Форум » Жилища » Лавка (она же - дом) Суламиты (продолжение 2) » Ответить
Лавка (она же - дом) Суламиты (продолжение 2)
Суламита: Двухэтажный домус, зажатый с боков двумя сомнительной крепости 4-х этажными инсулами, в первых этажах которых так же расположены лавки, стоит в приличном районе посередине между центром и окраинами. Лавка, в которой торгуют свежими и сушеными фруктами, овощами, ягодами, зеленью, выходит на небольшую площадь с общественным фонтаном и состоит из двух помещений - торгового павильона и склада. Перед торговым помещением, под полотняным навесом, установлены две скамьи для покупателей, желающих отведать фрукты и ягоды прямо на месте. У прилавка неотлучно находятся Нуб и одна из рабынь. Хозяйка периодически выходит к покупателям, но не торгует, а только общается и надзирает за работой рабов. Вход в дом - между складом и торговым павильоном, представляет из себя длинный коридор, ведущий в атрий. По периметру атрия - 2 спальни рабов, кухня с алтарём Лар, столовая, кабинет хозяйки и проход в небольшой открытый дворик, вроде крохотного перестиля, образованный помещениями бани, полузакрытого теплого бассейна, кладовки и туалета. Посередине атрия небольшой имплювий, украшенный бронзовой статуэткой Меркурия, тут же - две скамьи и три маленьких клумбы. На втором этаже - 4 спальни членов семьи, пара каморок и солярий, устроенный на крыше бассейна. Обстановку дома можно охарактеризовать как "остатки былой роскоши". Хозяева, знавшие лучшие времена, когда-то были подключены к римскому водопроводу официально, позже - трубу перекрыли за неуплату. После пожара Суламита подключилась к воде пиратски, попустительством эдила с "мохнатой лапой". Крыша таберн является балконом комнат второго этажа.
Ксен: 23 харчевня ксена>>> Жену он пустил вперед , хотя весело бурчал под нос, что вот наконец-то сам на нее бочку катит, и, если она замешкается, раскатает тонким слоем. Фасция отвечала, что катить надо впереди, освобождая дорогу от зевак. Посмотреть действительно было на что, если бы было кому, что Ксен и незамедлил высказать: - Да тут с фонарем уже впору впереди идти, - намекая, что донаряжалась и громогласно возвестил Суламите прибытие, не давая жене как следует возразить. - Открывай, соседка, мы пришли, почти все. И пиво. Бочка, похрустывая песком, мягко качнулась, занимая удобное положение перед дверью.
Ингрид: 23, харчевня ксена Родители бухтели и со стороны выглядели совсем по детски, что от неприятных мыслей отвлекло. И ингрид почти смирилась с неизбежным после нескольких стаканов "а вашу когда' и даже не обижалась на это приглашение, выглядящее почти как намек. Действительно было бы странно если бы она осталась дома, не по-соседски бы это было.
Залика: Глухо булькнувшее "и пиво" после громогласного "мы пришли" не утешило. Ксен был далеко не дурак, и, открывая гостям, Залика старалась не поворачиваться к бывшему гладиатору разбитым виском.
Ксен: Ксен пихнул бочку и она вошла первая. Направляя ее, Ксен больше уделял внимания тому, чтоб она не наехала на кого-нибудь, нежели на этих самых кого-нибудь, а потому Залике удалось от него свой разбитый висок спрятать. Ему было немного неловко за неумение придумать более подходящий в хозяйстве подарок и от этого он, надувая щеки, тихонько трубил себе в усы что-то торжественное.
семья: Она пропустила бочку с конвоем вперед и оглянулась на дочь... Впервые после получения известия поняв, что планы выдать ее за соседа безнадежно провалены. Она поджала губы, но только вздохнула: не в ее привычках было высказывать упрек человеку, для которого сама ситуация уже упрек. Дочь она считала отнюдь не дурой - если упрямство не считать глупостью. И просто вычеркнула из памяти все свои попытки одной резонной мыслью: а стоило ли вообще звать Ингрид на эту свадьбу?
