Форум » Окрестности » Тибр » Ответить
Тибр
Луций Фурий:
Забан: Зан пожал плечами. - Ну, ты все равно не знаешь. Чего тогда спрашивать. А я знаю. Вот и делаю. Он тоже влез на парапет и пошел по нему вверх по реке мелкими шагами. Стало грустно и безразлично, когда попасть домой. Он в очередной раз убедился, что она хитрая. И важную птицу из себя делает, бывшая жрица. Страуса. - А по этому забору... далеко дойдешь? - спросил, уходя от нее по парапету расставив руки.
Залика: "Много вас таких, кто делает не спросив, особенно когда вырастаете" подумала Зали, но не зло, а как-то равнодушно - тёмная вода уносила мысли и неродившиеся слова. - Прямиком к Тиберину, - просветила в мальчишечью спину, - там обрыв через пару инсул. Легко догнала варварёнка и чуть поцарапала коготком его шею: - Слезай, я тут каждый битый камень знаю, но спускаться вниз и выковыривать тебя из капусты и ила не буду.
Забан: - Почему это из капусты, - пошевелил плечами Зан под ноготком, и спрыгнул. - Не в огороде же... Ну, совершенно же понятно было, что она ниоткуда бы не стала его выковыривать, да и дождалась-то случайно. Или из-за пряностей и прочего благовония. Но уж никак не ради красивых глаз. И всяко подчеркивала, что заинтересовать ее Зану нечем, что он и так каким-то задним местом чувствовал, а она еще и не хотела ничего. Так что он понятия не имел, что у нее теперь спрашивать, раз она тут главная, а чего хочет не знает, и побрел дальше по Тибру, неохотно приближаясь к дому.
Залика: Зали шла чуть позади молча, легко находя куда ступить и чувствуя себя помойной кошкой с окраин. Настолько кошкой, что хотелось сесть вон на тот камень... или на этот... словно для того, чтоб начать умываться лапкой, а на самом деле - выглядывать, вынюхивать, выслушивать ночь в поисках затаившегося веселья - пугливой тени, быстрого шороха, чьей-то любопытной морды с блестящими бусинами-глазами. Но единственная мышь понуро шла впереди, скиснув от отказа. А ей хотелось играть, уже хотелось, на свободе, где ветер и протоптанные речными грузчиками тропинки то и дело меняют направление, настроение, и неизменным остаётся только упрямое течение тёмной грязной реки, которое можно обмануть и пойти в другую сторону. Она не думала о прекрасной патрицианке и не вспомнила для чего ей нужен варварёнок, когда, подкравшись тихо, щекотнула его когтями по рёбрам, отвечая на вопрос, заданный боги знают сколько домов назад: - Потому что капустный суп. Мы в Риме.
Забан: Зан подался в сторону от щекотки, ежась. - Думаешь, это приятно, или назло? - спросил хмуро, но примирительно, поглядев искоса. - У нас, между прочим, живут такие... насмерть. Заэтосамывают, - объяснил, тыкая ее пальцем в ребра. - Я не видел, - признался, да и очевидно же было, раз жив. - Я думаю, они на тебя похожи.
Залика: - А может я и есть из этих, которые заэтосамывают, - захохотала Зали, которой тут же подумалось, что про заэтосамывание надо у Рыжей спросить, - пока не заэтосамаю не узнаешь ведь, а потом поздно будет! Громкий смех вспугнул спавшую в прибрежных переулках Эхо, пометевшуюся меж инсул и нырнувшую в реку с громким плеском гуляющей у поверхности рыбы. Залика обернулась на звук, но даже кругов не увидела. - Чем ты занимался там, на своём Брефе? Бортничал? Пчелы подательницы жизни, охраняют мертвых от живых и живых от мёртвых...
