Форум » Окрестности » источник нимфы Эгерии. » Ответить
источник нимфы Эгерии.
Веста: одна из античных построек (в настоящее время — в черте города), — Грот нимфы Эгерия. Этот комплекс строений был сооружен в основном в I веке н. э., находился на вилле Эроде Аттико и служил купальнями. Он был снабжен несколькими подземными цистернами для воды. В древности стены грота были отделаны зеленым мрамором, а центральная ниша — белым. Лежащая в ней статуя венчала фонтан, наполнявший водой бассейн. Эгерия (лат. Egeria)- в греческой и римской мифологиях — нимфа ручья, проте-кающего через священную рощу Дианы недалеко от Рима. По одной из версий мифа, Артемида (Диана) перенесла в эту рощу Ипполита, воскрешенного Асклепием, где с ее согласия он женился на Эгерии и под именем Вирбия жил на берегу озера среди темных дубовых лесов, окруженных глубокими расщелинами. Впоследствии Эгерия была возлюбленной и советчицей римского царя Нумы Помпилия. Они встречались по ночам, и Эгерия просвещала его в делах государственных и религиозных. После смерти Нумы она так горько печалилась, что Диана превратила ее в источник. По преданиям, Эгерия обладала пророческими способностями. Считалось, что, как и Диана, она оказывала помощь при родах. В роще неподалеку от грота у Капенских ворот близ Рима, где из темной пещеры бил святой источник, посвященный Эгерии. Ежедневно римские весталки брали из этого источника воду для нужд храма Весты, перенося ее на голове в глиняном кувшине. Во времена Ювенала грот был выложен мрамором, и это освященное место осквернялось группами бедных иудеев, которые, как цыгане, вынуждены были располагаться на ночлег в роще. Можно предположить, что поток, впадающий в озеро Неми, (тогда - Арицийское озеро) — это и была первоначально сама Эгерия и что, когда первые поселенцы пришли с Альбанских холмов на берега Тибра, они принесли с собой культ этой нимфы и нашли для нее новое жилище в роще за ворогами Рима. Остатки купален, обнаруженные на земле святилища, и множество слепков различных частей человеческого тела, сделанных из обожженной глины, наводят на мысль о том, что вода источника Эгерии использовалась для лечения больных. В соответствии с обычаем, который до сих пор соблюдался во многих частях Европы, больные в знак надежды на исцеление или благодарности посвящали богине слепки больных частей тела. Уверяют, что источник поныне сохранил свои лечебные свойства.
Ответов - 98, стр:
1 2 3 All
Берганса: >>авг 25 вечер винная лавка через Белеццу>>> Осколки. Мир весь был в осколках, весь разбился, весь. Как мутное окно, как стеклянная ваза, каких много понаставленно в этих выкрашеных домах, внутри цветочки, фиги-персики, да еще золотишко бросают так на дно, небрежно, в пустую, не посеять. И на спине насыпано, и в руках, и в голове, и поперек горла, и под ногами, шагу не ступи, додумались. Босой. Он почему-то был босой. Почему он пришел босой? По всей коже остро хлопало, будто осколками еще и бросался кто-то, только они тупились о него. Глаз не открыть. О глаза не затупятся. Он попробовал отвернуться, его трясло от холода. И набрал носом воды. Едва отфыркался. Зато открылись глаза, и если им можно было верить, то это были вечер и дождь. Руки, на которые он попытался опереться, не держали, и он снова отвалился навзничь, не понимая, что случилось, отчего обмотан окровавленным тряпьем и где осколки. И почему он жив. Он же знал, что умрет. И он умрет, это так. Здесь. От холода и боли. От того, что ушла вся кровь. Кровь.... И тут он вспомнил, откуда знал, что умрет. И тут же понял что: "хер вам". Где-то там, в городе, где-то в своем вонючем подвале сидел на бочке и жил. Это собрало Бергансу из осколков и поволокло в сторону города. >>>>.дом лекаря Левия Теребраса.>>>>>>
Кайен: >>>>улица от и до 26 авг вторая половина дня>>>>>>> Здесь, видимо, и стоило искать исцеления. Сыро и свежо тянуло от воды, Кайен забрел, разувшись, и сел на скамье среди немногих, кто нуждался сегодня в лечении более, чем в зрелищах. Хотелось пить. Еще, правда, не настолько, чтоб стало все равно. Но потянуть в ладонях зачерпнутую воду к лицу и рассматривать ее было мучительно до наслаждения. Он нырнул в ладони. Вода стекла за пазуху. Хотеть... и не попробовать воды, капающей с губ. Даже не облизать губ. Потому что мало ли, какие болячки принесли сюда все эти люди. Источник, конечно, целительный, но желудок не обманешь. Очень простая игра - отложить на конец обеда самое вкусное. Загладив длинные волосы мокрыми руками, не из заботы о внешности, просто чтоб не падали на глаза, он пошел из воды нехотя, при каждом шаге вынужденный отряхивать плохо выжатый длинный подол. Долго сидел поодаль на траве, отирая босые ступни, прежде чем обуться. Еле заставил себя потом подняться, прикованный взглядом к световым волнам на зеленом мраморе грота.