Ингрид: По пути она поборола раздражительность-воздух был удивительно свеж, а отец так смешно бормотал что-то себе под нос, что не улыбнуться было невозможно. И неправильно и нечестно было хмурить брови-у людей праздник. И тем более расхотелось как-то проявлять эмоции, когда она поймала взгляд матери.
Суламита: На последней ступеньке её шатнуло, и, побледнев, Мита вцепилась в перила, а губу прикусила до крови: при взгляде на собравшихся (а скорее при мысли об отсутствующих) сердце снова дало о себе знать, норовисто взбрыкнув чуть не до самого подбородка. Снисходительно смотревшие со своих пъедестальчиков домашние боги получили от неё особенно выразительный взгляд. "Не дождетесь. Пока все свои шедевры не оженю не помру". Она пропустила Юлию вперед и слегка подтолкнула к алтарю.
Луций Алтер: Впервые за последние несколько дней чистая туника смутила Луция, как и количество приглашенных гостей, размеры пивной бочки, растерянный взгляд Юлии. Он бросился было подхватить побледневшую мать, но вовремя осекся и под ее взглядом покорно взял Юлию за холодную руку - как будто и не откапывали. "Скорей бы все это закончилось" - он чувствовал, как его лодка медленно закручивается и тонет. офф: давай, я только за)
Суламита: При виде растерянности детей, Суламита взяла себя в руки, шагнула к ларам, и церемонно обратилась к соседям: - Ивон, Фасция, благодарю за оказанную честь, позвольте представить вам мою родственницу Валерию, которая сейчас станет Серторией, - а потом, голосом, который взбодрил бы и покойника, к брачующимся, - ну обменивайтесь уже клятвами, еда остывает, полдня готовили.
Залика: Зал широко зевнула, даже не прикрыв рот ладонью - она и так устала, а брачные церемонии всегда нагоняли на неё скуку.
Герасим: Он смотрел на неё неотрывно, в надежде хотя бы на прощальный взгляд... но заплаканные глазки Рахиль были прикованны к жениху и невесте. И в этом взгляде, полном светлого умиления и надежды не было места ему, Герасиму. Там уже плескалось море, пестрели заморские ткани и зарождались улыбки, предназначенные для других греков...
Нуб: "Благослови их, сохрани и спаси, дай им долгих спокойных лет...". Он молился про себя, одной рукой обняв худые плечи Софии, другой гладя по голове малышку Амизи, и ему казалось, что молитва ещё никогда не звучала так искренне.
Луций Алтер: ... "Где ты, Гай, там и я - Гая" ... Юлия произнесла это так тихо, что Луцию пришлось наклониться к самому ее лицу, точнее это было не ее лицо, а что-то крепко присыпанное мукой... Он протянул Юлии кубок с водой и вспомнил про факел. Про отсутствующий факел. "Ну бля..." С тихим свистом он снял подвешенную у алтаря лападку и протянул ее молодой жене вслед за кубком, отмечая, что рука ее стала теплее. - Выкрутился - шепнул он на ушко Юлии и подмигнул. Кажется, она улыбнулась. Теперь все было хорошо.
Ксен: Ксен смотрел на его побитую мордаху, думал о ястребе в клетке и молился, чтоб в самый торжественный момент не заурчало в животе. Вид у него при этом был самый возвышенный - как и у любого человека в миг смиренной молитвы. Картину портили только быстрые взгляды украдкой по бокам, в сторону жены и дочери, которых не достигали потому что головы он не поворачивал, в остальном это был подобающий свидетель на свадьбе.
семья: Краденая юная патрицианка казалась напуганной. Фасция вздохнула и прошептала: - О Бона Деа, Бона Деа... Чтобы все у них сбылось как хотели. Придерживая подарок у сердца, она старалась сложить слова, которые при этом скажет, но только быстро заморгала, чуя в углу глаза предательскую влажность, и нахмурилась, чтоб не выползло.
