Форум » Рим с изнанки » Закоулки » Ответить
Закоулки
Admin: Некоторые улицы были так узки, что, по словам Марциала, можно было поздороваться за руку с соседом из окна в окно.
Рахиль: Постояв и придя в себя, Рахиль, собрав последнюю уверенность, медленно пошла по улицам, вспоминая каждый шаг, который она делала. Проплутав немного, она вышла к какому-то дворику, с маленьким фонтанчиком и красивой скамьей. Плетущийся виноград, блестевший и переливающийся на солнце днем как большой черный жемчуг, сейчас загадочно искрился своими капельками. Он гроздьями свисал по краям "оазиса". Тут было светло и хорошо. Звуки улицы, и голоса толпы неподалеку шумели и мысль о близости людей усыпила бдительность окончательно. На дворике резвились малыши по пять, шесть лет. Мышцы во всем теле расслабились и спокойно вздохнув, она расположилась на скамье, чтобы насладиться обстановкой этого места, рядом с играющей детворой. А потом долго, мягко улыбаясь, сидела наблюдала, как они возились в пыли.
Луций Алтер: >>>>> С улицы, ведущей к храму Весты Не зная, с чего начать, Алтер остановился, в нерешительности поднес руку к лицу. Странно, на ней еще был тонкий запах кожи прекрасной Юлии, из-за которой Алтер прекратил поиск Рахили. Почувствовав краску на ушах и укол совести под ребрами, он быстро зашагал, заглядывая во все углы, негромко, но настойчиво повторяя: — Рахиль!
Рахиль: Пока Рахиль сидела на скамье, стало еще темнее. Сумерки подкрались так осторожно, что глядя на ребятишек она не заметила, как стемнело и пришла группа мужчин. Они вели себя шумно и вызывающе. В голову молодой девушки закралась мысль о бегстве. Рахиль выбрала путь направо, чтобы не идти через эту хамаватую троицу. Одним из них был толстяк без возраста. Он чистил между зубов палочкой и от души наевшись, довольно слушал юношу со злобными глазами. Толстяк двигался медленно и лениво переступал своими толстыми ножками. Так что он задавал такт их движению. Парень же что-то доказывал своим собеседникам. И прогибался, изображая то одного героя из своего повествования, то другого. На бедре у него висела сума из серого дешевого материала и острый кусок железа (кинжал?). А третий, темнокожий, был высок, серьезен и грузно молчал, и иногда в подтверждение на реплики юноши качал головой. И только белый цвет зубов и белки глаз выдавали его в этой темноте. Он был из беглых, от куда-то с востока. Длинные руки с большими пальцами и побитыми косточками выдавали его. Все вместе они направлялись на временное убежище,- так поняла сообразительная Рахиль из их разговора. Юное существо с невинным видом продолжало сидеть на скамье, спокойно рассматривая свои шансы. И даже выработала некоторую стратегию своего спасения. Несмотря на таких противников, ей не было страшно, потому что девушка была уверена в своих силах. Она надеялась на ту дорогу справа. Несколько минут они разгорячено обсуждали тему женщин, доступных везде и всегда и цены на них. Чернокожий, увидев Рахиль, пихнул юношу и показал пальцем на девушку. Тот в свою очередь замолчал и пристально взглянул в сторону скамьи.
Пуппий: Пуппий нахмурился и выплюнул палочку из зубов. - Прекрати, - сказал он тихо и с трудом удержался чтоб не потянуть Бергансу за одежду. Не последнюю роль в этом его воздержании играло сомнение в ее чистоте, - или тебе не довольно обещанного?
Берганса: Берганса сверкнул зубами - Что ты понимаешь, домашний кошак, в настоящей охоте?..- живо возразил он, - платная шлюха или рабыня - это же вываренное мясо. Вот поиграть с живой волей, я понимаю...посмотри, если так подойти боишься, посмотри со стороны... у нее сейчас несколько раз цвет лица поменяется...Да что ты отсюда увидишь! - он скопировал плевок, причмокнув, и прошелся до светлой девичьей фигурки, сидящей на уличной скамье, открыто улыбаясь. - Ты заблудилась, рыженькая, или твой милый не пришел?..
