Форум » Жилища » Комната Осмарака в инсуле » Ответить
Комната Осмарака в инсуле
Осмарак: Свежепобеленная комнатка во втором этаже, с занавешенным восточной тяжелой тканью окном с новыми ставнями, выходящим на солярий торговки Суламиты. Дверь напротив окна. Комната настолько мала, что из мебели помещается только ложе вдоль стены и сундук - под окно, но есть место напротив ложа для жаровни. Вдоль стены с дверью можно кинуть разве что циновку для раба в изножье ложа. На ней же, в углу, три гвоздя.
Феликс: Он послушался - но не угрозы. И ненадолго: дело было сделано, плотину прорвало. Новая волна накатила неожиданно, все неподдающееся пониманию воплотилось в вопросе "за что?" Он старался не кричать, задавливал всхлипы, но проходила минута и грудь сама судорожно глотала воздух. Он сам понимал, что надо остановить это, потому что уже начинало ныть сердце, но ничего не мог с собой сделать.
Осмарак: Парень давился, но уняться самостоятельно, похоже не смог бы даже под угрозой ножа. Руку было жалко, но портить три с половиной тысячи вот так сходу... Ос, все ещё надеясь что пухлявый уймется, медленно намотал на правую повязку, грязно выругался, сгреб Феликса сперва под отбитый живот, потом перекинул через плечо и поволок, поминая всех приспешников князя тьмы, на площадь, ... >>>улица ведущая от и до
Феликс: Тело, которое практически всю его жизнь сгребали, перебрасывали и наматывали, в какой-то момент нашло себя уместным в этом мире, особенно после долгого, упорного, хотя и непреднамеренного игнорирования... Парнишка был бы рад тому, что обычно за подобными действиями следовало - по крайней мере здесь он был нужен, старнно было, конечно, что не совсем здесь, а на улице... >>>>>>Улица, ведушая от и до.
Осмарак: >>>улица ведущая от и до Улегся, буравя низкий потолок полным презрения взглядом. "Так вот как это выглядело..." И презрение это было не к мальчишке, у которого только пух над губой пробиваться начал, а к себе, двадцатипятилетнему, предавшему всё и вся ради... Да что бы там ни было - предавшему. Ос поднялся, пнул ногой сундук, взял тунику и пошел обратно к фонтану. >>>улица ведущаяя от и до
Осмарак: >>>харчевня Ксена Заперев, чуть ослабил хватку, и увалился не раздеваясь и не выпуская, бормоча невесть откуда всплывшую фразу отца: - Нажрался - веди себя тихонечко... - не попадая в ту ироничную командирскую интонацию и не замечая, что говорит на родном.
Феликс: >>>харчевня Ксена ...завален на ложе и... Ничего не оставалось, как считать это - вниманием; остальное, по неписанному закону, следовало сделать самому. Как он относится к Осмараку, не имело значения - тот был теперь хозяином - но не только в этом было дело. Кожа, истосковавшаяся по ласке, понимала тепло. И жар внутри надо было как-то избыть. Он выгнул спину, подавшись назад и обнял за бедра человека позади себя, поднимая ему тунику.
Осмарак: Парень притих, глаза закрылись и на движения под боком вернулся к латыни: - Не ёрзай, спи. - понял что предлагают, разлепил глаза, слегка притиснул горло - Не сплю с мужиками. - и, вопреки заявленному, уснул, со смутной мыслью, что это, должно быть, воля бога... Тевкра бы хрен кто так выдерессировал. Снился почему-то тот же Тевкр, то на кресте, то в одежде жреца, то в запале битвы.
Феликс: Уснуть, лежа спиной к обнимающему его человеку и не смея, было невозможно: изнутри давило, перекрывало горло, жгло затылок, разрывало грудь... Он осторожно высвободился из рук спящего и соскользнул на свою циновку. Снял тунику и плотно обмотался тряпкой... чтоб случайно не выпачкать постель. Так он хотя бы расслабиться мог... И сон все же пришел... Хоть и очень нескоро.
Феликс: 21 авг .....а ушел быстро. Проснулся он перед рассветом. И уже через несколько мгновений спросил себя, зачем. И так и лежал неподвижно в ожидании утра.
Осмарак: Утро явилось пустыней, обдирающей сухую глотку. Ос пошарил вокруг в поисках фляги и, не найдя, с выразительным "ыыы" , встал и начал обшаривать Феликсов угол. Фляга обнаружилась чуть ли не под задом парнишки. Слегка пихнув раба в сторону, Ос выудил её и припал жадно, выпивая всё, раздумывая не сходить ли к фонтану. События вечера нарисовались в проснувшемся сознании и он передумал. Фыркнул, лег рядом с ложем и отжимался на кулаках пока не прошла волна дурноты. - Подъем. За водой сходи.
