Форум » Хлеб » Гончарная лавка Осмарака Бруттия (мастерская, домус) » Ответить
Гончарная лавка Осмарака Бруттия (мастерская, домус)
Осмарак: За старыми Лавернскими воротами [more] Porta Lavernalis — ворота Сервиевой стены в древнем Риме. Ворота были так названы по алтарю и роще Лаверны[1], богини-покровительницы воров у римлян. Предположительно ворота находились западнее ворот Naevia и Raudusculana, на Авентине [/more] вне древних стен, на оживленной дороге стоит богатый когда-то, но сильно обветшалый домус, двухэтажный в области атрия и одноэтажный в области небольшого озеленённого перистиля. Вдоль перистиля - склады и гончарная мастерская, и черный выход в проулок в котором стоит красильня. По соседству - винная лавка. Водопровода в домусе нет, канализация - выгребная. В хорошем состоянии хозяином поддерживаются только фасад и таберны. [more] [/more]
Осмарак: >>>Конюшня Суламиты Что сандалий развязался он не видел, пока не наступил на собственный ремешок. А возясь с конструкцией, прикинул в чем можно идти... ночью.
мытарь: - Ты, да ты, подонок государства! - в выражениях он не стеснялся, ведь чем громче орешь, тем лучше доходит до этих плебеев и нищебродов. - Какое, нахер, наследство ты хочешь получить? По закону Империи ты обязан уплатить налог и только потом начинать торговлю! - он старался не сильно брызгать слюной, - Двадцатая часть твоей лавки! В документах у табеллиона эта рухлядь оценена в двадцать тысяч и эту сраную тыщу ты отдашь мне немедленно! Или выметайся вместе с выводком, негодяй!
семья: Септим слушал, безвольно свесив голову и умоляюще прижав руки к груди. И как только смог вставить слово, запричитал: - Так где же я возьму, если не буду торговать? Сам посуди - что было проели, порт сгорел, цены-то какие, мне ж семью кормить... и глину покупать.. тоже... И продать мне нечего. Отсрочить можно? Отсрочить-то... - протянул безнадежно.
мытарь: - Куда тебе отсрочить!? Жрать надо было меньше! Отсро-о-о-очить... - передразнил, - как ты, дурища, не понимаешь, что это закон! И хер ты будешь глину свою покупать, пока не выплатишь налог! Продай пару выблядков, как раз будет подать, - он с отвращением посмотрел в дверной проем, где копошились гончаровы грязнули. - Тока помой прежде.
семья: За спиной, давясь рыданиями, стала подвывать жена. Старшая дочь растопырила руки над младшими как наседка крылья над цыплятами. Септим обречённо сжал в ладони сестерции, выцарапанные с мостовой на курионовой раздаче, шагнул, низко кланяясь, ловя руку сборщика и вдавливая в неё монеты: - Три дня. Три дня обожди, я что-нибудь придумаю... Сам он в это не верил. Просто оттягивал время в надежде на милость богов. Хотя до этого боги не шибко баловали их род.
мытарь: Он скривился от этих бабьих стенаний, от подачки - монеты были запачканы, - но все же вальяжно кивнул: - Ладно. Три дня. Но если денег не будет - пойдете все в лупанарий и на Бычий, лично прослежу. - Он щелкнул плетью по мостовой рядом с гончаром, сплюнул под ноги и удалился терзать свободных дальше.
семья: При виде последних уходящих денег жена завыла в голос, расплакались младшие, и Септим Бруттий торопливо запихнул всех в дом, пока мытарь не передумал.
