Форум » Лицо Рима » Лавка (домус) Суламиты (4) » Ответить
Лавка (домус) Суламиты (4)
Суламита: Лавка, в которой торгуют свежими и сушеными фруктами, овощами, ягодами, зеленью, двухэтажный домус, зажатый с боков двумя сомнительной крепости 4-х этажными инсулами, в первых этажах которых так же расположены лавки. С одной стороны инсула с харчевней Ксена, с другой стороны инсула с птичьей лавкой. Находится на Авентине, посередине между центром и окраинами, выходит на небольшую Яблочную площадь с общественным фонтаном, напротив через площадь - женские термы. Таберны - торговый павильон и склад. Перед торговым помещением, под полотняным навесом, установлены две скамьи для покупателей, желающих отведать фрукты и ягоды прямо на месте. Вход в дом - между складом и торговым павильоном, представляет из себя длинный коридор, ведущий в атрий. По периметру атрия - 2 спальни рабов, кухня с алтарём Лар, столовая, кабинет хозяйки и проход в небольшой открытый дворик, вроде крохотного перистиля, образованный помещениями бани, полузакрытого теплого бассейна, кладовок и туалета (вид из атрия): Посередине атрия небольшой имплювий, украшенный бронзовой статуэткой Меркурия, тут же - две скамьи и три маленьких клумбы. На втором этаже - 4 спальни членов семьи, пара каморок и солярий, устроенный на крыше бассейна. Обстановку дома можно охарактеризовать как "остатки былой роскоши". Хозяева, знавшие лучшие времена, когда-то были подключены к римскому водопроводу официально, позже - трубу перекрыли за неуплату. После пожара Суламита подключилась к воде пиратски, попустительством эдила с "мохнатой лапой". Крыша таберн является балконом комнат второго этажа.
София: Первую реплику о пустом доме удалось пропустить мимо ушей, благо с возрастом начинаешь пользоваться, помимо прочего, привилегией априорного восприятия тебя не только как немощного, но и слабо-глухо-скудоумного существа. А меж тем слух у Софии был острее, чем у многих помоложе, да и ум ясный. Так что, когда Авл второй раз намеком ли, или случайно, выдал свои переживания по поводу всей этой истории с матерью и отделением, старая гречанка не сдержалась, и, картинно подкатив глаза, высказала с усмешкой: - В твоем возрасте на край света полагается идти с кем-то более... легконогим, или хотя бы не родственным. Не пойми меня неверно, - затараторила нянька, - не мне тебе указывать, или настаивать, паче что есть кому покомпостировать курчавую твою головушку. Но всяко молодому и статному красавцу вроде тебя любая римлянка на шею бросится - только помани. Девиц на выданье нынче пруд пруди, да ты и сам знаешь... Тут, словно догадавшись о чем-то, София приостановилась. Бросила проницательный - снизу вверх - взгляд воспитаннику в глаза и, мягко положив вторую руку поверх локтя юноши, сказала, на этот раз медленнее: - Если тебе есть, что доверить мне - я всегда рядом, не сомневайся. >>>>>>> рынок рабов
Авл Серторий: Ему было пусто. И в этом доме, отторгающем его, и в этих людях, сосредоточенных на себе и потому не видящих дальше собственной обиды. Но всего этого не хотелось даже думать, не то что говорить. Только София, со свойственной ей способностью угадывать, чего в нем трогать ну никак нельзя - это повелось еще с детства - хоть как-то согревала тем, что слышала, а главное - хотела слышать: - Я пока не уверен, няня. Скажу, как определюсь, - Авл улыбнулся только слегка, словно проверяя, может ли улыбаться, - да и любой мне не надо, - он мягко поддерживал ее, пока они двигались к выходу, - что ж, пойдем, выберем мне рабыню. Говорят, у некоторых из них большие сердца. >>>>> Рынок рабов
Квинт: 27 авг из комнат Квинта>>>>>>>>>>> В таберне Ксена какая-то дева стонала, как под хорошим любовником, и едва не сбила с мысли. Квинт и без того пытался себе доказать, что идет к Суламите не потому что, а за делом. Тем более что именно за делом он к ней и шел, и даже за двумя, если по-хорошему. Хотя, конечно, яблоки можно еще где-нибудь купить, да и цветы, наверное, найти, если поискать, но зачем ходить далеко, если рядом есть. - Аве! - громогласно объявил он у прилавка, прямо-таки радостно приказал, как ему самому нынче солнце тем же самым по голове просияло: аве, и хоть ты тресни, ничего не знаю, какое еще похмелье. Да и сам он при этом сиял как начищенный. - Мне бы корзинку. С яблоками. Или с грибами, я еще не решил. Но если грибов нет, то с яблоками. И посоветоваться. С хозяйкой.
