Форум » Жилища » Дом Маруха, он же - ювелирная лавка » Ответить
Дом Маруха, он же - ювелирная лавка
Марух: Просторный двухэтажный домус, заботливо обсаженный хозяином уже взрослыми лианами плюща и тенистыми деревьями с внутренней стороны, дверью выходящий на оживленную улицу. От дома Суламиты его отделяет ветхая инсула. К дому пристроена лавка, состоящая из торгового зала и небольшой мастерской Внутри дома обстановка представляет собой смесь уюта и простоты с элементами истинно восточной роскоши - обилие ковров, драпировок и подушек органично дополняет типичную римскую архитектуру, которой искусные мастера всё же умудрились придать восточный колорит: Небольшой садик с фонтаном, разбитый для внучек ювелира: [more] Помимо Маруха и Афийят с внучками в доме обитают: Служанка Лэлех: ...молодая, но весьма ловкая и сообразительная девушка, за что хозяевами дома весьма ценится. Кухарка Нильфар женщина лет 37-40, точно и сама сказать не может, весьма привлекательная для своих лет. Вдова. Её дочь Ясмин: непоседа и хохотушка, помогает матери на кухне. Старшая служанка и номинальная домоправительница Зиба: в основном выполняет обязанности личной доверенной служанки хозяйки дома. Добрая, отзывчивая женщина лет 50-ти, Дочь Зибы Рахшан: служанка. Очень красива, но ужасно рассеяна и неуклюжа, поэтому хрупкое ей в руки лучше не давать. Характер немного замкнутый, мечтательный. Гаухар, поставщик тканей: в доме постоянно не живет, но надолго задерживается, когда привозит очередную партию товара. Очень дальний родственник Афийят. [/more]
Сулих: В атриуме все как-то стихло. Ни голосов помощниц бабушки, ни самой Юфы, да и Шийер куда-то юркнула. Про последнюю-то она и не переживала, с ней всегда договориться можно, ну или получить, но так, что все равно будто договорилась. Где повидать новых цветов, мягкости на ощупь, да приложить к лицу - она знала наверняка. Лавка Маруха была просто кладезем не только ювелирных украшений, ее-то они как раз и не интересовали, а так же и удивительных тканей, за которые господа отдавали не малые деньги. Ну а что такого, она всего лишь возьмет кусочек, никто и не заметит.. Был там бирюзовый, теплый на ощупь, но в таком и жара не страшна и согреет когда следует. Сулих бросила в кучу последний малогодный вариант и скользнула по лестнице, через триклиний и к лавке деда. Пока все складывалось как нельзя лучше. Она остановилась у двери, прислушиваясь, а вдруг там покупатели и ее дело не удастся. Не при покупателях же. Внучка Маруха услышала голоса и была удивлена, когда поняла, что Шийер отвечает какому-то господину, а деда в лавке нет вовсе. Она приоткрыла дверь и буквально зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Шийер-то сама была не промах и вон что творила. Или не она... Вон как заблестели глаза большегубого, так он и прикрыл их, будто боясь ослепить. Как кот... А сестра-то дернулась в сторону, ткани роняя, а вон и та, бирюзовая, о которой мысль сюда привела. И выдохнула как-то про себя, а все чтобы не спугнуть. Такое не каждый день увидишь, будет о чем потом вспомнить, да к тому же сестра наверняка не захочет, чтобы о таком узнали, а значит у нее есть козырь и вероятность пойти на Тибр завтра - увеличилась. А губошлеп не дурак, вон руку к сиське парня как приложил. Видать собственность. Не ценит, совсем ему все равно, что делает. Точно, кот и есть. Играется. Видела она однажды, как играется кошка с мышью. Вторая почти сдохла, а кошке все равно интересно, пока мышь дух не испустила. Ой.... Ой-ой, надо бы Шийер спасать!
Кайен: - Двусмысленно, как большинство слияний... но тем, возможно, и привлекает. Да ты не спеши, луноликая, - уже не меняя латыни, откликнулся Кайен девочке, собирающей ткани. - Если ты знаешь цену - а стоя в лавке ты, верно, ее знаешь хоть приблизительно - я расплачусь и с тобой. Но, право, узнать, что имел в виду мастер, объединив скарабея и змей, я бы не отказался.
