Форум » Жилища » дом Курионов (продолжение 1) » Ответить
дом Курионов (продолжение 1)
Мирина: Один из богатейших домов Рима, с парком, садом и многочисленными службами. Принадлежал претору Рима Гаю Куриону, перешел по наследству его младшему брату сенатору Ливию Куриону.
Меценат: дом Понтия Мецената>>>>>>> ... в дом Курионов прибыл он так, что застал лишь торжественный выход, но и за то благодарен был напоминанью. >>>>>>>>форум
Пуппий: >>>>>>на глаза старавшийся не лезть - для него довольно и тех было, кто его здесь и так заметил, скромность украшала его не впервые - он присутствовал с самого утра, и почерпнул несколько полезных наблюдений. А светиться предоставил отцу. >>>>>>>>форум
Кассий: Подставляя плечо под носилки предшественника, Кассий поймал в толпе взгляд... направленный не на него, но от этого не менее говорящий. И угрюмая торжественность, которую хранило его лицо, отгородила его от окружающих, позволяя додумывать не слишком приятные мысли, практически выжигавшие дыру в сознании. В условиях ритуала, где он исполнял одну из центральных ролей, это была непозволительная роскошь. >>>>>>>>форум
Дея: Поев и переодевшись она выбралась в стекшуюся в атрий толчею и на миг потерялась, не в силах сообразить, где ей надо стоять и что кроме этого делать. В конце концов логическим путем возглавила процессию рабов, стараясь при этом не особенно вертеть головой и вообще сохранять чинный вид. И только когда, повинуясь волне, отхлынувшей от поднятых носилок, потянулась к выходу, заметила, что крутит поочередно подаренные кольца на пальцах: она не могла отделаться от чувства, что ей вот-вот придется встать на руки . >>>форум
Луций Фурий: Потея как в карауле и стреляя глазами как девка в порту, он выбирал из сутолоки знакомых, кивая, как голубь в зерно и примеряя, как одежку, к себе и сестре. Поэтому от отца отстал. Попадающиеся знакомые лица требовали по большей части такого возобновления отношений, проще которого было завести себе новых. Хотя, в свете недавних событий - подумал он и качнул бровями - не исключено, что на него будут вешаться уже вечером, как только приличия, позволяющие им сейчас переглядываться, позволят попытаться вытянуть что-нибудь о братской славе из первых уст. >>>форум
Фурия: Она смотрела свысока, и под этим взглядом умолкали, даже не видя. Складка меж бровей часто делает взгляд острее и тяжелее, чем принято носить, не замечая, а у некоторых женщин бывают очень чувствительные затылки. >>>>форум
Ливий Курион: >>>Аппиева дорога Перед самым домом сенатор сделал над собой усилие и пересчитал. По головам. Не так уж много высокородных осталось посмотреть, как почивший претор, любивший Рим больше чем всю родню вместе взятую, встанет в ряд с теми, кто вспахивал тут землю и прокладывал первые дороги. Даже Стервий не соблаговолил... но его, хотя бы, извинял возраст. Дочь была отпущена кивком, зять не удостоился и этого. До возможности провалиться в ложе оставалось одно, последнее, дело. Ливий почти позвал Дею... но понял, что не сможет сказать это ей. И окликнул волка. - Сучку эту, которая Мирине... на латифундию её. Пусть там блюёт до конца жизни.
Кассий: >>>Аппиева дорога >>>>> К дому он уже принес ее на руках, не доверяя рабам, только отослав некоторых вперед чтоб заранее подготовили носилки. Ему очень не нравилась ее бледность, и, хотя держалась она хорошо, когда обвила его шею, чувствовалось, что не просто с удовольствием. *после того как появится пост Куриона, допишу если понадобится и сколько понадобится* >>>>>>>Дом Кассия.
