Форум » Жилища » дом Курионов (продолжение 1) » Ответить
дом Курионов (продолжение 1)
Мирина: Один из богатейших домов Рима, с парком, садом и многочисленными службами. Принадлежал претору Рима Гаю Куриону, перешел по наследству его младшему брату сенатору Ливию Куриону.
Мудрёный: Писал он практически не отставая, хоть и довольно давнее было дело, и подтащив к себе свиток с ахейскими титулами, оставил место на них, а потом еще на пару имен, и, в душе улыбаясь, дописывал уверения под корабли. Объяснить бы ему, что верных людей у него нет, все зыбко, как та поверхность, на которой держится посудина... - Завтра с утра будет отправлено, господин.
Ливий Курион: Курион сосредоточенно перебирал свитки на столе, между сортировкой искоса поглядывая как доскрипывает секретарь. Искомые каракули оказались вообще на дощечке, и Ливий откинулся в кресле проглядывая текст. - А ты был бы хорошим секретарём... если бы не был пиратом. И зачитал: -...убедил их продать себя ввиду безопасности с одной стороны и бесполезности с другой, - покашлял в кулак, похмыкивая над двусмысленностью написанного, понимая, разумеется что подразумевалось, но... - "ввиду"... где они набираются таких выражений? Но да, продать тебя было вторым самым безопасным что они могли сделать. Безопаснее было только убить. Да и мне как-то неуютно. Побарабанил по столу пальцами и без перехода предложил: - Свободы хочешь? Свободы и денег? Это просто. Я могу кое-что забыть, ты - кое-что вспомнить.
Мудрёный: - Что, например, - спросил Рурк, дописывая в промежуток ахейские титулы и поднялся за свитком с именами на третьей полке. - Я и был хорошим секретарем в свое время.
Ливий Курион: - Верю, верю, - сморщился Курион, - хотя все под этим подразумевают разное. Что... в Греции есть человек, который должен умереть. Не от рук моих людей. Если ты вспомнишь несколько надёжных знакомых из той области, то сразу после его смерти получаешь свободу и небольшой легкий корабль, набираешь команду и возишь, помимо своих, мои грузы. Некоторые. Возможно, встречая иногда в море торговых конкурентов моего зятя. Впрочем, сам ты можешь и не подниматься на борт, я не настаиваю, достаточно управления.
Мудрёный: - Выгоды, - запоздало поправил Рурк. "ну вот, а ты говоришь был бы. Одно другому, как видишь, не мешает". - Действительно, не умеют формулировать... Какая же это свобода, - спросил себя. - Но как скажешь, господин. Тебе непременно нужно знать имена, которые я вспомню, или обойдемся безопасностью? Свиток на третьей полке был не один, и он пересматривал. Ирония, конечно, была лишней, но раз уж он оказался среди... "идиотов"... с волками жить - по волчьи выть.
Ливий Курион: - Свободу так сразу трудно сформулировать, - согласился Ливий, кивая и уминая в кулаке подбородок. "Это даже мне не под силу" сказалось вдруг в голове ясно, как вслух. - Но ты можешь вернуть себе свою собственную жизнь. Её более респектабельный вариант. Видишь ли, мне жаль использовать твои... специфические таланты там, где могут справиться десятка два идиотов. Походить на рынок, конечно, придётся, но... они там есть. На латифундии или в каменоломнях ты даже не окупишься. А мы же деловые люди? - спросил риторически. - Жить будешь в Остии. Имена? Избавь меня от лишней информации. Достаточно, чтоб они поверили твоему письму с задатком.
Мудрёный: Рурк сунул один из свитков на другую полку - у всех предшествующих ему секретарей, видимо, была своя схема порядка в таблинуме, - а сам, жмурясь, смеялся, пока стоял спиной: "значит, обойдемся безопасностью". - Стало быть, завтра с утра, как только представлю тебе подходящего для стрекозы охранника, съезжу в Остию сам... если не нужен буду здесь... - садился он уже с согласной улыбкой, нашел и вписал пару греческих имен куда требовалось и спросил: - каков задаток?