Шийер: - Скарабей символ египетского народа. Жук скарабей, обрабатывает бесформенную, мягкую массу навоза, настойчиво и упорно перекатывая ее перед собой, пока она не превратится в совершенно круглый шар. - Шиейр заговорила негромко, припоминая, что же рассказывал им Марух, а где-то успела сама прочитать. Хватит ли ее видения для покупки? Или стоит предостеречь? - Считается, что маленький жук повторяет путь Солнца, которое воскресает, возвращаясь из мира теней. Он рождается и воскресает из навоза, своего собственного мира теней и разрушения. Шарик скарабея, содержащий в себе семена новой жизни, сравнивают с Солнцем — огненным шаром, несущем в себе зародыш всего живого. - внучка Маруха подошла ближе и внимательнее посмотрела на перстень. - Змея несет в себе как доброе, так и злое начало. Например, змея - это путь Солнца по небосводу. Но в то же время этих двух символов не должно быть одновременно. Вместе они не уживаются и несут своими раздорами зло в дом. Шийер умолкла и сделала шаг назад, на безопасное расстояние. Ей оказалось вдруг интересно рассказывать и искать смысл в вещице. - Но несет ли кольцо добро или зло - его стоит надеть и прислушаться к себе. Иногда сочетание означает борьбу и благоприятный исход.
Юлий: Юлию меньше всего хотелось нести какие-то раздоры в дом, только глупости это были все. Золото оно золото и есть, а если какие раздоры будут,то из-за зависти. А она неизбежна, вне зависимости от нацепленных на себя символов и их сочетаний. И он нацепил кольцо. Сначала на безымянный. Там оно болталось. Потом на средний-не налезло. Затем на указательный правой руки. Если он сейчас начнёт выбирать что-то другое, Кайен еще передумает покупать.
Кайен: - Не верит, - сказал девушке Кайен, уже почти смеясь. От "египетского" этого, от "раздора", на грани: Рим и Провинция-С-Хлебом, (хорошо еще нет никого, а то есть люди в Риме - уши развешивать мастера), от отрицания гордой некогда власти, отрицания на уровне "даже не знаю", от юлиевых стараний телесно во все это влезть... Да, двусмысленность сочетаний, чего ты только не говоришь! Каждый выбирает по себе. - Юлий, - ласково обратился к юноше, - выбери по руке. Важно, прежде всего, как тебе - в нем, а не ему - на тебе. Предложишь ему что-нибудь, луноликая?
Шийер: Прозвучавший вопрос крайне озадачил девушку. Что она могла посоветовать приобрести для молодого человека, который и в кольцо-то вцепился, как в нечто спасительное. Советы давать себе дороже, но тут ведь просили. Не верно подскажешь - впечатление сложится, да не сотрешь его после, а потому с ответом торопиться не стоит вовсе. Шийер всерьез задумалась и принялась осматривать прилавки деда, в поисках того, что могло бы украсить и стать каким-то нужным даром, нежели этот перстень, который уже был выбран. Ежели у нее была возможность проводить больше времени в лавке и рассмотреть все изделия, которые были выставлены на товар, то может и ответ не заставил себя ждать излишне долго. Нет, определенно не золото. Либо светлый метал, либо камень. И Шийер нашла. Серебряное кольцо, предназначенное для носки на мизинце. Круглый диск был идеальной формы, имеющий выпуклую кромку. От центра снизу, по левую и правую сторону, шла растительная вязь, не замыкавшаяся сверху. Внутри, вязи была лев, твердо стоящий на земле. Его правая лапа была поднята, а позади него сияло солнце. Под землей надпись: Lux ex tenebris *. - Мне кажется, твоему другу может оказаться интересно это. - Шийер протянула кольцо. * Lux ex tenebris - «Свет из тьмы»
Юлий: Серебро. Дешевый металл, который и на кон не слишком-то поставишь, и много не выручишь. За кого она его принимала? Или это было своего рода издевка - дороже ты не стоишь. Вещица была милой, конечно, и Лев этот и даже надпись какая-то. -Не мой зверь, пафосный очень.
Кайен: Это было смешно - и то, что она предложила, и то, как Юлий отказался. - Он любит золото, - улыбаясь, погладил худое юлиево плечо, схваченное браслетом, - и что верно, то верно: лев не его зверь. Найди для него что-нибудь золотое и изящное. Возможно, с камнем. Что-нибудь, похожее на него и золотое. Мы не торопимся, - да, он мог быть не прав. За Юлием могли уже прийти, но жертва скуки готова бывает на все. Даже кого-нибудь рассердить.