Нуб: из дома-лавки Суламиты(через театр)>>> август, 26, вечер Спина, после трёхчасовой репетиции боёв с массовкой, давала о себе знать едва ощутимо, но Нуб решил упредить. От самого марсова поля, проходя близ Тибра, по которому сновали неугомонные лодчонки с товарами, катающимися богачами, бедными переселенцами, одинокими рыбаками, проходя центром города, где роскошь новых улиц сменялась убожеством старых пепелищ, а инсулы, вмещавшие в себе населения деревень, пытались устоять под грузом теснившихся в них, от самого театра и до Капенских ворот, Нуб думал только о том, что в этом городе пожаров, наводнений, лихорадки, грабежей и высоких цен, поднять ещё одного ребёнка и дать ему достойное будущее не всегда могут люди и много моложе него, старого негодного раба, и просил у бога сил, только сил, чтоб выдержать и завтрашнюю работу и все предстоящие. От того ли, что сердце в театре работает всегда вдвое больше тела, как бы тело ни трудилось, или от того, что, встав до солнца, он присел только на полчаса в обед, Нуб чувствовал себя старше города, кажущегося вечным. Но усталость, он давно это знал, всегда больше давит на дух, чем на спину. Со спины её можно смыть всего лишь водой целебного источника. А с души... и он молился, пока на темнеющем небе на начали проступать наброски того, кто превращает облака в лачуги и виллы, зверей и лица, диковинных существ и корабли, и гонит их по небу, стирая и рисуя заново, пока не сложится замысел, намёк, судьба, слово... У самой купальни, проходя мимо больных, раб помолился и за них, глядя на лица и невольно думая что болит у них больше - плоть или дух? Выражение смутно знакомого лица он не разгадал, но, вспомнив виночерпия Мецената, улыбнулся с коротким благословением и пожеланием каждого дня, которое люди бросают направо и налево не задумываясь о смысле слова: - Аве.
Кайен: - Аве, - улыбнулся в ответ, поднимая бровь, почувствовав - уж боги знают, чем - что слову придали вес, и осторожно вкладывая в ответ смысл, как всегда немного кокетливый. То ли возраст памятного по злосчастному пиру певца располагал услышать участие, если не призыв, сходный по форме с нотацией Понтия "ты слишком молод", но иной мотивом, то ли рабское его положение вынуждало черного человека находить радость где бы то ни было и вопреки всему, чтобы жить - и это вызывало сейчас удивление и почтение. Так или иначе, раздражающая формула "оглянись, если тебе нехорошо, и увидишь, что кому-то еще хуже" на этот раз почему-то сработала. Может быть, потому что не вспомнилась. - Ты хорошо пел, а я не вспомню имени твоего. Где ты взял слова?
Нуб: - Меня зовут Нуб. И хотел бы сказать, что мне нашептал их бог, муза или гений, но я беру их под ногами, как та девчонка, что подметает листву перед своей лавкой, сгребая щурщащие кучи, - пожал плечами нубиец, вспоминая как окликали египтянина. - А ты, если моя старая память меня не подводит, виночерпий Кайен. Благополучен ли ваш дом? После того пира на улицах рассказывают разное. Жаль, мне понравился твой благородный господин.