Залика: Не первый год соседствуя с этим, прости муза, поэтом, Залика внешней радужностью не обманулась. Может потому, что похмелье у соседа чаще было, чем не было. Помятость висела где-то в воздухе. Возможно, в том самом "посоветоваться"... - Сока? - промурачла она не менее лучезарно, всем черепом ощущая когтистые лапы жары и усталости. - Сейчас позову. И проходя мимо Виктора в домус, чуть склонилась, шепнув: - Поел? Отрабатывай. За прилавок. Суламиту она бы рада была искать и подольше - от имплювия в тенистый атриум шла изумительная прохлада. - Госпожа, там Эссенций пришел, зовёт тебя.
Виктор: Это "расселись как свободные" Виктор записал в свои ошибки немедленно. Подобное поведение было для него слишком рано. А потому двинулся за прилавок ещё до того, как хозяин договорил. Главное чтобы он всё видел. Ну и действия девчонки, с одной стороны покрывавшей его, а с другой позволившей ему выполнить приказ так, чтобы это было видно, когда хозяин вернётся, записались на какой-то из свитков в голове. Долги нужно помнить. Все. Это позволяет отдавать их с минимумом процентов, когда нужно тебе, а не когда за ними приходят другие. — Аве, господин. Яблоки... Яблоки разные бывают. Красные, жёлтые, зелёные... Сейчас поесть, варенья сделать, компот... И грибы тоже разными бывают. Тебе каких? Так, обаятельную улыбку на мордаху, взгляд в глаза, но без вызова, чуть ниже, не дигит-другой, яблоко получше в руку и крутить в руках, внимание у покупателя концентрируется на вполне конкретном яблоке, что получше, а не на средней массе.
Квинт: Залика вывеску вывесила, но пойти пошла. - ...синие, - бессознательно дополнил Квинт перечисление, когда взамен Залике пред очи предстал из тех, кто всегда лучше знают, что вам надо. Парень принял позу "позавидуй мне" и немедленно сделал из мухи слона. Оно б так не раздражало - Квинт сам этим делом занимался с утра до вечера - да здесь метаморфоза имела цель, а метаморфозам цель иметь не к лицу, они от этого тухнут, что ли. - Знаешь, я только теперь осознал, какая трудная передо мной стоит задача. Думал, наивный, приду да и куплю яблок, делов-то. А тут, - он почесал затылок, понимая, что торговец есть торговец, он будет у тебя на глазах это яблоко смаковать, даже если у него оскомина уже, так что пожалеть бы его надо, - и тебе такие, и тебе сякие, и тебе на компот... нет, что ни говори, а выбор - враг времени.
Суламита: Суламита подпрыгнула на стуле. Стул, шатаясь и угрожая замолкнуть навсегда, издал нечленораздельный безнадёжный стон девственной патрицианки, погибающей в лапах банды из припортового. - Зали, детка, не надо ко мне подкрадываться, когда я в кои-то веки не думаю! Это сложное дело, оно требует сосредоточенности! Зовёт... Зачем?
Залика: "За мясом! Что значит зачем?.." раздраженно вскинулась Залика и через мгновение додумала "ооо... и что бы это могло...?" - Посоветоваться, - отчиталась, с трудом сдерживая тон, которым предложила Квинту сока.
Виктор: — Можно и синие, господин. Ты только времени дай, хоть и полосатые будут, а то и в клеточку. Идея красить яблоки в клеточку сразу же показалась Виктору верхом гастрономического извращения... Но в самом деле, если покупатель готов за это платить, значит нужно предлагать ему подобный товар. — Не могу с этим согласиться. Выбор не враг времени, а возможность найти нужное, избежав ошибок в настоящем и выбрав правильную дорогу в будущее. Да и не только яблоки есть. Груши, персики, черешня... Была бы девушка — можно было бы в рекламных целях эротично вгрызться в какое яблоко. А так... Ладно, главное, чтобы корзину на голову не одели прилюдно, это, говорят, не способствует ведению дела. А остальное детали.