Атуфал: Атуфал вздохнул и поглядел на свои руки. Он бы дорого дал за это легкое произношение и умение так простодушно зубоскалить... в его собственном облике всегда было нечто, что отпугивало людей, а неумение вовремя найти слова и сложить в улыбку рот обаяния не добавляло...
Луций Алтер: Луций безрезультатно бродил по закоулкам уже больше часа. Он понятия не имел, куда девалась эта девчонка, но оставить поиски он тоже не мог. Не стряслось бы беды — Рим поглотил немало наивных дурочек. "Все происходит за считанные секунды, никогда не известно, успеешь ли вовремя" О том, как он однажды уже успел, Луций не вспоминал — память у него была отменная, разборчивая и весьма великодушная. Людей в проулках совсем не было, шаги гулко разносились в полумраке, от стен отскакивало негромкое "Рахиль!". Попало бы оно в нужные уши, да поскорей...
Рахиль: Рахиль, тихо сидела и дальше с видом глухонемой. "Может они подумают, что их не замечают и они уйдут сами"-подумала она в свою очередь. Хотя в это верилось ей с трудом. Она медленно поднялась, делая вид, что замечает никого, решив спокойно идти по намеченному раньше пути.
Берганса: - Видимо, не пришел. Ну и сам виноват! Оглянись, - в след девушке и нагоняя ее, говорил он, - кррасивых парней в городе и в сумерках видно, - и не льстил себе. - А то эта деревянная маска тебе не идет. Прраво же, улыбниссь! - он ее обогнал и почти перегородил дорогу, все еще играя. - А то я могу подумать, что ты испугалась. А если мужчина думает, что его боятся, у него могут возникнуть рразные мысли. Ну, хорошенькая, посмотри на меня. Я ведь не страшный, нет?.. Это вот Ату у нас страшный, но мы его не позовем. Он поднял ее голову за подбородок и подмигнул.
Пуппий: Пуппий пожалел, что выплюнул палочку. Берганса раздражал и заставлял нервничать. С трудом сдерживая подхлестнутое страхом желание громко его одернуть (ибо опасался попасть под оскорбительное неповиновение), он засопел и сказал Атуфалу: - Твой приятель склонен отвлекаться на мелочи. Так мы никогда не придем к общему результату.
Атуфал: Атуфал еще раз вздохнул, выражая свое согласие. Необычайная живость, легкость на подъем, бойкость языка - это было ему непонятно, но не сказать, чтобы не нравилось. Напротив, общество Бергансы приятно разбавляло атмосферу угрюмого, тяжелого молчания, что постоянно складывалась вокруг темнокожего вне зависимости от его желания. Мужчина сделал шаг в сторону, куда двинулись вор и эта рыжая, но потом остановился. Никаких указаний ни от одного из спутников не следовало, а сам он пока не придумал, что ему делать - стоять ли на месте, или же тоже подойти к девушке.
Рахиль: Рахиль остановилась, намереваясь продолжить свое движение через секунду, но парень с сумой преградил ей дорогу Одернув руку незнакомца со злыми глазами, гордо бросила ему: -Нет, -окинув его надменным взглядом, как мелкого грызуна, и перешагнув его правую ногу, перегородившую ей дорогу. Она поплыла быстрым шагом прочь по коридору из стен домов. По бокам, видимо, где жили люди, горели вялые факела. За ними неохотно ухаживали и поэтому света хватало только на освещение небольших участков перед дверью. Уверенно, будто шла именно туда, она постучалась в первую дверь, освещенную факелом. Но ответом была тишина. Тогда девушка невозмутимо повернулась и до следующего жилья прошагала будто на утренней прогулке. Сделав шагов пять рванула и побежала.
Берганса: В след ей раздался задорный хрипловатый смех, перемежающийся шутками : - Эй Ату, ты там держи нашего толстячка, пока он не бросился вдогонку, а не то чего доброго ррразорвет в клочья, как поймает... уууу, звееерь! Шулер, подтанцовывая и отбивая носком и пяткой при каждом левом шаге, неторопясь двинулся следом, щелкнул пальцами пару раз и небрежно припел: - Маллышшка, я мог быть тебе братом...постой со мною рядоммм...я простой солдат...
Пуппий: - Вернись! - отчаянно но не слишком громко воззвал Пуппий, напрасно пытаясь придать голосу вес.