Осмарак: Горькие будни чужого города доносились сквозь собственные мысли как сквозь воду, но сумели всколыхнуть со дна своё, покрытое илом памяти. Ос ясно представил как сёстры потеряли в войну и чуму родительский дом, как ушли с молотка мамины клумбы, отцовские конюшни, любимый резной столик младшей, бассейн с рыбками - питомцами средней... как считали они гроши, оставшиеся после продажи. И как он нужен был там в этот момент. ...но сандалий был завязан, новая волна звуков, нахлынув, смыла воспоминания, Осмарак выпрямился, не прислушиваясь больше ни к чему, кроме плоти. А там, куда она звала, мужчине следовало появляться без запаха конского пота и скрипа дорожной пыли. Его, недавно омытого морем, сперва передёрнуло от мысли, что ради визита к женщине надо совершать кучу нелепых с точки зрения мужчины действий. Но бывший в мыслишке привкус серой скупости - как вот в этих бедных кварталах, где дрожат над каждой крохой посланных богами благ, заставил свернуть к >>>источнику нимфы Эгерии
Осмарак: >>>Дом лекаря Левия "Хороший человек... у хорошего человека, лекарь, на весах должно лежать что-то большее, чем откопанная весталка... которую неизвестно куда ещё положат". Он едва ли не полчаса уже смотрел на этот дом и чем дольше смотрел, тем больше понимал, что никто за эту рухлядь не даст гончару двадцать тысяч. Даже не смотря на целые таберны и оживлённую улицу. Перекошенную крышу было видно и с мостовой. С черного хода всё было ещё печальнее. Да, от черного хода до конюшни рукой подать, и этот, вспомненный после долгих поисков дом - самое приличное из того, что попалось ему в окрестностях. Но двадцать? "Каждый молится по своему...". Не нравился ему этот дом. В памяти болталось что-то, что никак не хотело подниматься на поверхность. Но если начинать раскачивать весы, то почему не сейчас? Ос зло цыкнул новым клыком, и вошел в лавку. - Аве. Мне нужен хозяин дома.
семья: Она подняла голову, отрезаную у предыдущего посетителя, и осмотрела вошедшего - не мытарь, слава богам! - вой в доме не прекращался ни на мгновение, и сейчас было слышно, как причитает мать да хрустит пальцами отец: - Аве... я позову. - она попятилась к двери в каморку спиной, следя, чтобы бронзовый человек ничего украл. - Папа! На этот крик Септим вышел быстро - утомила его бесконечная ссора с женой - и поклонился услужливо: - Чем могу помочь?
Осмарак: Девушку Ос даже взглядом не проводил - что там было провожать? Одни кости. Да и хозяин сытым не выглядел. - Друг другу можем помочь, - уточнил Ос и добавил медленно, - мне нужен дом, а твой, я слышал, продаётся. За двадцать тысяч. Если я слышал правильно, закрой лавку, поговорим.
семья: Септим сначала побелел, потом покраснел, потом вернулся в обычное состояние, велел дочери немедленно закрыть лавку и повел гостя к лавке, крикнув жене тащить вина: - Давай поговорим, приятель. Клувия раскудахталась, но вино принесла (разбавленное на три четверти!), уж больно суров был голос мужа.
Осмарак: Осмарак сел, внимательно оглядел вполне приличную таберну и начал без обиняков: - Я слышал твой разговор с мытарем и понимаю, что переезжать тебе надо куда-нибудь подальше от дорогого Рима. Ближе к земле, чтоб кормила. Торговля, видно, не твоё. И я готов купить твой дом. Но понимаю, что перевозить большую семью - накладно. Поэтому дам ещё полторы сверху, с условием: я перегрин, чтоб купить дом надо быть гражданином, усынови меня а потом забудь что я существую, из завещаний друг друга исключим. И мы поладим. Меня зовут Осмарак. Каков твой род?
семья: Септим вскинул руки, приветствуя Фортуну, выхватил у жены стакан, посмотрел в него, зашипел: "чиссстое нессси, дуррра!", и снова повернулся к дорогому гостю и любимому сыну: - Поладим, Осмарак, конечно, поладим! - мысль, что не придется продавать детей радовала. - Род у меня плебейский, из Бруттиев, жена - Клувия. И мы как раз подумывали о сынишке. Септим не глядя выдернул из рук жены стакан и сунул его новорожденному: - Ты приносишь деньги, мы идем к табеллиону, потом я собираю семью, уезжаю - а ты делай с этим домом что хочешь.