Суламита: "Посоветоваться...". Суламита прекрасно знала, что после непредусмотренного спонтанного... плавания, мужчина обычно приходит по двум поводам - сообщить, что не прочь поплавать ещё или намекнуть, на всякий случай, что воду он вообще не любит, плавать не умеет, а в реку упал случайно. "Чем ты думала, Мита? нет... зачем ты этим думала?!". Оба варианта её не грели. "Полчаса возни с небольшой... ну ладно... но всё равно... деталью, и суматохи потом на месяц. А то и... ох." Немножечко, совсем недолго - три тяжких вздоха - ей хотелось велеть сказать, что она уехала к старшему в Грецию, разводить сыр и внуков. Потом она вспомнила, что ей, всё-таки, сорок два, а не двадцать два, что вызвало ещё один тяжкий вздох, но со стула подняло: - Иди покушай, детка. Я сама там...
Залика: У госпожи был безусловный талант говорить нужные слова в нужное время. Жаль, что пользовалась она им дома нечасто. Зали первым делом ушла в купальню, чтоб макнуться по плечи в ведро с восхитительной прохладой. А потом слушала тихое ворчание Амизи, подогревавшей обед специально для неё, и наслаждалась каждой каплей, текущей с мокрых волос.
Квинт: - В полосочку, - серьезно задумался Квинт, улыбаясь слева, и махнул головой: - не, арбузы тоже не подойдут. Мне б такие, чтоб только с дерева. И черешня... боги, где вы черешни взяли, я б еще понял - абрикосы. Возможность. Я с этой твоей возможностью рискую будущее отложить, пока настоящее не закончится. Когда бы речь о судьбах родины, так там и до вечера подумать не лишне, а яблоки мне сейчас нужны. Или груши. Или грибы... Логичней всего грибы, - мечтательный взгляд бродил в небе. Квинт цокнул и вздохнул: - но они хрупкие. Вот беда. Какая штука. С одной стороны, чем естественней, тем лучше. С другой - ничто естественное, конечно, не безобразно, однако что за радость возиться в мусоре. А помытые грибы... мда. тоже не совсем то. Совсем не то. Какая радость от такого натужного экспромта. А яблоки у вас, говоришь, разноцветные. Квинт, встрепенувшись, оглядел прилавок, но крутобокий набор ничего душевного взгляду не сказал.
Виктор: Ситуация складывалась далеко не самым лучшим образом. Рожа у покупателя была весьма хитрой, и, как показал разговор, не только рожа. Впрочем, закончил тот свою фразу на яблоках, а, значит, брать собирался всё-таки их. — Да, вот позеленее, вот покраснее, вот жёлтые... Главное обаятельную улыбку на мордаху, главное, чтобы всё как надо... Всё равно здесь не работать, а на продаже стекла и покупатели другие, и вообще, вероятно, за прилавком не придётся стоять. Наверное.
Квинт: - Позеленее... и желтые. Весьма желтые. Весьма, - задумавшись глубоко и неутешительно, Квинт вертел в руке яблоко, весьма желтое, и скорбно улыбался по этому поводу. Потом взял взглядом шире, худо-бедно определившись в глубине души: - А нет у тебя таких, знаешь... кстати, а откуда ты взялся? - в кругозор вписался наконец и сам продавец, и еще какая-то полузнакомая мордочка, которая, видимо, сначала Квинту глаза и замылила, а теперь он вдруг увидел, что и мордочка не из суламитиных, да и этот какой-то незнакомый совсем. - Не-не, я не о том, как тебя на свет породили, это разве что твоя история от прочих отличается принципиально, что вряд ли. Если б так, я б послушал. Но я о том, как тебя за этот прилавок занесло. Давненько я Авла не видел, но подозреваю, что даже он и даже за этот срок измениться до такой степени не сумел бы.
Суламита: - Из тех ворот, откуда и господа, и рабы выходят, Квинт, с добрым тебя утром или что тут у тебя... - вплыла Суламита, краем глаза созерцая вторую сыновью покупку и торговой памятью припоминая - Авдиевский! Авдиевский кто - даже думать не хотелось, особенно после поэтического не-подозрения. Сама она, думая о сыне, уже ни в чём не была уверенна. - И подробности, пожалуй, обсудите в другой раз, а то у меня в этом месяце так много новостей, что, боюсь, ещё немножко - и мне захочется сушить их на зиму как яблоки, чтоб не кушать все сразу.
