Форум » Жилища » Дом Кассия » Ответить
Дом Кассия
Кассий: вестибул и атрий: таблинум: сад:
Ответов - 256, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Andronik: Термы>>> на подходе к дому им внезапно овладела робость. И потому, первую половину пути проделав в спешке, во вторую - он явно тянул время, оттягивая момент, когда встретится лицом к лицу ..со старым знакомым. Несколько мгновений простояв у двери, он резко выдохнул, расправляя плечи, и постучал.
Кассий: Последними обычно приходили ответственные за перевозки. Подняв в очередной раз глаза, он некоторое время пытался связать увиденного посетителя с Апиевой дорогой, пока не понял, что с выражением лица нужно что-то делать чтоб не произвести впечатления усаженного за стол мертвеца, которым на какой-то миг себя почувствовал. И он попытался улыбнуться. И ему это почти удалось. - В прихожей больше нет никого? - спросил в пространство, не сводя глаз с вошедшего, и когда раб с табличками проверил и доложил, что нет, поднялся и пригласил Андроника в кабинет.
Andronik: - Рад видеть тебя. И вдвойне рад, если слухи не врут и дела твои действительно лучше, чем тогда, когда мы виделись в последний раз.. Я в Риме проездом..и вот набрался наглости навестить. Взятый высокопарный тон с этим человеком - не выдерживался, и потому, пройдя в кабинет и отдышавшись от нахлынувшего, выдохнул: - Как ты?
Кассий: - Благодарю, - сказал Кассий, - я жив. - Он словно хотел себе напомнить об этом. - Действительно, лучше. Если бы закон о вольноотпущенниках получил одобрение императора, я сейчас же готов был бы взять тебя обратно, - он наконец смог улыбнуться, но не смог не услышать, насколько гадкой вышла шутка. Чтобы стереть улыбку, он позволил лицу расслабиться. Вместе с лицом в естественное состояние вернулась и мысль. - Прости, - вздохнул Кассий, отрешаясь вздохом от наносного. - Ты отсутствовал так долго что трудно выбрать верный тон разговора - для воспоминаний ты слишком далек, для знакомства заново я недостаточно забывчив.
Andronik: - не тебе одному непросто, - отозвался Андро, как будто это имело значение. - времени прошло действительно много, но я не верю что нам не о чем рассказать друг другу. И даже то, что меня узнали в термах..человек который видел нас раньше, вместе..все это говорит о том что я не так уж сильно изменился, по крайней мере внешне, - добавил он., - да и ты..тоже. - Неважно. Я просто рад снова видеть тебя..закон о вольноотпущенниках? Обратно?,- сказал со смешком, - Кас, - он даже не заметил, что сократил его имя, что ранее себе не позволял, - мне уже не 15..да и у тебя..есть дом, семья и все такое..а я отнимал много времени и сил.
Кассий: - Я помню... - Он забыл предложить Андро сесть, может быть потому что в свое время этого не требовалось, да и сам стоял...Стоял в полоборота и потупив взгляд. - Только если ты вернулся сюда затем, чтобы подчеркнуть, что нас разделяет, ты пришел напрасно. Разве что тебе это доставляет удовольствие.
Andronik: - Я пришел..сам не знаю зачем. Считай, что меня прибило течением. Или что я скучал. Времени, правда, было мало, особенно поначалу..но факт остается фактом. Так уж получилось, что ближе тебя у меня все равно..не важно, я, наверное, действительно, зря. Извини.
Кассий: Подняв голову, он поглядел на Андроника открыто, поскольку первая фраза пробилась сквозь часто задеваемую боль только сейчас : - Узнали...кто? Ответ был не столь важен, как повод посмотреть в лицо. "скучал...считай, что...а сам?..да,спасибо за выбор. Но в этот раз..."
Andronik: - Я не знаю как его зовут, а спросить не догадался, хотя мы и пользовались услугами одного массажиста., - Андро улыбнулся достаточно широко, - он узнав меня, начал слагать стихи..а я его не помню совершенно, - грек почти смутился, - Он.. старше меня, но младше тебя, даже не знаю, когда и как он мог нас видеть. Говорил чуть было ни стал причастен к супружеству твоей сестры, уж не знаю как. "облобызать с ног до головы, мда..",- возможно, он сказал это вслух.
Кассий: Он наблюдал, как меняется лицо от широкой улыбки до смущения, краем сознания узнавал по описанию человека, с которым они распили в тот разговор за обедом больше вина, чем Кассий выпил за предыдущие полгода, и похолодел от последних слов Андро, потому что они попали в глубоко захороненное чувство. Не допуская туда мысли, он повернул ее в сторону Квинта. - Этот человек всегда невольно преувеличивает, поскольку любит ставить слова в выгодном для них порядке...но в данном случае в правоте ему не откажешь, и он не женат на моей сестре поскольку сам признал, что скорее добавит ей ума чем составит ее счастье...- слово потянуло за собой другие, связанные с ним: - И, в самом деле, какая разница, прибило тебя течением или ты скучал, если ты пришел все-таки ко мне, - радости в выводе мешало понимание того, что все это время Андро так и оставался одиноким.
Andronik: - Ты прав, разницы нет.. А этот человек.., - Андро не договорил, одна речь и мысль прервалась другой, - так это все-таки были фрезии? Это потому что тебе нравился этот запах или..?, - мысль снова вильнула, - сына как назвал? Андро попытался понять что именно вызывает ощущение скованности и неудобства и мешает общаться свободно. Как ему показалось поняв причину, сказал с улыбкой: - Мы так и будем разговаривать стоя? Или все-таки..?
Кассий: - Сына... - вопрос этот от Андро , заданный между фрезиями и почти озвученным предложением, был настолько неожидан, что Кассий вспомнил и тягостные дни старательно вытесняемого ожидания Андро, и умершего первенца, и последующее неумное но упорное чувство вины, которое выкорчевывалось заодно с надеждой на возвращение отпущенного ради того чтоб не обходить вниманием женщину, от которой он не слышал и слова упрека при том что всякий характер далек от совершенства, а особенно характер женщины, которой не простишь недостатков, любя, потому что не любовь с ней связала и так далее, и так далее...Мысли пронеслись и... продолжали проноситься, и Кассий выловил из них верный ответ: - Постум...Кассий, видешь ли, умер...Да, конечно... - последнее относилось к "разговаривать стоя", и он поискал взглядом ложе, которого не было в кабинете и указал на кресло. И неожиданно вспомнил: - Это были левкои...А ты проездом, сказал...откуда?Куда?
Andronik: Сел в указанное кресло только после того, как в кресло же опустился и Кассий. Ощущения были смешанные. Нет, он, конечно был рад его видеть, рад знать, что у Кассия все наладилось и ему теперь не грозит разорение. Но шел он скорее ни к Кассию, а в его дом, к себе-тогда, к Андро, которому едва исполнилось 16, парадоксально пытаясь поймать ощущения десятилетней давности, вспомнить что чувствовал и понимал он, жертвой чьих капризов были коконы шелкопряда и сотни, а то и тысячи растений и моллюсков. А ближе Кассия у него и правда не было - тот заменил ему все: и семью, и любовника, и хозяина, и даже слугу, так как любой хозяин превращается в раба своей вещи, когда переоценивает ее. - Скорее не проездом, а случайно - доставил одного..легионера с голубями, - не сдержал улыбки, вспоминая, - я сейчас на берегу живу: дом, лодка, море..Отправился в Остию за продуктами, а попал в Рим с легионером.
Кассий: - Дом, лодка, море... - повторил Кассий, представляя себе Андро с этим всем, - чей... дом?.. С чего живешь? - так и оттягивал язык вопрос "с кем", который Кассий продолжал перефразировать до неузнаваемости, - Рыбачишь? торгуешь?.. Связать с..? - слова не находились, да и, судя по одежде и запаху, Андро все-таки предпочитал розы и не нуждался в помощи... а когда нуждался - скучал, хотя поначалу и некогда было, именно потому и некогда было скучать, что нуждался - , оказать ее было нечем. - Впрочем, ты гордым был всегда, и уж теперь подавно не за помощью пришел, видимо... но если чем я могу быть полезен тебе, буду. Поскольку могу. В чем-то...
Andronik: - дом? мой. Нет, не за помощью, ты прав. Спасибо.,-отозвался на обещание помощи,опустив взгляд и, вновь поднимая его - рыбачу. Торговец из меня никакой, - усмехнулся. - ты думал я милости клянчить пришел? Я просто. Давно не видел, а тут случай..несколько случаев. Парнишка ко мне прибился, из моряков, говорит, с торговца, интересно, нашел дорогу обратно? потом легионер этот.. Андро почти совсем расслабился."..теперь бы еще вина.."
Кассий: - Нннет, - тягуче и веско сказал Кассий, закрывая глаза, - нет, Андро, я не думал этого, я просто... - "избегаю смотреть на тебя чтобы не вспомнить тебя таким каким ты был, со всеми твоими капризами, которые раздражают сильнее всего именно в твое отсутствие, которыми я и спасался от тебя в твое отсутствие..." - предлагаю тебе то, что тебе может понадобиться, и...не знаю, о чем расспрашивать и что рассказывать. Я просто рад видеть тебя, и не будь разрыва во времени, я счел бы возможным молчать при тебе. Как и было. А теперь я от тебя отвык.
Andronik: - ну что же, давай помолчим, - сказал, подавив желание просто по мужски, по дружески, по братски обнять Каса, так как все-таки не был уверен в уместности подобного поведения - разница в их статусе слегка сократившись, все равно никуда не делась, несмотря на одежды и аромат. Ощутимо не хватало вина, чтобы занять паузу. Посидев немного в тишине и так и не поймав взгляда собеседника надолго, поднялся, поблагодарил патриция, все-таки подошел, обнял его за плечи - Если что понадобится - заходи. Может быть я тоже смогу тебе чем помочь. и еще раз поблагодарив за уделенное время, вышел из кабинета.
Кассий: Кассий, поднявшись ему навстречу, не успел даже возразить на внезапный порыв к выходу, придавленный молчанием, которого сам попросил... И когда его обняли, внезапным и бессознательным движением сомкнул руки вокруг торса, привычно сжимая его, не слыша смысла слов, сказанных над ухом, и отпустил, когда его отпустили. И сделав два шага спиной, к стене, понял разницу между понятиями "отпустить" и "бросить". И вырвалось в пространство пустеющей комнаты: - Я думал ты останешься на ночь.
Andronik: развернулся в дверях. - Я могу прийти на ночь. Если хочешь. Тогда в Остию с утра отправлюсь. Оставаться здесь днем, в молчании, не зная что сказать и терзая собеседника такими же чувствами Андро счел неверным, а ночью само время суток подскажет верное занятие и даже тишина угнетать не будет. а парень..найдет что-нибудь поесть, день задержки погоды не сделает.
Кассий: - Обед через час, - все так же стоя у стены и глядя в пустую комнату, начал, потом подобрал сопли , повернул голову, открыто встретил взгляд, - пойдем в сад. И повел в перистиль, уверенно, как пять лет назад, десять, пятнадцать. Только рука, легшая на поясницу, была много тверже.
Andronik: Невольно улыбнулся, когда ему на поясницу легла рука, это ему напомнило годы, проведенные в этом доме. Только теперь рука была как-то жестче,взрослее,что ли..Да и поясница, на которую она легла, уже не прогибалась от прикосновения. -Кто у тебя сейчас? - спросил, уверенный в том,что Кассий не изменил своим привычкам.
Кассий: На широкой каменной скамье в виноградной тени, где предусмотрительным или ленивым кем-то, пытающимся заменить Андроника, брошены были покрывало и подушки, можно было сесть вплотную или лечь вокруг поясницы сидящего и больше не тяготится молчанием. Умеренность, свойственная Кассию последние годы, его самого удивляла бы, если б не вытекала из привязанности к конкретному человеку. Похожее сравнивалось. То, что отличалось, отвлекало ненадолго. Выместить чувство он мог только другим таким же. Ливии, как ни странно, оказалось это по силам...он подумал, что "по силам" выражение неудачное, поскольку все, что делала она, она делала скорее для того, чтоб не оттолкнуть, а не привязать. Это привлекло его в итоге. И усилия, которые он поначалу прилагал, чтоб сдерживать сердце и не обижать ее невниманием, незаметно перестали быть усилиями. Попытки вернуться к старой привычке часто завершались в супружеской постели: пробужденное желание Кассий отчего-то нес к ней. - Можно заменить вещи, - ответил наконец Кассий на вопрос Андро, - нельзя заменить человека. И понял странную вещь - они с Ливией не вытесняли друг друга.
Andronik: То, что Кас относился к ему не как к вещи для Андро было новостью. Отследить выражение лица н не успел и на нем явно отразилось удивление, которое,впрочем,вскоре погасло и Андро удобно откинулся,опершись спиной о кассия, положив локти на его бок,так что руки небрежно свисали вниз. Он запрокинул голову - значит все-таки не вещь?
Кассий: Присутствие. Одного его было мало. Только сейчас, прикасаясь, соединяя поверхности двух отдельных тел, он чувствовал себя успокоенно, и потребности в разговоре не возникало, все было сказано: местом, временем, расстоянием (отсутствием оного), возможностью смотреть в лицо сбоку и снизу. Тот, кто бросил на скамье подушки, принес кувшин холодного вина, воду и два плоских сосуда, и со словами "госпожа прислала" взглянул на Кассия так, что тот вдруг увидел себя, его и Андро словно в потоке реки, чье движение смывает с кожи ее запах и относит вниз, и сам мальчик был выше всех по течению, струящиеся от него волны рассекал он, Кассий, чувство, смытое с Кассия, разбивалось об Андро, а от Андро... От Андро уходило в море. И так далеко, видно, к морю ушел Андро, так рассеивался в общем потоке смытый с Кассия запах, что понадобилось пять лет после слов "я не могу больше тебя содержать", чтобы он поверил в предоставленный ему выбор. И ответом на удивление был вопросительный взгляд. И ответом на вопрос - однозначный , хотя и скупой, отрицательный жест.
Andronik: Глянув на юношу,не сдержал улыбки ("вот значит кто..").и подмигнул пареньку с кувшином. "Госпожа прислала,как же.." Мальчик был хорош собой и андро невольно нарисовал в воображении пару картин фривольного содержания, ни в одной из них однако не видя себя действующим лицом. было любопытно залезть в голову этому юноше,пришедшему ему на смену..что он там себе думает наблюдая их с кассием,догадывается ли чье место занял
Кассий: Андро не отвечал взгляду. Андро не обращал внимания на ответ. Это был прежний Андро, только обросший и жилистый - но что это меняло? Главное, красивые губы улыбались. На расстоянии касания это не причиняло боли... но, видимо, только Кассию: Феликс поджал губы и спрятал взгляд. - Передай госпоже благодарность. Скажи, гость будет к обеду, - сказал ему Кассий. - Сними мне... эту гроздь. И ступай... - добавил мягко, и в тон вместилось недосказанное "не мучь себя". Когда на блюдо легла виноградная кисть и затихли шаги, он счел возможным пояснение: - Я зря его приобрел.
Andronik: - Зря? отчего? Он кажется исполнительным. И покладистым. Более чем. Более чем я. Был. Только пугливый., - добавил грустно. Не укрылась нежность в голосе. Но ничего удивительного в ней не было, разве что нотки жалости. - Надеюсь, он хорош., - сказал Андро, срывая с кисти спелую виноградину и отправляя ее в рот, фривольностью жеста и фразы стараясь скрыть накатившее неудобство. Он был здесь лишним. Его время ушло. Ушло, уступив этому с кувшином. Ничего удивительного в этом не было тоже. Жизнь.
Кассий: - Возможно он хорош, - усмехнулся Кассий, - Даже слишком хорош - для человека, который мне не нужен...как человек. Продавать его поздно: не спасет. Отпускать рано: не выживет...ломаю очередную жизнь. - перед глазами словно простерлось поле сломанных цветов. - Ты один...не увял. Тебе удалось...
Andronik: Андро смеялся. Нехорошим смехом, но ничего не мог с собой поделать, и даже понять причину смеха - не мог. - Выжил..как сорняк, который кидают вверх корнями, надеясь, что солнце прожжет их насквозь..Хороший мальчик, ты знаешь, даже я не прочь.. а с остальными что, где они - ты знаешь?, - последняя фраза захлебнулась в судорожном глотке, после чего Андро успокоился. винить Кассия ему было не в чем. Свободу он просил сам. Требовать от него чего - либо он не имел права. - Извини.
Кассий: Кассий не знал этого. Он промолчал, только расправился на спине, позволяя локтям так же упираться в живот,как до того в бок, обхватил торс Андро правой рукой, сжал, потом переместил ладонь чуть выше, к сердцу, словно пытаясь унять его беспокойство. Кассий не знал и поэтому простил...и даже не простил а согласился. И не имело значения, что эти остальные были до Андро, увядали на разный манер в пятнадцатилетнем возрасте, продавались, дарились или счастливо наживались - не имело значения, потому что его тогда не интересовало, что с ними было потом. И вот Феликс. Средство пробудить...сначала вкус к жизни, потом - чувственность, которую Кассий уносил к Ливии чтоб не обижать невниманием, теперь - мысль. Чтоб не сказать совесть. И кто ему только дал это имя... - Нравится? - спросил тихо, - Вернуть его?
Andronik: Когда рука легла на грудную клетку, Андро уже удалость вернуть себе спокойствие. - Не стоит. Он твой. И вряд ли будет рад мне, - вспомнились поджатые губы и спрятанный взгляд. - Да и не к своему счастливому последователю я пришел сюда. Зачем? чтобы он мне напоминал, что мне уже не пятнадцать? Кас, это жестоко.,-грек улыбнулся, вполне искренне.
Кассий: - Да, рад тебе он не будет. Именно потому, что счастливым я бы не назвал его...а не назвал бы потому, что я предпочел бы твои...сколько тебе? его шестнадцати. Но так сложилась жизнь...что ты свободен прийти когда хочешь, а удерживать тебя я не могу. Нечем. Отчего ты не пьешь? Речь была для него слишком долгой. И неприятной. Тем, что по сути повторяла сказанное.
Andronik: -25,-Отозвался Андро,затем развернулся и,наклонившись,благодарно коснулся кассия губами. Разговаривать о том кто как чего более не хотелось. слышать прямые и косвенные доказательства,что кас его ценит было приятно,но не настолько чтобы заставлять его гордость повторять это снова и снова
Кассий: Кассий не разомкнул губ: усилия, которые потребовались, чтоб себя сдержать в ответ на необоснованное обвинение - "выброшен", не позволили раскрыться поцелую. Но удержал левой рукой голову Андро у лица, а потом уложил ее себе на плечо. Это был все тот же Андро - острый, непоследовательный, не желающий ничего понимать. Совершенно непонятный. Только спустя эти годы не было у Кассия возможности мгновенно прогнуться под его каприз. Но понимать это и болеть этим можно было потом. Сейчас в потоке произошел какой-то водоворот, и до Кассия обратными,противоположными течению толчками доплывали чувства. Но и это было не столь важно, сколь странно. А важно было просто держать его, зарывшись пальцами в кудри.
Andronik: Он и не ожидал ответа на поцелуй,равно как и любых других активных действий по-старой-памяти. И потому просто притих на плече Кассия,мысленно возвращаясь в те годы,когда случайно пойманную рыбку он тут же отпускал в море.
Кассий: Звать к обеду пришел уже не Феликс.
Andronik: Омывая руки перед обедом,андро думал. Насколько еще хватит этого человека и его гостеприимства,граничащего с нежностью. От мысли ездить в рим обедать андро стало весело. И проходя туда,где их ждала супруга кассия и,возможно,его сын, андро преждевременно поинтересовался, а точнее сказал бывшему хозяину: -если хочешь,я могу приезжать достаточно часто. к слову о взять обратно.,-и подмигнул. Обедать и быть на равных андро нравилось,а комфорт он любил всегда
Кассий: Улыбка скрипнула на зубах (касание распалось): - Можешь? " И все эти годы мог..? " Вздох обозначил мысль "так чего же ты ждал?.." пожатие плеч - "я не раз об этом просил." Веры не было. Просто был гость. Которого он даже не назвал Ливии: он был уже женат, когда Андро еще появлялся в его доме... последние пару раз. Они ни о чем не спрашивали друг друга (им было некогда), изменения в доме еще не стали заметными (латались долговые прорехи), помощи Кассий еще предложить не мог (что эти мелочи в подарок), Андро еще ни о чем не спрашивал...видимо, чувствуя себя кинутым вверх корнями сорняком... Она встретила гостя с тем же спокойным приятием, с каким в самом начале уступала ему ночи, но тогда это было терпеливое безразличие человека, знавшего худшие времена, сейчас - искреннее радушие уверенной в себе и в супруге женщины, не боящейся делиться малым ради большего... Кассий невольно усмехнулся при мысли, что, не будь Андро так далек от...Рима, он увидел бы его, Кассия, вещью, какой видел его тесть.
Andronik: -Могу. Только после пожатия плеч и вздоха Кассия уверенность что радость от встречи искренна-начала таять. Тем не менее за столом он пытался (и вполне успешно) быть интересным или хотя бы приятным собеседником. Среди прислуживающих он отчего-то тщетно искал взглядом паренька с кувшином, совершенно забыв, что любимчики хозяина,каким в свое время был и он-не обязаны были прислуживать за обедом
Кассий: Кассий наблюдал , чуть улыбаясь, его приятность и его веселость, его по временам ищущий взгляд - неужели обеспокоенный? - переводя глаза, встречался с глазами жены и читал в них понимание. И, когда захотелось прервать этот затягивающийся благодаря взаимной любезности обед, увести куда-нибудь Андро и подробно рассказать ему все с начала - как его в тот раз вызвали с виллы ради того, чтоб он застал отцовскую кровь еще не свернувшейся, как разговаривать с матерью...вернее, выслушать мать сумел только на третьи сутки, как не смог присутствовать на тризне и искал утоления и забытья в нем, в Андро, а тот не понимал природы этого непохожего на страсть притяжения, как, встречая взгляд сестры - ей только исполнилось 19 - мгновенно терял контроль над собой, потому что это был взгляд собаки, готовой нехотя завыть, пока не подвернулся человек, которому можно было продать кое-что подороже, чем девятнадцатилетняя девушка... - когда возникло желание все это рассказать, оно погасло в убеждении, что ему все равно не найти таких слов, которые потом не пришлось бы повторять. Потому что Андро не был ему другом. Никогда не был...и не мог быть. Ливия поймала его взгляд и одним кивком перечеркнула раздумья. Ей ничего не нужно было объяснять. Омыв руки, взъерошив, затем пригладив волосы Андро, он улыбнулся шире: - Ты сыт? Пойдем...