Берганса: - Да я никуда не ухожу! - ответил плут и продолжал петь, выпуская забытые слова: - трам-пам пам надо, чего-то там богато, а я вот не богат...
Атуфал: Мир снова стал простым и понятным - Атуфал услышал приказ. Шутливым он был или же нет - вникать в такие мелочи у чернокожего не было ни малейшего желания (да и возможностей впрочем тоже), поэтому он стал перед Пуппием, преграждая тому дорогу своим немаленьким телом, и развел руки в стороны, ясно давая понять, что мимо него ему будет ну очень сложно прошмыгнуть, если такое слово вообще применимо к людям с подобной комплекцией. То, что перед ним стоит патриций ничуть не смущало - Ату слышал приказ, он его выполнял. Не более. Так же легко он бы повернулся против Берга, если бы Пуппий озвучил свой приказ. Атуфал не привык задумываться над верностью указаний - он привык их исполнять.
Рахиль: Она на время убежала от преследователя. И пыталась биться еще в пару дверей. Безрезультатно. Ее одеяния нервно колыхались при каждом движении. Волнение нарастало. Люди со страхом отскакивали от окон, когда слышали и видели Рахиль. "Что делать?"- растерянно девушка думала, убегая без оглядки. Почти паника охватило хрупкое женское тело. Она затрепетала, так будто была заключена в клетку. Впереди был тупик. - Помогите! -крикнула вверх. Ей был слышен звук шумной улицы, но он был за стеной, рядом на расстоянии шага. Девушка слышала как люди после дневной работы шли домой к семье и со смехом рассказывали про заработанные деньги, стуча по своим сестерциям. Никто не обратил на крик о помощи никакого внимания.
Берганса: - Чем, золотая моя, чем тебе помочь? - ласково, светло было на душе у Бергансы при виде рыженькой мышки в когтях, и, приближаясь, он становился все благостнее и добрее к ней, совершенно серьезно собираясь позаботиться. - Толстяк тебя не тронет, я приказал его стеречь... - и приобнял за плечи нежным связывающим движением. - Я все для тебя сделаю....
Пуппий: Пуппий понял, что сопротивляться судьбе поздно и вредно: пусть лучше шулерок поиграет, да и девчонка его, Пуппия, видела в неподобающей компании, и если она исчезнет после... - Хорошо, - прошипел он Атуфалу сдавленно, - но потом ее придушишь.
Луций Фурий: >>>>Улица, ведущая от таберны и до таберны После очередного захода в гостеприимные двери питейного зала Луция пришатало в какой-то дворик, где он споткнулся о фонтан и засмеялся от того, как его бросало из желания надраться в обратное. С размахом окунув голову в воду словно собирался нырнуть, он выдернул ее взмывающим жестом пьющей птицы, отмахнул налипшие на лоб волосы и услышал: "Помогите!" Голова повертелась в поисках источника звука, продолжая отряхивающееся движение, глаза открылись, увидели пару мужских фигур и из груди помимо воли вырвался громкий недоуменный ответ: - Кому? Через миг он понял, что лицо толстяка он где-то видел.
Атуфал: Афутал удивленно вскинул брови, недоумевая, чем же помешала рыжая девица, чтобы её душить, но перечить, как всегда, не стал - Пуппию лучше знать. Он снова кивнул, невольно поворачивая голову в сторону постороннего шума, и увидел еще одно новое действующее лицо. Подняв руку и указав на него пальцем, он спросил низким, грубым голосом на ломаной латыни: - А с этим что делать?
Пуппий: - Ни-че-го, - сквось зубы но очень четко выговорил Пуппий, надеясь что усмиряющий жест его не виден со стороны, и, повернув к молодому Фурию лицо, на котором не нужно было делать выражения чтоб ему поверили, сказал: - Мне.
Луций Фурий: Оценив положение как далекое от кризиса, Луций кивнул: - Сейчас, - вскинул руку в просьбе немного обождать и отошел в переулок, отлить и подумать, почему это толстяк кричал с другой стороны и женским голосом ... Подняв от струи взгляд, он увидел в тупике еще две фигуры.
