Форум » Жилища » Дом Кассия » Ответить
Дом Кассия
Кассий: вестибул и атрий: таблинум: сад:
Летеция: Несколько секунд на ее языке вертелось ехидное: «Есть конечно! Я хочу замуж за Куриона». Прим откинулась чуть назад, чтобы ощутить за спиной опору и расслабить плечи, затем заткнула посильнее покрывало и, освободив руки, начала собирать в узел распущенные волосы. По сути, эти два вопроса Кассия сводились лишь к одному - было ли ей куда идти, на что жить и у кого просить защиты. Выходит, что он ничего из этого не мог дать. Ничего! Она собрала волосы в хвост и, перехватив левой рукой, правой начала напряженно закручивать их по кругу, но у нее не было заколки, и как только она отпустила их, они тут же начали медленно распускаться. - Ты полагаешь, мне нужно завести богатого любовника, прежде чем начать что-либо делать? – спросила она, подумав «Как странно, его волнуют только деньги». Она прижала руками ткань к груди и порывисто встала. Хитон под своей тяжестью расправился, и Прим отбросила покрывало, волос распустился. Она подошла к Кассию и прикоснулась ладонями к его лицу. Разглядывая морщинки, тени под глазами, чувствуя, как щетина покалывает кожу, в глубине глаз Кассия Прим рассмотрела то, чего не хотела видеть. Страх. Сердце ее ухнуло куда-то вниз и осталось там тяжелым камнем. - Прости меня, - произнесла она, и ее губы растянулись в печальной улыбке. «Нет горя в Риме сильнее, чем бедность». Она отпустила лицо брата, положила руки ему на плечи и понимающе сжала их пальцами, ощущая твердость плечевых суставов. – Мне просто нужно было… куда-то придти и на кого-то опереться. Я сама решу свои проблемы. Она отпустила Кассия и отвернулась к сундукам, чтобы он не увидел, как слезы подступили к глазам Прим, а отчаянье, которое стало второй тенью их жизней после смерти отца, захлестнуло ее.
Кассий: "любовника!" Кассий усмехнулся. Он был так же удивлен тем, что у Прим его нет, как и тем, что муж ее оказался непригоден к основной своей обязанности по ее личным причинам. Даже сильнее, потому что последнее он старался от себя до сих пор скрывать. Хорошо, надо сказать, старался. "простить тебя? За твою невинность, что оказалась ему не по силам?" - Я мог тебя выдать за Квинта. Он тогда только вернулся из Британии. У него ничего не было, кроме длинного языка и покалеченной руки. У тебя на сегодня была бы присутствующая проблема. А твоя проблема сейчас в Сирии. И ждет, как ты сказала, до плебейских. Не делай необдуманных шагов. Тебе не нужен любовник. Тебе нужна семья. Если ты разведешься с мужем в его отсутствие, это будет некрасивый поступок, ничем в чужих глазах не оправданный. Если тебе есть, в чем его обвинить, это лучше сделать в лицо. Он умолчал, в чьих глазах это будет некрасивый поступок. Прим, если она решит вернуться, придется точно так же испытать на себе недовольство матери.
Летеция: Может Прим и была нищей, как и Кассий, но они оба были истинными патрициями. В их венах текла благородная кровь, а плоть была Римской до единого кусочка. И как бы низко они не пали в глазах себе подобных, как плохо обоим не было - именно эта природа их происхождения не давала им ни единого шанса сдаться, опуститься, забыть кто они. Рим все еще принадлежал им, а они ему. Прим смахнула слезу и повернулась к брату, завела руки за спину, уперлась в стену. В голову полезли воспоминания, когда она малышкой сидела на его коленях, а он рассказывал ей сказки. Прогнав их, она некоторое время смотрела в пол, а потом кивнула: - Ты все сделал тогда правильно. У меня к тебе будет лишь одна просьба. Вчера я обнаружила, что моя сиделка, кормит меня снотворным.… Это одна из причин, почему мы так давно не виделись. Позволь мне остаться в твоем доме, хотя бы на пару дней. Или отправь меня в «Регину». Последнее было бы даже лучше, подумала Прим. Это избавило бы ее от компании матери и беременной Ливии. И хотя она любила племянника, она была уверена, что своих детей она будет любить намного крепче. От этих мыслей, она машинально коснулась живота, и подняла взгляд на Кассия, сил улыбнуться у нее не нашлось.
