Форум » Жилища » Новый дом Авдиев » Ответить
Новый дом Авдиев
Марк Иппократ: Дом на окраине Рима, так называемый "новый" - куплен дедом Марка уже в глубокой старости. Садом в перистиле занимается Терций, младший брат Марка. В левом крыле дома стойла на трех лошадей.
Марсий: -Отлично. Не понравилось ему это запаздывание. Но ненастолько, чтобы пытать о причинах. Разговоров было много..еще вчера и надеяться, что между этими двоими пробежала собака было бы преждевременно. И он, пожалуй, слишком любил брата, чтобы всерьез и искренне этого хотеть. Марсий предвосхитил возможный вопрос отца -Посмотрю как там Парис. И где. Я-уже готов. И встал на поиски брата.
Парис: Парис нежился в кровати. Он лежал и, сложив руки под головой, мечтал ... . Прекрасные девы кружились у него в мыслях, искушая, то телом, то спелыми фруктами на подносах. Предлагая насладиться и кружа во круг него. Хохотали, танцевали и игриво щекотали.
Марсий: Парис спал так сладко, что будить его было даже жалко. Но надо. Они и так скорее всего пропустили половину представления, если не больше. А успеть хотелось хотя бы на колесницы. Он подошел к кровати брата и потянул того за большой палец ноги. Левой. - Поесть уже не успел. Но еще можешь успеть на игры.
Парис: Губы, смех, спелые фрукты, заигрывающие улыбки завертелись. Дева горящими огоньками в глазах и черными как смоль волосами, остановилась и приоткрыв рот, слегка укусила губу. Легкой накидкой взмахнула над его ногами и слегка прикоснулась к большому пальцу ноги. Рот открывался а голос почему-то был мужским, до боли знакомым и усиливался. Еще немного и стал совсем узнаваем. - фу, Марсий это ты, ...да - да не поел ... и не заставляй меня тебя целовать.
Марсий: -Делать мне больше нечего,-хмыкнул Марсий,-Вставай одевайся. Идем на игры.-безаппеляционно, чтобы и мысли не возникло, что можно без него. -И так по твоей милости открытие пропустили. На казни они и не собирались, но пропускать поединки у Марсия в планах не было. Он стянул с младшего одеяло и свернув его, сложил на дальнее кресло. -Быстро!
Парис: -Не наедай.. недое... не надо, брат, видишь я уже встаю. Показательно скинул ногу левую, а затем правую. Вслепую стал нащупывать сандалии ногами. Парис встал. И улыбаясь стал гордо, выпятив грудь вперед. -я готов,- но глаза еще были закрыты.
Марсий: - Отлично,- радостно хмыкнул Марсий, через улыбку, легко стукнув брата ладонью по спине и животу. Кинул в него подходящее из одежды и проследил как оденется. так как по себе знал, что даже с шлемом в руках можно залезть обратно в кровать, если спать хочется. Жестом сочувствия спросил: - Лег вчера поздно?
Парис: -эээ, но не то чтобы очень ... -замолчав, вздохнул, выдохнул сквозь губы как лошадь, прищурился, рухнул на кровать вместе с одеянием прилетевшим от его брата. - Ну Марсий ....-жалобно протянул- Я уже готов. и запутался в парадно-выходном одеянии. Парис несколько поковырялся в переплетениях материи, почесал затылок. Влез в одежду и подскочил. - Я готов. -сказал более уверено и гордо. И засветился как начищенный динарий.
Марсий: Марсий рассмеялся. И когда брат уже облачился, обнял за плечо. Так к отцу и среднему и вышел. - Мы готовы. И сжалился над младшим, вполголоса: - зажуй, все же, наверное, что-нибудь. Только быстро.
Марк Иппократ: Старший притащил младшего. Марк, с одной стороны, обрадовался, что Париса наконец удасться вытащить в город - а то совсем пустил корни у себя в саду, - с другой - приходилось признать, что из амфитеатра он будет уходить не домой на глазах всей семьи. Это замыкало в себе.
