Форум » Жилища » Комната Осмарака в инсуле » Ответить
Комната Осмарака в инсуле
Осмарак: Свежепобеленная комнатка во втором этаже, с занавешенным восточной тяжелой тканью окном с новыми ставнями, выходящим на солярий торговки Суламиты. Дверь напротив окна. Комната настолько мала, что из мебели помещается только ложе вдоль стены и сундук - под окно, но есть место напротив ложа для жаровни. Вдоль стены с дверью можно кинуть разве что циновку для раба в изножье ложа. На ней же, в углу, три гвоздя.
Осмарак: Мысленно прикидывая стоимость двенадцати пар клинков, Ос сперва появление в комнате ведра не понял. Потом оглядел себя - руки-ноги в крови вперемешку с грязью и потом, туника в пятнах по кайме - усмехнулся, снял пояс, наручи с бинтами, стянул тунику, кинул в ведро: - Прям ей оборти, один хрен выкидывать, - вставая и подставляя плечи, - мы снова при деньгах, вроде... - похрустел шеей, посмотрел на Феликса, ложе, ковер, уютный свет маленькой лампы... руки опять болели, но это как-то почти не ощущалось. - Слушай, похоже, я начинаю входить во вкус.
Феликс: Он потянул тунику из ведра, потекшую, как половая тряпка, и так же выкрутил, и, первое, что вытер, - почти нежно, - было лицо: лоб, глаза и щеки. Словно дома, словно начинал массировать Кассия после тренировки - а бился Кассий последнее время довольно часто. И потом с силой перешел на шею, плечи, спину, все как тогда, и обмануться и закрыть глаза и прижать губы мешала только боль во всех мышцах... ...или смываемый запах. Бритый зверь кого-то ограбил, добыл денег, свобода отменялась. Но, правда, еще напяженно дрожало внутри. Не показывать чувств...
Осмарак: "Двенадцать пугио, двенадцать мечей, да соседские четыре ножа и кинжал... там, конечно, на некоторых серебро, но на улице все равно не дадут больше чем по 25 сестерциев за пугио и 50 за меч... и ножи с кинжалом... за тысячу всё уйдет, но это ещё продать надо" считалось быстро, сбывать было не впервой. Странно тяжел был кошель - видать, за молчание мужикам заплатили, не таскали же они на работу сбережения... Как только Феликс закончил, Ос растянулся поверх покрывала обсыхать, вывалил монеты, пересчитал и не удержался: - Неплохо сходил... - шесть сотен новеньких сестерциев, по пятьдесят на брата, и мелочь, которую он не стал считать, просто взгляд ласкали, - живём!
Феликс: Он промокнул ему спину полотенцем и спрятался в свой угол. А потом вспомнил об оставленной на сундуке тарелке с едой... посмотрел туда, но не поднялся. Присутствие зверя стесняло, не хотелось услышать от него снова каких-то поучений - как держаться и куда смотреть. Он решил обождать, когда тот уснет. Даже если углядит мясо и съест первый, было не жалко, лишь бы молчал.
Осмарак: Мелочь он сгреб обратно в кошель, нащупал где-то под задницей ключи, которые отдавал рабу, и спрятал новенькие сестерции в большой кошель в сундуке, не отказав себе в удовольствии огладить рукоять Безымянного. Продастся оружие - денег будет больше трёх тысяч... Теперь можно позволить себе пояс и одежду побогаче, чтоб явиться к Рахам не оборванцем, а солидным человеком. С Безымянными на бёдрах. Осмарак взял старый пояс, снял с него кошель и простой кинжал, нарезал на полосы, связал в нескольких местах плоскими мягкими узлами, в паре мест постучал рукоятью по переставленным клёпкам, потянул, оценивая работу на прочность, и позвал: - Феликс, иди сюда. Раздевайся.
Феликс: Еще вчера он молча встал бы и разделся. И стал, и лег бы и сел куда сказали. Сегодня он прежде холодно спросил: - Зачем? неохотно поднимаясь и на ходу стягивая тунику.
Осмарак: - За надом, - объяснил Ос, притягивая его к себе и примеряя хитрую сбрую. Сидело как влитое, глазомер его никогда не подводил, ножны легли не под руку, но близко к левой подмышке, чтоб из-за пазухи туники было удобно выхватывать правой. Относительно удобно, но... Ос вогнал в них кинжал. - Твоё. Знаю, что рабам нельзя, но под туникой видно не будет, а мужик без оружия... - он скривился, - будешь носить. И мясо доешь, не хватало только крыс разводить тут, - добавил зевая, залезая под покрывало и скидывая в Феликсов угол одеяло. - Доешь и спать, завтра стирка, засрались... - и через пару вздохов уже спал сам.
