Форум » Храмы и храмовые комплексы » Дом весталок » Ответить
Дом весталок
Веста: Храм вместе с Домом весталок составлял единый комплекс (лат. Atrium Vestae), функционально соединенный с Регией, резиденцией Великого понтифика.
Ответов - 33
Амата Юлия: Храм Весты---------> Юлия торопилась как можно быстрее покинуть стены дома, и выбраться наконец-то на свободу - пусть она будет длиться всего несколько часов, не важно, главное, что она все же будет, поэтому в её движениях, обычно столь плавных и спокойных, появилось нетерпение. Девушка понимала, что весь её внешний вид так и кричит о том, что готовится она сейчас отнюдь не ко сну, но ничего не могла с собой поделать - душа звенела и рвалась к выходу, подталкивая свою хозяйку, заставляя забыть об осторожности. Амата проскользнула в свою комнату, все же стараясь смотреться как можно более уставшей, чтобы у всех жриц, что попадались ей на пути к двери не возникало сомнений, что сейчас девочка дойдет до спального места и тут же уснет. Сменив белоснежные храмовые одежды на более повседневные, юная весталка понадеялась, что за время её сборов все женщины уже успели разойтись по своим комнатам, и выскользнула за дверь. На счастье девушки по пути к выходу ей так никто и не встретился, иначе бы ученицу ждали неприятности и необходимость как-то оправдать свой внешний вид, и оправдать, по возможности, так, чтобы ей поверили. Юлия перевела дыхание и тихо ступая на самых носочках, подошла к стоящей у входа охране на максимально возможное расстояние для того, чтобы оставаться незамеченной. С каждой новой секундой ожидания весталка начинала нервничать все сильнее, ведь шансы быть застуканной становились все выше, но удача не оставила её и здесь, каким-то чудом заставив двух мужчин отойти на достаточное расстояние, чтобы Амата могла прошмыгнуть в двери незамеченной. "Свобода!"- сердце пело и ликовало. Юлия расслабленно улыбнулась и быстро свернула на улочку, направляясь к центру. "Вот только...как я попаду обратно?" --------------------> улица, ведущая от и до
Амата Юлия: улица, ведущая от и до -----------> То ли мольбы были услышаны, то ли охрана в эту ночь была на диво рассеянной, но проскользнуть внутрь тихой тенью не составило особого труда. Сердце испуганно сжалось, когда Юлия услышала за спиной удивленный возглас одного из мужчин, который тут же громким шепотом сообщил идущему с ним рядом о том, что кажется видел краем глаза скрывающуюся за углом девушку в цветных одеждах, на что второй негромко рассмеялся и предложил меньше утолять жажду вином. Весталка ускорила шаг, по прежнему стараясь ступать мягко и почти неслышно, и вскоре уже оказалась в своей комнате, тут же торопливо сбрасывая одежду и залезая в кровать. Через считанные минуты дыхание, до этого своим неверным ритмом выдававшее всю степень волнения, выровнялось, и уже практически проваливаясь в сон, Амата дотянулась до уложенного на кровать яблока, пряча его под подушку, тут же засыпая сном без сновидений. Утро наступило неприятно быстро, но времени на то, чтобы выразить свое недовольство у Юлии не было. Приводя себя в порядок, девушка не слишком торопилась, но и обычного утреннего спокойствия в движениях не получалось. Одев привычные белые одежды и скрыв темные волосы под тканью, как того требовали правила, Амата направилась в храм вместе с остальными жрицами. --------------------> Храм Весты
Амата Юлия: Храм Весты ------------> Пропуская сквозь пальцы чуть влажные после посещения купальни пряди волос, Амата с интересом рассматривала нож, оставленный ей сегодня тем выбритым смуглокожим мужчиной. Любопытные пальцы то и дело касались подушечками прохладной кромки металла, не решаясь проверить остроту, сползали на рукоятку, простую и гладкую. Весталка задумчиво переложила с колен оружие, по привычке пряча его под подушку, и откинулась на постель, раскидывая руки в стороны и вдыхая полной грудью. Служанка, принесшая легкий ужин, поставила поднос на невысокий столик и удалилась, отпущенная мягким движением ладони. Ученица подняла глаза на потолок, свела тонкие брови вместе и капризно изогнула губы, недовольная тем, что еще не придумала, как ей завтра встретиться с Алтером так, чтобы она могла беспрепятственно покинуть храм в любой момент. Нежные пальцы пробежались по животу, прихватывая складочку легких одежд, накинутых на освеженное купанием тело, принимаясь беспокойно теребить светло-зеленую ткань. Получалось, что ей снова пришлось бы пробираться мимо охраны, причем уже в дневное время... Ночью, или даже вечером это сделать было в разы проще, но...он сказал, что придет утром. Юлия повернула голову в сторону окна, всматриваясь в опускающуюся на город темноту. Тревога подкралась на мягких лапках и, вцепившись коготками в кожу, свернулась на груди, царапая сердце. Темнота - лучшая подруга для незваного гостя. Впрочем, а такого ли уж незваного? Сама же сказала, не желая отпускать. Чего уж теперь? Но в подобное безрассудство верилось с трудом - это ж каким влюбленным или же попросту идиотом ( а иногда и всем сразу одновременно) надо быть, чтобы попытаться сунуться в дом к весталкам? В любовь с первого взгляда верилось с трудом, да и вообще пока ни в какую любовь не верилось, так что тонкие коготочки тревоги постепенно начали разжиматься, оставляя лишь тяжесть, с которой оказалось довольно просто свыкнуться и попросту перестать обращать на неё внимание.
