Форум » Мир » Капуя. Дом вдовы » Ответить
Капуя. Дом вдовы
Кириллий: Дом тётки Константина Хромого - дочери греческого посланника, вдовы купца.
Ответов - 92, стр:
1 2 3 All
Лидия: >>> дом Адриана в деревне 20, август, день Дорога до Рима, а оттуда - в Капую преодолелась, как в бреду. Когда Лидия добралась до дома тетки, в голове ее все смешалось. Память выхватывала бессвязно-рваные клочки того, что происходило: распоряжения, второпях отданные Агаве, узкие улочки, казалось, бесконечные и никуда не ведущие, случайный попутчик, согласившийся взять с собой до Рима, пыль, темнота и неотступное, повторяемое почти до потери смысла "только бы не заболел..." Потом все комкалось и пропадало - и вот, наконец, забрезжил слабый рассвет. Между ее стуком и тем, когда открыли, по ощущениям прошло столько же, сколько заняла дорога. Лидия порывисто вошла в теткин дом. Из-за природной плавности любых ее движений со стороны это выглядело так, будто она впорхнула внутрь: - Адриан! Константин! Где они? - почти из последних сил выдохнула Лидия, - и то ли что-то в лице открывшей, то ли смутное воспоминание о приличиях подтолкнуло, она - так и не поняла, про себя или вслух - добавила: - Аве, тетушка. Лидия стояла, не шевелясь, бессмысленно уронив руки, и в каком-то тяжелом оцепенении ждала ответа.
семья: Вот сидишь бывает дома сама, никто не вспомнит, соседи - не успеешь отвернуться как тему сменили и давай бог ноги чтоб их не услышать, поскольку расстройство одно. Как с такими людьми разговаривать, вот ты хороший а вот сразу им плохой. Гости не захаживают, родня когда последний раз полслова прислала? и дни длинные, до заката себя к креслу пришьешь, пока иглой ковыряешь... руки уже не те, а кому такую работу доверишь, кто сейчас шьет - ни стежка порядочного, ни чтоб по фигуре село, да, а что, кому может и завидно что она все еще есть, фигура. Не умеют шить. Руки поотбивала бы. А тут откуда ни возьмись явление: встречайте, пожалуйста, Лидия! И ни тебе "аве" ни тебе "боги храните" - а сразу будто ей обязаны знать, куда она засунула мужа с сыном, будто это ножницы какие-то. Она еще молчала строго, оглядывая с плетеного кресла вбежавшую девчонку, которая хоть наконец поприветствовать вспомнила. - Аве, деточка. Кто ж их знает, родная, если ты не знаешь! Твой муж все-таки, ну, муж есть муж, человек взрослый, ноги длинные, куда захотел туда пошел. А где сыну быть, если не возле матери, так я и не помыслю. Она поджала губы, выждала паузу - рооовно такую как Лидия между вопросом и приветствием - и пригласила: - С дороги, деточка, поесть надо.
Лидия: "А где сыну быть, если не возле матери... - Лидия закусила губу, - и здесь их нет!.." Состояние безысходности не помешало ей про себя отметить, что характер у тетки ничуть не изменился. Но силы были на исходе, и держать все в себе дольше уже получалось с трудом: - У меня беда, тетушка, - упавшим голосом ответила она и замолчала, пытаясь сдержать выступающие слезы, и , еще не досказав, знала, что пожалеет тетка едва ли. Поэтому Лидия, как могла, сделала так, чтобы голос не дрожал, - не пожалеет, так хоть не скажет, что разревелась, как девчонка, - и продолжила: - Когда я была на рынке, - она взвешивала каждое слово, поэтому говорила медленнее, чем обычно, - в деревне прошел слух о чуме. Мальчика, принесшего весть людям, сбросили со скалы, - она опять подавила слезы, - опасаясь, что заразен. Это был друг Адриана. - Собственный голос казался Лидии чужим, - дома - ни Константина, ни Адриана, ни денег. Про деньги знали только мы с мужем. Я и решила... - голос подвел и прервался, но Лидия пересилила себя и закончила, - решила, что они приехали сюда, переждать. Одна слезинка все-таки предательски ползла по щеке, Лидия смахнула ее поспешным легким жестом и помолчала. Затем покорно, но не теряя достоинства заговорила снова, глядя тетке прямо в глаза: - Благодарю, я не голодна. И я прошу меня извинить за неожиданность и невежливость, но я просто не знаю, где еще мне их искать, - последние слова Лидии прорывались сквозь рыдания: все что ныло, жгло, пугало, приводило в отчаяние - наконец, вырвалось изнутри. Она поспешно закрыла лицо руками, но перестать плакать уже не могла. - Сынооочек мой маааленькииий... гдеее же тыыы?.. - и больше ни на какие слова дыхания не хватило.