Andronik: Этот с кувшином так и не вышел, то ли от природной лени,то ли еще от чего. В желании увидеть его как такового желания ("нравится?Вернуть?") не было-было любопытво"какой он,который пришел ему на смену" и чувство,похожее на братское - так бы он отнесся к младшему брату. ревности не было тоже. Супруга Каса была мила и вполне годилась на роль..матери?соперницы?нет,соперницей он отчего то ее тоже не воспринимал, просто не мог, чувствуя и понимая что это - другое. А Каса..Каса он не ревновал даже тогда, когда был одним из нескольких, и тем более тогда, когда был единственным, так что чувствовать ревность теперь, когда он по сути..никто - было бы глупо вдвойне. кивнул на "пойдем" и поднялся из-за стола,поблагодарив хозяйку жестом. Сказать-отчего-то не повернулся язык
Кассий: Еще не стемнело и не похолодало. Покрывало на камне с брошеными на нем подушками оставалось в тени...но теплым - кто-то только что был здесь. Располагаясь, Кассий держался не дальше расстояния вытянутой руки - это избавляло от необходимости думать... Мысли приходилось выдергивать из прошедших пяти лет как ноги из илистого дна, и ими добираться к Андро было нечеловечески тяжело. А кожа, пахнущая розовым маслом, говорила пальцам и дыханию гораздо больше. И, не торопясь и не планируя никаких действий, Кассий постепенно начал ласкать его, вкладывая в эту ласку все, чего Андро никогда не понимал сказанным.
Andronik: Отдался ласкам Каса,как это делал в детстве, еще до того момента, когда вошел во вкус и за капризно прикушенной губой скрывался уже не каприз,а желание,показывать которое почему-то было нельзя. поди разберись теперь почему. Будто бы по нему не было заметно.. Юноша с кувшином из головы не шел,но делить с ним ласки сейчас-не хотелось. и андро сказал, взрослея сразу лет на пять-до прогнутой спины и прикрытых глаз и шепота на ухо. - позовешь.потом.сейчас-не надо.,- ответом на собственные мысли.
Кассий: ...Потом он позвал. Потом. Ответа не было долго, но присутствие чувствовалось. Отмываясь у бассейна, он искал Феликса глазами в саду, пока не увидел идущим к нему... - Мне оставить вас? - спросил у Андроника..."только не отвечай :как хочешь, мне все равно...все не бывает равно, а я могу и не угадать...как и бывало часто".- мысль опять увязала в прошлом.
Andronik: "Оставить?сейчас?когда я уже не способен на что-либо?"он вопросительно глянул,вслух сказав только -Кас..пусть он..побудет с нами..если ему не сложно. и указал юноше взглядом на место рядом с собой.
Феликс: "если ему не сложно..." Вздохнул Феликс, поглядел на господина, сел там, где указали, поджав ноги, едва не уткнувшись носом в колени. "ему не сложно". Глядел он прямо перед собой, и видел бы сквозь виноградные листья, почти оранжевые на просвет в предзакатном солнце, кусок сада с округлым бортом бассейна. Если б не видел мысленно...их. Вдвоем.
Andronik: Андро ловил ощущение..семьи. Да, такой вот странной семьи из них троих. Что их связывало сказать было сложно, но оно было и никто, как казалось Андро, лишним не был. Ни сам Андро, ни парень, пришедший ему на смену, ни тем более Кас, связывавший их. Возможно, именно эта приемственность поколений в сочетании с тем, что другой семьи Андро почти не помнил и вызывала это чувство. Он будто бы вернулся домой через много-много лет. Собственно, так оно и было. - Не причиню зла, - сказал пареньку и сделал паузу, прежде чем положить руку на его плечо.
Феликс: - Конечно не причинишь, - послушно и легко согласился:"он же здесь". Руку хотелось сбросить. Не потому что неприятна была, а потому что не ...его. Но показывать это, а не то чтоб сделать, не следовало. Феликс и не показывал. Посмотрел высоко в виноград - сорванную гроздь, которую господин не тронул, он незаметно дощипал сам, поскольку к столу не вышел, а есть хотелось, хоть об этом и не думалось... Поднялся прямо на скамье во весь рост, и сорвал еще и уселся обратно, в более свободной позе, но на его гостя стараясь не смотреть.
Andronik: парень избегал взгляда. причина была неясна. На его место Андро не претендовал - утром он отправлялся в Остию. И домой. К возможно ожидающему его "Дару богов".. Андро улыбнулся. - я утром в Остию., - сказал, смотря в ту же точку, куда неподвижно уставился парень. - как звать-то тебя,- подумал как назвать, и не найдя подходящего слова добавил, - брат.
Феликс: - Феликс. Ответить не глядя не получилось. И мальчик отметил, что гость стал ощутимо красивее, собравшись утром в Остию. Виноград занял руки и оправдывал неразговорчивость.
Кассий: Кассий нахмурил брови: как вел себя парень, это никуда не годилось. Понимая, что выказав досаду, только усугубит состояние, подошел, сел за спиной мальчишки, полуобняв, тоже потянулся за виноградом. - Андро может подумать, что его присутствие нежелательно. А это не так, - сказал едва слышно, почти на ухо.
Andronik: вот. Все встало на свои места. Кас, Феликс и он, Андро. Наблюдая за тем, как Кас тянется за виноградом и что-то говорит парнишке, Андро невольно представил себя на месте Феликса. Себя, каким он был. И улыбнулся. - Будем знакомы, Феликс. Андроник. Я когда-то..жил в этом доме. налаживание контактов никогда не было его сильной стороной и как подружиться с теперешним любимчиком Кассия он не знал.
Феликс: Феликс отбросил голову на плечо позади и так, свысока поглядел на...когда-то жившего в этом доме. В этом взгляде было и превосходство юности и просто возможности этим движением не отпустить, и грусть. Заметная уже по превосходству.
Кассий: Кассий поморщился. Поскольку хотелось пересесть. Поскольку от тянущих движений мальчишки он давно уже стал уставать. - А вилла давно заложена, - сказал он неожиданно и, придерживая Феликса, глядя через его плечо в глаза Андро, подумал вслух: - вчера...моя теперешняя семья сократилась на одного человека. Это может означать возможность выкупить виллу. Я дал бы тебе ее в управление... Мысль была преждевременна, и он опустил глаза.
Andronik: То как феликс глянул на андро моментально отбросило от него, именно из-за демонстрируемого превосходства,которое,как андро уже знал,действительности не соответствовало. Грусти во взляде он не заметил. И настолько неприятен был этот взгляд,что парня захотелось уязвить..но..он не успел. Прозвучало предложение, от которого сердце застряло в горле. Дом..с виноградником..у моря. - Кас.. Кто?.. Я..согласен, разве что если ты не шутишь. Правда управляющий из меня..но я буду стараться,чтобы наш дом..-оговорившись,он смутился,-твоя вилла была так же хороша,как и прежде.
Кассий: Кассий за подобную оговорку не то бы еще обещал...лет пять назад. А сейчас сдавил одной рукой податливое тело Феликса от смешанного чувства радости и досады, что никак, ни-как! от этих пяти лет не может мысленно отвязаться. Они словно были неотъемлемой частью Андроника и, стоило оторвать от него руки, как они становились между. - Кто?..Гай...Курион...брат...тестя...А я.. я не шучу. Я излишне тороплив в планах, - добавил он, стыдясь, что случайно выманил это полупризнание.
Феликс: Феликс накрыл запрокинутое лицо ладонью, но не мог скрыть, как прошла по горлу волна. Впрочем, от плотного объятия он несколько успокоился, не желая тратить редкую теперь благосклонность впустую. Руку с лица убрал, словно поправил волосы, и взгляд, упавший на Андроника, уже не был надменным. Хотя и сохранил направление...
Andronik: -ясно.,-Отозвался андро радость была преждевременной и принимать слов Кассия всерьез-не стоило. Дернул углом рта,что должно было обозначать досаду что так легко купился на случайную фразу,преждевременную,да. "Нет так нет..размечтался,как же" каждому свое,а у андро уже был дом. не каменный и без сада,зато на самом берегу,так что прибой подходит слвсем близко к двери - несколько шагов.. и моллюски,которых время от времени выбрасывает к его хижине вполне съедобны, а в раковинах, в их внутренней перламутровой стороне можно рассмотреть свое отражение. -Тогда я подожду когда предложение не будет..преждевременным. Если "ты не сказал его случайно,лишь бы сказать что-нибудь"оно к тому времени не потеряет своей актуальности. ... и ты не передумаешь. За сказанное лишнее было неудобно, в том числе и перед феликсом,который,кажется слишком близко к сердцу принимал происходящее
Кассий: - Это вряд ли, - ответил Кассий, - разве что, придя в следующий раз, ты застанешь уже дряхлого старика, - он негромко рассмеялся. - Что такое, Феликс?..я рассчитывал на тебя. Что тебя пугает?.. - в голосе слышна была усталость, - Прости, Андро, видишь сам...
Феликс: - Ничего, - ответил Феликс с долей упрямства. - Если ты хочешь, будет то что ты хочешь. Кто я, чтобы возражать? Да и я нахожу его красивым. "А еще легковерным." Он понимал, что непочтителен. И что рискует. Удержаться от язвительного замечания было трудно. Но он себя переступил и обратился к Андро: - Ты долго здесь жил?
Andronik: -Десять лет,-гулко упало в колодец атриума. -Потом пять-был сам по себе.,-непонятно зачем сказал.,- а ты давно-здесь? Спрашивать наверное об этом стоило в приватной беседе,но не было у Андро уверенности что они будут беседовать приватно. -красивым значит? Все что хочешь? Кас,он действительно весьма покладист..я не ошибся. Ты представляешь,чтобы я..?,-вполголоса кассию. нет,андро мог. И сказать и сделать,но это бы дорого обошлось.. Вопрос о вилле он решил пока оставить
Кассий: - Нет, - продолжал смеяться Кассий, - настолько покладистым я, возможно, и представлял себе тебя, но ты часто этим представлениям...противоречил. Отпустив (вернее, сняв с плеча и усадив) Феликса, он поднялся. - Вернусь. Если раньше ты не пришлешь его за мной. Слышать их разговор не хотелось.
Феликс: Феликс вздохнул. Он почему-то сразу поверил в эти невероятные десять лет, и, хоть и понимал, что выглядеть это будет жалобой, особенно когда его отстранили и обрекли на этот разговор, ответил: - Три года. Он, в отличии от господина Кассия, последний вопрос понял прекрасно.
Andronik: -Три года,-повторил андро качнув головой-"быстро остыл", затем мелькнуло:"через два года после меня".вспомнилось как он провел первые несколько лет. -я в это время только дом завел..Кас славный на самом деле, ты не обращай внимания..хотя бывает..мда.,-и не выдержав,улыбнулся,-я не настаиваю чтобы ты был настолько покладист и претендовать на тебя-в смысле твое тело- я не стану,по крайней мере насильно,так что можешь расслабиться. А завтра.. Кас..сий снова..,-он не договорил,делая последнюю попытку сойтись с юношей -Хотя мы могли бы многому..научить друг друга,-и он он подмигнул парню
Феликс: - Чему? - спросил Феликс. - Как его удержать на десять лет? Поздно, по-моему. - притворяться не хотелось, все было просто, как воды напиться. - зачем ты пришел? Не учиться же...
Andronik: -Как минимум Что ему особенно нравится..хотя ты и сам,наверное,многое понял,за три-то года..ая,-откровенностью на откровенность,-просто хотел посмотреть с кем он сейчас..кому..,-"его передал"-не договорил. - Любопытство. И скучал. Видишь ли,это становится почти семьей,за столько лет..а еще мне почему-то не все равно что будет с тобой
Феликс: - Безразлично тебе или нет, что это может изменить. - пожал плечами Феликс. - А что ему нравится, я сейчас лучше тебя знаю. Госпожа ему нравится. Он меня купил, чтоб соответствовать ее требованиям. И с этой обязанностью я справляюсь. Пока, - добавил тихо.
Andronik: - Госпожа, значит?, - андро поднял брови, - если бы сильно нравилась, то не нужен был бы третий, чтобы..соответствовать. Подобные вопросы наверняка уже для тебя не загадка. Постепенно доходящий смысл слов заставил похолодеть изнутри. "Вот значит как..бедный парень..хотя, стоп, почему бедный, может, и к лучшему, что Кас не.."
Феликс: - Слушай, - ухмыльнулся Феликс, - ты или...ты просто не застал еще госпожу. Поэтому все доставалось тебе. А я только делаю то, чего не может она. Ей не положено. И если он не считает меня нечистым, и мне оказывают в этом доме почтение, то это потому, что он большего сделать для меня не может. И если при тебе это было иначе, то это потому, что у него не было госпожи. Надменные нотки в голосе выдавали с головой.
Andronik: - Не было?, - Андро считал: "два года сыну - это три года, плюс первенец, Кассий, тоже минимум года два. Итого пять. как минимум", - я не уверен. Он действительно не был уверен, что когда он приходил последние разы перед отъездом, Кас еще не был женат. -не важно. Если не совсем устраивает, или не хватает чего, - он кинул взгляд на феликса, чья надменность уже почему-то не вызывала раздражения, - попробуй вот так,- и провел пальцами вдоль позвоночника, варьируя нажим - и еще..левкои. Он раньше их очень любил. Только не в сочетании, а то меня вспомнит. А оно тебе не надо.
Феликс: Феликс поглядел на него сощурясь и вдруг засмеялся. Этот гость думал, что раб, которого три года назад купили именно для этого, не перепробовал по нескольку раз самых разных, не говоря уже о самых простых,приемов. - А чем, по-твоему, от меня сейчас пахнет?.. - спросил он, отсмеявшись. - И еще он любит, когда ему растирают колени, не резкими движениями, чтобы тепло проходило из внутренней стороны ладоней..И еще - когда губами поднимаются от колен к бедрам, и еще - держат его, когда он сзади, и еще - оттягивают за волосы на затылке, но не вдруг, и пальцы должны пройти мягко,как гребень...Еще? - спросил он насмешливо.
Andronik: Про согревание коленей даже для него,андро, было новостью. остальное он знал. - Хмм..и после всего этого к Госпоже?,-спросил недоверчиво.,-тогда я даже не знаю,-развел руками. Почему-то было очень обидно за феликса. -Свободу хочешь?,-почему-то спросил. Не в его силах было отпустить его..возможно,просто чтобы сравнить еще раз феликса с тем андро,которым он был.
Феликс: - А ты можешь мне ее предоставить? - спросил Феликс все так же насмешливо. Хотел ли он свободы, он не знал. Его ведь, в сущности, устраивало все, пока он не стал ощущать вокруг себя пустоту: хозяин к нему быстро охладел, слуги - сторонились.И это второе долго, может, еще до сих пор, обманывало Феликса, не позволяя понять до конца, что изменилось: Кассий заботился, чтоб его не обижали, не смотря на то, что уже наигрался. Нет. Свободы Феликс не хотел. Ещё не успел захотеть. Пока что он хотел вернуть прежнее отношение...которое и продлилось-то вряд ли больше месяца, да и вряд ли было на самом деле настолько хорошо, каким до сих пор казалось в сравнении с прежней жизнью. Так что спросил он это лишь из неприятия гостя.
Andronik: -Может и могу,если хочешь. Но я вижу у тебя нет такого желания..и правильно-добавил вполголоса. -Ладно,вижу разговор тебе неприятен..и потому задерживать тебя насильно я не стану. Можешь идти. Если хочешь. Увидишь Каса-передай что я все там же.
Andronik: На сей раз имя он сократил специально, минимизируя дистанцию между ним и господином. Терзать паренька дальше и правда было незачем-физических сил воспользоваться преимуществом положения уже не было. Желания -тоже.
Феликс: Феликс насупился. Какой ни есть, это был все-таки собеседник, и сказать, что разговор был ему неприятен вовсе, было нельзя, тем более сейчас, после такого предположения и готовности считать ся с его чувствами. - Стемнело, - вздохнул он негромко. - Лучше я тебя провожу к нему. Все равно пошлет кого-нибудь, если до сих пор не вернулся. Он немного помедлил, поднимаясь, и неожиданно спросил: - Он хочет меня тебе передать?
Andronik: -С чего ты взял?,-не сдержал смех андро -А ну да.. Нет,но если бы ты хотел,я мог бы тебе в этом помочь.а у меня дома уже есть..гость,-сказать нахлебник не повернулся язык,как он не повернулся объяснить что более двух людей ему не прокормить
Andronik: Не почувствоватьчто его предложение свободы сродни случайно брошенной касом фразе о вилле-он не мог. Дым и только дым
Феликс: "Если бы я хотел...к тебе?"- недоуменно усмехнулся Феликс. Переспрашивать не стал, чтоб не создалось впечатления, будто он в самом деле этого хочет. - Идешь? - поднял брови он, - или...ты хотел со мной говорить...зачем-то. Ты все спросил, что собирался?
Andronik: -Если бы ты хотел свободы..,-качнул головой Андро. -нет,ничего особенно важного, да и мучить тебя расспросами..,-андро встал. - разве что ты спросить о чем-то хочешь,-добавил,глядя на юношу
Феликс: Вместо ответа он повел Андроника к хозяину... о чем ему было спрашивать. Разве что, приведя: - Я больше не нужен? Фраза означала больше, чем просьбу о позволении идти спать. Но Феликс уж постарался, чтоб общего смысла в ней не звучало.
Кассий: Кассий и не думал спускаться в перистиль снова. На какой-то момент сильнее всего захотелось остаться одному, чтоб не мешал мысли маячащий перед глазами по-прежнему болезненно красивый, хотя и старательно забытый, грек, и не высасывал чувств живой упрек - Феликс. Когда стемнело,он уже ложился. Когда они оба вошли, еще не спал. - Ступай, - ответил он на вопрос мальчишки и велел Андро раздеться и занять место, принадлежавшее тому почти полные 10 лет безраздельно. Бесстрастно, но велел. Просто чтобы положить его голову себе на плечо.
Andronik: андро обвел глазами стены прежде чем поприветствовать Кассия. в комнате почти ничего не изменилось. разве что краска на стенах казалась чуть поярче. Разделся и лег как и было приказано,рядом. Приказной тон Кассия,в отличии от распоряжений Ирины не раздражал. Возможно,потому, что тот имел на это право. Когда-то. Умостился на плече,вдыхая запах,который больше говорил рефлексам,чем памяти
Кассий: Дышать в такие минуты Кассий привык осторожно, как человек, которому сошла на плечо белка. Спустя недолгое время он уснул, не снимая руки с плеча Андроника.
Andronik: Проснулся он первым, на рассвете, по выработанной рыбацкой привычке- а пять лет назад он бывал разбужен голодом Кассия. Но теперь он проснулся,а Кассий не был голоден, потому как еще спал. Полежав немного еще, рассматривая стены и потолок, андро накатился на патриция, мягко оперевшись на него локтями. И когда Кассий подал признаки пробуждения,произнес - Утро
Кассий: Времени, судя по свету и гулким отголоскам с улиц, хватало только на пригнуть к себе, два поцелуя в глаза (боги, какие у него глаза...) и понимание, что с минуты на минуту явятся домашние. Придет Ливия. С сыном. Вероятнее всего спала в комнате ребенка, с няней... Караулящий момент пробуждения раб уже ожидал приказа принести воду для умывания. Согласно кивнуть ему, сесть рывком, поднимая Андро вместе, чуть не на руках...неожиданным для себя самого поцелуем застрять в бороде... Его обычно отвращали такие вещи. Мальчик, у которого начинала пробиваться щетина, терял благосклонность в тот самый момент, когда Кассий это замечал впервые. Та же участь, он чувствовал, ждала и Феликса...и очень скоро. Андро единственный почему-то безболезненно перешагнул этот порог. Значит, умыться. Утреннее приветствие. Завтрак. Клиент. (Тесть купил четыре торговых судна - сверх того чем он имел право владеть, потому и руками Кассия, потому и говорить о комплектации груза должны были прийти с утра люди, которые арендовали и которым обычно и отдавалась на откуп торговля, но тесть подобного позволить не мог, естественно!) ...Разве что не идти в триклиний завтракать.
Andronik: После поцелуя, ощущая общий настрой Кассия оставалось толь разочарованно и понимающе протянуть -Делаа..,-и встать окончательно. Перед выходом следовало бы позавтракать,но андро не был уверен что стоит завтракать вместе с супругой Кассия, чье супружеское ложе и место он пусть на время,но занял. Сам для себя он не формулировал это так,просто было неудобно и все. Мысли шли впереди него,мыслями он был уже на рынке,покупал бобы и горячие лепешки,а потом садился в лодку и направлялся в хижину,которую он гордо назвал "дом у моря"
Кассий: Раб лил воду (Кассий удивился мысли: "провести до второго этажа и не видеть по утрам посторонних"), другой подал полотенце (он упустил момент, когда его стали раздражать рабы - но довольно давно понял, что теперь он их ЗАМЕЧАЕТ), и Кассий, промокнув лицо, поднял голову и не удержался, отер Андро сам...как тогда, когда тот мальчиком, едва купленным, мялся и вздрагивал как от холода от прикосновений. Но не завершил тем же, чем завершал тогда (прислуга, "прямо как песок в глазах...", мешала естественным порывам, и это вдруг перестало раздражать, ощущалось как полезное приобретение в той жизни, куда толкал тесть). - Дела, - согласился после нечеловечески долгой паузы, поглядел на приготовленную одежду и приказал принести для Андро другую тунику, прежде сем подставить вестипликам торс для драпировки. Вошла Ливия: - спалось? - спросила нежно. Глаза смеялись. - Бдагодарю, - и отметил, как сошло на нет раздражение. - Завтракать? - и она взглянула на гостя.
Andronik: - Благодарю, - поклонился хозяйке дома, - только мне тоже пора. С благодарностью принял тунику, она оказалась не хуже купленной, и, подойдя к Кассию не удержался и коротко обнял его - Не прощаюсь.
Кассий: - Жду, - почти одними губами, поскольку на ухо в момент, когда за спиной едва не скрестились руки Андро и руки, только что разгладившие складки. Отсылая раба проводить, указал на забытую вещь: - отдай.
Andronik: Раб догнал уже в дверях, чтобы вручить забытую старую тунику. "вот, ты снова меня одарил", - улыбнулся Андро и направился туда, где оставил свою лодку На душе было спокойно, даже несмотря на то что утро откровенно не удалось. >>>> Устье Тибра, Остия
Ливий Курион: 18,авг,день>>>дом Курионов Рабы старались не растрясти господина по дороге и преуспели. Но в доме зятя его встречать не торопились, вместо дочери вышел слуга и Ливий, с брезгливой жалостью, вспомнил свою нерасторопную жену. Она тоже частенько позволяла себе не встречать его на пороге.
Кассий: Нельзя сказать, что тесть к обеду обрадовал. Если бы он хотя бы предупредил, можно было бы озадачить мать какими-нибудь дроздами в меду, что создало бы у Кассия хотя бы впечатление готовности. Спустя четыре года он все еще не понимал, как следует разговаривать с этим человеком. Ливия, уже усевшаяся было за стол, можно сказать метнулась встречать отца во двор, едва услышала. Постум, по чистой случайности не сидевший в тот момент у нее на руках, скривил лицо, готовясь громко выразить обиду, Кассий по наитию вытащил из-под стола удивленную кошку и сунул мальчишке в руки... К двойному недовольству он готов не был, и, когда ребенок, задумавшись о разнообразии мира, потянул животное за усы, вздохнул и поднялся тоже. Он научился лишь предугадывать некоторые реакции Ливия Куриона, но был совершенно не способен их избегать, но тут показалось, что в этот раз ему это удастся. Няня поглядела сначала с неуступающим кошкиному удивлением, потом одобрительно собрала в охапку хозяйского сына вместе со зверем.
Ливий Курион: - Здоровы? - поприветствовал Ливий, целуя склонившуюся над его рукой дочь в лоб. - А я все ждал когда же дети навестят меня после вчерашнего приступа, но, видимо, у вас есть дела поважнее, чем справляться о здоровье отца. Он жестом приказал няне подать себе внука, сделал ему "козу" и когда ребенок разрыдался ни то от грозного животного, ни то от выражения дедовского лица, таким же жестом приказал убрать. - Ты можешь поесть у себя, дочь. Деловые разговоры не для женского ума.