Рахиль: -ААААААА, помогите!!!!-кричала Рахиль. -Отвали от меня- уворачиваясь от рук бандита и пару раз залепив ему пощечину, орала девушка. -Ааааааа, - и голос резко оборвался Смачно укусив руку парня, а потом пнув еще по коленке, обезвредила его на время. Побежав назад, увидела , что там стоят еще два человека:толстяк и длинный парень, которого не видно было в темноте. Она остановилась и готова была дать бой. Левой рукой щупая по стене, наткнулась на какую-то палку. И схватив двумя руками, встала в стойку. Парня же, который занимался "своим делом", она не принимала в расчет, так как люди из этого переулка мало чем помогли ей и даже проигнорировали мольбу о помощи. Для нее он был очередной житель этого "муравейника". -Ну что давайте, трусы...- героически заявила с полной готовностью.
Герасим: >>>улица ведущая от и до Неуклюже приземлившись по другую сторону забора на кучу мелкого мусора, он рванул по темному переулку на звук её голоса, который внезапно и страшно оборвался на визгливой ноте. У него все окаменело внутри от ужаса, но пересиливающий его, затмевающий рассудок гнев, вырвался глухим рычанием... Впереди замаячили силуэты. В одном из них он узнал Рахиль, отчаянно размахивающую палкой перед носом молодчика отвратно-слащавого вида. Он кинулся к ним, и, встав впереди девушки, оскалился на её обидчика, наклонив голову как бешеный пёс. То, что исказило гармоничные черты его лица, человеческим не назвал бы даже самый снисходительный из богов: пустые руки грека не смущали - горло можно перегрызть зубами.
Берганса: - Дура? - негромко удивленно спросил Берганса в ответ на вопль и уверился: - дура. - когда она его укусила. Удар по коленке разозлил его окончательно, и, проследив ее попытку бегства из переулка и ухватив силуэт у выхода во дворик, пошел все той же чуть пританцовывающей походкой на вооружившуюся жертву, довольный этой ее самоуверенностью - бегом бы он за ней не бросился а отдавать Атуфалу было жалко. - За что? - говорил он с искренней обидой, которая обманула бы кого угодно, - Что я тебе сделал? Только помочь хотел! Всего лишь! Ты что творишь, опомнись, пока не пожалела... И, говоря так, он примерился уже выхватить у нее палку и ею же отлупить потом, да тут, рыча, со стены свалился какой-то недоумок и ринулся между Бергансой и его добычей. Плут улыбнулся: можно было выпустить злость, прежде чем лакомиться, и это было приятно: лакомство будет без синяков... Рукоять ножа впорхнула в ладонь с неуловимой легкостью, и со словами : - От плохого ножа плохие раны, - Берганса сунул лезвие из-под обманного левого защитнику в солнечное сплетение .
Луций Фурий: Воплем Луция пошатнуло. И даже немного отрезвило. Стало, по крайней мере, запоздало понятно, кто кричал. С интересом, говорящим о том, что равновесие между беспамятством и сознанием, которого он безуспешно добивался, наконец достигнуто, он донаблюдал театр военных действий до явления из-за стены рычащего. В этот момент организм его отпустил. Радуясь возможности выместить обиду не на брате, Луций в три шага подлетел к к парню, так мастерски незаметно доставшему нож, и в момент удара рванув за плечо на себя, развернул настолько чтоб левой рукой разбить челюсть... Чужую ухмылку он почувствовал костяшками пальцев. Пугио он выхватил, пока отлетало тело, и, ожидая, когда противник поднимется, поманил его левой рукой. О толстяке во дворике он вспомнил как-то невнимательно.
Луций Алтер: Услышав женские крики, Алтер замешкался, но уже спустя мгновение бежал на звук, совершенно позабыв про навалившуюся усталость (бродил в поисках он долго). Крики, что-то похожее на звуки ударов, борьба — возможно, все это ему только мерещилось сейчас — подсказывали направление, и он уже успел нащупать нож. В каком-то из многочисленных двориков он пролетел мимо двух странных типов: толстяка и громилы — и затормозил лишь в следующем проулке, увидев группу людей: лежащего на земле, неясно знакомого и… вжавшуюся в стену, размахивающую палкой Рахиль. «Боги, опоздал!» Алтер выхватил зазубренный тесак: — Стой, сволочь! — и бросился на стоящего перед девушкой человека.