Кассий: - Я... так и думал, что ты останешься... не слишком удобно было бы разойтись после ужина у Клавдии. Я был бы рад, если б ты осталась, - ответил он несколько растерянно. Хотя Андроник уже сегодня должен был заняться виллой, и присутствие Прим, может быть, внесло бы в подбор людей некоторое прояснение... впрочем, нет, скорее - сковало бы Андро. Хотя кто знает. Ему было приятно надеяться, что, задержись сестра, и вернется прежняя легкость понимания. А мимолетной мысли об Андронике и сестре после всех этих разговоров о мужьях и любовниках он значения не придал. - Когда все наладится в "Регине", она к твоим услугам. Раньше... удобно ли? Разве что ты захочешь помочь мне все наладить. А теперь... пойду. Если захочешь поговорить с матерью, она у себя... Может быть, поможет тебе подобрать паллу... она вдруг стала следить за модой. Тонсорес я пришлю тебе сюда? Или в купальню?
Летеция: «В купальню, конечно» подумала Прим. Что могло быть лучше прохладной свежей воды ранним утром и последующего вкусного завтрака. Эту часть дня она любила больше всех остальных. Приятное время, когда день только начинался, еще никаких плохих новостей, нет усталости от дня, и безмятежность растекается в душе подобно меду по свежеиспеченному хлебу. Он не отказывал ей, и от одной этой мысли стало легче. «К маме зайду попозже» решила она, мимоходом подумав: «Все-таки он мужчина». Их мать всегда следила за собой и увлекалась модой и только когда с годами она стала делать это слишком нарочито – он заметил. Забавно. - Не уходи, - попросила она, чувствуя, что эмоциональный пик пройден, и теперь дышится легче. – Ты вчера что-то говорил о «Трое» и подарке для Аканты? Я надеюсь, выкроишь время для меня и выполнишь обещание. А насчет напиться, то тебе лучше сделать это с Квинтом. При этом на ее лице появилась улыбка. - Думаю, его острое словцо тебе будет лучше запивать вином, чем мои душещипательные излияния. Я и Квинт… - Она улыбнулась совсем по озорному. - Ты бы с ума сошел от этого брака.
Кассий: - Я именно затем и... - начал он, снова теряясь: "неужели она думала, что я вчера... впустую... а вместо того... как с Публием?" Женщины чувствуют, как разбиваются обещания, только некоторые умеют не делать из случая закономерность. Но не сестра. Лишь промелькнула слабина в одном обещании, и она уже подозревает это в остальных. Впрочем, в этом ей все же далеко до матери. - Словом, как будешь собрана и... позавтракаем... выйдем. За подарком. И сразу в помпейский. А потом - к Клавдии. "Уморится... совсем. Хорошо бы спала жара. Где поесть?" - Квинту можно набить морду, - задумчиво проговорил Кассий. Если бы они с Фабием не обсудили этот брак с самых неудобопроизносимых точек зрения, Кассий сейчас спросил бы Прим, не ошибся ли он тогда. Выражение "сойти с ума" спустя эти пять лет стало казаться ему истрепанным и бесполезным преувеличением, в которое никто не верит, включая тех, кто пугает.