Осмарак: Ос улыбнулся кривовато на суету - родиться в этом семействе он бы не хотел. Но римлянин не выглядел ни наглым, ни особо жадным, а значит не придётся резать никакого "жадного старикашку". - Осмарак Бруттий... - примерил Ос. Небеса не рухнули, язык к глотке не прилип. Он поднял стакан. - Ну так будь здоров, папаша. Налог заплатить не забудь, чтоб меня мытарь не беспокоил. Мебель забирай, а товар оставь, может я расторгуюсь. Стертые шрамы. Стертое имя. Страна... её, такую, не стереть ни какими войнами. Что ей до него, Оса, и что ему - до неё? Осмарак Бруттий. Пусть так. Табеллион, деньги... Он посмотрел на нареченную мать - измождённую, худую, одетую хуже иных рабынь. Цыкнул золотым клыком, развязал кошель, достал неподарок, вложил в сухонькую руку: - А это приданное для сестры. И, не дожидаясь очередного прилива суеты, бросил, прощаясь: - После обеда зайду, оформим. >>>Харчевня Ксена
семья: Пока старый хрыч провожал новоявленного сына, Клувия осторожно открыла ладошку, и осталась стоять так - глядя на переливающийся камушек, дорогой, красивый. И слезы старушки на нем тоже были красивые. А юная Бруттия из-за спины матери разглядывала приданное, пытаясь понять - что это за человек сейчас приходил?
Осмарак: >>>Контора табеллиона август, 25,день после обеда - Вот. Дом, - показал Ос, исподлобья глядя на небо, не обещающее хороших прогулок ни ему, ни Феликсу, на Беркуту. Из троих он беспокоился только за коня. - Выход к конюшне, куда ставить коня - с черного хода. Гроза будет. Приведешь - оботри сам, там у них пока не конюх, а только сторож. Тут у нас лавка гончарная, внутри мастерская. Гончарами что ли заделаться...
Феликс: >>>Контора табеллиона август, 25,день после обеда >>>>>>> Он всю дорогу, шаря взглядом по земле, тер друг о друга стрелецкие свои мозоли, в смешанных чувствах человека, забывающего предательство благодаря мелочным уколам настоящего, но лицо... лицо почти улыбалось все равно, сквозь все это - что воспоминания не ранят и уколы не имеют под собой почвы. И вскинув глаза на указующее слово, будто почувствовал в пальцах кусочек глины. Гончарами что ли заделаться... - сказал Осмарак, шевеля в душе что-то робкое... что не смело пока высказаться, но отражалось на лице, поскольку Феликс забыл отслеживать.
Осмарак: - Крышу бы надо поправить, - размышлял вслух Ос, смяв в кулаке подбородок. - Как думаешь, сами справимся или нанять кого? Сейчас ливанёт. Как бы не смыло к дэвам покупку... - посмеялся над собой, начиная сомневаться в уме ли был когда такое покупал. Даже на раба это "роскошество" за двадцать тысяч не произвело впечатления. Но это был его дом. И это был - дом. Ос подошел к углу и поправил перекошенный водосток.
Феликс: - Как прикажешь, - услышал Феликс и не узнал своего голоса - звонкого от волнения и сквозь... все-таки улыбку... и даже кашлянул, вспоминая "не", которые только помаячили как голуби с краю сознания да и канули в перспективе заночевать в сухом углу незнакомого дома, где в другом капало бы в ведро... И, честное слово, ему бы это доставило удовольствие.
