Форум » Окрестности » Оливковая рощица » Ответить
Оливковая рощица
Admin: От Рима недалеко, но междорожье и потому тишина, трава и жаворонки. И нужно очень хорошо искать, чтоб найти лачужку сторожа.
Ответов - 93, стр:
1 2 3 All
Марк Иппократ: >>>>>>>>красильня Харона он расседлал и пустил, сказав ему о чужих... Понимал ли Харон это слово, но отличал людей, и потому Марк частенько на него как на сторожа полагался. - Нужно было взять что-нибудь поесть, - запоздало подумал вслух, глядя как гнедой ушел в траву по самые уши, - ну ничего, я могу с конюшни привезти хлеба. И яблок. Потом... Он забрел в низкие седые деревья, выбрал место поровнее, простелил собственную одежду и позвал почти шепотом: - Иди сюда. Было тихо. Не было больше никого.
Лар Фурий: Марк позвал. Лар,оглядевшись по сторонам,сошел к нему,в высокую придавленную скинутой одеждой траву под низкие ветви. Что-то мешало:то ли опасение что кто-то посторонний будет проезжать достаточно близко, чтобы поинтересоваться, то ли камень,неудачно оказавшийся прямо под Ларом. -Чьи это земли?,-спросил,умостившись так,чтобы камень не мешал. Опять почему-то вспомнился Луц, с его вопросом о разнообразии и работник,который почему-то не вышел его обслужить,наверное,после последней встречи счел его..невыгодным,может и не зря,но он вроде никогда его не обижал по деньгам. Не то чтобы Лара сильно беспокоил сложившийся тип "отношений", но становилось не сильно уютно, а потому скорее хотелось просто уронить голову на плечо лежащего рядом,чем..снова унижать свой род
Марк Иппократ: Марк продел под него руку. Шевельнул плечом, чтоб рельефы тел прилегли с наибольшим удобством. Спрятал ответ в волосах: - Не важно... Никого... Ближайшая тропа не меньше чем в стадии. Харон, если что, поднимет... Голова откинулась, рука расслабилась, кожа чувствовала напряженное биение чужой крови, взгляд ушел в небо сквозь листву, чтоб как-то умерить дыхание. - Что тебя тревожит?..Ты жалеешь?
Лар Фурий: -Нет,-ответил довольно легко. Он действительно не жалел. А то что должно быть понятно без слов озвучивать было бы глупо -Все хорошо.
Марк Иппократ: Марк и понимал, что именно держит в напряжении Лара, но почему - не укладывалось в голове, так же как до сих пор. - У тебя не было раньше мужчин?..- почти без интонации, тихое удивление в голосе, странная свобода вокруг сердца, дыхание не желает успокаиваться, диафрагма горит, тело плывет и распадается, брошенное под... Глаза не видят неба сквозь листву, но и листвы не видят, хотя открыты.
Лар Фурий: -Смотря что иметь в виду,-ответил задумчиво. И это же было правдой. -Откуда такие мысли?,-не удержавшись спросил. Но спросил лениво,не особо надеясь на ответ, скорее чтобы успокоить себя в плане того что он не так уж и плох. -а у тебя?,-спросилось само. Ответ был не важен. Важнее было соприкосновение тел и ощущение дыхания марка в волосах
Марк Иппократ: - Откуда? - переспросил, и пожал плечами, не понимая, не просить же его о том, чего он сам хочет, и к чему Марк с самого начала готов был, и что его не пугало ни в малейшей степени, не смотря на то что: - Не было, ты первый.
Лар Фурий: То что он был первым радости у Лара не вызвало. Соприкасающиеся тела жили своей жизнью в то время как в голове обрывки мыслей сражались друг с другом. Он предпочел бы,чтобы Марк солгал.
Марк Иппократ: А Марка уже накрыло. Он не договорил начатое было "Я не дал тебе выспаться", о чем по собственному состоянию догадывался, глаза закрылись, голова откинулась, рука ухватилась за ствол оливы над плечом, другая прижала голову Лара к груди... потом вскинулась и вцепилась в траву. Кожа перестала отличать брожение солнечных пятен от пальцев и поцелуев.