Летеция: Прим вопросительно подняла одну бровь, глядя в спину брату, выходящему из кубикулы: «Набить морду»… Затем ее мысли вернулись в привычное русло, нужно было послать кого-нибудь домой за вещами. Она вышла из комнаты и направилась в купальню. Ей невольно вспомнилось, как пятнадцать лет назад в их доме появился Андроник. Прим не помнила его лица, но история почему-то крепко отпечаталась в памяти, оставшись ярким детским воспоминанием. Угловатый мальчик с бледной кожей и белесыми волосами. Будучи с Прим почти ровесниками, они практически не пересекались в своих играх. Прим играла в куклы и матрон, мальчишек же интересовали совершенно иные вещи, на ее взгляд совершенно бесполезные: гладиаторы, бои и герои. Фу! На одном из пиров их взгляды случайно пересеклись на кувшине крепленого вина. Мальчик не спеша, как бы между делом, подошел к Прим, и оба ребенка уставились на кувшин, скрестив руки на груди и разглядывая взрослых в экседре, из фауцы за перистилем. - Ты думаешь о том же, о чем и я? – полюбопытствовал Андроник, разглядывая столу Прим на предмет, можно ли туда что-нибудь спрятать. Прим кивнула и тоже демонстративно с головы до ног осмотрела мальчика. Тощий, в хитоне из холста, с ободранными локтями, не внушающий доверия. - Ну, так… Думаю, - произнесла она равнодушно, снова посматривая на кувшин. - Ты пробовала когда-нибудь? «Вот пристал», возмущенно подумала Прим, так и не решив, доверять новичку или нет. - Пробовала? - Нет, - ответила она. – И тебе не советую - если поймают, брат с тебя шкуру сдерет, а потом львам скормит! - Я тоже… Твой отец говорит, что оно высшего сорта. Девочка фыркнула. Андроник постоял еще с минуту, а потом ушел. Прим наигранно вздохнула, как если бы на нее кто-то смотрел. «Оборвыш любопытный», подумала она, вытянув губы словно утенок и уставившись в потолок, размышляя, чем бы заняться. - Вот, держи! Прим опустила голову. Перед ней стоял Андроник, под хитоном которого четко вырисовывался контур кувшина. - Ты больной, - зашипела она на него, оглядываясь. Не приведи боги, их застанет Серпия или Феликс! Мальчик полез под хитон, намереваясь достать трофей. Взгляд у него был такой, словно он притащил голову льва. Прим посмотрела на Андроника, затем на кувшин, словно там была голова медузы Горгоны. Ей захотелось влепить ему оплеуху. - Идем отсюда быстро, - буркнула она, схватив за его руку и волоча к выходу. - Тише, а то расплескаю! - Раньше надо было думать. Выскочив из дома, они прошли до ближайшего поворота и остановились за углом, переводя дух. - Ну что, пробуем? - спросил он, доставая кувшин. В кувшине было от силы на пару кубков. Прим кивнула, облизнув губы. - Ты первый. Мальчик отпил, закашлялся, победно улыбаясь. - Вкусно! Прим тоже отпила. Не успев подумать, что взрослые только делают вид, что всё самой вкусное детям, как ее взгляд уловил выворачивающего из-за угла человека. - Ставь, ставь быстрее! – зашептала она, от волнения чуть не подпрыгивая на месте. Мальчик юрко поставил кувшин под дерево. – Как-будто это не наше! -Да, не наше. Мы тут просто стоим! – согласилась она, почти отворачиваясь от проходящего мужчины. Судя по всему, это был чей-то раб. Он прошел мимо напряженно стоящих детей, даже не взглянув на них. Как только он достаточно удалился, оба разом вздохнули, прыснув от смеха. Так они прошли еще пять или шесть деревьев, каждый раз отпивая и ставя кувшин, чувствуя себя неуловимыми шпионами Римской империи. Весь Рим, а это значит – весь мир, вертелся вокруг их воображения, пока они не встретили Кассия… Тому не нужно было ничего объяснять. Положив руки им на шеи, брат привел их домой на кухню, усадив на стулья. - Вы знаете, что от вас будет пахнуть вином? - строго спросил он, пряча улыбку и разглядывая понурых «шпионов». – У вас есть только один выход, - смягчился он, беря кувшин с водой и бочонок с солью. – Если смешать соль с водой и хорошенько прополоскать рот, то все пройдет. Это было отвратительно! После таких промываний хотелось пить, а привкус соли еще долго вызывал у Прим тошноту. После того случая ее долго не интересовало вино, впрочем, как и компания Андроника. Прим улыбнулась и вошла в купальню, там ее уже ждала рабыня. Лавка Маруха >>>