Пуппий: При мысли, что Фурий сейчас убьет Бергансу, Пуппию стало муторно: искать в Городе еще одного подобного мошенника было подобно ковырянию в грязном тряпье... Не то чтобы Рим был беден на такого рода личностей, просто брезгливый Пуппий не желал повторить пройденного раз пути. Мысль вторая, о том, что Берганса может прирезать Фурия при четырех свидетелях, одним из которых является он сам, поначалу и вовсе подкосила ему ноги и он схватился за Атуфала, лихорадочно просчитывая варианты...Он не желал быть к этому причастен даже если вдогонку Фурию отправятся раненый и девчонка.... Поэтому, когда на голос ворвался еще один свидетель, нервы не выдержали он громко окликнул Фурия, из последних сил надеясь если не привлечь его внимание, то хотя бы выглядеть непричастным... Он бы бежал отсюда, но обойти Атуфала не мог, а приказать отпустить не догалдался.
Берганса: Драться с вооруженным и полупьяным в планы Бергансы не входило, но, в принципе, если тот настаивал, злость была уже готова. Возмутившись - привычной попыткой смутить противника в его правоте : - Ты поверил этой дуре??...- он увидел как в переулок врывается незнакомец, и, быстро сообразив, что перевес надо использовать, пока тот не разобрался что к чему, сделал выпад. И тут до него донеслось вроде как имя известного рода.
Луций Фурий: Луций жестко чиркнул набежавшего проносным ударом, словно отмахиваясь от помехи, выдернул палку из рук девчонки,врезал ею по выстрелившей в бок руке с ножом и громко отозвался: -Сейчас приду, - и, спиной начиная движение на голос, затухаюше пояснил: - я тут немного занят... В голосе звучало раздражение человека, которого торопят. В боку почувствовалось отрезвляющее тепло, мысль сложилась в ироничное: "прости, мой город, я не сразу тебя узнал..."
Луций Алтер: От неожиданной короткой боли в груди Алтер потерял равновесие, зашатался, но устоял на ногах и даже умудрился удержать тесак. Через прореху в тунике сочилась кровь. Он поднял взбешенный взгляд, на ранившего его человека, но тот уже удалялся в сторону дворика. «Иди, иди…» Корчившегося от боли второго Алтер в припадке ярости ударил в челюсть кулаком с зажатой в нем рукоятью тесака. Удар получился мощным и тот затих, впрочем, вряд ли надолго. Пошатываясь, Алтер подошел к Рахили, злобно взглянул на нее и посмотрел на того, кто лежал у ее ног: — Герасим. Ох… Кажется, вечер удался на славу.
Рахиль: От такого поворота событий стало дурно. Кто-то выскочил перед ней и упал. Она сползла вниз. Колени уперлись во что-то мягкое. Рахиль крепко зажмурила глаза, чтобы не упасть в обморок. Наощупь проведя рукой по лбу, по скулам, по шее, такой знакомой шее. Опустив руки ниже, на грудь поняла, что человек, лежавший у ее ног, был ранен. Он тихо хрипел. У нее навернулись на глаза слезы. И только через несколько секунд до Рахиль дошло что это Герасим. Плача и хлюпая носом не переставая, она зажала рану и расстеряно глядела на драку.
Герасим: Он не понял как кулак мог так обжечь кожу от пупка до плеча, мелькнула только мысль о Пане, возвращающемся неузнанным после Тиберналий, божественным когтем наказавшим дезнувшего... Хватая ртом воздух он повалился к её ногам и заскрёб землю, словно убегая от яростной боли.
Луций Алтер: Алтер стянул с себя короткий плащ, разрезал его и наскоро перемотал грудь Герасима — плохо, неправильно, грубо — чтобы хоть немного остановить кровь. Хрипы и рычание конюха подгоняли сильнее, чем возможное возвращение разбойников. — Потерпи-ка, друг... Алтер привстал, сделал полшага и прошипел рыдающей Рахили: — Прекрати реветь, дура. Немедленно. Затем, не дожидаясь, пока она придет в себя, начал слегка приподнимать Герасима, чтоб понять, насколько хватит сил нести. Должно хватить. Алтер немного присел, взвалил потяжелевшее тело себе на плечи, и тут же почувствовал тепло на спине — перемотка сработало плохо, теперь оставалось уповать на собственные ноги. От напряжения снова засочилась рана на груди: — Рахиль, поддерживай его поясницу, смотри, чтоб не волочились ноги. Пошатываясь, он двинулся в сторону лавки, домой.
