Форум » Лицо Рима » Ещё одна улица » Ответить

Ещё одна улица

Понтифик: Одна из приличных улиц Рима. Локация, созданная для того, чтоб могли разойтись персонажи, находящиеся на улице одновременно, но в разных частях города.

Ответов - 126, стр: 1 2 3 4 All

Гней Домиций: >>>Амфитеатр Марцелла Выбравшись из толпы, которую у самого выхода раздвигал уже резкими гребками, как пловец в шторм, Гней сразу свернул на одну из ведущих к дому улиц потише и пощупал украшение, которое два раза в этой самой толпе дёрнули. - Так непривычно это носить... Знаешь, Юлий, какое у меня самое хорошее впечатление этого длиннющего дня? - спросил, притормаживая и оборачиваясь.

Юлий: >>>Амфитеатр Марцелла - Какое?- Юлий запихнул за щеку какую-то некрупную сладость. Он сам не заметил как взял ее с одной из лавок, а окрикивать его постеснялись, из-за компании, в которой он находился. Юлий притормозил и оглядел Гнея с головы до ног, быстро, но пристально. - Привыкнешь. Тебе идет. И пожал плечами.

Гней Домиций: Он взял лицо Юлия в ладони, глядя в глаза: - Вот это в термополии, - и поцеловал в губы, не обращая внимания на редких прохожих. Отпустил и добавил: - Остальное просто пока никак в голове не могу уложить. Некоторые бои, конечно, интересные были. Но завтра совершенно точно не пойду, а вот послезавтра идти придется - там только для сенаторов и всадников, приглашали специально, кто-то из семьи должен быть. Если тебе эти игры понравились, могу послезавтра с собой взять в людус Микена, хочешь?


Юлий: Сладость прошла, оцарапав горло. -А как же Се..,-Гнею вроде не понравилось и пришлось закончить: - и этот, как его, Фортис. -Понравилось конечно,-улыбнулся открыто, то ли об играх, то ли о поцелуе. Тело откликнуться не успело, от неожиданности, и к лучшему. Иди потом так..

Гней Домиций: - Такое ощущение что на мне весь песок с арены, эти первые ряды.. - отряхнулся Гней, поправляя непривычное золото, - пойдем быстрей? Честно говоря хочется окунуться, как будто кровь налипла, - и пошел, не ускоряя пока шаг, - Север был так стремителен, что я почти ничего не успел рассмотреть из его техники, а теперь и не увидишь. И досадно что погиб. А Фортиса я попрошу показать мне что он делал, мееедленно показать, - посмеялся сам над собой. - У Микена в людусе должно быть не до смертей, ну разве что быки - к ним арбитра не приставишь... Тебе какой бой больше всего понравился?

Юлий: - Там есть чему поучиться - раздевать так стремительно и неотвратимо,- Юлий улыбнулся. Искупаться было бы более чем нужно, хотя в его случае- по другой причине. Удивляло только что он не смог придумать как бы сформулировать Гнею. Впрочем, для Гнея можно было бы и не формулировать, не господское это дело. А слугам можно сказать как есть. Даже если сконфузятся как тот Сухарик. - Да, искупаться..,- протянул мечтательно И не нашелся что ответить про понравившийся бой кроме: - Вепрь. И Фортис. Смешно он. А впечатлил, наверное, Север и Вепрь. Так что Вепрь по-любому. Странно, что не слышал о нем раньше. Заметный.

Гней Домиций: - Точно, - улыбнулся, почти не смущаясь. - Нуу, из меня вообще такой ходок по играм как из Вепря пятилетняя девочка, - понемногу ускоряясь, признал Гней, - так что я тоже не слышал, может издалека привезли, как скифку. Я вообще гладиаторский бой вблизи увидел только недавно, на пиру в доме Элиев. От воспоминаний он ускорился вдвое, как-будто бежал от них, и пришлось специально сдерживаться, чтоб Юлий не бежал за ним по не спавшей ещё жаре. - Мать гулять ушла, Домиция наверняка ещё не вернулась с латифундии, сейчас мимо тётушек проскочить и купальня в нашем распоряжении, но... - запнулся, подбирая слова, - там особо не расслабишься, у меня ещё два младших брата, вломиться могут. Я ужин прикажу подать к себе в комнаты. Там никто... в общем... если ты не против. А с семьёй потом познакомлю.

Юлий: - Не против,- заговорнически и многообещающе улыбнулся Юлий. Улыбаться на ходу было не слишком удобно, тем более, что пришлось ускориться. И не было никакой гарантии, что младшие братья Гнея не вломятся к нему в кубикулу. - Можно и не знакомить, не невеста же. Пришлось выяснить на собственном опыте, что пожимать плечами на ходу даже более неудобно, чем улыбаться. >>>>>>>>>>>>>дом Клавдии Минор

Гней Домиций: - Я правда у Понтия тебя собираюсь забрать, - ответил Гней твёрдо и только эта решительность помогла ему не покраснеть от макушки до пяток от это этого простого то ли подкола, то ли констатации, - а со временем надеюсь собрать доказательства, что ты гражданин и вернуть тебе твои права. Полноправным гражданином быть лучше, чем отпущенником. Ближе к дому стали попадаться знакомые лица и он предпочел не говорить на улице о делах, кивая соседям, а думая о том, почему Юлий предположил, что у него слова расходятся с делом. "Потому что плохо знает, наверное..." >>>Дом Клавдии Минор

Дея: >>>>26 август вечер, дом Курионов>>>> Ехать было здорово, не смотря на то что к больному старичку. "Вот бы встретился кто знакомый!" - не сиделось Дее за занавесками, хотелось нос позадирать. Характера, конечно, надолго не хватило бы, и она, зная это, пряталась за веером, воображая себя знатной матроной с накрашенными бровями и тремя подбородками. Почему с тремя - наверное, с меньшим количеством передвигаться таким манером и смысла особого нет, ну, кроме случаев, если ты, например, беременная. Но тогда вроде как и глазки строить из носилок незачем. >>>.амфитеатр >>>>>>>>>>>>

