Форум » Жилища » Дом Тривии Августы » Ответить
Дом Тривии Августы
Тривия Августа: Старинный родовой дом Валериев, уютный и светлый, находится близ Форума. В области атриума двухэтажный. Сдержанный и скромный фасад, продуманная обстановка, ничего вызывающего и кричащего - благородная простота и истинно греческое изящество. в общем, дом, способный, не бросаясь в глаза, удовлетворить хозяина с самым взыскательным вкусом. [more]В доме, помимо хозяек, обитают: нянька самой Тривии и маленькой Мелии - гречанка Мелетия правая рука госпожи, вдова; две её дочери - Фотиния и Агата - кухарки; Любимицы Тривии, служанки Шани и Озеай - юные и очень смышленые египтянки, частенько использовались бывшей хозяйкой для выполнения весьма щекотливых поручений; Четыре охранницы (в том числе здоровенная Сахра и невысокая немая Висса); египтянка Исса, маленькая (лет 12-14) египтянка Неби, невысокая ладная гречаночка играющая на сиринге... и прочая прислуга, за исключением чужого беглого раба Фокия - женщины.[/more]
Гней Домиций: "Кто откажется от такой чести, Домиций" слушал Гней представляя в какое же неловкое положение поставил своим признанием Авла... если, конечно, тот тоже думал о чести, своей и его, а не был просто равнодушен. - Ты права, мне надо идти, - даже плоть уже почти успокоилась от слёз, стыда и невысказанного упрёка. Горше всего было то, что хоть Валерия и была всего лишь девушкой, не имевшей власти над своей судьбой, он, Гней, мужчина, прекрасно её понимал - в некоторых вещах у него было так же мало выбора. - Мы обязательно что-нибудь придумаем чтоб ты не была отдана за старика, моё покровительство не пустые слова, - заверил, поднимаясь. И выходя, ещё раз попросил: - Прости. До встречи. Но выйдя, не сделав и нескольких шагов, остановился - продышаться и успокоить то, с чем не очень-то выйдешь в триклиний.
Луций Фурий: "...вот чему следовало бы поучиться у девиц, так это отговоркам", - подумал Луций, окинув взглядом лица Минор и ее дочери и опасаясь расхохотаться. Фоном держалась мысль, не сделать ли из ситуации общего вывода, что при скоплении за одним столом женского общества виноватым всегда остается мужчина как камень преткновения, не зависимо от того как он себя поведет. - Если бы мы на друзей за любую провинность сердились, Вовсе тогда бы у нас близких людей и друзей Не было. От ошибок никто из людей не свободен Смертных. Свободны от них боги одни лишь... - процитировал он одного совсем древнего грека, оставляя думать, за что его сейчас придется прощать - за то, что он осудит себя без причины или за то что причину считает надуманной... что женщинам сам он извинял охотно. Голос невероятным усилием звучал тепло. Но стоило ему выйти из триклиния, смех, бивший из глаз, с трудом удержанный до улыбки, заставил сощуриться до слез и с десяток шагов пробежать, держа руками щеки, которые прямо болели. Труднее всего было не выпустить смеха вслух, особенно при мысли, куда он только что, по своим же словам, побежал. Он отсмеялся бесшумно в каком-то дальнем углу, а до латрины и потом обратно он не отказал себе пройтись через по возможности весь дом, присматриваясь и слушая характер шагов прислуги, и, не торопясь снова выйти в триклиний, услышал: " Кто откажется от такой чести, Домиций?"... Он мог ослышаться, и не мог ручаться, что все слова расслышал правильно, и прошел до лестницы. Однако за спиной раздались негромкие шаги и он, оглянувшись, увидел Гнея, чье выражение лица помогло окончательно стереть с собственного остатки неподобающего веселья. - Интересно, дом куплен незадолго до приезда или содержался здесь в отсутствии хозяев... - такие вещи обычно помогали в случае душевных мук взять себя в руки. Это он знал по Лару.
Гней Домиций: - Это старый родовой дом Валериев... кажется, - откликнулся Гней, возвращенный к реальности практическим вопросом от мыслей о происхождении слова "грехо-падение". Сразу после переезда его заcтавляли учить старинные фамилии и показывали дома, и этот, вроде бы, тоже... Но точно вспомнить он сейчас не смог бы и под угрозой распятия. Он глубоко вздохнул и спросил прямо, как старшего и более опытного: - Луций, посоветуй мне вежливый предлог чтоб уйти? Никогда не был в этом силён... Обморок Домиции, теперь ещё младшая из сестёр подвернула ногу хлопоча обо мне... мы причиняем хозяйкам неудобства, но я не не могу сообразить как бы так...
Тривия Августа: Хмыкнув, Тривия проводила Луция глазами и обратилась к Клавдии: - По мне уж лучше женщины, ведущие себя как мужчины, чем мужчины, юлящие, как женщины.