семья: - И поторопись, не то мы и к вечеру не доберемся, - со вздохом поднимаясь из-за стола, кивнул на совет отец, давая Терцию возможность перехватить что-нибудь, пока переобуется из домашних сандалий. >>>>>амфитеатр.
Марсий: А собака пробежала похоже между другими двумя. Но допытываться марсий не стал, пока не убедится. Пока не успокоится это все. Он младший, ему тяжелее чем Марсию наверное. Хотя бы потому что никому в голову не приходило подумать а каково это ему, марсию. А он и привык, так что считал это естественным. Впрочем, ничего же не случилось, из непоправимого. Все живы, а некоторая пикантность ситуации может быть даже на пользу, если подойти с умом и знать как использовать.. Но он смотрел на осунувшегося среднего, вспоминал закидоны младшего..и использовать ничего не хотелось. "Отец, тебя ведь тоже никто не спрашивал, каково тебе" - я рад что мы снова вместе. Я скучал.,-все, на что его хватило/ >>>>>>>>>амфитеатр
Марк Иппократ: Марк только удивленно шевельнул бровью. Какая-то торжественность звучала ему в словах брата... точно боги Марсию давали знак и он все ждал, когда и как сбудется предопределение, и вот, собравшись именно сегодня, они все угадали в срок, чтоб знак оказался добрым. Он хотел бы понимать Марсия лучше. Тот, похоже, не торопился удостоить его подобной чести. Возможно, считал все еще ребенком. Марк оглянулся на Париса, чуть задержавшись, и последовал за старшими. >>>>>>>>амфитеатр>>>>>>>>>>.
Парис: Парис по-быстрому запихал в рот все подряд без разбору. И не пережевывая, попытался засунуть виноградину в и так переполненный рот. Жевнул, и лишние ягоды покатились по полу. Схватил еще что-то из еды, не глядя. Обул сандалию одну а за ней другую. Со скоростью ветра вылетел из дома и ворвался в толпу. Подбегая к амфитеатру, отдал остаток завтрака проползавшему нищему калеке и устремив взгляд вперед пытался выловить фигуры отца и братьев. >>>>>>> амфитеатр>>>>>
Парис: >>> Амфитеатр ...и уже дома, пока остался один, присел и руки уронил, в чем-то даже по-женски немного - так растерянно: "И что вот теперь?.. - подумалось, стерлось, пришло новое, - не может же он всегда так?.. А с другой стороны... как по-другому, если?.." - не складывалось ни так, ни эдак. С одной стороны Марсий и отец, которые правы, ведь правы же... С другой стороны - брат, и он по-своему тоже прав. А Парис сейчас сидел один и пытался понять всех: "Эээ... Да что тут можно.." - и махнул сам себе рукой, - что им всем докажешь? - ничего не докажешь". - Он только чувствовал смутно, что все должно быть не так, а по-другому, как-то иначе, и было жаль, правда жаль этого несостоявшегося совместного ужина...
Парис: ... Проснулся ни свет, ни заря и сначала долго лежал, улыбаясь, то потягиваясь, то в сладкой полудреме роняя руки вдоль тела. До пения птиц. Они запели, и Парис заслушался, мысли потекли куда-то, нельзя было ни угнаться, ни выделить какую-то одну. Он давно не чувствовал себя таким счастливым: той детской, ничем не омраченной радостью, какая переполняла его сейчас. Вчерашние смешанные мысли казались чем-то далеким, и Парису мерещилось, что вот сейчас он встанет, и они втроем - с Марком и Марсием поедут на конюшни, с отцом. А там лошади... в утренней зябкости от крупа идет пар... Сильные, мощные ноги двигаются будто нарочно замедленно, чтоб он мог смотреть, как зачарованный... Он вздохнул и подскочил так же радостно, как в детстве, больно стукнулся локтем о какой-то угол, которого под рукой быть не должно, взвыл, а потом беззвучно зашелся в смехе от собственной неуклюжести. Отца шел будить с какой-то твердой уверенностью, что за ночь все переменилось до неузнаваемости, и тот выйдет к нему чуть не с распростертыми объятиями: - Отец, - негромко позвал Парис и неловко потоптался у кубикулы; потом вдруг не пойми от чего осмелел и выдал почти зычным голосом, - отец, вставай! Пора! - сам испугался, не придумал, почему так уж прямо беспрекословно пора, и затих, судорожно соображая, что ответить, если объятья будут не распростертыми.