Феликс: А Феликс так и остался стоять посреди комнаты, чуть разведя руки, как застыл, когда его обуздывали. А потом усмехнулся над собой, представив себе, как он, не умея, выхватывает на улице нож, смеша грабителей. Или как этот нож находит ладонью сквозь ткань кто-то обнявший сзади. Он сел есть у себя на циновке и время от времени ронял руки и смеялся сквозь слезы. Вытирал лицо тыльной стороной ладони и снова ел, пока опять не накрывало. Надо же! Беречь свою жизнь... Потом снял с себя это сооружение и лег. Одеяло пахло тиной. 23 авг утро. Сон снова пришел не надолго, и Феликс, тот самый Феликс, которого надо было калачом выманивать из постели, поднялся стирать одеяло: лежать и думать было хуже всего. В невынесенное вчера ведро с водой и грязной туникой хозяина одеяло не влезло целиком, но можно было донести до латрины и так. В проточной воде все равно было сподручней мыть.
Осмарак: Мужики в соседней инсуле прямо с утра что-то не поделили и орали дурными пьяными по-бабьи визгливыми голосами. Слова доносились отчетливо даже через дом торговки и позднеутренний шум проснувшегося города. "- Полные неблагодарные... -что дальше?! что дальше?.. -не ори!... -вызвайте стражу... -жить с ворами... -хуйня!.. -кто-нибудь даст мне...? - я тебе щас дам! - да заткнись ты!... всю душу выебли! - вы тупые!" Он лежал закинув руки за голову, пополняя коллекцию затейливых латинских выражений, ржа над одними, удивляясь образности других и меткости третьих, а к тому моменту как к мужсим голосам добавился хор женских, звуки бьющейся посуды и ломающейся мебели, подумал вдруг, что неплохо было бы побелить комнату.
Феликс: Мышцы все еще болели, и возился он долго. От холодной воды замерзни руки, но где нагреть - спускаться по лестнице чревато было болью, возвращаться в комнату к жаровне неловко, Осмарака он сторонился, и справился так. Тунику он тоже как следует замыл, и кровь сошла - ее было немного, да и окунули сразу - выкрутил все изо всех сил и понес в комнату... а потом остановился в недоумении, где вывесить сушиться. За окном накрапывало.
Осмарак: Потянувшись последний раз, Ос встал, надел одну из несвежих туник и сообщил статуе задумчивости с тряпками в руках: - На крышах обычно бывают крытые места для сушки. Там, конечно, снимают, но наше-то тряпье кому нужно? Повесь и завтракать пойдем. Первый завтрак проспали, а нам сегодня ещё птиц ловить. Погода, вроде, выправляется... - и ушел в латрину, размышляя сколько надо туник и рабов, чтоб ходить каждый день в чистом, и вспоминая чем вообще белят стены.
Феликс: По лестнице все же пришлось, но пока вверх, это было не так уж страшно... как он будет спускаться, он старался не думать. >>>>>>>>Голубятня на крыше>>>>>>>>>>
Осмарак: Пьяный соседкий гвалд прекратился, дождь ещё изредка срывался мелкими как пыль каплями, и Ос думал доспать, но голос соседки заставил сначала осторожно выглянуть, а потом и выпрыгнуть в окно на хрусткий настил солярия дома Суламиты
Осмарак: >>>солярий Суламиты Подарок оказался не только хорошим известием (не поймали соседей) и но и дорогой вещью - кожа отличной выделки, богато расшитая пластинами и полудрагоценными камнями, не слишком тяжелый, прочный и совершенно не ношеный по виду. Ос хотел что-то именно в этом роде, подходящее Безымянным и новой жизни. Но в руках ощущалась именно вещь. Просто вещь. Слова были ценнее. Осмарак убрал пояс в сундук и остался сидеть, глядя как расходятся над городом тучи. Спать больше не хотелось. Он собрал дорожный мешок, взяв в этот раз только верёвки и пару полотенец.
Феликс: Голубятня на крыше>>>> Осмарак снова куда-то собирался. Феликс прошелся взглядом, не оценивая последствий - голова по-прежнему отказывалась работать - не ощутил никакого огорчения от возможности снова куда-то за чем-то идти и только спросил: - Следует надеть нож?
