Форум » Жилища » Дом - у - гавани, Остия » Ответить
Дом - у - гавани, Остия
Admin: Довольно большой, но старый и не слишком ухоженый дом сельского типа, без перистиля, с массой более поздних пристроек и хозяйственных помещений. Окно Шогер
Ответов - 92, стр:
1 2 3 All
Тевкор: То, что установилось после этого рассказа на душе у Тевкра, называлось полным штилем. Обхватив ее плечи, уткнувшись дыханием в волосы, мерял кольцо на мизинец и впервые за последние двое суток ни о чем не думал. - Вот, - сказал, когда село оно как надо, и несколько раз сжал пальцы - а мне подарили тунику. Правда, - добавил, зная, что она думает. - А лук мне нужен, охотится. Когда за деньгами поеду. Вздохнул, спокойно как собака во сне в тени на прохладном камне. - Может и раньше обернусь.
Шогер: "Подарили...правда" Конечно правда! Она по голосу всегда понимала когда он врет. Подарили! Остальное она не услышала, сияя надеждой, покрутив за его плечо так и эдак, пощупав вышивку, заметив новые сандалии... - Красивая! И ты у меня красивый, когда умытый - она рассмеялась, но потом снова посерьезнела - Артак, пообещай мне, пообещай мне, пожалуйста, что если... - и тут же поправилась, ей так хотелось верить - когда у нас все получится, ты больше не будешь... мы заживем спокойно, честно, как жили МОИ родители. Я устала жить в страхе. Я всю жизнь боялась - его, потом за тебя, теперь еще и за Анаит. Не хочу свободу в страхе, не хочу, Артак. - и, как много лет назад, когда просила чтоб он "не бил соседского мальчика потому что это плохо" сказала - Не хочу чтоб ты был как он. Обещаешь?
Тевкор: Криво улыбнувшись мысли, которая выхолодила спрятанный,опущенный взгляд, он медленно сказал: - У меня не выйдет...быть как он. Короткий жесткий смешок вдохнул в неуверенный голос презрение.
Шогер: И снова он не врал. Но то, как сын это сказал... Не пытаясь отогнать злое сожаление о том, что в 15 лет не носила нож как соседка-персиянка, Шогер сказала: - Главное - вернись живой - взяла сына за уши, наклонила, поцеловала сперва один глаз, потом другой и отпустила, поцеловав своего взрослого ребенка в лоб.
Тевкор: Живой...он снова усмехнулся, снисходительно и почти весело. Назойливое беспокойство, пытаясь пробиться в мысль вместе с материнскими поцелуями, жужжало слепнем и раздражало толстую кожу, в которую его одела решимость. Тевкр после встречи с Осом понял всем своим существом, что в интересах матери он сильнее в одиночку, чем в команде. По крайней мере в той команде, которую думал выручать. Пока не вошли в силу его деньги. Прятал он их когда-то поначалу отнюдь не для матери, а просто чтоб не отобрали особо умные уже после дележа...вкус,который он распробовал сквозь облизанную с губ приправу первой крови, он искал теперь везде. В этом вкусе не было понятия смерти... была смерть, чужая... а понятия такого не было. - Ну... а какой же еще..
Шогер: Поняв, что решение сына ей не изменить, Шогер вздохнула. - Новый дом он купил на Авентинском холме. Никогда не была там, не знаю как его найти. Дживан говорил - красивый, большой дом, больше этого. А ты бывал в Риме, Артак?
Тевкор: - Не был. Некогда было...заехать. В Тире был. В Библе. В Антиохии. А в Рим... не доводилось как-то..., - он засмеялся. - Найду я его. Авентин этот большой красивый. Помолчал, подумал. Тир, Антиохия, - это было примерно там, и речь, похожая на язык матери, порой привлекала слух. - Как ты.. твои родители.. раньше жили?