Кассий: Ливия оправдалась здоровьем ребенка, забрала его и молча удалилась, не снимая с лица улыбки и ни на кого не глядя. Невольно поджав губы поднялась мать. Вместе исчезла вся прислуга женского пола. Кассий, удивленный в который раз - как тем, что обязан был знать о приступе, так и тем, что до сих пор не привык к подобным заявлениям и воспринимает их всерьез и буквально, принялся отчитываться в отданных сегодня распоряжениях о подготовке купленных судов, поскольку и вообще-то впустую слов тратить был не склонен, а уж тянуть время в пустых изъявлениях дружбы с деловым и капризным человеком и подавно счел неблагодарным и даже предосудительным. Впрочем, на то, что тесть останется им доволен, он все равно особенно не рассчитывал.
Ливий Курион: Положение дел Ливия устроило. Более чем. Стол подкупил вседозволенностью - его не ждали, и всё, что он так любил и что запрещал ему лекарь, просилось в рот сочащимися румяными боками. Не отказывая себе ни в чем, с вороватой, но благостной улыбкой, он слушал разъяснения зятя, и даже пару раз поймал себя на мысли, что, возможно, из него выйдет толк. Нотация, которую он готовил по дороге, к сладкому как-то сама собой трансформировалась в спокойное: - Доволен ли ты моей дочерью, Кассий?
Кассий: Это было не то слово. Впрочем, он не мог ожидать, что Курион найдет точное слово для отношений Кассия с женой, кода он и сам определить их в полной мере затруднялся. Поскольку они не ограничивались сейчас ни предписанным с самого начала супружеским союзом, ни сложившимся ко второму году брака военным альянсом по умолчанию. Поэтому он только улыбнулся с неожиданно посветлевшим лицом и ответил: - Да.
Ливий Курион: Ливий поднял бровь и описал пальцем дугу, закончившуюся у края киликса. Виночерпий, миловидный кудрявый юноша, поспешил наполнить. Курион поймал его за ухо и потрепал, как хозяин треплет пса, поставившего лапы на колени - милягу и любимца. - Я вложил много сил в её воспитание, и мне хочется думать, что мои труды не пропали даром. Но женщины, зять, существа капризные, взбалмошные и крайне неблагодарные. Даже самой хорошо воспитанной бабе может взбрести в голову... одни боги ведают что. Нет, - небрежно махнул рукой сенатор - я, конечно, тут же отошлю её обратно, если ей вздумается вернуться под отчий кров. Но подобные бегания по Риму туда-сюда, знаешь ли, никогда не остаются незамеченными. И портят репутацию серьезного человека. - он отпил и задумался - Недурно. Откуда? Пришли мне пару амфор. И вот этого- он взглядом указал на юношу - как его? Феликс, кажется? Я начал полотно... масштабное. Мне нужен Парис. Этот подойдет. - он оглядел юношу ещё раз - И чем он тебя не устраивает? Я тоже был молод, но даже тогда понимал, что все удобное надо держать в доме, под рукой, и... оно должно быть удобным и тем домочадцам, от которых зависит.. многое. Пристально посмотрев на зятя, он взял грушу в меду. - Сейчас мне готовят речь для выступления в сенате. И делается много чего ещё для твоего преторства. Если все пойдет нормально, я смогу убедить нужных людей, что ты серьезный и надежный партнёр. Если.
Кассий: Ощутимо похолодало в районе желудка. Не от угрозы отозвать дочь, не от намека на скандал и обрушение карьеры, не от навязывания порядка, не от подлой собственной мысли избавится от Феликса таким образом хотя бы на один шедевр, последняя даже сделала улыбку шире, не смотря на то что повода для нее у Кассия не было. - Ничего, что он еврей? - сказал с этой улыбкой Кассий. - Я не вижу причин отклонения от нормального хода вещей, учитывая, что в твоей дочери я нашел неженский ум, а держать под рукой вещи, которые именно тогда только и удобны, когда они на стороне, значит не использовать их в полной мере... Я пришлю тебе три. Это, как ни странно, наше...
Ливий Курион: Упорство, которое наконец-то проявил этот зависимый мужчина, начав ему противоречить, Ливия обнадежило. Задатки, все-таки, были. Может и не такая уж порченная кровь текла в жилах его единственного внука и наследника. Но то в чём он упорствовал, убивало половину благоприятного эффекта. Тон стал насмешливым, в голосе не осталось и следа благостности. - Ничего. Чем сложнее материал, тем интереснее работать. Даже такой низменной натуре как еврей-виночерпий хороший художник сможет придать благородство божества. Возможно, придется только подправить... взгляд. Но это хороший художник. Кстати, о них. Я с утра был у Нерона. Ничего нового и интересного, все тот же старый вывод: этот человек никогда не знает чего хочет и ему всегда и всего мало. По отдельности, особенно второе, эти особенности характера не помешали бы ему стать великим - правителем или артистом - ведь он далеко не дурак и не так бездарен как болтают завистники - почти с сожалением отметил Курион - но вместе - они его погубят. Он щелкнул пальцами, требуя чашу и салфетку. - Наше? Надо же, как мы, порой, не ценим того, что имеем. Домыв и вытерев руки, встал и, уже направляясь к выходу, добавил: - Я пришлю тебе черновик обращения к сенату. Если у тебя найдется что добавить к описаниям твоих положительных качеств - буду рад. Секретари нынче бездарны все как один, тексты оставляют желать лучшего. Надеюсь, кровь патрициев подскажет тебе верный оборот... речи.
Кассий: - Твои советы всегда исключительно ценны, - сказал Кассий, провожая его, - и меня радует, что и на этот раз мы сошлись с тобой в главном: хранить, что имеешь и знать, чего хочешь. две эти вещи если не делают человека великим, то, во всяком случае, укрепляют семью... и, как следствие, способны обеспечить будущее. Отец, в свое время руководствуясь иными постулатами, едва не лишил меня его, и мне весьма дорого понимание, которое я встречаю в отце супруги... - и он практически не кривил душой, когда добавил, глядя Ливию Куриону в глаза: - Я, к сожалению, поздно учусь. Но я учусь быстро.
Ливий Курион: Десять поколений предков смотрели на него глазами Кассия и требовали продолжения. Продолжения великого рода Курионов. Требовали того, что не смог сделать старший брат, того, чего по собственному безрассудству чуть было не лишил их сам Ливий. Того, чего мог лишить род Курионов своим безрассудством зять. С хрустом наступив на собственное самолюбие, и отчетливо понимая, что он это зятю ещё припомнит, ответил: - Способность учиться - прекрасное качество, Кассий. Учиться быстро - вдвойне похвально. Поскольку иногда учиться бывает поздно. Дядя твоей жены, например, был блестящим политиком, умнейшим человеком, но кое-чему за свою жизнь так и не научился. И умер бездетным. Ты, пока что, не так много сделал для укрепления семьи и для её будущности. А вещи со стороны почти всегда недостаточно чисты, чтобы тащить их в дом. Так лишайный пёс, подобранный на улице ребёнком, может перезаразить всех домашних. Будь здоров, зять. Ливий опустился в носилки и плотно задернул шторы. Чтобы спрятать лицо, которое уже не в силах был контролировать. >>>дом Курионов
Кассий: Мысль о нечистой вещи со стороны, которую Кассий собрался было обернуть против Ливия политическим смыслом, поскольку никаких иных целей в игре Куриона не видел, да и не мог предположить - такова уж была слава семьи! - испарилась в луче внезапного озарения...как же все оказалось просто. Кричать ему в шторы, что его дочь понесла, Кассий не стал. Новость можно было отослать завтра - или сегодня - с парисом и вином. Хотя он бы и отмалчивался, пока не станет заметно, тем более что в доме, как выяснилось, было кому за этим проследить... Он поднялся к Ливии и застал ее в слезах. - Андро? - спросил, впервые понимая, что именно сейчас решится, как они с ним встретятся в следующий раз... Она качнула головой со слабой пренебрежительной гримасой и махнула рукой. Он почему-то не удивился. Обнял, подождал, пока утихнут вздрагивания, произнес как можно более спокойным голосом: - И ты знаешь, кто? Она кивнула. - Скажешь? Она вздохнула и качнула головой. Он прижал ее сильнее и со вдохом утешил: - Ну, не страшно. На самом деле он понимал, что это-то как раз и страшно...
прислуга: >>> дом Курионов Вручая письмо, предупредил: - После прочтения велено сжечь. И остался дожидаться пока прочтут. "Приветствую, зять! Видя и ценя твои труды на благо семьи, я пришел к выводу, что могу, наконец, разделить заботы о благополучии дочери и внуков с достойным человеком. Я уже не молод, ты же - полон сил, энергии и талантов, которые ждут только простора, чтоб раскрыться. С удовольствием предоставляю тебе такую возможность и вверяю управление всеми латифундиями и доходными домами, коими владею. Отныне, управляющие будут отчитываться тебе, ты же над ними - суд и власть. Так же, я был бы весьма признателен тебе, если бы ты занялся неотложным делом, которым я, ввиду крайнего своего нездоровья, не в состоянии сейчас заниматься. Несколько дней назад пропал мой секретарь. Думаю, не надо объяснять тебе, что означает пропажа доверенного лица в таком доме как наш. Отыщи его. Подробности дела разъяснит податель письма. Будьте здоровы, дети. Ливий Курион"
Кассий: Кассий письмо чуть не наизусть выучил, прежде чем попросил огня. При первом прочтении он удивился, почему тесть решил избавиться от свидетельства собственноручно выданных полномочий, при втором понял, к чему относилась эта просьба об уничтожении письма, а в третий раз читал уже на случай, если в нем были оговорки. Последний абзац дал объяснение первым: - Что с Ливием? - спросил он, поднимая на посланника взгляд от занимающегося папируса. В голосе не звучало ни беспокойства о здоровье тестя, ни надежды на его скорую кончину. Скорее - интерес, как долго продлится это обременительное доверие.
прислуга: На это полномочий не было, но помня кто может стать следующим хозяином, осторожно ответил: - То же что и всегда, только на этот раз тяжелее.
Кассий: - Ему нужно что-нибудь?.. - при всем тоне письма здоровье казалось все же первоочередным. - Кроме Кадмуса?.. Здесь сказано, что ты обрисуешь положение дел.
прислуга: "Твое преторство и своя Сицилия". Но вслух сказал только: - Нет, господин - и обрисовал подробно ситуацию с секретарём - ... а посланных нашли неподалеку, в лесу, прикопанными наспех в овраге. И больше никаких следов. Номенклатор поторопился откланяться, пока не спросили ещё что-нибудь. >>>Золотой дом
Кассий: Кассий лег в перистиле, не смотря на что, что его уже ждали его собственные дела, воплощенные в конкретных живых людях с их собственными интересами, распорядками и ограниченным временем. Выпавшая благодаря болезни тестя возможность требовала немедленного осмысления хотя бы потому, что могла продлиться недолго. Поэтому перед запланированными встречами следовало взвесить, не принесет ли задействование нового имущества хоть каких-нибудь неподотчетных доходов. В свете пропажи секретаря эти внеплановые возможности могли оказаться весьма кстати, потому-то Кассий и рассматривал их в первую очередь. Секретаря он сразу решил похоронить не зависимо от того, найдется ли он, а пока следовало позаботиться о собственной выгоде... которая удержит на плаву, как бы ни поступили боги с секретарем и его господином.
Феликс: Феликс бесшумно подошел и устроился под боком. Пользуясь тем, что до зноя было еще далеко, прижался спиной, положив голову на локоть заложенной под затылок руки.
Кассий: ...применение кораблям прозрелось неожиданно и Кассий даже удивился, как не видел этого раньше. Закупить суда и спихнуть на зятя местные владения можно было только в предвиденьи нового плодородного куска. Когда это подагра умеряла запросы? - уж точно не в случае этого Куриона. Иными словами, латифундии поступали в распоряжение на неопределенный срок в лучшем смысле этого слова. Соразмерив некоторые цены и расстояния, Кассий решительно поднялся, в последний момент заметив, как неловко откинулась лежащая на его руке голова. - Феликс! - с излишней резкостью нахмурился Кассий, скорее от сознания, что мальчишке наверняка больно... устало не скрывая досады махнул рукой и вышел к ожидающим. ............................... Ближе к полудню, вспомнив о мальчике с чувством вины и направившись уже к перистилю - утешить, сожалея, что солнце не добавит телесному контакту приятности, он был осенен еще одной догадкой, от которой даже остановился. Почему Ливия отказалась назвать ему имя осведомителя - и даже плакала из-за этого?.. Чье имя походя упомянул тесть, намеренно ошибаясь?.. И ведь ответ он уже высказал: "глупо держать под рукой вещи, полезные на стороне"... Пользуясь свежим впечатлением открытия, он пошел осуществить решение, давно смущавшее его. - Феликс. Ступай сюда... Если в этом доме есть какие-либо дорогие для тебя вещи, собери их. Сегодня я тебя продаю.
Феликс: Первым порывом он схватил хозяина за руки... и тут же их отпустил. Попытался уйти к себе, рванулся назад, получил в широкие глаза твердым холодным силуэтом и отвернулся, отошел к воде, глядеть в глубину бассейна, пытаться что-то подумать. Спросить - не было голоса. Взглянуть - сил. Коснуться - смелости. Он сел у края бассейна, сложив руки на бортике и обессилено опустил на них голову. И только спустя полчаса уполз с солнцепека.
Кассий: ............... Наблюдать это Кассий не стал: ни к чему было возбуждать в себе жалость, требовать объяснений, слушать оправдания - пришло время решения, и как бы ни обстояли дела на самом деле, а избавляться от юноши следовало сейчас, пока он не превратился в обузу или обиженного работника, что одно и то же. За душу тянула обязанность исполнить еще один долг приличия, чтоб не подавать повода тестю в дальнейшем упрекнуть невниманием и пренебрежением - особенно нехорошо выглядившими к проявленной щедрости. Язвительно улыбнувшись себе, он задумался, с чем явиться к Ливию - сердце тягостно молчало, ум отказывался воспринимать жест как добровольный. Если б он намекнул хотя бы, как в прошлый раз... Кассий вспомнил о вине и виночерпии и, облегченно вздохнул. Повод был найден. >>>>>>>>Рынок рабов.
Феликс: ...Ему ничего не надо было из этого дома. Безделушку на память он тоже не захотел - память перечеркивалась этим последним, и он знал, что отныне останется только оно. Поэтому, когда позвали, он пошел, в чем был. Слез не было. Но сделать что-то с лицом он не потрудился. Не было желания ни поднять голову, ни хотя бы выпрямить спину. >>>>>>>>Рынок рабов.
Кассий: >>>>Дом Курионов. Одного из проверенных, не бросающихся в глаза телохранителей он обязал принять христианство. Отцовский отпущенник, человек этот знал семью давно, вернулся после уплаты долгов, видя, как отличается от своего предка молодой Руф, и Кассий считал его достойным доверия в степени, возможной для человека. Обследовать дорогу, у которой зарыли убийц, он послал во все четыре стороны, не взирая на то, довел ли след по ней хоть в одном направлении хоть до какого-нибудь жилья или иной постройки. О целесообразности данной процедуры он старался сначала не думать, а потом ему пришло в голову, что, найдись пропажа, и она могла бы пригодиться самому Кассию... Ливия спросила о мальчике. Он не ответил.
прислуга: >>>дом Курионов И пошел обратно, как только убедился, что сопровождаемый вошел в нужные двери и они за ним закрылись. Теперь этот неугомонный был заботой хозяйского зятя и его рабов, что Дентера Лупаса несказанно радовало. >>>дом Курионов
Юлий: Дом курионов>> Его проводили, ввели и доложили и он дожидаясь хоть какой реакции и распоряжений от хозяев дома разглядывл потолок и стены, перекатываясь с пятки на носок
Кассий: Кассий, оглядев прибывшего, принял письмо, постарался, чтоб лицо не проявило презрительной досады и воззрился на подателя. - Здесь сказано, что ты сам изложишь мне суть дела, которое требует нашего присутствия у Стервия на пиру. Сесть можешь здесь, - кресло кабинета, казалось, держало еще за поясницу кудрявого Андроника... - Как тебя зовут?
Юлий: -Юлий, - ответил,отводя точным, отточенным движением прядь со лба, демонстрируя запястье. - я не знаю,насколько я могу быть с тобой откровенен,но раз Ливий сам... - он пожал плечами,- послезавтра я читаю стихи одной высокопоставленной особе. И если повезет, разделяю с ней ложе. И с вами-прибыль. Как я понял.
Кассий: - Послушай, со мною в это играть не нужно, - устало вздохнул Кассий, прикрывая глаза от жеста, тем больше раздражающего сходством с теми, невольными, чем сознательнее была его природа. И взял тон терпеливого учителя начальной школы: - Ты можешь быть со мною откровенен настолько, насколько мне придется отвечать за твои успехи в возложенной на тебя миссии. - Стоило большого труда воздержаться от язвительного замечания, что как существо, по всей вероятности, подневольное, в случае неудачи его просто убьют, в то время как Кассию предстоит изводящая мелочная мстительность тестя... Который и без особой причины способен усложнить жизнь поиском трупов, покупкой слона и бестолковым в своей ответственности пиром. Вместо этого он лишь добавил: - я, как и ты, вынужден разделять эту прихоть ради этой прибыли. Он пересел за стол и разгладил перед собой лист, пока мелькнувшая о слоне мысль не утеряла всплывшую ассоциацию. Письмом он остался доволен - ему удался легкий тон без ненужных намеков - и он послал его немедля, выбрав в посланцы все того же виночерпия, поскольку Авл Элий мог придать излишнее значение такой мелочи, как некрасивый раб.
Юлий: Дождался пока тот допишет письмо и отправит куда следует и только потом спросил: -куда мне?,-так как время было уже довольно позднее и где ему отвели место узнать не мешало -Стражи не будет?
Кассий: - Ты в ней очень нуждаешься? - оглянулся от стола Кассий, пытаясь оценить меряющим рост взглядом, есть ли у парня на плечах голова. - Я могу приставить, - на его взгляд, нужна она была затем, чтоб вплоть до времени мальчишке не вздумалось расслабляться с его людьми. Подавать высокопоставленной похоти вялое мясо было бы глупо. Пожал плечами: - Это твоя голова, хочешь, береги ее сам, а нет... какая тебе поможет охрана. Серпия! Подошла комнатная рабыня. - Отведи его... - Кассий запнулся. Но договорил: - в комнату Феликса.
Юлий: В комнату Феликса не хотелось,так как судя по запинке патриция произошло с этим Феликсом что-то не очень хорошее и решил расспросить по дороге, что к чему. не болел ли чем таким этот феликс,чтоб через него..принцепса в общем было не жаль,если б не активное участие его самого..
прислуга: Женщина рада была поговорить. После пренебрежительного"пфф!" на Юлия хлынул поток смешанного с завистью уничижения, и пришлый узнал, что болел упомянутый Феликс исключительно хозяином и больше его ничто не беспокоило вообще, что его вынуждены были обхаживать наравне и наряду а он не знал иного времяпровождения кроме как ублажать хозяина и страдать по нему во все остальное свободное время и если бы у него была хоть капля ума он непременно нашел бы чем-нибудь еще заняться или хотя бы меньше раздражал тех, кто вынужден был сдерживаться при виде и так далее и так далее... ........................... Совсем под вечер пришел посланный с письмом от Авла. рад что ты не забываешь друзей, несмотря на то, что безумно занят. О степени твоей занятости я могу судить хотя бы твоему Вопросу, в то время как любой другой кандидат на преторство был бы занят другими делами......по слону же должен тебя разочаровать-мне неизвестны цены на этих животных. Торговлей в нашем доме занимается отец и я не интересуюсь его делами,так как не чувствую к ним склонности. Однако я обращусь к нему с просьбой, чтобы направил к тебе того, кто доставил нам кошек И добавил, пока тот читал, что Авл Элий ожидает только дня и часа чтоб навестить его.
Кассий: Упрек в ответ на просьбу обжег тем больнее, что Кассий именно по поводу слона его разделял. Раздражение против тестя усилилось до такой степени, что, в любое иное время пропустив ядовитое замечание мимо ушей он был вынужден обосновать раздражающую обязанность, хотя бы ради себя, и сел и ответил: Авл, рассуждай все подобно тебе, никого не заботило бы, чтит ли кандидат предков и предшественников, и я нашел бы время обсудить с тобой вопросы менее значимые. Заранее благодарен твоему отцу за услугу. Кассий. Вычеркнул вторую часть первой фразы, уже понимая, что не перепишет и не отошлет. Черкнул пару строк и отослал мальчика снова. И почувствовал, что с отцом приятеля встретился бы с бОльшим удовольствием. Но на этот этап нужно было еще добраться.
Andronik: улица >>> Постучался он вполне уверенно, отчего-то будучи уверен, что уж если у хозяина не найдется на него времени, то место уж ему точно уделят. В любом случае, он же обещал навестить его. И его приход можно воспринимать именно как исполнение обещания. И, ожидая ответа, прошел внутрь. О нем отправились доложить. Андро отчего-то весело подумалось, что именно в этот момент Кас занят, и занят именно супругой. Вряд ли Феликсом, вряд ли..
Кассий: А Кассий был занят разборкой переписки. На фоне неприятного чувства, что правильное решение было принято им исключительно благодаря ошибке. Это означало как удачу, так и то, что в следующий раз обстоятельства могут сложиться иначе и он под влиянием чувств примет решение о котором придется пожалеть, причем слишком поздно. Оставалось радоваться, что урок ему дешево обошелся. К намекам следовало относиться осторожней. Когда доложили об Андронике, мелькнула идея, которой он не замедлил воспользоваться. - Кто еще его видел, кроме тебя?.. Скажешь Ливии и моей матери, что у меня важные новости из Остии. Больше никому об этом знать не следует... А сейчас проводи его в гостевую. Сам. .......- Рад тебе, - сказал он, обняв Андро, незаметно проваливаясь в прошлое. - Не обессудь только, что придется пока скрыть твое присутствие от слуг, и прости за неудобства. Это лишь в этот раз.
Andronik: Подался за движением, откидывая голову и улыбаясь. -То есть меня даже не покормят? В вопросе упрека не было.
Кассий: Ты голоден? - спросил Кассий, дыша ему в шею, и раздвоился: сознание следило за тишиной ночного дома, считало возможных свидетелей, воссоздавало в памяти лица тех, кому мог бы проговориться тот, кто доложил... тело впитывало запах и искало точку опоры.
Andronik: Голод любого плана он утолил еще в термах и лепешка с сыром грели живот изнутри. -неплохо было бы перекусить. После. И, подмигнув, устроился поудобнее, хотя для этого и пришлось ненадолго разорвать контакт, мягко освободившись из его рук, задержавшись губами на щеке, так что губы последними оторвались от Кассия и сняв тунику через голову, неспеша и не сутулясь,опустился на ложе.