Луций Фурий: - Увы, - сильно вздыхая, развел руками Луций, которого упорно возвращали к комедии даже смущенные уста расстроенного мальчишки. - Ты нашел самого неподходящего человека, чтобы просить совета по части манер. Я только что погубил свою репутацию в глазах твоей сестры, - голос его напрягся до звона от сдерживаемого в легких воздуха, но он снова умудрился ограничить себя улыбкой. - Может быть, составишь мне компанию где-нибудь.. в библиотеке... или бане... - он чувствовал настоятельную потребность разбавить женское общество кем-нибудь, перед кем не нужно скрывать чувств. - Мне просто необходим глоток сплетен... о Квинте Эссенции, я зол на него.
Гней Домиций: - С женщинами сложно... - рассеянно отозвался Гней, прекрасно представляя чем мог провиниться Луций перед Скорпией, в доме полном соблазнительных женщин, и почему он тоже собирается уходить. И вспомнил, кивнув: - О, мне же надо к скульптору за подарками. Охотно провожу тебя до терм, Луций, нам по пути. И, уже на ходу, удивлённо спросил, припоминая едкие реплики ритора на занятиях: - А за что ты зол на Квинта, ты ведь у него даже не учишься?
Луций Фурий: - ... а стоило бы. Вот кто говорит что хочет и выходит сухим из воды. А ты после него просто лев, - Луций снова вздохнул, длинно, сводя на нет неугомонный смех. - Скорее мне следовало бы просить у тебя совета по части общения с женщинами... Ирина в этом отношении не в счет, в других местах я общался чаще с представительницами иного сословия, и удивляюсь из какого пустяка... Насколько вообще стервозность свойственна женщинам, скажи мне как человек, окруженный ими в достаточном количестве? И следует ли мне уйти - если вины я за собой не чувствую, но смотрят на меня так обиженно, словно... - он покачал головой, пожимая плечами, и слов не нашел. - В общем, ситуация развлекает меня одного. Честное слово, я старался держаться в рамках приличий. Но меня привели в отчаянье! - смех вырвался. - Квинта мне, Квинта.
Клавдия Минор: - Мальчик только-только из легиона, - снисходительно улыбнулась Клавдия, - но подаёт большие надежды, равные его фамилии и нынешнему состоянию. Год-два в городе и ты его не узнаешь. Просто ему надо чаще выходить в свет. Что, кстати, никому в нашей столичной скуке не помешает - я как раз хотела, Валерия, пригласить тебя и твоих сестёр на небольшой пир, по поводу именин одной из моих близких родственниц. Он будет через три дня, надеюсь, к тому времени эта удушающая жара пойдёт на спад и ничто не помешает радости принимать вас у себя. "И отсыпать целый легион женихов, пока они не разорвали нас с дочерью на части" додумывала она, уже практически приняв решение относительно юного Фурия.
Гней Домиций: - Лев? - не понял Гней и приостановился, глядя на Фурия. - Ну да, ты действительно похож на льва - непредсказуемый, хищный, и... нетерпеливый. Квинт даёт меткие определения. Но не понимаю на что тут злиться, - пожал плечами, - это же правда. И нахмурился на вопрос: - Стервозность? Она присуща им, Луций, в той степени, в которой им приходилось защищаться от нас. Или плакать из-за нас, мужчин, - вспомнил Гней одновременно и недавнюю сцену и молодую тётушку, плачущую над неизвестным портретом. Вспомнил и виновато потупился. Он только сейчас понял, что двое молодых мужчин, вступая в связь, совершают как минимум один проступок - обрекают юных девушек из хороших семей на стариков. Или любовников.
Домиция Майор: Воображение нарисовало Домиции эти именины и она еле сдержалась, чтобы не хихикнуть. Что ж, по крайней мере теткам будет о чем судачить после пира. Она так и слышала их шипение: "Дерзоссссть", "Нессссслыханно", "Ужассссс"...
Луций Фурий: - Вот, - сказал он Гнею. - Вот. А где ты это мог слышать? От кого, уже не важно. С ним только поговори...да на его глаза покажись, говорить ничего не надо. И сам он вряд ли всерьез - да никогда не всерьез... - тут он понял, что описал только что свое теперешнее поведение, вывод из которого сделали, какой он собирался из слов Квинта, и не закончил фразы. "плачут из-за нас... великие боги, если они плачут тоже из-за таких пустяков, то понятно, почему им хочется защищаться!..." Потом ему на ум пришла мельком расслышанная фраза и - тон... да, тон, которым она была сказана, и совсем прикусил язык. Мальчишка был красив, и естественно, что его хотели. И мальчишка не был совращен случайной придорожной торговкой. Иначе плакали бы из-за него попозже.