Кайен: - Понтий столь благороден, что не господин мне, - ответил Кайен, не хвастая, а признавая факт. Вздохом с лица сдуло кокетство, он отвел глаза вникуда, спросил на всякий случай: - А что говорят? - и пояснил, заглаживая и без того прильнувшую влажную прядь за ухо: - благополучие хрупкая вещь.
Нуб: - Говорят, что пир посетил принцепс. А после пира нашли двух убитых, - рассказал Нуб, смягчив народную прямоту выводов и думая, что так до сих пор и не нашлось времени открыть подаренные Меценатом свитки. Не до книг... и когда теперь будет до них. Виночерпию, который не считал себя в доме слугой, он сказал бы, что благо бывает разным и иногда благом бывают вещи, о которых сразу и не подумаешь... но это было не его дело и он сказал только: - надеюсь, по крайней мере, что этот великодушный человек в добром здравии.
Кайен: - Посетил, - задумчиво ответил Кайен, восстанавливая недосказанное логическое звено. - И этим воспользовались. Он помнил, как наливал и усмехнулся. Нет, что ни говори молва, на самотек такие вещи пускать нельзя. - За те годы, что ты наблюдаешь течение жизни, чего только не проплывет по этой реке... В какой срок обычно казнят пойманного убийцу, не знаешь ли ты?.. - он поднял взгляд, такой же задумчивый, и словно рассматривая поочередно глаза собеседника, перевел его. - Прежде внимания обращать не приходилось, теперь жалею.
Нуб: - Не думаю, что есть о чем сожалеть, если не приходилось задумываться над такими вещами, - покачал головой старик. - Это зависит от многого... кто преступник, каково преступление, в суд какого ранга он попадёт, сможет ли нанять хорошего адвоката, много ли дел в этом месяце у суда... и будут ли его судить вообще, - добавил негромко.
Кайен: - Да, - согласился Кайен, приподняв брови и уже пытаясь проникнуть в зрачки взглядом. Но ничем ему это не помогло, от ответа лишь слегка похолодело в желудке. Он мысленно комментировал предложенные варианты, о ранге суда, о возможности нанять адвоката, о... словом, его "да" подтверждало не все рассуждения, а лишь последнее. - Может быть, тогда... завтра. Или даже ночью. Он надеялся, что это скоро разрешится. И не мог определиться, лучше ли будет, если к тому времени у одноглазого выпытают правду. Ничего удивительного, что страшно было подумать о еде. И даже о глотке воды. Он спохватился, что говорит ненужные и непонятные вещи, и пояснил: - Я утром предоставил эдилу человека, который взял на себя вину.
Нуб: Он давно уже сбился бы со счёта сколько раз ему приходилось убивать ради любимых и близких людей, если бы не помнил каждое лицо. И тех, кто были до каменоломен, и тех, кто после, и недавних... Так же хорошо он помнил других - кого приходилось убивать защищая хозяев. Но по ночам, когда бессонницы в тёмной пустой каморке липли как смола, к нему приходили лишь те, чьи жизни он губил ради денег, азарта погони, суетной надежды выбиться в люди, дьявол знает чего ещё... Даже если они выживали. Даже если они жили до сих пор. Другим он ещё надеялся всё объяснить, за других он ещё надеялся оправдаться там, где неизбежна встреча и не наймешь адвоката... - Ты мог поступить иначе?.. - спросил он в которой раз... а оказалось - другого.
Кайен: - Мог, - медленно вымолвил Кайен, слегка даже удивленный, - я ведь успел подумать. На лицо выползла улыбка скабрезней той, что адресовалась бледному варваренку (потому что тоньше и о себе): - И все еще могу, - "пусть волею мстителя, чем своей", - правда, это уже ничего не изменит... если не думать о себе... Он невольно подобрал к груди руки, скрестил их было, но соскользнул вверх по плечу ладонью, будто в холод, и прижал губу пальцем, все еще не в силах оторвать глаз от лица собеседника.