Шогер: - Как далеко... - удивилась Шогер. Как и при первом взгляде на него вчера, в голове не укладывалось, что этот взрослый парень, обошедший половину известного ей мира - её малыш, которому она так недавно рассказывала про этот мир то немногое, что знала сама... а теперь он знает и видел больше неё. Она села и похлопала ладонью по траве рядом с собой, словно опять собиралась рассказать ему сказку или историю про подвиги героя - У моего отца был виноградник и поле, -начала она, дождавшись когда сын сядет - при доме был небольшой огород - мама выращивала там овощи, у нас были волы, овцы, птица, немного, но нам хватало. Я помогала матери в доме, а два младших братика - помогали отцу на винограднике и в поле. У нас был такой вкусный виноград! Самый лучший в округе. Наверно это потому, что рядом была речка, вода в ней была очень вкусной... - она задумалась, собирая в памяти все то, к чему так давно не прикасалась, что ей даже уже не снилось много лет - Рядом было большое селение, мы ездили туда на торг и на праздники. Я плохо помню наших богов, но праздники были веселыми. Девушки и парни наряжались и танцевали, молодые мужчины боролись и устраивали скачки, женщины пели, а детям давали мед и разные сладости. Однажды парень который за мной ухаживал выйграл скачки, а приз был - шелковый платок, такой красивый! Он отдал его мне на глазах у всех, представляешь? А я не знала что сказать и взяла... Ох и ругалась потом мама... А братья очень любили мед. Мы хорошо жили. И соседи были хорошие, в неурожайный год всегда занимали еду... Одна соседка была злая, а у неё были очень вкусные дыни... - к горлу подступил комок и она замолчала.
Тевкор: Тевкр, сидя бок о бок, слушал. Сорвал колосок, закусил мякиш стебля, выдернутый из коленца, спросил: - И что она? спросить надо было - где было это селение, как называлось, какой город поблизости, как звали отца, деда, старейшину... но как-то трудно было заставить себя сейчас - о деле.
Шогер: - Она была теткой того парня, который платок подарил. - Шогер плотнее прижалась к сыну, чувствуя его сильное плечо, посмотрела на небо, в котором солнце уже начало клонится к закату, вдохнула запах моря, смешанный с запахом августовских трав, и впервые вспомнив это без гнева и страха рассказала - Он у неё выпрашивал дыню для меня, но она даже родному племяннику пожадничала. Тогда он дыню просто стащил, принес мне и долго смеялся над теткой. А я дыню не взяла. Он так расстроился... и ушел. Я мучилась почти до вечера, что обидела его, потом нарвала винограда и пошла к нему. Их семья жила чуть выше на горе и они держали много овец, а виноградника у них не было. По дороге меня украл мужчина из прибрежного селения. Я никому не сказала дома куда я иду... наверно отец и братья и представить себе не могли где меня искать. Наверняка искали...
Тевкор: - Навернякааа...- эхом повторил Тевкор и надолго замолк, перед тем как полуспросить, полувывести: - и продал. Помолчав еще, поглядел на небо, подумал, что времени нет на злость, спросил тихо: - Все расскажи. Все важно. А Дживан?..знаешь о нем?
Шогер: - Не сразу продал. Больше трех месяцев держал в доме, взаперти. Думал, я его полюблю или хоть привыкну. Его мать ругалась - она-то присматривала ему невесту с приданным... Но что она могла? Только кричать на меня, пока он не слышит. Он был единственным кормильцем семьи. А вот Дживана продали сразу. Он жил в богатом приморском городке, у него была большая семья, отец держал мастерскую и лавку. На город напали несколько пиратских судов, жители защищались, всем было что терять. Вся семья Дживана погибла, его тяжело ранили. Потом выживших угнали как скот и продали. Рука у Дживана с 13 лет почти не работает. С тех самых пор. Но он умный, его всегда счетоводом или помощником хозяева держали. Только бога его я не понимаю. Он добрый, но странный какйо-то. И за что их преследуют тоже не понимаю. Но Дживан не может делать ничего такого за что... он хороший. Надеюсь, вы поладите.
Тевкор: Он ткнулся головой матери в шею. Прощаясь. Но оторваться медлил. - Как назывался город? С чем была лавка? Какая мастерская? Он мог узнать это у Дживана. Но это был повод задержаться. Оправдание перед солнцем.
Шогер: - Не знаю, сынок, Дживан не говорил. Он не любит говорить о прошлом. - она бы могла рассказывать ему до поздней ночи, что угодно, всякие мелочи, домашние истории, или расспрашивать его, слушать родной голос, или просто сидеть вот так, тесно прижавшись и молчать... Но Артак явно собирался уходить, а её уже наверняка заждались в доме, где никто не обязан был делать её работу. И не было силы, которая могла бы удержать их вместе на этой теплой земле, как не было и такой силы, что могла разорвать эту общность, эту связь, которая ни смотря ни на что держит вместе мать и её ребенка после того как рожденному перерезают пуповину, отпуская в мир.