семья: Она наблюдала все так же поджав губы, даже хмурилась немного. - Ну! на рынок тоже когда-то ходить надо, - сердито сказала в конце-концов и слезла с кресла, в котором сидела поджав одну ногу (под шитьем не видно). - Кого другого пошлешь, все перепутают. Эвандер вчера крупы принес, а к ней ни масла, ни гарума, ни уксуса - что я, курица, что ли?.. Самой идти все равно пришлось. Вот, благодетели, хоть что бы сделали как полагается!.. Не голодна, так не плачь, а ревешь, так поешь. Ну нету их здесь, так я из-за пазухи их тоже не выну, чего убиваться. Что, вот как вернулась с рынка так и помчалась прям сразу ко мне..? - возвысила голос и добормотала: - ...вспоминааают, когда припечет. Люди!.. - развела руками на ходу и окликнула нараспев: - Мелааааааааантииий! Поесть собери, и где там твои фиги медовые, обещал. И макового отвара. С мятой.
Лидия: Лидия поспешно вытирала слезы, которые все текли и текли по лицу. Она чувствовала себя беспомощно и неловко под сердитым взглядом тетки, ощущая, что если не перестанет плакать, только разозлит ее, и без того ворчащую. - Да что - рынок, тетушка!.. - Лидия в сердцах махнула рукой, - конечно, сразу сюда, потому что где же еще им быть, если не здесь? - она посмотрела в пол, чтобы лишний раз не показывать свое заплаканное лицо - ей особенно не нравилось, как оно выглядит после слез, - сама посуди.. Лидия помолчала: - Константин никогда бы не бросил Адриана, ты сама знаешь, - она, наконец, подняла глаза на тетку, - и если у нас в деревне, не приведи боги, действительно чума, обязательно бы увез его подальше оттуда. Рыдать больше не хотелось, и теперь взгляд Лидии растерянно блуждал по дому, не задерживаясь подолгу ни на чем. - Тетушка, - выдохнула она, и в голосе послышалась просительная нотка, - можно я задержусь здесь... на несколько дней... - больше всего боясь отказа, Лидия запнулась несколько раз, - вдруг они все-таки приедут... - и она слегка склонила голову, проявляя почтительность, прекрасно зная, что тетку задело именно то, что она ворвалась в дом и даже поздоровалась не сразу. "Тетка, конечно, вредная, но не настолько, чтобы не уловить в моих словах ожидаемых извинений и не смягчиться... - подбадривала себя Лидия, - оставит, не без сердца же..."
семья: Она уже склонила голову, чтоб сказать "ааа, вот видишь - сразу, и неслась как угорелая всю дорогу, конечно обогнала, вот не завтра так послезавтра...", но только рот открыть и успела - ну никакого почтения к возрасту! Балаболка! "никогда бы не броооосил, никогда бы не бросил, да что ты о мужиках знаешь, растяпа, все со своими рисуночками....!" - Да мо-жешь ты по-мол-чать! - она остановилась наконец и затрясла разведенными руками, вот молодежь! Сами напрашиваются, слова вставить не дают! В кого только. - Во, как оно без присмотру-то, - закончила мысль вслух и снова пошла. - Все им жизни самостоятельной, все отдельно, - бухтела по пути в триклиний, - небось от меня бы без вести не ушел, одна на рынке другая дома, иди, упрямая, выпей мака!- велела, приведя к столу, где уже Мелантий расставил холодную баранину и обещанные фиги. - Мне тут рыданий не надо, пока мы их дождемся! Сядь! Ешь давай. Или так и собираешься ныть, и с носом распухшим к мужу выйдешь?.. Куда ему торопится, тоже, небось, самостоятельный, все лупанары по дороге проверит. Кому чума, кому повод причандалы свои проветрить... охохонюшки... сына поволок, сколько ребеночку, насмотрится... Разве ж у мужика разумение...
Лидия: От последних слов тетки Лидия так и вспыхнула. Щеки заметно порозовели. Перед ней - словно было вчера - предстали все годы жизни здесь, переполненные вот такими ехидными замечаниями. Все прежние обиды наслоились на свежую, и Лидия заговорила, сдерживая раздражение: - Я достаточно знаю мужа, чтоб быть уверенной, - руки ее едва заметно подрагивали, - он никогда бы не взял Адриана, когда... - и она замолчала. "Что толку ей что-то доказывать? Все равно будет говорить, что говорила", - Лидия переплела пальцы опущенных рук, покрепче сжала и последовала за теткой. - Хорошо. Я поем, - только и добавила она, коротко и просто. Ни сил, ни желания о чем-то спорить не было. Лидия села и при полном отсутствии желания принялась за баранину. Кусок не лез в горло, но поесть было нужно. Тем более, что она не помнила, когда ела в последний раз и ела ли вообще. "Может, и обогнала... В любом случае - надо ждать. Больше-то все равно ничего не сделаешь", - ей стало пронзительно грустно от этой мысли и она целиком погрузилась в молчаливое оцепенение.