Забан: - Что, трудно сказать, что ли? - набычился Зан, которому этот чужой язык вот так постоянно и мешал жить - вроде и понятно высказался, а вокруг все покатываются со смеху. Само по себе это в данный момент не испортило бы настроения, так, будто этого мало, она опять спрашивать стала о том, что было до. - Никого они не охраняют. Они умирают, когда... Это другие кого хочешь охранят, только они меда не делают. Все ей расскажи, чем он занимался.
Залика: - Что сказать? Ламия я или лярва? - фыркнула Зал. И произнесла чётко, по слогам: - Ще-кот-ка, ще-ко-тать... - и, сделав страшные глаза, прошипела-прошелестела скороговоркой, шевеля пальцами на уровне шеи, как ищущая добычу ламия, - пощекотить, пощекатывать, защекотать, перевыщекотать. Невежество варварёнка насчёт пчел было таким естественным, что даже раздражения не вызвало, зато ей стало интересно кто "заэтосамывает" на севере, а называть такие сущности по именам ни днём, ни ночью она никогда не боялась: - Как они у вас там называются? Ну, по именам? Может я себе подберу...
Забан: - Русалки, - сказал Зан. - Перевы... Нету у них имен. Ты же не всех собак возле дома по именам называешь? Только когда ручные. А эти не ручные. Они щеко...тают. Он был хмурый, и скрыть этого не старался. Да и не умел как следует. Чтоб перестать дуться, ему надо было подумать о том, что она не единственная девушка в Риме, но это хорошо умеют взрослые парни, которых он не понимал и не хотел понимать поскольку даже причислял себя к мужскому роду не из гордости. И ничего общего иметь с мужчинами не хотел, даже тайного знания, как обращаться с девушками. Он же единственный был такой, особенно после того как у него не стало семьи. Вот и она должна была быть единственная.
Залика: "...нету у них имён" неожиданно обрезало все ночные звуки как ножом, отрезало разговор, эхо... не всех собак... его латынь звучала грубо, не по-зешнему, иначе, cave... "Кани" словно сказал кто-то над ухом. Она оглянулась назад, поднесла руку к виску и резко села на ближайший камень. Сердце колотилось, лицо пылало, руки... дрожали? Зали непонимающе уставилась на пальцы, еле видя их в ночи. О чем там предупреждал Левий? Головокружение, тошнота... нет, не то. Просто устала, вымоталась, удар этот, слишком много всего за последние дни, сразу, скопом, почти как в пожар, но, уворачиваясь от горящих балок, она почти веселилась, почему же сейчас ударило так, словно кого-то отрезали, навсегда, непоправимо? Почему это имя? Ёе имя. Настоящее. - Кани... - выдохнула Залика в ночь, начиная зябнуть от речного ветра.
Забан: - Чего?.. - не понял Зан и обернулся, потому что ее голос отстал. - Ну чего ты, - подползая ближе, он увидел, что она как-то вся резко устала и, кажется, замерзла. Он подошел быстрее и ближе, присел на корточки и взял ее руки - согреть, заглядывая в лицо по-собачьи. Руки, вроде, холодными не были, во всяком случае, не настолько, чтоб их греть но тряслись. Да и, когда руки от холода остывают, они не трясутся. - Тебе плохо? Он подергал ее за пальцы, потряс ее кисти в руках, взял между выпрямленных ладоней ее большой палец и потер руки так, чтоб он покрутился, заставляя расслабиться и засмеяться - сестра так делала ему, когда он маленький был.
Залика: - Тея, Иаби, Кани, - сказала Залика, глядя в темноту поверх его головы. У них были имена. У всех у них. Прошлое, названное по именам, обрело лица и голоса. Тея - обжигало как огонь. Кани - звенело как цепь. Иаби - зияло как пролом в крепостной стене. И она не знала теперь что с этим делать. - Откуда ты взялся такой на мою голову?! - не отнимая рук спросила с досадой, хоть и понимала, что варварёнок ни при чем, это всегда было с ней и не важно какая Пандора открыла пифос. - Угадаешь, какое из этих имён - моё?