Шийер: Захотелось немедля отказаться от предложений и позвать деда, пока все не зашло слишком далеко. Она не достаточно хорошо знает людей, чтобы мудро и умело делать выбор, а усмешка у пухлогубого была. - Я предложу вам последнее кольцо и позову Маруха. В любом случае цену должен назвать он или же предложить то, что в полной мере удовлетворит вкус обоих. - старшая внучка обошла стол и принялась искать среди золотых украшений то, что было не столь пафосным и с камнем, да еще подходящее тому, кто совсем недавно коснулся ее. - Едва Фламинго цвет и солнца пламень, и пурпура античный вскрик...Таинственно-волшебный камень, с названьем нежным — сердолик!* - Шийер взяла золотой перстень с сердолитовой инталио, несущей изображение Козерога. - Кто носит в перстне сердолик, тот непрестанно пребывает в благоденствии и радости. - она протянула кольцо мужчинам, не уверенная, что и на этот раз окажется права. *Энн Пиджен
Юлий: Хороший был камешек, теплый. И к золоту вполне подходил. А что не драгоценный не страшно. В конце концов Кай ни разу не Агенобарб и Юлий сам хотел, чтобы не слишком дорого. Умеренно дорогую вещицу. Он взял перстень в руку и нацепил на палец. Этот лучше сидел на среднем. - По-моему, вполне. Тебе как? - спросил Кайена, с удивлением понимая, что хотел бы чтобы тот выбрал кольцо сам. И надел тоже сам."вот же придурь какая"
Кайен: Но кто придет? Если Юлий уже чужой, не поздно будет отослать его и вечером, так, наверное, Понтий и поступит. Но чем больше Кайен на это настраивался, тем меньше понимал, почему Юлия не отослали еще вчера. И тем больше удивлялся, что этот вопрос все еще занимает его, это сомнение все еще беспокоит. - Да, подходящая вещица. Девушка обслуживала их, как ни в чем не бывало, хотя Кайен поручиться мог, что выходки, подобные той, что он только что себе позволил, ей вряд ли прежде приходилось наблюдать. Да и мальчиков на ее глазах ласкают нечасто. Ни с мысли не сбилась, ни смущения не выказывает. Конечно, пока она подбирала ткани, у нее было время овладеть собой, как бы она ни была рассержена или смущена. Не так уж и много времени... но ей хватило, чтоб оттолкнуть и забыть, и не смотреть на незнакомца сквозь выпуклый стеклянный сосуд, наполненный его поступком. - А у тебя редкий дар не допускать в душу искушения, - заметил Кайен, продолжая гладить Юлия и наблюдать за лицом лавочницы. Возможно, она заново переживет происшедшее, когда останется наедине с собой, Кайен бы этого хотел. Ему это было бы приятно. - Мы возьмем этот перстень. Сколько?
Сулих: Вот не бы развернуться и уйти, видно же - они могут до посинения выспрашивать и этот товар не то и тот! Не будут они ничего покупать! Сулих тихонько приоткрыла дверь и на корточках пролезла в лавку. Шийер стояла к ней спиной, а гости были увлечены рассмотрением товаров. Уже не раз они с сестрой подобное проделывали и оставались незамеченными. Вот и уголок незаставленный нашелся, дед словно знал, что они любят подсматривать, да не заставлял местечко товаром. А может ему просто так удобнее было, кто же его знает? Младшая примостилась в уголок. Как складно сестра говорила, очень на деда похоже, вот только певучести ей не хватало. Марух как возьмется чего рассказывать, так заслушаешься, залюбуешься тем украшением, о котором говорил, да и забудешь зачем пришел. Для любого кольца или браслета история найдется, про несчастья, да про любовь и удачу. И не врал ведь. Покупатели не забывали дорогу в его лавку, да новых приводили. Вот если бы родилась Шийер мужчиной, то наверняка бы и пошла по стопам деда, а так... Про сестру думай, а про себя не забывай! Сулих принялась осторожно осматривать рулоны с тканями, что аккуратно стояли совсем близко, только руку протяни. Как бы размотать немного, да так, чтобы и дед не заметил и унести не повстречавшись с кем-то?
Шийер: Редкий дар? Глаза внучки Маруха чуть шире раскрылись. Она не привыкла, чтобы ее обсуждали при ней же. Исключением были Юфа и Марух, но и те делали это настолько просто, обыденно, словно песню пели и ложилось оно на сердце легко, осознанно. А здесь. Слова будто полуденное солнце обжигали, напоминая и мыслью и действом о том, что еще слишком многого она не знает. Хотела бы узнать? - Я не знаю сколько. - Шийер отступила назад. - Я позову дедушку. - она развернулась слишком быстро и скрылась за дверью, не давая гостю сказать что-нибудь еще. Только там, в тени домуса она позволила себе несколько раз глубоко вздохнуть. Глаза ее бегали, не останавливаясь ни на чем конкретно, а рука была прижата к груди. "А у тебя редкий дар не допускать в душу искушения." Перед глазами тут же предстал образ покупателя, его пухлые губы и рука, что была опущена глубоко в вырез раба. Шийер тряхнула головой, отгоняя мысли и образы и поспешила в мастерскую к деду. Перед его дверьми она потопталась немного, придавая себе непринужденный вид. - Дедушка, к тебе покупатели пришли... Хотят узнать цену.