Лупас: >>>Аппиева дорога Лупаса самого уже тошнило. До того, что хотелось вцепиться в горло этому недоумку, у которого характера осталось только на мелочёвку. Но спина согнулась, послушная и гибкая, как всегда. - Да, господин.
Дея: >>>>>аппиева дорога>>>>> Набившаяся в сандалии пыль оказалась пропитанной кровью. Она никак не ожидала такого сюрприза, хотя порой чувствовала, как врезается пряжка и трет ремень - слишком занята была направлением всей этой бесконечной оравы. А рабы топали, переругивались и норовили разбрестись, растянувшись цепью по всей длине дороги. Сердито поджав губы, она ушла к себе переодеться, запуталась в палле и в конце концов выбарахталась из нее, плюясь и беспорядочно раздергивая во все стороны. На шее тоже была пыль, и она пошла в фонтан прямо так, в богатой длинной одежке, в кольцах и босая. И одно кольцо, кажется, утопила. То есть, припомнить, было ли оно на ней до фонтана, она не смогла, и послала искать его: в фонтане - охрану (заодно помоется), в кубикулу и по пути от растрепанной паллы до водоема - двух рабынь. Потом как была мокрая, едва отжав подол и выкручивая волосы на ходу, явилась на кухню добить повара вопросом про эти аидовы лекарства. Повар попытался ощупать ее взглядом, наткнулся на ответный взгляд и, закатив глаза, все приготовил. Она отнесла. Споткнувшись о волчару в полушаге стаканом и всем телом, обошла его как неживое препятствие, подняла глаза на сенатора и спросила - без улыбки но бодро: - Ну что, ты живой?
Ливий Курион: Ливий открыл брови, но глаза за ними не потянулись. Не смогли, даже при всём удивлении. Это давно никого не интересовало, тем более в таком тоне. "Как ваше драгоценное здоровье, господин?" говорило скорее об обратном интересе. Он разлепил губы, привстал с ложа по направлению звука и ответил как спросили: - Бывало и лучше. Что там, разошлись? - имея ввиду плебс под воротами и не очень понимая чего она от него хочет, что там ещё случилось. Рука, помогшая приподняться телу, предательски подрагивала.
Дея: - аага, сей-час! - прозвучало на этот раз саркастично. - Я лекарство принесла, - сказала она быстро и шмыгнула носом, стоя в ожидании, когда он примет стакан и выпьет. Потом сообразила, что у него глаза закрылись сами и открываться отказываются, и попробовала пристроиться так, чтоб напоить его не поднимая с ложа. - Можешь не просыпаться. Давай руку. Свою. Чтоб не облиться. Вот, - она сомкнула его пальцы на стакане, так чтоб он почувствовал его кромку, и поднесла все это к его губам.
Ливий Курион: Вздыхая и сопя, Ливий приподнялся ещё чуток, чтоб ухватиться за лекарство и хоть ненадолго почувствовать её ближе. Привалился лбом куда-то, отдавая стакан...она была мокрая, насквозь. Глаза как-то сами открылись и уткнулись в облепившие грудь складки тонкой дорогой ткани. Он резко удивлённо вдохнул, не припоминая чтоб обливал её так на очищении, разглаживаясь в улыбке: - Отличное лекарство... - и чувствуя как начинавший загораться в теле приступ утихает залитым дождём костром. - Дай идиотам ещё денег. А мне родосского.
Дея: - А можно? - с сомнением выпучилась она, - в смысле, родосского... И каким идиотам, без названия или там? - махнула рукой надеясь что в сторону плебса за воротами. - И сколько?.. - проглотив очередное "можно", подразумевающее "швыряться деньгами".
Ливий Курион: - Там, - всё ещё улыбаясь и силясь отвести глаза, Ливий вернул на ложе всё, что ещё могло двигаться. - И слух в толпу пусти, что чем меньше будут сейчас шуметь под окнами, тем щедрее будут раздачи на играх. Он не хотел родосского. Он хотел чтоб она ещё побыла тут, роняя с подола капли в крохотный безвыходный ручеёк на мраморе, такая - с влажными прядками на шее, забавно вскинутыми сосками, глядящими бодро, как два преторианца у Золотого, пахнущая не смертью, как остальные, а весенним дождём. - А родосское можно.... немного, с травами.