Гней Домиций: - Ты, вроде бы, понравился моей сестре. Если ты её обидишь, я вызову тебя и убью, лев ты там или не лев, - предупредил Гней беззлобно, но честно. - Правда я совершенно не знаю что делать если она обидит тебя, - улыбнулся, додумывая. И закончил неожиданным выводом: - Надо порадовать тетушку. Подарить ей что-нибудь очень красивое. Надеюсь, у Вистария найдется.
Луций Фурий: - Учитывая женскую обидчивость я уже покойник, - задумчиво ответил Луций, коротко приобнял Гнея одной рукой, и отметил про себя, что у Вистария может найтись что-то, чем можно утешить женщину, если смотреть на предмет без упрощения. На деле он уже сомневался, так ли уж необходимо ему жениться, если отец обещал признать... в любом случае.
Тривия Августа: - С радостью и благодарностью принимаю твое приглашение - Тривия улыбнулась и чуть нахмурилась. Пир - это еще и мужчины, а за двумя сестрами приглядывать куда сложнее, чем за одной. Тем более, что Пирра никогда не отличалась ни кротостью, ни стыдливостью. Отогнав тревожные мысли, она вновь повернулась к матроне: - Не расскажешь ли ты мне о вкусах своей родственницы? Хочется, чтобы мой дар пришелся ей по душе.
Клавдия Минор: - О, Валерия, не беспокойся об этом, - легко отмахнулась Минор, - она любит всё то же что и мы все - всякие милые безделушки, благовония, вышивки, стихи, скульптуру... Правда, я стараюсь не дарить ей ничего, что могло бы напомнить ей о погибшем женихе, это была огромная трагедия. А в остальном - положись на свой вкус, он у тебя прекрасен, если судить по дому. Но жара спала, и мы уже злоупотребляем его гостеприимством, тем более подготовка к пиру ждёт нас в нашем доме. Благодарим за помощь и приём, - поблагодарила за себя и детей, и вопросительно взглянула на дочь, - дорогая, ты, надеюсь, уже в состоянии идти?
Гней Домиций: - Да не то, так придется весь город вырезать, - улыбнулся Гней и добавил серьёзней, - я о том, в чём совсем нельзя девушек обижать. И, двинувшись в триклиний, поймал себя на мысли, что вот же - молодой, красивый, сильный парень... или соученики вроде симпатяги Салако или горячего испанца Марка Ульпия - не вызывают в нём никаких таких чувств. И только Авл, даже когда не прикасается к нему, даже когда он его не видит... С Валерией было понятнее - прелестные формы словно отпечатались на его теле, кроме того она была женщиной, её хотелось защитить, утешить... но Авл... "Благодарим за помощь и приём... ты, надеюсь, уже в состоянии идти?" услышал он слова матери, входя в триклиний, и поспешил добавить, пока хозяйка не принялась удерживать гостью: - Терция, твоя сестра просит извинить её - она споткнулась на ступеньке и ушибла ногу. Мелетия обработала ушиб, но к столу она не сможет вернуться. И нам тоже пора. Благодарю за обед и помощь лекарки, и прости, что не уследил за Валерией, всё случилось так неожиданно...
Луций Фурий: Выходя за Гнеем в триклиний, он приложил к сердцу руку и серьезно сказал: - Прекрасная хозяйка, в свою очередь я думаю, что на этот раз не совершу ошибки, если признаю вину, в чем бы она ни состояла, и покину твой дом чтобы ее не увеличивать, досаждая. И в надежде, что мой уход ее загладит. С одной стороны, момент был логичный, поскольку Гней вслед за своей матерью подтвердил, что уходить собирались все. С другой... он предпочел бы выйти один, чтоб сказать уже "фуф" и вытереть лоб. Однако, неся Домицию на руках сюда, он уже не имел права пренебречь и без того обиженным этикетом при прощании. Как расценивать заострение Темы о Пролитом На Скатерть Вине хозяйкой, он уже тоже понял. Что права на дальнейшие подначки не давало. Хотя и свербило... - Могу я предложить свою помощь милой Домиции снова?
Домиция Майор: Вид у брата был взволнованный. Пожалуй, излишне взволнованный - сколько раз Домиция разбивала коленки и кроме улыбки на лице брата ее ушибы никаких эмоций не вызывали. Она кивнула матери, решив, что чувства Гнея можно препарировать и дома. Хозяйку же тепло поблагодарила: - Спасибо тебе за заботу и гостеприимство. День, начинавшийся так уныло, благодаря тебе оказался весьма приятен, и - добавила она, скосив глаза за спину Гнею - поучителен... На вопрос Луция она лишь безразлично пожала плечами.