Спурий: А нового хозяина подозревали, хоть и явно в шутку, но, наверняка из-за него. За такое и влететь может, если его хозяйская голова додумается что к чему и почему и кто виной. Если Квинт (ведь Квинт же, он точно помнил) расскажет. Или мать хозяина, домина эта остроязыкая, намекнет при следующей встрече. Не все у них там гладко, ой, не все. И еще, грызло подозрение, что это все из-за него. Прошлого хозяина, Лара, тоже из дома выгнали. Сглазил его, Спурия, кто-то, не иначе. -Желтые душистые очень, господин. Пахнут медом и летом.
Квинт: - Может что и доброе, - резво обернулся Квинт, вскидывая брови, - а я как раз про новость и спрашивал, и уж понятно теперь, почему меня не слушают мальчишки, если и женщина мне в ответ сушеные яблоки подает, когда я... благодарю, - мельком кивнул мордочке и рассеянно взял желтое яблоко, - вроде бы громко спросил, нет ли другого способа. Я, соседка, приперся слезно тебя умолять о милости: не растет ли у тебя где пурпурных роз? Мне ворох, и я хорошо заплачу. Ждут от меня, вестимо, радостных заклинаний, но ждут в таком месте, что меня заклинило, а невежливо. И, кроме того, я еще яблок хотел, - Квинт понюхал желтое, покачал бровью и снова понюхал, и все-таки сказал: - не таких. А знаешь вот, бывает, что и не такие уж вроде и крупные, и по кожуре где-нигде пятнышко шершавое, но грызанешь - оно скалывается, как мрамор, и открывает живительный этоткакего родник, - звучно подобрав слюну, - надо ж такое слово забыть.
Суламита: "Заклинаний. Радостных" констатировала сама себе Суламита, едва удержав насмешливое "а что, Сарочкина фруктово-цветочная закрылась наконец или доброе утро за угол дойти не позволяет?". Яблоки пахли осенне, тем неловким моментом, когда с мужчиной, с которым что-то было, вдруг не о чем говорить, кроме роз, которые он понесёт... куда-то. - Чего у меня только не растёт, сосед. Рабы вот растут как грибы. Дети урастают в разные стороны. Не удивлюсь, если зайду в атрий, а там уже жирафы произрастают и Амизи им бельевые верёвки на рога вешает. И розы вроде были, если Рахиль их на память не прихватила, двенадцать колючих кустов, случайно, с неё станется... Никогда она не продавала цветы. И с Сарой заугловой ей было не конкурировать, и настолько это было личное, своё, не денежное, поливаемое то водой, то слезами, что ей и в голову не приходило... Но теперь захотелось срезать. И денег взять, по-деловому, будь они неладны. Столько за последние дни было сказано и сделано под розой*, что уж и роз никаких не хотелось. - Ты, - обратилась к рабу постарше, показав под прилавок, - возьми ножницы, сходи в перистиль и срежь господину пурпурных, да розовыми не добавляй, штук одинадцать там будет, хватит и этого для пышности, - прикинула в голове цену букета, едва не передумав про добавочку из розовых, - и ленты там сушатся, принеси в цвет. А ты... как тебя зовут, кстати?.. - озадачила авдиевского, - подтащи-ка корзину из левого угла, там вон у нас мраморный карьер как раз. *по секрету. латинская идиома
Виктор: Вопрос про "откуда взялся" оказался настолько неожиданным, что заставил на мгновение-другое задуматься над ответом, пока по продолжающемуся монологу не стало понятно — не нужен покупателю ни ответ, ни слушатели особо. Просто выговориться хочет. А там уже и нормальное указание хозяйка изрекла, и мелкий этот сморозил что-то, и не глупость. Вот чтобы ещё также сморозил когда девчонки сенаторские в лавку придут, и так раз за разом, чтобы оставляли сотни ауреусов... По крайней мере, с ним можно работать и без телесных наказаний. — Розы в перистиле, одиннадцать пурпурных, не розовые, также ленту в цвет, — отчеканил Вик, уже хватая ножницы и выходя быстрым шагом из-за прилавка. Лучше сделать вид, что тебе требуется повторять для запоминания, чем сделать всё как надо и это не запомнили. Люди вообще странные существа. Им важно не то, что сделано, а то, что запомнили. Значит должны запомнить то что ему нужно.