Дея: - Ага, сейчас, - сказала она, уходя чтоб распорядиться деньгами и вином, на ходу думая, что не очень много, так как слух и еще раздачи на играх. Вот о чем она не думала никогда, так это что ей придется распоряжаться раздачами. Она нашла казначея и некоторое время с ним советовалась. Туника быстро высыхала и становилось душно. Высунувшись из портика в толпу, она почувствовала вдруг, что устала. Что-то скреблось внутри. Почему-то казалось, что сколько ни дай этим серым денег, будет мало, и не потому что они такие жадные. И слух пустился как-то сам, причем в такой форме, что толпа потихоньку, но заметно стала рассасываться. Захотелось уже сесть где-нибудь или даже лечь, но вино она понесла сама.
Ливий Курион: Веки он опустил, растекаясь по подушкам каждым мускулом и осторожно ощупывая ноющий локоть. Но она словно не уходила никуда, стояла перед глазами и капли падали с подола, делая рисунок на мраморе ярким и чистым. Где же она так промокла? Неужели купалась в фонтане как дитя? Мысли уплывали туда, где Дея стояла под струями, смывая смерть словно нимфа, чей родник люди осквернили войной... Почему все эти каменные фонтанные бабы, понатыканные в садах и парках, все до единой - с перетянутой как на преторском приёме грудью и тяжелыми сухими драпировками или бесстыдно голые и оттого такие безликие и фальшивые...? Вот же - течёт по волосам, плечам, лепит мокрые складки вокруг босых ног... Он сам не понял зачем и как встал, что искал по комнате, пока не наткнулся на жаровню. Ливий взял уголёк и заозирался - пока дозовёшься, пока принесут - не думая, пристроился коленями на ложе, проявляя её на светлом полотне стены: раскинула веер раковина-чаша, полились тонкие, как дождевые, струи, десятки тонких ливневых струй, она вскинула руку к щеке, убирая прилипшие пряди, ручейки заныряли за шиворот, в вырез, скатываясь и сочась, звонко шлёпаясь в мраморное озеро...
Дея: Она вошла и остановилась, исподлобья поглядев на это безобразие. Нет, ну, во-первых, не дело на стене углем рисовать в помещении. И еще эта грудь. Как ребенок, честное слово. Как будто первый раз видел. Одно дело фрески, или там статуя раскрашенная, а то как на улице рисуют кто ни попадя, да еще и подпишут, бывает, глупость какую-нибудь, спасибо, хоть до этого не додумался. Она хлопнула глазами, отводя их вниз и вбок, и вздохнула.
Ливий Курион: От вздоха рядом он очнулся, как застуканный нянькой за воровством соседских вишен мальчишка. - Ааа... ээ... гхмм...э...это фонтан. Будет, - сымпровизировал лихо, как в детстве. - Не нравится? Её туника уже почти высохла, в глазах появилось что-то неуловимо-похоронное, словно вода не помогла, и Ливию захотелось заставить время идти обратно или хотя бы остановить. Он переводил взгляд с оригинала на копию, чесал занемевшую руку и понимал что именно рисовал. И ведь неплохо, лярвы забери всех идиотов-градоустроителей, получилось. Значит пусть так и будет. - Ты устала, - констатировал, пряча за тоном не предполагающим возражений всё, что ещё можно спрятать имея за спиной признание в пол человеческих роста, - вели повару подать тебе в кубикулу приличный обед и иди отдыхай. Только пришли мне секретаря. И подмастерья.