Марсий: Марсий вернулся тяжело заполночь, а проснулся от шума младшего, который командовал..отцом? Пришлось высовывать нос. Мгновенный гнев не последовал, значит, нос можно было засовывать обратно. И одеться как следует. И правда пора уже.
семья: 27 авг утро. Он уснул вчера поздно, так и не дождавшись Марка. Беспокоясь из-за этого. И вопль под дверью если и раздражал, то именно из-за той же мысли: Марк так и не вернулся. Подняла с постели необходимость проверить. В глубине души надеясь, что сын сразу отправился в старый дом, а у Париса просто какая-то новость в перистиле выросла, или он чудом о сбыте яблочного повидла договорился, он вышел к младшему почти спокойным. - Случилось что?
Парис: Отец не обрушился гневно, по крайней мере, сразу. И Парис, уже изрядно настращавший сам себя, был сбит с толку дважды: - А? - отозвался так, будто и отца никакого не ожидал, так, топтался под дверью бессмысленно, - ааа... - тон сменился на понимающий, - да я... Аве, отец. Я... К тому, что пора бы... - "а что пора?" - оглушила его мысль, - пора вставать... Утро такое, птицы пели... и я подумал, что... что, может, сегодня, в отличие от вчерашнего несостоявшегося ужина, мы наконец соберемся вместе, - внезапно для себя договорил Парис и взглядом "а вот" подтвердил сказанное.
семья: - Если мы сегодня соберемся вместе, Марк не на конюшне. Если на конюшне никого, кроме Спендия и Сципилна, это не очень хорошо, - спросонья туго соображалось. - Хорошо, в триклиний иди, завтракать. Марсий! - окликнул отец. Марка за завтраком не было, но из этого отнюдь не следовало, что он на конюшне. Свербило проверить. Он размышлял только, послать старшего или поехать самому. И, дожевав яблоко, решил сам - брат мог покрыть брата, и неоднократно это делал, возможно, взаимно. - Такес... седлай мне Скупого.
Марсий: К тому моменту, как отец позвал, Марсий был уже одет и поправлял смоченной в тазу для умывания рукой волосы, чтобы топорщились более прилично. О кольцах и прочих побрякушках он просто не вспомнил. Хорошо вчера прошел вечер. Настолько хорошо, что Марсий еще раз смочил ладонь и провел на сей раз по лицу. Когда он вышел к завтраку, лицо вполне сияло. - Да, отец?,- и продолжил,без перехода, после небольшой паузы, чтобы дать отцу высказать если что срочное, - Серых в гречку отдаем Петронию, сделку оформим в календы, они суеверные. Два по три каждый, плюс выучка на дигу. Марк сговорился с Ветурием по поводу четверки, подобрал, учить будет. Вороные пришлые ушли. Недорого, зато быстро. Элию и охотнику, без бумаг. Поступило предложение..,- он замялся,- от казны.
Парис: Парис, лошадей любивший исключительно не в пересчете на деньги, Элиев, охотников и пришлых-ушлых, даже рот приоткрыл, следя, эвон как ловко у Марсия эти словечки-то льются и одно за одно цепляются. На мгновение он почувствовал внезапную гордость за брата, почувствовал ее перед отцом, и даже взгляд перевел, будучи уверенным полностью, что увидит на лице отца одобрение. Но отцовское "Марк не на конюшне" заставило, наконец, перемениться и погрустнеть, совсем тихо, так, чтоб и заметно никому не было - так солнце заходит за тучу, и на освещенную до этого мостовую ложится тень: если не заметить света до этого, то и перемены к тени не видно: "Марк, Марк..." - огорчал контраст: если Марсий сейчас вызвал гордость, то Марк... Точнее, отсутствие Марка... И нет, не для Париса, он-то не мог не гордиться и вторым братом тоже, вот не мог - и все, просто потому что любил обоих, одинаково, но для отца. Для отца все было иначе, и не страдать от этого Парис не мог, а потому вслух произнес только, изо всех сил стараясь так же радостно, брату: - Аве, Марсий, - но померкли и утро, и птицы; и вот снова Марсий о деле, отец сейчас уедет, Марка нет, снова никакого "вместе", да и сам он тут - так, ни к месту, с этими своими детскими воспоминаниями и поющими птицами...