Феликс: ... дыхание сбилось зря: ни бояться, ни надеяться было нечего. Шумно выхлебанная фляга и пыхтение за спиной, потом тычок и приказ. Поднялся, пряча глаза - взгляд был равносилен просьбе, он это чувствовал - взял флягу, принес воды и подал, все так же не глядя. Позволить увидеть этот взгляд человеку, который скорее отталкивал, чем привлекал и продолжать жить с этим - жить и так было неприятно. А просить о смерти было все равно что шагнуть с крыши самому. То есть не под силу.
Осмарак: Если бы голова не гудела после вчерашнего, Ос, может быть, и отложил бы это на пару дней... но слабость заставляла делать вопреки. Он сменил повязки, намотал наручи, опоясался, собрал в мешок необходимое - всё сам, не требуя помощи от раба - всё та же собственная слабость не дала. Закинул за плечи лук, а мешок, подумав, всё же сунул Феликсу. - Перекусим по дороге. >>>улица ведущая от и до
Феликс: Вопросов не было, если не считать одного - зачем его вообще купил этот человек, если не нуждался в услугах. Потому не проявлялось ничего кроме молчаливого повиновения и ожидания. >>>улица ведущая от и до
Осмарак: >>>харчевня Ксена Он только переоделся в тунику побогаче и взял деньги. Почти все. Поскольку если покупать оружие, то уж такое, чтоб приятно в руках держать и обнажить не стыдно. Запирая, подумал, что ключ только один, но Феликс и внизу посидеть может, и Ос не сомневался, что Ксен или Ингрид голодным его не оставят. >>>ювелирная лавка Галиб Раха
Феликс: 22 авгучт день>>>>Двуликий дом гетеры Дахи. Было заперто. Он посидел под дверью. Посмотрел на монету, брошенную в колени суровой старухой, и смотрел долго, прежде чем обнаружил, что это сестерций. Потому что перед глазами вместо латунного кружка казался узкий кусочек серебра с греческой надписью. В голове и теле еще плавало напряжение неспособной пробиться мысли. Оттуда, из дома, где женщины падали при виде мертвых птиц, которыми все еще пахли одежда и руки. Запах мокрых перьев накладывался на запахи харчевни. >>>>>>>харчевня ксена.
Осмарак: >>>харчевня Ксена В комнате сел на ложе ближе к окну, чтоб в уходящем свете дня ещё раз посмотреть на Безымянных и расположил их на расстоянии вытянутой руки на сундуке, не желая пока убирать. - Рассказывай, Феликс.
Феликс: >>>харчевня Ксена Феликс сел на ложе и, не сводя глаз с оружия, начал: - Она испугалась твоих птиц и упала. Ее подхватили. А в доме до того словно никого и не было, я не понял, откуда взялся этот Карим. Она боится таких вещей, Осмарак. Может быть, вообще боится птиц, а может, мертвых только, - впервые за много дней он не думал о правилах и не искал, куда смотреть. Спина согнулась, опустились плечи. И брови тоже, не до складки между, но заметно. - Старая высокая женщина командовала ими, и велела передать благодарность за прекрасный подарок к столу госпожи, но, по-моему, это только чтобы не обижать. Синий крест косо соединившихся клинков затмевал пространство. Феликс поднял голову посмотреть в окно и серое небо поплыло в глазах. Он вдруг понял, как устал. Потянул вдох... спохватился, выпрямил спину и медленно спустил выдох. Не просить. - Там много женщин. И некоторые боятся убитой птицы. Но не эта.
Осмарак: - Эта и дэва не испугается, - Ос оскалился, но близость Безымянных успокаивала, - старуху я видел... Ты про Дахи расскажи. Какая она? Только ляг давай или сядь удобнее, вид у тебя хуже чем у тех дроздов.
Феликс: Он и лег. С небрежностью смертельной усталости расправляя спину и медленно начал говорить, роняя затылок через валик чужой ноги, так что запрокинулась голова. Веки слиплись мгновенно. - Она была рассержена, когда вышла, И, похоже было, только проснулась. Вышла босая. Такие ступни, словно она ходила всегда только по облакам. Пальцы... ногти... все очень... тонкое? - не то слово... Ее лицо я видел только издали. Но она красива. Светлокожая, отлично сложена. Совсем не похожа на крепких гречанок. Груди круглые, и красивые плечи.