Дея: Она пожала плечами на вопрос, нравится ли. Попыталась представить себе фонтан. Не то, чтоб ее раньше не рисовали, вот так на стене углем как раз бывало. Она открыла рот что-то сказать и зевнула. "ну здрасьте", - подумала, услышав, как он приказывает "устала", но спорить было глупо. Обед так обед. В кубикулу это конечно бред, потому что чтоб об этом распорядиться, нужно все равно зайти на кухню. А на кухне можно просто поесть без распоряжений. А, да , секретарь же еще... И подмастерья. Умотаешься. Она молча кивнула и пошла. По пути была кухня, а секретарь и подмастерье где-то наверху. Наскоро перекусив и жуя на ходу, она их нашла и послала.
Мудрёный: ...под смеженными веками расцветала река, со множеством притоков и рукавов. Причем рукава расходились чуть ли не шире чем притоки. Некоторые даже впадали в другие моря. Названия этих морей Рурку были знакомы, хотя их не было ни в каких периплах, очертания же менялись или размывались, стоило к ним присмотреться повнимательней. Пришла девочка, которая его купила, поцарапанная богиня, он стряхнул наваждение и открыл немедленно прослезившиеся на свет глаза. Идти так идти. Голова была легкой - настолько, что, казалось, ее потеря никак не отразится на жизнедеятельности. На стене красовался угольный набросок. Почему эта девочка имела здесь власть, для Рурка секретом не было, но именно в момент, когда взгляд окунулся в струи фонтана, Рурк заново открыл для себя, почему его не отослали обратно. Он молча и легко склонился, как предмет на покатой поверхности, или ветка под садящейся птицей, и опущенный ниже лица господина взгляд содержал не больше мысли, чем у того табурета или той ветки.
Ливий Курион: Когда осталась только чёрно-белая, Ливий взял с подноса родосское, вдавил всю тяжесть дня в ложе и отсалютовал. Ей. На прощанье. Здесь даже нарисованную нельзя было оставить. И секретарь с подмастерьем получили приказы одновременно: - Это... этот... гм... эскиз - вырубить и отправить Вистарию. Только срисовать сперва, знаю я вас... - "идиоты" утопились в киликсе с негромким бульканьем - в идиотизме секретаря он пока ещё сомневался, подмастерье вообще относился к особой категории дурней. - Ты сделаешь ещё пару набросков. Еракий, ты - пиши: - Вистарий, я желаю подарить городу фонтан. Мрамор - на твой выбор, цена работы и материала - на твоё усмотрение. Без надписей. Эскизы прилагаю. Будь здрав. Ливий Курион. Подмастерье, прошуршавший в кубикулу вслед за секретарём, смотрел, слушал и не верил ни глазам, ни ушам. Пристенный фонтан, в котором дева-купальщица стоит к зрителю почти спиной, одной рукой тянется к струям, другой стряхивает волосы со щеки... не игривая нимфа, не величественная богиня, даже не воспетая поэтом патрицианка - обычная городская девчонка, купающаяся в фонтане жарким летним днём. В этом было что-то, чего он не понимал, никогда не видел, чего не делал никто, и всё-таки это было... как обогнать время и оглянуться, увидев целые жизни в мелочах, незначительных чёрточках, пустяках, растираемых временем, пока оно идёт с тобой в ногу. Он продирался сквозь набросок как только что взявший первый урок, не понимая как это выглядит с других ракурсов, стирая и пробуя снова. Ливий, стоя у мазилки за спиной, мял в кулаке подбородок, недовольно кряхтел, но не отвесил ни одного подзатыльника и, в итоге, подправив пару линий, отпустил: - Довольно. Подмастерье оторвался от листа и тихо вышел, поняв - время нельзя остановить. Его можно только обогнать. И оглянуться. Но как это сделал этот человек, он так и не понял.