Лар Фурий: Недоговоренная фраза повисла в воздухе сказанным с пониманием и едва ли не сожалением "я не дал тебе". И Лар это понял буквально,додумывать окончание не стал. Оно додумалось само и тело на котором кажется не осталось и ладони не покрытой поцелуями,стало его в полной мере. О разнообразии можно было не думать. Покупать нового раба незачем,а работник хорошо что не вышел.
Марк Иппократ: ................ В этот раз ощущение после было как... после предательства. Он однажды уже чувствовал это опустошение и растерянность: "что же теперь делать... что мне делать теперь?" - когда уходящий на этрусскую сторону Александр увел с собой Навзикаю. Не то чтобы Марк не понимал, что окончится этим, он позволял им делать вид, которому не верил в глубине души ни на минуту, потому что бросить Александра по ту сторону в одиночестве означало полную бессмысленность риска. И не то, чтобы он так уж любил Нэву - одна она, что ли, ублажала Марка в то время, да и не задевало его, что на раба она смотрит совсем иначе... Но на остров Харон тащил Марка, вцепившегося в гриву, почти таким же полумертвым, каким с острова выносил Александра. Потому что, едва они, попрощавшись, скрылись за деревьями, у Марка подкосились ноги. Тогда можно было ткнуться лицом Спендию в плечо, не стесняясь судорожных рыданий. Сейчас... сейчас ему было уже не 16. Сейчас он вытянул заметно дрожащую руку чтобы вцепиться в волосы Лара, как когда-то в харонову гриву, и потянуть к себе за выскальзывающие пряди, отстраненно нблюдая ее тошнотворную неспособность сжаться в кулак.
Лар Фурий: Вместо фразы,которой можно было бы выразить радость и благодарность, прополз поцелуями до уха Марка и там за ухом умолк. - Мой..,-он не договорил,уткнувшись в ухо.
Марк Иппократ: ...в этот раз все-таки не было настолько больно. Просто потому что человек на этот раз никуда не уносил дар, как оказалось, почти превысивший предел сил... и в плечо тоже можно было ткнуться лицом, а утолить пустоту, которой угрожала обернуться его свобода, можно было хватая губами его нежную кожу.
Лар Фурий: Лар улыбнулся-то, как Марк касался его было больше похоже на осторожную попытку гнедого взять лакомство с ладони,чем на поцелуй. Он сжал его за плечи,притягивая к себе-и где только силы взялись..и потом в шутку перевернулся на бок,увлекая за собой марка. -не жалеешь?,-было скорее эхом заданного ему,лару,вопроса..
Марк Иппократ: прерывистый выдох перешел в смех. Марк помотал головой, не открывая глаз и, продолжая целоваться, хватанул его за плечо зубами... он сам себе сейчас был чужим и странным, как тогда, отпуская Нэву. - Есть хочу, - обьяснил через некоторое время, - и... подожди... тут ручей где-то был... Ручей где был, там и нашелся, и Марк, напившись ледяной воды, лил горстями на голову, чтоб немного охладить мысли... как у сдавшегося на милость победителя, милости тем не менее не ожидая. "Что же, это и он... и он это чувствовал... - прямо сказал себе, - чувствовал, и все-таки пришел..." Он вернулся к Лару с водой в ладонях - дать напиться и огладить мокрыми руками.
Лар Фурий: Напиться не удалось - вода расплескалась, когда Лар ронял на себя вернувшегося после непродолжительного отсутствия Марка. Зато охладилось не только лицо. После непродолжительной почти подростковой возни с холодными руками, Лар спросил: - Глубокий ручей? Проводишь?..я и так уже почти весь мокрый.
Марк Иппократ: - Пошли, - сказал Марк, и поднял его на руки (от потребности в резком действии и в контроле, что ноги не подкосятся), - рядом... Рукам вернулась сила, тяжесть его была приятна напряжением собственных мышц, белые плечи его хотелось мять, взгляд удивлялся разности цвета кожи. Губы его... Губы. Дыхание... Марк сдавил его плечи, приближая голову к голове. Не заметил, как дошел, ступил в воду. Обожгло холодом. Присел,не отпуская его, на корточки, обмакнул руку в воду, стер соленую влагу со лба его...
