Форум » Лицо Рима » Птичья лавка » Ответить

Птичья лавка

Admin: Лавка птиц и домашних животных, в районе Авентин, на Яблочной площади, в старой инсуле, граничащей одной стороной с домом-лавкой ювелира Маруха, другой стороной - с домом-лавкой овощей и фруктов Суламиты. (Далее - инсула Ксена с харчевней). На площади фонтан. Напротив - женские термы.

Ответов - 137, стр: 1 2 3 4 All

Забан: >>>26 август день из лавки Суламиты>>>> Зан вбежал первый. Он и всю недолгую дорогу скакал впереди, отступая от Залики спиной. Чтоб не отворачиваться и говорить. - С такой... черной полосой. Желтая. И вот здесь зеленая. А еще такие, с красным вот здесь вот. Маленькие. Вот такие. Нос... - показывал, - такой. Щепочкой. А... где ручей, такие... с носом... синие! Прыгают в воду. А еще, - тут он уже вбежал и, пронеся взгляд вокруг, нашел если и не то что искал, то все равно родное, и кинулся к синице: - Вот она! - называя по-своему, - О! И такие были! И такие! - и он тыкался от клетки к клетке, путая языки и называя птиц по именам.

Залика: >>>Лавка(она же дом) Суламиты Не понимая каждое третье слово, она, улыбаясь, слушала как он щебечет, кошачье щурилась от солнца и у самого порога спросила: - Страуса видел? Но варварёнок уже ускакал. Глаза не сразу привыкли к тени лавки, а когда за контурами клеток проступили птицы, Зал чуть закусила губу, отворачиваясь, и пошла к давнему знакомцу, свободно сидящему на жердочке. Старый попугай дожирал очередной насест и едва не замурлыкал, когда она почесала ему коготком шею.

Забан: Ей было, кажется, не интересно, и Зан подошел, сопя, посмотрел, как она чешет большую несимпатичную птицу и спросил: - Это, что ли, страус?


Залика: - Ако, ты страус? Страус Акоооша.... Страус? - промурлыкала Зали и попугай, встрепенувшись, громогласно сообщил "трррепло. тррепло!" - Ну что трепло я знаю, - кивнула египтянка, - а кто ещё? "Хоррроший Акоша, хоррроший попугай!" - Вооот. А страус, он с тебя ростом, но не прыгает, не летает, только быстро бегает. Как лошадь, но на двух ногах. Такая птичка.

Забан: - Птица? - с сомнением повторил Зан. - Не летает?.. Почему? - говорящий ако его не удивил. Дома у них скворец лаял как целая свора - издали так, будто кто по деревне идет чужой. - Может, не птица тогда? У ако был клюв, будто ястребу сковородкой в морду залепили. А пальцы как у совы, по два в разные стороны. - Какой нос, - усмехнулся Зан, раздумывая, зачем при таких слабых когтях такой крюк. Да и не воткнуть как следует. - Что он ест?

Залика: - Птица, птица. И клюв, и крылья, и хвост, и ноги... может просто бегать любит? Ако, что ты кушать? Попугай наклонил голову и недоверчиво спросил "кушшать. яблочко!" - Фрукты ест, плоды всякие. Не принесла, Ако. Не разрешает хозяйка тебя кормить, ты и так толстый. Зали оглянулась, и как тогда, когда она попала сюда в первый раз, ей захотелось бросить на прилавок деньги и открыть все клетки, выпустить всех. Но теперь она знала, что большая часть не выживет на свободе, доставшись первому же коту, загнётся от голода или холода... - А ты не из такого уж далека, Забан, раз своих птиц нашел.

Забан: Это было неприятно. Как упрек, почему он, в таком случае, здесь. - Долго ехал, - сказал он, глядя на ако. - Дорогу не помню. И неожиданно сам протянул руку и почесал крюконосому грудь. Тот вытянулся на жердочке и посмотрел на палец одним глазом. До замечания "не издалека" Забан даже, пожалуй, испугался бы. А теперь тут стало как-то темно, он вышел на порог. А потом сразу вернулся и стал показывать ей: - Вот таких не было. Как называется? И таких. А эти почти такие были, только чуть-чуть... серые.