Тевкор: Тевкор еще сидел так некоторое время, не думая ни о чем. Но и подняла его не мысль. Подняло его солнце, которое иначе уже чувствовалось кожей. Не взглянув и не сказав ни слова, он встал , развернулся и двинулся в направлении намеченного. И только через несколько шагов, вопреки всякой логике и опасениям, остановился, резко развернувшись, и посмотрел на мать так, издали. И понял, что сделал это зря. Больше он не оглядывался. >>>>Хижина на берегу
Шогер: Слабо махнув уходящему сыну, Шогер утерла слезы и пошла в дом. Там, крепко прижав к себе дочь, подняла глаза и первый раз за всю жизнь попросила: - Если ты есть... сохрани.
Шогер: Всю ночь у Анаит был жар. Шогер сбилась с ног обтирая, заваривая травы и укачивая дочурку, которая уснула крепко только к утру. А утром, когда не помнящая себя от тревоги мать догадалась посмотреть, обнаружилась причина беспокойной ночи - резался новый зубик. Весь день малышка ожесточённо грызла ложку и не хотела отпускать "нан-нан" ни на минуту. К полудню разболелось сердце. Виня бессонную ночь и жару, Шогер заварила травы и себе, ушла в прохладную каморку, но тревога никуда не девалась, донимая ноющей грудью и ускоряя дыхание.
Тевкор: >>>>>>>Дом Клавдии Минор. Деньги он зарыл в той же роще в виду дома, где метал ножи, когда дожидался матери. Он думал, на самом деле, что неплохо было бы матери сказать об этом - и некоторое время ждал, не появится ли она, пока в голове сам по себе не возник вопрос: "ну что, в порт>>>>>>..?"
Шогер: август, 22, утро, О том, что случилось в порту, она узнала как только проснулась. Голосил весь дом. Ещё бы - у хозяина столько товара на складах сгорело. И все знали, что вымещать будут на них. Этого она уже не боялась. Привыкла. Но все равно прислушивалась к разговорам, чтобы показать, что участвует в их жизни и кивать сочувственно в нужных местах. - А всё из-за драки той... кровищщи пустили... несколько мужчин и молодых парней зарезали, иных затоптали... Сердце зашлось в немом ужасе и почти остановилось. Шогер сунула зарыдавшую Анаит в руки удивленной поварихе и побежала, спотыкаясь, не разбирая дороги, не видя встречных, не замечая ответных пинков тех, кого случайно толкнула... >>>порт
Шогер: >>>порт Пронизывающий ветер трепал видавшую виды тоненькую тунику, но она не замечала и его. Дома, покормив Анаит, пошла было помогать на кухне, но упала прямо у очага. Девушки уложили её, недоумевая где она пропадала в такую погоду и пугаясь её горячего лба и пылающих щек. Повариха, ворча, заварила травы и отругала "она просто застыла на ветру, носит вас, дур молодых...". В бреду Шогер звала то Артака, то Дживана, то пыталась встать - ей мерещилось, что плачет Анаит. - Ну, ну... будет тебе. Склады погорели, значит Дживан скоро приедет, Анаит поела и спит крепко, что ей... - как могла успокаивала повариха, хоть и не была уверенна, что её слышат. Шептала так, чтоб собственную тревогу унять.