Ливий Курион: - Разумеется сам, разумеется. Суфлёр тебя проводит, - потёр лоб Ливий одновременно держа в уме формулировки законов, расположение тёткиного дома, цену корабля и досадуя, что попадаются либо недостаточно умные, либо слишком самонадеянные... впрочем, именно поэтому он не хотел держать пирата слишком близко. Но с другой стороны - самые умные пираты живут в приличных остийских домах и ворочают большими - собственными - делами. С третьей же стороны - даже если бы такие продавались на рабьих рынках, держать их рядом уж тем более не стоило. Даже не спросил... А если бы он хотел убить самого наместника? Вот и волк стал слишком... - Задаток? А почем нынче архонты вольных городов?
Мудрёный: Рурк, вообще-то, предполагал, что это будет прокуратор, и сощурился в даль. Корабли - это первое, чем он интересовался в таблинуме, и, чтобы найти, кто завтра отправится в Грецию, Рурку провожатый был нужен... разве что в качестве издали узнаваемой печати. А вот помешать мог. Потому что Рурк собирался писать письмо некогда врагу и даже приложить к письму денег. В данный момент он сидел и думал, куда спровадить обещанного суфлера, пока он будет выяснять с одним давно знакомым аргентарием, от кого критскому подонку выгодней покажется избавиться - от римского сенатора или греческого архонта. Перевешивал пока архонт, но только потому, что Рурк знал Антеев нрав, тому чем ближе протянуть руку, тем проще сорвать злость. Да и слышал он краем уха пару оговорок по поводу такой свободы, какую ему сейчас предлагали... - А сколько заплатили бы за тебя, господин, окажись ты кому неугоден?.. Вряд ли ведь в полсотни уложились бы...
Ливий Курион: Убрать одного из двоих? Или рискнуть и лишить обоих поддержки, но лишить её таким образом и зятя? Оправдан ли риск? Ещё недавно всё это было интереснее сенета, веселее оргии... Теперь же Ливий чувствовал только досаду и непреодолимое искушение отложить решение до... утра? Хотя бы. Дело более важное занимало всё существо, не оставляя места докучным мелочам, бывшим раньше основой существования, долбило как дятел трухлявую кору где-то у виска. Неотложное. Единственное. - А? Меня...? - неохотно выплыл из подсчётов Ливий. - Уложились бы и в меньшее, достаточно фанатика, а Рим многолюден. Сравнил член Приапа с пяткой Ахилла. Это провинция, все всех знают, никаких толп... Три-пять человек, по десять тысяч на нос, накинуть главному, скажем, две... Ограничимся десятью задатка. Имя... впишет суфлёр, перед выездом. Лишним было говорить чем рискует секретарь в случае провала или саботажа, лишним было объяснять, что суфлер, кандидат на место волка, умеет не отсвечивать и у него отличная память на имена которые хозяину знать не стоит, чтоб крепче спалось, лишним казался даже выкипевший уже до дна гнев. Но работу с завещанием Курион всё же предварил, указывая на стол: - Этот свиток - копия моего завещания. По нему все домашние рабы, в том числе с вилл, в случае моей смерти отходят принцепсу. Печальная участь, но времена таковы. Вольноотпущенники же, как и прочая клиентула, разумеется, отходят дочери, читай зятю. Но кое-что я хочу изменить. Бери папирус, я надиктую правки.
Мудрёный: - Нет, - покачал головой Рурк, разглаживая на столе папирус под завещание, - от имени зависит, куда его вписывать, и кому писать. Так что определить придется тебе хотя бы с утра - Авпасид это или кто-то другой. Я слушаю, - относилось уже к следующему вопросу, и он поднял ожидающий диктовки взгляд.