Осмарак: Ос заслушался, представляя. Ноздри раздувались, глаза закрывались сами, чтоб не мешать внутреннему зрению... И что парнишка увалился ему на ногу он прочувствовал только когда тот замолчал. Шея была горячая даже сквозь ткань туники. - Эй, ты не бредишь, часом? - Ос положил ладонь на лоб - не показалось. Перекупал. Или всему виной гроза? Но Феликс был явно горячее чем здоровый. - Твою мать. Ложись нормально и спи, потом доскажешь. Не убежит. Никуда не убежит... - это он сказал уже самому себе, высвобождая ногу вставая за дорожным мешком. Заячьи шкурки требовали немедленной обработки, если он хотел чтоб их оценила та, кому он собирался их подарить. Или, скорее, обменять на услугу. Дождь уже не срывался, и просушить их было уже можно, только - где? Он посмотрел на окно и решил махнуть рукой на капризы соседки, подошел, чтоб выставить доски... и замер. Теперь девушка танцевала с кинжалом.
Феликс: Касание мозолей почти причинило боль. Он даже не подтянулся выше к изголовью, когда голова тихо стукнула о ровную поверхность. Окружение перестало существовать, перечеркнутое накрест в темном квадрате, оставшемся в глазах после взгляда в окно.
Осмарак: Она завораживала интересной манерой боя - вычурно-змеиной и улично-практичной одновременно. Мысль о том, что три с половиной тысячи могут бездарно сгореть от простуды не додумалась, увязнув в потребности немедленно поймать и предложить... Ос попробовал тихо отодрать доски. Они поддались, едва слышно скрежеща. На его удачу где-то неподалеку заорал грудной младенец, и пока он надрывался, Осу удалось снять все. Девушка не заметила. Но он не стал врываться в этот танец сразу, рискуя остаться без ушей или без партнера по тренировкам. Выждал пока она закончит, посмотрел как метает ножи, взял шкурки, присвистнул, предупреждая, и мягко спрыгнул с окна в солярий Суламиты.
Осмарак: >>>дом Суламиты Тихое "он мой брат" Ос услышал. И было в голосе что-то такое, что убедило - пойдут они, действительно, за родственницей. Взгляд упал на Безымянных, снова вспомнился Антир. Разные бывают родственники... и не только по крови. Осмарак убрал клинки в сундук, разломал доски, сложил в жаровню, задёрнул занавес, достал походное одеяло и улёгся, подвинув Феликса, накрывая заодно и его, вспотевшего, и дышащего, вроде, ровно. Заснуть получилось не сразу - он пытался дать безымянным имена. Уснул, наверно, на сотом не подошедшем.
Феликс: Феликс не просыпаясь повернулся на бок и устроил голову на его плече. По забытой привычке потянутая обнять за шею рука отдернулась от бритого затылка и спряталась на груди.
Ингрид: Харчевня Ксена>>> Ингрид постучала негромко, полагая, что острый слух охотника уловит и так. - Сосед, спускайся, кабаны поспели.., - и улыбнулась сама себе представив кабанье дерево, на котором болтались похрюкивающие плоды. и так же улыбаясь, спустилась вниз на кухню к матери, на догнавшую ее фразу Осмарака кивнув. >>> Харчевня Ксена
Осмарак: Сразу открыв глаза на стук, Ос ещё несколько мгновений спросонья думал, что пришла египтянка, звать на бой. И нащупывал кинжал, что-то уронив с плеча. Открыл уже проснувшись, принюхиваясь к запаху, несущемуся с лестницы. - Спасибо, красавица, иду. Феликс, ты как, спустишься или поспишь?
Феликс: Он не проснулся. Только подтянул под ключицы оба кулака, когда сползло одеяло.
Осмарак: Ос почесал затылок и, спускаясь во двор, попросил Ингрид: - Что-то раскис паренёк у меня. Ты не могла бы ему потом принести вина горячего с мёдом и травами, и мяса отложить? >>>харчевня Кесена
прислуга: >>>харчевня Ксена По дороге не удержалась и отпила. Травы и мёд ощутимо улучшили вкус подъеденного по-тихому кабана. "Это если он так рабов балует, как же женщин?". Стало ещё обиднее. И она уже собиралась так же точно грохнуть посудой и в комнате, но, пихнув дверь, разглядела в неровном свете луны хорошенького мальчика, спавшего подтянув к плечам нежные лапки. "Бедный котёнок...". Она осторожно потрепала его за ухо: - Эй, как тебя... Феликс, тебе хозяин еды прислал и вина, вставай, выпей пока горячее.