Шогер: август, 23, утро Жар отпустил к утру, оставив слабость и дрожь. Повариха принесла проголодавшуюся дочку, та почмокала, помяла теплыми ручками грудь, скривила губки в настойчивом "нааан" и заплакала. Молока не было. В груди была больная пустота, тянущая, выматывающая душу невозможностью отдать себя своему ребёнку. Шогер застонала бессильно и зло, закрыла лицо руками и затряслась в беззвучном рыдании, боясь напугать дочурку, но не в состоянии остановиться. Повариха поохала, утерла передником чужого ребёнка, вспоминая как сладко угревались у груди собственные пятеро, сосали, трогали ладошками, хватались за пальцы и выбившиеся пряди, засыпали, улыбаясь, не выпуская грудь изо рта, прикусывая первыми зубками, и как даже тогда не хотелось отстранять их от груди... всхлипнула тоже, погладила Шогер по плечу: - Что теперь рыдать-то? Бывает. Козу надо. Только где ж взять... Шогер сжалась от этой ласки, перестала трястись, поднялась. Всё плыло и качалось, как на палубе того проклятого корабля, который увозил её от родных берегов, но корзинку она нашла. Достала браслет, радуясь, что до сих пор не умеет читать и не знает что там выбито. - Продай и купи. Не бойся, это моё. Это он мне дарил, давно. Заползла в угол лежанки и, не обращая внимания на слабость, отвлекала Анаит то пёрышком, то цветным поясом, пока не привели козу.
Тевкор: 23авг вечер хижина на берегу>>>>>>> От синяков не отмоешься. Так что если рваная туника еще хоть какое-то подобие одежды после моря собой представляла, то морда была никуда... И Тевкр сидел в роще и не высовывался, только наблюдал, не появится ли... Обещала ведь каждый вечер. И чего он в тот самый вечер не пошел, не было бы ничего. Покажется ли он ей на глаза, он не знал еще. Ну хоть издали увидеть.
Шогер: К вечеру соседка по комнате пришла с поджатыми губами и заявила, что весь дом, мол, и так работает за Шогер и выпасать ещё и её козу - много чести для бывшей подстилки хозяина. Шогер сверкнула на неё из своего угла глазами, но фразу "одна подстилака пасла бы не хуже другой" пришлось проглотить. Держась сперва за стенку, потом шатаясь и через шаг спотыкаясь, с Анаит на одной руке и веревкой в другой, она выбралась из дома и тут силы её оставили - роща с таким же успехом могла быть и в Риме, эти несколько шагов она пройти все рано не могла.
Тевкор: В какой-то миг он опомнился от шороха в кустах, оглянулся, увидел козу, волочащую за собой веревку по траве и встал. С высоты роста... он увидел... так что на веревку наступил, чтоб коза не ушла совсем и окликнул не скрываясь, грубо, вопреки шатанию внутри - сердце хлопало как ставень на ветру: - Эй тетка! Твоя коза что ли? Теперь подойти можно было не таясь. Он подобрал конец, свернул петлю и зацепил ее на сук, а сам вышагнул из зарослей. Случайный прохожий. Ребенка подхватить, чтоб болящая не выронила. Только у любого прохожего сорвалось бы: "что ж ты дура вылезла с козой и младенью больная, некого послать было больше?", а у него поперек горла застряло.
Шогер: Она повернулась на голос не вздрогнув, отрешенно посмотрела на сына и села где стояла. Подумала, подняла глаза к небу и отчетливо, чтоб он там услышал - алтаря-то нет, да и не знала она какие они у него, не спрашивала никогда - сказала: - Благодарю, Назарей Спаситель, - как его правильно называть она тоже не знала, но помнила что все римские боги любят прозвища. Спустила с рук Анаит, сразу потянувшуюся к большой живой игрушке - козе, качнула головй в сторону животного: - Козу вот купила. Приболела немного, молоко пропало... ну да Анаит бОльшенькая уже... - она помнила, что надо спросить Артака про что-то важное, но забыла про что, а вспоминая, засмотрелась на ползущую к "сефсе" малышку. К вечеру снова залихорадило и Шогер плотно запахнула покрывало.
Тевкор: - Да при чем тут назарей, - у сестры веревки не было, пришлось ее поперек поймать. Что с ней дальше делать, он не знал, сел на землю и посадил на колени. А сам смотрел на мать. - Бууудет. Все, - тихо сказал, чувствуя, что себя уговаривает, а не ее. Вот взял бы сейчас, и отвел... в ту же хижину к Андронику. Вместе с сестрой и козой. Угу, к больному. Больную. А следом собаки придут. - Дом, и коза, и молоко... Ты это... дождись только. Видел я... - он осекся. - А где девка эта, чего ты-то, молодая не могла выгулять?.. Пошли, с солнца. Скажу что-то. Чего он приплел это - солнце садилось, косило ржаво и складывало копьевидные тени к ногам. Поднял мать, подпирая плечом и почти унес в рощу на одной руке - в другой была сестра. Коза наматывала на ствол веревку. Он посадил Шогер под сосной, на тот камень, под которым зарыл деньги. Сел в ноги. Заговорил еле слышно: - Видел я Дживана. Согласен он, жениться вам надо. Хоть по какому, хоть по его богу, хоть так, чтоб... он знал. Потому что за него потяну. За Дживана. Вернусь, сговоримся. Он отказать не сможет. Если денег надо будет, пока меня нет - тут возьмешь.