Залика: - Откуда я знаю? - дёрнула плечами Залика. - Я в городе живу. Протянула палец к тем, которые были недостатоно серые, но они шарахнулись от неё как от гепарда. Зали задумчиво поводила пальцем по прутьям, глядя как они мечутся. - Когда я первый раз увидела снег это было очень страшно. Я подумала что это какая-то казнь, вроде саранчи. Потом только вспомнила, что читала про это. Мне читали...

Забан: - Снег хороший, - уверенно сказал Зан. Они с соседским сыном таскали битую жестяную миску, из которой ела Белка, кататься по узкому и косому склону оврага к ручью... Это было слишком длинно, чтоб начать рассказывать. И он сказал: - Его еще можно... лепить, - он показал, - как пышки. Еще подумал и добавил, называя птиц снова по-своему: - Только снегирей тут нет.

Залика: - Да уж, лепить, - усмехнулась Зали, - с римской грязью вперемешку, если день пролежит. Ей вспомнился год, когда снега навалило аж по щиколотку, и Суламита с Нубом повезли их в поля, смотреть на чистый, нетронутый. Тирр укатился под холм, потерял в какой-то ямке сапог, и пока Алтер искал младшего, сапог, и вытряхивал из всего этого снежные комочки, Авл залепил ей в нос снежком, а она изваляла его за это в снегу по самые уши. А потом чихала две недели так, что Суламита хваталась за сердце и бормотала "хоть бы крыша устояла, боги...". Хорошо, что в ту зиму когда её выкинули из лупанара снега почти не было... Из широкой корзины на полу выбрался упитанный зайчонок и, ошалев от собственной смелости, прижух на полу, притворяясь мозаикой. Зали перешагнула через него и подошла к клетке с белками. Эти не боялись. Тянули крохотные ручонки сквозь решетку, почти как обезьянки из соседней клетки. Зали потрогала беличью лапу, а покинутый Ако заорал "Рррахиль!" - Нет Рахили, Акоша, уехала, совсем. Я к тебе буду ходить.

Забан: Забан взял в руки зайца, почему-то без мысли "еда", может, потому, что они с братом как-то нашли в огороде такого, даже еще поменьше, спал, дурашка. - Зайцы точно такие же, - пробормотал. - А голуби почему-то поджаристые... - горлицы дома были красивого бледно-серо-коричневого оттенка, чуть темнее топленого молока, а здесь - с красным подпалом, как этот цвет назвать, он не знал, просто иногда сладкий хлеб выходил именно такой, разве что чуть желтее. А белок не любил брат. Говорил - ругаются. Заяц сидел тихо и шевелил носом. - А больших зверей тут продают?

Залика: - Поджаристые, - рассмеялась Зали, - это по мне. Я их хорошо прожаренных люблю. И, шутя, клацнула зубами в сторону одного, самого цветочно-амурчикового белого голубка в одной из клеток. Тот аж моргнул весь - и глазами и крыльями. - Больших под заказ. Дорогая лавка, что хочешь продадут из того, что можно дома держать. Хоть медвежонка, хоть гепарда.

Забан: Забан посадил зайца в его корзину и понял, что хочет есть. Но денег он у Спурия не взял... в общем, и хорошо, потому что деньги Спурий давал на тунику, а окажись они сейчас у Зана в руках, он бы их проел. - А сколько туника стоит?.. - решил он спросить, пока вспомнил. - И где взять, недорого чтобы?

Залика: - Похоже, что у меня пять младших братьев? - усмехнулась Зали, помахав знакомой продавщице, вернувшейся с какой-то мисочкой со склада. - А что, твой тебя не одевает? И деньги дает на тряпки?

Забан: - ничего он не дает и не одевает. Наоборот. Хотел чтоб я разделся. Вот я ему разденусь. А вчера дождь был. А туника одна, - сердито пробурчал Забан, все тише и тише, чтоб подошедшая к ним лавочница не слышала. Он понятия не имел, с кого спросить новую тунику, если Спурий, который наверняка соображал в этом, сказал не дергать хозяина. Оно и сам Зан понимал, что об одежке такому хозяину лучше не напоминать. - Почему пять, - добурчал он потом, пожав плечами.