Мудрёный: Рурк написал письмо, дополняя его всем положенным набором оборотов речи и титулов, и думая при этом о котенке, которого по возвращении с похорон обнаружил в библиотеке. И, закончив, посмотрел на сенатора с подмастерьем. В эту минуту даже те рычаги и вожжи, которые были видны невооруженным глазом, растворились во взгляде на две человеческие фигуры, объединенные одной мыслью. В пустой голове мелькнуло не раз слышанное на разных языках: с виду - человек...
бестия: У Мазилки были занятия и поважнее, чем расхаживать среди этих двуногих, которые так и норовили оттоптать лапки, - большая дымная дыра, из которой пахло густым мясным супом и еще чем-то очень вкусным. Осталось всего-то перебежать несколько каменных полянок... Но двуногие все прибывали и прибывали, как зернышки из порванного мешка (Мазилка помнил, как опасно грызть эти тряпочки снизу вверх), и от ревности к дымной дыре у котенка подрагивали кисточки "Они же все сожрут! все-все!" И котенок бежал изо всех сил, перепрыгивал, прошмыгивал, проскакивал и даже пару раз прокатился на красной тряпке, благо двуногие ничего не замечали, - и в том момент, когда заветная дыра была на самом кончике носа, путь прегради две здоровенные, усатые, взрослые и потому такие злобные тени. От первого броска Мазилка увернулся, но второй отправил котенка в долгий полет. Как умудрился удрать уже и не вспомнить... Бежал так долго, что стало ясно - теперь ароматная дыра потеряна навсегда. Но душевную травму и урчание в животе Мазилки с легкостью заглушили новые запахи на высоком деревянном столбе - с перепугу котенок взлетел туда в два касания. Нюхая все вокруг, он наткнулся сперва на кусочек несвежего теленка, пожевал, но тут же выплюнул и даже оскалился, до того невкусно. А вот шуршащие полосочки с черными и красными пятнышками отлично рвались и поднимали настроение. Игра сморила Мазилку и, спланировав на остатках шуршалок на пол, он отправился искать подходящее место для сна - и нашел не в пример быстрее супной дыры. Тщательно умяв мягкую ткань вокруг, он закусил самую любимую шуршаку, свернулся клубочком и блаженно затих.
прислуга: >>>>>>>Дом Тривии Августы Шани осторожно переминалась с ноги на ногу перед нужным ей домом. Ещё раз, для верности, проговорив про себя то, что наказала госпожа, она сначала тихонько поскреблась, а потом уже увереннее постучала в тяжелую створку.
прислуга: Апаме не дали ни вина, ни лепёшек в меду. Ей даже не досталось того прокисшего розового, которым младший повар пытался исправить вкус вечернего рабского варева. Всё выпили и съели мужчины. И те из рабынь, что были посмазливее. Апаме, с её шрамом через нос и обе щёки, достались только тумаки подгулявших на тризне и дежурство у двери. От скуки она полила клумбы у ворот и натёрла до блеска тяжелые бронзовые кольца. И долго смотрела на них, прежде чем мацнуть и оставить следы рук. - Чего тебе? Поздно и траур у нас, не видишь? Ты чья?
прислуга: Шани неодобрительно глянула на недовольное лицо, и медленно проговорила: - Моя госпожа, Три... - тут она запнулась, и исправилась - Валерия Терция. Письмо.... Сенатор...в руки - от волнения она, как обычно, начала чуть коверкать не притёршуюся к языку речь. Собравшись, она выпалила на одном дыхании: - Письмо госпожи важно и срочно.
прислуга: - Кого..? - от старания понять Апама даже за ворота высунулась. Но соображала она и так медленно, а тут ещё на нормальном языке не разговаривают. Только "срочно и важно" она поняла, покрутила головой в поисках кому бы... и захлопнула ворота перед носом чужой рабыни: - Ща... Лупаса она боялась как огня, но новая управительница была совсем непонятная - чего она такое и можно ли ей? Волку, по крайней мере, было точно можно. Даже такому пьяному. Апама робко подёргала его за тунику и зашептала.