Осмарак: - С Ивоном надо посоветоваться, он домохозяин, разбирается, - крякнул Ос, поддевая вывернутый булыжник и приставляя на место к порогу лавки. Отошел и осмотрел ещё раз. С фасада выглядело бы вполне прилично, если бы не просевшая крыша. Да и Феликс улыбался, вроде, так что может зря он придирается, особенно после покупки. - Полюбовались и - по кОням. Оставь Авдию за беспокойство сколько попросит, остальные деньги забери, - напомнил Феликсу, - встречаемся до... - но дом был уже тут и Осмарак улыбнулся путанице, - в инсуле. Не задерживайся, смоет. Переезжаем завтра утром. А я по стабулам поищу, этого блудного.
Феликс: Его как стукнуло этим "по кОням", совсем забыл, куда ему нужно было пойти... а начинался дождь. Хорошо, в дождь, перевести строптивого гиганта с одной конюшни на другую... тут он почувствовал - впервые после продажи Кассием - легкий скрип лени, нытливо проводящей длинным ногтем по выражению лица. Впрочем, он помнил все положенные "не", и ему не пришлось вспоминать о последнем законе. Он молча и радостно кивнул. >>>>>>>конюшни Авдиев.>>>>>>>>>>
Осмарак: Дождь уже отстукивал по крыше военный ритм, в кожаном, непромокаемом, сильно полегчавшем большом кошеле приятно похрустывали новенькие пергаменты - документы на дом, об усыновлении-гражданстве и завещание. Такое завещание, какое он и обещал Феликсу. За исключением одного - Феликсу, передумав в последний момент перед диктовкой воли, он завещал коня. Но что такое гроза, если есть очаг, у которого можно обсохнуть, и что такое смерть, если есть кому тебя похоронить, кроме собаки? Ос постоял, раскинув руки, давая дождю отмыть себя после жары и пыльного ветра, и пошел искать того, который не понимал что такое дом. >>>по пригородным стабулам и кумпонам
Осмарак: >>>Харчевня Ксена август, 26, утро "Папаша" переминался с ноги на ногу на пороге, как будто ждал его тут с рассвета. Ос скупо покивал на пространное "своих-то я с барахлом уже отправил... догоню... а эдила нашего зовут... пригодится... а Клувия же прибралась в доме-то... там третья ставня отваливается, не трогать бы её совсем..." и протянул руку: - Ключ. - Так вот же, держи, что и я говорю, хозяйствуй, а от туточки я тебе нацарапал - адресок, в деревне-то жениной, куда мы, ты если что... Ос посмотрел на гончара взглядом никаких "если что" не подразумевающим. - Бывай, папаша. Принял ключ, кусок папируса, и махнул: - Заноси! - входя первым.
Феликс: >>>Харчевня Ксена >>>>>> Снова все заново, думал он, входя под крышу, с которой вчера капало. Место было знакомое, такое, чтоб бояться подумать, и заботило, где бы стать, где бы сесть, куда смотреть чтоб мимо нада не промахнуться. Здесь зато места было довольно, как в обоих прежних домах, спрятаться где угодно можно было, но вот найти занятие..? Читать тут было нечего, конечно. Он бы первым делом на это Осмараку указал, не боясь возражений: сам ведь просил подучить его грамоте... Очень хотелось оторваться сейчас и пойти осмотреться, но нужно было подхватиться с помощью по разгрузке.
Адриан: >>>>> вприпрыжку из харчевни Ксена Он догнал Осмарака и долго шел сзади, но потом все-таки решился и дернул его за тунику осторожно и спросил: - А где мой тючок? Мне его Ифе дала...