Залика: Мимо кухни прошли чужой, не домашней походкой и, как ни лень было во влажной тунике и с мокрой головой выходить в перистиль на жарюку, а встать пришлось - мало ли кто там. Вид ножниц, направляющихся к нежно лелеемым розам, так её обескуражил, что Зал не сразу узнала спину. - Эй! Ты это куда? - кинулась следом, щурясь на солнце как ламия.
Виктор: — Вообще-то в сад. Собрать дары Носящей Трон* и отнести хозяйке этого домуса. Она попросила. Как думаешь, к пурпурным лучше белая лента подойдёт, правда? Хотелось быстро выполнить указание. И хотелось говорить. Говорить с тем человеком, разговор с которым почти точно не подслушают, вспоминать этот египетский, учить другие диалекты... Что у человека, что у бога можно отнять всё, даже жизнь. Всё, кроме желания жить. Кроме разума. Кроме того, что делает человека Человеком. Впрочем, хозяйка домуса, кажется, достаточно разговорчива, чтобы можно было счесть, что только купленный раб выбирает. — Прости что выдернул из купальни. А яблоки с орехами и прочим у вас что надо. Кстати... Если не секрет... Как ты тут оказалась? Самый личный вопрос из тех, что можно задать рабам... И самый не личный. Потому что теперь они равны. Все. Виктор постарался улыбнуться подружелюбнее. Он должен. Хотя бы за еду. И готов был поклясться Мечом, Весами и Рогом Изобилия, что отдаст этот долг. *Исиды
Залика: - Она что?.. Какая лента?! Белка. Рыжая дурочка. Рахиль. Всё время забывала их поливать и каждый раз расстраивалась так, что могла побежать заливать от души и в ночь, и в дождь... Кто ж знал, что будет так больно... Зали села с размаху где стояла, на горяченную каменную ступеньку кладовки, и хорошо, что села - вопрос, вкупе с египетским, всё равно прибил бы её к месту. На латыни рвалось только "ты охренел?!", а египетский как-то сам вылился в недоумённо-надменное: - Ты дерзок. Залика посмотрела на ножницы, на Виктора, и только потом поняла, что сказала. Как сказала. И ожесточённо прикусила ноготь большого пальца.
Виктор: — А ты достаточно внимательна, чтобы отреагировать комплиментом, а не оскорблением. Мне не важно каким диоцезом Нижнего Египта правили твои родители. Мне важно что ты это не забыла. Что в тебе достаточно наглости, цинизма и решимости. В Городе достаточно свободных, которые рабы. Но очень мало рабов, которые свободны. У Вика буквально горели глаза, как будто он сейчас убеждал компаньонов вложиться в прибыльное дело. Вообще, пожалуй, так и было. Только говорил так тихо, чтобы никто кроме Зал этого не слышал. Вот так всегда. Наверное, стоило подождать ещё, поприсматриваться... Только вот лучше жалеть о том, что сделал, а не о том, что не сделал. — Когда меня привезли сюда я мог отправиться в Лас-Медулас. А буду виликом. Люди делятся на тех, у кого опускаются руки. И на тех, у кого они не опускаются. Ты из вторых. Только и всего.
Залика: - На твоём месте я бы радовалась, что они просто есть. Руки. Учитывая откуда - ты, - не сразу ответила Зали, щурясь уже по-кошачьи, больше на него, чем на солнце. - И ты ошибаешься. Я оказалась здесь, после того как меня подобрала мама, вшивую и в струпьях, когда меня выкинули. Из лупанара. Не было даже смысла смотреть на него с вызовом. Он ничего не знал о ней. Ничего. Зато она теперь знала о себе всё. И то, что ни одного дня своей жизни не хотела бы стереть из памяти. Это было бы... как срезать эти розы. И забыть добрую Белку. И цепь. И Алтера. Ещё раз забыть кто она такая. И она перевела взгляд на розы, чтоб запомнить их хорошенько. Такими, какими их касались руки Рахиль. - Белая слишком официально, - египетский звучал всё так же чисто.
