Форум » Окрестности » Постоялый двор » Ответить
Постоялый двор
Admin: Комнаты с девочками и без, услуги банщиков и цирюльников, вполне приличная кухня, неплохое вино.
Ответов - 99, стр:
1 2 3 All
Тирр Серторий: Ну вот, еще одна. Тирр отодвинулся так, чтобы слышать бормотание лохматой лупы, но при этом не касаться ее, положил на лепешку кусок колбасы: - Именно. Похож на меня, но старше. Пил, играл, уверен, перепортил немало ваших девок и, возможно, не только девок. Видела такого? - Он съел кусок. Вполне неплохо для забегаловки, шансы найти Авла возросли.
волчица: - Добрый у тебя родственник, - довольно зажмурилась Ларония, - щедрый, нежный. И удачливый. Как такого не запомнить? Был. Меня испортил... немножко, - улыбнулась с придыханием, - Господа с ним были молодые, да важные, по всему видно - нобилитет. Мы тут с ног сбились, думали харчей не хватит - так пировали. Родичу твоему боги помогли. Он сперва на скачках выиграл, потом на петушиные бои пошел - и там боги его не оставили, а уж когда на собачьи пошел, так везло, что господа его заметили, вот он с ними и гулял. Да здесь ещё они купчишку кого-то то в кости обыграли. Догола раздели. Чуть поножовщина не вышла. Тут уж хозяин кланялся-кланялся, да и попросил их, по хорошему. Кричали - в порт поедут, за купцовым долгом. Мальчик то ли робел, то ли правда стриженная дрянь угадала и мужиков любил, но бедром она к нему всё равно притиснулась, мало ли.
Тирр Серторий: - Угу, - под этот рассказ Тирр доел колбасу и выпил воду. - Значит, выиграл, значит, появится нескоро, побитый и опухший. - Подумалось вслух, но уши лупы его не заботили. В порт Тирр ехать не собирался, тем более что брат при деньгах, а стало быть с голоду не подохнет. Поножовщины не состоялось... часом не брат ли порт спалил? От этой мысли у него на минуту потемнело в глазах - подобные выходки уничтожают не только самого преступника, но и всю семью. Нет, Авл слишком труслив, даже в угаре. В любом случае порт сгорел, искать там следы брата нет смысла и пора наконец ехать домой. За этими мыслями он и не заметил как к бедру прикоснулось горячее. Отодвигаться было некуда: - Поверить тебе несложно. Сколько с меня за еду?
волчица: - Три аса, господин, - она чуть поёрзала на скамье, не желая упускать заработок. - А если ещё столько же накинешь, я навсегда забуду, что слышала про то, что твой родич с такой кучей денег по дорогам ездит, - улыбнулась ласково, протягивая ладонь.
Тирр Серторий: - Не стоит он таких денег, - невесело усмехнулся Тирр, отсчитывая в чистую на удивление ладонь шесть асов, - удачной охоты, волчица. Поиски Авла, как Тирр и предполагал, успехом не увенчались, и он с чистой совестью отправился домой. >>>>> Лавка Суламиты
волчица: - И тебе хорошего вечера, господин, - поднялась, убедившись, что тут добычи больше не будет. Два аса полетели под ноги стриженой шавке, сестерций она спрятала к остальным. Повар уже почти согласен, что старикашка-хозяин зажился и если поест не тех грибочков, никто не удивится что помер. А когда имущество бездетного хозяина, бывшего ростовщика, пойдет с молотка, она будет тут. С деньгами. Лариния лениво потянулась и пошла к стойке, отдавать разорившему её семью три жалких аса.
Адриан: >>>>> Из красильни Рахов по Остийской дороге ...совсем выбился из сил и дождь холодил так, что ноги онемели, и руки тоже онемели, Адриан уже не чувствовал сжатой в ладони монетки и не понимал, куда он бежал и зачем... скоро станет совсем темно, а у него только размокшая деревяшка и несколько монет. У постоялого двора он, отчаянно стуча зубами, залез под телегу - старую, стоявшую тут давно, судя по увитым каким-то зеленым стебелем оглоблям. Тихо и безопасно, пока. Есть не хотелось, хотелось только подавить страх, растущий внутри с каждым ударом неба. Он затаился.