семья: - Да знаешь, знаешь, - согласилась она тоном "о чем с тобой говорить", уселась, налила наколдованного Мелантием сонного зелья, а самого еще позвала и себе вина принести попросила. Но где было удержаться, когда эта знающая дома ни мужа ни сына ни денег не нашла: - Когда бы он не взял, за что бы он не взял... а вот посмотришь. Не сразу, потом увидишь. Думаешь, ребенок не понимает ничего? все ребенок видит, и вот как ты сейчас к старшим, так и он к тебе потом, как муж с тобой - так и сын будет, на кого ж ему смотреть, как не на родных отца с матерью, он же покуда не "самостояяятельный"! - ехидно протянула последнее слово, потанцевав руками у висков. Мелантий налил вина, она отмахнулась, разбавила и широко разинув рот откусила целую фигу с хвостика - чтоб не пачкаться медом. Пока она на пару с Лидией жевала в триклинии было так тихо, что птиц в перистиле было слышно.
Лидия: Лидия едва слышно вздохнула. "Ни-че-го не изменилось..." - заключила она, но без злости, а скорее устало. Те времена, когда она злилась, прошли. Впервые столкнувшись с теткиным.. своеобразным представлением о жизни, Лидия проплакала всю ночь, тайком от всех. "Я просто отвыкла от нее. Ничего", - и, не сразу выйдя из раздумий, ответила: - Ребенок видит. И характер его - мягче отцовского, - своими рассуждениями тетка заставила ее сравнить Константина и Адриана, чего Лидия не любила, а потому обычно избегала делать, - а по поводу самостоятельности... Адриан самостоятельный, - договорила, чуть поджала губы и выпрямила спину. "И без тебя все знаю. Я и так делала и делаю все, что возможно... Что я еще могу, если когда влюбилась - был один Константин, а замуж вышла - стал другой?.." - Лидия какое-то время беспокойно теребила краешек одежды, потом заметила за собой и аккуратно переложила руки на стол, коснувшись его сначала локтями, а затем кончиками пальцев. Слышно было птиц, и она, сразу откликнувшись на щебет всем своим существом, и просветлела, и погрустнела одновременно. Пока тетка ела и пила вино, Лидия в этом пении пыталась найти хоть какое-то успокоение для своего ноющего материнского сердца. Но все только сильней перемешивалось и не отпускало: дорога, страх за Адриана, мысли, куда его мог повезти Константин, тревога и усталость... "Потерпеть... Остаться одной и, наконец, поплакать... без посторонних глаз", - и чтобы снова не подступил ком к горлу, Лидия поспешно отпила принесенного Мелантием мака.
прислуга: - Узелок-то, узелок-то куда ложить? В кубикулу еёную чтоль? - не выдержала старая Ефросинья, у которой косточки болели куда как меньше при движении, а не при стоянии у стенки, как сейчас вот. - На порожке прям скинутый, чуть не попёрли... а ежели бы я подметать не пошла? - ворчала раба, обтрясая невеликие пожитки.
семья: - М! - обернулась она к рабе, растирая сладость во рту, - в кубикулу, в кубикулу. И приготовить там надо, и подушечку мятой набить... и водички в купаленку, подогреть слегка, чтоб не кипяток, а освежало, с дороги женщина. Чтоб приятной прохладности, а не как тебя в молодости с утра поднимали. А ты фиги попробуй. Мед, он тоже успокаивает. Приедет Константин с ребенком - успеешь еще и настрадаться, и напереживаться - а то я не знаю этих самостоятельных: если не мамакают на каждом шагу, то поди угляди в какую норку закопается и на каком дереве повиснет вниз головой, дело такое. Так что отдыхай, пока можно.
Лидия: Лидия только руками всплеснула: "Конечно, - узелок! Кто бы о нем вспомнил? Тут не до узелка..." - И как это я... Все - от волнения, - она слегка улыбнулась, смущенно и одновременно радостно, потому что не поперли, - спасибо, Ефросинья, - она бросила ласковый взгляд на прислугу, - спасибо, тетушка, отдых и правда не помешает. Аккуратно, двумя пальцами взяв фигу и так же аккуратно откусив кусочек, Лидия зажмурилась от сладости. Маковое зелье вкупе с усталостью начало действовать, и захотелось спать. "Сколько же я не спала? - попыталась вспомнить Лидия, - в стабуле почти не сомкнула глаз, в дороге - тоже..." Она открыла глаза, несколько раз быстро поморгала, чтоб встряхнуться, доела фрукт и встала из-за стола: - Купальня была бы в самый раз, тетя, ты - чудо, - и не обманула, потому что действительно испытывала благодарность, - а после я, с твоего позволения, немного вздремну с дороги... Пройдя несколько шагов в сторону купальни, Лидия обернулась: - А фиги с медом у тебя, как всегда, самые вкусные, - и это тоже было правдой, как и почти единственным для Лидии хорошим воспоминанием об этом доме.