Феликс: ...чтобы Серпия будила так ласково, это было что-то небывалое. А когда он открыл глаза, стало муторно от согнанного сна, и то, что это не Серпия, не обрадовало и не огорчило. Он полежал немного, ровненький и сжатый в плечах, привыкая. Отлепил от подушки профиль, понимая, что уснул на хозяйском ложе, и подумал: "ну и что". Поднялся на руках и сел. Послушно взял стакан и стал пить. Вкусно пахло мясом.
прислуга: - Ай, - она посмотрела на серебрящиеся в лунном свете капельки пота на лбу мальчика, - это где ж тебя угораздило? На охоте? Противный твой хозяин, сам пьет-жрёт, хоть бы хны! - сказала ворчливо, и добавила ласково, - ты приходи, я тебе яблочко припасу от хозяйского стола. И спать будешь - укрывайся, сырость-то какая... - и, вроде, всё сказала, но уходить не спешила, уж больно хорошенький он был, как купидончик в храме Венеры. А больных она не боялась, харчевня, народищу за день... всё время думать кто больной пришел - со страху помереть можно.
Феликс: А в сознании все еще двоилось - Серпия - не Серпия, противный хозяин, это который, Кассий или Осмарак... Тошно стало. Он пожевал мяса, чтоб не сжимался желудок, и, опьяненный, разбираться не стал. Поблагодарил ровно и бесцветно. Лег обратно, на спину, спросил, как ее зовут, но не затем, чтоб разобраться... хотелось спать.
прислуга: Повздыхала, покачала головой, но тормошить ради еды не стала - кабан уже не убежит. Укрыла и пошла к кастрюлям, думая что надо было замуж идти за того мытаря, пока хозяйка отпускала. >>>харчевня
Феликс: А он пожалел, что она ушла, и, лежа с закрытыми глазами, вытянул руку. За ее запахом, плотным теплом и полными губами. И уснул.
Осмарак: >>>харчевня Ксена Сборы были недолгими и обычными - проверить остроту кинжала и крепко ли стянуты наручи, закинуть за плечо лук и колчан... Безымянных он решил не брать - слишком приметные. В кошеле звякнули ключи. Ос отцепил их и положил руку на плечо раба: - Феликс просыпайся, - сказал негромко, - слушай меня внимательно...
Феликс: ...ему показалось, что она и не уходила никуда, и не открывая глаз на жест, схватился за руку... но тут же проснулся толчком и резко встал. - Слушаю...
Осмарак: Рука горячей не была, взгляд был вполне осмысленным, поэтому Оc вложил ключи ему в руку и сказал ещё тише: - Мне надо уйти. Спросят где хозяин - скажешь в лупанарий пошел. Если через трое суток не вернусь - считай себя свободным, вещи - твои. Это ключ от комнаты, это от сундука. Жилье оплачено за три месяца. Потом сам крутись, - кивнул и вышел в окно. >>>>>>>>лавка, она же дом, Суламиты
Феликс: Феликс ошалело посмотрел на ключи в руке, поднял глаза в окно и спросил в пустой след: - А конь?.. ...Он лег, зажав в кулаке этот ключ, и долго не мог уснуть от того что сердце билось во всем теле. Через три дня, если он не вернется... и где это будет записано? А что делать эти три дня?.. Так внезапно случилось все это, в эти сливающиеся в бесконечную пытку дни. Ему вспомнилось, как он обещал прийти еще. Он пойдет, наверное. И, пока не известно, он не будет трогать вещей, унего есть сестерций. А еще голуби. Он может поймать ей голубя. Кассий... Он решил не искать его. Может быть, потом. Когда утихнет сердцебиение.
Осмарак: >>>лавка(она же дом) Суламиты В комнате было темно и Ос, с порога, чтоб не напугался парень спросонья, сообщил: - Это я. Вернулся. Лампу зажги.
Феликс: Он был вовремя. Как нельзя более: он согнал желание сейчас же идти... куда тянуло с безумной силой, и куда было нельзя, потому что известно, чем закончится, но все равно возможность идти туда, видеть наполняло счастливым беспокойством, надеждой, и вообще. Словом, Феликс вздохнул с облегчением, понимая, что трех дней не вынес бы. Увидев его при свете, молча принес воды из латрины и посмотрел, поставив, ожидающе: давай помою.
полная версия страницы