Осмарак: Судя по тому как тускло поблёскивала ещё влажная местами старая мозаика на полу атриума, новоприобретённые мать и сестра действительно расстарались с уборкой. Пока грузчики вносили, Осмарак заглянул в имплювий и воду там обнаружил лишь в виде крохотной лужицы у самого водостока. Это после вчерашней грозы-то. Он присел, подозрительно ковырнув отверстие пальцем - так и есть, забито наглухо. А запах плесени и гнили стоял над всем имплювием, и бронзовый орел, терзающий оленя посреди всей этой затхлости, словно силился разогнать вонь взмахами могучих крыльев и не мог. Из трёх кубикул первого этажа Ос определил себе ближайшую к табернам, просто по величине - стены во всех трёх были обшарпаны одинаково. Туда и велел заносить пожитки, на ходу отдавая короткие приказы: - Ложе к правой от двери стене, сундук к противоположной, ковер над ним - трещину закрыть, скамья по над стеной вроде крепкая - одеяло походное на неё. Феликс, разберись с остальным, найди Адриану его узелок. Пожитки на этом кончились, недоумение осталось. Не так он представлял себе жилище столичных граждан империи. Дом был настолько же гол, насколько обшарпан. Триклиний напротив кубикул, видимо давно бывший у бедного семейства жилым, содержал в себе лишь тюфяк, настолько древний, что Ос не стал трогать его даже ногой, чтоб не рассыпался ненароком. Небольшой таблиниум рядом был зияюще пуст. Из кухни, выходящей дверью в перистиль, не вынесли только каменную печь. Лестница на второй этаж, порядком осыпавшаяся, казалась жертвой не одного наводнения, и, подняв голову на потолок над ней, Ос понял что так оно и было, только текло сверху. Зато в перистиле нашлось многое. Цитрон, кусты лавра, приземистая старая яблонька и полузадушенная виноградом молодая олива порадовали его поначалу, пока он бегло обследовал помещения по периметру. Склад с глиной, мастерская с печью для обжига, и склад готового товара, наполненный едва ли на четверть всякой дешевой мелочью тоже не огорчили. Латрина и сарай у черного хода оставили равнодушным. Но замызганная до состояния городской помойки абсолютно сухая пыльная купальня и немаленькая гора черепков в углу перистиля заставили скрипнуть зубами. Дом... как же! Ко всему, за черным ходом обнаружилась немощеная улочка с такой непролазной грязищей, что на этом осмотр окрестностей он решил и закончить, даже на второй этаж подниматься не стал. Домом это нельзя было назвать даже в пьяном бреду. Ос вернулся в атрий, расплатился с носильщиками и присел на корточки у имплювия, смяв в кулаке подбородок, размышляя с чего начать. И думал до тех пор, пока не понял, что в домах он ничего не понимает, но что если подойти к этому как к стоянке каравана? Тогда что? Осмотр местности, вода, сортир, еда. И всё встало на свои места. - Феликс!
Феликс: Распоряжения не заставили долго ждать. Первым делом он окликнул Адриана и откопал его узелок - казалось первоочередным делом, чтоб мальчик был спокоен и ничем не ущемлен. И сразу будто утратил знание, что с этим ребенком дальше делать и как вообще с ним обращаться. Его удручало, что ночевать, судя по всему, снова придется в одной комнате с Осмараком, не смотря на большой дом. И опять на полу, так как Адриана тот, скорее всего, устроит на лавке. А пока он лазал, распределяя привезенное, мысли поискать, нельзя ли где пристроиться на ночь, он не допускал в голову из-за того же Адриана. Просто потому, что вообще не хотел обдумывать всю мысль целиком, хватало настороженности. Поискав латрину, он вышел на запах и даже на какое-то время засомневался, надо ли ему туда. Даже в инсуле это место так не воняло. Осмарак выдернул окриком прямо оттуда, прерывая волевое усилие отныне больше не дышать, справляя нужду. Феликс выдохнул до упора, почти до головокружения, вдохнул только уже выйдя, и предстал Осмараку запыхавшимся, близко не подходя из опасения, что вынес на одежде запах.
