Форум » Лицо Рима » Ещё одна улица » Ответить
Ещё одна улица
Понтифик: Одна из приличных улиц Рима. Локация, созданная для того, чтоб могли разойтись персонажи, находящиеся на улице одновременно, но в разных частях города.
Ответов - 126, стр:
1 2 3 4 All
Парис: Парис неконтролируемо часто заморгал на движение огромной руки и немного втянул голову в плечи, но бестия бить не собиралась, и он повел плечами, будто во все движения вклинилась вечерняя прохлада. Мысль, что он остался и останется жить, согрела, а может, согрело колотящееся в груди, ну или все вместе, только на замечание про имена Парис расплылся в веселой улыбке, как от смешной шутки, закивал и закончил, словно договором: - Авдитерция, мне нравится. Но бестия напряглась и, кажется, оскорбилась, Парис побелел и замер, теряясь и находя себя заново по мурашкам на руках: - Полубог, - повторил следом, - Вепрь. Загрыз ле... аааа, - и совершенно искренне вслух расстроился, - а я не попал в... тиатру, - случайно повторил, переняв манеру, но на всякий случай исправляться не стал. И сразу перешел к деловитым шагам, ведя. Они застучали, и до Париса дошло все остальное: - Я бы посмотрел, обязательно, но у меня был, - Парис вздохнул, - тяжкий...ну, день, - вот и речь наконец-то возвращалась, как прорастала изнутри, - а сердце... - и он до него дотронулся, - хорошее утро, прекрасная жен... - Парис покосился на Вепря, вздрогнув от хлопка и прикидывая, поймет ли тот его, - ...щина, с черными волосами, она... там живет, куда идем, потому и знаю, где, сегодня с утра сказала. Вот. А потом... а потом я из обломков ребенка раскапывал, - и тут вспомнил про пыль, и даже посмотрел, оттянув ткань, насколько испачкался.
Кабан: - Ааа, не попал, - Кабан кивнул расстроенному мальцу, - эт тиатра тут больно мелкотная, паперек миня самого Вепря чуть ни патрескнулась. Допаказуешь мне домусдахи, еси там все будет на местах, я тя на следущую тиатру приведу за так. Шоб пасмарел как оно бываит. Чем больше римских детишек, мужичков, дурачков, умников и других всяких посмотрят на Вепрево Величие, тем им же лучше. Обожание, почитание и вожделение женщин. Кабан залыбился, вытянулся и затопал за мальцом, делая раз шаг на его быстрые два. - Тяжкедень.. хорошеутро.. эт есь баба твоя жывет в домусдахе? Погодь, она такая... - Кабан выразительно показал руками фигуру нанимательницы, прицокнул и выговорил по слогам. - За-справ-на-я. С волосищей талстенной... Амина. Не, Авдитерца, Амина - эт мая баба. Твая хто, другая какая? Там ищо были вродь. И задумался. Нанимали-то по ночам стеречь от всяких молодую бабу, да саму Амину, да еще кого. А этот прется подозрительный... Да разве ж этот хлюпик может кого уломать-прибить. - Реб... - Кабан пропустил часть слов и теперь пытался сообразить, что там бухтят на птичьем. - Ты дитенку раскапывал? ты ж щуплый... и пыльновый ты, Авдитерца, а на спасателя-убивателя не похож. А я вот похож. Состроил грозную рожу и добавил, прерываясь на громкие выдохи: - Хто в домусдаху полезит, того я руками за голову - и хрусть. И размажу. Понял?