Забан: Она что-то сказала на незнакомом языке, недовольная тем, что он "взялся". - Ну ты же сама сказала: "приходи", - пробурчал он, теряясь в именах. Это, оказывается, были имена. - Кани? - спросил он, потому что с этого первого слова она и отстала, хотя кто там знает, она взрослая, может, это у нее так милого звали, или мама так называется.
Залика: Залика прислушалась так, что даже посмотрела в глаза. Насколько их вообще было видно черные - в ночи. Блестевшие как вода в реке и дальние отблески смоляных факелов. - Да. Вот так и называй. Когда не на людях, - поправилась через короткий выдох. - У всех поваров такие руки мягкие? Это потому что всё время то в масле, то ещё в чём... - собственные казались шершавыми как кирпичная стена. Это были не руки Кани. Это были руки продавщицы Залики. Поломойки Залики. Прачки Залики. "Какие теперь руки у Теи?"...
Забан: Он даже отдернул руки и посмотрел на них в темноте. Пощупал пальцы. Подумал: "никакие не мягкие". Он, вообще-то, думал, что руки у него твердые. -Почему, - пожал плечами, примиряясь объяснением "в масле или еще в чем", и решил, что она, наверное, хотела сказать "гладкие", а так-то они очень даже руки. Сильные вполне. И вообще он тренировался с ножом и думал, что у него даже мозоли есть. - А у тебя когти, - сказал он, чтобы отвлечься от этого неприятного открытия гладкости собственных рук. - Это для чего?
Залика: Повара ей как-то не попадались, ни юные, ни взрослые, зато она помнила мягенькие-гладенькие лапки Рахили и, больше чтоб отвлечься от ожившей памяти, чем из любопытства, взяла отдёрнутую ладонь в свои и провела пальцами, цепляя и коготками: - Эти? Мышей ловить, вот таких больших лохматых, - улыбнулась мельком. - Для красоты. Там, откуда я родом, их красят в разные цвета. Длинные ногти считаются признаком положения - рука, не знающая работы. Даже не знаю почему - яблоки ковырять удобно, фрукты чистить, - усмехнулась, впервые об этом подумав и вспомнив, заодно, что так и не подпилила остальные до уровня обоманных в той драке. - А ещё ими можно сильно поранить.
Забан: - Мышей? - фыркнул Зан. - Ты за ребенка меня считаешь. Кто мышей красит. Он воспринял это как от сестры, та тоже разговаривала иной раз так, будто он серьезных вещей понять не мог. Да еще это царапанье. Было, правда, приятно коже, но отсутствие мозолей и этот ее тон - "больших лохматых", будто она про него и говорила. Тоже еще! Мышь нашла, для красоты. Он даже покраснел. - А зачем яблоки ковырять, если хорошие. Это если долго лежали... - на кухне у Куриона долго не залеживалось.
Залика: - Мышей, - серьёзно кивнула Зали, - знати можно красить красными оттенками, остальным только в бледные, - не выдержала и рассмеялась, - ногти красят, ногти. А здесь, в Риме, полируют с жиром и кровью животных. У тебя руки как у знатного получаются, на кухне твоей. Собственные руки перестали дрожать, но в голове было муторно, как будто она, с отвычки, прочитала слишком много, что последний раз случалось с полгода назад, когда она полезла в какой-то греческий свиток. - Мы не проданное на зиму сушим, - объяснила коротко. Ветер с реки становился совсем уж противным и Залика порывисто поднялась. Сверху, в темноте, варварёнок казался если не мышью, то каким-то лохматым северным лесным зверьком и она провела рукой по мохнатой макушке: - Пойдем?
Забан: - А толку, - вздохнул Зан, вертя перед глазами руки. - Пойдем, - согласился, встал и повел порывисто, держась у реки даже когда удобней было обойти дом какой-нибудь с другой стороны. Так получалось, будто они идут незнакомыми местами. Или играют. Она от этого переставала быть слишком взрослой. Правда, от этого она даже чуть-чуть переставала быть девчонкой, но как-то совсем чуть-чуть. Просто чтоб быть чуть более своей.