Осмарак: Рабские руки, которые он, собственно, и покупал изначально, начинали пригождаться. Наконец-то. Руки не шибко крепкие и умелые, ну уж что купил так тебе и надо. Ос развязал кошель, отсчитывая и распоряжаясь: - Я сейчас повезу мальца к матери в деревню. Вернусь к вечеру, самое позднее - к ночи. Иди на ближайший рынок, найми почистить трубы и выгрести латрину. Пока будут чистить, залежи черепков в углу перистиля раскидаешь на дороге по всей длине дома со стороны постикума. Там непролазно. Чтоб к моему возвращению была улица, ровным слоем. Крупные осколки разбивай. Дочистят, расплатишься. Не раньше. И выдраишь имплювий и купальню. Амфоры, кувшины - на складе полно. Ведро тоже где-то видел. К вечеру наносишь воды, растопишь, заодно тюфяк сожги. Пообедашь в ближайшем термополии, там же купишь на ужин, мне некогда будет. На троих купишь, мало ли. Вопросы есть?
Феликс: Вопросов не было. Слыша это, Феликс уже видел себя битым. Поздно вечером или ночью. Поскольку найти людей, согласных вычистить подобное место, казалось ему чуть ли не труднее, чем взяться самому. Он не мог себе представить, как можно обратиться к человеку с предложением такой работы. До сознания не сразу достучался факт, что сам он при этом будет занят наравне, когда... или скорее если найдет чистильщика. Он взял деньги, посмотрел на них внимательно, словно высчитывая, сколько за что отдать, на деле же бессознательно пытаясь привести себя в порядок, пока сквозь чувства пыталась пробиться идея кошелька, зародившаяся еще когда ему вернули вечно теряющийся сестерций. Лицо как всегда эмоций не выдало. Да и эмоций было раз-два и обчелся, не принимая во внимание причину - "теперь так будет всегда". Это как бросить нож, подойти, подобрать, отойти и опять бросить, и опять подойти подобрать и так пока не попадешь. Он поискал глазами, куда спрятать монеты и пока зажал в кулаке. Думать, что он станет делать, если не попадет, он отошел в сторонку, а именно в угол перистиля, где лежали черепки. По хорошему, он бы сейчас сел и покопался в них, чтоб дать себе время сложить в голове все фрагменты заданной головоломки. Чтобы хотя бы определиться, за что браться в первую очередь. Но было совершенно ясно, что, не выйди он на поиски прямо сейчас - и это будет расценено как пренебрежение обязанностями. А так же отнимет время. Он неподобающе резко повернулся, вспомнив, во что можно завернуть деньги и где это лежит.
Осмарак: Раб убрёл в перистиль с деньгами, молча, Осмарак так же молча оглядел ещё раз дом. Но на вопрос "как съесть слона?" был только один ответ - по частям. - Адриан, пошли, тебе пора домой, к матери, - позвал парнишку и вспомнил. Вид сидящего у горы в перистиле муравья был бы душераздирающим, если бы Ос не знал, что глаза боятся, а руки... как приложишь. Он снял с пояса и протянул: - Ключ. От дома. И лопату купи, если тут нет. - Адриан! >>>Конюшня Суламиты
Адриан: Вокруг была большая суета, хотя производивших ее было всего двое. Адриан получил свой сверточек, отошел в сторону и покопался в нем, так, на всякий случай. Еще хорошо бы снова найти палку какую-нибудь, чтобы на большой меч была похожа, мало ли какие разбойники попадутся? Осмарак окликнул, сказал, что повезет к маме, и Адриан вдруг вспомнил Ифе почему-то и в глазах защипало так резко, что он поднес сверточек к лицу близко-близко, будто что-то вынюхивал - чтобы Осмарак не видел. Засмеют еще... А Ифе он спасет, сначала маму, а потом и Ифе. Втянув слезы внутрь, он сначала подошел к Феликсу, сунул ему в руку медовый пряник и не дожидаясь ответа, побежал к Осмараку: - Я тут! >>>>> Конюшня Суламиты