Тривия Августа: "Хорошие задатки у девочки" - подумала Тривия со смесью интереса и недоверия. Римских дев она не без оснований считала ленивыми, изнеженными и несообразительными, но Домиция, похоже, была приятным исключением. Она по-матерински коснулась пальцами ее щеки - благо, возраст и положение позволяли такой невинный жест - и проворковала, обращаясь к матери, но глядя на дочь: - Клавдия, у тебя чудесные дети, да судят боги им счастливую судьбу! Но на улице еще душно, и, ради здоровья твоей прелестной дочери, я надеюсь, ты не откажешься воспользоваться моими носилками?
Клавдия Минор: Привыкшая к похвалам своим детям Клавдия, только благожелательно улыбнулась и уверила: - Не откажусь, - поднимаясь с ложа тяжеловато и в который раз обещая себе поменьше есть и побольше плавать.
Гней Домиций: Гней, принявший "чудесные дети" как извинение своей нерасторопности, вздохнул с облегчением ещё и оттого, что теперь не нужно было делать крюк, провожая до дома мать и сестру. Склонил голову, прощаясь, предупредил мать: - Раз вы в лектике, я за подарком для тётушки, - и тоже потянулся к выходу. >>>Термы
Луций Фурий: Луций сделал очередной вывод, что этикет нужен женщинам только тогда, когда удобен им самим - что давно работало и во многих других сферах, не только этикетных, и открытием могло бы и не быть, счел, что простился в достаточной мере и плечо в плечо с Гнеем пошел на выход. - Ну что, в термы или в библиотеку? - негромко спросил на ходу, - лектика наc отпустила. >>>>>термы>>>
прислуга: В этом доме редко требовались отдельные приказы. Вот и теперь быстроногая девчушка, выскользнув из-за тяжелой драпировки в углу триклиния побежала во двор, где в этот час обретались лектикарии. И верно - навстречу ей, с кадкой воды шла здоровенная горбоносая деваха. Едва не влетев в нее, девчонка затараторила: - Федра, Федра, госпожа дает гостям лектику, выйдут сейчас, а вас там... а ты тут... воду... а надо.... - запыхавшаяся, она дышала как собачонка, мелко и часто. Флегматично опустив кадку на землю, Федра потрепала её по голове: - Ну, ну, Неби, успеем. Первый раз что ли? - голос у Федры был густой и басовитый, но звучал мягко. Маленькая египтянка, недавно взятая в дом, ей нравилась и она старалась баловать её и хвалить почаще. Потрепав Неби по смоляным жестким волосам, Федра неторопливо обошла двор, из закоулков которого к ней подтянулись пять столь же внушительных, но темнокожих женщин. Уже вместе они на какое-то время скрылись из виду, и снова показались на глаза уже неся в мускулистых руках гексафор госпожи.
Домиция Майор: В размышлениях о всех Валериях вместе взятых, странном поведении братца и получившем по заслугам Луции, Домиция шла рядом с матерью не смотря по сторонам. Широко распахнуть глаза ее заставил только вид лектики, точнее, лектикариев с лоснящимися черными косами и вполне различимыми женскими пропорциями. Она оглянулась на мать: - Тетушке Сагите бы понравилось. >>>Дом Клавдии Минор>>>
Клавдия Минор: - Вряд ли ей понравится, учитывая, что твоя тётя всегда хочет выделиться из толпы, - усомнилась Клавдия, усаживаясь, - а кроме неё носильщики-женщины были только у Мирины и остались у Ювенции, но у той, кажется, селла, а не лектика. Рабыни двинулись слажено и плавно, и Клавдия задумчиво добавила: - Практично. Они не унесут семя на сторону как мужчины, а родят ещё рабов. Но с женщиной, которая не стесняется ездить на женщинах, надо быть поосторожнее. Как минимум как с Сагитой... Но воспоминания о Майор, чье брачное покрывало отводит неробкой рукой Понтий, было таким далёким и размытым, что не вызывало боли уже давно, лишь лёгкое раздражение, канувшее в убаюкивающем движении лектики. >>>Дом Клавдии Минор
Тривия Августа: Проводив лектику глазами Тривия направилась к сестре, думая, что как-то слишком много в этом доме стало хромых, не иначе, Вулкан о себе напоминает. - Хоть жертву приноси... И угораздило ее именно теперь... - бормотала она в раздумьях, и пришла в себя только столкнувшись в дверях с выходившей от Валерии нянькой. Мелетия заверила ее, что все хорошо, сказав, что у сестры ушиб, и что она напоила ее мятным чаем и маковым молоком и дождалась, пока та уснет. Вздохнув с облегчением, Тривия заглянула внутрь: в кубикуле царил полумрак, и было слышно ровное дыхание Валерии, свернувшейся клубочком на ложе. Успокоенная, она осведомилась, как чувствует себя её недавнее вороватое приобретение. Узнав, что Фокий тоже накормлен, ухожен и спит, она вернулась во двор, решив воспользоваться предвечерним легким ветерком и немного погулять.