семья: - Вот, - дернув бровями, кивнула тетка от самой поясницы, и встала из этого поклона. - А то лишь бы перечить. Вот как раз искупаешься и готово тебе все будет. Отоспаться, думаю, надо за всю дорогу - не железная. А там глядишь и муж-объелся груш подтянется - не к утру, понятное дело, может, среди дня или вечером, куда ему гнать-то было, уехал от чумы и уехал, красиво слева, красиво справа... не завтра так послезавтра. А сама пошла дошивать. Шила и улыбалась, и прямо так хорошо стежки ложились, один к одному, один у одному - словно глаза помолодели.
Лидия: Лидия только улыбнулась левым уголком рта, едва уловимо, на частично долетающие до нее теткины слова. В купальне она предпочла остаться одна, разделась без посторонней помощи и медленно зашла в воду, наслаждаясь тем, как она постепенно остужает все новые участки тела. И без того сильная усталость с дороги удвоилась, так что стало, казалось, даже тяжелее двигаться. Лидия легла, вытянула в стороны руки и зажмурилась. "Наконец-то одна... - подумала она, - как же хорошо..." - однако это непродолжительное блаженство, капля по капле, стала сменять печаль. Лидия открыла глаза и задумалась, так, что меж бровей пролегли две небольшие, но заметные складочки: "Не завтра, так послезавтра... дааа, хотелось бы верить. А что, если заболели - и даже не едут? Или их не выпустили? А, может, вообще на дороге встретили кого-то... и Константин один, еще и с Адрианом, а их, может, пятеро... или семеро..." - Лидия тяжело вздохнула, и глаза опять наполнились слезами. Она сморгнула их, чуть наклонила голову и умылась, на пару мгновений задержав руки на лице. "За что мне все это? Неужели я мало..." - и она расплакалась, сначала беззвучно, просто давая слезам течь по лицу, а потом со всхлипами, сдерживаясь только когда протяжными звуками прорывался голос - чтобы никто не услышал... ... Просидела, наверное, долго, потому что вода стала заметно прохладней. Уже не плакала, а так, пыталась спровоцировать себя еще на чуть-чуть, чтобы за один раз вытравить из себя и страх, и беспомощность, и тоску. Но больше не смогла. "Лицо теперь красное, - как-то неопределенно подумала Лидия, - так, умыться, и, главное, не тереть", - и стала плескать воду на лицо, стараясь почти не прикасаться к нему ладонями. Наконец, встала, отдышалась и кликнула прислугу. В кубикулу вошла уже совершенно опустошенная, легла и забылась ровным и глубоким сном.
Ликург: 24, август, ночь >>> Капуя. Торговые ряды Чувствуя как слабеет, борясь с головокружением, Ликург подполз к двери и рукоятью меча стал долбить по ней что было мочи. Потом, уже обессиленно, сполз спиной по стене…Только мысль, сквозь гул пульсации крови в ушах… «Держать…держать…не отпускать внимание…» И откуда-то пришедшая, завороженная хороводом звезд… «Какое небо…»
семья: ...так и просидела до темноты, спохватившись только когда глаза снова будто стали старше. На самом деле просто смеркалось. Нужно было поужинать, чтоб уснуть, оно и не хотелось, а не поешь и ворочайся потом полночи до утра и все равно подымайся заморить червячка, а там и петухи пропели и завтракать собирай. Она долго возилась на кухне сама, недовольная ничем скорей по привычке, чем по заслугам, придумала себе новое блюдо, чтоб аппетит разохотить, и, пожевав немного, отправилась почивать. Когда вдруг раз - и в двери стук! Разоблачиться не успела. - Боги всеблагие! - пробормотала она и сама ринулась к порогу, отталкивая неуверенного привратника, которому "радоваться" среди ночи казалось нечему. - Да уйди ж ты, бестолочь, раз уж у самого руки отсохли! Константин с дитем прибыли! Она размахнула дверь, расширила глаза в пустую ночь и с той дерзостью, которую пробуждает испуг в людях определенного склада, высунулась и огляделась по сторонам, подавая знаки привратнику за спиной: - А ну выходи кто тут балует!.. Всеблагие боги!! - тут же вырвалось у нее при виде привалившегося к стене. - Никак пьян нализался! А мальчишечка-то где?? Привратник, слыша такие речи, вложил в требовательную руку лампу. Встревоженная матрона сунула лампу в лицо Константина и снова воскликнула: - Всеблагие боги! А ты еще кто такой?