Залика: "ничего не даёт... хотел чтоб я разделся..." Зали невидимо вздрогнула, и сощурилась на Забана: - Потому что четыре, но один дурак, так что три. "Исида, сделай так чтоб три... а не один". Вывода она сделала целых два: поварёнка не одевали, и кормить, по крайней мере сегодня, не собирались, и это значило что ноги хозяйки там ещё не было. Зали вспомнила как Фурия бранила садовника и вздохнула. - Мне пора обедать. Можешь присоединиться, если будешь вести себя скромно.

Забан: - Да неее, - он, вполне натурально изображая небрежное сомнение недавно отобедавшего человека, поморщил бровью лоб, потому что показать себя стойким и самостоятельным это одно, а голодным... Согласись он - и это уже не мужчина, который в состоянии о себе позаботиться. - Я же там готовлю. А я хорошо умею. У старого хозяина был повар, хорошо учил. И жареное, и такое... чтоб нигде не болело потом. А это трудно сделать, чтоб вкусно, и хозяину понравилось. Но я могу.

Залика: "Гордый..." мысленно усмехнулась Залика, а вслух, вскинув бровь, сказала: - Отлично. Значит ты и приготовишь, потому что наша Софья пока может разве что сыр покрошить, а я устала. >>>Лавка-дом Суламиты

Забан: Он аж опешил. Получалось, с одной стороны, что он таки напросился, а с другой - что его припрягли. Но не взирая на все эти соображения, на душе повеселело, и он, выразив снисходительное "как скажешь" пожатием плеч, пошел доказывать, что не хвастает. >>>>>>>.лавка она же дом Суламиты>>>>>>>>>>

Медея: 27, август, утро ...как давно они не виделись - не годы, а, кажется, столетия.... а теперь были вместе, без встречи, без прощания, как будто просто были - всегда, были здесь, в огромной комнате, разделённой на меньшие лишь тонкими белыми полотнищами, чуть колыхавшимися от тихого ветра, огромной, светлой, залитой солнцем комнате, уставленной странными ложами с высокими ножками... на ложах спали люди, много людей, таких же молодых как они, а они были молоды, но совсем не дети, как тогда... его лицо было старше, но это было его лицо и она приникала к нему и оба искали место, где они могли бы любить друг друга, немедленно, сейчас... но в этой огромной, бесконечной комнате повсюду спали люди, и тогда он, обняв, потянул её под ближайшее ложе... и они занимались любовью... тихие и нежные как цветы.. он хотел её взять, но она не дала, она брала у него, пила его, как своё детство, как солнце, а он сжимал зубы и запрокидывал голову от нестерпимого желания, одновременно пытаясь отстранить её, потому что был поцарапан чьим-то резцом, но она не отпускала и пила его как свободу и солнце, до тех пор, пока он, тихо застонав, не вылился весь, потом гладила его черные как смоль волосы и пальцы тонули в его кудрях вместе с её бесконечной нежностью... Медея проснулась в слезах и час не могла успокоиться, пугая слуг, которым в итоге запретила подходить к себе совсем. Умылась два раза, прошептала все заклинания, подходящие для таких случаев, и вышла на утреннюю террасу, всё ещё плача, удивляясь, злясь, не понимая с чего ей вдруг приснился мальчик из далёкого астурского детства, зачем ей этот диковатый испанец, сын раба, с которым они когда-то вместе изучали грамоту? Почему ей так хочется найти его, узнать о нём, увидеть его немедленно, вернуться в ту комнату, почему никак не получается вынырнуть из сна - этого мира богов и теней в свой человечий мир??? Ни настоящее солнце, ни настоящий ветер на террасе, ни гомон живых реальных людей не помогали - этот город давил на неё, чужой, совершенно чуждый несмотря на то, что она в нём родилась. Сны... другие миры, полные памяти, не сбывшегося, зеркал, знаков и странных посланий богов... Что хотели сказать молчаливые боги? Как это вызнать, если здесь они молчат с самого её приезда? Здесь молчат даже деревья... впрочем, их тут и нет совсем. Она умылась в третий раз, оделась, и вышла туда, где непонятые боги могли дать хоть какой-то ответ или знак. >>>Цирк Нерона