Валерия Пирра: Изнывая от скуки, Пирра отпустила служанок и принялась мерить кубикулу шагами. Что ж, Терция строга, но хоть умна, не в пример двум старшим... Решив, что поговорить с сестрой можно и завтра, а она и вправду устала чуть больше, чем думала, Валерия вытянулась на ложе, и задремала под воспоминания о статях того молодого Фурия и о гладкой спине провожавшей её служанки.
прислуга: >>>>>Дом Курионов>>>> Домой Шани тоже летела со всех ног - расторопность хозяйка ценила не меньше, чем неразговорчивость и красоту, а она и так потеряла уйму времени, выполняя поручения чуть менее важные - купить трав для старой няньки, лент, о которых просила портниха младшей госпожи... К дому она подбегала в густых сумерках и едва не налетела на пустую лектику. Увернувшись от тяжелой руки Федры, Шани мышкой прошмыгнула в закрывающиеся створки, показав язык привратнице Сахре. Заметив в глубине двора хозяйку, она поравнялась с ней, сказав вполголоса: - Доставлено и принято, госпожа. Удостоверившись, что услышана, она не останавливаясь нырнула в заросли кустарника, и вытянувшись на теплой от солнца траве наконец-то позволила себе отдышаться и отдохнуть.
Тривия Августа: Тривия покосилась вслед быстроногой египтянке и удовлетворенно вздохнула. Учитывая то, на что она намекала старому брюзге, ответ должен был последовать скоро, причем любой, что письмо, что нож в спину... Осмотревшись, она заметила место под деревьями, где тень была погуще:: - Висса, ты? Тень отделилась от причудливого темного узора, который отбрасывали ветви, принимая очертания человеческого тела. Невысокая девушка в тунике цвета жухлой травы, кожаных поножах и с причудливо заплетенными волосами подошла к хозяйке и безмолвно поклонилась. - Висса, проследи, чтобы сегодня от работы никто не бегал. Ночную стражу удвой - чтоб на воротах не спали и каждая стена была под присмотром. И выбери пару самых проворных, чтоб были в доме при сестрах и Эмилии. Все, иди. Все так же, не произнося ни звука, Висса кивнула и исчезла с глаз. В который раз подумав, что немые служанки прекрасны своей молчаливостью далеко не в последнюю очередь, Августа, улыбаясь, направилась в таблинум, напоследок поглубже вдохнув вечерней прохлады. Проходя мимо кубикулы Эмилии она чуть приоткрыла дверь, но заходить к сладко посапывающей дочери не стала. Перебирая свитки до поздней ночи, частью из них подкармливая сухо потрескивающий в жаровне огонь, она старалась продумать все варианты развития событий, заранее зная, что предусмотреть все не получится. С такими невеселыми мыслями она заснула, сжимая в одной руке клочок пергамента, а в другой тонкую шпильку, вытащенную из густых рыжих волос.
семья: август, 25, позднее утро - Мама! Ма-а-ама! - Эмилия настойчиво теребила спящую мать за плечо, капризно притопывая ногой, - мама, просыпайся, все проснулись, все-превсе, а ты спишь!.. Ты всегда спишь. Когда ты есть. Мама! Еще раз топнув ногой и убедившись, что на нее никак не реагируют, девочка обиженно тряхнула головой и, понурившись, побрела к дверям. На пороге она обернулась и грустно пробормотала: - Ты совсем-совсем меня не любишь, да?..
Тривия Августа: Мысли текли медленно, вязкая сонливость никак не хотела отступать, и Тривия только безвольно качалась из стороны в сторону, смутно понимая, что кто-то её трясёт. В голове звенели колокольчики, сливаясь в требовательное "мама!" Мама... Свою маму она едва помнила, настолько та была занята - то вынашиванием очередной сестры, то светскими сплетнями, то... Мысли вновь начали путаться и Тривия совсем было погрузилась в забытье, как ее словно хлестнуло тихим, отчаянным: - Ты совсем-совсем меня не любишь, да?.. Сон сняло как рукой. Подняв тяжелую голову, она смотрела на стоящую в дверях дочь и ничего не могла сказать - во рту было сухо, глаза налились предательской влагой, горло перехватило... Молча поднявшись, она на неверных ногах подошла к Эмилии, обняла ее, опустившись на колени, и хрипло пробормотала: - Ну что ты... что ты... Как я могу тебя не любить?.. Тривия гладила дочь по растрепанным рыжим волосам - единственному, унаследованному от неё и не напоминавшему в Эмилии мерзавца Скавра, её отца - и вспоминала, как не хотела ее рождения, как делала все, чтобы это дитя не увидело свет. И как Мелетия первый раз протянула ей крошечный розовый комочек с золотистым пушком на голове. Полюбить дочь было непросто, но она справилась, а этот вопрос обиженной девочки словно вернул её на годы назад... С трудом справившись с нахлынувшими воспоминаниями, вот-вот грозящими излиться из глаз солёным потоком, молодая вдова подхватила дочь на руки и закружила по таблинуму, подкидывая в воздух и щекоча, пока Эмилия не залилась звонким смехом. Отпустив её, Тривия присела рядом на корточки и сказала тихо и серьезно: - Ты не сердись на меня, моя хорошая. Я тебе обещаю, что если ты еще чуточку потерпишь мое отсутствие, то мы с тобой - она перешла на заговорщицкий шепот - обманем всех-всех твоих нянек, возьмем с собой хлеба и фруктов и сбежим кататься на лошадях. На целый день. А может даже на два! А теперь беги и дай маме еще немножко повозиться с ее скучными-прескучными делами, хорошо?
