Форум » Окрестности » Конюшни Авдиев (продолжение 1) » Ответить
Конюшни Авдиев (продолжение 1)
Марк Иппократ: Шесть миль от Рима по Остийской дороге. Небольшое одноэтажное добротное строение, обросшее жилыми пристройками в связи с расширением дела и увеличением количества слуг. Два колодца на общей территории - почти бассейн для сбора дождевой воды в атрии и собственно колодец, с грунтовой, более поздний, за домом, выше от реки, в молодом полудиком яблоневом саду. В дом через колодец проведена проточная вода из близко расположенного источника. С городской системой водоснабжения не связано. Купальня - сам бассейн довольно глубокий - в полуподвале, балкончик как раз над ней. Собственно конюшня животных на 50. Загон. Налаженная система стоков с отводами в сторону реки. Над одним из стойл живет семья неясытей. Охраняется собаками. [more] Роза Серториев. Аргентум. Пегас Гнея Домиция. Белая квадрига: [/url] [/URL] [/URL] , старик уже. , Легкий [/more]
семья: - да нет мне никакого дела, - перебил вздохом, отклоняя сморщенное лицо, - с кем ты ложишься. До тех пор пока тебе полную сраку репы не напихали. Ты уязвим, а я тебя не на рынке купил... И через тебя уязвима вся семья. Может, тебе невдомек, но мне и Марсий с Терцием дороги, и мать! вашу я люблю, и себя, не обессудь, не числю в последнюю очередь, - хотелось чтоб это звучало все веско, да что-то случилось где-то по пути от сердца к устам, дерьмо какое-то, жалость к себе, не иначе, и он дошептал: - Я все сказал. - И отмахнулся. С отмашкой вернулась власть над голосом, взглянул устало в лицо сыну и принялся вбивать кулаком в ладонь: - Прячь, где хочешь. Изворачивайся, как угодно, но чтоб я знал. Чтоб я не был, блядь, последним, кто понимает, что происходит. Есть что сказать?..
Марк Иппократ: Куда девался старик, который только что глотал слезы, которого только что так и подмывало спросить, что из этого правда - боль эта его или Спурий, будь он неладен. Марк помотал головой. Меньше всего он ожидал, что отец предстанет как союзник. Тем паче в такой своей ипостаси, узнаваемой. Теперь все стало на свои места.
семья: - Иди.
Марк Иппократ: Он и пошел; Страж, виляя хвостом, сунулся под руку и аж взвизгнул от пятерни по загривку. Марк вскинулся на Перехвата, молча развернул и прогнал пару раз вокруг конюшен и сада - так, раздраконить. Поставил потом у коновязи, расседлал, но распорядился не трогать, а Харона увел за дом под Сципионову каморку, где и лег сам. Игра начинала нравится. Заполночь завозился Дерзай. Нет, дикарь не мудрил, нет, скормил ему мясо, в загон не сунулся, на Перехвата взлетел как был без седла - вот потеха была бы, вздумай тот заржать - Кальп, собак придержи, не ссы, так задумано. Да чем я рискую - ногу сломать Перехвату? он окрестности лучше тебя знает, - садясь в седло и отпуская Харона вольным аллюром вдогонку. Полная грудь ветра, кровь в висках, кости брошены, только бы рыжий шею себе не свернул. Дерзай, развеваясь ушами, кинулся было следом. Варвар улепетывал, словно знал, куда. Марк поднажал, чтоб отрезать ему дорогу к рощам и обнаружил себя скорее, чем рассчитывал. По спине беглеца прошла волна и теперь он мчал, казалось, не касаясь хребта седалищем - с такой силой стискивал ногами бока Перехвата, а конь будто и седока на себе не чуял. Харон поотстал, нечего было и тягаться с бешенством, но на стороне Марка было знание. Ни от местности, ни от животных ничего не пришло сверх ожидания: Перехват нарезвился, сбросил скорость и принялся выпендриваться. Правда, у варвара на кону была жизнь. С этим трудно не считаться, даже если ты бешеный. Сказалось, конечно, все, в итоге: истощение, усталость, чужая ночь, неизвестность направления и ошейник как воплощение здравомыслия. Оседланное бешенство закружило, храпя и кусаясь, вздыбилось, отбрыкнуло и снова вздыбилось и снова пошло винтом, и Марк уже подбирался с веревкой, когда Перехват опять всхрапнул и понес, закинув голову. Варвар держался как равный ему в безумии - ему уже было безразлично, уйти или умереть. Но Перехват потерял преимущество стремления, и Марк уже не отставал. Накидывая веревку ему на шею, словил кулаком в лицо и резко остановил Харона. Перехвата развернуло красивым взмахом крупа, и перед Марком взмыли к луне два оскала: британец и теперь усидел. Поднял на дыбы Перевхата и пошел грудь в грудь. Харон не растерялся и ударил под углом. И безумие наконец распалось надвое. Марк скатился с седла в драку. Исход ее был предрешен и она не затянулась. Варвар метко втыкал кулаки, но захвата не пережал и заломленная рука убедила его, припечатанного ухом к земле, что могло быть гораздо хуже. Трава забивалась в рот, во второе ухо дышал Марк, лежа у него на спине. Дышал ничуть не легче чем он сам, но отходил быстрее. Слабела хватка, а у варвара еще не было сил. И внезапно клацнул и перестал давить ошейник. В ошейниках, по мнению Марка, смысла особого не было, поэтому он считал, что они должны запираться на ключ. Собственно, он стоял уже над поверженым с ошейником в руке, и варвар перевернулся на спину. В глазах белым огнем горела луна, дыхание рвало легкие. Марк подал руку. Варвар долго ее не видел. Потом принял и поднялся. Еще задыхаясь, притянулся лицом к лицу, и улыбнулся по-волчьи: я все равно уйду. Марк улыбнулся в ответ и махнул головой: поехали. Светало. В прикухонной клети возились куры, Алкмена уже топила печь, кто-то выводил серую пару. Встретил Кальп. С вытянутым, как от нежданной обиды, лицом. Принял Харона. Марк кинул взгляд на безумцев... и одного отправил спать в сарай, другим занялся сам.
полная версия страницы