Марух: Чинить браслет - кропотливо, затаив дыхание, соединять разомкнутые золотые звенья, изгибать каждую проволочку под своим углом ровным полукружием, сплетать одно в другое и вести эти золотые нити, пока не восстановится когда-то с любовью выделанный незнакомым мастером рисунок, сегмент за сегментом - довольно скучная работа. И внучки сегодня не пели, как обычно, за работой, и если Марух знал, почему не слышит звонкого голоска Шийер, то что поделывает Сулих, для него было совершенной загадкой. Он чувствовал, что начинает раздражаться, и от неведения, и от тишины, и от того, что капельки с краев запотевшего ополовиненного стакана начали стекать в теплеющий сиканджубин. Но браслет притупил его, и Марух, удивляясь сам себе, покорно плел золотую паутину... - Дедушка, к тебе покупатели пришли... Хотят узнать цену. - Слава Митре! - он понял, что сказал это вслух, и напустил на себя такую серьезность, что даже стал немного грозным. - И давно, свет мой, покупатели хотят знать цену? И на что? И пошел в лавку, разминая затекшие ноги, поглядывая назад, ожидая услышать ответ в спину до того, как выйдет к покупателям... ...которых сразу узнал. И гроза на лице проступила отчетливее, так как Марух хорошо помнил последние слова о Шийер этого надменного человека, прежде чем он покинул лавку. Марух бросил через плечо выразительный останавливащий взгляд, велящий девочке не входить в лавку, и с вежливой холодностью спросил: - Цену чего именно ты хочешь узнать, уважаемый? Если же ты за перстнем, то, помнится, у меня есть еще один день. И этот день мне нужен.
Кайен: Он оставил в покое Юлия, когда девушка уже ушла - производить впечатление на деда ее Кайену было неинтересно - и поприветствовал ювелира, приложив ладонь к сердцу. - Да будут благополучны все твои дни, и в их числе те, что нужны тебе для работы. Вот кольцо, о котором я спрашивал, - и он взял руку Юлия, чтобы показать надетый на ней перстень.
Юлий: Когда дочка ювелира выскочила звать отца, Юлий невольно глянул на прилавок. Можно было бы взять больше, причем, незаметно, если бы не сдерживала рука Кайена. Сдерживать она перестала ровно в тот момент, как появился ювелир. И это было досадно. Впрочем, кольцо ему и правда собирались покупать. И будем надеяться не последнее. А ювелир оказался тем еще..И разговаривал так, что вообще странно, что у него хоть кто-то что-то брал. Далеко ему по услужливости до Галиба.
Шийер: - И давно, свет мой, покупатели хотят знать цену? И на что? А дед не на шутку рассердился, а ведь сам позволил в лавке быть. Все таки не доверяет ей и от этого стало даже как-то немного обидно. Но Шийер постаралась отойти от этого чувства и поспешила ответить на вопрос: - Не столь давно, дедушка. Я помогла подобрать товар, и... - и Марух жестом остановил ее, не позволяя войти в лавку. Шийер покорно остановилась и опустила взгляд, боясь, что вот сейчас она выдаст себя или позволит покупателю подтвердить опасения деда, как в углу заметила Сулих. Сестра мышкой сидела подле тканей, и, если не присматриваться, то и не заметишь вовсе. Только черные глаза горят и с интересом наблюдают за всем. Так что же, младшая давно за ней наблюдает? У внучки Маруха даже щеки вспыхнули и она приложила к ним холодные ладони.