Валерия Пирра: - А тетя Пирра поможет твоей маме справиться с ее делами в два раза быстрее - звонко чмокнув разрумянившуюся племянницу, Валерия проводила ее глазами, и продолжила, обращаясь к сестре - тем более, мне кажется что ее дела вовсе не так скучны, как она говорит. Рыжей кошкой метнувшись к столу, Пирра жадно пробежала глазами по груде свитков. - Ты что-то затеваешь, сестричка, и мне очень хотелось бы знать, что именно.
Тривия Августа: Тривия, к тому времени уже достаточно взявшая себя в руки, улыбаясь, медленно подошла к сестре, и провела кончиками холеных пальцев по её щеке. - Тебе так любопытно это знать? - она продолжала поглаживать свежее личико Пирры, и когда та заулыбалась, размахнулась и влепила ей звонкую пощечину. Приблизившись к скорчившейся на полу девушке, в уголке рта которой показалась тоненькая кровавая дорожка, она схватила ее за волосы, намотав косу на кулак, резко дернула, притянув ее к себе спиной, и зашептала на ухо, прижав к ее горлу острую трехгранную шпильку: - Знаешь Виссу? Рассказать тебе, за что прежний хозяин вырезал ей язык? За неумение держать его за зубами вкупе с чрезмерным любопытством. Если ты думаешь, что меня остановит то, что ты моя сестра - она чуть нажала шпилькой на выступившую на шее сестры жилку - то у тебя слишком короткая память. Она оттолкнула Пирру к стене и продолжила, приблизившись к ней вплотную: - Если мне придется сделать выбор между твоим языком и жизнью, которую ты непременно потеряешь, если будешь совать свой любопытный нос куда не следует, не сомневайся, я выберу язык. А теперь пойди, приведи себя в порядок. Можешь делать что хочешь, где хочешь и с кем хочешь, при условии что не будешь лезть в мои дела, и что слухи о твоих похождениях не достигнут моих ушей. Если будешь умна и осторожна, жизнь в этом доме понравится тебе больше, чем в доме нашей ханжи-Майор. Замуж я тебя гнать не буду, в четырех стенах держать - тоже. Но если ты еще хоть раз позволишь себе выходку, подобную вчерашней, или, что еще хуже - сегодняшней, отправишься в Грецию первым же кораблем. Лечить синяки и ссадины. Ты меня поняла?
Валерия Пирра: Не сдерживая рыданий, Пирра, пошатываясь, вышла из таблинума, держась рукой за жарко пульсирующую скулу, и присела на нижнюю ступеньку лестницы. В том, что сестра не шутила, она не сомневалась ни на секунду. Впрочем, как и в том, что жизнь с Тривией будет куда интереснее, чем постылый уклад патриархального греческого дома старшей сестры. Все еще шмыгая носом, она притронулась к разбитой губе и вздохнула - близкое знакомство с римскими мужчинами явно придется отложить до лучших времен.
семья: Эмилия хотела прокрасться на цыпочках к матери, чтобы вручить ей только что найденную веточку цветущего чертополоха, от малиновых трубчатых лепестков которого исходил сладкий медовый запах, когда увидела сидящую на ступеньках плачущую тетушку. Из своих многочисленных теток Эмилия хорошо знала только ту, что жила с ней под одной крышей, а тетю Пирру видела второй или третий раз в своей коротенькой жизни, но от ее всхлипываний где-то в животе стало пусто и холодно. Эмилия протянула ей свою находку и заговорила быстро, глотая промежутки между словами: - Больно, да? Сильноударилась? Или с мамой поссориласьэтобывает... Она хорошая, просто иногда сердится. Ты не плачь, смотри, какой цветочекрозовый... Пахнет вкусно очень, держи. Хочешь я тебя к Мелетии отведу? Она стерла соленый мокрый след на щеке тетки маленькой ладошкой, уверенно взяла ее за руку и повела к старой няньке. - Мелетия-а-а - не утруждая себя стуком, она начала звать старуху ещё с лестницы.