Залика: Тому пареньку, что был с ним в лавке в первый раз, она бы сказала какой толк рабу в гладкой коже. Но варварёнку этому лохматому таких вещей говорить не хотелось, и Зали только усмехнулась: - Девчонкам нравится - уже толк. "А что толку в деньгах что лежат у весталок? Зачем я их коплю, если..." капризный ветер переменил направление и мысль улетела вместе с ним, потому что Зали вдохнула раз, другой и обогнала Забана, мурлыкая: - Мммммм... как пахнет! Да ты в Египте живёшь! Я поняла какая лавка, повезло же, вместо реки и города этим каждый день дышать, да и с балконов у вас наверно отличный вид, должно быть видно сады на том берегу... или с крыши...
Забан: - Да каком египте!.. С крыши я еще не видел, - признался он и задумался об этом упущении. В общем, понятном: летать-то он не умел, вот и облазал все внизу, а наверх не подумал сунуться. А там мало ли. И тут, от этой мысли - мало ли - его как подбросило, он даже голову вскинул: - а как ты теперь домой, сама? - вот глупым он себе показался в этот момент. Вечер уже давно почернел, а он утащил девушку от дома. В таком городе, где, по ее же словам, мало ли что бывает.
Залика: Она почти споткнулась. Никому кроме Серториев никогда не было дела как она - сама. Зали вскинула подбородок, но вместо резкого "а тебе-то что?" пару шагов смотрела на неримский профиль, а потом с еле уловимой металлической ноткой в голосе ответила: - Кого мне бояться? Они все - такие же как я. Ты ещё на Брефе русалок ловил, когда я тут... домой ходила. Не выдумывай. Показывай лучше где живёшь. Балкон есть? - запрокинула голову, вглядываясь в верхние, едва освещённые, этажи.
Забан: - Не ловил я никаких русалок, - нахмурился Зан: "подумаешь, какая своя вся". - Пошли, - позвал и потянул за руку. - На балкон не надо. У меня тут. Будет скоро... - он подвел ее к тому подвальному зарешеченному окну, в котором расшатывал прут. И простодушно предостерег шепотом, явно на предполагаемую дыру не указывая: - Никто не знает. Никому не говори. И взглянул в темноте в глаза так близко и открыто-враждебно, что несказанное: "влезет кто - на тебя думать буду" читалось так же ясно, как и детская уверенность в ее ответе, предположительно: "да не сойти мне с места" или "зуб даю", например.
Залика: - Очень мне надо про твои норки рассказывать, - дёрнула носом Зали и намётанным глазом уличной бродяжки оценила, - увидят как лазаешь туда - набьется семьи три, а то и вовсе такие поселятся, что хозяину городскую когорту придётся звать чтоб выгнать. Она присела и осторожно заглянула, скорее - прислушалась к темноте. - У-гуу! - не удержалась через мгновение, гукнув в тишину и окончательно переполошив Эхо.
Забан: Зан толкнул... или даже двинул ее в бок, от досады. - Чего орешь? - сказал шепотом. - Чтоб налезли и посмотрели? Сама глянь, - повел взглядом в обе стороны от будущего лаза, - кто увидит? Выход на реку, тут растет, там растет, балкон который наш - во, один и висит. А я и железку обратно поставлю, чтоб как было. И мне же не двери надо. А чтоб было. Вдруг чего. Ежась от того, что объясняет очевидные вещи человеку, который считает его недоумком, Зан быстро захлопнул рот, отошел и сел в траве поодаль. Через вздох его смутило, что он ее двинул, хотя только что проводить предлагал. Ну так она вела себя как пацан несмышленый.