Марух: Хлопнув немного громче, чем следовало, ладонями о прилавок, Марух перегнулся через него, чтобы разглядеть тощую руку мальчишки - на дальних расстояниях глаза уже подводили. И не только глаза: как он мог допустить, чтобы Маковые Щечки оставалась в лавке одна, и неужели великий Митра не мог сжалиться над стариком и послать сюда кого-то вроде утренних патрициев, юной Эмилии Скавра... Но нет, нелегкая принесла двоих кинедов, которые третьего дня и так уже достаточно оскорбили его внучек. Однако все это он сказал бесшумно, одними только желваками - да и тех было не слышно под густой бородой. - Изящная вещица, да подходит ли? - Марух с сомнением покачал головой, выбросил руку влево и достал небольшой ларец. Замочек с секретом, но открывался с таким щелчком, будто ларь кухонный с полбяной мукой под руками нерасторопной кухарки. Однако вещицы внутри, вопреки всем ожиданиям, были хорошими. - Погляди-ка на это, уважаемый. Марух раскрыл ладонь - на ней лежало колечко тонкое, меньше половины дигита в самом широком месте, и сделано из такой тонкой проволоки, что, казалось, надень его - и кожа будет просвечивать сквозь золото, а золото - сквозь кожу. - Руки, пальцы, да и сам юноша тонкий, и такое подойдет не хуже, - Марух кончиками пальцев повернул колечко на свету, и оно, поймав отсвет жаркого солнца, сверкнуло тонкой полоской по смуглым щекам и белому лбу покупателей. - Сначала я сделал эти три золотые проволочки, вытянул из переплавленного самородного камня, найденного в Кармании - редчайший дар, ведь там моют простой песок. Затем каждая из них стала виноградной лозой, гибкой, как ты можешь видеть - и переплетение я оставил неплотным, чтобы кольцо сливалось с тем, кто станет его носить. На верхней полоске выгравированы три листа и гроздь, она немного неровна, но это просто природа. Ты же грек, юноша? - Марух свел брови, впервые внимательно поглядев на лицо. И перевел взгляд на египтянина. - Греки любят вино... виноград... веселье. Это колечко будет стоить четырнадцать денариев. Кольцо с сердоликом - двенадцать. Какое ты выберешь?
Кайен: Кайен впился глазами, едва кольцо появилось из ларчика. Это действительно была стоящая работа, тонкая, завораживающе естественная. На взгляд Кайена, если б такая былинка из земли выползла, ее бы редкий поэт заметил, а в золоте - поди оторвись. - Оба, - сразу решил он. - Это тебе не символы, Юлий, - пробормотал он над ухом юноши, снова полуобняв и опираясь на плечо запястьем, - не обережные знаки, которые по ночам с пальцами отрубают. И, погладив где-то в виске, пытливо вгляделся в лицо, ожидая прочесть признаки понимания.
Сулих: Сестра ушла за дедом, а покупатели были увлечены собой, друг другом и кольцом. Раб был явно недоволен выбором, будто избалован щедрым хозяином. Эк невидаль, чтобы мальчишки так нос воротили, а этому пухлогубому как-то и все равно что ли. И, пока никто не видит, Сулих аккуратно вытянула рулон с янтарной тканью. Та была гладкой и воздушной, получилось сделать бесшумно. Вот только горка чуть ли не закачалась, пришлось придержать. Да и едва руки успела убрать, как вошел угрюмый Марух. Ничего хорошего не сулил этот взгляд. Неужели Шийер такая дуреха, что успела рассказать про все деду? Ой беда... беда, если так. Это же их из дому не выпустят в ближайшее время, запрут на все замки-засовы, да дел поручат столько, чтобы головы не поднять. Юфа может и пожалеет, а вот суровый дедушка вряд ли.
Юлий: Юлий чуть не хмыкнул - чтоб два кольца и не символ? Но вслух ничего не сказал, только кивнул тихонько. Ему бы сейчас в глаза посмотреть... но не получалось это, здесь. Мысли бы в голову полезли совсем уж идиотские, паршиво выйдет, если вдруг прочтет. А кольцо понравилось. Золото опять же. И два лучше, чем одно. Раза в два, и символизм не причем.
Шийер: А дедушка явно сердился. Говорил он резче обыкновенного, строже смотрел на покупателя и говорил так, будто холодной водой обливал. А может все это и вовсе ее богатое воображение. Да и с сестрой предстоит договариваться, если та увидела чего и напридумывала, а уж Сулих могла. Хорошей фантазии ей было не занимать. Сейчас же оставалось лишь подглядывать за происходящим в лавке и ждать. А чего, даже боялась представить.
Марух: - Не символы, - подтвердил Марух и почти любовно провел пальцем по тонкому плетению. - Все, что задумывается как красота ради красоты, имеет право ничего не значить даже в руках у самого подозрительного к символам хозяина. А самые честные вещи получаются, если делать их со свободной головой и радостью в сердце. Чуть отклонившись и глянув в подозрительно притихшую сторону, Марух вздохнул и вытянул откуда-то из-под прилавка некрашеную и оттого казавшуюся грубой, но вытканную плотно тонкую льняную полоску, выложил ее перед покупателями и добавил, пощипывая бороду: - Полагаю, юноша захочет уйти в этих кольцах? Но если бы это было не так, то я завернул бы их в подобную ткань, в этот кусочек изящного своей грубостью льна. В таком случае они превратятся в символ, который вы, молодые люди, сможете трактовать в меру своих возможностей и который не интересен ножу. И этот символ ничего не будет вам стоить. Сулих, Шийер... Идите в дом, ваши нежные розовые ушки нагрелись достаточно. На внучек он даже не посмотрел, занятый покупателями.