прислуга: Заранее обдумывая, что придется врачевать - ободранную коленку или укус случайно залетевшей в сад пчелы, Мелетия поспешила на звонкий голосок Эмилии: - Иду, ягодка, иду, что там у тебя? - и остановилась как вкопанная при виде Квинтиллы с густо краснеющей, грозящей расплыться немаленьким синяком, щекой. Кивнув Валерии на дверь, она потрепала девочку по золотистым волосам и сказала: - Ты, моя радость, иди, поиграй в саду пока не жарко. За тетушку свою не беспокойся, верну лучше новой. Проводив Эмилию вниз и сдав на руки молоденькой служанке, Мелетия поднялась к себе, ворча: - Этот дом скоро превратится в лечебницу!.. Ноги, обмороки, теперь еще синяки... И это в мирное время, когда от меня всей пользы должно быть - отвар для спокойного сна приготовить или душистый настой для волос... Что ж это такое... Ох... Осмотрев ушиб, она достала чистый льняной лоскут, смочила жидкостью, издававшей резкий уксусный запах смешанный с ароматом петрушки. - Вот, приложи-ка пока и объясни мне, старой, как тебя угораздило?
Валерия Пирра: Пирра капризно поджала губы, обдумывая, что сказать няньке. Поразмыслив, она решила, что лучше вовсе ничего не говорить, дернула плечом и покорно терпела все причитания. которыми Мелетия сопровождала врачевание пульсирующей щеки. Наконец вырвавшись за дверь и чувствуя, что скула еще побаливает, но уже глухо, словно издалека, Пирра удалилась к себе, решив хорошенько поразмыслить над словами сестры и пересмотреть некоторые планы на ближайшее будущее.
письмо: Суфлёр первый раз видел чтоб привратницей ставили девку, но, оценив размах плеч, от шуточек воздержался, и передавая папирус ограничился чем велели: - Ответ для госпожи Валерии Терции. А на обратном пути, посмеиваясь, обдумывал содержание незапечатанной записки, в которую, конечно же, заглянул Приглашаю прекрасную на скромный семейный ужин нынешним вечером. Ливий. ...уродом суфлёр себя не считал ни спереди, ни сзади, и если хозяин, умолив Асклепия, взялся за старое, стоило порадоваться, что щетина на лице росла давно и исправно.
Тривия Августа: август, 25, сумерки Тривия недовольно расхаживала по атрию, теребя край паллы. День не задался с утра и едва ли Боги расщедрятся к вечеру... Она ничуть не жалела Пирру, хотя любила ее не меньше, а, пожалуй, даже и больше прочих сестер. Когда они были детьми, Мелетия часто говорила, что эта непоседа, дай ей волю, перевернет все с ног на голову. С тех пор мало что изменилось, и Тривия знала - если дать Пирре разгуляться, под обломками своих страстей она похоронит всю семью... Семью, ради которой Августа и так жертвовала слишком многим. Мысли плавно вернулись к Куриону. Шансы обрести в его лице верного союзника и смертельного врага были примерно равны, слишком многое было поставлено на карту. Остановившись и глубоко вздохнув, она огляделась по сторонам и подошла к нише, в которой угадывались знакомые очертания лиц. Проведя пальцами по одной из масок, она еле слышно пробормотала: - Отец, одобрил бы ты меня или осудил?.. И тут же подумала, что если не одобрил бы, то и осуждать бы стал едва ли. Старик Корвин слишком ее любил. Она заменила ему не дарованного Юноной сына, и делала все, чтобы быть достойной своего отца. И даже сверх того - она была его защитой, его оружием, его опорой в любой беде. Тривия вгляделась в холодные неживые черты и всхлипнула. Нет, отец не осудил бы ее. - Почему ты оставил меня, папа? Удержат ли мои руки небесный свод, падающий на головы твоих детей?.. Тяжело опустившись на холодный пол под нишей, она беззвучно плакала, вздрагивая от каждого шороха, боясь, что ее, всегда сильную, несгибаемую, застанут разбитой, словно тонкостенная амфора. Когда слезы иссякли, Тривия поднялась, и медленно побрела к таблинуму. Обежав его глазами, она остановила взгляд на небольшом свитке, которого раньше здесь не было. Пробежав его глазами, она тряхнула головой и громко сказала: - Назад пути нет. Кликнув служанок и поплотнее завернувшись в паллу, она вышла из дома. >>>>>>>>>>>>улица, ведущая от дома Тривии к дому Курионов>>>>>>>>>>>>>>>>