Осмарак: Пока он соображал что означает латинское слово "следует", успел даже подпоясаться одной из верёвок, навесить кошель, вспомнить и уложить в мешок ещё и скребки с маслом. - Следует. И пожрать следует. улица от и до
Феликс: Он запрягся в ремни, натянул сверху тунику и пошел следом. >>>>>>>улица ведущая от и до
Феликс: >>>>>>>харчевня ксена 23 авг день>>>> Ключи от комнаты. Ключи от сундука. Красный отрезок шелка... Но это оказалось не так просто, как думал Осмарак. Когда Феликс развернул их, то четкое знание, посетившее его в первый миг, при первом взгляде на них, его покинуло. Он как во сне взял в руки более короткий клинок и расчехлил его. На металле играл свет. Металл горел черным огнем, если не присматриваясь к отражениям поворачивать его в руке, которая буквально не чувствовала рукояти. Не поднимаясь с колен, он медленно замахнулся, как для броска... и опомнился, не найдя в стене цели. Просто наткнувшись на стену взглядом. Похоложело внутри. Он спрятал нож обратно порывистым движением вора, дернулся встать, понял, что не может вот так сразу из-за боли в мышцах, и остался сидеть, лаская в сундуке рукоять клинка, точно чью-то плоть украдкой под туникой. >>>>харчевня Ксена>>>>>>>>
Осмарак: >>>Харчевня Ксена "И за этот проступок уши открутить - это самое малое", думал Ос, входя в оставленную незапертой комнату. Сундук был закрыт, но ключи валялись на ложе, поблескивая каждому соседу-вору "вот они мы". Осмарак плюнул, проверил деньги, оружие и принялся разбирать мешок. Перепелок следовало отдать побыстрее и он недолго думая высунулся с ними в окно, собираясь позвать.... >>>солярий Суламиты
Осмарак: >>>солярий Суламиты ...плотно задернул, поскольку перед вечерней вылазкой надо было проветрить шрамы, а лишние взгляды были ни к чему.
Феликс: >>> двуликий дом гетеры Дахи>>> стемнело, когда он вернулся.
Осмарак: Ко времени появления раба злость уже бродила по рукам отголосками и удар в живот вышел не сильным, так... возможность прочувствовать глубину тупизны. - За то что дверь бросил открытой. Ос вернулся на ложе спокойно наматывая тряпки и следом наручи, ожидая пока Феликс продышится.
Феликс: за что уж, но за это он никак не ждал. Он совершенно о них забыл, о ключах этих. Медленно распрямляясь, он старался подбирать слова, чтоб не стало обидно и боль не выжала слез, которые только горло помогут перекрыть а уж никак не облегчат ситуацию. Осторожно вдохнув, он выровнялся и сказал: - Меня не пустили к ней. Пришлось передать через прислугу. Но я ее видел, и понимаю, почему не пустили. Я сказал девочке, чтоб прислала голубя, когда будет можно. Голос поскрипывал но дозвучал ровно.
Осмарак: - Что с ней? Больна? - вскинул бровь, опоясываясь. Высокий статус гетеры ещё ни одну бабу от болезней определённого рода не спас, а это Осу нужно было меньше всего. Насмотрелся... уж лучше ещё разок на крест.
Феликс: - Не в себе, - перевел дух Феликс, понимая, что за это как раз пронесло. - Никого не узнает. Пропала Айдана... Он запнулся, припоминая, говорил ли Осмараку, что это и есть та управительница, но не вспомнил даже, говорил ли кто об этом ему самому и с чего он вообще это взял.
Осмарак: - Это старуха глазастая? - Ос оправил тунику под поясом, ощущая непривычную легкость и неуютную пустоту, поколебался долю мгновения, достал Безымянных, приладил. - Надо же... - он обвел руками в воздухе соблазнительные формы, - с таким, говоришь, телом и такая нежная... нянька пропала... я бы понянчил...- но на формы надо было ещё заработать. В Риме он не знал никого, кому можно было сбыть... но это было к лучшему. - Если не вернусь - всё как вчера. Выходя, он слегка повернул к себе раба, тяжело опустив руку ему на плечо: - Ключи я оставил. Двери не бросай, если назначил сегодня своей... я лучше подожду тебя внизу с пивом, - думая совсем не о пиве, а о расположении кухаркиной двери, - чем вынесут всё. >>>Закоулки
Феликс: "если не назначил своей... - да какая она моя и откуда мне было знать что можно назначить кому-то а ты посидишь пива попьешь надо же ничего о ноже не сказал..." Он потянулся было, раздеваясь, к господскому ложу, но вспомнил, что ему нужно было выстирать всю одежду... Некоторое время на весах лежали сегодняшняя усталость и утренний пинок в живот если свежей одежды не будет. В возможность того, что Осмарак не вернется, не поверилось сразу, и кулак перевесил. Главным образом потому, что уснуть хотелось без мыслей, да и сам он не отказался бы в чистое утром влезть. Выстирал он все, в том числе и то что на плечах было и опоясавшись выжатой соседской тряпкой, украдкой развесил там же, откуда снял одеяло. От мыслей избавиться не удалось. Когда лег раздетый в хозяйскую постель, пришлось вжать лицо в подушку, а потом перевернуться вверх лицом. Когда-то, еще далеко в детстве, он заметил, что так из глаз меньше вытекает.