Кассий: Сознание мешало. Отмечая каждую деталь, к дому уже не относящуюся. Что у пришедшего кто-то был...недавно... Значит, он теперь не один?.. и, значит, не следует делать того, чему подчиняется все существо, вопреки и даже, может, благодаря этой нежелательности с точки зрения ума. "Почему же он тогда пришел?" - этот вопрос разрешал все. - Поднимись... - шепотом, когда, чувствуя, что мало уже только держать в руках и дышать им, понял, что готов разорвать его от жажды. И стащил тюфяк с прогибающихся досок на пол. И, обняв его сзади, бережно накрыл ему губы ладонью..
Andronik: Кас сказал "поднимись" и стащил тюфяк на пол. Чтоб не скрипело. Оставалось лишь догадываться о причинах такой секретности, и он пожал плечами,вставая. Ладонь накрыла уже улыбающиеся губы.
Кассий: ....................... Потом он долго лежал, чувствуя, что глаз открыть не может и не хочет, не сдерживая рук, все неспособных уняться и понимая, что заснуть сейчас и здесь сегодня нельзя. Почему, возражало разумным доводам все остальное, - ведь главное не в том, был он или не был, главное в смысле слов, которые услышали три человека: раб, который их передал, мать и жена. Из них двое способны солгать, третий промолчит... Тем не менее на кухню он отослал все того же человека, выйдя к нему вместо того чтоб окликнуть. И вернулся. И лег снова. Не собираясь спать здесь.
Andronik: Кас был жаден и напорист, как тогда, когда Андро был более юн. Он перекатился на локоть и провел ладонью по его лицу: -Как таинственно, Кас..от кого прячемся?
Кассий: "не прячемся, - подумал Кассий, - наоборот..." Уложил его себе на плечо и ничего не ответил. .............. Когда раб вернулся с кухни, то получил указания относительно гостя и оставлен в его распоряжение. - Вернусь утром, - сказал Кассий Андронику. - Постарайся больше никому не показываться. И подумал, что вывести его утром или днем будет труднее, но отнесся к этой мысли невнимательно.
Andronik: Он бы ушел, очень ему хотелось уйти после этой идиотской игры в прятки - явно же что невовремя, самое время и место фыркнуть на касово "буду завтра" и собрать вещички. Да и свалить. И не появляться больше. Но перспектива ночной дороги после вечерних развлечений заманчивой не казалась. И он кивая на слова Кассия, решил уйти перед рассветом.
Кассий: А оставить его и уйти после его согласного, покорного кивка стало почти невозможно, и Кассий не стал и пытаться искать эту возможность, просто сказал себе - "тем лучше, пусть доложит все что думает тот, кто это думает, тем вернее я это узнаю", и, все собираясь уйти, целовал, и чем дальше целовал, тем меньше оставалось решимости оставить его сейчас.
Andronik: А кас не собирался выполнять сказанное. И собравшись уйти, не уходил. Андро уже вроде бы смирился что его держат в тайне..хотя это и неприятно было, слишком явным было ощущение что он невовремя,зря приехал. И даже нежность Кассия ощущение не нивеллировала.
Кассий: Кассий так и не ушел до рассвета. Стоило вспомнить, что пора, и его тянуло еще раз коснуться, а потом оторваться не было воли. И он снова его любил, так, словно боялся, что едва выпустив из рук сразу потеряет его.
Andronik: -Какой ты сегодня,-произнес Андро улыбаясь и пытаясь встать. с непривычки, а точнее оттого что он отвык от таких интенсивных утех, покачивало. -Если ты не хочешь, чтоб меня видели, то пора. И я бы обмылся. -Если здесь совсем никак, зайду в термы,- Добавил чуть погодя
Кассий: Кассий приказал принести воды, в ожидании уговаривал поесть и потом сам отирал его мокрым полотенцем, уже не думая ни о том, что рушит собственную игру, ни о том, что с тех пор как он последний раз так делал, Андроник изменился почти неузнаваемо. Ни, тем паче, о том, как скажется бессонная ночь на предстоящих через какой-нибудь час деловых встречах.
Andronik: Согласился на уговоры перекусить, и довольно охотно-путь предстоял неблизкий. Блажи бывшего хозяна его искупать воспринял тоже в принципе нормально, почти не удивившись, подставляя под полотенце руки-ноги. А когда уже был сыт и искупан, дотянулся до Кассия для поцелуя -Жаль что ты..так занят,-произнес с неподдельным сожалением
Кассий: Кассий удивился. "Он остался неудовлетворенным?" В это трудно было поверить. Как и в то, что этот, как всегда подозревал Кассий, в сущности безразличный к нему человек сожалеет о расставании. - Да, - согласился Кассий. - Жаль. Поскольку занят - это было не совсем то слово. Не свободен - и отнюдь не потому, что женат. Но какое у Андро было основание для этих слов? У Андро, который получает Кассия в любое время, когда бы ни пришел, независимо от того, к стати ли? Разве что подозрение, что так будет не всегда. Упрек задел. Возвращаться в прошлое за причинами не хотелось. Закрыл глаза - чувство лепило из него дурака при полном сознании. - Ты можешь остаться и выспаться... до сиесты... И, чтоб не задерживаться больше, решительно вышел. Он не сказал "Ты можешь совсем остаться" только потому, что с желанием Андроника это вряд ли совпадало.
Andronik: Высыпаться было необязательно и Андроник, одевшись, вышел >>Одна из имперских дорог
Кассий: Кассий страдал. В доме не прекращался поток просителей которым он обещал, которые некогда были обязаны ему или еще его отцу - тогда по щедрости, недоразумению, а теперь об этом Кассий с удивлением вспоминал, и иных ему было бы просто неприятно встретить даже случайно на улице, а соискание требовало от него принимать их благодарность, каковую они не торопились выказать в дни, когда он нуждался в ней как живое существо а не как кандитат, а иных следовало даже оставлять при себе, держать под рукой при выходах, назначать им встречи на форуме и пожимать их руки с улыбкой на лице... Это началось давно. С женитьбой. Потихоньку нарастало, пока не вылилось в определенное предложения Ливия, получившее поддержку со смертью претора. Просто после бессонной ночи это было как-то особенно заметно и тягостно. При том, что он давно перестал спрашивать себя о цели: будь у него собственная цель, он бы от нее давно уже отказался или пошел к ней иным путем. Но это была расплата. Это была цена.
Юлий: Юлию было тоскливо. Порученный ему стих он уже видеть не мог, развлекаться здесь было откровенно не над кем, а от мысли, а от мысли, что в цирке сейчас праздник и скачки хотелось выть. И он сел и завыл, сначала тихо, потом громче, обхватив ступни ладонями и раскачиваясь из стороны в сторону, а подошедшему поинтересоваться с какой это радости он умом тронулся и не заткнулся бы он пока хозяева не слышали,он лаконично ответил -Мне скушно,-тоном,каким Курион учил его говорить "хочу гулять" и для убедительности он добавил эту самую фразу.
Кассий: Новости из Остии все же были, и по счастью мать в это время давно уже ушла развлекаться в цирк, да и раба, который принимал ночью Андро, Кассий сплавил с нею. Так что у него была вполне спокойная сиеста, и только тесть снова вклинился в долгожданную полуденную тишину посредством оставленного на попечение чтеца. - Гулять он хочет? - недовольно нахмурился Кассий, разбуженный докладом о капризах. И, чтоб не беспокоиться, распорядился выпустить наглеца в сопровождении проверенного раба, напутствовав последнего проследить, чтоб подопечный никого не подцепил.
Юлий: Его выпустили и Юлий даже не стал испытывать судьбу, требуя на карманные расходы. взял ту мелочь что оставалась с курионовых роз и разве что не вприпрыжку отправился в цирк
Пуппий: 22.авг. позднее утро >>>>>катакомбы Занятого кандитата в преторы пришлось обождать. Это не сулило спокойствия, так как передумать за время ожидания Эрастус успел бы многое и крепости духа ему бы это не добавило. Он попросил проводить его в перистиль и долго отупело смотрел на колючую воду бассейна, прикрывшись от дождя густым виноградным тентом.
Кассий: Кассий пришел к нему не скоро, и свое появление предварил задолго, прислав закусок и вина. Когда он вышел, дождь уже утихал. Но Кассия колотило, что было трудно скрыть, поскольку видимость спокойствия требовала расслабленного лица, а в этом случае стучали зубы. И он играл желваками. И говорил очевидные вещи. Чего обычно не делал. - Видишь ли, если бы тебе удалось сделать так, как мы планировали изначально, можно было бы просто поднять цены. А теперь убытки столь серьезны, что как бы мы ни нажились на людях, способных заплатить, мы потеряем на интересах пролетариев. Если ты не найдешь способ в ближайшее время восполнить запасы из других источников, нам уже через две недели придется раздавать народу дармовое зерно из собственных амбаров. Меня это, естественно, поднимет во мнении Рима, но ты на мою поддержку рассчитывать больше не сможешь. И мое недоверие будет основано не на сомнении в твоей честности, а на убеждении в твоей неспособности контролировать подчиненных и правильно выбирать людей. - ...В данном случае это помогало держать себя в руках, отслеживая состояние по звуку голоса. Голос был ровен, и в том, как тихо и спокойно он звучал, Кассий находил возможность отстраненно пронаблюдать ситуацию, которая подрезала на корню его многолетние старания скопить независимую сумму... Нет, он бы выбрался. Он бы вылез, учитывая сброшенные на него тестем латифундии. Но для чего тогда он связывался с Пуппием, если не затем, чтоб не глодать сухую корку. Но он избегал впрямую обвинить Пуппия в измене.
Пуппий: ...Отчего у Пуппия сосало под ложечкой и он то и дело тянулся рукой к очередной оливке, начиненной креветочным мясом, очередному ломтику сыра или ореху. Он сам понимал, что ошибка фатальна, но дело было непоправимо и наказывать виноватых можно было только по приходе к решению, как устранять последствия. Кассий вызывал у него легкую неприязнь своим, в общем, понятным желанием одной рукой раздавать а другой грабить. - Я найду людей, которые покроют убытки, - заявил он. - Ты ведь понимаешь, что не все на свете зависит от людей. Ветер поднимают не люди.
Кассий: - Нужно было учитывать вмешательство богов, - холодно сказал Кассий.
Пуппий: В надменном ответе читалось "ничего не хочу знать". Эрастусу стало обидно и он подумал, ладно, мол, не хочешь - не узнаешь, твой выбор. Его особенно умиляло в подобных людях желание выглядеть в собственных глазах чистыми, ковыряясь в крови и дерьме. Он уже просчитывал, как можно обернуть положение без излишних доролнительных затрат. Дело осложнялось тем, что в этот раз требовались не деньги, которые неплохо смотрелись бы в чистом виде, если б за них можно было купить хлеба. Вопрос стоял именно где взять хлеб. Желательно так, чтоб никто об этом не узнал. Даже те, кто, в отличии от Кассия, очень хочет.
письмо: с гонцом от Ливия Куриона. Как это понимать?
Кассий: "Угадай", - мысленно ответил тестю Кассий, сильнее сжимая зубы. Привычка выражаться таким образом, чтоб собеседник сам выбирал наиболее приемлемый из смыслов, выдавая то, о чем, возможно, спрашивающий и не догадывался, была одним из предметов зависти Кассия, и мысль была мстительной. Он чуть не сказал: "Передай на словах господину, что я отвечу ему письмом, если пойму, что он хочет понять". Он знал, что это дерзость. И, если пожар ударил и по Куриону, это могло означать только крах, и дерзость бы ничего не изменила. Так он подумал в тот момент. И гонца надо было отослать прежде чем продолжать разговор. Он послал за пером и решил высказаться прямо. Ответ он написал на том же листе. И ответ тоже был дерзким.
Пуппий: Наблюдая за Кассием и посыльным, он думал: "Мы... Нам... Как бы не так! Это тебе придется раздавать собственное зерно, потому что это тебе нужны голоса, потому что уговор был какой? - тебе слава и преторство и любовь народа, когда ты собьешь цены на хлеб якобы под свое обеспечение, а мне прибыль. А теперь зачем ты мне, если твое обеспечение похоже сгорело вместе с портом?" Но с другой стороны, он понимал что влип и сам, вот разве что сдать как поджигателя самого Кассия... если тот не успел себя как-либо обезопасить. И он решил продолжать игру, попутно это выясняя. И, дождавшись, когда фигура посыльного скроется в далеком проеме выхода из перистиля, спросил: - Ты считаешь, я должен разделить с тобой эту заботу? Ведь если я возьмусь искать решение, то лишь ради тебя.
Кассий: - После этого письма ты найдешь его бескорыстно. Ты ведь не думаешь, что теперь наш уговор может быть расторгнут? Просто условия в которых его придется соблюсти, несколько изменились. Возможно, ты даже получишь некоторую сумму. Или почет, на выбор. Поскольку зерно это пойдет в продажу подешевке как мое, или в дар городу как мое и твое. А если эти условия не устраивают тебя, ищи дополнительный хлеб. И учитывай при этом направление ветра...
Пуппий: Пуппий рассердился бы. Или задумался о том, насколько Кассий водит его за нос этим письмом. Если бы и сам по иннерции не думал после пожара все еще в общем с Кассием ключе. Какое, в сущности, дело ему было до того, что сгоревшего зерна больше чем украденного! Какое, спрашивается, кроме выгоды? И его несколько удивляло, что по иннерции он некоторое время думал как Кассий, словно ему самому был небезразличен город. Зачем, думал он, искать еще что-то, если можно продать это, и продать втрое дороже, поскольку его все равно мало. Но пока его осенило, у него уже зрела следующая идея. Может, потому он и не рассердился. - Хорошо, ты его продашь, - вздохнул он. - Должен же я хотя бы окупить расходы. Само собой разумея, что Кассий получит почет и им удовлетворится. - Хотя ты мог бы предложить его казне. Как свое. И недешево, - добавил он вполголоса, мыслью вслух и все более затухая, - и пускай разбираются сами...
Кассий: - Я подумаю над этим, - сказал Кассий, не желая продолжать разговора. Его тяготило письмо. Он хотел обождать, когда схлынет это ощущение хождения по краю. Он хотел того спокойствия перед угрозой, которое обеспечивалось накапливаемой суммой. Теперь он хотел этого спокойствия без обеспечения. Мысленно он уже разговаривал с Курионом.
Пуппий: Фраза подразумевала, что пора откланиваться. Да и начиненные оливки закончились. - Хорошее вино, Кассий, - сказал он, вставая. - Я рад, что смог успокоить тебя... Держи меня в курсе, если изменишь решение. >>>>>>>>дом пуппиев
письмо: с гонцом от Ливия Куриона. с припиской и в бурых пятнах. как это понимать? зависит от того, кто тебя осведомляет. Отныне разгребай своё дерьмо сам.
Кассий: Кассий подавил бешенство, на котором проскочил над презрительным молчанием и упреками матери, потерей жены, сына и виллы вкупе с Андроником, словно не потерял его уже давно; необязательными теперь Юлием, слонами, пирами, потными руками, так и не выцедив готовое уже, четко звучащее в голове, простое как все, что идет от души "Ну и пошел ты." И, осознав, что это за пятна, тихо поинтересовался у гонца: - Он что, вскрыл себе вены? - стараясь, чтоб в голос не пробилось надежды.
Юлий: Цирк Гонками он был доволен. Мало того что ему везло, удалось еще и вести себя так, что приставленный к нему сторож выглядел телохранителем и на это покупались почти все кто его не знал. Кто его знал удивлялись, но тоже покупались почти все. Это было забавно. И он, чтобы не загубить игру никому не дал, хотя соблазн был. но в предверье большое охоты распыляться на мелочь.. он со вкусом потянулся, просыпаяь. Позже обычного.
прислуга: - Что ты, господин, он просто... поранил руку, - мыль оформилась пока смотрел на лицо, которое не сочли нужным проконтролировать "а ведь это мой будущий хозяин... не пора ли?" - Он был очень зол и смял в руке серебряный киликс, - сообщил посланный доверительным шепотом, в надежде что зачтется.
Кассий: "Конечно он был зол... он когда-нибудь бывает другим?" Вместе с тем на него наконец снизошло спокойствие. После того как терять ему было уже нечего, можно было продолжать игру, усугублять свое положение, подтверждать дурное мнение о себе и... да. Не отчитываться. Он дал какую-то мелочь гонцу и велел поторопить Юлия, начав сборы к Стервию с гораздо меньшей неохотой, чем от себя ожидал. Он объяснил это себе необходимостью соблюсти договор со своей стороны, что бы там о нем не думали. Той же необходимостью, к которой принудил Пуппия. >>>>>>>>Дом Понтия Мецената.
Кассий: 22 авг ночь>дом Мецената.>> Всю дорогу он молчал. Тяготило чувство, что Юлия следовало забрать. Но все мысли о Курионе, а равно и о предстоящих выборах вызывали только отчуждение и усталость. Пуппий и Клавдия Цека стояли для него в одном ряду - оба обещали удачу, обернувшуюся унижением. Причем если первое он принимал как заслуженное наказание за ошибку, которой, прислушайся он к себе раньше, мог бы избежать, то второе... "Кто, - думал Кассий, - кто это озывался обо мне... хорошо? Этот..?" Ощущение было такое, словно он сам ходил просить об этом добром отзыве, сам подсылал добиваться, нахваливать себя перед принцепсом, хлопотать... и вот ответ.Тем более оскорбительный, что доброго отзыва не отменял. Ливия тоже не проронила ни слова. Больно было, в сущности, из-за нее. И Кассий оставил на утро назревающий разговор с матерью, и увел жену греться - сперва в купальную, потом - в кубикулу, обернув ее собой со спины, свернувшуюся калачиком.
Кассий: 23, авгш, утро. Ливия с утра убежала к сыну, а Кассий долго лежал и подсчитывал. Выходило неутешительно, но если урезать роскошь, не тратиться на рыбу, специи и использовать ячмень, уродившийся как никогда, можно было даже сэкономить. И молоть и печь у себя. Для раздач, когда выйдет государственный. Вопроса о вилле даже не возникало, поскольку считалась даже амфора греческого, которую он обещал младшему Элию, и надеялся выменять с приплатой на свое. Которое тоже можно было, кстати, продать, и неплохо. Поскольку оно удалось, и он пожалел, что отдал тестю больше, чем тот просил. Не считал он только отложенного на Ливию и детей: он уже считал нерожденного живым и не собирался допускать, чтобы с ним произошло как с первенцем. Впрочем, вещей и драгоценностей это не касалось. Собравшись с духом для разговора с матерью, он вызвал парня, который докладывал тогда об Андро, и подробно расспросил его. Но тут принесли письмо. Элий старший писал о слоне, и Кассий сначала подумал, что речь идет о том самом, которого дарил его сын. Но детали заставили его расхохотаться: выходило, что ему подарили двух слонов, каждый Элий по слону - и оба уже стояли в зверинце амфитеатра. Кормить двух слонов Кассий до тризны не хотел и решил выставить одного сегдня же на общественном празднике, устраиваемом принцепсом. Таким образом можно было даже что-нибуждь заработать. К матери он пришел в гораздо лучшем настроении, нежели был, когда проснулся.
письмо: прибыло с посыльным, двумя рабами несущими тяжелый сундук столового серебра и экзотичных сарматских женских украшений, и мешочком золота. Лично в руки Ливии. Поздравляю и благодарю за внуков, дочь. Береги их. И деньги глупо не транжирь. Будь здорова, отец.
Кассий: Больше всего его, конечно, интересовало, почему. Он понимал, что мать склонна к недоверию после отцовского безрассудства, но, во-первых, она контролировала траты вместе с Ливией и могла, во-вторых, давно убедиться, что Кассий отцовским путем не пойдет, так к чему было это предательство? Он понял, что торопится с выводами, ведь и шел-то ради очередного скользкого разговора, на будущее, а не отношения выяснять. Но в душе знал, убежден был... Он начал с самого сложного - до какой суммы урезались ежедневные траты. И после швала возмущения добавил, что это не коснется Ливии и ребенка. Очередное "а я, я же больна стара и мне нужно и мне трудно" он пережидал терпеливей обычного, потом спокойно изложил, что произошло. - Могло быть хуже, - добавил между прочим, - если бы Андро не сообщил мне, как только прибыли корабли и я не вывез бы зерно, не было бы и того, что есть, мало того, и от карьеры пришлось бы отказаться - либо снова входить в долги... Она еще долго после этого поджимала губы и шипела. А он сидел, слушал, и думал, что скажет тестю о Юлии. Когда он вышел от матери, Ливия, сияя глазами, поймала его по пути в атрий, молча привела к сундуку и показала письмо. Дождалась, когда он прочтет, поймет и улыбнется и сказала: - Все-таки он меня любит... - Прекрасно, - одними губами сказал Кассий. - Порадуй мать, - а сам подумал: "Это он не тебя любит, это он мне не доверяет... и хорошо. Теперь я выкручусь."- Ты что-нибудь напишешь в ответ? Я пойду сегодня к нему. ........ Люди как всегда жаловались, просили и надеялись. Он обещал с легким сердцем. ........ Поле сиесты он понес в дом Курионовдочерний привет и неприятные новости с пира.
Кассий: >>>>>>дом Курионов. >>>>>>> На постоянство тестевых намерений рассчитывать не приходилось, и прежний жесткий план он решил не менять, оставив запасом подаренный жене сундук, не надеясь на эфемерное приданное и выжимая из латифундий все что возможно. А возможности были, и он отослал уже сегодня распоряжения виликам по поводу ячменя, чтоб не оставляли даже на засев, только на пропитание и то впритык, поскольку позже можно было купить его с новых правительственных поставок, в ожидании которых и нужно было кормить плебс. Пуппиеву пшеницу он решил выкупить у него сам.
Кассий: 24 авг утро. Ливию лихорадило, поэтому, не смотря на то, что она-то и торопилась больше всех, вышли они поздно. >>>>>>>дом Курионов>>>>>>>>>
Кассий: >>>Дом Курионов>>. Дома стало ясно, что усталость не спасла. Потому что, когда он вынул из носилок Ливию, опять таки не доверяя рабам, она снова уцепилась как умирающая, а не как любящая, хотя всю дорогу, пока он шел рядом, не смотря на только что отбытую тагостную обязанность говорила на отвлеченные темы и улыбалась и даже как будто порозовела. Наверное, обливать ее так не следовало. Он растер ее сам, и, отгоняя злобные мысли, долго лежал рядом, пока она не задремала, а потом наконец разрешил себе потеху. - Фортиса мне, - и уже по пути в гимнасий обмотал себе запястья.
охрана: Управляющий донес это "Господин зовет!" с обыкновенной своей интонацией, когда господин звал драться. Фортису было не очень-то легко перестраиваться с защиты на нападение, но флегма, преобладающая в жилах, усмиряла холу и не раз уже пущенную хозяином сангву. Считанные мгновения - и он уже затянутый в стеганные поножи стоит перед господином в гимнасии, склоняется: - Какое оружие выбирает сегодня господин?
Кассий: Кассий не переставал удивляться (как правило задним числом) тому как он разговаривает. У него давно могло бы уже сложиться отношение, которое незачем прикрывать угодливым словом. Он не первый год подставлялся, не нанося ударов в ответ, и мог знать о Кассии больше, чем иной лекарь. Кассий молча указал взглядом на короткие мечи и потом некоторое время смотрел в лицо Фортиса как шатают первым шагом доску моста, по которому собираются бежать, дергают веревку, по которой собираются лезть: "выдержи меня". И стянул с себя тунику.