Залика: В бок пихнули так неожиданно, что подзатыльник, небрежный, но весомый, прилетел Забану уже после "чего", когда двойная досада распрямила её как ветку: - Вдруг - чего?! Если вдруг чего - тебя поймают и заклеймят! И не посмотрят, что ты всего лишь до подвала добежал! - припечатала Зали и не думая утишать голос. - А если заклеймят, ты не сможешь стать... - она осеклась, метнула косой взгляд на варварёнка и отвернулась. Что ей было за дело до этого мальчишки? Собственный побег, единственный и последний, она никогда не забывала, в отличии от остального. Из под лестницы, куда она забилась, её выгнали оборванцы-пролетарии, а на улице, дрожащую, перепуганную, голодную, не знающую куда идти - подобрала местная банда и сдала за пригоршню квадрансов обратно владельцу лупанара. Её даже почти не били, хозяин посчитал, что и так всё поняла... про побеги. Зали обхватила руками плечи, вдыхая глубоко, чтоб успокоиться и напоминая себе, что пришла она сюда только для того, чтоб запомнить вот этот их балкон.
Забан: Зан на этот голос - именно на голос, а не подзатыльник, что он, подзатыльников не получал - выпрямился, похолодев. Какая же дура оказалась, а еще взрослая. И, решительно взяв ее за руку, так и ринулся в обратный путь, увлекая за собой молча. Винить было некого - первой встречной открылся, а она во весь голос чужую тайну. То есть, не только за несмышленыша считала, но вообще в грош не ставила. А еще своей притворялась. Именно - притворялась. Подумал ли он о ней - именно, подумал, а вот она... Ни слова не говоря, он так и тянул ее за руку домой. Где взял. Чтоб не потерялась.
Залика: Варварёнок уцепился за руку, потянул куда-то, и Зали, только через несколько шагов сообразив, что он тянет её откуда пришли, крутанулась, освобождаясь и злясь уже осознанно и всерьёз. - Эй! Не смей меня тащить, я тебе не мешок с овсом! Ты что о себе возомнил?! Думаешь, тут лес? Тут город. И ты нихрена о нём не знаешь. Ты не знаешь даже, что раз в месяц минимум подвалы инсул осматривают вигилы. И чердаки обходят. И лестницы, дурень! А иногда и раз в две недели! Ты не знаешь ни домов, чьи хозяева дают на лапу чтоб вигилы лишний раз не лезли, ни расписания обходов, ни-че-го! Взрослый, думаешь? Этот город жрал и не таких, и не давился. Это столица мира, детка. Чтоб она сгорела. Взрослый?! Попробуй её хватку на своей шкуре. И не трогай меня руками потому что я - выкормыш этой человеческой клоаки, плоть от плоти этих вонючих подвалов. Не. Тронь. Ей уже было плевать на всех патрицианок империи, в висках стучало, а кулаки сжимались. Но не поднимались. Почему-то. Может, из-за той пустоты, где - отрезало. Только этот был не Иаби. Чужой. Но это было свойство этого проклятого города, где все свои, но - чужие.
Забан: Зан ее молча выслушал, и никаких новых чувств от этой отповеди у него не прибавилось. Тот же пацан, которому по какой-то немыслимой, необъяснимой причине хотелось непременно сразу и во всеуслышанье высмеять любое начинание и доказать, что оно изначально провальное, даже если б ты взялся с того конца и вообще руками, которые выросли откуда надо - а ты и рукожоп и тупица. А он такой умный и опытный, но почему-то сидит с тобой на той же помойке, и много дольше сидит, а руками его не трогай - не стоишь. Зан плюнул и ушел, не подумав при этом "дрянь" только потому, что она не была все-таки пацаном, и просьбу не трогать руками можно было понять только исходя из этого факта. Потому что видел он всякое. Потому и недалеко ушел - так только, чтоб за углом не видела. Отчасти потому, отчасти - не желая возвращаться домой. Теперь, когда она так ославила его крохотную надежду в этом доме. Чтоб он тоже сидел в этой клоаке и ему выбираться подышать даже не удавалось. Вот тебе и причина, угу.