Ликург: ... дверь распахнулась, и Ликург услышал женский тревожный голос, зовущий кого-то... Сил что-либо ответить уже не оставалось. "Угу... Похоже, не меня здесь ждали... Вот только старой ведьмы не хватало на мою лысую голову..." - подумал он и потерял сознание.
семья: Приблудный не ответил и завел глаза. - Ну и мужик нынче пошел, - пробормотала она, разглядев кровищу, - чуть тебе поранился и сходу - брык! Но смягчилась, подозвала привратника, рассматривая непростую одежду и украшения, насколько позволяла лампа. "Ты смотри-ка, не ободрали..." - А ну! Неси его в дом, и коняку пристрой, убредет - не расплатимся... - заголосила было: - Ефросиинья! - да опомнилась. Меньше всего хотелось разбудить Лидию, преждевременная надежда, охи-ахи поднимутся, да и вообще незачем замужнюю женщину молодым гостем смущать. Привратник поволок пришельца подмышки пятками по полу, разбуженная Ефросинья пришлепала, со сна в кровяку вляпалась и, охая, подобрала подол и потрусила будить Мелантия и нанести огня и воды - помыть. - А следы-то, следы! По всему дому растащит, старая... - руку в бок, бурчала хозяйка, освещая темнеющие на полу отпечатки левой босой ступни. Потом вздохнула, повернулась закрыть двери и подумала с недовольством, что вот так вот и Константина с дороги могли где-нигде свернуть - дури в голове много, сам ввязаться не побрезгует. К полуночи разоблаченного и отмытого незнакомца уже кое-как подлечили и перевязали своими силами - Мелантий как повар справился, только и того что тут не разделывать, а зашивать пришлось. А уж чем это мясо приправить, сообразил без подсказок. Она не стала уже досматривать, хорошо ли сделали - нужно было с утра при уме проснуться - выпила медового... ... и все равно ворочалась почти всю ночь:снилось непойми что.
Лидия: 25, август, утро Лидия проснулась от какой-то толкотни за дверями кубикулы и звука голосов. "Чего не спят-то в такую рань?" - удивилась она, слегка нахмурившись, что разбудили, и подумала было снова уснуть, но возня в доме не прекращалась. Четыре дня все было так спокойно, что аж тошно. Ни Константина с Адрианом, ни новостей... Как будто это день ее приезда замер на месте и ничего не меняется. Но она все равно каждый день упрямо ходила на рынок - послушать, вдруг выяснится что. Потому что не могла не ждать и дома сидеть сложа руки - тоже... А тут вдруг - это неестественное оживление. Такое, что сейчас она решила: шум этот ей только приснился. Лидия медленно повернулась на бок, подложив ладонь под щеку, и прикрыла глаза. Но слух настойчиво улавливал какие-то передвижения, охи и шорохи. "Случилось что ли что-то?.. Может, тетке дурно?.. - Лидия села на постели и сонно прислушалась, - так и есть, ходят, суетятся... Надо пойти... - и уже когда встала с кровати, это недоговоренное "посмотреть" сменилось на другое, наконец, дошедшее, - боги!.. да это же... муж с сыном, наверно!.." Лидия наскоро оделась, успев все-таки поглядеться в зеркало - больше по привычке, чем чтобы что-то действительно рассмотреть, - поправила волосы и выпорхнула из кубикулы: - Тетя! - позвала она звенящим от волнения голосом, - приехали? "Ведь приехал же кто-то?.." - спросила саму себя, боясь поверить и ошибиться.
семья: ...ну и разумеется она проспала. В доме уже все кувырком носилось, а она только глаза продрала, с мыслью: "вот, Ефросиния, не девочка уж вроде, а мужика нового в дом притащили и понеслась душа по елисейским полям..." С трудом, стараясь не торопиться, поднялась и пошла умываться, как была в домашнем - ну и очухался, предположим, гость, ну и выполз в атрий, так что ей стесняться хитона - она его не украла, а насчет того что там на нем нанизано было всякого еще неизвестно, а известно только, что спросонья человеку на глаза лучше не попадаться, особенно если ты вчера в обморок брякнулся. Она умылась в купальне холодной водой, воспряла духом, набрала в грудь побольше воздуха чтоб позвать Ефросинию, но нашла одежду приготовленной, довольно кивнула, махнула рукой: "эк, новая игрушка им! Обо мне старой кто вспомнит!" и оделась сама. И пошла проверить, ради чего оно там все гремит, не обратился ли пришлый во что-то несусветное. - Мелантий, ты и не ложился поди? - спросила, наткнувшись на повара, и не успела спросить, что на завтрак, как слух резануло встревоженным вскриком племянницы. Она аж вздрогнула и засомневалась: - Приехали? Не знаю, пойду посмотрю, - а у самой аж сердце зашлось. А ну как упала в сон перед рассветом, и прозевала, а ее разбудить пожалели. Охх, достанется кому-то. Но ничего подобного. Ни в одну комнату слуги не носились. Пришлый раненый не приснился. Она оглянулась в дверях на Лидию и сказала: - Нет никого, - сердито.