Тирр Серторий: >>>>> С Бычьего рынка (причал) Стены инсул и таберны закрывали улицу от ветра, и если бы под стенами группками не толклись загулявшие после игр квириты, можно было бы сказать, что здесь почти уютно. Тирр невольно понизил голос и наклонил голову, как будто чтобы слышать его могла только Валерия, но на самом дела просто хотелось быть к ней поближе: - Великая победа, но поначалу она всегда кажется пирровой, - он едва не споткнулся и пришлось смотреть под ноги. - Когда ты делаешь что-то, что должен, вопреки тому, что хочешь. А хотелось не отпускать. Тирр накрыл свободной ладонью ее руку, собираясь держаться за жизнь очень нежно и по возможности как можно дольше, и на контрасте только сейчас ощутил собственную лихорадку, сухую и горячую. - Если ты не против, я приду к тебе завтра днем. С крыжовником, - он улыбнулся. - Только скажи, через какой вход мне войти? Я могу и через главный. Сказал и вспомнил про старшего и его весталку... "Но в отличие от Луция у меня есть голова, и она именно на плечах".

Валерия Пирра: >>> с Бычьего рынка (причал) - Пиррова... - мгновенно откликнулась она с горькой усмешкой, - "делаешь, что должен, вопреки тому, что хочешь" - вот оно..." - и проговорила медленно, - домашние зовут меня Пиррой, - и сейчас показалось, что она не огонь, а эти холодные тени, в бесконечном круговороте пляшущие по стене; внутри что-то стало покалывать, будто прозвище все это время было насмешкой, дразнило истинным смыслом, являлось загадкой, которую она разгадывала полжизни, в действительности находясь перед самым носом. Но он коснулся ее нежно, не так, как все, Тирр считал ее огнем - и Валерия не могла быть с ним ничем, кроме огня: - Нет, - стоило усилий не сказать это отезающе и слишком поспешно, как часть уже ранее подуманного "не покажу, не позволю отобрать!", и Пирра перевернула свою ладонь под ладонью Тирра, сжав его пальцы, - не надо через главный, - нужно было ни в коем случае не перенести эту глухую злобу из мысленного диалога с сестрой на него, такого оберегающего и теплого, - строгая сестра - ты забыл?.. - и даже слегка улыбнулась, - давай лучше встретимся... где-нибудь?

Тирр Серторий: Тирр снова забыл, что нужно смотреть под ноги, и не сводил с нее взгляда в попытке понять, что же так гложет эту нежную жизнь при мысли о доме, и куда вообще он сейчас собственноручно ее ведет: - Символичное имя, Валерия, в честь огненных волос оно тебе дано или в честь одного из сильнейших противников Рима. Но уж точно твои домашние не имели в виду победу под Аускулом. Поспешное "Нет" и снова строгая сестра, Тривия Августа; Тирр вспомнил, что Корнелия что-то говорила о ней, но он отмахнулся, ему не хотелось слушать о других, когда... сейчас отмахнуться не получилось бы и Тирр напряг память, пытаясь придумать места в этом треклятом городе, куда можно привести девушку, не напугав ее, не насмешив и не обидев, но такого места не было. Еще ему завтра охранять Сида и смотреть на Нуба: - Где-нибудь... где-нибудь... Этот город теперь большой дворец, Пирра, ему не помешало бы немного разгрома. Завтра в Помпейском на Марсовом поле в шестом часу дня будут давать "Трою", никаких убийств, просто театр. Встретимся у входа?

Валерия Пирра: Теперь нужно было не выдать поспешного "да" - мало ли что взбредет завтра в голову Тривии, - а Тирр может подумать, что...: - Я боюсь обещать тебе, вдруг у меня не получится прийти, и ты решишь... - Валерия заговорила напрямую, - в общем, я понятия не имею, что домашним придет в голову завтра, - пожала плечами, - но хочу, чтоб ты знал: я приложу все силы, чтобы увидеть тебя, - и нежно провела своими пальцами между пальцами Тирра. Валерия помолчала, улыбнулась и прибавила: - Даже если там будут убийства, - она прижалась к нему сильней, - я ничего не замечу, даже смотреть не буду, потому что рядом будешь ты, - и еще через более короткую паузу произнесла, - на всякий случай... если не получится... я буду ждать тебя у Тибра, на пристани, на следующий день, - больше всего Валерия сейчас не хотела, чтобы он спросил ее, почему она так упорно оговаривает эти "если", и попросить об этом не могла тоже - потому что тогда бы он спросил наверняка; она посмотрела на Тирра сбоку, на ходу привстала на цыпочки и ткнулась губами куда-то между его скулой и шеей, - и буду приходить каждый раз, в шестом часу дня, пока не увижу тебя вновь.

Тирр Серторий: Она не сказала "нет", но и "да" тоже не сказала, и в общем-то несложно было понять почему: Тирр и сам не мог знать, что случится завтра. Третьего дня он трясся на забитой ягодами и травой телеге, выбираясь по старой разбитой проселочной дороге на Домициеву, имперский камень, а сегодня он в Риме - до изумления жив, до безумия влюблен и ведет ту, кого следовало бы никогда не отпускать, в ее собственный дом с тем, чтобы оставить там до шестого часа следующего дня. Если... Она пообещала приложить все силы и не было причин ей не верить. - Хорошо, Валерия, я понимаю, - почувствовав чуть больше тепла, он едва заметным движением взял ее под руку теснее. - Если получится, если... приходи к театру. Я буду ждать тебя. Ночь и день - теперь это очень долго, особенно для того, кто раньше их никогда не считал. Ее губы коснулись так тонко и коротко, что он замедлил шаг, весь замедлился, как человек, который проглотил драгоценного опимианского из последней амфоры и не распробовал, а теперь пытается силой разума вернуть ощущение, пережить его заново, или получить новый глоток. В шестом часу. Тирр повернул голову, всматриваясь в Пирру, в темноту, почти скрывшую ее лицо, наклонился и поцеловал ее - так же нежно и коротко.