Лупас: Дентер упёрся кулаком в стол и затряс головой, разгоняя хмель: - Ууу, бля, всё ухо заплевала, - замахнулся на убогую, - толком говори! Срочно? Сегодня срочно?! Вестям, которые он ждал, было ещё слишком рано. Разве что... Хромой сородич взбесился и перерезал овец. Не тех. Иногда это бывает. Иногда ещё и не то бывает. Лупас дошатался до дождевой бочки, засунул морду по самые плечи, беззвучно встряхнулся и до ворот дошел по струнке, как и не пил. Девка оказалась незнакомая, но неуловимо знакомо пахла... она или свиток в её руках. - Ну?
прислуга: Уже подавившая в себе волнение, Шани медленно и четко произнесла: - Письмо госпожи Валерии Терции. Сенатору лично в руки. От мужчины разило вином и опасностью, но таких вещей Шани давно привыкла не опасаться. Она только неуловимо подобралась, напрягая гибкую спину - мало ли...
Лупас: Терция... Терция не Федул, подождёт. Волк осклабился, надвигаясь: - Давай. Лично в руки. Можешь бежать, передашь что - завтра. Траур у нас... - бабёнка была справная, и забирая одной рукой свиток, второй он прижал её за талию, - а можешь и не бежать. Пахло от свитка. Кем-то недавним, но незнакомым. Сквозь вино не доходило, но он и не сильно пытался - срочнее федуловых вестей сегодня не ожидалось.
прислуга: Она вывернулась молниеносно, слегка смазав нахала маленьким кулачком по рёбрам и припустила домой. >>>Дом Тривии Августы
Лупас: Он посмотрел ей вслед, наклонив ухо почти к самому плечу, втянул ещё раз воздух, запоминая, повертел в руках свиток. Печать тоже ни о чём не говорила. И незачем было ускорять приведение в действе приговора, прочитанного утром в глазах. Лупас сунул письмо за пазуху и свернул к оливе.
Дея: В своей комнате было душно, а потому не смотря на усталость не спалось. В самый раз было бы разбирать буквы, но темно. Да и старикан-секретарь потребовался хозяину, и она стала думать об "идиотах без названий", потому что рано или поздно нужно уже было научится отличать их всех, как бы много их ни было, потому что это вам не на площади плясать, тут пальцем ткни не в то лицо - и можешь дожидаться исполнения пока борода не вырастет... Она порадовалась, что у тех двух женщин, которых она послала найти кольцо, были достаточно запоминающиеся черты: у одной, полной, родинка на щеке, у другой очень светлые волосы при совершенно греческом, уже не первой молодости, лице. Правда, взгляд у обеих был совершенно какой-то... одинаковый, и она не была уверена, которую из них зовут Сада, а которую Аркадия, помнила только, что вон то лицо со шрамом зовут Апама, но такое попробуй не запомни, ну его, такие приметы. А, кстати кольцо, оно где? Дея встала и посмотрела прежде всего туда, куда сама бы его положила, если б ее послали искать и она нашла - на столике у кровати, но там его не было. Палла оказалась аккуратно сложеной и убраной в сундук, и Дея не стала ее оттуда вытаскивать и перетряхивать, вдруг зацепилось. Наверняка трясли. В темноте на полу тоже искать было уже бесполезно, потому что наверняка уже все углы обшарили эти две. И, может, даже мели, насколько можно было верить ощущениям босых ступней. "вот курицы, почему не сказали, что не нашлось?" Мысль, что тихо припрятали, она старалась гнать, а даже если так, то если спросить их с глазу на глаз, могут еще вернуть, и она пошла за ними сама. Решив, что если бы выудила купаюшаяся охрана, то их она старичку сбагрит, как-никак сам сказал, что они ей не подотчетные. Кольцо нашлось у Аркадии. Светловолосой. Взгляд ее все так же ни о чем не говорил, и Дея только раз громко возмутилась: - Ну чего сразу не сказала? - а потом осеклась, поскольку женщина ей по возрасту в матери годилась. Пожала плечами и, надев кольцо и сжав кулачок, чтоб не посеять опять, пошла посидеть где-нибудь под деревом на свежем воздухе. Присутствие волчары она осознала только когда уже села. И, поскольку вставать было лень, да и причины подскакивать и искать себе особо уединенного места она не видела, то спросила его: - А ты у него давно?