Залика: А чужие соскакивали с неё как репьи. Порой оставляя свой мусор в шкуре, но помойной кошке с окраин было не привыкать. Зали скривилась, быстро оглядела ближайший закоулок и канула в лабиринте стен, мостовых и канав, где ей не нужны были ни провожатые, ни Ариадна, потому что она точно знала, что здесь не встретить ничего страшнее собственных Минотавров. Через пару поворотов она по наитию нырнула в знакомый узенький дворик, напилась в фонтане, утёрлась чьим-то высохшим бельём, настолько дырявым, что его не побоялись вывесить в проходном дворе, поднялась на крышу и села, свесив с неё ноги, смотреть, как не спит, гуляя, переливаясь огнями из-за разноцветных стёкол и делая вид, что веселится, дорогой лупанар >>>
Забан: Он выглянул из-за своего угла, увидел ее удаляющейся и некоторое время цеплялся, постепенно отставая все непоправимей, и следя уже не за тем, как она дойдет, а за самим путем. Он и сам этого не замечал, но так уж с ним было - человек, отвечающий на доверительный шепот во весь голос, даже если он не насмехается при этом, унижая тебя - не достоин доверия. Он чужой, и никогда не будет своим. Он слишком презирает такую возможность, в лучшем случае - потому что ты ничего не значишь ему... в худшем - чтоб ты не поднялся, чтоб пресечь даже мысль, что тебе удасться то, что не удалось ему. Зан отстал задолго до того, как она достигла своего дома, и неохотно вернулся к своему, с маленькой опозоренной надеждой в подвале. .>>>>>>дом Лара на Тибре>>>>>>>>>
Сидус: >>>Вилла Белецца27, август, утро Кто ж знал, что на этой долбанной почте с самого утра будет такая очередюка из всяких конторских крыс, смотревших на него, к тому же, как на свежий навоз посреди только что подметённого форума?! Сид бежал со всех ног и продышался только на мосту, когда понял, что пришел первым. И времени ещё было... и жетон под мостом купить, и сушёных фиг в придачу. А с парапета было очень славно поплёвывать фиговыми жопками в воду, болтая над Тибром уставшими от двухчасовой беготни ногами.
Тирр Серторий: >>>>> Из дома Суламиты Сида увидел еще издали, и так получилось, что подошел незамеченным, где-то за несколько шагов решил подать голос: - Аве. Чего-то ты рано. Смотри, на лысину плотогону не попади, а то представление раньше начнется.
Сидус: - А я первого плотогона ждал, - перевернулся на голос Сид и соскочил с парапета, - на лысину ему плюнуть - говорят, примета хорошая. А ты чего такой... как будто побили или клопы всю ночь жрали? - вчерашний знакомый запомнился серьёзным, но Сид, всю сознательную жизнь зависевший исключительно от чужих настроений, что-то такое учуял в глазах, как всегда чуял, когда ему самому было очень сильно надо. То ли недосып, то ли настроение... - Только не говори, что передумал или дела - я уже и жетон купил.
Тирр Серторий: - Примета, - Тирр хмыкнул, перевесился через перила, ему самому вдруг захотелось плюнуть в какого-нибудь плотогона. Они же вчера и помешали ему с Пиррой уйти за Тирренское море и еще дальше. Но это было бы слишком по-детски, да и Сид еще что-то спрашивал, и надо было ответить. Он отвалился от парапета: - Идем, конечно, обещал же. Да, жрали... типа клопов. В них вроде как уже есть толика твоей крови, но они все пьют и пьют. Идем уже, а то пропустим начало. И не дожидаясь Сида, пошел в сторону >>>> цирка Нерона
Сидус: - А, - успокоился Сид, мельком вспомнив не сгоревшего папашу хозяина. - Ну это или терпеть или травить. Я уж думал крови попила та, за которой кинулся вчера. Ну и как, догнал? - поинтересовался, догоняя сам. >>>Цирк Нерона
полная версия страницы