Ливий Курион: - Будем считать, что упало на ребро, - отмахнул Ливий всеми перстнями, чтоб не сбиться с точных формулировок. - Авпасид. Суфлер прочтёт письмо перед запечатыванием. Сегодня или завтра - решай сам. Имена я держу в других, лишних не читаю, сенатор такая работа... ниже троюродной племянницы, но выше отпущенника Микена вставляем так: желаю чтоб была свободна моя внебрачная дочь Дея, завещаю ей домус с лавкой масок, что на Яблочной площади на Авентине, оставляю ей также пятьдесят тысяч сестерциев и двух рабынь нубиек... ээ... близняшки, были Миринины, имена выяснишь, забыл... не обременяя наследство культами, благословляя мою законную дочь Ливию за доброе исполнение моей воли. Успеваешь? Перепишешь до утра, целиком, начисто. Легче ему стало сразу, и вечер показался всего лишь влажен, словно и не сыпался с неба божий гнев и не пёк нутро перемешанный с осадком собственного гнева острый улиточный соус. Но непокой всё равно дул откуда-то как маленький пакостный сквозняк. - Записал?
Мудрёный: Старика почему-то ненадолго стало жаль до грусти, что суфлера желанней не сделало, конечно, но издержки есть издержки, придется вспомнить молодость. "имена так имена", - думал Рурк, записывая, имен он знал много разных, а к тому, кому собирался писать, по имени никогда не обращался. Спать хотелось очень, да и следовало выспаться перед поездкой даже если бы не хотелось, решать придется на месте, руки пачкать в новом доме было преждевременно, связей открывать и мелкой сошке не стоило. - Записал, - сказал Рурк, и, со вздохом наблюдая, как человек снимает со своей шеи жернов и готов плыть по воле волн, по старой привычке еще заботясь о направлении: - Вот ты и свободен, господин, - тепло улыбнулся.
Ливий Курион: Ливий расхохотался бы ему в лицо, если бы собственное не окаменело от фамильярности. - Сразу видно раба Сенеки. Свободен только твой бывший хозяин. И ты. До утра. Он поднялся, не глядя более на секретаря, и, проходя по атрию, проворчал гипсовому отцу: - Слышал? Рабы думают, что что-то знают о несвободе, как будто выбирают её сами изо дня в день. Как ты всегда и говорил. Я приду к тебе уже дедом... И тогда ты мне ответишь почему ты не заставил жениться Гая, старый хрыч. В мастерской, бывшей раньше просто пинакотекой брата, Ливий отправил подмастерье за "суфлёром" и долго инструктировал охранника там, где никто, даже предки, не мог их подслушать.
Мудрёный: 26 Утром он снова собрал охрану, выслушать отчеты. По договоренности, о каждой замеченной мелочи. Не пренебрег даже теми, на кого остальная прислуга натыкалась. Особенно ему понравился примеченный еще вчера парень, растворившийся в кухне, решил было его и представить... и тут он понял, что не досчитался одного из отсеянных первым осмотром. Мысленно прошел по всем точкам, вернулся к входным дверям и так оно и оказалось: оставлял он одного бугая, теперь их стояло двое - вчерашний и чуть поменьше. Но, что более ценно, не смотря на достойные размеры, второй бугай на первый взгляд проигрывал прямо до степени "не существовал"... и второй взгляд Рурк бросил только поэтому. И только поэтому не отвел его сразу же. Расспросил он обоих. Отдельно. Плоские глаза второго не выдавали, что он говорит меньше, чем видел. Для Рурка это было не важно - остальные принесли в зубах все, что ему было нужно и еще телегу хлама. А вот эти текучие мышцы в сочетании с серым лицом на самом видном месте в доме... Может быть, даже хорошо, если он не будет всего докладывать. Как бы ни изменились взгляды Рурка на способы деления человеческого рода, у него еще бывали и симпатии.
Ливий Курион: 26, август, утро Под утро ему приснился настолько странный сон, что проснувшись, Ливий ещё долго не открывал глаза, боясь наяву увидеть один из вариантов развязки, тот, в котором спустился только он потому что... дочь, зять, маленькие внук и внучка шли по обрыву, а он шел выше и из под его ног сыпались на них крупные камни, цеплявшие другие - казавшиеся незыблемыми глыбины срывались с мест, угрожая смести с собой в пропасть всё, что осталось от его большой некогда семьи. И в какую бы сторону он ни шагнул - камни шатались и сыпались, ни подняться, ни спуститься, на вправо, ни влево, осыпь можно было умолить лишь жертвой и с этого карниза выход был только один... или одному. Курион открыл глаза только ощупав кровать и убедившись, что даже если прыгнет - ниже пола не упадёт.
