кусками поменьше и заботливо укладывать их в мешки. Топор свой даже на дыры проверил, засунув голову по самые плечи, глядя на свет. Потому как жопой чуял, что лекарю платить будут из их деньжат. Ну а чо, Буря накосяпорил, пусть и расхлебывает. - От блядь, нежные уши-та у хозяйки, не подумал, епт, - искренне огорчился Кром, еще раз "бляднул" в себе уже тайком на несдержавшееся. - Насмешник... а че эт имя-то такое, родители, чай, поржать любили? Али наоборот? Я Кром, ломать люблю, - усмехнулся еще раз, подобродушнее, типа гляди, мы чай тоже не с дуба каледонского упали, тож шутить могем. - Бурю ты уже знаешь, а то Топор и Барсук, их ярить тоже не советую. И понес рабенка под навес, через плечо гулко посылая Насмешника: - За Левием идти просто - пройдешь отсюда лавкой с винишком, потом еще три инсулы, налево и квартал. Недалеко будет, там спросишь.
Насмешник: "Ты ссссмари... я ей только ложе принес, а она уж отправляет...по делам семейным", - мотнул головой Шут. В кухне громыхнуло недобро, и пока, чего доброго, она от него в уме пятерых не нарожала, надо было деться к лекарю. Но по пути только слегонца за разговор зацепился, потому как пугали так, что... только бабу кухарить и спугнули: - Ууу, не пугай, зззабота, - отмахнулся добродушно, - пуганый, - и понизил голос, - мне-то че еблом и ребрами дорожить? Мне его напоказ не выставлять, а ребра ломаные... - и кивнул со смеющимися глазами понятно куда, - бабы целовать любят. Шоб срастались. Как ни крути - я в выигрыше. Ухмыльнулся. Кивнул объяснениям. И уже с порога, полуобернувшись: - Угу, отец такой шутник был, что я его аж не помню. Так что шутили и шутили. А че, по мне не видно что ль? Заржал и вышел. >>>> в сторону лекаря еще одна улица
Сцинтилла: Учитывая, что голоса в атриуме стихать и не думали, самой тащить все же придется. Сцинтилла лишь вздохнула. Еще полдня не прошло, а уже усталость чувствовалась. Все же ночной побег от родителей давал о себе знать, а тут эти. Она прислушалась: говорили забавно, отец бы покраснел от такого количества брани, еще бы больше сконфузился, если бы понял, что его ненаглядная дочь и вовсе мотает на ус. А чего нет-то, в быту все пригодится! - А ну хорош мотать тело! Это вам не мешок с черепками, хватит парня теребонькать! - Бруттия явилась путь указывать, раз уж не разобрались сами куда тащить. - Или вы вовсе избавиться от него хотите? Так место вы не то выбрали, мне тут трупы не нужны, - она прислонила руку ко лбу раба. Нормальный. В меру теплый, так сказать. А может еще и не остыл. Сцинтилла мысленно вздохнула и пошла вперед, следя за тем, чтоб принесли в кубикулу. - Сюда давай. Да не надо его об косяк, он и так ушибленный, етить-колотить! - сама не замечая, как начала перенимать нехорошее у рабочих. - Вот. Так лучше.
работники: Кром только махнул рабенком на это дело, заржавшее да утопавшее огородами. И замер, поняв, что башка у того сейчас отвалится совсем, и так уже на ниточке держится, хотя некоторые ее шеей называют. - Барсук, ты это, если гражданин не придет через час, сам пойдешь за Левием, понял? А то и правда загнется малец во самом расцвете - а ведь скока сожрать мог, скока выеба...эээ... И тут в дверном проеме появилась конопатая пигалица - хозяйка крыши, и Кром осекся на полуслове, а заржавший от души Топор заставил красноту морды пробиться через густоту бороды. - Вся жисть впереди, говорю, еба... то есть мог бы жить и жить, бл... Ну, короче, веди, куда ложить тело, - сдался Кром и с шумом захлопнул рот, чтобы ничего из него не вылетело и не покорябало нежные конопатые ушки. - Ты эт, тока ты больше про "теребонькать" не говори, а то у простых людей есть покороче слово... и это бы пацану понравилось, наверное. Ну, естесно, если бы не я тут его таскал, а лупанарные бляди... ай, да ебать... ай, да чтоб меня! И окончательно смешавшись, Кром бессильно опустил руки, ихз которых немедленно стал выпадать рабенок. Поймать его Кром успел уже у самой земли, в этот раз выругавшись про себя да воткнув острый, как лезвие секиры, взгляд в заходившегося в хохоте Топора. - От я приду щаз, и тебя даже Левий не сошьет, образина. Веди давай уже! - рявкнул ни с того ни с сего на хозяйку, потрясая полумертвым телом. А придя в кубикулу, швырнул его на тряпки, закрывавшие ложе, и молча отправился обратно - убивать друзей.
полная версия страницы