Лар Фурий: Попытку освободиться,спуститься на землю или удивиться вслух он пресек,отчего-то надеясь на твердость рук юноши. И когда тот опустился в воду и стал умывать его как маленького, лар опустил в воду руку и провел ей по лицу Марка, чтобы в ласке того было меньше..материнского.
Марк Иппократ: Марк его уложил на траву у воды, где помягче и, смывая собственные следы, следовал губами по мокрым следам рук, снова теряя способность думать. Он спохватывался, притихал ненадолго испуганным и пристыженным, пряча лицо на груди или животе любовника и его снова уводило, и губы его забредали в такие места,которых, может, и назвать бы не осмелились.
Лар Фурий: Руки бродили. По коже,спине,лицу Марка,пальцы перебирали его волосы, но Лар его не видел, Лар откинул голову и не думал ни о чем. Последней мыслью Лара было то что так с ним впервые. И дело было даже не в том что положено и что не положено патрицию.
Марк Иппократ: ...он забылся настолько, что потом целовал его в губы. Почему-то с неостывающим азартом, не смотря на то, что хотеть повторения мог бы разве что самоубийца. Чем бы закончилось, неизвестно, но где-то совсем близко по траве прошел неторопливый шум, треснула ветка, и Марк собрался на корточки, недоумевая, почему молчит Харон. Через полминуты тишины и ожидания (с камнем в кулаке и запоздалой мыслью об одежде и плетке, которые в данный момент не просто не здесь, а даже не вместе), он со вздохом увидел, как к водопою вышла коза. Он засмеялся и попробовал ее поймать... Не смотря на то, что она означала наличие где-то не очень далеко пастуха и собаки. Потому что, в первую очередь, он не завтракал.
Лар Фурий: Шума лар не слышал. Лар очнулся,когда Марк потянулся за камнем. Не подумалось,что это животное,почему-то он решил сразу,что это человек и принял как данность что Марк его убьет. И потому за свою репутацию он не боялся. Он опасался за самого Марка и потому осторожно тронул его за плечо,удерживая от поспешных действий,когда же Марк засмеялся и стал гоняться за ни в чем не повинным животным, лар,с полуснисходительной расслабленной улыбкой (убийств не будет) понаблюдав это зрелище, изрек: - Совсем голодный? До конюшни далеко,а яблоками не наешься. Как думаешь, может пообедать где? постоялый двор был не ближе конюшни,но расставаться и отпускать марка не хотелось
Марк Иппократ: Коза в очередной раз увернулась. Марк обозвал ее собакой. - Я не... - он вспомнил, что Лар не завтракал тоже и оправдался: - не ужинал, кажется. На ум пришел черный старик, который так и не выпросил дождичка следы замыть... и Марк махнул рукой. Появись он на конюшне сегодня или нет, это не изменило бы ровным счетом ничего. Тряпье с пятном крови Спендий хранить не станет, убирают в стойлах постоянно... Остальное воля богов. - Поехали. Что-то тут есть по дороге... Про пастуха, который где-то тут наверняка шатается, не сказал ничего, только вернулся быстренько к брошенной одежде, свистнув Харону. >>>>>>Постоялый двор.
Лар Фурий: .....>>> постоялый двор
Луций Алтер: >>>>> Форум (городская площадь) На безобидный щелчок он лишь смешно повел носом, едва удержавшись, чтоб не подмигнуть. Почти всю дорогу они молчали и Алтер наслаждался этой тишиной и близостью, и прохладой ее руки, и даже шорохом покрывала. Здесь же, среди шелеста и пения, молчание было избыточным, лишним. К тому же снова захотелось услышать ее голос — лишенный посторонних выкриков, говоров, бормотания, здесь он звучал бы особенно хорошо. Он остановился возле развесистой оливы — тень скрывала и от солнца и от чужих глаз. Достал из-за пазухи краснобокое яблоко, протянул Юлии: — Самое время передохнуть. Как долго тебя не хватятся в храме?