охрана: Возможно, сегодня. Усталость сказывалась, не физическая, конечно, такой он не знал. Вызывающий взгляд Кассия Фортис выдержал спокойно, уверенно и даже в какой-то степени ободряюще "Атакуй изо всех сил, не бойся, ничего тебе не грозит. Сегодня все особенно серьезно, ты даже снял тунику, спасая дорогую ткань от моей крови. Атакуй... господин" Железный, отточенный меч на изготовку, - в отличие от этих патрицианских толстяков господин предпочитал настоящее оружие и настоящие сражения, насколько это возможно - и кивок, означающий готовность.
Кассий: На просьбу последовал кивок и Кассий атаковал едва получив в руки оружие, не дав себе труда оценить момент. Банально вперед, предвидя заранее отводящий но удерживая так, чтоб если противник просто уйдет, не провалиться за мечом, сразу отходя и нанося новый удар сбоку. Перед ним сейчас был не Фортис, Фортис лишь воплощал.
охрана: Господин бросился стремглав и на доли мгновения Фортис почти забыл, кто перед ним, почти. Маневр Кассия мог лишить печени и отводить клинок было нельзя; простым поперечным ударом гладиуса Фортис слегка отбросил меч господина, сделал упругий шаг назад, уклоняясь от возможного бокового. Скорость говорила о том, что пощады не будет; Фортис отвел меч к корпусу, готовясь принять новый удар.
Кассий: Клинок пролетел у плеча и, преследуя уходящего в защиту, Кассий потребовал обманной диагональной атакой сверху открыть выставленную ногу и крутнул меч к себе, чуть приседая для удара снизу. Каковой летел уже безудержно, являясь уже наполовину и блоком атаки оттуда, куда должна была увести руку противника хитрость - чуть согнуть локоть сразу после удара. Поскольку накрыть могло даже в том случае, если удар достиг цели. Он этого не хотел. То есть, в случае с Фортисом он этого не хотел. Фортис лишь воплощал, и Кассий это помнил.
охрана: Меч взлетел вверх, едва касаясь лезвием удара-обманки, - и тут же вниз, прикрывая бедро и левую ногу от коварного удара. Фортис едва ушел от лезвия, показалось, что несколько волосков с его ноги Кассий сбрил, - и резкий бросок вправо, подальше от меча, под локоть соперника. Он легко замахнулся, грозя левому предплечью господина, напоминая, что защищаться не менее забавно, чем нападать
Кассий: Кассий развернулся корпусом, сливая удар все с того же, теперь наклонного, блока и, закрываясь, продолжил движение вправо, начатое Фортисом. Он некоторое время закручивал противника, настойчиво атакуя в левое плечо и сверху чтоб неожиданно вынырнуть острием в диафрагму, когда Фортис привыкнет к заданному направлению.
охрана: Кассий закрылся легко и теперь Фортис отбивался от методичных одинаковых ударов даже не смещая клинка, отбрасывая меч противника. Фортис чувствовал, что в любой момент удар может прийтись в живот или вспороть левый бок, но не мог остановиться в этой однообразной защите, быстрее, еще удар... Он высек еще одну искру и вдруг с усилием навалился на меч как на рычаг. Лезвия со скрежетом заскользили друг по другу, рукоять уперлась в рукоять и до Фортиса долетели несколько капель патрицианского пота. Он с усилием отбросил Кассия назад.
Кассий: Когда б он видел перед собой Фортиса, он бы не позволил этому произойти. Такая странная выходила вещь, ты рубишься всерьез потому что знаешь противника и при этом забываешь о том, что знаешь его. Кассий вернулся с атакой так скоро, как будто сзади его тоже отбросили, или притянули.
охрана: Следующий удар Кассия - быстрый, остервенелый - был наверняка: врубиться Фортису в живот до самой спины, с оттяжкой. Увернуться в сторону нельзя - полетевший вперед кубарем патриций - очень плохая примета в жизни раба; да и как бы ни был короток клинок, кровь бы он пустил. Фортис встретил удар опущенным острием вниз и под напором едва не оступился - и одним резким броском попытался перевести меч в сторону и снова отбросить противника назад, но совсем немного не хватило - меч господина полоснул по груди, не застревая в разошедшемся мясе. Кровь не была сигналом к прекращению поединка, и Фортис, отскочив назад, встал в боевую стойку: - Атакуй!
Кассий: Кровь он увидел раньше, чем фортис и, позволив себя оттолкнуть, неслолько вздохов смотрел на него, видя наконец перед собой раба. - почему не отошел? - и бросил ему что-то тряпичное, оказавшееся собственной туникой. - иди зашеися
охрана: - Не успел. Фортис посмотрел на рану - кровь медленно текла по животу, но рана была неглубокая - и позволил себе отказаться от дорогой туники. Незапачканной он оставил ее на полу гимнасия, вложил меч в стойку и прижал к груди затасканную тряпку, что брал с собой на каждое такое развлечение Кассия: - Господин, - он едва склонил голову и вышел. В зашивальной у лекаря он только ткнул пальцем в сочащийся разрез: - Покрепче делай. Вдруг завтра он захочет драться на молотах.
Кассий: - Господин, - одними губами повторил Кассий. - Твое дело защита. Ты обязан быть жив, - не слишком повышая голос, сказал он. ............... Спалось несладко: он всю ночь методично рубил головы и они катились, отскакивая, а в промежутках ел живьем какого-то парня, будто бы наложника, отрывая зубами от шеи мягкие волокна мяса, не желающие рваться и тянущиеся через всю грудину, отделяясь только над животом.
Кассий: 25 авг утро.. Утром он сказался больным и никого не принял. Это была почти правда. Очень нелегко было сделать даже то единственное дело, которое не требовало присутствия человека, с которым он делил его перепетии. Однако тянуть с ним не следовало, и он постарался, чтоб адресату стало ясно, что своей щедростью он по сути прекращает действие существовавшего ранее договора. После чего даже выслушать верного, посланного искать секретаря тестя, было уже как спускаться с горы. письмо Пуппию
Кассий: 25 - утро 26 авг. С тою же неохотой, завязанный обещаниями и стараясь не думать о них - одновременно, он решился распечатать сундук, чтобы в тот же день выкупить назад виллу. С ним любезничали, раз пятьдесят объяснив, что это не более чем формальность, как ни выкручивался он из хватки обязательной вежливости, положенной человеку состоятельному. Обычное для него выражение, то ли подозрительное, то ли проницательное, окаменело на лице и он надеялся, что и глаза его надежно заделаны слюдой - на зеркальный отблеск не хватало внутренних ресурсов, хотя взаимная любезность была бы полезна и тоже обязательна. Но верх любезности, на которую он был способен в данный момент, было не показывать, каким он видит кредитора. А видел его Кассий моложе на пять лет, что не красило человека нимало. И Кассий старался надеяться. На то, что принцепс, чья охота и послужила отправной точкой возвращения "Регины", в нее по здравом размышлении не поместится. Вилла была слишком маленькой. Маленькая вилла для любимых людей. Для Ливии с ребенком... и Андро. При четком воспоминании о нем опустились руки, благо это случилось уже под вечер. Кассий не стал подыскивать названия чувству, мало похожему сейчас на любовь, скорее на долг, то самый, что продал его когда-то Куриону и теперь подкладывал бесконечные последствия. Андроник оказался сейчас одним из тех людей, за которых он отвечал. 26-го Утром, отправляя по делам доверенных в Остию, он поручил одному из них поиски. Не сожалея о том, что никогда не навещал бывшего сам, не смотря на то что теперь это стало препятствием. Он чувствовал себя в долгу. И подобный долг как ничто другое подтверждал общеизвестную поговорку, что лучше поздно, чем никогда. Потому что любая любезность иссякает, а свобода Андроника пока продолжала оставаться любезностью, такой же как и сохраненная вилла. В просителях намечался просвет, благодаря очередной обязанности неписанного толка, и за час до положенного времени он вышел к тестю, чтобы сопровождать его на открытии игр. >>>>>>.дом Курионов >>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Ливия: 26 августа день Ливия битый час пыталась уложить сына отдыхать, но то ли его детский организм уже был настолько выносливым, что с одной стороны не могло не радовать, то ли жара стала причиной его перевозбуждения, что казалось странным, все же многих такая погода наоборот располагала к послеобеденному сну. Но что бы там ни было, девушка сдалась. - Хорошо-хорошо, сон сегодня отменяется, - взяв ребенка на руки, сказала Ливия. - И откуда в тебе столько энергии? - улыбаясь просила она, ведь это настоящее счастье, что сын не унаследовал ее здоровье. Сад был одним из любимых мест сына...еще и конюшня, но девушка слишком боялась подходить близко к этим, пусть и красивым, но все же не самым безобидным, животным. Пока ребенок не жалея расходовал свои силы, Ливия делала наброски новой сказки. С одной стороны хотелось порадовать сына, с другой превзойти саму себя, что пока что не удавалось, только один ее рассказ, казавшийся самой девушке не самым лучшим, очень уж нравился сыну. Ну и еще хорошо воспринимались рассказы про настоящих воинов Римской Империи, просто же вымысел становился причиной капризов...так что сомневаться в том, понимает ли он происходящее и то что ему говорится, не приходилось. - Так, не надо бросаться камнями в деревья, - больше переживая за ребенка, чем за флору сада, строго сказала Ливия, что было встречено искренним непониманием. Оно и понятно, мало ли, чем или кем были представлены деревья его детским воображением, и вполне возможно, что он просто защищал свою же маму от какой-то опасности. - Давай лучше полетаем? Как птицы? - этот беспроигрышный вариант часто помогал Ливии извиниться за свою излишнюю грубость, и этот раз не был исключением. Подняв сына на руки, девушка закружила его, но ее хватило только на пару оборотов, все же даже тень не спасала от жары. - Пойдем домой, там еще полетаем, - улыбаясь она присела на землю, аккуратно опустив сына. Тяжесть во всем теле не заставила себя ждать, как и приступ тошноты, но и то и другое удалось подавить из-за страха за ребенка. К вечеру Ливия уже без сил сидела за столом, записывая новую идею для сказки. Хлопоты по дому и забота о сыне хорошо отвлекали и ожидание не казалось таким уж мучительным.
Кассий: >>>>26 авг вечер улица, ведущая от и до>>>>> А входил он уже на закате. В вестибуле было совсем темно, еще не зажгли огня, но едва Кассий пересек порог, он стал сбрасывать окровавленную ткань, не торопясь, но не мешкая, можно было бы сказать - естественно, если б не прямо на пол. В доме и без тоги стало спокойней, можно было без зуда попробовать припомнить, что он должен был сделать в связи с Британией. Непоправимости собственной ошибки не ощущалось, ничто, кажется, не зависело от его поведения, и все равно преследовало чувство, что поздно что-то менять и он ничего не исправит. Причем не исправил бы, даже если бы не забыл, что должен был сделать. В таблинум несли лампу и он пошел следом. Ливия за столом царапала листок стилусом в тускнеющем свете из окна, выходящего в перистиль. - Спит? - шепотом спросил Кассий о ребенке, на мгновение забыв все британии на свете, сам притулил лампу на столе, отобрав у раба, склонился, положив руку на плечо жены и вчитался. Некоторые слова цепляли щеки и робко тянули их в улыбку. Глаза только пропускали слишком много.
Ливия: - Да, дневной сон пропустить пришлось, зато сейчас даже уговаривать не пришлось, - улыбнулась девушка, отложив еще не законченное творение. Одновременно хотелось и услышать мнение и наоборот закрыть руками хотя бы часть текста. Вдруг это покажется смешным или слишком глупым. Она быстро справилась с волнением, решив что если что-то не так, лучше узнать сейчас и исправить, ну а если терпимо, это придаст сил творить дальше. -Как...прошел праздник? - решив, что все остальное будет звучать из ее уст с некоторым сожалением, пусть и пониманием, спросила она. Ей такие, пусть и зрелищные, мероприятия, не особо нравились, но и жаловаться было не на что: это спокойно воспринималось близкими...кажется, поэтому никто и не заставлял присутствовать там. Но вот для Кассия это наверняка было важно, как минимум потому, что был организатором, а значит волновало и ее.
Кассий: Кассий при вопросе даже снова посмотрел на себя, но на тунике крови не было. Он надеялся, тогу подберут в атрии молча и без распоряжений. - Праздник... - Кассий запнулся, и словом: - ...прошел, - исчерпал все чувства, какие вызывали у него сегодняшние игры. Даже стало легче улыбаться. Он сел на стол, задумчиво погладил пальцами просохшие следы на листе а потом и руку, которая их нанесла, и стал рассказывать даже с каким-то умиротворением: - Веналии, в целом, неплохие, только слон... в убыток, - дернулись брови, вспомнил: - Кстати, Андроник еще не пришел? - и продолжал без паузы: - Зато потом варвар сразу задушил тигра. Я провел эти игры практически под трибунами. Утомительно. Убитых много, даже не считая пиратов, больше, чем всегда, - что-то в упоминании убитых перекликалось с солдатами в сказке на папирусе и с чем-то, что он забыл, но он продолжал говорить: - Хорошие конники. Хорошие колесницы... были... Фортис позабавил, - перечислял по порядку, и когда дошел до последнего, забыл, что именно пытается вспомнить: - Отец твой... - и даже нахмурился, не желая открывать причины беспокойства, - отослал меня, передал благословение и остался ждать носилок, похоже, с приступом подагры. Трудный день. Он отметил про себя, что даже есть не хотелось. - Ты ужинала?
Ливия: Все же быть организатором слишком сложно, чтобы Ливия могла даже просто представить себя в этой роли. Мало все организовать, надо еще и во время "праздника" за всем следить, и при этом не увидеть многого. Это словно другой мир, который ей был бы точно не по силам, так что Ливия не без интереса слушала мужа. - Нет, еще нет, может скоро подойдет, иногда сложно достаточно быстро пробраться к выходу, - предположила девушка, прекрасно понимая, что скорее всего говорит глупость, ведь наверняка Кассий был в числе тех, кто покинул трибуны последними. Но не хотелось его расстраивать, хотя вряд ли именно сейчас от нее это могло зависеть. - Наверное, раз столько смертей, зрители довольны зрелищем, ну и тем более если человек победил тигра, - поднявшись сказала она. - Надеюсь погода не создала сегодня проблем? Да, вот, может полегче станет...мне очень помогло днем, - она быстро подошла к кувшину с водой и смочила, к этому времени уже высохший, платок. - Вот... - она сначала просто протянула ему платок, но потом передумала и позволив себе подойти ближе к Кассию, прикоснулась через холодную ткань к его щеке. - Благословение? Носилки? Надеюсь, все ведь не очень плохо? Да? - она не смогла скрыть волнения, и следующий вопрос прошел как-то мимо нее. Не хотелось думать о худшем, но это довольно часто подводило и не оправдывало ожидания.
Кассий: "пробраться к выходу?" - не понял Кассий, поймал ее руку с платком у себя на лице и повозил всей ее ладонью по лбу. После чего понял, что она потеряла счет времени и вообще, скорее всего, думает, что игры едва завершились. Поймал вторую руку и тоже приложил к своему лицу, и так и сидел, закрыв себе лицо ее руками и понемногу возвращаясь в чувство. - Ты помнишь, у него эта новая девушка. Ты должна была заметить еще на Аппиевой, когда хоронили Гая. Резвое создание, и, кажется, заботится о нем, - "удивительно, - думал он при этом, - почему". - И кажется искренней. Он чуть было не спросил: тебе не странно? или: боги, какую цену он за эту искренность платит? Но думать о Курионе стало просто лень, когда можно было сдвинуть с лица ее ладошки, завести себе за шею и притянуть, улыбаясь, за талию. - Купальню, - полувопросительно сказал, кивая, и, хотя чувствовал себя с ней и липким, и пыльным, не удержался и обнял на короткое время. "Может быть, после удастся поесть. Захотеть поесть". - А тебе нужно поужинать. Можешь не лезть ко мне в холодную воду, но приди, - не успел остановить неловко прозвучавшую просьбу. Он редко просил. Еще реже распоряжался ею. Чаще озвучивал безличное "нужно" или задавал вопрос. Сегодня на дороге почувствовал, что это было правильно. И вот тут же нарушил только что открытое им правило.
Ливия: Ливию переполняло умиротворение и спокойствие. Она прикрыла глаза, и бережно провела тонкими пальцами по лбу и щекам Кассия, словно в ее руках самое дорогое...нет, не словно, так и было. - Да, помню кажется. Если...по-настоящему заботится, то надеюсь, с ним все будет хорошо и скоро станет лучше, - нельзя сказать, что Ливия ревновала, скорее просто переживала за единственного родного ей по крови человека. Да и просто опасалась незнакомых людей, к которым долго привыкала. Но не приходилось сомневаться в решении отца. Когда Кассий убрал ее руки от лица, девушка открыла глаза надеясь не увидеть недовольство или осуждение за сказанное, но тревога улетучилась едва зародившись. Обвив руками шею мужа, Ливия прижалась к нему всем телом. В такие моменты было слишком приятно чувствовать себя маленькой и слабой, чувствовать его силу, уверенность. - Да, я приду, - кивнула Ливия, уткнувшись носом в грудь мужчины. Было немного удивительно слышать от него просьбу, непривычно и отчего-то приятно. Есть ей не особо хотелось, может жара так действовала, а может...нет, со здоровьем все должно быть и есть хорошо, она даже мысли не допустит, что может случится во второй раз.
Кассий: И не пошел бы так никуда сегодня уже - тихо лечь и до утра не шевелиться и не отпускать. Посмотреть здраво - отец и дочь, а какая пропасть между. Однако Андроник еще не здесь, а с него станется проявить характер и усложнить эту вот-вот и совсем простую задачу, сбежав от благодеяния, если его не удержать. И еще что-то нужно было вспомнить. Так что Кассий с неохотой отделился и, кивнув с улыбкой и вздохом "жду", пошел смыть с себя день. Тогу из атрия убрали - не наткнется мать. Вечер таким гладким начинался, было бы совсем хорошо, если б мать сегодня и не вышла к нему. А сидя в прохладной воде со стаканом мульсума в руке он уже понимал, что явись даже пред очи матери Андроник, у него, Кассия, не достанет сил раздражаться на ее возмущение. Короткая фраза, объясняющая ситуацию - и все. И даже безразлично, что она скажет перед тем, как смирится. И после этого. В воде легче думалось, и думалось о легком, так что о Британии, долге и мертвых он так и не вспомнил.
Ливия: Девушка сначала хотела убрать все со стола. Конечно, вряд ли кому-то нужна ее писанина, тем более когда читать то далеко не все в доме умею, а в комнату, как она рассчитывала, только прислуга и заходит, но мало ли...вряд ли кто-то кроме Кассия и сына одобрит ее творчество, а в черновиках помимо историй для ребенка было немало...обычных рассказов, за которые ее могли отчитать имея на то основания. Убрать то стоило, но и слишком задерживаться ей и самой не хотелось, так скинув только часть исписанной бумаги в стол, Ливия отправилась вслед за мужем в купальню. - Холодная, - едва коснувшись воды, сказала девушка, - не замерзнешь? - она не задумывалась над тем, что женщины вообще чувствуют холод сильнее, чем часто вредят сыновьям, которых кутают сильнее необходимости, хорошо хоть мужчины вне зоны опасности, ими не покомандуешь. Ей было просто приятно, что Кассий ее о чем-то просто попросил, но теперь не знала, что делать и говорить.
Кассий: Кассий снова поймал за руку. Мягче, и соскользнул рукой с оттяжкой, немой просьбой "присядь", хотелось, чтоб не отнимала руки, сидела бы так на бортике и гладила. В том, что Курион когда-то наделал бед, за которые теперь могла последовать расплата, он чувствовал сейчас свое участие и напрасно пытался себе напомнить, что ему даже не потрудились открыться, лишь намекнули. Грехи молодости... - Я возвращаю Андроника на виллу. Управляющим, - сказал Кассий и понял, что не за такого рода дела следует опасаться. - Я знаю, - прибавил он почему-то, - что это формальный ход и, по большому счету, слабость... Он не продолжил мысль, чтоб не обозвать это долгом - слишком громкое слово, чтоб выглядеть правдой, ну да правда часто собой не выглядит, да и Андроник в роли слабости выглядит лучше. - ...он не талантлив в деньгах... но честен.
Ливия: Ливия не отдернула руку, лишь последовала движению мужа, присела на бортик. Свободной рукой она провела по прохладной воде и осторожно коснулась плеча Кассия. Казалось к такому нельзя привыкнуть. Каждый раз, все равно, снова волнение будет сковывать или же наоборот освобождать от других чувств. Не то, что было раньше, совсем другое и непривычное, но приятное. -...Да, - чуть помолчав сказала девушка, - честность сегодня многого стоит, и видимо ею расплачиваются за талант. Не все, но многие уж точно, особенно если дело касается денег. Ливия умела ценить деньги, точнее не просить лишнего, но вот обращаться с ними самостоятельно было уже куда сложнее: ответственность, не только за одну себя, предугадывать незапланированное, про непредвиденные трудности вообще страшно думать. Слишком сложно. - Аппетит не проснулся? - перевела, на первую пришедшую в голову, тему, спросила она, неосторожно повернувшись и чуть не свалившись к Кассию.
Кассий: Как она угадывала, он так и не понял за все это время с ней, но она села на край и стала гладить. Само собой получилось, что слушая ее, он ловил губами ее запястье. И, когда она чуть не упала, развернувшись, он уронил стакан в воду и поймал Ливию за бока, поворачиваясь навстречу, и почувствовал, что вопрос не праздный, хоть и не о том: сошла усталость, и самая тяжелая из последних мыслей оборачивалась нечестно-утешительной. Так что даже додумывать ее было, во-первых, грязно, а во-вторых - страшно, чтоб она ничего не спугнула. - Проснулся, - согласился Кассий, улыбаясь, и поднялся из воды. Наскоро смахнул полотенцем влагу, подхватил жену на руки и понес до постели, как был, нагим и босиком. Еще не было явного возбуждения, да и не думалось о нем, просто руки сжимали а ноги несли, что было естественно, как утром открыть глаза, проснувшись. Будто и не другой человек в руках, а часть его самого.
Ливия: - Прости, что-то я совсем неуклюжая стала, погода наверное... - успев испугаться, проговорила Ливия. Хоть Кассий и держал ее, какое-то время девушка не могла разжать пальцы. Только мысли, что вряд ли мужу приятно ощущать впившиеся в него ногти, помогли Ливии справиться с последствиями испуга. - Не переживай, я сама смогу дойти... - начала было говорить девушка, но замолчала. Просто наслаждалась моментом, уткнувшись носом в грудь Кассия, закрыв глаза. - Тебе обязательно надо поесть, вряд ли сегодня была такая возможность, а нагрузка страшная, - осмелившись, она провела тыльной стороной руки от шеи до ключицы мужа, не поднимая взгляда.
Кассий: Он продолжал просыпаться незаметно для себя, потому что не обязательно, а возможно, потому что это глупое "прости" и потому что вдоль позвоночника из-под ее ногтей будто капля кипятка проползла, и вниз, остыв где-то у поясницы, и вверх под волосы. И слов ее почти не услышал. С паузой ответил: - Поем... позже, - уложил Ливию и остался рядом лицом к лицу, обнимая, гладя пальцами незаметно, без страсти, без намерения, только от того, что так само выходило, будто у пальцев свои мысли были насчет того, что можно найти вдоль горловины туники или за ухом. Что, казалось бы, нового, когда человек, как тебе кажется, знает тебя лучше матери, и при этом не пытался воспитать, отсюда рождается доверие. Поэтому окунуться легко, лицом и разбуженным фаллосом, и не важно, что не глубоко, потому что важно, что не грубо и естественно, потому что не страсть а доверие и приятность, нечего скрывать и неначем настаивать, любой миг хорош, любой ответ принят.