Медея: >>>Парфюмерная лавка27, август, заполдень Пока оседал ил, шептали духи, звал ароматами из сумочки жертвенник, она дошла домой незаметно, почти не чувствуя усталости. Надобно знать, то ли трижды метнуть, то ли крепко подумать, что принимать на себя, в чем, подчинясь, уступить. Если играешь в «разбойников», будь осмотрительна тоже: пешка, встретясь с двумя, сразу уходит с доски... вспомнился пресловутый Овидий уже у фонтана, под ритм шагов, и Лоллия почти рассмеялась, удивив неожиданной переменой лица затурканную серьёзную матрону, забывшую, при виде беспричинной улыбки, подгонять двух рабынь с кувшинами. Люди вечно придумывали правила и ждали что другие будут по ним играть... Соперники, соперницы... чтоб у тебя появились соперницы, надо кого-то ими считать. Медея любила считать другие вещи. Например необычные буроватые камни мостовой, похожие на болотные кочки, шершаво облепленные ржавым лишайником. Ровно шестьдесят девять бурых камней от парфюмерной лавки до лавки птиц. Неплохое число... Бергамот она дала понюхать грустному маленькому кролику. Ему понравилось. - Макрина, подкинь кроликам сена и поставь свежей воды. И принеси мне гранатового вина. Теперь считать нужно было деньги, а это она предпочитала делать с комфортом.

Эмилия: >>> с улицы - Забавно, - произнесла Эмилия, оглядываясь по сторонам у входа в лавку, - сегодня с утра я уже была здесь и вот, возвращаюсь вновь. Такое чувство, что с тех пор прошел год, не меньше. Столько событий случилось… Иной раз не знаешь, чем себя занять, а в другие дни жизнь будто бы нагоняет упущенное – встреча за встречей, происшествие за происшествием, открытие за открытием. На лимесе было так же? – спросила она через плечо и вошла в помещение. Здесь пахло, не благоухало. И от жары запах становился гуще, тяжелее. Но зачем ждать другого от лавки с животными? Эмилия, не скрывая любопытства, отошла к клетке с кроликами, просунула сквозь решетку палец и погладила ближайшего по мягкому пушистому уху. Отходя в сторону клеток с птицами, она огляделась по сторонам в поисках хозяйки. - Думаешь, тут разводят сторожевых собак? – обратилась Эмилия тихо к своему спутнику.

Публий Сципион: >>>>> еще одна улица ... где он остановился на самом пороге, думая, как в таком небольшом помещении может разместиться столько клеток. Или от жары в глазах двоится. - Нет, - Публий покачал головой, пытаясь по профилю догадаться, серьезно Эмилия спрашивает или шутит. - На лимесе такого нет, всегда что-то происходит, всегда есть чем заняться. Правда, открытий и встреч мало, одни и те же лица и стены, поэтому можно считать день, нагруженный обыденной работой, пустым. Остальные - это наши вылазки в лес... Он подошел ближе к кроликам, но погладить их не рискнул: - Эти кролики выглядят сурово... Мне кажется, сторожевым собакам здесь должно быть неуютно, когда на них из клеток смотрят такими глазами. Он скорчил физиономию, дразня безмятежный комок пуха, затем выпрямился и позвал: - Хозяйка! Звери сами себя не продадут, - понизил голос и добавил уже только одной Эмилии. - Хотя кто их знает, эти попугаи выглядят так, будто ведают императорской казной.

Медея: - Полно, вчера отсюда ушел египетский кот, ведя на поводке двух престарелых матрон, - вышла на зов Медея, вместо кормящей голубей рабы. - А этот большой попугай считает лучше многих виликов, но его проще убедить не обсчитывать. В лавке, погруженной в приятную ей и животным тень, все посетители казались по началу одинаковыми - похожие друг на друга двуногие пятна в пестроте и разнообразии форм мира. Но при виде этих у неё замерло сердце. На пол-такта, на четверть вдоха. Пока она не поняла - показалось. Этот был моложе, совсем ещё юноша, хоть и хотел казаться мужем. - Аве.