Суламита: Если бы Фасция не моргала, пряча слезы, Суламита может и выдержала бы трепетность момента, о котором мечтала многие годы, который представляла в мечтах совсем иначе, при котором должны были присутствовать гораздо больше людей - младшие сыновья, сестры, брат... и Луций. Не говоря уже о соседях, дальних родственниках и деловых партнёрах. Но Фасция моргала, Рахиль рыдала чуть не в голос, София дрожащей рукой украдкой утирала слезы и Суламита едва не высморкалась в то, что держала в руках. Опомнившись в последний момент, она повязала виту на голову новобрачной и, шмыгнув носом громче главного шлюза в Золотом, погнала всех к столу как кур: - Кушать, кушать, кушать... - входя в триклиний последней и успев пихнуть в бок расчувствовавшуюся не в меру Рахиль и махнуть Амизи - чтоб подавали.
Залика: Зали, которую не пихнули и не махнули, облегченно выдохнула и тоже шмыгнула... на кухню, выловить несколько кусков поаппетитнее, пока гостям не достались.
Герасим: До кухни идти сил не было. Да и есть почему-то расхотелось. Герасим вернулся в каморку, лег, закрыл глаза и попытался представить тёмные локоны Ифе. Но в памяти упорно пушились рыжие кудряшки.
Нуб: Плачущую няньку Нуб сперва пытался усовестить: - Что ж ты рыдаешь, женщина? Всё хорошо, смотри какие молодые красивые, стол накрыли, гости пришли, не вой, не клич беду, уймись... - а потом просто взял на руки и отнес в кухню, умостив в уголок чтоб не мешалась, и наметав ей в тарелку вкусненького. При виде своего любимого сыра Софья и правда, унялась, а он поняв что за всей этой суетой про Герасима забудут, отнес ему праздничной выпечки и вина. Мысленно перебрав всех - накормленных, пирующих и при деле, управляющий решил что самое время найти пропавшего и... пропасть найденного. >>>дом лекаря Левия
Ксен: - Так я это, - призывно махнул рукой Ксен, - это я всегда за, и у меня тут это, к вашему столу вот.... - он так незаметно попытался вставить в разговор огромную бочку, словно это были пресловутые пять копеек. И тоже приглашающе развернулся к триклинию.
Луций Алтер: Амизи и Рахиль уже несли что-то вкусное, пахнущее, но есть все равно не хотелось. Он быстро проглотил предложенное наклонился к уху Юлии: - После идем сразу наверх, иначе это торжество затянется дней на четырнадцать, - увидев, что она кивнула, наполнил ее чашу вином и сделал вид, что внимательно слушает переговоры гостей за столом.
семья: Фасция, азартно шевельнув бровью, точно принимала хозяйкин вызов, прошла к столу со словами: - ...наверное что-нибудь особенное приготовила... а потом, когда убедилась, что расчувствоваться на людях ей уже не грозит, подняла стакан с энергичным "Хммм!" - Мы тут иногда с Сарой - ну вы знаете Сару, я бы может и ничего, но с Сарой просто так не бывает, она заметит и непременно чем-нибудь своим удивить захочет - так вот мы с ней часто обновами хвастаемся. И конечно не бывает, чтобы не возник вопрос, где ты это купила и за сколько, главное. Надоело мне это и я уж ей как-то раз отвечаю: "а я не помню". А она: "ну вспомни хотя бы, тебе жалко было деньги отдавать?" ... Так вот я хочу, чтоб вам никогда не пришлось вспоминать, как не пришлось мне, чем вы пренебрегли, чтобы быть вместе... Девочка моя, это тебе, носи - это мое еще из дому, еще с тех пор, когда мне покупал серьги отец, а не муж. Носи, милая.
Ингрид: Когда читали что положено, вопреки трогательности момента, отчетливо представилось, как она вот так одного за другим присутствует гостьей на свадьбе своих бывших женихов..и то что луций к ней ни разу не сватался, положения не спасло. А тут еще мать с подарком. Нет, украшений жалко не было, пусть носит, бедняжка..и пусть они будут счастливы, раз уж ей, ингрид не судьба. Да и все равно отказала бы она луцию, если бы тот посватался. Он ей всегда казался слишком взрослым и чуточку скучным. Есть не хотелось совсем. Пить тоже. Она соблюдала приличия и не более. И было немного неудобно что она сама без подарка.