Ливия: Она таяла под его взглядом и прикосновениями. Спокойствие и безмятежность заполнили мысли девушки, а сердце от чего-то билось сильнее, чем казалось нужно при таких чувствах. Но Ливия даже не задумывалась над этим, ее мысли не могли быть заняты такими пустыми размышлениями в такой момент. Только боялась, что от переизбытка чувств могу проступить слезы, но не смогла не посмотреть Кассию в глаза. Хотелось на его заботу и нежность ответить тем же, и наверняка ее взгляд выдавал ее полностью. Редкий момент, когда она не жалела о том, что не всегда контролирует и прячет чувства. - Надеюсь, завтра ты сможешь отдохнуть и выспаться как следует... - для чего-то сказала Ливия, прекрасно понимая, что мужчина только из-за усталости не станет откладывать важные дела, но мало ли. Осмелев раз, она знала, что пока ее не отдернут, не остановят, не покажут недовольства, будет сложно прерваться, и сейчас ее пальцы продолжали осторожно касаться все еще влажной и холодной кожи Кассия, переключив свое внимание с ключиц на лицо. Ливия была очень осторожна, словно неосторожное движение давшее ей эти моменты, может так же все и забрать. Не думала раньше, что сможет так искренне, так трепетно относиться к этому сильному человеку, так желать передать ему свою нежность и заботу.
Кассий: Не только в благодарность за ее терпение и бережность, не только потому, что от природы его руки были любопытные и бесстыжие, а голова забывала опыт, он снова искал касания, от которых выступает влага и вздрагивает тело, но потому, что такое, казалось бы, спокойное сердце тоже отзывалось на стук, наперебой. Кассий повернул ее на себя, оставляя под легкими руками свободу выбирать самой - и плавность, и плотность, и глубину. Свободу, которой не оставлял никому из своих мальчишек, даже Андронику - когда-то потому, что не ценил, принимая как должное, теперь - потому, что сам чувствовал себя свободным только с Ливией. Это было приятно - позволить ей распоряжаться собой, и это было самое меньшее, что он мог для нее сделать. ........ Позже, уже дыша и целуя вперемешку, он в который раз удивлялся, что так бывает и что главное - не в теле, которое якобы предназначено прирдой и не в прихотливых предпочтениях вкуса. Тестя можно было вытерпеть только за то, что в жизни теперь бывают такие моменты. "Тем более, возможно, осталось совсем недолго", - пришла непрошенная мысль и Кассий прибил ее насущным: - Распоряжусь об ужине.
Andronik: Из амфитеатра, через термы. В термы он заскочил в последний момент, поэтому и там тоже было людно. Удалось только пыль и жар с себя смыть, не приходить же таким, потным и вонючим, к Касу, даром что перед амфитеатром он тоже обмылся. Кас бы предложил воспользоваться купальней, но не было никакой гарантии, что он бы это сделал до торжественной встречи, а ощущение от собственного тела после жары, без возможности окунуть его в море приятности встрече бы не прибавило. А теперь он рисковал опоздать. Но это не отправление каравана, никакой вроде срочности не было, а Кас..простит. Было бы что, в самом деле. Уже постучав в двери, Андро вспомнил, что его в прошлый раз скрывали. И он не был уверен, что не будут скрывать в этот. И потому последний удар прозвучал неуверенно.
Кассий: - В триклиний выйдешь со мной? - спросил он, одеваясь небрежно и неохотно. А когда сказали, что ожидаемый пришел, велел проводить его к столу, извиняясь перед Ливией взглядом при словах: - ...а я так и не подумал, кого с ним из дому отправить. Андроника в триклинии он встретил запоздалым "аве", предложил сесть и угощаться а сам, не торопясь с едой, начал о насущном: - Думаю завтра отправить с тобой своего секретаря. Осмотрите, что там изменилось, что нужно поддержать и исправить, все-таки не один год "Регина" в чужих руках. Людей будете набирать на латифундии. Если будет много работы, после лишних отошлешь обратно. Но тебе понадобится свой секретарь. Если достойной кандидатуры не найдете, подберешь под себя и купишь. Думаю, двух суток вам хватит разобраться, потом уже ты... - Кассий вспомнил, как легко Андроник когда-то сливался с "Региной", и как сложно было оттуда отколупывать, как он тускнел, отрываясь от моря и соли, и закончил: - один.
Andronik: За этим "один" скрывалось слишком многое. И дело было даже не тем, что от Кассия пахло женщиной. Ему ли ревновать, после всего, после этих лет..и перед возможностью вернуться на "Регину" почти хозяином. Его хижина тоже была моря..но вилла была куда более комфортна, и, хотя до берега там приходилось пройтись, оно того стоило. - Хорошо, Кас, разберемся. Следующий кусок в горло не пролез и Андро закашлялся.
Кассий: При взгляде на него перевернулось в груди. Будто дом перестраивали и заложили вещами спящую кошку, а та спустя какое-то время проснулась и, выбираясь, сдвинула что-то некрупное, от чего развалилась все временно собранное в кучу. И даже разбилось что-то и остро царапало при каждом слове: - Денег выдам пока немного. Их вообще придется учиться считать. Прибавишь к выданному то, что заберешь у Стронция от продажи Феликса. Окружай себя людьми, которые в какой-то узкой области знают больше тебя. И с которыми тебе будет приятно иметь дело, чтобы расположить к себе, иначе делу не будет успеха. Время пока еще не такое, как было с десяток лет назад... - "да и вряд ли оно таким станет снова". Кассий вздохнул и стал есть, стараясь думать о тратах, а не о том, как хочется снова его обнять и прижать губы к его виску, потому что сейчас хотелось это сделать не оттого, что он был притягателен, а оттого, что чувство было похоже то ли на отцовское, то ли на братское сострадание.
Летеция: >>>Храм Весты Ретировавшись из храма и дойдя до ближайшего угла, она высыпала из грязного подола орехи обратно в кошель и отряхнулась. Туника прелесть! И раз уж молитва не задалась, Прим направилась к дому брата. В конце концов, стоило, наверное, уже поговорить и с ним. Ну не может же она всю жизнь при муже в девах ходить. Дойдя до него, она остановилась у дверей, не решаясь войти.
прислуга: Кошка подошла к двери и села мордой в створки. Кандид на нее смотрел с четверть часа, как она заламывает назад уши, и открывать не хотел - во-первых, не такой зверь кошка, чтоб не найти где из дому вылезти и потом обратно залезть, прихоть чисто женская, на его взгляд, показать себя царицей. А во-вторых, кошки из ночных походов своих возвращаются все беременные. И, опять же, это не такой зверь, чтоб ее одной не было достаточно на дом. Но в конце концов он подошел ей открыть - от скуки, как всегда это и делал, и ни разу - ни разу еще! - эту тварь пересидеть у него не получалось. Как всегда, при его приближении она привстала и тихо попросила, вертя поднятой головой. С такими искренними глазами, что даже зло брало: будто не она тут характер ему показывала. И как всегда протекла меж дверных створок, носом помогая ему их раскрыть. Прямо, зараза, гладилась боками об двери. Кандид для разнообразия выглянул, не идет ли навстречу прохлада, чуть присел и распахнул двери шире: - Проходи, госпожа. Мог - и должен был - молча, но молча он только что открывал двери кошке, так должна же быть какая-то разница! - Сейчас скажу, - кланяясь, побежал в триклиний.
Кассий: - Сестра? Кассий был удивлен. И даже встревожен. Так, что даже вспомнил, что должен был сделать в связи с Британией, но тут же снова забыл, поскольку сестра была ближе соседа, и у нее была выпачкана одежда, насколько он смог разглядеть, когда вышел к ней навстречу. Это сбило с мысли и заставило искать другую причину позднего визита. Избегая подумать хуже, чем есть, он поторопился спросить: - Что случилось? Тихо, настолько теплым тоном, насколько тепло и буднично улыбалась ему на сегодня Фортуна: жена носит второго ребенка, Андро возвращается на виллу.
Летеция: Прим обратила внимание на стол уставленный яствами. Брат собирался ужинать. Она посмотрела на Кассия, чувствуя, как больше всего на свете хочет выпалить ему все. Лицо брата казалось умиротворенным, а выражение глаз таким мягким, что это почему-то напомнило Прим о его юности. Тогда он был другим. Веселым, счастливым и каким-то легким. Она помнила лицо брата даже двадцатилетней давности, но не мужа. Она перевела взгляд на фреску, за его спиною. - Ничего. Соскучилась, просто. Все что она запомнила в свадебной церемонии - это собственные рыдания. Про брачную ночь припоминать страшно. Прим слегка покраснела от этой мысли, и снова взглянула на Кассия. Как же было здорово тогда… в детстве. Можно было запросто взять за руку, прижаться, обнять. А теперь? А теперь их разделяет всего метр, а она завидует уже его беременной кошке. Даже у той больше шансов получить понимание хозяина. Сейчас она ему расскажет, как ей опротивело быть замужем без мужа, как устала она играть роль матроны, как хочется с подружками на веселые праздники Бахуса, а не сидеть в пропитанных насквозь лживостью женских термах и слушать одни и те же сплетни изо дня в день. А потом возвращаться в пустой, унылый дом ничем не лучший по обстановке, чем в спартанском лагере. Муж любил армию, а потому и дом у него выглядел, как армейская казарма. - Обо мне слухи по городу ползут уже, - произнесла она, расстроено потупившись на еду за его спиной.
Andronik: Кассию доложили о сестре и Андро захотелось залезть под стол, чтоб без лишних глаз. Глаза были не лишними, сестру Кассия он помнил и не настолько он был глуп, чтобы стесняться женщин. Просто сейчас он не знал, в каком перед ней предстать качестве. Управителем на вилле он себя еще не ощущал, любимчиком - не ощущал уже, а рыбаку нечего было делать за патрицианским столом в триклинии. Он остановился на варианте "старый приятель хозяина дома", этот вариант устраивал его почти всем. И так было удобно. Кассию, в первую очередь. Ужин семейный - жена и сестра. "Интересно, Летеция сильно изменилась?" Голос, который он услышал, был таким же. Разве что напряжения больше. Да и тогда, раньше, он почти ее не слышал, и, тем более, не слушал. Может, и ошибся. Но ее волнение и напряжение чувствовались в воздухе, кожей. и когда все формальности были соблюдены, а слова, которые должны были быть сказаны, были сказаны, он обратился к ней вполголоса, надеясь успокоить: -Боги смотрят на тебя и желают тебе добра. Глупо получилось. И он заел послевкусие неточно сформулированной фразы печеным яблоком. последний абзац могу перенести ниже, в другой пост, если что
Кассий: Она уже смотрела из атрия сквозь него на стол и говорила вещи, которых не сказала бы, если бы видела за столом Андро. Или ей было уже безразлично, при ком говорить. И это была более неприятная и дурная весть, чем высказанная. - Ты недавно об этом узнала? - спросил он, провожая к столу. - От кого? - избегая взглянуть на Андроника даже в немой просьбе, и прилагая усилия, чтоб не думать, выйдет ли в триклиний Ливия. Разговор мог принять оборот, при котором и самые близкие люди способны стеснить. Андроник поприветствовал Прим и повел себя, как гость, и у Кассия зародилась надежда, что формальности оттянут момент откровений, пока не закончится ужин. Но последняя фраза грека поневоле выдавала, что он слышал жалобу. - Голодна? Приляг где удобно, к чему церемонии... Андроник возвращается на виллу, уже утром. Что с платьем?... Надеюсь, ты останешься?
Летеция: Стоило увидеть чужака, загар которого выдавал в нем человека, проводящего слишком много времени в море, как Прим передумала. Никаких обсуждений семейных вопросов. Только не при чужих. И тем более не при Ливии. Она быстро обернулась к брату и бросила нервную полуулыбку-полуизвинение в его сторону - кажется, у него портилось настроение. - Что?! Останусь. Затем она повернулась к чужаку, который напоминал ей кого-то. У брата много знакомых, но разве всех он пускает за стол. Может и всех… Она поприветствовала его, послушно села. - Платье? Да, - она сильно закивала, словно лошадь, у которой неожиданно свело шею. – Я, э-э, молилась. Да. Усердно! – Она, перестав кивать, опустила взгляд на стол, лишь бы не смотреть на брата. Краем глаза она наблюдала за гостем, вспоминая, где она его видела. – Ну, и перестаралась слегка… Думаю, боги теперь обязательно меня услышат. Она пропустила мимо ушей фразу странного незнакомца и, воспользовавшись возникшей неловкой паузой, подняла на брата невинные глаза и улыбнулась: - Ты любишь орехи? Нет ведь, кажется… Давая этим понять, что разговор в атрии завершен, и делая вид, что очень голодна.
Кассий: Ливия все не торопилась подойти в триклиний, хотя именно ради нее ужин и был не из самых простых, Кассий чувствовал себя скованно - с чего бы, кажется? но его точно разрывало - и неловкое описание молитвы Прим разрядило настрой длинным вздохом, будто прорвало долго собиравшуюся тучу. Он улыбнулся ей, как девочке - она и была в его глазах прежней девочкой, безразличная к саже на дорогом подоле. Если судить по ее поведению, печальных вестей точно не пришло, но он спросил на всякий случай: - От Марка не было писем? - раз уж она оставалась, то расспросить о том, что ее волнует и с чем она сегодня пришла, можно было хоть ночью, если срочно, хоть с утра, и в этом случае намного смягчить мрачные оттенки назревающих подозрений. - Ты не узнала Андро?
Летеция: После вопроса все встало на свои места. Прим посмотрела на Андроника. Жующий печеное яблоко загорелый мужчина с отросшими волосами, огрубевшими от тяжелой работы руками, совсем не походил на холеного, вечно одинокого, задирающего нос раба. Память Прим услужливо начала подбрасывать одну за другой картинки из прошлого. Брат любил его, баловал. Вечно был им занят, у них всегда имелись свои секретные дела. И что он теперь тут делает? Она перевела взгляд на Кассия. - Узнала, - солгала она, подумав, что жизнь потрепала Андро, но очарования он не растерял. Повернулась к гостю. – Ты выглядишь возмужавшим. Рада видеть тебя. Она вежливо улыбнулась и снова взглянула на брата. Расслаблен и доволен. Даже слишком. Этот вечер менялся прямо на глазах. Бывший раб, отпущенный братом на свободу, сидел за одним с ними столом. И даже оставался на ночь. Нет новостей лучше. Вот она - ее дорога к свободе. Она улыбнулась еще шире и взяла со стола кубок. - У Марка все в порядке. Последнее письмо доставили вчера, - ответила она на первый вопрос. – Ты же знаешь, после событий в Иерусалиме ему приходится много разгребать за иудеями. Рим не потерпит такого оскорбления. Пишет, что не сможет вернуться до начала Плебейских игр и не успеет на Римские. Она взяла ветку петрушки, подумав: «Как будто он успевал на предыдущие три». Засунула листья в рот. Зачем брат вообще спрашивает о Марке? Разве он сам не знает?! Прим была уверена, что муж ведет не просто родственную переписку с братом, но и снабжает его важными сведениями, касающимися внешней политики Рима. Марк как префект при императорском легате Галле наверняка имел доступ к весьма ценным источникам информации. Брак, так быстро одобренный им, был в перспективе очень на руку карьере Кассия. И вопрос его прозвучал неспроста. Он постоянно напоминал ей о замужестве. Она безрадостно вздохнула, вспоминая о сплетнях, но затем взяла себя в руки и обратилась брату: - Ты собираешься участвовать в играх?
Кассий: Кассий сперва удивился, привязанный мыслью к покойному брату тестя и едва-едва пережитым обязанностям сегодняшнего дня, и на ответ потребовалось время: - Пока не планировал. Мне и сегодня досталось, а предстоит еще послезавтра. Не так серьезно, но все-таки. Когда все закончится, подумаю, найдется ли, кого выставить. На самом деле даже эти слова дались с трудом, хотя улыбка так и не сошла с лица - он был рад видеть Прим, с чем бы она ни пришла - но еще неизвестно, какую новую проблему принесла она в запачканном подоле. Что у нее родилось какое-то необычное решение, он не сомневался... Не успеть на игры в связи с иудейскими беспорядками - формулировка была достойна сестры.
Летеция: Прим хлебнула из кубка, и поняла, что ей действительно хотелось пить. Вино оказалось терпким. Оно зацарапало горло, обжигая его, вызывая желание кашлянуть. Проглотив, она поставила его на стол. - Тяжелый день?
Кассий: Он в ответ только сделал два вывода, первый - на играх она сегодня не была. Результатом второго он подозвал виночерпия и распорядился принести мульсума и следить, правильно ли разбавлено красное. Виночерпий был новый... а в свете неоднозначных отношений сестры с мужем вопрос о крепости напитков имел не последнее значение. - Вот послезавтра мы с тобою выпьем, - пообещал он, продолжая улыбаться. Он чувствовал, что, если она пришла с серьезным разговором, о тематике которого задумываться раньше времени не хотелось, действительно будет способен впервые попробовать напиться с сестрой... как, например, с Квинтом. И тут вспомнил, что сказал Публию "разумеется". Вздохнул и посмотрел в стол. Может, он бы и обрадовался случаю собраться компанией, которая не станет говорить о делах. Только он не верил, что в виду его теперешнего положения собутыльники обойдутся без подобных разговоров.
Летеция: За мульсум она была благодарна. Хотя и его пить-то не стоило. Она вспомнила, что не ела сегодня, не до того было. Предоставленная самой себе, она хотела знать мнение оракула о своем браке. Если Марк планировал вернуться к плебейским играм, то это будет вторая встреча, не считая свадьбы. А посему она искренне надеялась, что никто не заметил ее отсутствия на сегодняшних играх. Не такая она и большая величина. Фраза «С тобою выпьем!» обескуражила ее. Да она и не пила! Точнее, выпить могла, но одна, чтобы никто не видел. За этой алкогольной нравственностью скрывался обыкновенный страх сказать лишнее, сделать ненужное, оказаться в ущербе. Она удивленно посмотрела на Кассия, он, вероятно, в заботах своих забыл об инциденте на ее свадьбе, после которого сам же запретил ей пить крепленное вино. Ну, конечно, он мог ей предложить взвара, но что-то ей подсказывало, что Кассий имел в виду именно то, что сказал. Прим посмотрела на стол, вспоминая… Как только гости покинули молодых после проведения необходимых ритуалов, Прим окончательно смирилась с судьбой. Незачем больше увещевать пенатов о помощи. Вечер сменился ночью, и небо распалось белыми полосами на части. Сидя в ожидании мужа, потея и нервничая, она уже начала было считать кусочки мозаики на полу, когда оглушающий раскат грома прокатился по небу. Да так гневно, что лошади в конюшнях заржали. Муж, появившийся на пороге спальни, явно на нетвердых ногах и до омерзения счастливый свершившимся событием, неожиданно развернулся и ушел. Прим недоуменно уставилась на пустой проем. Небо снова немилостиво разразилось грохотом, и в удушающей жаре о землю разбились первые капли июльской грозы. Она было думала начать молиться, когда услышала стук копыт о мозаичный пол атрия. Вопросительно посмотрев на дверь, она уставилась на мужа, ведущего под уздцы лошадь. Прим вытаращила глаза, в горле встал ком. Эт, чего они, втроем в первую брачную ночь?! От волнения она схватилась за тяжелое обручальное кольцо, пока муж с силой втащил упирающееся животное и привязал к колонне у дверей. Он был уже порядком пьян, но все же добрел до кровати и протянул Прим руку. Прим подозрительно посмотрела на него - коренаст, крепок, невысок и не молод. Ей с ним не справиться. - Пойдем, - произнес он, протягивая широкую ладонь. Не веря происходящему, забыв дышать, она с ужасом вложила свою ладонь. Он подвел ее к лошади. - Буцефал, - произнес он заплетающимся языком. – Моя жена, Летеция. Прим посмотрела на лошадь, глазами полными непонимания. Лошадь посмотрела на нее взглядом, полным презрения. Муж отпустил руку и, к огромному облегчению Прим, направился в сторону постели, раздеваясь. Прим выдохнула. - Он боится грозы. Марк повалился на кровать и захрапел. Прим так и осталась стоять на месте вместе с лошадью, слушая гром и порывы дождя. Затем она подошла к столику у кровати и налила себе вина. Муж храпел, конь срал и дрожал, а она решила напиться. В конце концов, праздник же у нее сегодня. Два кубка спустя судьба перестала казаться ей такой уж плохой. И даже бушующая гроза за стенами, как признак недовольства Юпитера, не была таким уж страшным предзнаменованием ее грядущей семейной жизни. Сидеть было скучно, и она посмотрела на лошадь. - Я знаю, ты ревнуешь, - обвиняюще обратилась она к ней. – Думаешь, что хозяин ошибся с выбором?! Н-да, его братья по оружию подошли бы лучше. Она замолчала. Лошадь недовольно фыркнула, снова привлекая внимание Прим. - Давай так, если я тебе не нравлюсь, ты фыркнешь один раз и пойдешь спать в конюшню. А если нравлюсь - то два, и все равно пойдешь спать в конюшню. Я жду! Лошадь фыркнула. - Я так и знала. И ты еще поди не собираешься делиться своим хозяином ни с кем! Да? Лошадь снова фыркнула и отрицательно закачала головой. «Наверное не стоит тебя просить сбросить его со спины во время битвы, чтобы он шею сломал. Сам предпочтешь сдохнуть» - подумала она и посмотрела на спящего мужа, думая, и какого рожна тому приспичило жениться. Вино ударило ей в голову, кружило, приливало к плечам и, разливаясь по капиллярам, румянило кожу девушки. Она подошла к спящему супругу, храпевшему на боку, и заглянула ему под подол, отодвигая ткань. Буцефал громко заржал, предупреждающе стукнув копытом о пол. - Да я только посмотрю, что мне в супружество досталось, - отозвалась любопытствующая Прим, разглядывая, затем разочарованно повернулась к лошади. – Да там нифига нет. Она оставила в покое спящего, разглядывая его, пока лошадь возмущенно гарцевала на месте. - Теперь понятно, почему он пошел в армию - с таким крошечным только бошки рубить, - она закусила нижнюю губу и села. – Н-да, Юпитер. Обидевшись за хозяина, конь снова возмущенно заржал и навалил еще одну кучу. - О боги, избавьте меня от этого супруга, - произнесла в сердцах Прим, глядя куда-то в потолок. – Слушай, у меня к тебе предложение, - обратилась она к лошади, подходя к ней и гладя по загривку, предлагая яблоко из вазы. – Ты же любишь своего хозяина? Гроза потихоньку унималась. А наутро гости, пришедшие к дому, увидели ряженного под матрону Буцефала, привязанного к воротам. На узде висело кольцо, которое конь полночи пытался скинуть или поймать. Ровно к приходу гостей Буцефал справился с задачей, яростно схватил его губами и, прожевав, проглотил, злобно заржав. Брат тогда чуть не убил ее. Прим посмотрела на брата. Тот не сводил с нее глаз. Смерть претора, вероятно, накладывала на него много обязательств. Может быть у Кассия было, что ей рассказать, предупредить. Впервые в жизни ей в голову пришла мысль, что он, возможно, так быстро выдал ее за Бруттия, потому что хотел защитить, уберечь и ее и себя от политических игр, не дать оказаться разменной монетой в руках чужаков. - Хорошо, договорились, - кивнула она ему, принимаясь за еду.