Парис: - Ккконешшно, - ничего, кроме согласия, и к языку не липло, - ты вооон какой, - Парис заулыбался, кажется, на всю длину раскинутых рук и добавил, собирая их обратно, - огромный. Почему-то в присутствии Вепря шаги не стучали так гулко, словно весь звук поглощался его размашистыми движениями, и от того, что ни по брусчатке, ни в горле не грохотало, у Париса аж прояснилось в голове. - Ээээ...баб...женщина, - этого слова он перенять ну никак не мог, - нет, не моя... но я бы хотел, чтоб да, - признался честно, - хотя я понимаю... - он еще раз оглядел себя, пыльного, худого и маленького, а на фоне этой бестии так тем более, - что не так, чтобы уж я был... Слова упали между зазубринами брусчатки, зацепившись, оставшись там, может, расти, а может, засохнуть. - Но она позвала меня в домус, - просиял Парис, - правда завтра, - но глаза уже снова сделались круглыми и аж застудились на вечернем воздухе, - нет-нет! Не Амина! Мэхдохт. Так ее зовут. А ты что же их всех охраняешь? - глаза уже прямо-таки остекленели выпученными, - им что, опасность грозит? Брусчатка подпрыгнула звуком в горло, Парис заморгал и сглотнул тревогу, ожидая ответа. И еще аккуратно подумал, как все-таки хорошо, что нравятся им две разные женщины.
Кабан: - Гыгыг! - Кабан смачно вытер всю морду ладонью и ею отпихнул из-под ног какого-то мужичонку. Тот и словца не вякнул, отлетел послушно в сторону и притворился мертвым. - Слыхай, че те полубог вещаит, Авдитерца. Еси че хатишь - делай, че тут уже... Да тока вдруг углядю...тю... блять. Тока еси отловися мне за этим делом, виноватый сам бушь. Без ручок да ножок. Так и есь, Авдитерца. Хто полубог, тот и ага. Малец назвал другое имя, и Кабан попробовал его на зуб сначала на родном наречии, а после на птичьем: - Мах-дох. Ма-дохт. Медот. Мяхдох, - выходило не очень, и после каждой попытки от отбивал по бедру слоги. - Чет такое. Мидох. Не по-бабьи чета звать твою бабу. Она ж баба? А? И подозрительно уставился на семенящего рядом пыльнюка. Ну не звала бы сочная Амина его охранять мужика. - Апасна - она повезде, Авдитерца. Даж тута прям.
Парис: Вепрь отбивал слоги по бедру, они почти получались, но срывались не туда, так что Парис заулыбался даже и тоже поспешно застучал: - Нет-нет, смотри, вот: Мэх-дох-ттт, - "т" шершавило язык, но ласково, - Мэээх-дооох-т, - повторял Парис, медленно стуча ладонью, подстраиваясь в широченный шаг, провожая взглядом уплывшего из-под ладони Полубога случайного встречного, не успевшего даже цокнуть, - как два...как два... вздоха, Полубог, - дыхание сбивалось, но Парис очень собранно почти бежал, чтобы было видно, как он показывает, - как... лошадь дышит... Мэх...дох...иии... - Парис расслышал ответ, - ...тттута? - и подозрительно покосился на Вепря, забыв в воздухе пятерню. Вспомнил о ней и почесал затылок: - Кто баба? Мэхдохт? Жжженщина, - вот тут он даже и лица бы не пожалел, и даже приготовился, насколько возможно, то есть чтобы в случае падения голову не разбить, и подтвердил уверенность, - женщина. Любимая.
Кабан: Пыльнюк настаивал. - Мээээх...Дохт! - рявкнул Кабан на пол-улицы и завис над мальчонкой так же, как мальчонка сейчас над смертью. Прищурился и положил ему ладонь на голову, замеряя как будто, сколько силы приложить, чтоб по плечи в дорогу вмять. Но делать ничего не стал. - Женн-щее-наа... Слыш, а че, им, бабам, так больше нраица, мм? Потрепал пыльную башку и лапищу убрал. - Тока с лошадьёй не над сравнивать ба...жен-ще-ну, схлопотать могешь от ней. Ну эт.. не любую, - и улыбнулся во всю пасть. - Ниче ты, Авдитерца, нивсе полубогу можут... велеть, че делать. Веди дальше, я тя в абиду ни дам. Че, прям ваще любимая?
полная версия страницы