Феликс: Всучили ключ, потом пряник. Феликс, с полной горстью денег и ключом в другой руке, сначала принял пряник двумя пальцами, потом перехватил в зубы и только потом удивился и опешил, когда уже половину отжевал... Он завязал деньги в лоскут и не взял с собой - поскольку, даже если предположить, что он найдет кого-то, рассчитываться все равно следовало после. А потом уже, из оставшегося, обедать и ужинать на троих... возможно... То есть, Адриана могло с ними уже не быть. Это вносило в ситуацию некоторое облегчение и, если быть честным, грусть: не успели даже пары слов сказать. Даже не как с Филиппом или... никаких или. Феликс тщательно осмотрел дом в поисках лопаты, еще не понимая, зачем, только для того, чтобы не покупать, если она есть. Нашел, вместе с тем, и ведро и сел подумать, с чего начинать, когда вернется. Ничего непонятного ни в отскребании имплювия, ни в битье черепков на дорогу, ни в разведении огня не обнаружил, и, озадаченный единственным вопросом - где взять воду, пошел искать ее ближайший источник, не считая вопросом поиск тех, кого найти не надеялся. >>>>>>>>бычий рынок>>>>>>>
Феликс: >>>>>>>бычий рынок>>>>>>> Он провел их через фонтан у конюшен, указывая, где брать воду, потом, через атриум, позвал к купальне, где сказал: - Здесь будете отмываться. А чтоб вы отмылись, нужно сначала его прочистить, - "начерно, - думал он параллельно, - а я потом после вас отмою". - Думаю, кто-то из вас начнет здесь... Латрина там, - и повел дальше, остановился слишком не приближаясь и спросил: - Что-нибудь нужно, кроме воды?..
прислуга: "Потом отберем у него еще пару монет" - буркнул Мелентий через губу так, чтоб не услышали. По городу до гончарной лавки они шли, стараясь не размахивать ничем, не громить прилавков и не срывать с баб щупом тряпок, хотя это была трудная задача. А тут еще и работа, будь она неладна в такую жару. Выслушивал указания и смотрел на загрязненные объекты сам Примус, остальные тем временем набирали в ведра и найденные в лавке кувшины воду и тащили ее к латрине. - Чумазая какая купаленка-то, а имплюва где? Дай нам еще тележку какую, хозяин, вывозить удобреньице, и корыто еще, которое не жалко, - Примус потянул носом воздух и смачно харкнул. - Вот это мощно, да там одного запаха на два дюжины ведер, не меньше. Спорим, я на запах почую, скока там ведер говнища, а? На сестерций! Вот ты думаешь, скока там?
Феликс: "Что? Где имплювий?" - Имплювий в атрии, только что прошли. Тележку? Феликс задумался и дальнейшие восторги нанятого мужика воспринять связно не смог. - Говнища на сестерций? - повторил он, мысленно отыскивая тележку и сгорая со стыда при догадке, что это же средь бела дня все это говнище... по улице... И порывисто ушел в перистиль, откуда и выкатил две ручки с одним колесом. - Подойдет? Человек не мог предлагать такое серьезно, человек над ним смеялся. Феликс казался ему забавным. Он многим казался забавным, в старом доме еще потому что плохо говорил по-гречески, а тут - потому что старался незаметно задержать дыхание. Заставить человека смотреть по-другому он не мог, но он мог держаться так, как будто его это не задевает. И словно нет в ситуации ничего необычного. Он и держался.