семья: А Харон стоял дома... То есть, Харон, значит, стоял дома, а Марка за столом не было. Хуже ничего придумать было нельзя. - Пришлые ушли, - повторил отец, вслушиваясь, - это хорошо. Четверку, говоришь, взял? Два по три каждый... что значит по три? - спросил он, ощущая себя так, будто всюжизнь занимался продажей парисовых яблок. - Повтори, будь любезен, еще раз все и подробно. Так, пожалуйста, будто я вчера родился... К стати, Терций, что там с нашим урожаем, покупателя не находится? Съездить сегодня со мной не хочешь, в саду посчитать, мммм? - сощурился он подзадоривающе, а Марсию махнул: - да, я слушаю. Подрбно. Как... вот ему, - кивнул на Париса, поднимаясь из-за стола. "Харон дома..." Марсия он решил не брать.
Марсий: -Прости, отец. Два серых в гречку которые нам по пятьсот обошлись полгода назад отдаю Петронию по три тысячи каждый, на дигу. За выучку цену не называл еще, на месте решим. Задатка взял две сотни. Почем Марк сторговался с Ветурием не знаю еще. -Аве, Парис. Как ты? -И да, отец. Есть возможность стать поставщиками казны, на почтовую службу. Но это обьемы. Непривычные пока. И еще кое-какие нюансы. Я пока не ответил, вот советуюсь. Некстати эта маркова забава, одобрение это конечно формальность, но и к ней стоит подходить с безупречной репутацией и без лишних сплетен и скандалов на имени.
Парис: - Как...мне? Как я? - и не понял, и обиделся Парис одномоментно, повернувшись сначала к отцу, потом к брату, поморгал растерянно и потер ладонями глаза, - "ну, теперь вот и носом ткнули, в лишнесть-то", - и даже расстроился. Но расстройство тут же сменилось напускной бравадой: чего это он вообще раскис и чего он, хуже других что ли? - А и поедем, и посчитаем, - отозвался отцу и тут же Марсию, поспешно: - А я хорошо, чего мне... Я, как видишь, лучше всех, - но расстройства в голосе все же скрыть не мог, хоть глаза и улыбались, вроде, поэтому бросил это дело, довел голосом, как выводилось - грустно, и только вздохнул украдкой по поводу опять нависших рассуждений о незапятнанном имени.
семья: - Не учи меня жить, - отец, расхаживая по триклинию с руками за спиной, бросил это походя, но белками сверкнул как запряженный Перехват. - По три это дешево. Ладно, выучка. Почтовая служба... Посмотреть бы как они там содержат, что они думают от нас получать, сколько они думают заказывать и как расплачиваться - это не тот товар, чтоб зрел, как у Терция, в августе оптом. Поедешь смотреть содержание. Не сегодня завтра. Не хочу выяснить при заключении сделки, что качества выездки они оценить не смогут, а сбрасывать полуработу - позорить и себя и государство. Не последнюю роль играет и то, с кем ты говорил... Я уточню, под чьей рукой у нас ходит почта. Зависит от этого. Они там в курсе наших возможностей? И еще от времени. Если щадящие сроки, может, и стоило бы. Но в любом случае, если заказ крупный, людей придется поначалу впрягать из дому, и сам из конюшен казать носа не будешь. Он рассуждал расслаблено и небыстро. На Терция взглянул смеющимися глазами, спросил ободряюще: - Что вдруг скис? Утро хорошее. Доедай, да поедем.