Амата Юлия: Форум --------> Только лишь ступив в прохладу шелестящей свежей листвой рощи Амата тут же стянула с себя опостылевшее покрывало, давая легкому ветерку вволю наиграться с выбившимися из нетугого пучка прядками. Здесь все чувствовалось иначе - и тишина, и ощущение чужого присутствия (хотя почему чужого? Алтер не воспринимался посторонним), и даже жаркие лучики солнца, что изредка пробивались сквозь плотную листву, касались белой кожи удивительно нежно. - До вечера, - Юлия взяла протянутое яблоко и, снова крепко схватив Алтера за руку, уселась на траву, увлекая того следом. - Прислуга, если что, скажет, что я нехорошо себя чувствую. Она мне обещала...
Луций Алтер: Он осторожно сел рядом, не выпуская ее руки, достал еще одно яблоко: — Главное, можно ли ей доверять. Странно знать, что где-то в храмах Весты кто-то может проявлять столь дерзкое нерадение. Под этими ветками было прохладно и тихо; Алтер откинулся на локти и вот так, полулежа, смотрел на ее уже почти освободившиеся из плена волосы. Не удержавшись, кончиками пальцев прикоснулся к особенно свободолюбивой прядке, упавшей на ее лоб.
Амата Юлия: - Если не доверять ей, то больше тогда и некому, - весталка пожала плечами. - Она знает, что я вернусь. Что не могу не вернуться. Девушка улыбнулась и скосила глаза на устроившегося рядом Алтера, пальцы чуть сжались на упругих боках яблока, чтобы тут же расслабленно пройтись по скользящей гладкости. Внимательно проследив за тем, как ладонь приближается к лицу, Юлия тихо рассмеялась и дунула на назойливую прядь. Покрывало соскользнуло с плеч, падая на траву, а девушка поднесла к губам, таким же ярким, как и удерживаемый в пальцах фрукт, яблоко и откусила, пачкаясь в сладком соке. - А ты? Сколько у тебя есть времени? - Юлия склонила голову на бок, подтягивая колени к груди и обнимая рукой с зажатым в ней фруктом. - Может быть тебя... кто-то ждет?
Луций Алтер: Он рассмеялся паузе в ее голосе: — Только моя разболтанная на дорогах Остии телега. Но этот ремонт вполне подождет до вечера. Я всегда думал, что этой оливковой идиллии чего-то не хватает, и потому не часто приходил сюда. Теперь мозаика сложилась и хочется, чтоб это не заканчивалось. — С каждым словом голос его становился тише. — Чувствуешь, как тишина затягивает в себя? Это как нырять в теплую, чистую воду, обязательно свободную — реку, пруд, заводь... а у тебя глаза такого цвета. Он выдохнул и замолчал.
Амата Юлия: Юлия притихла, с замиранием сердца слушая ответ. Телега? Только телега? Девушка сама не заметила, как её губы растянулись в безотчетно радостной и облегченной улыбке, только лишь продолжила вслушиваться в голос и слова, в которые он облекался. - Чувствую, - тихим шепотом отозвалась ученица. - Но больше мне нравится слушать не тишину, а твой голос...Он затягивает куда нежнее. Девушка замолчала, подбирая сравнение, скользя расфокусированным взглядом по светлой траве. - как мед - медленно, мягко, обволакивая. Бесконечно плавно и сладко...
Луций Алтер: Он с улыбкой прищурился: — У меня довольно противный голос, так что это все природа и погода. — Он стряхнул с себя наваждение. — Что-то я заговорился. Юлия, кто определил тебя в служительницы Весты? И почему?
Амата Юлия: Яблоко упало на траву, а маленький девичий кулачок шутливо ткнулся в алтерово плечо: - это не голос у тебя противный, а ты сам! - девушка звонко рассмеялась, растрепав короткие темные волосы на чужой макушке. Вся тонкость момента была безнадежно потеряна, впрочем, не сказать бы, чтобы весталку это сильно расстроило - собственная откровенность в озвученных мыслях немало удивляла и настораживала. - Родителям показалось, что их маленькая дочь достойна быть хранительницей вестиного пламени, а тут еще и момент такой удачный был - как раз отбирали новых учениц, - Юлия откинулась на траву, разметав окончательно освободившиеся волосы по зеленому ковру, и смотрела на яркие блики солнца, пляшущие среди листьев. - Это же так почетно... И непонятно откуда в интонациях снова проскользнула горечь и легкая обида на собственных родителей, отдавших её совсем ребенком в незнакомую, чужую, такую вроде бы и роскошную, но вместе с тем и непростую жизнь.