Валерия Пирра: - Хорошо, - напряжение ушло, сменившись успокоением от того, что она все-таки смогла объяснить все так, чтобы это не вызвало необоснованных опасений, - я приду, хоть ночь и день - это, действительно, бесконечно долго, - "особенно для той, кто считал их и знает, насколько..." - все внутри Валерии, едва взявшееся коркой льда, вновь потеплело и оттаяло, - забавно, - начала она вдруг, - когда я только приехала сюда, мне показалось, что город похож на причудливый цветник со всеми своими фонтанами, арками и храмами, - она все еще неосознанно легонько водила своими пальцами по пальцам Тирра, - будто каждый булыжник - цветок, и некуда ступить... А теперь, - Пирра посмотрела по сторонам, - Рим, словно пустыня: прохлада и тишина... И на камнях остывает след каждого, кто хоть однажды здесь проходил... - договорила и задумалась сама над сказанным, всматриваясь в темноту, потом в лицо Тирра - и, почему-то не распознав, что он сейчас сделает, даже вздрогнула слегка от поцелуя, но тут же ответила - своим поцелуем сдерживая улыбку от рассмешившей ее пугливости.

Тирр Серторий: Она вздрогнула от прикосновения, но Тирр не успел укорить себя за опрометчивость, потому что она ответила. Шаг замер совсем, укрощенный дыханием жизни, а камни под ногами снова потеряли свой грубый рельеф: все пространство вокруг сгладилось и истончилось до ткани ее столы. Свободной рукой он обнял Пирру за талию, едва касаясь, и так понимая, что позволяет себе лишнее; до этого момента каждый шаг незаметно, по крупице забирал силу воли, чувство ответственности, понимание того, то будет правильно - все эти важные и бесполезные в ночной темноте вещи. Самый короткий, самый долгий поцелуй в его жизни: в лодке его захватила непреодолимая нежность, благоговение перед ее даром любви и жизни, тепло рук... С этим поцелуем тепло превратилось в жар - или просто воздух остыл сильнее? - и прибавилось что-то еще, чувство, цветом подобное ее огненным волосам, кажется, это называется страстью. Усилием воли Тирр заставил себя остановиться, губами осторожно коснулся ее щеки, сводя на нет попытки этого нового чувства возобладать над разумом: - Рим как пустыня без песка, немая и глухая... Здесь ходило столько неприметных людей, Валерия, их ноги отполировали камни до блеска, а сейчас остывают отпечатки тех, кто может оставить настоящий след, тех, кто может похвастаться, что живой. Ты их видишь потому, что ты сама жизнь. Он смотрел на нее, и мог бы смотреть еще вечность, и не одну, до тех пор, пока Вечный город не рассыпется прахом у их ног. Но Рим и не думал сдаваться, в конце улицы он ехидно подмигнул одним из богатых особняков: - Но, кажется, мы почти пришли. Я знаю только один родовой дом Валериев близ форума, - он, даже не пытаясь скрыть тоску в голосе, махнул рукой в сторону двухэтажного дома, окруженного садом. - И далеко не уверен, что хотел бы, чтобы этот был твоим. Может, все-таки в Капуе? >>>>> Дом Тривии Августы

Валерия Пирра: Валерия чувствовала даже не само прикосновение тирровой руки, а ее тепло возле спины. И что-то новое было в его поцелуе. Для нее не составило трудности определить, что именно, и, случись это раньше, или, наоборот, - не сейчас, в другой день, она ответила бы на поцелуй Тирра иначе. На мгновение Пирра вновь почувствовала, как теплеют уже не тени, а темнота в целом, как ее опять подхватывает в объятия своих волн время - не уплывающее, а словно раскачивающееся на месте. От ее внимания не укрылось так же, что и Тирра начинает качать на этих же волнах, но время уже украло себя самое, его совсем не осталось, но оно будто специально осветило для них пламенем этот момент, чтобы хотя бы мысленно они могли возвращаться сюда всегда: - Рим был шумным, но немым, жарким, но не греющим, пока мне не встретился ты, - ей было легче прервать нежность, почувствовав, что именно это сделал и Тирр; и в этом тоже было что-то утверждающее веру Валерии в то, что эта встреча не последняя: так оставляют недопитым стакан с вином, чтобы потом вернуться и сделать еще глоток - а, значит, эта прерванная страсть была залогом того, что они сойдутся вновь, - теперь те улицы, где мы прошли, будут говорить со мной воспоминаниями о тебе, - Валерия незаметно сделала полшага назад, увеличив расстояние между ними, чтобы ощущения улеглись и не тянули друг к другу с новой силой, - я была бы счастлива, если бы ты провожал меня аж до Греции... но это он, - и почувствовала, как и у нее упал голос, а сама боролась внутри с чем-то щемящим, - "как же я не умею и не люблю прощаться..." - проводи меня до угла, - улыбнулась ободряюще и произнесла мягко, - хочу, чтобы сегодня ты был только моей тайной, которой ни с кем не нужно делиться. >>> Дом Тривии Августы