Эмилия: - Может быть, мне купить с десяток кроликов? – бросила с улыбкой Эмилия. – Гуси – уже прошлый век. Будем придумывать доспехи этим пушистым товарищам… Попугай и правда выглядел важно, а от слов Публия будто бы еще сильнее приосанился. Интересные птицы, эти попугаи…Особенно Эмилии нравились большие цветастые. Перья их вобрали так много красок, словно птички служили палитрой для природы. Императорский казначей повернул голову вбок и сурово взглянул круглым черным глазом на стоящую перед ним девушку. Эмилия не удержалась и повторила за ним движение, но тут же одернула себя, услышав голос хозяйки. - Аве, - отозвалась, выходя из-за клеток.- Мы ищем щенков. Мне нужен сторожевой пес. Если у тебя коты уводят престарелых матрон, то, может быть, найдется собака, убеждающая непрошенных гостей спешно покинуть домус?

Публий Сципион: - Тогда бери сразу попугая, ему нужен всего один доспех, зато меч можно не ковать, он клювом сначала откусит, потом раздавит, а затем выбросит, - Публий не успел было подумать, а почему собственно "хозяйка", и не оскорбил ли он кого ненароком, как из полумрака показалась большая для своего вида, гибкая, говорящая кошка. - Аве, хозяйка. Он наклонился к Эмилии и шепотом произнес, глядя на девушку: - Однозначно бери попугая... Если под предводительством этой рыси он еще жив, то ему не составит труда откусить головы десятку-другому воров. Эмилия вышла из-за клетки. Публий бросил кроликам ободряющий взгляд и последовал за ней, но в разговор благоразумно не вступал - все равно пользы не будет.

Медея: - "Собаке, что охраняет дом, надлежит быть черной или какого-нибудь другого темного цвета, дабы внушать страх днем и оставаться невидимой ночью, скрытой от воровских глаз. Голова ее должна быть большой, с огромными зубами и мощными челюстями. Её характер не должен быть ни слишком кротким, ни свирепым или жестким, потому что в первом случае - собака была бы слишком мягкой по отношению к ворам; а в другом случае - могла бы нападать даже на живущих в доме. Достаточно того, что она будет суровой и неигривой, так что иной раз сердито взглянет даже на своих собратьев, а в отношении нападающих всегда будет свирепа", писал один испанец про Апенинских собак,- процитировала Медея земляка Колумеллу, глядя на девушку, но думая о юноше в военном, примеряющем доспехи даже на попугая. И предоставила выбор обоим, вместо одной, увеличивая шансы дорогих щенков увести из лавки вполне сносных хозяев: - А Граций Фалискус утверждает, что "стоит предпринять тяжелейшее путешествие к далёким берегам Британии только за тем, чтобы увидеть собак местной породы, по силе и свирепости превосходящих всех собак, известных нам»*. У меня есть бритоны и местные корсо**. Нет только чистокровных греческих молоссов, уже разобрали. *Английский мастиф. Юлий Цезарь упоминал об огромных собаках бриттов, сражавшихся с хозяевами против римских легионов в 55 г. до н. э. В Римской империи даже существовала должность закупщика собак с Британских островов. В Риме порода получила название «мастиф» и стала использоваться в гладиаторских боях. Страбон в своей "истории писал: "Британия производит хлеб, скот, золото, серебро и железо. Оттуда же вывозятся кожи, рабы и породистые собаки для охоты; кельты используют этих, а также туземных собак и на войне." **https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%B5-%D0%BA%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BE

Эмилия: Она еще пылала от шепота Публия, так внезапно коснувшегося уха, сердце еще стукатило в груди, отбивая вдруг ставший таким сбивчивым ритм, но уже пыталась унять волнение глубоким вдохом и прохладно-вежливой улыбкой. - Преданный, как мастино, храбрый, как корсо, - ответила Эмилия задумчиво на столь изощренную презентацию щенков. – Что ж, пожалуй, последних бы я и посмотрела. Она мельком окинула взглядом хозяйку лавки, поражаясь тому, как такая ухоженная, статная женщина может управляться с таким количеством самого разного зверья. Было в ней что-то не римское, еще более жгучее, терпкое, властное…но опять же, идущее изнутри, а не приобретенное.