Кассий: Ничего не успев решить, он услышал "договорились" и впервые задался вопросом, понимала ли она до конца, почему, продавая пять лет назад все, он продал и ее, и себя. У нее оставалась способность шутить, или это была последняя оборона разума перед отчаяньем - тогда разбираться было некогда. Да и с тех пор куда-то улетучилась его способность угадывать, когда она шутит, а когда говорит всерьез. Это не мешало внешней легкости отношений, поскольку очень многое в ее словах он предпочитал принимать за шутку. - Ну, наконец-то. А то ты смотрела на стол так, будто яблоки на нем заржавели и хлеб окаменел, - с ней всегда легко удавался полусерьезный тон, но она была грустна сегодня. Заметил бы он это, если б она не пожаловалась на слухи, когда пришла? Замечал ли он в последнее время что-нибудь вокруг, кроме должного и желаемого? Но, с другой стороны, если она хотела прийти, она могла в любое время. Почему только сегодня, именно сегодня, почему не раньше? Андроника, положим, держала гордость. А она... - Ты редкий гость. Какую хочешь комнату в этот раз?
Andronik: Андро чувствовал себя лишним. Очень неприятное ощущение, но и его можно было пережить - мыслями о "Регине". Что он там говорил, выдаст секретаря, посмотреть взять с латифундии, купить.. "Интересно, хоть попрощаться выйдет?" Возможно и не выйдет - клиентула и прочие радости. А яблоки, кстати, были очень даже.
Летеция: Прим бросила взгляд на Андро. Он молчал, дожевывая яблоко. Нужно было что-то сказать ему, а то выходило невежливо. - Гость моего брата - мой гость, - произнесла она. – Я рада буду видеть тебя, Андро, и в моем доме. Ведь столько лет не виделись. Чем занимаешься? Она взяла створку с мидией и ложкой соскребла моллюска. Жуя, она рассматривала руки Андро. Потертые, слишком темные от солнца и соленой воды, они притягивали внимание. Ей нравились грубые мужские руки. Они рассказывали о мужчинах больше, чем все остальное, за исключением, пожалуй, движений. Только грация могла рассказать о человеке еще больше. Запах мидии, сдобренной цитроном, ударил в нос сладкой смесью моря, водорослей и пряной свежести. Стол Кассия всегда был щедр к гостям. Она замерла на пару секунд, наслаждаясь мгновением поглощения пищи. Переходом, когда голодный делает первый глоток. Было вкусно. - Любую, - сообщила она Кассию, отпив. – Ты знаешь, что когда ты серьезен, по твоим бровям катится Феб? - пошутила она, беря в руки следующую створку, облизывая пальцы и не в силах скрывать свой дух наслаждения. Неприятности подождут.
Andronik: Андро долго кивнул, дожевывая, чтобы не отвечать с набитым ртом: - Благодарю за приглашение. Обязательно навещу тебя в твоем доме. Как только закончим с делами. Такая формулировка ни к чему не обязывала. Ни его, ни ее, ни Кассия. - Чем я занят? - Он вспомнил формулировку Квинта,- Кормлю Рим.
Кассий: "вот как... - подумал Кассий, - он не просто не сломался..." И впервые четко понял, что Андро имел полное право не быть ему другом, или... не быть привязанным... если это позволяло ему держаться. Если за пять лет из ничего он смог подняться до возможности так ответить. И это не противоречило готовности, с которой он согласился вернуться на виллу, хотя и признавал, что управление - не самая сильная его сторона. - Катится Феб... - не улавливая настроения шутки, повторил он, и спросил, стараясь удержать несерьезность разговора, но получилось как-то с оттенком уныния: - Куда... "к закату", - отозвалась в голове мысль. Он вдруг почувствовал, что стареет. Замечает это сестра? Или, как и он сам, занята должным и желаемым? - А ты не меняешься...
Летеция: «Куда?» Прим успела съесть еще одну мидию, и на этом ее аппетит пропал, окончательно. «Что же творится в твоей голове? Ты выглядишь так, словно тебя протащили через всю Аппееву дорогу», думала она о Кассии, доедая. Очень по-семейному: Достоинство в лице, боль в глазах, честь на наковальне гордости. Как будто у нее был лучше вид. Она взяла кубок и отпила мульсума. «Нет, пожалуй, лучше. У меня хотя бы есть ты, муж какой-никакой и эта старая метелка Пия». Пиявка проклятая. Она улыбнулась Андро и поставила кубок, даже как-то стукнула случайно им о стол. «Что ты делаешь здесь, дружок? Почему снова вернулся к брату? Где ты был пять лет? Почему пришел именно сейчас? И как долго задержишься?» - все это крутилось в ее голове, и никак не складывалось с Кассием. От какого отчаянья он вдруг стал смотреть в прошлое. Ведь это прошлое сидело тут, рядом и смотрело на них своими светлыми глазами. Чем придавлен был звон души Кассия, что она никак не могла достучаться до него. Расслабить, услышать при беседе в его голосе мягкие едва уловимые перекаты от направляющих вопросов, от которых она начинала вещать, вызывая общий смех. Нет нынче такого. Только лишь тихий стон, бьющийся во все стороны в речи, как от телеги, несущейся на большой скорости и рассыпающей на поворотах драгоценный груз искренности. Как же давно я здесь не была, осознала Прим. Как давно она с ним не разговаривала. Ни платье, ни сплетни, ни поздний визит, и даже не утешительное мнение оракула – не трогали его. Все что его интересовало, жива она или нет. Неужели у него не осталось больше ни на что сил? Ведь ни для кого не было секретом, всё что касалось их семьи, ставилось под большой вопрос. Не достойные уважения. Одна из самых старых фамилий Рима, без денег, проданные за них же, по нужде и вине отца, теперь поносилась на каждом углу старыми врагами, которые вместе с позором банкротства достались ей и ему в наследство. Но если с неё спроса не было - женщина, то ему приходилось это терпеть каждый день. - Кассий, - вырвалось у нее, без всякого намерения спросить, и она замялась, заправила за ухо выбившийся золотистый локон: – А где Ливия и мама?
Кассий: - Ливия, когда я вернулся, дописывала сказку, и теперь, наверное, ее читает, - он улыбнулся почти смущенно, сам не понимая, в чем состоит юмор ситуации: так, бывает, смотришь на небольшое пушистое животное и пробирает смех, хотя оно ничего не делает неуместного. Смешит сам вид, умиляющий до щекотки под диафрагмой. А вот о матери Прим спросила напрасно... но могла ли не спросить? - Мать последнее время ложится рано, и редко выходит к ужину, - после того разговора, когда она демонстративно затаила обиду, это было единственное, что он мог сказать о ней, не нервируя сестру. Да, он теперь может выкрутиться - с доверенными латифундиями, но поскольку это решение тестя не отменялось уже (светлые боги!) больше недели, то время от времени пыталось накатить ощущение подвоха. Оно-то и мешало обнадежить мать, которая доверяла Куриону больше, чем сыну. - Утром увидитесь, лучше не беспокоить ее.
Летеция: «Сказки!» Ливия читала сказки, а мать спала - Прим улыбнулась. Что ж может это и к лучшему. Хорошо, что Кассий не знает, что она пришла сама. Без повозки, охраны, Пии - она могла стать легкой добычей для кого угодно. Хотя от Пии толку-то, как от тощей коровы в зиму. Что могла сделать старушка, защищая честь молодой патрицианки? Ну, разве что, напугать натурой. В любом случае, она рада была, что пришла одна. - Знаешь, сегодня в городе идет смешная ателлана, может сводишь сестру? – она вспомнила про Адроника. - Можем сходить втроем. Предложение было неожиданным. Да, и ателлана не была зрелищем достойным патрицианки. Но Прим так надоел однообразный ритм жизни положенный замужней даме, при которой пристроена заботливым мужем была еще и старая кошелка, и так хотелось чего-то запретного, что она не удержалась. К тому же, из-за дикой августовской жары, представления давались поздно. Перестраиваясь под нравы капризных римлян, театры предпочитали собирать полные трибуны. - Ну, так что? Пошли?
Кассий: Кассий не ответил по инерции только потому, что видел он сегодня достаточно. Светлый голос, который прежде будил его, ни с того ни с сего отозвался тупым гудом во всем теле. Он медленно покачал головой, тяготясь сознанием, что она сегодня проскучала день, а он отказывает ей в радости. И, возможно, ему придется отказать ей в том, чего сам наобещал на послезавтра. Из-за Публия. Людей в положении Кассия гетеры на симпосии не приглашают без веских причин - а ради случая подловить на промахе или затем, чтоб намекнуть на расстановку подводных камней в том кругу, который они собирают - так оба повода зачастую идут рука об руку. - Вряд ли театр Марцелла так быстро приведут в пристойный вид, боюсь, кровью оттуда будет нести до пролетарских... всю ночь. И даже если бы Фортис уже вернулся... он все-таки ранен. А закрыть игры и проводить нас в темноте по улицам - разные вещи... Но завтра в помпейском будет "Троя", и я могу тебе ее обещать, - с облегчением вспомнил Кассий, следом за тем озаряясь новой возможностью, которая могла и не вернуться на память, если бы не Прим. - Послушай! Клавдия Цека должна была прислать тебе приглашение. Завтра, после "Трои"... ждут нас семьей - то есть, не пойдет только мать, прекрасно знаешь, чем она объясняет свой отказ. Однако подарка Аканте у меня не припасено - такие вещи нужно записывать. Из головы прочь, - озадачился Кассий.
Летеция: Она опустила глаза, делая вид, что обдумывает, чего бы еще съесть. Наверняка, приглашение ждало ее дома, и «Троя» окажется великолепным зрелищем. Прим же захотелось поговорить с ним не в стенах дома, где в любой момент могли побеспокоить мать или Ливия. Обе не получали от Кассия отказа. Больше всего на свете она боялась услышать: «Ты отрезанный ломоть». По факту так оно и было. Выдав замуж, он отделил ее от себя, снял ответственность и хлопоты, выполнив долг брата. По сути, она не хотела этого, не признавала. И даже долгое ее отсутствие никак не меняло сложившегося восприятия Прим. Так повелели боги, и он. На крошечный миг одиночество захлестнуло ее, но она тут же его отбросила, огорченно вздохнула и не глядя взяла в руки длинный перец. - Да, конечно, присылали, - произнесла она задумчиво. – Ты прав, мы можем завтра вместе выбрать подарок для Аканты. Она зевнула.
Кассий: Временами - еще с детства - Прим казалась ему похожей на коробочку, полную насекомых - и рассмотрел бы, если б все они не были разного размера и формы, кто с крыльями, кто с жалом, кто просто так, муравей, и как бы узко ты ни приоткрыл, а кто-нибудь обязательно выползет. Так что в такие минуты, когда больше всего хотелось знать, что же на этот раз беспокоит сестру, руки сами тянулись отобрать, что она схватила. Может быть, привычка осталась с детства, когда он следил, чтоб она не наелась несъедобных растений или не засунула себе в нос острый или просто посторонний предмет. Так что сейчас Кассий спохватился, только когда уже отнял у нее что-то ненавязчивым жестом, каким отбирал у Постума. Много лет он такого не делал. Видимо, с ребенком в доме старые привычки взяли новую силу, он ведь даже попытаться подавить порыва не успел... И отметил, что сестра, только что рвущаяся куда-то развлекаться, вдруг задумалась и зевает. Ей было нервно, неуютно. Кассий попросил виночерпия подмешать больше меда в стакан мульсума и обратился: - Выпей, на сон. И, пожалуй, пойдем... если ты сыта. Серпия приготовила постель и хитон.
Летеция: Пока брат что-то говорил виночерпию, она думала, что он действительно соскучился, иначе бы столько не пообещал за один вечер. И хотя впечатления от ужина остались смешанными, намерения не реализованными, а тревоги, как огни приближающихся вражеских войск, не погашенными, ужин прошел спокойно. А лучшего и желать нельзя. Если бы за столом присутствовали Ливия и мать, она чувствовала бы себя напряженно. А если бы не было Андроника, то наверняка еще и несдержанной. А так… Она посмотрела на то, что Кассий забрал из ее рук, и ощутила благодарность, подавив смешок. Перец и в самом деле был ни к чему. Есть его она все равно бы не стала, но откусить могла. То-то было бы веселье. - Ты прав, - мягко произнесла она, подавив еще один зевок, встала, сполоснула руки в чаше, поднесенной рабом. - Сладких снов вам обоим, - пожелала она, последовав за Серпией. Прим вышла во внутренний дворик уже спящего дома и посмотрела на небо. Звезды над Римом светили ярко, погода обещала быть благодатной, лишь кое-где лежал темный полог ночных облаков. Она подумала, что вражеские огни гаснут как раз перед самым наступлением.
Кассий: 27 авг утро. Утро тихо скрипнуло суставами ложа, когда Кассий, не решаясь будить жены, почти неслышно вышел умыться и, простояв потом под дверями материнской комнаты с намерением, свернул намерение и пошел к сестре. По пути созревали планы на день. Никого сегодня не принимать. Подарок может найтись, конечно, и в сундуке, но это нельзя счесть приемлемым решением, поскольку любое украшение могло быть уже видено кем-то на ком-то, даже если предположить, что Кассий согласился бы отнимать у Ливии по делу менее важному, чем вилла... за покупкой же можно наведаться к какому-нибудь торговцу помельче: в небольших лавках тоже бывают изысканные вещи, а в цене сойтись проще. Лектику он распорядился приготовить для Ливии сразу: когда бы она ни собралась и куда бы ни направилась, в помпейский ли, или сразу в дом Клавдии. Распорядился так же покормить Андро - сам, если, проснувшись, не застанет уже, наверняка замнется потребовать, смутится Ливии или матери, а торопить незачем, и без того много в чем сегодня придется разбираться, пусть выспится. К Прим он вошел по старой памяти просто - если есть у нее к нему разговор, пусть начнет его сразу, а чтоб она вдруг стала стесняться неубранной постели или ночного хитона перед братом у него и мысли не возникло.
Летеция: 27 авг утро. Проснувшись, Прим некоторое время рассматривала потолок кубикулы. Жар дня еще не вполз в дом, и хотелось нежиться, неспешно вдыхать прохладный воздух, ощущать всем телом грубоватую ткань хитона на коже. «Накануне выдался странный день,» - подумала она, и лицо ее посуровело, а взгляд приобрел жесткость. Она полдня занималась домашними делами. Сначала она встретилась с виликом, затем отдавала распоряжения по хозяйству, а потом собралась в термы. Пока она одевалась, на глаза явилась Пия. Жилистая старушенция, непонятно чем заслужившая доверие мужа. Марк приставил ее в качестве помощницы и надзирательницы, таскающейся за нею повсюду, временами проявляющую чрезмерное усердие, особенно это казалось трапез. Она вошла в комнату Прим, когда та решала, какие украшения надеть. Прим, бросив взгляд на космета, укладывающего ей волосы, произнесла: - Поди вон, - повернулась к женщине. Та поклонилась. - Я еду в термы, тебя не беру, - безаппеляционно сообщила Прим. - Ты с утра ничего не ели, госпожа,- смиренно произнесла старушка, держа в морщинистых руках небольшую корзину, предлагая взять в дорогу. - Что там? - Фрукты с медом, творог с травами. Из-за дикой августовской жары есть и не хотелось, только пилось. - Отдай Таврину, - распорядилась Прим, отсылая Пию к рабу, готовящему носилки, и наконец выбрав серьги. Как только они оказались за воротами дома, Прим развернула рабов. Время уже было хорошо за полдень, и имелось одно важное дело, для которого ей не нужны были свидетели. Ей предстоял путь от Сервиевой стены, сквозь Римский форум, мимо рыбного рынка, через Новую улицу, а там на Кливус Победы и Палатинский холм. По дороге она отмечала, что Рим после пожара все больше и больше становился каменным. Ремонтные работы уже не очень активно, но все же велись. Ремонтные работы уже не очень активно, но все же велись. Пересекая Новую, она не могла не взглянуть на чернеющие развалины инсул, которые Марк откупил по дешевке, и цены на которые теперь взлетели. Вероятно, он планировал их заново отстроить и сдавать. У храма Великой Матери она отпустила рабов и, взяв корзину, подождала, пока они скроются из виду, а затем вошла в небольшую пристройку к основному зданию. Пройдя внутрь, Прим увидела в полукруглой зале толстого мужчину, завернутого в трабею, с посохом в руках, ожидающего ее. Она подошла и, кивнув, протянула кошель с сестерциями. Жрец многозначительно посмотрел на корзину в руках. Прим собиралась сделать подношение в Храме Великой Матери. Она протянула и ее. Тот забрал корзину, щелкнул пухлыми пальцами. Из-за колонны выскочил мальчик-раб. Прим последовала за ним через зал, где полукругом дымились чаши с благовониями для молитв авгуров, затем по крутой лестнице, прилипшей подобно длинной кишке к нутру башни, ведущей на авгуракул. Солнце нещадно обжигало, облизывая желтые дома и улицы Рима раскаленными солнечными ветрами, и Прим порадовалась, что взяла паллу. Без нее бы она сгорела. Прошло не меньше часа, прежде чем жрец явился на площадку, страдая одышкой. Прим едва сдержала отвращение, заметив в уголках его рта остатки творога. Пока она, патрицианка, изнывала от жары и переминалась с ноги на ногу, он в прохладе трапезничал. «Козел», - подумалось ей. Жрец отвернулся и начал чертить ритуальные знаки, размахивая тростью, словно собирался не предзнаменования испросить у небес, а саму Прим туда отправить так что ей пришлось пару раз отклониться. Затем, опершись на посох, он замер в ожидании знака. Девушка тоже замерла, не сводя глаз с небесной синевы. Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем до ушей Прим долетел характерный звук сопения. - Что?! – возмутилась она и обошла жреца, обнаружив, что достойный представитель гадателей спит стоя, опираясь на трость. В первые секунды Прим разрывалась от желания – то ли пнуть его, то ли выбить посох, но больше всего хотелось плюнуть в приоткрытый рот. Вместо этого, не в силах, что-либо сделать, она тяжело вздохнула. И тут – прямо на глазах Прим, подлетела ворона, и усевшись на край башни каркала. Слева! Это было последней каплей. Хороший знак, предвещающий удачу! В Прим вскипела ярость, так что закружилась голова Черно-серое создание намереваясь снова открыть клюв. Она так верила, что предсказание будет плохим. Тогда бы у нее появился повод не просто обсудить с братом ее желание развода, но серьезный довесок в виде знака! «Улетай», - недобро предупредила она, не сводя глаз с птицы, наклоняясь и нащупывая небольшой камешек. Прим прицелилась, между ней и вороной было-то всего шага три. Птица не вняла словам. Прим сердито бросила, спугнув ее. Ворона обиженно закаркала, жрец встрепенулся и встретился взглядом с Прим. - Птица справа,- пафосно изрек он. - Плохой знак. Девушка едва сдержала улыбку облегчения, перестав чувствовать землю под ногами, аж в глазах потемнело. Очнулась Прим в храме, в кресле у курильницы основного зала. На нее смотрел мальчик-раб, периодически поднося к носу резко пахнущее благовоние. Перед глазами плыли темные пятна, но голова была легкой, а настроение на удивление безмятежным. - Что я тут делаю? – осведомилась она, рассматривая трех жрецов у курильницы. Из их чаши валил густой дым, плывя в полумраке храма белыми лоскутами. - Госпожа, вы перегрелись на солнце, - ответил мальчик. - Чем тут воняет? – Прим потянула носом резкий запах благовоний, круживший голову. Она дала мальчику сестерций. - Творог, что госпожа дала к столу, съели уважаемый Геганий и Флавий, и спят они. А эти, - мальчика понизил голос до шепота, – пробуют новые травы из колоний. Магистр Геганий говорит, что они делают из людей веселых ослов. Прим принюхалась, подумав: «Ужасно пахнет!» и, встав, подошла к странно хихикающим жрецам уточнить предсказание. Остальное Прим припоминала смутно: где-то лежала ее палла, были вкусными сладости и орехи на лакомом рынке, и гневными ее претензии к Весте. В конце концов ноги сами привели ее к дому брата. "И хвала богам, что он так быстро отправил меня спать", подумала Прим, наблюдая, как в комнату вошел Кассий. Она не ждала его. Вообщем-то ничего такого в этом не было, но она никак не ожидала увидеть его в своей комнате, да еще в такую рань. Волосы ее были не прибраны, и свободно рассыпались по подушке, перекрученный хитон, открывал то что дозволено было видеть только мужу. Она поспешно натянула до шеи покрывало, садясь. - Доброе утро, - произнесла она и подтянула к себе коленки, полагая, что он присядет на кровать. – Не спиться? Ты рано встал.
Кассий: Он отметил только, что грудь у нее красивая и мужу повезло, как отметил бы это о какой-нибудь мраморной копии, и забыл об этом сразу после вопроса. Который удержал от того, чтоб сразу присесть к сестре. - Мне показалось, ты хочешь поговорить... а вчера... ты понимаешь. Ты не выспалась? Он вообще вставал рано последние пять лет, и даже не потому, что дела постепенно вынуждали его увеличивать свой день. Видимо, сказывалось нервное состояние необходимости действовать, не было прежнего ощущения бесконечности времени. Не было внутренней свободы отмахнуться от окружающего как от неважного.
Летеция: - Я хочу развестись, - выпалила она, чувствуя, как волнение, подобно морской пене лижущей берег, омыло ее изнутри. – И хочу, чтобы ты мне в этом помог.
Кассий: Вот тут он и сел рядом с нею на ложе, пытаясь собрать отхлынувшие с кровью от головы мысли. Впрочем, лгать себе не следовало - он ведь знал в глубине души, что она несчастлива в браке, и ему всего лишь удавалось уговорить себя, что зато она обеспечена, и - да, без глупой чувствительности: пристроена. Будет ли ему с ней так же легко, как до отцовской смерти, если она вернется к родным пенатам и насколько взыскательна будет она к ним, и по силам ли будет выдержать, помимо материнского недоверия, еще и непосредственную насмешливость сестры, не исчерпав до конца доброго расположения к ней? Она не Ливия. Она не сумеет принимать обстоятельства молча, она даст им оценку. А Кассию хватало своих. Тут он спохватился, что воспринимает ее заявление как окончательное решение. Но вместо того, чтоб выиграть себе время на размышление словами: "я обдумаю эту возможность", он вдруг спросил: - Он баловал тебя дарами? Это было пошло. И низко. Зато по делу.
Летеция: Она ждала, что он скажет твердое «нет», возможно будет ругать или, хуже того, призывать к рассудительности и долгу перед семьей. Ожидания и реальность смешались в Прим, взбаламутив ее готовность к защите, к яростному убеждению в своих намерениях и желаниях. - Нет, - сказала она, снова наполняясь уверенностью. – Не баловал. Мне нечего будет забрать, кроме того приданного, которое ты за меня дал. Она замолчала, оценивая реакцию брата. В утреннем покое дома желтые лучи солнца наконец прокрались в комнату, легли причудливыми узорами на мозаичный пол, и воцарившаяся тишина позволила осмыслить сказанное, понять услышанное. - Я хочу развода по нескольким причинам… Она завозилась, расправляя покрывало вокруг себя и наблюдая, как Кассий думает, ощущая кожей, как в его голове идут расчеты. – Но прежде, чем ты выслушаешь меня, ответь, зачем ты все-таки выдал меня замуж именно за Марка. Были ли у тебя причины, кроме нужды, поступить именно так?