Насмешник: 26, август, вечер-ночь >>> Парк Купидона Стемнело сегодня так, будто дня не было. Что устраивало. Днем жара душила - теперь прохлада. Да и не любил он дни-то. Чего в них хорошего. Ну, разве баб разглядеть лучше да куда ступаешь. Остановился на незнакомой улочке. Быстро окинул взглядом. Не, на эту еще не выходил. Ниче улочка, темно. Может, и сгодится кого встретить прибыльного. Подумал - ухмыльнулся. "Да, попрохладнело", - зябко передернул плечами. Хорош вечерок. Патрицианишки по домам расползаются. А ему чего? Сам себе принадлежит. И ночи Наса любят. Люди - нет, да и плевать на людей-то. "Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой. Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!" - как-то почти пропелось вполголоса. Сердце-то на приключения звало. Скучало по приключениям сердце. И настроение было - во! Каждому булыжнику улыбаться. Нас замер, услышав звуки, напоминающие речь. Так, по обыкновению. Почти слился с темнотой. "Так-так, что у нас там за парочка?.. А! Любовь-любовь.. Ну-ка!" - с места тронулся резко да так и пошел вразвалку, что пьяный. Качнулся, поравнявшись. Так, баловнуться чуть. Не подрассчитал слегка. Что там, навалился почти. "Э, нет..." - и воровать не стал. Этот, кажись, и не богат. А до девки не дотянешься. Да и так, ладные уж какие-то, грех трогать. И парнишку, поди, сильновато толкнул. Не напроситься бы. "Тыщщу извинениев, уважаемые", - мурлыкнул, заплетаясь и расшаркиваясь так, чтоб уж наверняка простили. И побыстрей нырнул в темноту. И в темноте - раз, два - как и не было. ... Спустя приличное количество шагов оглянулся только да подумал: "Девчонка-то - огонь, - хмыкнул в нос, - такая или согреет, или до беды доведет". .>>>>>>>>>>>злодейское поле

МаркКорнелийСципион: 26, август, около 21-50, вечер-ночь. Харчевня Ксена (продолжение 2) http://spqr.forum24.ru/?1-11-0-00000013-000-120-0-1401291305 ==> Отойдя на сколько-нибудь приличное расстояние от ксеновой харчевни и как раз к тому времени допев песню Маркус двинулся быстрым уверенным шагом в сторону своего дома, не привлекая к себе излишнего внимания. В балинею и спать. Так как завтра почти что с рассветом скакать в сторону Остии. А что касается ежедневных физических упражнений... Как-нибудь постарается уложиться. К счастью, от харчевни и до дома мимо Circus Maximus было меньше мили. Одиннадцать минут стандартного марш-броска легионеров, а он был без нагрузки... ==>дом Марка Корнелия Сципиона

Лупас: >>>Дом Курионов(через закоулки) Лучшие информаторы - маленькие люди, незаметные, но незаменимые как ручка на двери. Чистильщики труб, помощники поваров и садовников, поставщики губок для латрин, плетельщики гирлянд... Маляр из Золотого, с которым волк переговорил, как всегда, в дешёвом кабаке, где даже непристойных рисунков на стенах было не разобрать из-за налипшей копоти, знал больше всех сенаторв вместе взятых. Момент был удачным, а унюхает ли эту удачу преторианец зависело только от его... обоняния, полагаться на которое волк не собирался, и потому отправил к дверям выловленную на ближайшем перекрёстке лупу.

МаркКорнелийСципион: http://spqr.forum24.ru/?1-18-0-00000039-000-0-0-1401909385 Дом Марка Корнелия Сципиона==> 26 августа, 22-20. Настроение у Маркуса было преотвратным. Подняли, вытащили из балинеи, он только собирался уже спать... Ну ладно, писать письма и спать. И вот теперь он вынужден тащиться, по этим ночным улицам... Нет, нападения преторианец не боялся. Попытаться убить его можно было бы и проще, вопрос в том, что если на то воля принцепса, то принесли бы чашу с ядом, ну или же просто приказали броситься на меч. А если кто ещё... За такое поднимут вверх дном весь Город. Поэтому его глаза продолжали всё так же всматриваться в тьму, и, уяснив, что информатор пришёл тоже один, Марк двинулся к оговоренному портику. — Аве. Надеюсь, эта информация стоит дороже, чем мой сон. Но, если она стоит десять тысяч — ты их получишь. Бросил офицер средне дружелюбно. Он действительно хотел спать, но достаточно хорошо знал — за некоторые данные можно заплатить и сто тысяч. Всё равно не из своего кармана.

Лупас: Этот портик вигилы недолюбливали за ветхость и обшарпанность, обещающие скорее пожар, чем защиту от дождя и солнца, и свет единственного чахлого факела позволял любителям назначать встречи ночью видеть ровно столько, сколько нужно было видеть. И показывать не больше. Сооружение умудрялось вонять одновременно гарью и плесенью, зато от него удобно было уходить по крышам, даже при оцепленных улицах. И преторианец был удобный - настолько редко бывающий в Золотом и в сенате, что не знал его лица, да и волк, при всей своей памяти, помнил только фигуру. - Аве, гражданин начальник, - не спеша всё же выходить из темноты за посулами, отозвался Лупас. - Я, конечно, не делаторий, но потолковать есть о чём. Говорят, у Рима скоро будет новая хозяйка. А новая метла чисто метёт... предыдущая подметала на славу. При таких делах умный человек не откажется от небольшой страховки, даже если она будет стоить тридцать. Особенно если это сенатор, успевший подгадить будущей божественной и вполне годный чтоб стать первой жертвой на её алтаре. Так что, гражданин начальник, столкуемся?

МаркКорнелийСципион: Место, так или иначе, было очень удобным для тех, кто желал бы разговаривать, скрывая своё лицо. Фигура? Голос? Ага, ага. Да хоть взяв Город в кольцо, проще найти асс среди всего песка арены, чем человека в таких условиях. Вот только ловить, если всё пройдёт как надо... Разве что чтобы награду отдать. — Тридцать? Тридцать это деньги. Да и с собой столько не ношу, — в кошеле были обычно тысячи, но не десятки, — так что рассказывай. Если много чего ценного поведаешь, то можно и не один раз получать сестерции. А то сенаторы... Вчера руки жестикулируют в сенате, сегодня прибиты к дверям сената... Всякое бывает. Сципион сразу решил дать понять своему собеседнику, что он не из тех, кто боится испачкать руки что в дерьме, что в поту, что в крови. А то ему встречались молодые офицеры, верящие в благородное служение и прочий бред. Он и сам таким был... Лет пять назад. — Первая жертва на алтаре божественной... Тебе с такими речами хоть в сенат. Предлагаешь мне немного побыть главным жрецом, который и принесёт эту жертву? Заманчиво, заманчиво. И, как всегда, жертвенное животное приходится покупать.