прислуга: - Да не, начальник, ты не понял, поспорим на сестерций, сколько там говнища, - Примус потянул носом снова и аж крякнул. - Ну, вот я говорю, шо там двадцать одно ведро и еще по стенкам полведра. А ты скока гришь? Подумай пока. Примус вытащил телегу, повертел ее в руках, прикинул что-то и велел Мелентию бежать на Бычий за второй, побольше. Мелентий трусцой припустил обратно, а Поркум тем временем красиво расставлял кувшины с водой и пустые ведра рядом с каменной коробкой латрины. - Так, значица ща мы с тобой латриной займемся, нагрузим тележку, потом вы с Мелентием сами ужо, а я там имплюву поковыряю и купаленку, - Примус открыл дверь латрины, пальцами ноги пощупал деревянный настил, пробежался по нему глазами и отошел, берясь за щуп. - Поркум... иди сними пол пока, а я ща щуппп приготовлю. Начальник, тащи сюда лампу, а лучше две, светить. Поркум с топором наперевес ринулся вперед, а потом с утробным "Аааагрххх!!!" ухнул вниз, и даже густой плеск и треск гнилого дерева не могли заглушить этот вопль. - Угу, я так и думал, - Примус заглянул в бездну, щупом откинул доску в сторону и протянул его барахтавшемуся внизу Поркуму. - Начальник... те еще досок добыть придеца и тряпку какую-нить... и винца стаканчик.
Феликс: - Я... - медленно начал Феликс, стараясь не глубоко дышать, - говорю, что нужно вычистить, все, сколько б его там не было. Будет потом, - стискивая волевым усилием желудок, он отползал от страшного места, с достоинством кивая, - и еще сестерций... два сестерция сверху. Его настораживал факт, что человек собирается смотреть имплювий и купальню потом, но додумать эту мысль не успел. "Воды, как можно больше воды..." - бледнея, воззвал он к богам, услышав треск, плеск и вопль. - те еще досок добыть придеца и тряпку какую-нить... и винца стаканчик. - возразил разнорабочий. На тряпки Феликс покромсал обшивку тюфяка, который следовало сжечь. Перистиль по этому поводу предложил доломать навес над битым черепьем. - Все-таки, - попытался он прояснить ситуацию пока не поздно, - может, пока вы не начали, кто-нибудь, кто еще не запачкался, займется трубами в купальне?.. Тряпки и... доски кладу здесь, - предупредил, прежде чем сгонять в ближайший термомолий за вином.
прислуга: - Да не, ну ясен перец, что все вычистим, мы ж эти... как их... профессионалы! - утешил паренька Примус, шаг за шагом вытягивая из ямы мычащего Поркума. Тот только что и промямлил "Вот жеж сука ты" и упал на траву рядом с латриной. Примус, посмеиваясь, облил его водой последовательно из всех кувшинов, бросил ему тряпок. - В сражении главное што? Штоп командир был цел и еще сингнум не помятый, хе-хе. кто-нибудь, кто еще не запачкался, займется трубами в купальне? - Да не боись, начальник, у нас еще Мелентий не обвалянный, я зашлю его на твою имплюву с купаленкой, когда придет, што ж я, зверь што ли, не понимаю. Ты тока ламп еще дай пару, а то ж там ни хрена не видно, - Примус храбро щагнул во тьму, ковыряя щупом во внутренностях каменной коробки. - Ниче так по густоте и комковатости, по дороге меньше размажется... наверное. Поркум! Иди травы нарви у конюшни, свинячий сын! На горизонте показался Мелентий с огромной вонючей телегой с железным днищем-корытом.
Феликс: Замечание о чистом работнике воодушевило. - вы куда будете вывозить? - поинтересовался он, поскольку мыть после них пол дома не улыбалось, а дорогу с черного хода все равно приводить в порядок. - Я могу открыть вам... постикум... Пробежавшись по всему дому, Феликс нашел еще одну драную штору над какой-то дверью и понял, что придется сейчас идти за маслом. Для ламп. Разменяв динарий в ближайшем термополии, он вернулся с маслом и кувшином вина, который до поры спрятал в выбранной Осмараком комнате, заправил лампы и вынес этим героическим гражданам, согласившимся ковыряться в говнище.
полная версия страницы