Марсий: -Эний. Марсий все-таки сдержал раздражение. Оно даже на лице не проявилось, так, волна прошла под кожей. Он считал себя слишком взрослым и успешным, чтобы его тоже учили. И три - это была нормальная цена. Учитывая, что обоих и выучка. Шесть это лучше, чем ничего. А передержали бы еще полгода-год и получили бы еще меньше. Его, Марсия, ошибка. Не стоило их брать, окрас их, интересный с точки зрения Марсия, не оказался таковым с точки зрения покупателей. И об этом стоило подумать прежде чем поддаться эмоциям. Эмоции всегда подводили. - Да вижу,-он встал и приобнял брата. Взять его что ли и правда в лупанар, может, повеселеет. - Поставки четыре раза в год, по 25 голов для начала. Условия содержания нормальные. Наездники - не всегда. Но это не наша забота.
Парис: А он видел, видел все, как обычно, да только вслух не говорил. Вот и сейчас Парис отметил про себя, как на мгновение, должно быть, вышел из себя брат, не мог не выйти, такой подчеркнуто независимый, но все же сдержался. От тона отца потеплело внутри, вот как, оказывается, одним словом-то вытаскивают из грусти, словно котенка из лужи. И оба постарались, Марсий вообще приобнял - так что Парис уже опять переменился к хорошему расположению духа. "И в самом деле, все же хорошо... Могло быть и хуже. А теперь поедем вот на конюшни, а там воздух, и птицы... опять птицы", - но грусти птицы уже не вызывали, все мысли внутри пахли садом, его теплым и ароматным садом, по которому, осторожно ступая, приподнимая ногу и замирая так, прежде, чем стать, возможно будет двигаться Алкмена, грациозная и ладная, такая... такая, что никакие лошади по грациозности движений не сравнятся, и сад будет петь и пахнуть... ... Парис с усилием выдернул себя из этих чарующих его мыслей, чувствуя, что поплыл вслед за ними уже почти даже и всем телом, уронил улыбку куда-то вниз, в пол, схватил в рот съедобное...что-то - и не разглядел даже, так просто, чтоб не вскочить, как оглушенный и не удивить этим порывом ни отца, ни брата, и уже поднимаясь, произнес: - Поехали, поехали, я уже, - и брату подмигнул зачем-то, уж очень почему-то захотелось. >>>>> конюшни
семья: - Молодец, - отец даже веки вскинул от удивления. - Когда надеются первую четверть получить?.. Впрочем, я еще взгляну. Отстанься, пожалуй, дождешься Марка и... все ему растолкуешь, - он мягко махнул рукой, словно догружая к сказанному упрек, высказанный не по адресу. Отговаривать Марка, упирая на чужие взгляды, было, по его мнению, бесполезно. Когда об этом с ним заговорит брат, Марк будет спорить, но прислушается, поневоле - рано или поздно. Все-таки всякое между ними было. А вздумай отец сам диктовать это - и до бунта недалеко. Замкнется и станет лгать, в лучшем случае. Нужно Марку показать настоящее лицо этого его любовника, чтоб дошло до сердца и обиды на родных не осталось. А на это понадобится столько времени, что на конюшню съездить они с Терцием успеют. Усмехнувшись этой мысли, он направился в стойло. >>>>>>>>>конюшни Авдиев >>>>>>>>>>>>>
Парис: Парис поспешил за отцом, не сразу разминувшись со столом и зацепив его край так, что чудом успел ладонями придавить, чтоб не перевернулся. Хихикнул смущенно, зыркнув на Марсия, и бодро прошагал вслед выходящему, глядя ему в спину и все еще борясь с блуждающей на лице улыбкой. >>>> конюшни
Марк Иппократ: 27 авг день .дом Лара на Тибре>>>>>>>>> С порога едва не кинул "Спендий, прими", окликнул Такеса и из рук в руки ему бросил покупку за шиворот. Сильным таким швырком, рыжий едва на ногах устоял (досада сказалась). Руку после него хотелось не то отмыть и размять, не то заменить новой. - Вымыть, накормить, найти ошейник и чтоб через час... пару часов ждал готовый у постикума. Чистый, сытый, одетый, обутый. Можешь там ему постелить... и надень на него ошейник, я за то, чтоб расслабился... наконец... и поспал. Да! Ивику его покажи, и если что неладное - доложишь сразу. Отец дома? Я бы тоже поел.