Суламита: Тронутая до глубины души габаритами подарка, Суламита всё же извинилась: - Этим, Ксен, мы будем утешаться после того, как молодые уедут завтра в Грецию. А сегодня - только фалернское... Да что ты, Фасция, так, скромный обед... какие там разносолы в таких обстоятельствах... - отговорилась, довольно оглядывая ломящийся стол и подгоняя служанок... ... а после подарка соседки даже перестала подкладывать всем куски, одной рукой обхватила щеку, а другой крепко, молча, пожала локоть Фасции. И, чтоб не вспоминать родительский дом и собственную, совсем не патрицианскую, свадьбу, воспользовалась проверенным средством - огромным куском пирога по "бабушкиному" рецепту. - А что, сосед, не надо ли тебе чего в Греции? Теперь у тебя прямой поставщик будет, дай только доедут, а там уж...
Луций Алтер: Пока Юлия расчувствованно принимала подарок, Луций кивком подтвердил фразу матери о поставщике: - Любой товар по-соседски, Ксен. Спасибо за все, - он весело глянул на мать, - а я, пожалуй, прихвачу немного пива в дорогу, утоплю в нем пару островов. Он еще раз поклонился гостям, мысленно и взглядом, сам не понимая за что, извинился перед Ингрид, и увел Юлию в спальню. К сожалению, пока только спать - слишком утомительным был этот день.
Ксен: - Ну чего, чего там из Греции возят, - сказал Ксен, а Фасция, переглянувшись с Суламитой, согласно многозначительно кивнула. - Но щас не об этом, наливай, - и он, громогласно откашлявшись после того как вытянул стакан одним духом и забыв, что это была тихая, тайная можно сказать, свадьба, огласил триклиний (хорошо если только триклиний!) первым куплетом, в конце которого требовалось непристойное слово, которое он заменил на пристойное только когда случайно глянул на Фасцию. И голос на всякий случай притушил: это был ведь только первый стакан.
Ингрид: Отец начал буянить теряя всякое очарование. Луций зачем-то извинившись перед ней адресно (зачем? Будто он виноват был..) удалился. Захотелось домой, пока не началось традиционное "Вашу когда?". Но дома тоже было бы пусто. Да и от мыслей это бы не спасло. ................................ харчевня Ксена
Суламита: - В Греции есть всё, - авторитетно уверила Мита, дожевывая кусок, которым едва не подавилась при песенке, какой полагалось благословлять и подбадривать невинных невест. Невинных а не... откопанных. После пирога и фалернского на щеки вернулся какой-никакой цвет, и, беседуя с Фасцией о греческих тканях, она даже умудрилась вскользь напомнить, что в доме имеются ещё два жениха. Далеко не всё было допито и съедено (хотя Ксен очень старался) и в любом другом случае Суламита не отпустила бы гостей, пока те не подмели со стола последнюю крошку и не плеснули богам последнюю каплю... но это была слишком странная свадьба и слишком длинный день. Тем более и соседская дочка ёрзала, чувствуя себя явно не в своей тарелке. И Мите, по-женски, оно было понятно - неприятно терять женихов, даже тех что лежат прозапас на самом дне корзины. Она велела рабыням складывать выпечку и отборные фрукты в гостевые салфетки, предоставив Фасции самой объяснять захмелевшему Ксену, что ночь на дворе.
Ксен: Он еще не успел разгуляться как следует, но Фасция незаметно кивнула на дочь и он согласился прежде чем удивиться успел. Может быть его внезапное согласие сворачиваться и выглядело странно, но только до тех пор пока он не вспомнил, что там сын один принимает его обычную компанию, а те наверняка уже успели принять на грудь и рассказывают о сегодняшних боях так, что может, уже кулаки летают вместе с междометиями. Скомканное "ну ладно, мне там.. это..." содержало в основе своей трезвую мысль, а тот факт, что он пел, выходя, чуть не на всю улицу, так ведь это же свадьба же.>>>>>>>.харчевня ксена click here
Суламита: Фалернское не брало. Первый, пожалуй, раз в жизни. И до третьей стражи она драила с Рахилью дом, как после покойника. Как будто все мертвецы городской кагорты и их вдовы были на этой свадьбе, как будто хотела вымести, вымыть из дома грех и горе чистой водой, раз вином залить не получилось. И наставляла, наставляла, бесконечно наставляла уставшую, вымотанную, растерянную рабу - как служить госпоже, что готовить господину, с кем не водиться, что не брать на базаре, напоминала рецепты блюд и настоев, средств против пятен на шерсти, моли в сундуках, головной боли, чесотки, лихорадки, собачьих укусов и детских поносов... И не забылась, а рухнула в сон, как со скалы.