Виктор: — Их наличию я радовался с трюме. Через какое-то время радоваться этому надоедает и начинаешь искать чему радоваться ещё. Наглость. Причём направленная не на кого-то в отдельности, а на весь мир. Что-то в этом было. — Пурпурные розы сами по себе достаточно официальны, чтобы ещё немного официальности им не повредило. Виктор закончил оформление букета, и, осмотрев со всех сторон, остался доволен. Пожалуй что даже и сойдёт. — Сочувствую. Ну, про лупанар. И очень рад за тебя и за хозяйку домуса. Её матерью мать своего хозяина язык назвать не поворачивался. Но что нельзя сказать словами, то можно и нужно передать жестом, мимикой, тоном...
Залика: Ни скабрёзной усмешки, ни циничной ухмылки. Только протест, как от цепи, которую натягиваешь, зная, что не порвешь, и всё равно натягиваешь. Чему радоваться, кроме того, что жив и сыт? И правда - чему? Даже если нет цепей. Если бы нашлась Тея... У него был вкус. Но не было сноровки. Розы смотрелись как приношение на алтарь Ромула и Рема. - У тебя остались родные? Я могу им написать. Есть возможность. Не то чтоб ей сильно хотелось подгадить Авлу... Просто сказалось как-то само. А потом уже подумалось.
Квинт: - Как грибы, - повторил Квинт задумчиво, все еще колеблясь, и чуть не носом по прилавку водил при этом, выискивая подходящий бочок и приговаривая: - Видишь ли, тут нужен бы мне какой-то намек на качества простые и человеческие, ведь если человек из кожи вылез это уже не совсем правда, это уже, прости за ругательство, метафора, она, конечно, хороша, но в меру. Это как гостям пыль в глаза пустить, а потом до календ с хлеба на воду перебиваться и муку разводить водой... - он понюхал очередное яблоко, потом - прежнее, желтое. - Красота какая. Так откуда к тебе эти новые прибились? Он даже не заметил, что в этом слове все свое впечатление от соседки высказал - к ней именно прибивались, она не выбирала себе рабов, они появлялись, кажется, как приблудные псы и подкинутые котята - как не замечал он, что яблоки подбирает, льстя себе: дескать, сверху неказист и шероховат, а на деле и крепкий, и сочный.
Виктор: Вик уже собирался идти с этим букетом, букетом пурпурного цвета с белыми лентами,* с этим немым "мы счастливы быть под крылом Аквиллы"**, потому что и правда был счастлив, отлично помня, что был спасён от страшной смерти в жаре и песке пустыни тем декурионом лёгкой кавалерии... Но остановился и медленно поднял голову. Глаза в глаза, только так и никак иначе, смотря в это вечное зеркало души, до самого донышка, чтобы почувствовать то, что могут подсказать лишь вечные боги. — В Иудее точно никого живых. Это близкие. Если дальние... Египет, Сирия, Азия. Если вне владений Города, то Ктесифон. Вот он, ещё долг. И он его отдаст, как начал уже отдавать. Потому что помочь разобраться в себе, бывает, стоит дороже всего золота мира. Золото можно заработать... А такие вещи доступны лишь богам. *инверсия цветов сенаторской тоги или же наоборот, цвета тоги принцепса. **"Передайте отцу, что мы счастливы быть под его дланью" — писали на плакатах в колониях и доминионах Британии, приветствуя принца Уэльского.
Залика: - Близкие, дальние... - тряхнула головой Зали, отгоняя старый морок, - писать надо тем, кто захочет выкупить или юриспрудента оплатить. Латинское было или перегрин? Хотя... - невольно потёрла висок с проходящим синяком, - без разницы уже. Ведь оно у них наверняка было. Римское. И кого оно спасло? И зачем оно теперь?.. Разве что Тее. Если найдется. А парень был странен - держался за букет как за жертвенник, в душу лез как слон в стекольную лавку, но раздражал меньше многих и многих. Может потому, что смотрел действительно в глаза, а не на облепленную мокрой туникой грудь.
Спурий: Спурий едва не прыснул про жирафов, уж больно они ему явно представились. Только рога были большие и раскидистые.ну и вообще они ему представлялись разные, потому что он их раньше не видел, жирафов этих. — Спурий, госпожа,-ответил хозяйке дома. и пошел куда отправляли, за корзиной это есть. и притащил что сказали.