Лупас: Что бывает с людьми, берущими больше, чем стоит работа, Дентер усвоил ещё у первого хозяина и забыть не позволяла слишком хорошая память. Он смотрел по звериной вежливости чуть мимо глаз, но тут глянул прямо, блестя клыками из темноты: - Жадность симликициума сгубила, а мне и одного раза хватит. Докинь ещё по-мелочи, начальник, и считай в расчёте - руками его прибьют или другим местом, а я после этого отхожу по завещанию принцепсу. Обличившему врага римского народа вольную соорудить нетяжело. Императорский отпущеннник - меня устроит. Гарантий мне твоих не надо, слова тоже. Оно вещь полезная, но времена нынче такие, что я, знаешь, больше верю своему, - откровенно усмехнулся Дентер. - А моё вот какое - если я не получу своих денег или другая неприятность со мной случится, все банды в городе, каждый делаторий и табеллион, все шлюхи от Золотого до Припортовго узнают, что Марк Корнелий ненадёжный человек, и с ним и его людьми нельзя вести дела. Ты останешься без продавцов животных. Рим тесный город... Но ты ж не жадный, я не жадный, что б не рассказать занятную историю хорошему человеку, а? Была в городе одна гетерка, её сам император божественным членом удостаивал, а разумная наша будущая божественная с ней дружила, и не просто дружила, а на предмет оберегать императорское ложе от чужих подстилок. Нынешняя фаворитка обучена Дахи Александрийской, в её же доме и представлена принцепсу, - выражение рожи Куриона, орущего "почему я последний в городе узнаю про её планы?!" вспомнилось теперь с удовольствием. - Сенатор же, как многие, хотел подложить своего. И к Дахи этой полез с предложением. Не сошлись интересами, сенатор гетерку убрал. Доказать это особо не докажешь, но если доложить как надо, будущая императрица два и два сама сложит. Нанимали - бывшего легионера, на правой щеке шрам, на ноге поперёк под коленом - хромой был, это самые крупные, можешь проверить. Но этого достаточно для императрицы, а императору предъявить... бумаги кое-какие имеются. Взятки, откаты, всё по сенаторским делам - кого назначить, с кем заодно голосовать, и, между прочим, интересное письмецо от трибуна преторианской когорты Субрия Флава, помнишь такого? - "ещё б ты не помнил, небось до сих пор вся когорта по ночам ссытся и мамку во сне зовёт, вспоминая Пизона". - Сенатор хранил на случай если кого слить придется. Тридцать и свобода, если договорились - завтра документы твои.

МаркКорнелийСципион: Как у Марка не дёрнулась от такого морда он не знал, да и, пожалуй, не хотел знать. Возможно — его бесчисленные тренировки. Возможно — десятки поколений патрициев в роду. Так или иначе, он даже не рискнул кашлянуть, проверяя голос, а сразу стал отвечать, порадовавшись, что тот не дрогнул. — Если всё будет как ты сказал я накину ещё десять сверху. За то, что пришёл ко мне, а не к кому другому. Мне для хорошего человека не жалко. Где и когда передать деньги и взять документы? Сейчас стало понятно две вещи. Во-первых, что он сегодня спать любимые восемь-девять часов не будет. Ни при каких обстоятельствах. Во-вторых, один из преторианцев сейчас побежит до Кастра Преториа. С запросом на то, чтобы увидеть префекта Гая Нимфидия Сабина и срочно. К нему, бывало, Маркус вламывался в спальню и в три часа ночи, но всё-таки, дело не настолько срочное. Можно дать ему хотя бы одеться. А Алану придётся увидеть Статилию. Ну и передать несколько набросанных рукой Сципиона строк. Как ни странно, преторианцам тоже иногда надо спать. Цена вопроса его не интересовала совершенно. Всё равно платит не из своего кармана. А вот награду получит он. Ну, и Город. Но это уже детали. — И, лучше, сегодня. А то у меня завтра доклад. Соврал он, прикидывая, что такую информацию точно надо докладывать первым, а ночь пойдёт на сортировку. Некоторые материалы стоит отложить... И намекнуть кому о их наличии. Чтобы всё понимали.

Лупас: "Ишь, вцепился, сегодня... даже имени не спросил... на оголодавшего на казённых харчах не похож, не иначе как на префекта метит, молодой да ранний" это волк понять мог, но, повидав на веку всякого, мог и предположить, где такие бойкие оказываются в итоге. И ещё больше утвердился в решении слиться по-тихому и завязать с их господскими играми. - Десятку? Разве что за имя. Оно в документах. Можно и сегодня, если ламий не боишься и не лень по ночи пройтись на Злодейское поле. Там колона упавшая, за ней груда камней и крошева, копнешь - найдешь, в тряпице завёрнуто. Тогда деньги завтра, в начале второго часа, за алтарём Редикула, где лавки для паломников. И про вольную. Не забудь, - нажал голосом малость, зная короткую память преторианцев. - Порешали. Нескучной ночи, гражданин начальник. Лупас отшагнул за колонну, огляделся одним беглым взглядом, принюхиваясь к ночи, и ушел проулком исхоженным настолько, что факелы ему были без надобности. Да их тут и не было отродясь. >>>Дом Куриона