Нуб: >>>Лавка-дом Левия Он не спал вовсе. Перекапывал клумбы, чистил имплювий, чинил корзины... и стыдился тревожить молитвой того, на чье прощение уже не надеялся. август, 24, утро И как только, как обычно, словно под ним не бывало ничего непоправимого, начало светлеть небо, тихонько поскребся под хозяйской дверью: - Господин, госпожа, вставайте, пора.
Луций Алтер: Юлия крепко спала всю ночь, и Луций успел начистить и наточить оружие и доделать роскошную трирему, за которую не мог заставить себя взяться вот уже несколько лет. Поскребывания в дверь он услышал, когда приторачивал кусок красной ленты на место паруса. Нуб звал. Луций разбудил Юлию, велел ей (мягко и не настойчиво) одеваться и спускаться к завтраку, а сам стыдливо вышел к стоявшему у дверей нубийцу с кораблем: - Отдай... - он немного подумал, - Залике. От меня подарок. Матери корабль вряд ли понравится, я ей пришлю из Греции что-нибудь более сухопутное. Идем завтракать?
Нуб: Нуб молча кивнул. Он тоже считал, что долгие проводы - лишние слёзы и не стоит будить больных рабов для прощания. Подавая молодым хозяевам плотный, даже по меркам этого дома, завтрак, он только тихо попросил: - Господин, у одного моего друга неприятности в Риме. Ему надо покинуть город как можно скорее. Позволь ему доехать с тобой до Греции в качестве слуги? А может и там пригодится - он отличный секретарь... - и, наклонившись к самому уху, честно предупредил, - но беглый. Хозяин хотел его убить.
Луций Алтер: - Беглый? - Луций улыбнулся и похлопал Нуба по плечу, - о, Юпитер, он прекрасно впишется в нашу компанию. - И серьезно добавил: Я довезу его до Греции, не выдам. Если только он сам себя не выдаст. Садись с нами, Нуб, тоже поешь. Может и не увидимся уже. Никогда еще он так не торопился за завтраком, даже не успевал толком прожевать то, что заботливо приготовила мать. Посвящать Юлию в их с Нубом дела он не собирался, только сказал ей, что вместе с ними будет еще раб. Та молча кивнула и снова принялась за сыр.
Суламита: Разбудил её шелест шагов мимо двери. Вынырнув из Стикса, где беспомощно барахталась, недоумевая - куда задевала монету? - Суламита стряхнула сон, умылась, растирая лицо до красноты, которая в бледном утреннем свете вполне могла сойти за здоровый румянец, и пошла к детям. С порога кухни ей не было видно лица спешащего сына, только профиль невестки, не поднимавшей глаз от тарелки. "Лишь душевнобольные затягивают собственную казнь..." Она сама подала детям салфетки, целуя обоих приветственным утренним поцелуем. Как в любое, обычное, утро. И хлопнула в ладоши: - Нуб, спускай сундук. Рахииииль! На выход. Да узелок не забудь, распутёха! Алтер, как только доедешь - составь список того, что мы могли бы предложить Ксену по интересным ценам и пришли.... А это ещё что за недокормыш? - уже на пороге лавки воззрилась на Кадмуса, взявшегося за сундук с другой стороны. И, получив ответ Нуба, махнула: - Много не платите ему, толку с него... Солнце неумолимо вставало над Римом. Тени отступали с улиц, давая светлую дорогу уходящим. Суламита прижала сына к сердцу и отпустила. Жизнь была жизнью. И ни чем более. - Благослови вас боги. А моё благословение с вами. Идите.