Мудрёный: Писем было готово два, одно читанное суфлером с именами, понятными при желании стойкими жаргонными условностями, деньгами и всем причитающимся, другое собственно то, что наводило на цель человека, которого Рурк не называл по имени. Друг любезный, - поддевал его Рурк первыми же словами, - я удручен тем, как долго ты мне не пишешь - возможно, известие о том, что я перебрался в Рим и больше не вожу мавров, ленивые ветры до тебя так и не донесли - даже у Остии выловили пиратов, так что архонт Авпасид тем паче должно быть потревожен морским разбоем. Зато дошли до меня поочередно, во-первых, известие, что ты женою отравлен, и я обеспокоен. Именно обеспокоен, а не скорблю, ибо слухам, цепляющим по пути до Рима всевозможные поветрия, перед тем женить тебя не удалось. А во-вторых, удар, что ты до того разбогател, что это уже повод для скорби. Поскольку я наконец нашел средства и время, чтоб расплатиться с тобой, и остается лишь сожалеть о том, что возвращенный долг теперь будет каплей в море, когда мог послужить поддержкой тебе в не столь удачные времена. Боюсь, таким противоречивым слухам не так уж трудно расти от одного корня, богатство умножает опасности, так что берегись, дабы иметь возможность меня приветствовать, когда, получив от тебя ответную весть, соберусь к тебе с остальным причитающимся тебе, вчетверо бОльшим - к тому времени, будем надеяться, воды будут чисты, как после Помпея. Передавая долю через известного тебе в Риме аргентария убежден, что ты по-прежнему знаешь, где ее получить - так или иначе, он известит свояка и вы найдете друг друга, на этот раз, по приятному поводу. P.S. Не женись. Он поторопился отвести отобранного варвара к едва проснувшемуся господину, в другое время выждав бы, но удачно спрятанное письмо требовало, чтоб от него избавились поживее. И после приветствия попросил разрешения представить Ливию Куриону: ...- лучшую кандидатуру для того, что ты думаешь поручить. Пока я не уехал в Остию, думаю, нелишним было бы ответить на возможные вопросы самому.
Ливий Курион: Постельничий с лицом белее простыни выскользнул из кубикулы, оставив секретаря самого расхлёбывать последствия неурочного визита. Но Ливий лишь осмотрел бывшего доверенного телохранителя брата от спокойных глаз до шрама на колене и кивнул. - Не забудь приложить к письму мальчишку, и сразу назад, казначею нужна будет помощь при расчетах в амфитеатре. И... отправь кого-нибудь пожертвовать Весте. Две амфоры... нет, пять.
Мудрёный: Рурк занудствовать не стал и уже по пути за мальчишкой осведомился у идиотов, что у них обычно жертвуется Весте амфорами. Радуясь дороге и нежаркому утреннему солнцу и пользуясь полной ясностью, утановившейся в отношении господина Куриона, он затравил провожатым морскую байку, пока не оседлали и, смеясь в голос но без слов над выданными довесками, отбыл в Остию счастливым человеком. -----------порт, Остия
Кассий: 26 авг утро из дома Кассия>>>>>> Пока он дошел, успело подплавиться сердце, заледенелое от должного. Город написал глазам веселую карикатуру на чужое горе - все, что охотно выносится, всегда смешно: ценных вещей не выбрасывают а лом часто причудлив. Поэтому лицо у Кассия если не светилось, то во всяком случае не изобличало. Он даже выглядел как человек, навещаюший близкого родственника, без усилий и задних мыслей. И, оттягивая момент, когда эта иллюзия улетучится с уходом с ярко освещенной улицы, он обращал внимание - не до того, чтоб привлечь его взаимно к себе, не до разглядывания, а отмечая людей, которых после Андро приучился видеть в рабах - обращал внимание... на того, кто стоял у входа и того, кто поспешил упредить хозяина.
Ливий Курион: - Как ты считаешь, Кассий, - поздоровался Ливий, жестом вышвырнув из кубикулы облачившую его в хитон прислугу, - кто должен управлять империей? Я не про личности, я в принципе. Всем этим разноплеменным сбродом. Кто? продолжение
полная версия страницы