МаркКорнелийСципион: На лице у Марка не дрогнул ни один мускул, но глаза горели торжеством. Что его порадовало более всего — сначала товар, а потом деньги. На всякий случай можно будет проверить, стоит ли всё того. Если потребуется от Клавдии добираться почти всю дорогу в лектике — ничего. Главное — успеть сегодня за ночь откопать эти документы и изучить. Ну и, всё-таки, написать письма. Теперь в списке адресатов на первом месте оказалась Статилия. Ничего, матронам тоже надо хоть иногда да писать. Даже замужним. Даже преторианцам. Не только же работа и работа. — Чтоб тебе Фортуна всё давала, что захочешь. То ли пожелал удачи, то ли намекнул на что иное Маркус, однако же ничего более не сказал и поспешил домой. Предстояло сделать ещё очень и очень много. ==> Дом Марка Корнелия Сципиона http://spqr.forum24.ru/?1-18-0-00000039-000-0-0-1401909385

Валерия Пирра: >>>>> из дома Тривии Августы 27, август Для встречи с Тирром было еще рано, но она больше не могла и не хотела оставаться в этом доме, где все душило ее, злило и заставляло бессильно цепенеть под гнетом обстоятельств. Пирра глотала воздух ртом, пройдя несколько торопливых шагов, чтобы удалиться от домуса на большее расстояние. После замедлилась, но вряд ли это можно было назвать прогулкой и даже выходом по делам - Валерия то и дело либо начинала частить и спешить, либо, одумываясь, приостанавливалась. Мысли ее были не здесь, а где-то там, с Тирром, опережая время, спеша так, словно они вот-вот встретятся и ей нужно будет сказать... ей нужно будет столько всего ему сказать... ...и хотя она узнавала это чувство, испытанное ей уже несколько раз за жизнь, теперь ей казалось, что не было такого никогда: ни по силе, ни по сконцентрированности во времени. Она оглядывалась рассеянно, почти потеряв связь с внешним, шумящим вокруг нее миром, и в каждом прохожем, в изгибе улицы, в отбрасываемых низко лучах ныряющего за горизонт закатного солнца узнавала его черты, складывала из них его лицо, с усталой и потому немного бледной улыбкой, словно проступающей, как ровная однотонная поверхность через несколько слоев краски, его глаза - холодного иссиня-стального цвета, с едва уловимой прозеленью в глубине, какая бывает у предштормовых волн - такими, а вовсе не карими они запомнились ей в темноте. И ко всему этому она бежала со всех ног, почти летела, почти падала в жарком желании трогать это все руками, прислониться в изнеможении щекой, вести губами вдоль, не разжимая их, но оставляя ими горячий памятный след. Ей хотелось слиться с ним настолько, чтобы утомленные, прорвавшиеся от счастливой усталости обретения всхлипы смешались с тихим смехом где-то у жилки на его шее. Хотелось разбежаться и обнять его настолько, что почти нырнуть в него, пройти насквозь, и слова, отражающего эту силу ее объятий, она никак не могла подобрать - что-то слишком однобокое, необъемное, недостаточно весомое вертелось на языке, но не выпускало в звук нужное. И она так боялась, что это живо только в ней одной, что вот когда она наконец сможет кинуться к нему навстречу, какой-то проблеск в его глазах, невольное движение плеч остановят ее, заставят стать как вкопанной не в силах пошевелиться. Она так боялась, что он не позволит ей обрести его, сотрет этот порыв, уничтожит одним неосторожным небрежным жестом. А потому она ругала себя за эту глупую опрометчивость, кусала обветренные губы, клялась себе прекратить это и тут же сознавалась в том, что ничего, ровным счетом ничего не может с этим поделать, что ей смешно и прекрасно быть глупой, до головокружения распахнутой, что ей колко и больно от возможности натолкнуться на преграду с его стороны. ...а потом бы она вбирала бы его сердцебиение в себя, обратившись в замерший, на одни эти ровные мощные удары настроенный слух, закрыв глаза, стояла бы, не чувствуя под ногами земли, - рядом с ним, около, и ей казалось, что даже если бы она не коснулась его ни пальцем, она все равно бы слышала, как бьется это сердце, потому что оно беспрестанно, ежесекундно билось в ней самой.

Сцинтилла: ---> 27 августа, Утро / Закоулки Идти было не прям чтобы слишком далеко, но после феликсовского "ключи", ее как будто оса ужалила, и с каждым шагом Бруттия ускорялась. Она до сих пор не сомневалась в том, что побег был на благо всем, но порой что-то внутри нее переворачивалось, напоминало о младших, которые оставлены на попечение матери. Никому подобной доли она не желала, но точно знала, что она такая, как есть сейчас, только благодаря этой странной алчной женщине. Сцинтилла обернулась на ходу, будто бы можно было разглядеть Феликса сквозь дома или же посчитать, что он крадется следом. А когда она решила повернуть голову по ходу движения, то почти сразу же налетела на кого-то. Бруттия негромко взвизгнула, роняя корзинку на мостовую, а после схватилась за нос. Как он пострадал, стало понятно почти сразу. Пребывание в своих мыслях не осталось безнаказанным, да и смотреть по сторонам требуется с осторожностью, иначе есть вероятность снести с ног рыжий вихрь. Еще более рыжий чем она сама, скорее огонь. - Прости... - Голос звучал глухо из под руки, под которой теплой струйкой потекла кровь. - Я... - Она протянула вторую руку, словно пытаясь коснусться, чтобы хоть как-то помочь. Эту девушку дочь гончара прежде не видела, иначе бы запомнила.

Валерия Пирра: ...она почувствовала весомый толчок, от которого заныло плечо, и как чей-то вскрик, показавшийся ей таким громким, что аж сердце зашлось, полоснул воздух - стала как вкопанная, оторопело, успев только ощутить, как все мысли, живущие в ней за миг до, слетели, осыпались, как листва с ветвей, едва-едва ударит первый мороз. Осыпались и растаяли у ног с едва уловимым шелестом: - Остор... - Пирра осеклась, потому что с этим "осторожно" явно опоздала, - как же ты... как... - она никак не могла подобрать слов, выхваченная из своего собственного мира, совершенно забывшая, что говорят в этом мире, и только за плечо машинально взялась и потерла несколько раз, - да у тебя там что, кровь? - Валерия чуть нагнулась, и пришлось откинуть за спину ссыпавшуюся медь прядей, - "боги... ну почему я всегда делаю больно тому, к чему прикасаюсь?.." - эта мысль в преддверии встречи с Тирром больно кольнула, - вытри вот.. - показала на себе, где, - жива хоть?.. - растерянно добавила Валерия и стала искоса поглядывать на случайную, все еще испытывая почти мучительную неловкость.