Лидия: "Нет никого", - и упало все, зря понадеялась, себя только растравила... - но отчего-то же бегают все?.." - А что за шум тогда? - так и застыв на месте, спросила Лидия, - что случилось? - она глянула на явно только вставшую тетку, - "сама едва проснулась, едва дом оглядела - откуда знает?" - на растерянного Мелантия, очевидно, на ходу пойманного, снова прислушалась к общей домашней суете: - Плохо что ли кому?
семья: - Никому не плохо, - поджала губы, не собираясь тут перед молодухой чужого мужчину светить. Но что-то же сказать было надо, она же еще не проверила, только встала, может, где пятнышко недомытое осталось - так тут такое начнется - триста спартанцев со своей немеркнущей славой тихо угаснут в веках своих там где-то. - Так. Недоразумение. Ни имени, ни голоса даже еще не слышала, кто такой - эдил будет разбираться. После завтрака пошлю Мелантия... или лучше вон Ореста - все равно делать нечего целый день, только спит. Кошкин сын. И отрезала себя и Лидию от комнаты решительно, хотя и тихо закрытой дверью.
Ликург: ...очнувшись, не открывая глаз, прислушался к ощущениям. Сильно кружилась голова, во рту противный металлический привкус... да и не мудрено, столько крови потерял, хорошо - живой остался... А вот слабость - это плохо, это не ко времени... Чувствуя себя медузой, выброшенной во время шторма на камни, Ликург прислушался. Два женских тревожных и возбужденных голоса и одно мужское растерянное бормотание... Ну, хорошо хоть подыхать не бросили. Боль в туго перебинтованной ноге пульсировала и мешала думать. "Боль - это нормально, это знакомо... Выживу - расцелую эту старую...женщину, что дверь открывала". Привычным усилием воли создал кокон нечувствительности вокруг источника боли, сосредоточился на дыхании и уснул.
Лидия: Тетка стала между ней и дверью так, что ни пройти, ни хотя бы заглянуть - кто там. Лидия все равно инстинктивно привстала на цыпочки, слегка вытянув шею, и посмотрела поверх теткиного плеча, но та уже быстро, хоть и тихо прикрыла дверь: - "Кто такой"? - это что, мужчина? Как он сюда попал? - удивленно спросила Лидия, не особо вообще понимая, в чем дело. Мгновение подумала и поинтересовалась прямо, - скажи, это точно не Константин, ты ничего от меня не скрываешь?
семья: - пффф! - скривила лицо. - Я из ума выжила, по-твоему, что Константина в лицо не узнаю?.. С чего бы мне тогда эдил понадобился. Как оказался. Через двери, нелегкая принесла. Выходить будешь - не вступи, я еще не смотрела, может там все вымазано... Не напомнишь так и не заметишь, как в черепки зароют! Шаляй-валяй, трава не расти. Ну, что ты стала-то, могу я пройти? Время уж, поди, завтракать. И тебе тут нечего делать, пойдем в триклиний.
Лидия: Лидия поспешно посторонилась, пропуская тетку, и украдкой оглянулась на дверь. "Нелегкая принесла".. бывает же.. ждешь одних, а тут..." - она на несколько мгновений задержалась у двери в нерешительности, вздохнула и пошла-таки за теткой в триклиний, по пути обдумывая услышанное. Вдруг стала, немного округлив глаза - смысл слов дошел - и встревоженно спросила у теткиной спины: - Не вступи? Там что... кровь? Он что - ранен? "Боги... Этого еще не хватало, - распереживавшись, подумала Лидия, - хоть бы Константин с Адрианом целехонькими добрались..."
семья: "началоооось" - подумала она. - А то бы я целого-невредимого бродягу в дом пустила. Сейчас, милочка, не те времена, когда гостей спрашивали: а вы не разбойники часом? и гости могли правду ответить. Да и что-то мне не верится, что когда-то такие времена бывали. Пойдем лучше, там Мелантий по яичку сварил, хлеб свежий почти, вчера при тебе пекли, паштет рыбный, паштет гусиный, - завлекала, - орехи с медом, орехи с оливками и сыром... "Мужчина. Вот, незадача, и хоть бы при годах, а то молодой, и звать никак. Одиссеев мне тут не хватало".