Осмарак: >>>из гончарной лавки черед несколько пригородных стабул и кумпонов После четвёртой стабулы Осу пришла запоздалая мысль, что мать может и не знать своего сына так хорошо, как ей кажется. Среднего Сертория помнили во многих заведениях, но ни в одном не видели уже давно. Так может парень просто у женщины? Муж какой-нибудь хорошенькой горожанки вполне мог отлучиться по делам на месяц... или Авла пригрела молодая вдовушка и никак не разомкнёт объятий? Ос вспомнил несколько прилипчивых вдовушек и усмехнулся. Как бы там ни было - пора было завязывать. Громыхало и сверкало так, словно это за ним, Осом, выслали уже Визарешу и где-нибудь в поле он будет ловить его огненными лапами. Вино, поданное хозяином, было разбавлено настолько, что согрело лишь одним - желанием жулику морду начистить. И только уже занеся кулак чтоб грохнуть по столешнице, Ос вспомнил что только что стал благонадёжным римским гражданином. Он плюнул и вышел под дождь, спеша узнать что там с конём и надеясь на гостеприимство Ксеновой, приличной, харчевни.
Адриан: Он задремал и, обмякнув, ударился головой об ось телеги. Это вернуло мгновенно в чувство - и тут Адриан заметил, что во сне разжал кулак и монетка пропала - след от нее, красная вдавленная полоса, был, но сама она... - Укатилась! - Адриан вскрикнул тихонько и высунулся в поисках беглянки из-под укрытия - только голову, как водяной уж, которых так ненавидела тетка.
Осмарак: Всё живое затаилось от сверкания и громыхания, дорога была безлюдна, как в какой-нибудь глуши. Ос и сам бы не сунулся в такую непогоду, если бы не годы в море, где пару раз в мачту шарахало но ничего, вынесло, и если бы не знал уже кое-что об остийской дороге. "Безлюдье тут к лучшему". Но люди всё-таки были. Не пройдя и десяти шагов он уловил сбоку какое-то движение под телегой и на всякий случай присмотрелся. Мальчишка. Всего лишь чумазый мальчишка... откуда-то знакомый. Не так много он успел узнать людей, после того как ступил на италийский берег, чтоб забыть - сын воина! Как там его... Адриан? Сын Хромого убийцы, видевший его на остийской дороге. Ос ускорил шаг. Громыхнуло совсем близко и вода перед лицом стала чуть ли не стеной, как поднимающаяся в страшном шторме волна. Сын убитого им Хромого. Сын того, кто фактически спас ему жизнь на этой же дороге. Подарил гражданство. И дом. Громыхнуло так, что пару мгновений он ничего не слышал, но тряхнул головой и упрямо поднял её - он не боялся Визарешу. Ни тогда, ни тем более сейчас. Но... демон смерти мог идти не за ним. Если воин и вёл сына в какую-то школу, видно - не успел... Ос ругнулся, задумчиво пнул мыском коновязь, потер ладонью наморщенный лоб и вернулся. Присел перед телегой, окликая требовательно сквозь ливень: - Адриан? Помнишь меня? Я Осмарак, мы с тобой и твоим отцом в город шли. Что ты тут делаешь один?
Адриан: Когда он расслышал сквозь грохот и треск капель свое имя, он только вскинулся, выставив вперед колышек и соображая, надежно ли спрятан узелок... Окликнувший был знаком с отцом, и Адриан встал - и застыл в нерешительности, дрожа от холода и усталости, только рука стискивала уже опущенное оружие крепко: - Помню... ты с дороги? я... - он решился, в конце концов терять было практически нечего, - прячусь. Папку убили. Меня продать хотели... а я убежал. Ифе... Он хотел всхлипнуть, но устыдился бронзового и его требовательного тона.
Осмарак: "Папку убили..." Осмарак вспомнил, как катилась по крыше отрезанная женская голова и попятился. Какое ему дело? Не полезь Хромой убивать бабу, ничего бы не... Парнишка защищался палочкой и выглядел не взрослее младших племянников, когда Ос видел их в последний раз. До войны. До чумы. До того, как не спас. "меня продать хотели..." - Кто хотел продать? Родня?
Адриан: Адриан мял в руках палку и не знал, смотреть ли бронзовому в лицо или нет, что-то было не так... Может, папка с ним договорился о чем-то, зная, что его убьют? - Нет, грек, у которого мы с папкой ночевали, - ответил он наконец на вопрос Осмарака, - каким-то богачам для развлечения... Мне Ифе так сказала и помогла сбежать. Она сарай открыла, меня заперли... Ифе, рабыня! Только бы они не узнали, что она того... - кажется, он подумал это вслух. Он потер ладонями лоб, как делал отец, и снова тяжело вздохнул. И чего он все спрашивает и спрашивает?
Осмарак: "Не родня, уже хорошо". Какой-нибудь подельник, точно знающий, что теперь заступиться некому. У него мелькнула даже мысль - не вызнать ли про того подельника и навестить... таким разгневанным другом. Там тоже могло быть тысяч двадцать... Громыхнуло, уже дальше - гроза уходила с полей и пригородов куда-то к центру Рима, к харчевне с хорошим вином, в которой... "местным блядям дай порвать" говорил тёртый патриций про парня, куда старше этого. Ос встал, кашлянул, прочистив горло, чтоб голос звучал не резко, сказал ободряюще: - Молодец девчонка. И ты молодец что сбежал и спрятался. А куда ты бежал? Где твоя мать? Где родня?