Суламита: - А этого, со списками в голове, чтоб ему на них там всегда места хватало, как зовут? Оба вы от Авдиев? - понитересовалась Мита больше у корзины, нырнув туда едва не с головой в поисках лучшего товара, и не смущаясь открывая соседскому взору то, что он и так уж видел, и без прикрас. - Есть надежда, Квинт, что они от хороших людей и приличных торговцев. Простых и человеческих, - пробухтела из недр корзины, разогнулась упруго, по-молодому, и ухнула на прилавок шесть не пускающих в глаза пыль, но испускающих ароматы яблок.
Квинт: Квинт помыкался, растерявшись, какой рукой.. ээээ... третье яблоко взять, положил оба прежних и понюхал предложенное. - Зачем же ты их бьешь, - и снова нюхнул, - они же побьются, - и совсем внюхался, шмыгая носом после каждого связного словосочетания: - и я не возьму битые... это только среди людей... за одного битого двух небитых дают... а это - метафора... кому нужна избитая метафора! и мне корзину... небитых... - он наконец надкусил и согласился окончательно: - Да, этих. Таких. Все как надо. Он повертел в руках воображаемого ежа и развел руки чуть пошире, потом еще пошире, потом свел немного. - Где-то вот такую корзину.
Виктор: — Латинское и давно. Римское даже купить... Собирались. Последнее слово было выплюнуто как яд, обращённый к уже давно свидевшимися с Плутоном родственникам. Из-за них он здесь в таком вот положении, ведь говорил же... — В Александрии. Как раз между верфями и Мусейоном домус. Проговорил Виктор чётко, окинув взглядом девушку, будто присматриваясь к этим чертам лица, чтобы запомнить... Он её найдёт. И отдаст долг. Только так и никак иначе.
Залика: Широкая терраса, завешенная от солнца и нескромных глаз выбеленными полотнищами, выходит на реку. Нил широк и раздолен, как открывающася перед ними жизнь. Колышет лотосы, несёт лодки, кормит пахарей и рыбаков... Опустить растопыренные пальцы с причала и гладить водоросли словно широким гребнем, которым их с Теей расчёсывают на ночь... - Кани! Кани! Там черепаха! Достань мне черепахууууу! - Вот ещё. Что няня говорила? Там бегемоты. И крокодилы. Иаби! Не смее... Что за несносный мальчишка! - Няняяя! - Нянька!!! Беготня слуг. Плеск, причитания... Мемфис. Полуразрушенный, тихий, погруженный в песок с одной стороны и в ил с другой, как былое величие их страны. Их. Страны. И только несколько шикарных вилл удерживают берега... - Я плохо знаю Александрию.
Суламита: Корзина не ответила, как, впрочем, и раб. Зато Квинт, как поэту положено, говорил за всех. - Небитым, - покосилась Суламита в сторону молчащего раба. - Они их лучше понимают. Битые, знаешь ли, с полуслова дотымкивают самую свеженькую, даже если декламируешь без палки в руках. Она внимательно посмотрела на соседские манипуляции с измерениями и удалилась в дальний угол лавки повесив в воздухе метафору: - Вот уж не знала, Квинт, что ты рыбак...
Виктор: — Тогда продолжим как будет время. А то мне уже, наверное, пора. Эта формулировка показалась ему наиболее верной. Разговор не закончен, от него не отказываются... Чуть улыбнуться и вперёд. Розы.* Пурпур с белым. Куда уж более правильно, более по-римски... Оставалось только выйти и остановиться, пока ничего не говоря, но уже заметно, держа обеими руками букет, чуть прижимая к груди, а голову склонить на бок. *В античном Риме на больших застольях гостям надевали венки из цветов, вместе с розами вплетали и другие цветы, однако, считалось, что именно розы — пусть хоть одна-две, охлаждают голову, укрепляют мысли, гасят недобрые порывы. С этой же целью на скатерти, среди посуды, рассыпали лепестки роз. Таким образом, застолье как бы подпадало под покровительство бога Бахуса (розы считались подношением этому богу). Считалось также, что действие розы охлаждает жар вина и мешает пьяным выбалтывать тайны (вследствие этого роза стала также символом скрытности, "sub rosa" — "под розой", под печатью молчания). Роза является и символом совершенства, а ее полураспустившийся бутон стал образом кубка с эликсиром вечной жизни. Именно поэтому ее лепестки разбрасывали на могилах во время праздника Розалий (и приносили в память умершим гирлянды и блюда с розами), а римские императоры носили венки из роз.