Кассий: Кассий за завтраком договорился с женой, что она приедет когда и куда ей удобно, стараясь не рассматривать как упрек подозрительные взгляды матери на сестру. "они так и не поговорили?" Но завтрак прошел спокойно на удивление. И, выходя под руку с Прим, он старался не думать, чем закончится этот разговор, когда он все-таки состоится. В конце концов, тесть сбросил на его плечи латифундии. Положение несколько менее острое, чем было пять лет назад, и неженатых друзей у Кассия теперь... если не стало больше, то, во всяком случае, не убавилось. >>>>>>>>>лавка Маруха. >>>>>>>>
Кассий: 27 авг из театра Помпея>>>>>>>> Говорить все равно станут, если вздумается. Как ни прикрывай пятен. И, пожалуй, чем тщательнее прикрывать, тем настырней будет любопытство. Важнее хранить на лице выражение, при виде которого забудут, во что ты выряжен и чем окружен. Жаль, что вспомнить об этом не всегда получается вовремя. Переступив порог, Кассий сразу велел приготовить купальню, что-нибудь легкого перекусить, послал за платком в лавку Маруха на Яблочной площади, за одеждами сестры - в дом ее мужа и пошел вытрясать из матери "сокровища". вытряслось на удивление легко. Мать, довольная тем, что Прим на некоторое время останется в гостях, не стала выворачивать ему душу. "Все впереди", - успокоил себя Кассий, так и не сумевший окончательно прогнать счастливо-насмешливого настроя.
Летеция: из театра Помпея >>>>> После жара на улице в атриуме было прохладно, Прим устало сняла с себя паллу, идя следом за братом и прислушиваясь к его распоряжениям прислуге. Появившаяся рабыня приняла одежду и последовала за Прим в кубикулу. - Принеси воды, - приказала Прим не глядя на нее, вытаскивая из сложной прически шпильки, пальцами, словно гребнем, распуская туго сплетенные локоны, давая лентам свободно падать на пол, чувствуя, как голове становится жарко и приятно. Расплетя их, она встряхнула тяжелое золото, ощутив легкое прикосновение за плечами, собрала в узел и, не дожидаясь рабыню, расшнуровала сандалии, все-таки натертость осталась… Рабыня принесла воды, и Прим, указав на ступню, распорядилась косметке приготовить масло, полагая, что у нее будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, перекусить и собраться, и не хватит на то, чтобы поговорить с матерью. А после пира уже будет видно настроение той, и то, как она отнеслась к новости о ее возможном разводе. Все равно первую волну возмущений получит Кассий. Эта мысль вызвала в ней грустную усмешку…«Хорошо быть за сильным плечом». В голове мелькнул образ Квинта. Купальню приготовили быстро, из-за жары воду греть особо не нужно было, совсем немного, для комфорта. Мысли ее вернулись к Кассию и Эмилии (Прим не думала, что та будет с ним флиртовать), к ситуации с Марком Сципионом, при воспоминании о другом Марке ее губы растянулись в легкой улыбке. Бедный Марк, к счастью абсолютно адекватный. Она скинула одежду и вошла в воду, в первые секунды ощущая только ласкающую прохладу. Следом вошла рабыня, встав позади Прим и помогая заботливыми движениями смыть с нежной кожи пыль, жар, поску, чужие взгляды. И пока Прим послушно стояла, рассматривая мозаику стен с рыбами, игру света на потолке и воде, тело ее расслаблялось. Влага, ароматное масло оливы и цветочные скрабы уносили от мыслей о случившемся. Чистая, завернутая в холщовую ткань, она почти с благодарностью ощутила на себе сильные руки унктора, создающие волну на ее спине, втирающие в кожу душистый яблочный флер и разминающие мышцы. И только потом, одевшись в домашнее, она пошла в триклиний, чувствуя себя разнеженным, потягивающимся на солнце котенком, у которого блестит нос и полные неги слипающиеся глаза. Уже хотелось, лениво, но все же хотелось хоть что-нибудь съесть.