Адриан: Он только мотнул головой на похвалу: - Она со мной не пошла, сказала, заклеймят. Будь у меня нож, я бы мог вернуться... - воинственности голосу придать не получилось, и Адриан скривился собственным мыслям: и что бы он сделал? А Осмарак все спрашивал, и Адриан отвечал терпеливо и уже затухающим голосом: - Не знаю, просто бежал. У меня только мать и тетка есть... теперь... Мать в деревне рядом с... - он напрягся, вспоминая название, - Осией. Там болезни сейчас. А тетка далеко.
Осмарак: Ос, надеявшийся, что родные мальчишки живут где-то в пригороде, сперва скривился с досадой на "деревню близ Остии" и только потом до него дошло "болезни?" и он вспомнил легионерское оцепление, которое обходил, давая крюк, какое могло быть при... чуме? Или угрозе чего-то столь же заразного. Не от этого ли бежал хромой ветеран без вещей но со всеми деньгами? От чего же ещё мог побежать - такой? В любом случае мальцу ещё идти и идти по этой дороге. Если дойдет. "Болезни. Солдаты. Дом..." он не успел это додумать и удивился на полуслове, когда обнаружил что предлагает: - Пойдем со мной. Ты помнишь, что случилось на этой дороге, когда мы шли сюда? Ты взрослый парень, я тебе прямо скажу - разбойники тебя не пожалеют. И в итоге ты окажешься там, откуда бежал. Я иду в город, там у меня дом, я гражданин Рима, со мной тебя никто не тронет. А завтра я отвезу тебя в деревню к матери, теперь у меня есть конь, доедем быстро. И, не давая времени на раздумья и страхи, велел: - Не бойся, твой отец спас мне жизнь, помнишь? Пойдём, пока гроза поутихла.
Адриан: Это предложение прозвучало слишком хорошо для того, что происходило с Адрианом теперь, но отказываться не было ни сил, ни желания и он покорно спрятал палку за пазуху к узелку. Уж лучше этот странный должник отца, чем разбойники на дороге. - А точно отвезешь? - спросил Адриан для порядка. - Если отвезешь к маме, то идем. Последнее он говорил уже подстраивая усталый шаг под Осмарака и зевая во весь рот. Если сегодня удастся поспать, то завтра будет время найти Ифе, а потом Осмарак отвезет их обоих к маме и все будет хорошо... Адриан всхлипнул в самый распоследний раз и решил теперь быть мужчиной. Всегда. >>>Остийская дорога
Осмарак: - Отвезу к матери, обещаю, - дал слово Осмарак, глядя как ребёнок прячет за пазуху "оружие". Почти как Атир, который никогда не сдавался, и так же отважно защищал женщин, даже рабынь, когда караван атаковали. Почти как он. У Атира никогда не было такого взгляда, сколько он его помнил. Отвезти матери... Всего-то. Что там было до той Остии в конце-концов? Если только... - А девчонке ничего не сделается. Если она рабыня, знает как не подставляться, наверняка незаметно тебя выпустила. Так что за болезни, говоришь, в деревне? - спросил, приноравливая шаг к детскому. >>>Остийская дорога
Мэхдохт: >>> Остия. Термы 27 августа, утро И хотя Мэхдохт надеялась, что человек придет в первый же день, ожидания ее были обмануты. На встречу к ней не торопились, и с каждой минутой это выводило из себя персиянку все больше и больше. Предсказание гадалки, с которым она поначалу смирилась, теперь обыгрывалось ее воображением, едва только она собиралась прилечь подремать. - Саназ, переплети мне косы, - в отчаянии приказала Мэхдохт, нигде не находя себе места. Непослушные пряди выбивались и торчали, как попало. Явиться в таком виде к Дахи – все равно что признать, что старшая всегда и во всем лучше. Пять лет сестры не виделись, и теперь у Мэхдохт появился шанс предстать в ином виде: не вечно маленькой и глупой, а взрослой и умудренной жизнью. Возможно, даже больше умудренной, чем сестра. Наконец, он пришел. Отправив Саназ восвояси, Мэхдохт говорила с ним с глазу на глаз, тихо, но нетерпеливо. Сейчас ей казалось, что нет ничего важнее добраться до домуса Дахи, наконец обнять сестру, и только уже потом, со спокойным сердцем, заниматься всем остальным. >>> Двуликий дом гетеры Дахи
полная версия страницы