Сулих: Сулих вздрогнула, едва услышала свое имя. Как дедушка догадался, что она здесь? Ведь так старалась сидеть тихо, даже почти не дышала, чтобы не заметил никто. Вон Шийер же внимания не обратила, а она ведь глазастая. Хотя... когда тебя чужие в губы стремятся поцеловать, тут пожалуй не до наблюдений за сестрой. Что же теперь получается, ее план не удался, а она так и пойдет не нарядная? А ей так приглянулась эта ткань, в руке скользит, кожу холодит. Надо будет ночью тогда пробраться. Уж ночью-то дедушка точно спать будет! Сулих поднялась с корточек и, стараясь не шуметь, выскользнула из лавки в домус.
Шийер: А дедушка, как обычно, умел говорить красиво и складно. Очень хотелось обучиться у него этому мастерству. Не получалось так слагать, с умом и торжественно. Но каждое сказанное слово впитывалось ею, будто губкой. Шийер даже показалась из-за угла, позволив себе смелость еще раз разглядеть покупателей. Вот сейчас, когда те были увлечены предложениями Маруха, можно было как-то понять их истинные эмоции или же предпочтения, а также реакции на совершенно явные и правильные слова для продажи товара. Но она и рта не успела приоткрыть и хоть что-либо запомнить, как дедушка довольно строго дал указания: идти в дом и носа не казать. Где-то внутри поднялась волна страха, но с ней Шийер справилась довольно легко. Слишком велико было любопытство. Но Сулих, будь та неладна, оказалась не в самый нужный момент весьма примерной внучкой и выскользнула из лавки, обозначая себя и тем самым совершенно вводя старшую сестру в смятение. В голове появилось множество мыслей о том, что же могла младшая увидеть, а еще больше напридумать. И с какого момента она была там, какая картина построилась в ее голове и как скоро Сулих решит рассказать все деду. Ей вот прямо сейчас нужно было поговорить с сестрой и устроить той взбучку. А потому Шийер почти сразу метнулась следом, уже где-то за лавкой довольно резко схватила сестру за плечо, чтобы остановить.
Кайен: Кайен посмотрел на Юлия весело и хитро и повторил вопрос ювелира: - Ну как, захочет юноша уйти в этих кольцах... или в грубый лен завернуть?.. А потом перевел взгляд снова на Маруха и решил за другого: - Эти кольца не подходят друг другу. Так что одно останется на нем, а другое - завернуть, - и снова стрельнул глазами, почти жалея, что их у него только два и они способны смотреть одновременно только в одну сторону.
Юлий: Он бы нацепил оба. Подходят или не подходят, какая разница, он же не девица на выданье, чтобы забивать себе голову сочетанием украшений и прочей ерундой. Золото и золото, какие еще там тонкости и особенности. Разве что прихоть клиента. И нацепил то что потоньше, с виноградной лозой, просто потому что оно казалось более хрупким.
Марух: - Хороший выбор, сегодня на улице слишком жарко для широких и тяжелых колец, а вот к вечеру будет в самый раз, - Марух ловко обвязал отвергнутое пока кольцо лентой, так, что контуры изящного золотого повторились в грубой ткани, и в несколько витков обернул получившуюся куколку концами отреза. Сверху обвязал тонкой красной нитью и выложил перед покупателями, ровно между ними. - С вас, уважаемые, двадцать шесть денариев. Можно золотом, но только старым, полновесным. Нынче в монеты льют такую дрянь, что обидно становится не столько за обман, сколько за непрофессионализм.
Сулих: Плечо неприятно заныло и Сулих ойкнула, резко оборачиваясь. На нее смотрела румяная и очегорящая сестра. Не успела. Ничего не успела! - Ну, чего тебе?! - младшенькая дернула плечом, сбрасывая руку Шийер. Сейчас ей не хотелось думать про нее, про дедушку, были "дела" поважнее. Например, стащить паллу у сестры. Если уж не удалось раздобыть ткань в лавке деда, то придется пользоваться подручными средствами и вещи Шийер отлично могли помочь. Хотя... зная старшую, там разве могут быть расчудесные ткани оттенка огня и горячего золота? Там все такое... не вызывающее. А хотелось, чтобы Авлу понравилось, чтобы глубину глаз подчеркнуло и гладкую кожу, которая была будто персик. Ведь именно на это сегодня намекал сын Суламиты?