Лидия: - Я, тетя, как раз этого и боюсь, - честно призналась Лидия, - ведь кто-то же - ранил... Константину с Адрианом еще ехать, мало ли что... - она даже думать не хотела, что. Прошла в триклиний, села, локти в стол уперла и руки в замок сложила. Так и сидела, думала: "Что ж творится... То одно, то другое... И все - на нас. Провинились мы что ли в чем..." - Лидия вздохнула и глянула на тетку: - Я поем и на рынок схожу. Может, новости есть... - "теперь и на рынок иди - оглядывайся..." - ограбили его, или ранили только? - спросила она про не пойми кого.
семья: Ей самой кусок в горло не лез, и желток вареного яйца она разжевывала долго, точно это был сушеный абрикос. Куда-то слюна делась. - Какая гадость эти вареные яйца. Я когда их ем прямо задыхаюсь, - пожаловалась, прочавкавшись. - То же самое с творогом, если рассыпчатый, хоть плачь. Так уже нужно осторожно и понемножечку. Вкусно-то вкусно, но так распыляется во рту, язык вязнет. Ты с соусом, с соусом, я все время забываю. И, как на рынок пойдешь, посмотри гарума хорошего. Местные не умеют делать, я только свежую рыбу всегда беру у наших, а гарум привозной. И, смотри там, чтоб не заветренная была, лучше живая, поняла?.. Боится она, - не заметила, как соскользнула в волнующую тему и, противореча себе, принялась ворчать: - Да было б что серьезное - враз бы прибежали уже под подол. Я вон по дочкам сужу: как молчат - значит все хорошо. А как придет письмо - только и радости, пока не откроешь: с первой строки какая-нибудь неурядица, то деньгами помочь, то муж рабыньку где-нибудь прикупил, то, прости за такую прямоту, внук в постель ссытся в двенадцать лет. Этот, вон, весь в каменьях да в золоте, видно, купчишка, встретили так его конь вынес, а Константин рубака бывалый.
Лидия: Послушавшись совета, Лидия потянулась за соусом. Еды особо не хотелось. Съела одно яйцо да немного оливок с сыром - и перехотелось совсем: - Поняла, - легонько кивнула Лидия и встала из-за стола, но от теткиных слов села опять: - Купец? - она слегка округлила глаза: "А-ну, как не досчитается чего - потом и не расплатимся...", - а конь его где? Конь-то, наверно, дорогой... Лидия спустила одну ладонь со стола, поставила ее чуть позади себя и, опершись, задумалась на мгновение: - Сильно он ранен? - спросила и подняла на тетку голову, - а Константин-то бывалый, но с ним Адриан... Как отбиваться-то, когда с ребенком?.. - сказала и смолкла - сердце зашлось.
семья: - А с Адрианом и злее будет. Раз уволок с собой, небось, на дороге ему не попадайся теперь, - с нажимом возвысила голос тетка. После этих слов захотелось повременить с эдилом и сперва купца расспросить. - Сильно там, не сильно! Мужчины народ хлипкий, не рожающий, чуть больней занозы и уже готов. Что уселась-то? Кушай, не сиди тут зря. Вот, сказала на свою голову! Да какое тебе дело до чужого мужика-то?.. Забудешь все, придешь с рынка как Эвандер - тот ворон считает, себя не помнит, а ты смотри у меня. Честь должна быть у женщины, а не жалость к бродягам всяким. То еще повезло тебе с Константином, дитя не бросил.
Лидия: - И то верно, - без охоты согласилась Лидия, а скорее, чтоб саму себя убедить в правоте теткиных слов, - да я уж наелась, тетя, спасибо... Она встала во второй раз и с легкой досадой продолжила: - Про честь свою я и не забывала. А дело мне до него такое же, как и тебе - он в нашем доме. А мы и знать о нем ничего не знаем. Ты бы приказала его в чувства привести да порасспросить, - сделала паузу и прибавила тише, - ну, и жаль немного... По-человечески. - И, опасаясь, как бы тетка не прибавила чего покруче про ее жалость, сменила тему, - на рынок бы с собой кого-нибудь взять - одной-то пока ходить, наверное, не следует...
семья: - Ишь ты умная какая, тетке указывать, - пробурчала себе под нос, - ты его поди еще приведи в эти самые чувства!.. Жалко ей по-человечески. Не знаю я еще, что за человек, может, поделом. - лицо у нее сделалось такое, будто она случайно мышь проглотила, но выдавать конфуза не хочет. - А Ореста возьми, возьми, хоть проснется когда-никогда, не самой же, правда, рыбу с рынка тащить. На что он нужен среди дня в доме на воротах, для красоты я и сама постою, - и намазала себе ложкой на хлеб паштета.