Валерия Пирра: август, 24, вечер "Что же такого в этих свитках, что сестра так на меня набросилась?" - эта мысль не давала Пирре покоя. - "Видимо, старшие сестры были правы... Как бы там ни было, это что-то очень серьезное. Такое, на что бы Тривия не позволила ей смотреть даже издалека, не стань появление Валерии для нее неожиданностью. Да, пожалуй, по-хорошему не получится". Пирра слишком хорошо знала сестру, чтобы рассчитывать на то, что она посвятит ее в свои дела. "Но как далеко она в них зашла?.. да еще и эта пощечина, - внутри стала заново закипать что-то жгучее, чего ей стоило больших трудов утихомирить. "Ладно, - выровняла дыхание, - ладно. Не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Чего бы мне это ни стоило, я добьюсь, чтобы она оставила эту затею.. Или я - не я!" Она еще поиграла этой мыслью на разные лады и, перестав мерить шагами кубикулу, чувствуя себя в какой-то степени отмщенной , порывисто легла. Щека болела неприятно и пульсирующе.. Но долгая дорога все-таки возымела свое действие, и Пирра в скором времени уже спала. август, 25 Валерия не отказала себе в удовольствии хорошенько выспаться с дороги. Проснувшись, она потянулась, про себя отметив, что светло по-дневному, а, значит, спала она долго. Прислонила ладонь к щеке и слегка надавила - болело ощутимо, но уже не горело, как вчера. Сестра приложилась будь здоров, и если бы не Мелетия, все было бы гораздо хуже. Впрочем, так, как есть, ее тоже устраивало мало. Пирра подошла к зеркалу, но глянула в него не сразу. Да, так и есть, след все еще заметен.. "Чертова тигрица! Что такого ты от меня скрываешь?.." - она почти произнесла это вслух. Чувства, переполнявшие ее, были противоречивыми. Чего в них больше - любопытства и тайного восхищения Тривией или негодования - сказать было трудно. "Сестренка, сестренка..." - выдохнула она. Еще раз заглянула в свои глаза в зеркале, любуясь, и позвала служанку, одеваться. Пока Валерия рассеянно выбирала наряд, мысли ее были заняты куда более важным делом. Как убедить Тривию в том, что это не простое любопытство, а любовь к сестре и желание ее уберечь?.. А вместе с ней и семью. "Нет, она не поверит так просто... Только не она. Еще чего доброго опять взбрыкнет.. И проследить не выйдет - слишком осторожна". Валерия слегка нахмурилась и закусила губу. "Нет, все-таки еще раз попробовать стоит!" - решила она, порывистым жестом отстранила служанку и, в каком одеянии была, вышла в атрий. И тут же замерла, вытянувшись в струнку и, казалось, на время перестав дышать, потому что заметила проскользнувшую мимо нее в таблиниум сестру. Досадливо метнула взгляд по направлению ухода, но не в саму Тривию и мысленно выругала себя за нерасторопность. Делать было нечего. "Ладно, отложим до вечера", - заключила Пирра и, увидев Эмилию, с сияющей улыбкой направилась к девочке... Когда ребенка увела Мелетия, уже вечерело. "Теперь", - определилась Валерия. Но, пройдясь по дому и кликнув, наконец, служанок, обнаружила, что сестры и след простыл. "Удалилась, с охраной", - сообщили ей. "С охраной, - про себя передразнила Пирра и сощурилась, - прямо неуловима..." И тут ее посетила внезапная мысль, которая как нельзя лучше отвечала потребности утихомирить Тривию. Не мешкая, она решила воспользоваться тем, что предоставлена самой себе, и тоже прогуляться... ...домой вернулась не слишком поздно, считая, что хватит и сестры, бродящей невесть где, и сразу прошла к себе в кубикулу, все отложив до завтра. Какое-то время не могла уснуть, чувствуя смутную тревогу, но списала все на предстоящий разговор и, наконец, успокоившись, задремала... август, 26, день В этот день Пирра встала хоть и раньше вчерашнего, но с неприятно тяжелой головой из-за позднего засыпания. Решив не тратить времени на наряд, - в конце концов, чего церемониться с ним перед сестрой - Валерия наскоро оделась и прямиком направилась в таблиниум. Но он пустовал. "Да что ж такое!.." Сразу кликнула Шани. Эта - любимица, она будет знать, где искать Тривию... "Не вернулась?" - вскинула взгляд на стоящую перед ней служанку. Та кивнула, прямо глядя ей в глаза. Лицо Пирры против воли слегка вытянулось от удивления. Впрочем, сестренка и раньше не отличалась домашностью. "Ну, не сидеть же сиднем весь день, в ожидании", - подумалось Валерии. Расспросив Шани, как пройти на игры, с ее же помощью переоделась в более подобающее случаю. "Когда вернется сестра, скажи, я хочу с ней поговорить", - бросила через плечо и вышла в город. амфитеатр Марцелла >
полная версия страницы