Залика: - Котики бегают.. эти хоть не гавкают. - Ловит какую-то муху которую вообще не видно... - Меня однажды котенок укусил. Прокусил палец, собака. ...содержательно неслось из распахнутых окон инсулы. Залика подняла голову и крадущийся по краю крыши Амон замер, воровато оглядываясь. - Моня, - констатировала Зал обречённо. У неё не было никакого желания выслушивать от ксеновых постояльцев как он что-нибудь спёр, разбил или укусил, и она поднялась, потянувшись, раздумывая куда бы себя деть. И даже не себя, а воспоминания, хлынувшие как из размытой плотины, хлещущие последние несколько дней на заскорузлую землю её жизни, на привычную сушь, превращая трещины в промоины, землю в болото, в котором вязнут, скользят и разъезжаются ноги, и тонешь, падаешь, увязаешь... Залика встряхнулась, заставляя себя думать о чем угодно, только не об этом. О поставках, последних предсказаниях гаруспиков, объявлениях на стенах, цене на капусту, новостях из провинций, слухах о восстании, заднице Рыжей, утреннем происшествии, вкусе крыжовника, ямочках на щеках Ани... В доме как заколдованный веник сновала Амизи, и, пока не подмели и её, Зал вышла на крыльцо... >>>Яблочная площадь
Квинт: Квинт запутался и хотел почесать в голове, подумал что сейчас уронит то ли корзину, то ли ежа, и снова подхватил его или ее, потом все-таки почесал, но не голову, а живот, и заметил: - Вот, да. Я тоже. Но, заметь, метафоры у меня умеренной длины, то есть, я не зарываюсь, всякая рыба хороша тем, что она заканчивается, не то слишком часто приходилось бы за город выезжать... А с небитыми разговор короткий, слов тратить не надо. Яблоко было вкусное, Квинт его торопливо доел и заоглядывался, куда бросить огрызок. На глаза попался вместо этого раб с цветами, тот самый, что неизвестно откуда взялся. - Ага! - обрадовался Квинт. - Так сколько с меня?
Суламита: Обозрев букет, она жестом указала новому рабу на наполненную яблоками корзину нужного рыбацкого размера, и почти сложила вполне соседскую цену, когда услышала что "всякая рыба хороша тем, что она заканчивается, не то слишком часто приходилось бы за город выезжать..." Рвущуюся с языка фразу про рыбаков, которым вообще не стоит подходить к некоторым речкам, если они не хотят нормально питаться, остановил на полдороге Амон, протащивший к корзинам нечто, что она приняла за метафору своей жизни. - Ой-ей-ей, что он принес, боги мои?! Что за говно он принес! - всполошилась Суламита, едва не взвизгивая при виде неведомого подозрительного куска, притащенного Моней в чистоту лавки. - А что хоть ты принес? Уйди отсюда с тем что ты принес!!! А что это? Ааа... кусок мха... Ну, ладно. Дети и коты таскали в лавку непотребное сколько она себя помнила, но если с котами ещё можно было что-то сделать... Цена, между тем, из соседской стремительно превратилась в рыбацкую. - Три асса штука. Как тебя зовут? - спросила уже у самого розоносца. - Подай господину покупки и убери это. В смысле то, что не кот.
Виктор: Подобное отношение к розам было слишком странным, настолько, что заставило зыркнуть глазами, пытаясь понять, на что хозяйка лавки так заверещала. Впрочем, как оказалось, ничего серьёзного. — Виктор, госпожа, — быстро проговорил он таким тоном, будто хотел всем показать "нет, я не то что некоторые, которым приказывай, не приказывай, будут стоять столбом, портя статус заведения, я буду делать всё и даже больше, и всё это правильно и насколько можно идеально". И улыбнулся слегка. Далее оставалось передать цветы и быстро рвануть убирать кусок мха. Вероятно, в сад. Где-то он слышал, что подобные вот сухие древесные остатки полезны для выращивания всякого. Впрочем, пока было чем заняться и до. — А кот ещё нужен? А то как я понял не первый раз приносит подобное. Или там на мясо и шерсть?
полная версия страницы