Лидия: - Да и не указываю я, а так, на всякий случай, - проговорила Лидия, - две-то головы - лучше... - "началось..." - и вздохнула. Бросила неопределенный взгляд в ту сторону, где находился все еще неизвестный, быстро, но легко удалилась от стола и кликнула Ореста. "Пока ходить будем, может, и сам очнется... Вот и узнаем, кто он и откуда, - решила Лидия, и подумала с надеждой, - хоть бы на рынке новости были..." >>> Капуя. Торговые ряды
семья: Едва за Лидией закрылась дверь, тетка встрепенулась и забегала. Сперва к двери, за которой лежал приблудный, потом на кухню, от внезапной нерешительности почти тихая: - Мелантий, что у тебя там к обеду делается? Ты там сделай, чтоб пахло, ну, уточку там с травками, и как будешь суп варить, варева отлей чистого, без овощей, только чесночку так немного. А сама намочила салфетку в уксусе, прихватила кувшинчик воды похолоднее и пошла к гостю. Села на край ложа, присмотрелась и оробела. Бледное лицо - "смилуйтесь боги, чисто мертвец!" - некоторое время держало ее в сомнении, а потом, увидев, как слабо поднимается от дыхания грудь, она вдохнула поглубже, отерла весь бритый череп и щеки, похлопала глазами: "ущипнуть его, что ли?" и брызнула холодной водой. То есть, на самое неприятное решилась. Так что помассировать мокрыми и холодными пальцами уши можно было уже без опаски. - Ну, давай уже. Очнись, герой с большой дороги. Занянькаюсь тут и дождусь, чего доброго...
Ликург: Из блаженства забытья его выдернули, в буквальном смысле, за уши - чьи-то холодные, мокрые пальцы бесцеремонно их растирали и разминали. От неожиданности Ликург вздрогнул, открыл глаза и попытался встать. Ногу резанула боль, замутило так, что не подводило б брюхо с голодухи, непременно заляпал бы форму содержанием... Откинувшись на постель, посмотрел на бесцеремонно разбудившую его женщину, и сказал: - Мир в домус, хозяюшка. Да продлят всеблагие боги твои дни. Мое имя - Ликург. ...и, улыбнувшись, добавил: - Не страшно так за уши дергать? Вдруг оторвутся..?
семья: - Ть! Куда! - тихо испугалась она в надутые щеки и губы трубочкой, расширяя глаза, и отпрянула, чуть не вскочив. - Ану... Гость тоже отпрянул - обратно на подушку головой, и обратился как порядочный человек. А потом решил с какой-то стати, что с ней можно шутки шутить. - Не отвалятся, - отрезала, поджав губы. - Ишь ты нежный какой. А вот ты мне что скажи... - она засомневалась, сложила руки на коленях и пожевала слова, прежде чем произнести: - Это тебя где встретили-то? Помнишь, кто, какие?
Ликург: - Помню и кто, и где... Мне ж ногу подранили, а не голову, - усмехнувшись, ответил Ликург. - На дороге, у торговых рядов напали. Четверо, по ухваткам - разбойники. Да там двоих найти уже должны были... Когда конь выносил, я в суматохе срубил их случайно. ...и добавил: - Ты б, хозяюшка, крикнула кого из слуг, водички принести... Уж больно во рту пересохло. Да представилась, чтоб я знал, кому жизнью обязан. Сколько я в беспамятстве провалялся?
семья: Она и пошла, с достоинством встав и думая: "так сразу и скажи ему, кто такая. Благодари богов, что такая тут оказалась, не я к тебе под дверь приползла, имя пытаешь, Ликург - с неба бух, откуда, куда, чей сын..." но сама была уже несколько успокоена и кликнула, распахнув дверь, да так и оставила открытой, чтоб как только на кухне запахнет вкусным и мясным, сюда тоже дошло поскорее и разбудоражило аппетит. - Ниоба я, дочь Никострата, честная вдова Мезия Метты, в его доме ты сейчас и вкушаешь покой после беспокойных своих дел. Ефросиния принесла чистой воды и меду, на всякий случай. Тетка налила, ложечкой помешала каплю ароматного и поднесла стакан к губам болящего.
Ликург: Напившись, Ликург отвалился на подушку и прикрыл глаза... "Так, что мы имеем... Недели полторы на восстановление - раз. Дом большой, богатый... Возможно, муж хозяйки был или купцом, или из патрициев... Значит, могли остаться старые связи - два. Но какая-то она нервная, настороженная, когда меня нашла, явно ожидала кого-то другого - три... Ладно, раз уж звезды таким раком встали, то почему бы и не..." - Ну что ж, Ниоба. Отныне ты всегда можешь рассчитывать на мою голову, мои руки и мой кошелек. Клянусь честью, что не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье, никому, переступившему твой порог с благими намерениями. Кстати, я верхом был, пока не свалился столь бесцеремонно к вашей двери. А такая мудрая женщина, как ты, не могла, позаботившись о всаднике, оставить его коня. Ты не могла бы послать слуг, там, в седельной сумке, верительные грамоты... В некоторых случаях свитки говорят о человеке больше, чем он сам, Ниоба...
полная версия страницы