Марсий: Ставшую уже привычной тишину нарушили распоряжения. Знакомый голос и странные звуки, то ли броска, то ли драки. И Марсий поспешил глянуть что или кого там Марк принёс. И успел как раз к вопросу. - Отец на конюшне, с младшим. А я недавно поел, но могу и повторить. Есть дело. Сколько у нас сейчас голов в старом доме? Справляются?
Марк Иппократ: - Справляются, - выкручивая себе запястье, откликнулся Марк, недосказывая подкатившее на защиту "а что?". Он воспринял вопрос как беспокойство о том, какое положение дел застал отец на конюшне. В его, Марка, отсутствие. И проинформировал, чтоб привкус этого "а что" с языка сбить: - Я дурак. Я купил британца. За каким!.. Зато конник. И за гроши.
Марсий: Марк вскинулся, и эта защитная поза, почти подростковая, даже не высказанная, расстроила, хотя он и понимал его, насколько взрослый может понимать ребёнка, несмышленого, на его взгляд. - Все ты правильно сделал. Не дурак. Возможно, понадобятся ещё руки, умелые и расторопные. Тут наклевывается заказ, большой и регулярный. И..кто-то обещал еду. Где?!? Последний вопрос был адресован в пространство.
Марк Иппократ: Марк закивал. Пояснил, пожимая плечами, обвинение себя в дури: - Дикий. Спендий приручать будет... Или Алкмена. Есть хотелось. И, внезапно, спать. А потом уж заказ, большой и регулярный. Но пересилил себя: - Насколько регулярный? Докупать придется?..
Марсий: Во время еды он спрашивал о британце, степени его дикости и высказывал опасения, что тот не успеет приручиться, а сбежит, прихватив товар пошустрее. А когда закончили, вернулся к делу: - Сотня в год. Дело почти верное. Формальности утрясти осталось. И соответствовать. По количеству, качеству, скорости работы и моральному облику, чтоб его!Частным сделкам скандал только на пользу, но когда дело государственное, иногда становится важно быть степенным и скучным, в угоду..даже не знаю кому. - А тут ещё отец перепроверять надумал,- прорвалось обидой и раздражением.
Марк Иппократ: - Сотня в год - и моральный облик обеспечен, - печально усмехнулся Марк.
Марсий: Он надеялся, что Марк все услышал и, возможно, даже понял, так что разжевывать не придётся, не сейчас в любом случае. - Сотня для начала. Дело верное, я договорился с кем надо уже, отец зря осторожничает. Я чтобы ты был в курсе что к чему и как, и присматривал работников потолковее. Не срочно, но не хотелось бы из дома брать - куда им за конями..
Марк Иппократ: Сотня в год - это на выезд в город больше не будет времени. Сотня в год - это надо было покупать всех британцев, а не одного. Сотня в год - это начинать строиться прямо сейчас. Сотня в год - это что останется от табуна. Это снова отец поедет за породой. Это латифундия, а не конюшня. Это счетовода по закупкам. Это шорника своего. Это Сципиона - виликом, Спендия - обучать новых. Или наоборот. Это не хватит родника, это пристраиваться к акведуку. А колодец скорей всего сдохнет. Сотня в год - и в этой каше растворится не то что Лар, но даже слон. Да, только слона можно не спрашивать, а Лар и сейчас боится, что будет путаться под ногами. - Акведуком займется отец? Или ты? В следующий раз в город со Спендием. Через рынок. И отправить его обратно с людьми, и попробовать... не попробовать, а уговорить Лара. Впрочем, если отец поедет смотреть товар у кочевников, может, и людей подбросит оттуда же.
Марсий: -Думаю, отец. Надо же и ему дать что-то проконтролировать,-усмехнулся Марсий. -Тем более что у меня будет ещё дел. К Энию бы я его не пускал, тот ещё тип, могут не сойтись. Там много масла лить надо, насухую не пройдёт, а отец бывает слишком прямолинеен и категоричен, как и все старики. Марсий был абсолютно убеждён, что лучше него договориться не сможет никто и, пожалуй, впервые высказал это вслух.
полная версия страницы