Кайен: Кайен расплатился без слова. Слишком много внимания он потратил на эту девочку, да так и продолжался ей вслед мыслью и ожидающим сердцем, и от воображаемого тело наполнялось дрожью. Только дрожь почему-то была окрашена тревогой, а не вожделением. Так что когда мир аккуратно хрупнул, как надкушенное яблоко, а окно в нарастающем грохоте крепко дохнуло белой пылью, Кайен не удивился и не испугался. Вынужденный смотреть куда надо и замечать не глядя, человек чуть ли не кожей смотрит. Прикрыв рукавом половину лица, он наблюдал, как клубится струящийся в комнату свет, выжидая, когда осядет муть и будет толк выглянуть. К тому же было красиво. Это, наверное, и Понтию бы понравилось, как в свете, точно в вине, выпадает осадок, и он становится прозрачным. Любопытство однако же победило. - Припрячь хорошенько, - посоветовал он Юлию, - и лучше сразу возвращайся домой. .>>>>>>яблочная площадь.
Зарина: ----> Птичья лавка, 27 августа 66 Там, где совсем недавно пел прекрасный юноша, и златовласка смотрела на него, не отводя взгляда, теперь стонали и стенали. Пыль скрипела на зубах, щекотила нос. Зарина прикрыла лицо краем бирюзового плата и, косо глядя на израненных людей, осторожно пошла вдоль площади. Звон золотых украшений казался ей нелепым рядом с плачущими детьми, мужчинами, натужено разбирающими каменные завалы, женщинами, рвущими на себе волосы. Сама себе казалась неуместной. Но Атиру придерживал за локти, и его крепкое прикосновение помогало идти вперед. Обломки и страдания, казалось, остались позади, когда Зарина вдруг увидела этот сломанный силуэт. В тени, у стены какой-то лавки, молча и неподвижно сидела женщина. Голова упала на грудь, темные волосы топорщились в разные стороны, худые плечи опущены. И только тонкие ладони слепо, суетливо, отчаянно скользят по большому животу, словно надеясь поймать что-то под окровавленной тканью туники. Зарина судорожно сглотнула. Земля сделала два резких скачка и в глазах начало стремительно темнеть. «Атиру», - но губы не шевелились позвать, и дышать становилось все тяжелее. Попыталась ли она ухватиться за охранника или же за стену дома? Кажется, да… А может быть, и нет. Упала ли она? Наверняка… …кровь на пальцах была темной и липкой, такой, что и не смоешь ее, наверное, никогда. Это ее кровь или того, кого она сегодня убила? Нет, нет! Она спешно вытерла руку о подол платья и испуганно глянула в окно. Как будто через него можно было бы сбежать от себя и того, что натворила. В темноте Зарина нащупала ладонями живот. А вдруг нет, вдруг он еще жив? Что, если его еще можно спасти?.. - О, Господь милостивый, - прошептала она обреченно, сгибаясь пополам и сжимая зубы, лишь бы не заорать от боли и ужаса на весь дом. – Почему ты не остановил меня, Господи? Почему дал мне выпить эту отраву? Живот снова стянуло спазмом. Зарина тихонько взвыла и прикусила складку простыни. Если это возмездие, и она сейчас умрет вслед за нерождённым ребенком, что ж, так тому и быть. От следующего спазма она тихо вскрикнула, распрямившись. - Госпожа, с вами все в порядке? – приоткрыла дверь рабыня. - Уйди… Уйди! Пошла вон! – крикнула, с опаской глядя на протянувшуюся по полу дорожку дрожащего света. – Это по-женски. Иди прочь… Уткнувшись в подушки, она тряслась от боли и рыданий. Если бы все можно было повернуть вспять…
Шийер: - Чего мне?! - Шийер начинала злиться. - Что ты делала в лавке дедушки? Мне разрешили быть там, а ты...! А ну немедленно иди наверх! Дедушка тебя видел, видел? - она толкнула сестру в стороны двери. - Что ты задумала, негодяйка? - щеки старшей стали еще ярче гореть. И только она собралась еще сильнее сестру подогнать, подтолкнуть, как раздался грохот, да такой, что земля под ногами дрогнула и рука сама остановилась в воздухе. И наступила гнетущая тишина, вот вроде короткая, но такая длинная. А после раздались крики людей. Сестры переглянулись не решаясь двинуться ни вперед, ни назад, а после кинулись наперегонки на улицу через лавку, ведь шум исходил именно оттуда. А сейчас это был самый короткий путь, несмотря на то, что дедушка мог их тут же задержать.