Сцинтилла: Ей ответили, да так, что не послали на все четыре стороны, указывая как надо ходить по улицам и смотреть по сторонам. А это могло значить, что девушка, в которую она врезалась столь неосмотрительно или еще не поняла, что произошло и кто на самом деле виноват, либо же действительно с нормальным восприятием мира и без этих самых замашек. - Все в порядке. - Сцинтила хлюпнула, вдыхая кровь. Она, если и разбивала нос, то прежде это случалось не слишком часто, и по ее воспоминаниям - это не самое приятное, что она испытывала в жизни. - Извини, пожалуйста, я просто обернулась, а тут ты... Да кровь, это мелочи. Скоро пройдет! Не руку же мне оторвало, в самом деле. - Она усмехнулась своей улыбкой, которая ей была свойственна. - Не смотри так, помирать прямо тут я не собираюсь! - Бруттия подняла утерла нос тыльной стороной ладони и подняла корзинку. Да уж, если бы она увидела эту рыжую, то уж точно не врезалась бы.

Валерия Пирра: Что-то было в незнакомке и растерянное, и дерзкое одновременно, так что Валерия оглядела ее с любопытством: - Да кто тебя знает, - улыбнулась она на эту усмешку и тут же спохватилась, - да куда ж ты... фонтан же есть! - она схватила девушку за локоть, чтоб та не вытиралась руками, огляделась и потянула ее к ближайшему фонтану, - вот, умойся... и набирай лучше руками, - вспомнила слова Тирра и зачем-то сказала вслух Пирра, а на сердце опять нахлынуло. Она взялась обеими руками за бортик и зажмурилась на мгновение. Потом открыла глаза, нагнулась и умылась несколько раз, совершенно не заботясь о том, что локоны ссыпаются с плеч прямо в воду, - "ты-то, может, и не умрешь, а вот я... - и Валерия тяжело выдохнула, - как будто предупреждение, мне на голову свалилась..." - Это ничего, - запоздало, наконец, ответила она на извинения, - бывает. Я тоже задумалась и... - Валерия еще раз оглядела веснушчатую и спросила, - тебя как зовут-то хоть?

Сцинтилла: - Хм... - Бруттия позволила увести себя к фонтану. Даже если ей не требовалось умыться и очистить руки от крови, то вот просто охладить лоб, лишним не было. - Спасибо конечно... Но не стоит так переживать. - Девушка опустила руки в воду, смывая небольшие разводы крови с кожи. В голове промелькнула мысль, что она вот так смывает кровь, а после какой-то горожанин захочет умыться этой же водой. Получалось не очень красиво, а потому, дочь гончара тут же вытащила руки и вытерла их о лицо. - Сцинтилла меня зовут. Сцинтилла Бруттия, дочь гончара. Вряд ли слышала. - Разве услышишь тут, когда дела отца шли хуже некуда. Однако она сама подумывала о том, чтобы сделать все самой, как хочется. Но это уже было дело последнее, для начала следовало бы выполнить задание братца, да и вообще, дом привести в порядок. - А тебя как? Плечо не болит?

Валерия Пирра: - Не слышала, - призналась Пирра, откуда б ей слышать, если она тут совсем недавно, и, если разобраться, кроме своих и Тирра, вообще никого не знает, - я приехала недавно, - что-то зашевелилось внутри смутно, напомнило про деньги, о которых упомянула Озеай, - гончара, говоришь? - рассеянно переспросила Валерия, - "а, может, деньги эти и пригодятся..." - подумалось ей, но она тряхнула кудрями, машинально взялась за плечо, услышав вопрос, и улыбнулась слегка, - нет... нет, ничего не болит... А я Валерия. Валерия Кварта. Если слышала имя Тривия Августа - это моя сестра, - сказала и язык прикусила: "Зачем, зачем ты...о, боги, хоть бы слухи до этой девчонки еще не доползли...а ну как расспрашивать станет - что и сказать.." - и добавила поспешно, - что ж, рада знакомству, пусть и странному, - Пирра давно уже была уверена, что не бывает странного и случайного, - помогаешь отцу, значит? - и добавила, - так ты по делу шла, или как? Мне вот нужно к театру - ты не покажешь, где это? - по дороге вполне естественно было разговориться, тогда можно было бы и про отца-гончара побольше узнать.

Сцинтилла: - Аве тебе, Валерия Кварта. - Девушка стряхнула капли воды обратно в фонтан, и выпрямилась, разглядывая рыжую. После вопроса, она задумалась на какое-то мгновение, копаясь в собственных воспоминаниях и пытаясь мысленно там отыскать имя, что назвала Пирра. - Подозреваю, что, не то чтобы не знаю, даже не слышала о ней прежде. Хотя мне очень странно, что ты упоминаешь собственную сестру, в то время как забыть будет сложно тебя. Ты в зеркало себя видела? - Сцинтилла улыбнулась собственным словам и чуть прищурила глаза, пристально разглядывая и, словно бы, подсчитывая для себя количество веснушек на лице девушки. - Ну, можно сказать и так, помогаю. - Сообщать всем налево и направо о собственной семьи она отнюдь не собиралась. Будет время и желание - поделится, хотя слухи, пожалуй, по городу уже и так шли. - Я на рынок шла, но могу проводить и до.., - Бруттия запнулась, уже чуть настороженее поглядывая на Валерию, - театра. Любишь смотреть как другие пытаются изобразить что-то? - Она перехватила корзинку и направилась в нужную сторону. - Пошли, а то я уже и так задержалась.