Фортис: между утром и днем, 27 августа Редкий, неожиданный, долгожданный... Выходной. Проснувшись спозаранку, все утро заставлял себя уснуть обратно. Закрывал глаза, жмурился, переворачивался на прохладное. И, отлежав, наконец, все бока, сумел подняться почти не кривясь. Все заработанное в эти дни почти не болело, но Фортис собирался посмотреть на других, а это значит театр, люди, пыль. Он вымылся, перемотался свежими бинтами. "Был бы в Египте - приняли б за своего" - усмехнулся. Хозяева разбрелись кто куда, в доме было тихо. Он вышел на улицу, потянулся, огляделся по привычке, и отправился в театр Помпея... >>>>>
Кассий: ...и даже несветлые мысли приходили и проходили, как несерьезные просители - как было бы неплохо иметь хоть какой-нибудь талант, пусть самую маленькую, тусклую искорку, пусть не сочинять сказки для сына, как Ливия (что он может сочинить?.. мрачные лярвы и печальные лемуры, пожимающие руки и сосущие кровь из ладони в ладонь, точно это может наполнить их жизнью), но хоть что-нибудь, кроме махать мечом на Фортиса, который мог бы, кстати, стать наставником, а не подушкой для битья... Платок от Маруха принесли и это стало поводом заглянуть к Прим, и Кассий не отказал себе в удовольствии раскрутить над головой легкий тканевый водоворот, входя в кубикулу, однако придурь пропала даром, сестра была не у себя. Быстро же он привык думать, что ее место здесь! Рабы сказали, что в купальне. Кассий распорядился принести фруктов и тонко нарезанного сыра, и вошел не без опаски, мельком вспомнив о красивой груди. - Красивая вещица, да, - протянул платок за угол. - Нам скоро выходить, ты отдохнула? Еду внесли на цыпочках, торопясь. - Много не ешь: Клавдия обидится за поваров. Они у нее лучшие в Риме. Насмешливое счастье так и не выветрилось.