Луций Фурий: Луций оставил злобный взгляд на совести того, до кого, судя по направлению удара, хоть и туго, но дошло, что происходит. Он вышел во дворик к толстяку, все еще не понимая, отчего тот так запаниковал... Чернокожий, конечно, был велик ростом, но не настолько, чтоб постесняться похлопать его по плечу: - Слыш, отпусти его... Кинжал он так и не спрятал, но выглядел с ним не воинственней, чем оторванный от колки дров соседским "здрасте!" крестьянин с топором.
Пуппий: Когда из переулка появился Фурий, Пуппий облегченно вздохнул и успокаивающе зашептал здоровенному негру: - ...Только спокойно. Все хорошо, дай мне уйти, встретимся позже, где договаривались... О Бергансе позаботься... Он умолк, подпуская Фурия, не давая страху овладеть им, напряженно наблюдал, как за спиной молодого человека из переулка выползают свидетели приказа "Отпусти его!". Все складывалось с положительной двусмысленностью, устраивающей обе стороны. О том, жив ли Берганса, он предпочитал сейчас не думать...Хотя до реакции Атуфала, казалось, прошла целая вечность, которую Пуппий занял мыслью о фуриевом мальчишке,который вон как вырос и возмужал за те три года, что шатался по легионам, даже крови на боку не замечает - толстокорый стал, однако... Это отвлекало и успокаивало. Он поглядел на Атуфала вверх, отчего взгляд выглядел жалобно, и мелко закивал, подтверждая приказ отпустить.
Берганса: ...О втором ударе в челюсть он успел подумать как о последней чарке: "это лишнее". Мысль сохранилась и первой же пришла в голову, как и наутро после попойки. Встряхнув кудрями, "пан" подобрал свой коготь, огляделся попутно, пришел немедленно в ярость и заорал, поскольку под рукой для ее вымещения не оказалось никого : - Ату, урррод ...! Быстро сюда, я сказал! Пррродам, гада!! Где они все! Где эта дура!
Атуфал: Атуфал стоял совершенно спокойно, мало отвлекаясь на женские крики и ругань, но звуки борьбы заставили подобраться, цепляясь взглядом за нечеткие фигуры, возившиеся в полумраке закоулка, то и дело скрывающиеся за стеной крайнего дома. У него был приказ - не пускать туда Пуппия. И он его выполнял, хотя толстяк особо и не рвался присоединиться к подобному веселью, трусливо цепляясь за своего угрюмого товарища. Панибратское похлопывание, а после и слова, которые при желании можно было бы расценить как новый приказ, ведь принадлежали они человеку, судя по реакции Пуппия, знатному, ввели в непривычное состояние задумчивости. Положение спас, как ни странно, трусливый толстяк, при приближении Фурия залопотавший про то, что Атуфалу следует помочь Бергансе. Негр кивнул, отступая от патрициев на шаг, и развернувшись, направился в ту сторону, откуда раздавались громкие вопли очнувшегося плута. На выскользнувших из проулка людей Ату не обратил внимания - пусть идут. На счет них новых приказов не было. Единственной реакцией было только легкое покачивание головы - похоже один из мужчин был ранен довольно серьезно, если не смертельно. За топорной повязкой было не разглядеть. - Они ушли, - низко и ломано прогудел негр, смотря на беснующегося Бергансу.
Рахиль: С понурой головой плелась Рахиль вслед. Все эти события смешались и виски гудели. Ее чувства метались как мотыльки, которые бились в безысходности, рядом с огнем разочарования. Ее тело судорожно вздрагивало при каждом стоне раненного конюха. И если бы она не держала его руками, то они бы тряслись без остановки. Она пыталась понять почему все так произошло, но память настойчиво приводила к одному и тому же фрагменту: образ Герасима и лужа крови. Что никак не складывалось в единное целое в ее рыжей головке. >>>>>>>> Улица, ведущая от и до
полная версия страницы