Лупас: Если бы она там шарила, он убил бы её на месте, без разговоров. Но она просто сидела, и Лупас только глухо рыкнул, подходя. Пару шагов он ещё размышлял не отдать ли письмо ей - если там плохие вести, пусть она подставляется. Но захотелось по-трезвому разгадать запах. Только куда его теперь, если тут расселась эта акробатка, которой явно заняться не чем. - Давно, - Дентер склонил голову, разглядывая - с чего вдруг вопросы.
Дея: - Тогда расскажи про идиотов, - попросила она и подвинулась, словно под деревом негде больше было сесть, кроме как на уже занятое ею место.
Лупас: Дентер опустился на взгорочек, подперев спиной свою кладовую, широко раскинув лапы, и оперевшись на локоть. Оказавшись таким образом почти под её грудью, невидимый, усмехнулся из под неё: - Про все девятьсот тысяч?
Дея: - нет, я имею в виду не тех, в число которых и ты входишь, - сказала она с заминкой и как-то почти обижено, ведь все же округлились глаза в первую минуту, потому что ну не могло быть столько рабов у старичка, пусть даже сенатора. Да и слову этому она особого значения не придавала, старичок-то злой потому что больной, кому бы это было не понятно. - А которых так старичок называет. Ну, ты всех здешних знаешь уже как облупленных, у кого какое "куку". А я даже по имени не всех. А мне еще разбирать, кого послать на латифундию, а кого оставить. Оно-то, конечно, может, и недолго приказать поменять обратно, если что не так, или новых накупить, - тут она посопела, памятуя, как в этом доме тратятся деньги, - но, знаешь, мне-то тоже с ними жить. Во-первых. Теперь.
Лупас: Волк выковырял из зубов порядочный кусок мяса, понюхал и зажевал обратно. - Ты плясала? Вот и пляши. По тому судя откуда мы тебя взяли... и какой... крутиться ты не умеешь. Ку-ку... - он подтянул колено, слегка поворачиваясь, поскрёб загривок. - Сперва его куку выучи. Но если будем дружить, жить у тебя тут получится. И пару советов дам. Для начала. У идиотов нет имён. Во-первых. Ни к чему тебе имена. Ты же моего не знаешь, и ничего, нашла чем озадачить. Он иронично калцнул на её бок как на муху. Хмель возвращался в расслабленое тело, но волк, в общем, был сыт и ближе к ней не придвинулся. - Отбери вторые ключи от кладовых у старшего повара и кастеляна. Иногда выдавай суток на двое. Воли много не давай, но давай жить другим, и они будут тебе в рот смотреть. Казначея и секретаря - хорошо корми и одевай. С остальными - плеть. Со мной... пореже смотри в мою сторону.
Дея: "да, не умею, - думала она грустно, привычно пропуская мимо ушей его пренебрежение, - так ведь потому и спрашиваю... И я никого не застваляла меня покупать, если что. Имен у их нет, ну да. Не все ж такие видные мужчины, чтоб без имен обходиться." - прф... - невольным смешком сорвалось при последнем замечании, прежде всего потому, что в ее мысли о "видных мужчинах" присутствовала, кроме иронии, еще и доля правды и это предупреждение вызвало мысль "недотрога!" - Ладно, заберу, - пожала плечами на совет, - тебе виднее. Верила она ему безоговорочно, потому что от него разило. Другое дело, что помощи в его словах было кот наплакал.
полная версия страницы