Летеция: В триклинии Прим сначала села на лежак и, пока никто не видел, прилегла. Мысли плавно потекли в сторону утреннего разговора о разводе. Она пообещала сама решить свои проблемы. Кассий дал знать, что не до нее ему. Что тут скажешь? Когда «поднимают» - помехи, в виде сестры неожиданно возжелавшей свободы, ни к чему. Он прав. Его слова о Квинте и о том, что мог быть и другой вариант ее судьбы заставил уголки губ Прим иронично дрогнуть. Точно, поубивали бы друг друга – эмоционально! Потому что обоим было все равно на материальную сторону жизни. Ну, в некоторой степени, статус-то сам по себе имелся. А ей хотелось лучшего. Она судорожно втянула, тревожась, воздух, погружаясь в полудрему. Марк не стал бы спорить. Он отдавал приказы тихо, твердо, так, что не ослушаешься. Его письма с аккуратными строчками, словно римские солдаты в шеренге, заставляли Прим прикусывать нижнюю губу и понимать, как он мил. Мил и чужой ей. А в своей семье проблем выше акведуков. Прим томно вздохнула, в полусне, расслаблено думая, как приятно, наверное, когда рядом есть кто-то, кто нравиться тебе, касается тебя, ласкает. В Риме полно привлекательных мужчин. Вряд ли Марк вернет ее назад. Он ни за что не признается, что был бессилен в первую и единственную их ночь. Вспомнилась злость Кассия в театре. «Игрушки-подушки». Почему бы и нет? Если Кассию можно заглядываться на хорошеньких лавочниц, то и ей можно. Только ему не стоит об этом знать. Хотя нужно признать, персиянки весьма привлекательные особы. Совсем другие внешне, не как Прим, Ливия, мама. Прим вздохнула, почти засыпая, коснувшись рукою лба, и пальцами путаясь в золотистых локонах. Она не такая, как мама и Ливия. И не такая, как Клавдия Минор. Кассий говорил, что та не стесняется любовников. Но ведь не попадается! Ну, хоть наноси вежливый визит за советом. Да, пойти вразнос. Прим сквозь сон горько улыбнулась. «Муж на лимесе!» Марк Сципион… Поток мыслей прервал Кассий. Она отрыла глаза при словах «Красивая вещица», хлопая ими, усаживаясь, беря в руки ткань. - Ты чрезмерно великодушен. Как бы я хотела в мужья такого мужчину, как ты. Ливии повезло. Помнишь, когда я была маленькой, ты рассказывал греческие сказки о титанах. Похоже, мне достался один из них. Она легко улыбнулась, окончательно проснувшись. Рассматривая внесенные блюда с нарезкой и фруктами. Взяла бокал с водой, отпив, слушая наказы брата. - Не волнуйся. Прим знала, что наденет. Голубой. Ну и что, что половина Рима ходит в нем. Легче смешаться со всеми. К тому же ей шел этот цвет. Она чуть поддалась вперед и накрыла ладонью руку брата. - Касс? Ты же? Никогда меня, - на языке вертелись слова «не предашь, не выдашь», спохватившись, что он после услышанного ощетиниться, будет переживать, как бы чего не случилось, чтобы не опозорила семью. Прим улыбнулась. - Не выдашь меня за Квинта? Согласись – он ужасен! Вместо решения одной проблемы, ты получишь две. Дома в виде меня ужасно ноющей сестры, за стенами – в виде ироничного Квинта. Согласись это нечестная сделка! Она засмеялась и, отпустив руку, взяла кусочек сыра с грушей. - Завтра нужно будет кое-что еще перевезти из дома мужа. Я буду готова вовремя. ----> Дом Клавдии Минор
Кассий: Детское - разваливалось от малейшей попытки притянуть его за уши. "ты ведь не выдашь меня за Квинта?" - Не выдам я тебя за Квинта, - успокоил Кассий, - а титаны... зарвались. И были сброшены богами с неба, - вот и сказочка сестре. Тоже мрачноватая, других не получается. Лишь бы местное божесво продержалось достаточно долго, чтоб успеть избавить Прим от ее титана. Кассий вообразил в руке пилум и прицелился, щурясь, куда-то в двери, а потом разжал кулак и потер загривок. Да и повел всей пятерней: - Вперед, моя хорошая, на покорение римлян. .>>>>>>>>>>дом Клавдии Минор
Дея: >>>>>>>>дом курионов>>>>>>>. Подпоясав тунику повыше, двойным перехватом пояса, бежала - от мальчишки в темноте не отличишь, и только после стеклянной лавки, которую еле разобрала, сбавила шаг, ища кто бы ей на дом старичкова зятя указал. И район, вроде, приличный, а в темноте все кошки серы. Кроме черных. Забарабанила в двери, хмурясь, робея - а ну не пустят? Броди тогда ночуй? "печати", - вспомнила, и замолотила с новой силой.
Летеция: Она пришла домой. Оставила вещи у слуг и прошла сразу к брату....
полная версия страницы