Нуб: - Вряд ли... - подумав, ответил Нуб со вздохом. - Если, когда для оправдания человека, почитаемого всеми богом, пришлось обвинить бога... одного из богов, а вместе с ним и всех его последователей, никто ничего не мог сделать, что можешь ты? Нашли бы другого, чтоб пресечь слухи. Не добровольца. Если он раб или перегрин это хорошо. Его не будут пытать, просто приговорят. Что стоит слово раба или чужестранца? - усмехнулся невесело. Мимо проковылял на костыле одноногий, плечистый, молодой, по виду и повадке - легионер. Нуб посторонился, давая дорогу. И кивнул вслед: - Всегда находятся. Британия, Иудея... много их. Если гражданин - хуже.
Кайен: - Неприятно, - повел плечами Кайен, и будто описал этим словом свою улыбку. - Хотя... трудно сказать, что в конечном итоге принесет пользу. И вдруг понял, что это относится не только к общей картине, которую он... воображал, будто видит, но прежде всего к нему самому. - Почему-то я тебе не верю, - опуская голову, признал он. Это был, в случае нежелательного оборота событий, слишком заманчивый подарок. Взглянув исподлобья, от чего улыбка загадочным образом сделалась робкой, пожаловался: - а так хочется...
Нуб: Нуб долго смотрел египтянину в глаза, прежде чем сказал: - Говорят, выбор есть всегда. И я думаю, что это правда. Но часто это такой выбор, что выбрать верно может только Бог... или кто-то близкий к нему. Может быть поэтому нам всегда дают выбирать. Снова и снова. Может быть это не наказание, не испытание, а дар? Возможность? Я - хочу верить в это. Когда-то... очень давно, у меня был друг египтянин. Он верил, что если написать все свои грехи на папирусе и отказаться от них, судить его будут иначе. В Сирии я встречал людей, которые верят, что есть весы суда на которые можно положить зло и добро, всегда, пока живешь. Мне хочется верить, что есть бог, который умеет не только судить, но и прощать. Но даже если такого нет, всегда можно выбрать иначе. В следующий раз. Он всегда бывает, этот следующий.
Кайен: - Вот и я говорю - есть, - со вздохом он совсем опустил голову, - просто и так понятно, что ты выберешь, а выбираешь иное - "чуудо, чуудо"... - передразнил он кого-то и снова обхватил себя за плечи. От мокрой одежды, наверное, знобило. - Пора мне... Нуб, - с трудом повернул на языке имя, такое же ненастоящее, как и собственное. - Пора быстро идти. Устану. Усну. И разговор еще какой-то... вечером... точно усну. Кайен погладил Нуба по могучему предплечью, погладил тяжело, словно опираясь. Или отталкиваясь. В самом деле было уже довольно поздно, и он, возможно, не данного обещания так и не выполнил. Уже.
Нуб: - Выбирая между собой и другими, можно ждать каких угодно чудес, если выбрать верно. Я видел, - светло улыбнулся Нуб, хоть воспоминание было страшным. - А в одной очень древней иудейской книге написано так говорит Господь: разве, упав, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются? И мне пора, завтра весь день петь и играть в "Трое", а ещё столько дел. До встречи, Кайен, - кивнул со спокойной уверенностью нубиец. И, пока смывал с себя целебными водами суету дня, вместе с сомнениями, неверием, печалью и тревогой за близких, молился за себя, за виночерпия, за всех. "Бог, любящий прощать, благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый... прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим..." >>>Лавка-дом Суламиты
Кайен: Кайен кивнул в ответ и неохотно возвратился на свой путь. Не было дела, бог ли сказал подобное - правда есть правда, хоть дурак ее выскажи, хоть подлец... Другое дело, что ему нужна была причина, чтобы встать. Хотя бы чужое ожидание... Он усмехнулся: очередное чудо выбора между собой и кем-то. Выспаться. Нужно выспаться... А для этого - нужно захотеть спать. Он ускорил шаг, напрягая спину. >>>>>>>> Дом Понтия Мецената 2
полная версия страницы