Луций Алтер: Он и не помнил, когда последний раз чьи-нибудь пальцы касались его головы; ее кулачок пришелся выше свежего шрама, потому он даже не поморщился, приняв и это как своеобразную ласку, игру. — Противный, — кивнул Алтер и, подтверждая свою реплику, бесцеремонно улегся рядом, подложив под голову руки. — Почетно. И требует большой силы воли, не так ли? Чтоб усидеть на месте, когда ночной Рим так и манит. Тебе поэтому плохо спится?
Амата Юлия: - И поэтому тоже, - Амата серьезно кивнула. - Целыми днями сидеть взаперти четырех стен или же не покидать сводов храма - ну что может быть скучнее? А о прогулках в город даже не говорю - кому будет интересно идти в окружении солдат? Даже не поговоришь ни с кем толком... Юлия приподнялась на локте и повернула лицо к Алтеру, рассматривая его расслабленное положение. - А ты? Какая у тебя жизнь? Наверное она сильно отлична от моей...
Луций Алтер: Он прикрыл глаза: — В корне отлична. Я обычный торговец фруктами — правда, очень хорошими фруктами. Отца уже давно нет, потому крутимся с братьями, работаем. Вся жизнь остается между Остией и Римом, и дальше на запад, восток, юг — всюду, где торговый корабль может бросить якорь. Немного похоже на твои четыре стены, только воздуха побольше. Кстати, ты любишь корабли?
Амата Юлия: - Твоя жизнь даже звучит интересней! А корабли...Я никогда их не видела, - Юлия немного виновато и растерянно улыбнулась. - Так что не могу ничего сказать. Голова опустилась на раскрытую ладонь, а девушка перевернулась на бок, сощурившись от любопытного лучика, пробежавшегося по лицу. - Я вообще много чего не видела. И от этого мне всегда казалось, что жизнь за стенами храмового комплекса куда интереснее, ярче, насыщенней. Поэтому и сбегала в ночь. Хотя при свете дня оно куда как безопасней, - весталка подмигнула.
Луций Алтер: Он повернулся так, чтоб оказаться с ней лицом к лицу: — При свете дня еще и видно все лучше и мест, где можно побродить, становится больше. — Он засунул руку за пазуху, нащупывая дерево. — Надо же, взял с собой, когда выходил из дома... Алтер вытащил обточенную лодочку и положил перед Юлией: — Когда есть свободное время, я делаю кораблики. Рыбацкая лодочка, из тех, что ходят по Тибру. Парус я тебе принесу, когда встретимся в следующий раз, — он хитро улыбнулся.
Амата Юлия: Юлия взяла в руки деревянную лодочку и с почти детским восторгом принялась рассматривать её, вертя в разные стороны. - Какая прелесть... - пальцы нежно огладили шероховатую поверхность. - Парус? А как он ставится? Зеленые глаза пытливо уставились на Алтера, ожидая ответа, а сердце радостно зашлось от слов " в следующий раз". Раз он так сказал, значит придет еще раз... Его словам нельзя было не верить, им просто не хотелось не верить.
Луций Алтер: Он с удовольствием наблюдал, за тем, как Юлия разглядывала лодочку: — Парус — натянутое полотно, улавливающее ветер; с его помощью корабль может двигаться сам, без гребцов. У варваров это практически символ свободы. Он ставится просто, — Алтер взял руку Юлии, в которой был кораблик, пальцем указал на середину днища лодочки, — Сюда вкручивается палочка-мачта, к которой приделаны два прута потоньше — реи. Меж ними натягивается вогнутое полотно. Я покажу, как это делается, это несложно, — повторил он, не отпуская ее руки.
Нуб: >>> Тибр Травы были собраны, но жаворонки звенели, пес гонял зайцев и шаги по мягкой траве, вместе с этим прекрасным фоном торжествующей жизни складывались в музыку. Он уже чувствовал приближение слов о щедром дарителе, там, за облаками... когда Мохнатый, радостно взлаяв, наскочил на кого-то в траве и зализал чуть не досмерти. - Фу! Мохнатый, ко мне! - с тем же успехом можно было кричать зайцу.
полная версия страницы