Зарина: Она нашла себя в чьих-то крепких объятьях. В глазах еще было темно, и Зарина не видела, чья рука так сильно сжимает плечо. Кто-то осторожно закинул ей голову и поднес к ноздрям травы. Зарина кашлянула и сморщила нос. - Госпожа? В ушах звенело. Она оттолкнула человека от себя и, шатаясь, почти наощупь отошла к стене. - Госпожа, с вами всё в порядке? Это был Атиру. Он присел рядом с ней, всматриваясь в лицо. Зарина кивнула. От воспоминаний и головокружения тошнило, но во рту было сухо. Какая-то незнакомая девушка принесла воды и долго смотрела, по-щенячьи взволнованно, на то, как Зарина пьет. Совсем юная, нежная, как миндальный цвет, и бесхитростно красивая. - Благодарю тебя, - улыбнулась, возвращая прохладную металлическую чашу. – Не волнуйся, со мной всё хорошо. Кому сказала? То ли девушке, то ли Атиру. Потом поднялась тяжело и, оперевшись на руку слуги, велела: - Домой. На сегодня хватит впечатлений. >>>домой
Шийер: А дед и сам спешил из-за прилавка и коротко бросил девочкам "возьмите воды", на какую-то минуту быстрее оказываясь на улице. Кажется рухнула стена одного из зданий, стояла пылища и ничего понять было невозможно. Единственное Шийер увидела девушку, что лежала, кажется без сознания. Она тут же подбежала к ней, благо та была почти что у дверей. Как дедушка ее не заметил? Хотя оно и понятно, вон как пыль на платье сливается с тем, что вокруг. Внучка Маруха не задумываясь упала перед ней на колени, осторожно трогая запястье, хотят рядом тут же оказался молодой раб и уже подсовывал под нос госпоже какие-то травки. Девушка налила воды в металлическую чашку, схватила дома какая была под рукой, и протянула пострадавшей. Внутри дрожало и девушка молила Богов, чтобы все было в порядке, чтобы этой красивой госпоже не грозили дни, наполненные болью и долгим лечением. А госпожа была невероятно красива, несмотря на пыль и грязь вокруг. Трогать ее вновь внучка Маруха не решилась, лишь виновато улыбнулась, когда услышала "Не волнуйся, со мной всё хорошо.". Надо будет в храм сходить и помолиться Митре. Кажется почти что никто не пострадал и госпожа, оперевшись о руку слуги, весьма быстро поднялась и уже отправилась по своему пути. Даже в таком состоянии шла она красиво. Шийер залюбовалась. Ее окликнул Марух, он сетовал уже на свою беспечность, что позволил девочкам выйти и стремился исправить, по его мнению, ошибку. Проходя мимо украшений, что дед сейчас перебирал и бросил в том виде, Шийер углядела знакомый перстень со змеей со вставкой черного Оникса. Где-то ее она уже видела...
Сулих: А Шийер распалилась не на шутку, и чего это она? Сулих уже хотела было ответить, но шум с улицы заставил вздрогнуть и она побежала немедля вслед за сестрой. Едва оказавшись на улице девушка замерла, пораженная происходящим. Крики, пыль и суета разом остудили ее мысли, вводя в какое-то оцепенение. Она не видела ни Шийер, ни деда, лишь обломки впереди и страх сковал сердце. Там же впереди лавка Суламиты и... а вот что "и" додумывать не стала и немедленно скрылась в лавке деда. У Маруха здесь всегда был папирус на случай если клиентам требовалось написать записку. А потому Сулих начала писать очень быстро, совсем не задумываясь о грамматике и орфографии. Латынь давалась ей с трудом, но сейчас времени очень серьезно думать не было. "Авл, на нашей улице рухнул дом. Хорошо ли все с тобой? На Тибр прийти не смогу, хотя мысли мои уже путешествуют на лодке." Пока Шийер была занята девушкой и не обращала на нее внимания, Сулих поймала соседского мальчишку, что слонялся и лупоглазил по сторонам. - Найди Авла Сертория, это сын Суламиты. Найди где угодно! - Голос дрогнул, но внучка Маруха лишь рассердилась на себя. Все это было для нее внове. - Отдай ему записку! Вот тебе монетка. Придешь с запиской в ответ, дам тебе еще одну. Понял? Ну все-все, беги! И едва успела передать записку мальчишке, как дед начал загонять их домой. Но, кажется, ничего не заметил, а руки и колени дрожали.
полная версия страницы