Осмарак: >>>закоулки Лампа теплилась как будто ждали и Ос сказал: - Какого хера? - не с порога, а уже двигая, вжимая Феликса в стену бедром, ногами, локтями, укладывая удобнее руки, пристраивая счесанный об чужие кольца бок и зевая как бегемот.
Феликс: Разбужен он был локтями в бока, перелез через горячее тяжелое (расплавленный металл под кожей) тело (если хотел остановит, а нет - ну его, больно) и укрылся с головой у себя на полу.
Осмарак: август, 24, утро Утро располагало. Обмотав бедра полотенцем, Ос ушел в латрину, где вылил на себя ведро холодной воды, и, вернувшись, бодро растерся, обходя, впрочем, свежую ссадину на боку. Беглый осмотр подтвердил, что заживает всё как на собаке. Нагой, он встал у окна, подставил шрамы солнцу и позвал сопящую кучку под одеялом (это ж надо так скрутиться, когда с улицы такой воздух!): - Феликс!
Феликс: Он открыл глаза, сел и захлопнул их обратно, привыкая к свету. Шею повело, но на губах уже было готово: - Сейчас принесу, - хотя и тихое спросонья. И это "сейчас", не обещая растянуться, продолжилось увереным движением к двери с бессознательным одергиванием повязки вокруг бедер.
Осмарак: - Угум... неси, - Ос посмотрел на раба, на руки, на синеву за окном... на кошель... и мысленно махнул пустой рукой, а на деле - с монетами в ней. - Отнеси Ксену - пусть купит что нужно и человека наймет побелить. Чтоб до завтра просохло. И собирайся, уходим.
Феликс: Кивнул, повернулся от двери и, взяв деньги, вышел. Сначала за одеждой. >>>>>Харчевня Ксена>>>>>>>>>>....
Осмарак: Эта сладкая, пышная, с тёмными сосками и нежными ступнями... Ос потянулся и взвесил вчерашний кошель в руке. Говорящая на языке, на котором только и хочется петь. И слушать. Услада всему телу, а не только части, обиженной поутру ведром холодной воды. Кухарки... хороши с лепешками их есть. Больше ждать он не хотел. Сегодня. Сегодня предварить свой приход (а старухи нет - и к лучшему) - чем? Тем, что ты есть. Никем другим он ради женщины никогда не будет, а значит... То, что он считает совершенным. И то, что можно купить. У любого ювелира. В любом случае он возьмет её. Но хотелось - так.
Феликс: >>>Харчевня Ксена>>>>> Подал Осмараку выбрать прежде чем повесить остальное в углу. После Ксена и солнца смотреть было легко и о том, куда - не думалось.
Осмарак: - Ты можешь остаться тут и присмотреть за вещами, а можешь поехать со мной к морю, - предложил выбор Ос, надев не слишком нарядную и опоясавшись.
Феликс: Выбор был очевиден, и если Феликс замешкался с ответом, то лишь потому что сам факт выбора был для него новостью. - С тобой. Потом пришло в голову, что это может быть, но что бы ни было, а сидеть и охранять вещи, отгоняя от себя назойливые мысли... Снова по душе прошелся точильный камень и он вскинул голову и упрямо посмотрел в глаза. Сквозь глаза.
Осмарак: - Тогда бери свой нож, флягу и мешок. Видел я тут рядом ювелира... сперва к нему. >>>Дом-лавка Маруха
Феликс: Куда понятней. Нож, мешок, к ювелиру и на море. Все лучше, чем... Он быстро переоделся, отвернувшись, чтоб зверь не видел, с какой... ловкостью прилаживается нож, взял что сказали и вышел следом >>>Дом-лавка Маруха>>>>>>>>>>>>>.
Ксен: >>>>харчевня Ксена>> - Нашел с кем связаться, Рах! - гремел Ксен, поднимаясь, и с грохотом же поставил ведро на пол. - Ты хоть в следующий раз смотри, у кого тянешь! А деньги куда дел, отобрали? Или почему отрабатывал? Размешивая мел, он старался не брызгать и потому постепенно успокоился. - Рах, надо же!... Он домешал, огляделся и почесал затылок: - Как ты думаешь, под ковром красить?
полная версия страницы