Валерия Пирра: - А тебе...палец в рот не клади, - неожиданно для себя вслух озвучила мгновенно пришедшую мысль Валерия и улыбнулась, - верю, что помогаешь - бойкости тебе, видимо, не занимать, - помощница отца была забавной и казалась абсолютно естественной, что располагало, особенно при обстоятельствах, в каких оказалась Пирра, почти одна, в почти чужом городе, - люблю таких, - призналась она, все еще улыбаясь, - и, признаться, мне очень даже помогло бы, если бы меня кто-то проводил. Она вспомнила, как говорила Тирру о чуждости Рима, о том, как легко было в нем потеряться, забыться и кануть. Вспомнила его прощальный поцелуй, который, казалось, еще не остыл на губах, а потому не сразу расслышала вопрос о театре, расслышав же - помрачнела: - Нет... Вряд ли мне нравится, когда кто-то что-то изображает, - Пирра помолчала, - я за естественность. У меня просто встреча с другом...семьи, - звучало так себе, но как сказать по-другому она не нашлась, - так а ты, значит, по поручению отца? Одна в семье? - разговор этот Валерия начала, скорее, чтоб отвлечься от неловкого представления Тирра Бруттии, - и, да, кстати, а ты за что-то недолюбливаешь театр? - и глянула на девушку с любопытством. Беседа, похоже, имела шансы выровняться.

Сцинтилла: Девчушка сначала удивленно подняла брови, но, тем не менее, не смутилась. Отец тоже так иногда говорил, но в его устах это звучало скорее как гордость, нежели порицание. - А чего мне театр? Туда ходят богачи, которым деньги девать некуда. Идут туда и маются от скуки. А чего еще им делать? Деньги за них делают другие. - Бруттия пожала плечами и немного прибавила ходу. Даже если Валерия была одной из них, приносить извинения за свои слова не хотелось, а уж если была приглашенной, то она скорее ей просто сочувствовала. За бездарно проведенное время. - В семье не одна, четверо нас. Потому надо помогать. - Вроде ответ и в то же время ничего конкретного. А вот ей самой внезапно пришла некая мысль и Сцинтилла решила ее тут же озвучить. - А ты цветы любишь? Какие, если да?

Валерия Пирра: - Там, откуда я родом, - не без гордости, но больше со снисходительной иронией отозвалась Пирра, - а это Греция, - и она глянула на Бруттию с легкой улыбкой, - театр ценят гораздо больше, - она помолчала, пожав плечами, - да, праздных и шатающихся всегда хватало, как и тех, кому некуда девать деньги, - Бруттия невольно подчеркнула разницу между ними, и Валерия сглаживать ее не стала, - но театр - это искусство. С праздностью не имеющее ничего общего, - тона назидательного у Пирры не было, но из всех развлечений театр она, пожалуй, любила больше всего, а потому и говорила как о любимом, - хотя бы потому, что это жизнь. Кто-то приходит посмотреть на нее, поскольку собственная скучна, кто-то по причине того, что умеет сопоставлять действие на сцене и действие в реальности, а кто-то - кто особенно наблюдателен, - она говорила и успокаивалась, словно эта пространная и вместе с тем настоящая беседа уводила от всех неприятностей, заставляла отвлечься и забывать то, о чем Пирра помнить не хотела, - наблюдает жизнь, кипящую среди зрителей. И видит их такими, какие они есть. Поскольку редко какой наблюдающий задумывается, что за ним тоже могут наблюдать, - она улыбнулась почти весело и разбавила торжественность сказанного шуткой, - откуда, по-твоему, берется столько первосортных и достоверных сплетен? Валерия хотела, было, добавить что-то еще, что-то важное, но мысль как-то ускользала: - В общем, не все, у кого есть деньги, идут в театр от некуда их девать... эээ... прости, что? Цветы? - она произнесла это рассеянно и тише, потому что вопрос о цветах был настолько внезапен, что Валерии легче было представить что угодно: как Бруттия бросится в фонтан, например, или что солнце Рима взойдет везде, кроме самого Рима, но не то, что незнакомая несколько мгновений назад женщина спросит ее о любимых цветах, - "боги...вот внезапная...куда она мне их, на надгробие принесет?.." - мрачновато задумалась Валерия, а вслух произнесла, - люблю. Ну, например... - Пирра задумалась, и вспомнилось почему-то, как они с сестрами плели венки, у кого цветов больше, праздновали плодородие, и как на этих замкнутых, перевязанных кругах кое-где качались выбившиеся из общей вязи листья и венчики, и что-то сжалось внутри, - розмарин*...синий, - она отогнала воспоминания, - а почему ты спрашиваешь? *Розмарин - символ памяти и верности, лучше всего расцветает у моря.

Сцинтилла: Бруттия слушала, да делала свои выводы. Про Грецию она слышала когда-то, но прежде никогда не общалась с уроженцами этой страны. Про театр же прошло как-то в полуха, Сцинтилла высматривала нужный поворот, чтобы не пропустить его. От искусства она была далека. По крайней мере от того, которое описывала Валерия. За искусство девушка считала ремесла, которыми занимались ее отец и соседи по улице. Правда талант отца был задушен жадностью матери, о чем она очень сожалела. - Цветы... Просто у меня есть одна идея и я хотела бы ее со временем реализовать. У меня иногда получается выращивать цветы, вдруг получится вырастить и... розмарин. - Сестра Осмарака остановилась, посчитав, что довела до нужного места Пирру. Окажется ли та новой знакомой или так и останется случайной, Сцинтилла еще не знала. - Розмарин это ведь такой голубенькими цветочками? Ах да, мы пришли. Точнее дошли до того места, где ты уже не заблудишься, да и мне не так далеко от рынка. - Бруттия улыбнулась, вновь разглядывая Валерию Пирру. - Ну, еще раз извини, - она протянула руку на прощание, - выращу розмарин, жди подарка. А тебе идти дальше прямо. никуда не сворачивая, будет тебе театр.



полная версия страницы