Медея: Ласкаешь или рычишь, ставишь на место или признаёшь чью-то силу, главное - будь понятным, читаемым, прямым. Звери очень логичны, не знают человеческих метаний, двуличия, незнания себя, и никогда не поймут чего ты от них хочешь, если ты точно не знаешь этого сам. Можно скалиться на пса, ласкать змею, принуждать хищную птицу, и они позволят тебе, поймут, если в этот момент ты не хочешь от пса бежать, убивать змею, покоряться хищному взгляду... Звери не выносят противоречий, они пугают их сильнее огня. Есть только одно существо, которое их любит, находит и сеет повсюду - двуногое. Медея знала это всегда, сколько себя помнила. Не знала только откуда - от матери, от няни, или от большой дворовой собаки, с которой проводила времени больше чем с первыми двумя. Именно поэтому ей хватило месяца, чтоб подружиться со всеми постоянными обитателями лавки, включая двух здоровенных, мордатых и грозных сук-корсо. С людьми до читаемости Медея снисходила не часто, хоть это, нередко, работало и с ними. Ни слова не сказав, она вышла на склад, туда, где в тёмном углу между клеток копошилась тёплая весёлая четверолапая жизнь.

Публий Сципион: Слушая хозяйку лавки, слегка кивал головой, пытаясь вспомнить, откуда ему могли быть знакомы эти тексты, может, еще по занятиям, а может быть читал кто в лагере вслух, чтоб грамоту не забыть. Но все учителя и риторы стали так далеки, после того как пришлось отправиться воевать. А тут послышались и вовсе ставшие уже родными слова. - Тяжелейшее путешествие ради собак? - переспросил он, но уже только тень от исчезнувшей хозяйки лавки. Он потер ладонью лоб и улыбнулся Эмилии растерянно. - Признаться честно, после того как с меня сошел холодный пот от упоминания мастифа, я бы сказал, что тебе нужен именно он. Не так красив, как корсо, не благороден, но с его зубами я знаком не понаслышке. Это действительно зубы. Он надавил на последнее слово и поправил лорику, будто из глубин лавки сейчас выскочит голодная стая. - А еще ты сможешь заставить строптивых рабов шлифовать драгоценные камни с его помощью.

Эмилия: - Что же это была за встреча такая? – она отвела взгляд от силуэта удаляющейся хозяйки лавки и неторопливо подошла к большому деревянному стулу у входа. Хотелось свежего воздуха. Пекло и духота все-таки изматывали изрядно. «Еще чуть-чуть, - подумала Эмилия, опустившись в объятья массивных резных подлокотников, - и я без стыда и зазрения совести предложу Публию продолжить общение в бассейне. Иначе способность мыслить вернется ко мне только лишь ночью, когда спадет жара». Фантазия услужливо предоставила желанные образы: прохладная вода обволакивает тело, свободное от одежд, журчит при каждом движении… Замечтавшись, Эмилия тронула кончиками пальцев светлые волосы у корней и разочарованно вздохнула – так хотелось, чтобы они были мокрыми и прохладными. Это бы остудило голову и – она перевела взгляд на Публия – и мысли.