Шогер: Она только пожала плечами на все эти "будет, дождись, где девка" - какое это всё имело значение если он живой? И, поднятая его молодой силой, улыбнулась слабо, вспомнив как сама поднимала его с земли, вот так же легко, одной рукой. Теплый камень был похож на алтарь, и проплывшая мысль родила ответ: - Я просила Назарея тебя хранить... - прежде она не верила ни одному богу, теперь же готова была поверить любому, если он действительно будет хранить её детей, а не просто брать подарки и грозить карами, - по его богу нельзя, убьют... - и вдруг поняла, и вспомнила, и испугалась, - как Дживан тебя принял? Какие деньги? Зачем? Где возьму?
Тевкор: - Странно принял, - по порядку начал Тевкр, - боится всего. Нельзя по его, пусть хоть как, лишь бы ясно, что семья, - хотя ему непонятно было, как может кто-то хранить и защищать, если за знакомство с ним убивают, он не стал вдаваться в детали. - А деньги какие надо,такие и возьмешь, здесь, где сидишь.
Шогер: - Не возьму, - покачала головой Шогер, - я не смогу объяснить откуда они у меня, а воров он наказывает жестоко, особенно если думает, что у него украли. Пусть лежат, приедешь - пригодятся. Не ругался... за кольцо? - ругающегося Дживана представить было трудно, но ей, как оказалось, знать об этом было важнее, чем она думала. А страх был понятен, они жили в нем слишком долго.
Тевкор: - Так чтоб не знааал, - сказал он, как маленькой, медленно жмурясь и взмывая потом ресницами, - воров не любит. А кто их любит? Я ж не говорю их в дом нести. Говорю, чтоб знала. Мало ли что... А то порт горел, я сегодня хлеба в деревне еле выпросил, три шкуры содрали. А еще. Тут на берегу человек один. Хороший. Рыбак. Один живет. Ходу часа три по берегу. Тоже чтоб знала. Последнее он еле шептал, гудящему голосу не доверяя. Хоть и видел, что они одни.
Шогер: - Чтоб не знал... - Шогер вздохнула, поняв что сын уже забыл, что такое рабство и думал как свободный, - что бы я ни купила в окрестностях, кому бы ни дала денег - ему доложат. Или как-то иначе всплывет, даже если хлеб ночью в подвале есть. Да и зачем мне? Голодом не уморит, нет ему с этого выгоды. И коза теперь есть. И человек мне ни к чему... много их по берегу... хороших, - из всех людей на земле она верила только двоим - сыну и Дживану. Она потянулась погладить сына по голове: - Артак, береги себя. Не ради нас, ради... Ты мой свет. Когда ты родился, был праздник Кибелы, тут её ещё называют... Опс кажется, и в Остию на праздник ехала весталка, очень уважаемая тогда, Амата Рея. На следующий день мне сказали, что она остановилась у нашего дома и попросила напиться, ей вынесли самого лучшего вина с самой холодной водой и в честь праздника плодородия она благословила всё, что родится в доме в этом году. А через несколько часов родился ты. У тебя большая судьба.
Тевкор: В судьбу он верил примерно так же, как и во всякого другого бога, то есть никак. Для него существовал только Посейдон да и то завтра. - весталка благословила... - чуть искривился угол рта в недоумении, при чем тут какая-то Веста, чтобы его благословлять, когда она вообще другими делами занимается, ну там женит... А оно Тевкру надо? То есть, ему самому. Как-то справлялся до сих пор, жаловаться не на что, это другим вот... - Священная? - он вскинул глаза на мать, не сумел удержать угла рта, теперь поползшего вверх. -Нельзя, - хмыкнулось насмешливо и грустно. Такая благословит, пожалуй...