Луций Алтер: Мать суетилась, но как ни старалась она придать своим жестами хоть какую-то обыденность, все было как в первый раз для Алтера - и то, как она подала салфетки, и то, как подгоняла Рахиль, и особенно то, как обняла напоследок. - Конечно, мама, в первую очередь, - сказал он про список для Ксена и в последний раз прогнал мысль о том, что можно было бы спрятаться здесь, переждать, не убегать так постыдно, оставляя кровавые дорожки - то, о чем он думал этой ночью. Но сундук уже поднят, Юлия-Валерия готова, а мать разжала объятия. - Все будет хорошо, мама, мы еще вернемся. - Он поцеловал Миту в лоб, затем Юлия обняла свекровь и что-то ей прошептала. Вся процессия двинулась на Бычий рынок
Нуб: Помощи от Кадмуса было, действительно, не много, но кое-как сундук он держал, и до причала на Бычьем их маленький караван дошагал достаточно скоро и без проишествий. Если не считать того, что Нубу первый раз за всё время что он знал Рахиль, пришлось повысить на неё голос - девушка норовила разрыдаться, а ближе к Тибру начала вспоминать что она забыла, и всё порывалась "быстренько сбегать и вернуться". >>>Бычий рынок >Рахиль и Кадмус в Грецию, навсегда
Залика: В комнату заходили, но разлеплять глаза было лень и она просто отвернулась к стене. Нужна будет - разбудят всё равно и никуда не денешься. И только когда хлопнула тяжелая входная дверь, Зал поняла, что проспала отъезд брата. На низком колченогом столике у ложа стояла красавица-трирема и ласковый утренний ветер из окна ("теперь у меня окно!") раздувал её паруса. Залика провела рукой по шершавому борту кораблика "Алтер..." и принялась ожесточенно втирать вонючую мазь в висок. "Белка... дурочка рыжая...". Рука с гребнем нетерпеливо и зло дернула запутавшуюся прядь. Перехватив пару кусков сыра с ещё теплой лепешкой ("кто теперь готовить будет?! эта мелкая пока научится... хоть в термополии питайся"), она открыла лавку, сжала зубы и безмятежно улыбнулась первому покупателю.
Суламита: Они уже давно скрылись из виду, а Мита всё смотрела из под ладони им вслед, пока толпа не запрудила утренние улицы, смывая своими водоворотами силуэты ушедших, всё мерещившиеся вдали. А потом просто стояла, привалившись к двери, бездумно глядя на пестрое, разноликое, чужое, плескавшее в лицо бессвязным и уносившее прочь: "песок он что ли в муку кладет? все зубы обломаешь..." "а вот веретёна, веретёна кому?!" "ты б не пил с утра, чтоб недостача не мерещилась..." "... что, скажешь пожалеет мешок перца сжечь?" "да что ж ему - жить надоело чтоб императорские похороны превосходить? скромнее сыпанет" " а жаль, претор-то этот поболе императрицы заслуживает..." "витушки! витушки! куда лапами?! витушки!" И что-то из этого потока брызнуло как шипящее масло на руку, возвращая к тому, что должна. "Похороны... Мирина!" Накинуть серое и позволить течению себя увлечь было проще, чем стоя на пороге не смотреть туда, куда они ушли. >>>форум
Забан: >>24 авг, еще утро наверно, Улица от и до>>> Тут было все в достатке, и разве что глаза разбежались. Чувствуя себя в своей стихии, яблоки он перенюхал всех расцветок, пока выбрал, кучкой откладывая сбоку, а потом принялся за капусту, выискивая качанчик поменьше и понежнее. Сельдерей был тоже вполне приличный, и, увлекшись, Зан вскинул глаза: - Тимьян есть? Хотя тимьян, может, и у них там нашелся бы, но там помимо съедобного еще мало ли чем пропахло, так что он не вспомнил. Девка, не смотря на сторожевую улыбку торговки, была как-то родственно жестка.
полная версия страницы