Публий Сципион: - Неожиданная, как и многие встречи под Эборакумом. Публий раздумал дразнить попугая и пошел следом за Эмилией, чтобы в царстве юной Фауны не говорить слишком громко, прислонился к дверному косяку, спрятав руки за спину: - Случилось все еще до того, как нам доставили незабываемый британский гарум. Мы только прибыли в лагерь и осваивались. Трибуны, собиравшиеся на большую землю, показывали, с чем нам здесь предстоит жить, на картах и барельефах, но только кем бы я был, если бы не захотел осмотреть все сам? Одно дело, когда в руках кусок глины или пергамена, и совсем другое - когда каждый локоть земли исследован калигом или копытом. Попугай захлопал крыльями, нагоняя по всей лавке горячего воздуха, и издал звук, похожий на ржание бешеного иберийца. - Твое счастье, казначей, что у меня руки заняты, - проворчал Публий и продолжил: - И собрались мы в небольшой конный дозор. Проводником вызвался примпил, из новичков - я и двое трибунов ангустиклавиев, сопровождением шел контуберний первой центурии, хорошие солдаты. Все было тихо и красиво до захода солнца, мы объехали немало земли, что-то зарисовали, что-то запомнили - примпила удивил небольшой обвал берега Оузы там, где она сворачивает к нашему лагерю. Интереса ради решили ехать обратно вдоль реки, - и буквально через четверть часа услышали крики и свист и увидели приближающихся рыжих, с десяток, не больше. Двигались почему-то медленно и задергано, декан Секстий успел свалить двоих стрелами, а мы выставили вперед мечи и копья, прежде чем поняли, что они на бегу снимают со своих псов намордники. Эти твари молчали, их вымазали сажей, чтобы сделать незаметными в потемневшем лесу. Мастифы, - Публий глубоко вздохнул, пропуская ту часть, которая в иной компании была бы основной. - Лошади шарахнулись, мы оказались в воде, благо, берег был пологим. Но справились. Правда, потеряли двоих, выяснили, что головы этих собак крепки даже для копыт, а еще я получил первую вмятину на шлеме и прокушенный калиг. Абат наклонился вперед, расстегнул сандалий и, показывая Эмилии, провел пальцами по неровно затянувшимся следам зубов на левой щиколотке. - Самое странное, - он выпрямился и замялся, не зная, стоит ли продолжать. Поглядел на нее и решил, что можно. - Самое странное, что первой мыслью было: "Спасайся! Беги!". И потом сразу: "Вперед, за товарищей!". Это потом я натренировался так, чтобы первая мысль не возникала, а тогда было стыдно.

Медея: Щенячья мать забеспокоилась только когда перед её носом захлопнулась дверь и три увесистых полуторамесячных малыша в большой корзине пропали из виду. Медея задвинула щеколду и прихватила со стены связку ключей. "...это потом я натренировался так, чтобы первая мысль не возникала..." Один из щенков зевнул так протяжно, что она не удержалась и, балуясь, подставила палец в широко открытую пасть. И несколько шагов любовалась потешным удивлением на щенячьей морде, прежде чем поставить корзину к ногам гостей лавки. - Брось это на пол рядом с ними, смотри что они будут делать и выбирай, - протянула ключи покупательнице. - Но советую брать девочку, хоть это дороже. Они менее предсказуемы, зато более управляемы. Мальчик регулярно будет пытаться выяснить кто из вас вожак. Это хлопотно, - она чуть улыбнулась в сторону расстёгнутого сандалия, но следующей реплики себе не позволила.

Эмилия: - Не уверена, что смогу справиться с такой собакой, - ответила она Публию, задумчиво рассматривая шрам на щиколотке. – А ведь нет ничего хуже неконтролируемого и сильного пса. Почему-то именно сейчас Эмилия особенно ярко ощутила разницу между тем миром, который описывал ее собеседник, и чередой ленивых жарких дней Города. В воображении еще кричали люди, слышался агрессивный лай собак, ржание напуганных коней, плеск воды, когда рядом оказалась хозяйка лавки, и сквозь вымышленный шум послышалось звяканье ключей. Одной рукой Эмилия приняла связку, другой стала бережно доставать из корзины одного за другим щенков. Теплых пузатых комочков так приятно было касаться, что улыбка сама по себе всплыла на лице. Оказавшись на полу, щенки начинали удивленно оглядываться по сторонам, тихонько ворчать или поскуливать. Один лизнул шершаво и мягко кончики пальцев Эмилии, прежде чем она успела убрать руку. - Маленькие всегда такие славные, - прошептала она, опуская ладонь на колено, а другую, с ключами, поднимая над кучей копошащихся щенков. Связка упала чуть в стороне. Светлый щенок дернулся в сторону. Один из черных продолжал копошиться со своим хвостом. Два других с любопытством подались к ключам, нюхая их, подталкивая носом. - Кажется, эти лидируют, - улыбнулась Эмилия и взглянула на Медею.