Шогер: Она не поняла и хотела спросить - что нельзя? Но закашлялась, тяжело, надсадно, стараясь, все же, потише, чтоб сына не волновать. - Смотри-ка, она имя твое запомнила! - малышка тягала Артака за ухо, пытаясь привлечь его внимание негромким "Так...тааак". - Увидеть бы как она замуж выходит за хорошего человека и больше ничего не надо, никаких домов. Обещай, что выдашь её замуж за того, кого она полюбит, если со мной что-нибудь...
Тевкор: В адрес настойчивой сестры только клонилась голова да шевелилась кожа на переносице. Тевкр глядел не отрываясь на мать, и только и сказал: - угу, - потому что до этого самого "замуж" было еще далеко, но для него само собой разумелось, что сестру надо беречь, защищать и так далее по мере поступления трудностей. Ему не понравилось, как мать кашляет, и смотрел он сосредоточено, почти грозно, словно болезнь можно было напугать или вытащить за грудки и зарезать. Только момент подловить. - Где простыла? Чего сама гуляешь, девку б послала...
Шогер: - Ветер был, - неопределенно улыбнулась Шогер на грубоватую мужскую заботу ребенка, потому что события в порту стерлись в сознании до теней, потерявших значение как только увидела его живым, - а девки наши сами кого хочешь пошлют, я им не хозяйка... даже по молодости и то... в доме командует только ключница, остальные каждый сам за себя. Повариха добрая, но она старенькая. Помнишь тётку Авиву? Она тебе вечно лучшие кусочки подкидывала... Он всех её детей продал, дочь младшую уже после того как ты сбежал. А она ничего, держится. Старший сын, говорит, вилик где-то. Но не отпускают...
Тевкор: Вилик где-то... Глупо, на его взгляд, это было, детей продавать. Оно и с самим Тевкром он ошибся... Но где их искать теперь, проданных, вилика того же. Он помнил Авиву. Высвобождая между прочим ухо из рук сестры, спросил: - А куда продали? Можно узнать? Годились все, с чьей помощью можно было добраться в обход.
Шогер: Увидев как ерзает дочка, Шогер забрала её с рук Артака и, высаживая над травой, между тихими "псс-псс" только головой покачала: - Можно, наверное... Неужели их тоже хочешь выкупать?- и вернулась к тревожащим мыслям. - Он может и убить тебя не приказал - из-за весталки, хоть и с земли не поднял. Я тоже не очень богам верю, но что-то это значит... если ты до сих пор живой.
Тевкор: - На всех не хватит, - ответил Тевкр, в своих мыслях. Может, это и хранило от тех, кто знал, верил и боялся. И уж теперь тем более не понятно было, как мог хранить бог Дживана. Тевкр резко оттолкнул от себя эти бесполезные отступления. - Узнай у Авивы.
Шогер: Шогер кивнула, отдала малышку на руки Артаку и ушла в дом. Авива, покосившись, и ворча "что это вспомнила? травы пей, они от лишних мыслей тоже", тем не менее о сыне рассказала, как всегда рассказывала о детях - много и охотно, когда находились желающие слушать. Шогер послушно выпила настой и вернулась в рощу. - Он вилик у Понтия Стервия.
Тевкор: Мать встала и пошла. Больная. Он так удивился, что остановить не сообразил, ведь на то, чтоб расспросить кухарку, у Шогер было еще много времени до его возвращения. И ошарашенный вопрос: - Ты куда? так запоздал после вывода "спросить у Авивы", что Шогер уже не услышала его, а подниматься и останавливать... Нет, он, конечно, случайный прохожий, но высовываться лишний раз было все-таки нежелательно. Да и сестра. Малявка хныкнула, он поднял ее в обеих руках над уровнем лица, чтоб рассмотреть. Пожалуй, это он впервые обратил на нее внимание. С ее мордашки сошло кислое выражение, она посмотрела вниз, как котенок с дерева, потом на Тевкра и потянулась рукой к его носу, хотя и ясно было, что не достанет. А может шишка заинтересовала. Так они и разглядывали друг друга, округлив глаза, когда сбоку раздался ответ: "он вилик у Понтия Стервия". Тевкр ее посадил, и она по пути успела-таки хлопнуть его по лицу, потому что требовательно махала руками пытаясь достать его украшение во лбу. Он зажмурился и отдернул голову.
полная версия страницы