Кассий: Он чувствовал себя так, словно и в самом деле не выспался. Что же это такое творилось с его семьей, задумываться нужно было до того, как отец ушел так внезапно, своевольно и трусливо. Сестра, похоже, не задумалась об этом и после, она сейчас говорила о приданном так, словно о тех вещах, которые она называла этим словом, можно было вообще говорить. Выставляя Феликса, Кассий и то употребил выражение "возьми то, что тебе дорого в этом доме", а в то время он даже сестре не мог такого сказать. Или лучшим выходом было заставить ее нырять за губками? Он так пристально обдумывал эту мысль, что счел ее высказанным ответом, и в свою очередь спросил: - У тебя есть кто-нибудь на примете?
Летеция: Несколько секунд на ее языке вертелось ехидное: «Есть конечно! Я хочу замуж за Куриона». Прим откинулась чуть назад, чтобы ощутить за спиной опору и расслабить плечи, затем заткнула посильнее покрывало и, освободив руки, начала собирать в узел распущенные волосы. По сути, эти два вопроса Кассия сводились лишь к одному - было ли ей куда идти, на что жить и у кого просить защиты. Выходит, что он ничего из этого не мог дать. Ничего! Она собрала волосы в хвост и, перехватив левой рукой, правой начала напряженно закручивать их по кругу, но у нее не было заколки, и как только она отпустила их, они тут же начали медленно распускаться. - Ты полагаешь, мне нужно завести богатого любовника, прежде чем начать что-либо делать? – спросила она, подумав «Как странно, его волнуют только деньги». Она прижала руками ткань к груди и порывисто встала. Хитон под своей тяжестью расправился, и Прим отбросила покрывало, волос распустился. Она подошла к Кассию и прикоснулась ладонями к его лицу. Разглядывая морщинки, тени под глазами, чувствуя, как щетина покалывает кожу, в глубине глаз Кассия Прим рассмотрела то, чего не хотела видеть. Страх. Сердце ее ухнуло куда-то вниз и осталось там тяжелым камнем. - Прости меня, - произнесла она, и ее губы растянулись в печальной улыбке. «Нет горя в Риме сильнее, чем бедность». Она отпустила лицо брата, положила руки ему на плечи и понимающе сжала их пальцами, ощущая твердость плечевых суставов. – Мне просто нужно было… куда-то придти и на кого-то опереться. Я сама решу свои проблемы. Она отпустила Кассия и отвернулась к сундукам, чтобы он не увидел, как слезы подступили к глазам Прим, а отчаянье, которое стало второй тенью их жизней после смерти отца, захлестнуло ее.
Кассий: "любовника!" Кассий усмехнулся. Он был так же удивлен тем, что у Прим его нет, как и тем, что муж ее оказался непригоден к основной своей обязанности по ее личным причинам. Даже сильнее, потому что последнее он старался от себя до сих пор скрывать. Хорошо, надо сказать, старался. "простить тебя? За твою невинность, что оказалась ему не по силам?" - Я мог тебя выдать за Квинта. Он тогда только вернулся из Британии. У него ничего не было, кроме длинного языка и покалеченной руки. У тебя на сегодня была бы присутствующая проблема. А твоя проблема сейчас в Сирии. И ждет, как ты сказала, до плебейских. Не делай необдуманных шагов. Тебе не нужен любовник. Тебе нужна семья. Если ты разведешься с мужем в его отсутствие, это будет некрасивый поступок, ничем в чужих глазах не оправданный. Если тебе есть, в чем его обвинить, это лучше сделать в лицо. Он умолчал, в чьих глазах это будет некрасивый поступок. Прим, если она решит вернуться, придется точно так же испытать на себе недовольство матери.
Летеция: Может Прим и была нищей, как и Кассий, но они оба были истинными патрициями. В их венах текла благородная кровь, а плоть была Римской до единого кусочка. И как бы низко они не пали в глазах себе подобных, как плохо обоим не было - именно эта природа их происхождения не давала им ни единого шанса сдаться, опуститься, забыть кто они. Рим все еще принадлежал им, а они ему. Прим смахнула слезу и повернулась к брату, завела руки за спину, уперлась в стену. В голову полезли воспоминания, когда она малышкой сидела на его коленях, а он рассказывал ей сказки. Прогнав их, она некоторое время смотрела в пол, а потом кивнула: - Ты все сделал тогда правильно. У меня к тебе будет лишь одна просьба. Вчера я обнаружила, что моя сиделка, кормит меня снотворным.… Это одна из причин, почему мы так давно не виделись. Позволь мне остаться в твоем доме, хотя бы на пару дней. Или отправь меня в «Регину». Последнее было бы даже лучше, подумала Прим. Это избавило бы ее от компании матери и беременной Ливии. И хотя она любила племянника, она была уверена, что своих детей она будет любить намного крепче. От этих мыслей, она машинально коснулась живота, и подняла взгляд на Кассия, сил улыбнуться у нее не нашлось.
Кассий: - Я... так и думал, что ты останешься... не слишком удобно было бы разойтись после ужина у Клавдии. Я был бы рад, если б ты осталась, - ответил он несколько растерянно. Хотя Андроник уже сегодня должен был заняться виллой, и присутствие Прим, может быть, внесло бы в подбор людей некоторое прояснение... впрочем, нет, скорее - сковало бы Андро. Хотя кто знает. Ему было приятно надеяться, что, задержись сестра, и вернется прежняя легкость понимания. А мимолетной мысли об Андронике и сестре после всех этих разговоров о мужьях и любовниках он значения не придал. - Когда все наладится в "Регине", она к твоим услугам. Раньше... удобно ли? Разве что ты захочешь помочь мне все наладить. А теперь... пойду. Если захочешь поговорить с матерью, она у себя... Может быть, поможет тебе подобрать паллу... она вдруг стала следить за модой. Тонсорес я пришлю тебе сюда? Или в купальню?
Летеция: «В купальню, конечно» подумала Прим. Что могло быть лучше прохладной свежей воды ранним утром и последующего вкусного завтрака. Эту часть дня она любила больше всех остальных. Приятное время, когда день только начинался, еще никаких плохих новостей, нет усталости от дня, и безмятежность растекается в душе подобно меду по свежеиспеченному хлебу. Он не отказывал ей, и от одной этой мысли стало легче. «К маме зайду попозже» решила она, мимоходом подумав: «Все-таки он мужчина». Их мать всегда следила за собой и увлекалась модой и только когда с годами она стала делать это слишком нарочито – он заметил. Забавно. - Не уходи, - попросила она, чувствуя, что эмоциональный пик пройден, и теперь дышится легче. – Ты вчера что-то говорил о «Трое» и подарке для Аканты? Я надеюсь, выкроишь время для меня и выполнишь обещание. А насчет напиться, то тебе лучше сделать это с Квинтом. При этом на ее лице появилась улыбка. - Думаю, его острое словцо тебе будет лучше запивать вином, чем мои душещипательные излияния. Я и Квинт… - Она улыбнулась совсем по озорному. - Ты бы с ума сошел от этого брака.
Кассий: - Я именно затем и... - начал он, снова теряясь: "неужели она думала, что я вчера... впустую... а вместо того... как с Публием?" Женщины чувствуют, как разбиваются обещания, только некоторые умеют не делать из случая закономерность. Но не сестра. Лишь промелькнула слабина в одном обещании, и она уже подозревает это в остальных. Впрочем, в этом ей все же далеко до матери. - Словом, как будешь собрана и... позавтракаем... выйдем. За подарком. И сразу в помпейский. А потом - к Клавдии. "Уморится... совсем. Хорошо бы спала жара. Где поесть?" - Квинту можно набить морду, - задумчиво проговорил Кассий. Если бы они с Фабием не обсудили этот брак с самых неудобопроизносимых точек зрения, Кассий сейчас спросил бы Прим, не ошибся ли он тогда. Выражение "сойти с ума" спустя эти пять лет стало казаться ему истрепанным и бесполезным преувеличением, в которое никто не верит, включая тех, кто пугает.
Летеция: Прим вопросительно подняла одну бровь, глядя в спину брату, выходящему из кубикулы: «Набить морду»… Затем ее мысли вернулись в привычное русло, нужно было послать кого-нибудь домой за вещами. Она вышла из комнаты и направилась в купальню. Ей невольно вспомнилось, как пятнадцать лет назад в их доме появился Андроник. Прим не помнила его лица, но история почему-то крепко отпечаталась в памяти, оставшись ярким детским воспоминанием. Угловатый мальчик с бледной кожей и белесыми волосами. Будучи с Прим почти ровесниками, они практически не пересекались в своих играх. Прим играла в куклы и матрон, мальчишек же интересовали совершенно иные вещи, на ее взгляд совершенно бесполезные: гладиаторы, бои и герои. Фу! На одном из пиров их взгляды случайно пересеклись на кувшине крепленого вина. Мальчик не спеша, как бы между делом, подошел к Прим, и оба ребенка уставились на кувшин, скрестив руки на груди и разглядывая взрослых в экседре, из фауцы за перистилем. - Ты думаешь о том же, о чем и я? – полюбопытствовал Андроник, разглядывая столу Прим на предмет, можно ли туда что-нибудь спрятать. Прим кивнула и тоже демонстративно с головы до ног осмотрела мальчика. Тощий, в хитоне из холста, с ободранными локтями, не внушающий доверия. - Ну, так… Думаю, - произнесла она равнодушно, снова посматривая на кувшин. - Ты пробовала когда-нибудь? «Вот пристал», возмущенно подумала Прим, так и не решив, доверять новичку или нет. - Пробовала? - Нет, - ответила она. – И тебе не советую - если поймают, брат с тебя шкуру сдерет, а потом львам скормит! - Я тоже… Твой отец говорит, что оно высшего сорта. Девочка фыркнула. Андроник постоял еще с минуту, а потом ушел. Прим наигранно вздохнула, как если бы на нее кто-то смотрел. «Оборвыш любопытный», подумала она, вытянув губы словно утенок и уставившись в потолок, размышляя, чем бы заняться. - Вот, держи! Прим опустила голову. Перед ней стоял Андроник, под хитоном которого четко вырисовывался контур кувшина. - Ты больной, - зашипела она на него, оглядываясь. Не приведи боги, их застанет Серпия или Феликс! Мальчик полез под хитон, намереваясь достать трофей. Взгляд у него был такой, словно он притащил голову льва. Прим посмотрела на Андроника, затем на кувшин, словно там была голова медузы Горгоны. Ей захотелось влепить ему оплеуху. - Идем отсюда быстро, - буркнула она, схватив за его руку и волоча к выходу. - Тише, а то расплескаю! - Раньше надо было думать. Выскочив из дома, они прошли до ближайшего поворота и остановились за углом, переводя дух. - Ну что, пробуем? - спросил он, доставая кувшин. В кувшине было от силы на пару кубков. Прим кивнула, облизнув губы. - Ты первый. Мальчик отпил, закашлялся, победно улыбаясь. - Вкусно! Прим тоже отпила. Не успев подумать, что взрослые только делают вид, что всё самой вкусное детям, как ее взгляд уловил выворачивающего из-за угла человека. - Ставь, ставь быстрее! – зашептала она, от волнения чуть не подпрыгивая на месте. Мальчик юрко поставил кувшин под дерево. – Как-будто это не наше! -Да, не наше. Мы тут просто стоим! – согласилась она, почти отворачиваясь от проходящего мужчины. Судя по всему, это был чей-то раб. Он прошел мимо напряженно стоящих детей, даже не взглянув на них. Как только он достаточно удалился, оба разом вздохнули, прыснув от смеха. Так они прошли еще пять или шесть деревьев, каждый раз отпивая и ставя кувшин, чувствуя себя неуловимыми шпионами Римской империи. Весь Рим, а это значит – весь мир, вертелся вокруг их воображения, пока они не встретили Кассия… Тому не нужно было ничего объяснять. Положив руки им на шеи, брат привел их домой на кухню, усадив на стулья. - Вы знаете, что от вас будет пахнуть вином? - строго спросил он, пряча улыбку и разглядывая понурых «шпионов». – У вас есть только один выход, - смягчился он, беря кувшин с водой и бочонок с солью. – Если смешать соль с водой и хорошенько прополоскать рот, то все пройдет. Это было отвратительно! После таких промываний хотелось пить, а привкус соли еще долго вызывал у Прим тошноту. После того случая ее долго не интересовало вино, впрочем, как и компания Андроника. Прим улыбнулась и вошла в купальню, там ее уже ждала рабыня. Лавка Маруха >>>
Кассий: Кассий за завтраком договорился с женой, что она приедет когда и куда ей удобно, стараясь не рассматривать как упрек подозрительные взгляды матери на сестру. "они так и не поговорили?" Но завтрак прошел спокойно на удивление. И, выходя под руку с Прим, он старался не думать, чем закончится этот разговор, когда он все-таки состоится. В конце концов, тесть сбросил на его плечи латифундии. Положение несколько менее острое, чем было пять лет назад, и неженатых друзей у Кассия теперь... если не стало больше, то, во всяком случае, не убавилось. >>>>>>>>>лавка Маруха. >>>>>>>>
Кассий: 27 авг из театра Помпея>>>>>>>> Говорить все равно станут, если вздумается. Как ни прикрывай пятен. И, пожалуй, чем тщательнее прикрывать, тем настырней будет любопытство. Важнее хранить на лице выражение, при виде которого забудут, во что ты выряжен и чем окружен. Жаль, что вспомнить об этом не всегда получается вовремя. Переступив порог, Кассий сразу велел приготовить купальню, что-нибудь легкого перекусить, послал за платком в лавку Маруха на Яблочной площади, за одеждами сестры - в дом ее мужа и пошел вытрясать из матери "сокровища". вытряслось на удивление легко. Мать, довольная тем, что Прим на некоторое время останется в гостях, не стала выворачивать ему душу. "Все впереди", - успокоил себя Кассий, так и не сумевший окончательно прогнать счастливо-насмешливого настроя.
Летеция: из театра Помпея >>>>> После жара на улице в атриуме было прохладно, Прим устало сняла с себя паллу, идя следом за братом и прислушиваясь к его распоряжениям прислуге. Появившаяся рабыня приняла одежду и последовала за Прим в кубикулу. - Принеси воды, - приказала Прим не глядя на нее, вытаскивая из сложной прически шпильки, пальцами, словно гребнем, распуская туго сплетенные локоны, давая лентам свободно падать на пол, чувствуя, как голове становится жарко и приятно. Расплетя их, она встряхнула тяжелое золото, ощутив легкое прикосновение за плечами, собрала в узел и, не дожидаясь рабыню, расшнуровала сандалии, все-таки натертость осталась… Рабыня принесла воды, и Прим, указав на ступню, распорядилась косметке приготовить масло, полагая, что у нее будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, перекусить и собраться, и не хватит на то, чтобы поговорить с матерью. А после пира уже будет видно настроение той, и то, как она отнеслась к новости о ее возможном разводе. Все равно первую волну возмущений получит Кассий. Эта мысль вызвала в ней грустную усмешку…«Хорошо быть за сильным плечом». В голове мелькнул образ Квинта. Купальню приготовили быстро, из-за жары воду греть особо не нужно было, совсем немного, для комфорта. Мысли ее вернулись к Кассию и Эмилии (Прим не думала, что та будет с ним флиртовать), к ситуации с Марком Сципионом, при воспоминании о другом Марке ее губы растянулись в легкой улыбке. Бедный Марк, к счастью абсолютно адекватный. Она скинула одежду и вошла в воду, в первые секунды ощущая только ласкающую прохладу. Следом вошла рабыня, встав позади Прим и помогая заботливыми движениями смыть с нежной кожи пыль, жар, поску, чужие взгляды. И пока Прим послушно стояла, рассматривая мозаику стен с рыбами, игру света на потолке и воде, тело ее расслаблялось. Влага, ароматное масло оливы и цветочные скрабы уносили от мыслей о случившемся. Чистая, завернутая в холщовую ткань, она почти с благодарностью ощутила на себе сильные руки унктора, создающие волну на ее спине, втирающие в кожу душистый яблочный флер и разминающие мышцы. И только потом, одевшись в домашнее, она пошла в триклиний, чувствуя себя разнеженным, потягивающимся на солнце котенком, у которого блестит нос и полные неги слипающиеся глаза. Уже хотелось, лениво, но все же хотелось хоть что-нибудь съесть.
Фортис: между утром и днем, 27 августа Редкий, неожиданный, долгожданный... Выходной. Проснувшись спозаранку, все утро заставлял себя уснуть обратно. Закрывал глаза, жмурился, переворачивался на прохладное. И, отлежав, наконец, все бока, сумел подняться почти не кривясь. Все заработанное в эти дни почти не болело, но Фортис собирался посмотреть на других, а это значит театр, люди, пыль. Он вымылся, перемотался свежими бинтами. "Был бы в Египте - приняли б за своего" - усмехнулся. Хозяева разбрелись кто куда, в доме было тихо. Он вышел на улицу, потянулся, огляделся по привычке, и отправился в театр Помпея... >>>>>
Кассий: ...и даже несветлые мысли приходили и проходили, как несерьезные просители - как было бы неплохо иметь хоть какой-нибудь талант, пусть самую маленькую, тусклую искорку, пусть не сочинять сказки для сына, как Ливия (что он может сочинить?.. мрачные лярвы и печальные лемуры, пожимающие руки и сосущие кровь из ладони в ладонь, точно это может наполнить их жизнью), но хоть что-нибудь, кроме махать мечом на Фортиса, который мог бы, кстати, стать наставником, а не подушкой для битья... Платок от Маруха принесли и это стало поводом заглянуть к Прим, и Кассий не отказал себе в удовольствии раскрутить над головой легкий тканевый водоворот, входя в кубикулу, однако придурь пропала даром, сестра была не у себя. Быстро же он привык думать, что ее место здесь! Рабы сказали, что в купальне. Кассий распорядился принести фруктов и тонко нарезанного сыра, и вошел не без опаски, мельком вспомнив о красивой груди. - Красивая вещица, да, - протянул платок за угол. - Нам скоро выходить, ты отдохнула? Еду внесли на цыпочках, торопясь. - Много не ешь: Клавдия обидится за поваров. Они у нее лучшие в Риме. Насмешливое счастье так и не выветрилось.
Летеция: В триклинии Прим сначала села на лежак и, пока никто не видел, прилегла. Мысли плавно потекли в сторону утреннего разговора о разводе. Она пообещала сама решить свои проблемы. Кассий дал знать, что не до нее ему. Что тут скажешь? Когда «поднимают» - помехи, в виде сестры неожиданно возжелавшей свободы, ни к чему. Он прав. Его слова о Квинте и о том, что мог быть и другой вариант ее судьбы заставил уголки губ Прим иронично дрогнуть. Точно, поубивали бы друг друга – эмоционально! Потому что обоим было все равно на материальную сторону жизни. Ну, в некоторой степени, статус-то сам по себе имелся. А ей хотелось лучшего. Она судорожно втянула, тревожась, воздух, погружаясь в полудрему. Марк не стал бы спорить. Он отдавал приказы тихо, твердо, так, что не ослушаешься. Его письма с аккуратными строчками, словно римские солдаты в шеренге, заставляли Прим прикусывать нижнюю губу и понимать, как он мил. Мил и чужой ей. А в своей семье проблем выше акведуков. Прим томно вздохнула, в полусне, расслаблено думая, как приятно, наверное, когда рядом есть кто-то, кто нравиться тебе, касается тебя, ласкает. В Риме полно привлекательных мужчин. Вряд ли Марк вернет ее назад. Он ни за что не признается, что был бессилен в первую и единственную их ночь. Вспомнилась злость Кассия в театре. «Игрушки-подушки». Почему бы и нет? Если Кассию можно заглядываться на хорошеньких лавочниц, то и ей можно. Только ему не стоит об этом знать. Хотя нужно признать, персиянки весьма привлекательные особы. Совсем другие внешне, не как Прим, Ливия, мама. Прим вздохнула, почти засыпая, коснувшись рукою лба, и пальцами путаясь в золотистых локонах. Она не такая, как мама и Ливия. И не такая, как Клавдия Минор. Кассий говорил, что та не стесняется любовников. Но ведь не попадается! Ну, хоть наноси вежливый визит за советом. Да, пойти вразнос. Прим сквозь сон горько улыбнулась. «Муж на лимесе!» Марк Сципион… Поток мыслей прервал Кассий. Она отрыла глаза при словах «Красивая вещица», хлопая ими, усаживаясь, беря в руки ткань. - Ты чрезмерно великодушен. Как бы я хотела в мужья такого мужчину, как ты. Ливии повезло. Помнишь, когда я была маленькой, ты рассказывал греческие сказки о титанах. Похоже, мне достался один из них. Она легко улыбнулась, окончательно проснувшись. Рассматривая внесенные блюда с нарезкой и фруктами. Взяла бокал с водой, отпив, слушая наказы брата. - Не волнуйся. Прим знала, что наденет. Голубой. Ну и что, что половина Рима ходит в нем. Легче смешаться со всеми. К тому же ей шел этот цвет. Она чуть поддалась вперед и накрыла ладонью руку брата. - Касс? Ты же? Никогда меня, - на языке вертелись слова «не предашь, не выдашь», спохватившись, что он после услышанного ощетиниться, будет переживать, как бы чего не случилось, чтобы не опозорила семью. Прим улыбнулась. - Не выдашь меня за Квинта? Согласись – он ужасен! Вместо решения одной проблемы, ты получишь две. Дома в виде меня ужасно ноющей сестры, за стенами – в виде ироничного Квинта. Согласись это нечестная сделка! Она засмеялась и, отпустив руку, взяла кусочек сыра с грушей. - Завтра нужно будет кое-что еще перевезти из дома мужа. Я буду готова вовремя. ----> Дом Клавдии Минор
Кассий: Детское - разваливалось от малейшей попытки притянуть его за уши. "ты ведь не выдашь меня за Квинта?" - Не выдам я тебя за Квинта, - успокоил Кассий, - а титаны... зарвались. И были сброшены богами с неба, - вот и сказочка сестре. Тоже мрачноватая, других не получается. Лишь бы местное божесво продержалось достаточно долго, чтоб успеть избавить Прим от ее титана. Кассий вообразил в руке пилум и прицелился, щурясь, куда-то в двери, а потом разжал кулак и потер загривок. Да и повел всей пятерней: - Вперед, моя хорошая, на покорение римлян. .>>>>>>>>>>дом Клавдии Минор
Дея: >>>>>>>>дом курионов>>>>>>>. Подпоясав тунику повыше, двойным перехватом пояса, бежала - от мальчишки в темноте не отличишь, и только после стеклянной лавки, которую еле разобрала, сбавила шаг, ища кто бы ей на дом старичкова зятя указал. И район, вроде, приличный, а в темноте все кошки серы. Кроме черных. Забарабанила в двери, хмурясь, робея - а ну не пустят? Броди тогда ночуй? "печати", - вспомнила, и замолотила с новой силой.
Летеция: Она пришла домой. Оставила вещи у слуг и прошла сразу к брату....
полная версия страницы