Публий Сципион: - А ведь правда, маленькими они не так страшны, - Публий быстро застегнул сандалий и выпрямился, поглядывая на копошащиеся комочки. - К тому же если уделять достаточно внимания, даже самая большая псина будет шелковой. Хорошо, что насмешливое замечание про вожака стаи Эмилия пропустила мимо ушей, Абат еще не был готов беседовать на такие щекотливые темы. - Вот этот, кажется, больше других готов к отдельной жизни, - он подцепил щенка под шершавое пузо, приподнял, посмотрел испытующе ему в глаза и поднес поближе к Эмилии. Щенок пискнул и по руке потекло. - И храбр, как Геркулес.

Медея: - Действительно, смело - Медея и не думала удерживать низкий тёплый смех, всколыхнувший темные локоны и грудь, наметивший ямочки на щеках, - вот так, сходу, показывать победителю британских псов, что о нём думаешь. Не каждый воин способен... Она тряхнула головой, откидывая выбившийся локон и протянула лежавшую у клетки с попугаем тряпку пострадавшему. - А может он тебя просто отметил, чтоб потом приглядывать? Или сделать своим хозяином?.. Боюсь, в дом к воде тебе придется идти мимо их матери. Так что лучше вымыть руки в фонтане на площади.

Эмилия: Эмилия не подняла взгляда на хозяйку лавки, но вниманием отметила, как густой смех разлился по помещению, а глубокий голос словно бы окутал мужчину. Светлые брови едва заметно дрогнули. Даже сама Эмилия почувствовала, как воздух стал кристаллизоваться вокруг нее. «Какие мы разные, - подумалось, пока покачивала в ладонях щенка. – Какой жаркий темперамент у нее. Я бы писала ее огненным, красным, как трещащие угли. И сколько холода во мне, льда, зимнего ветра». - Интересно, чего он испугался больше – твоего испытующего взгляда или меня? – улыбнулась, потрепав щенка за ухо. – Ну-ка… Она поднялась, положив двух избранников к стене, а сама отошла вглубь комнаты на несколько шагов. Обернувшись, Эмилия присела и поманила щенков руками.

Публий Сципион: - Высоты, должно быть, здесь было локтя три, не меньше. Есть ли надежда, что когда он вырастет в такой рост, вредная привычка мочить поверхности у него пропадет, а храбрость останется? - Риторически вопросил Публий, изо всех сил стараясь не вытереть руку о тунику. Оставаться при двух прекрасных девах в таком виде? Увольте, даже на лимесе он себе такого не позволял. Публий вежливо поднялся, вежливо извинился и вышел к фонтану>>>>> на Яблочную площадь

Медея: Медея с незаметным любопытством дикой ласки разглядывала парочку, замечая заодно и реакцию животных на этих двоих. Порой, по реакции зверей можно было узнать о людях больше, чем прообщавшись год... Юношу не боялся никто, даже кролики мирно шевелили носами из своих корзин. Девушку опасался только крикливый попугай. Медея тихонько хмыкнула, и засмеялась ещё тише, когда пометивший трибуна щенок ринулся за ним из лавки, виляя всем, включая уши, оставив родичей недоумённо принюхиваться. - Кажется, он уже выбрал... А щенок уже форсировал порожек.

Эмилия: Эмилия улыбнулась, глядя за удаляющимися двумя – бравым обмоченным воином и маленькой причиной этого недоразумения. - Интересно, сможет ли устоять трибун против такого неуклюжего очарования? – произнесла вслух, не обращаясь конкретно к хозяйке. А мне, пожалуй, - подхватила под теплый живот серьезного черного щенка, важно изучающего тонкие пальцы, - по душе вот этот. Щенок забавно завозился, фырча, а потом звонко и возмущенно тявкнул.



полная версия страницы