Тевкор: >>>>>>>Улица от и до ...и через миг, стоило солдатам скрыться, уже наклонил ветку тяжестью собственного тела почти до козырька. А через два шага по карнизу уже забросил руку в оконный проем, рывком оседлал широкий подоконник и, отбросив плотную занавеску, скатился внутрь, мягко приземлляясь на корточки.
Амата Юлия: Непонятный шум у окна насторожил юную ученицу, но когда занавеска отлетела в сторону, послушная резкому движению руки, а в комнату завалился вечерний гость, Юлия тихо вскрикнула, поднявшись на постели и, взобравшись на нее с ногами, благо босыми, сверкнула испуганными глазами в сторону нежданного посетителя. - Тыыы? - опознав в нем того самого юношу, Амата не спешила слезать с кровати, все также настороженно следя за каждым его движением, готовая в любой момент метнуться прочь к выходу.
Тевкор: - А кого ты еще ждала, - шепотом ухмыльнулся Тевкр, медленно поднимаясь с корточек в ее направлении. Вскрик, хоть и тихий, резанул неприятно: все, что он видел тогда на свету, в храме, теперь было растворено в ночи и только тревога подтверждалась. Голосом. Это злило, как и все предыдущие страхи в похожих обстоятельствах. Стараясь дышать тихо, он сделал пару бесшумных шагов в глубину комнаты и остановился. Не тот был случай, чтобы загонять в угол, не смотря на то, что злость уничтожила усталость. Во-первых, до сих пор было кричи - не кричи, кому какое дело. Во-вторых, звала сама. И даже, пожалуй, в главных. Так что он просто стоял и смотрел на расплывающиеся во тьме очертания ее фигуры.
Амата Юлия: - и вовсе никого я не ждала, - невесть с чего надув нежные губы фыркнула девушка, разом теряя настороженность как в глазах, так и в жестах. - А ты - безумец! Ученица слезла с кровати и, сделав пару неверных шагов в его сторону, замерла на расстоянии вытянутой руки. Своей руки. Он же без особого труда мог бы не только коснуться, но и уверенно обхватить предплечье. Правда сама Амата об этом не подумала, поэтому шага назад не сделала. Все-таки пришел. Вот только почему? Что им сейчас движет, как себя поведет? У Юлии не было ответов на эти вопросы, что неимоверно раздражало, но рядом был тот, кто мог эти ответы дать. - Почему ты пришел? - растерянность в голосе зазвучала чистой нотой.
Тевкор: Это были для него пустые слова сейчас: "не ждала, а ты - безумец", потому что он точно знал обратное. Он подождал, пока она приблизится, наблюдая, насколько, и вместо ответа на вопрос тоже шагнул навстречу. Не протягивая рук, чтоб она сама поняла, что хотела этого. Все так же сдерживая дыханье, вплотную. Так было виднее. Шевеля выдохами ее волосы и чувствуя их запах. Глядя в упор, сцепив зубы и уже почти прикасаясь. Взгляд терял напряжение, лицо клонилось к лицу.
Амата Юлия: Юлия же и не думала сдерживать чуть участившегося дыхания, когда он оказался к ней вплотную. Мелькнула мысль отступить назад. Мелькнула и тут же исчезла, сменяясь волнением, вызванным данной ситуацией. Вместо того, чтобы потупить взгляд и опустить голову, весталка повыше приподняла подбородок, ведомая любопытством, и слегка прикрыла глаза. Совсем немного, самую малость. Тихий выдох коснулся влажным дыханием чужого лица, склонившегося так близко, и, послушная какому-то сиюминутному порыву, Амата подалась вперед, преодолевая оставшееся расстояние и робко приникая к чужим губам в мимолетном поцелуе-касании.
Тевкор: Тевкр прислонился к ней лицом и сразу - всем телом. Он не торопился: сначала выжидал, не закричит ли она и не начнет ли сопротивляться, потом - когда успокоится дыхание и сердце перестанет избивать изнутри. И тем временем прижимался сильнее, чувствуя как подается под его мышцами ее нежная плоть. "Вот что такое мягкость..." Губы проехались вдоль брови и уткнулись в ухо, руки вползли по бедрам на талию, где уже получилось обнять. Со спокойствием вернулась усталость, но наливающемуся желанию это было безразлично... захотелось уснуть и войти в нее прямо засыпая. Одежда мешала как никогда, не говоря уже о кинжале. Отодвинув его, он приподнял ее под ягодицы и шагнул к ложу, чтоб опереться на него. Сначала - коленом...
Амата Юлия: Юлия не сопротивлялась. Оглушенная грохочущим в ушах пульсом, тесно прижатая к чужому телу, она стояла, пораженная реакцией своего глупого сердца, испуганной птицей забившегося в груди. Амата прерывисто вздохнула от прогулявшихся по её телу ладоней и подняла руки вверх, обнимая ими юношескую шею, непроизвольно прогнувшись в тонком стане. "Жарко... Нет, надо остановиться, нельзя..." - пока мысли метались в смущении, тело постепенно поддавалось чужому напору. Мужские руки снова опустились вниз, миг - и её уже несли на широкое, разобранное ложе. Юлия охнула, не испуганно, не протестующе, а так, словно бы вспомнила то, о чем забывать нельзя ну никак. Ни собственное глупое тело, почему-то внезапно ставшее таким слабым, ни невероятные ощущения от мужского тела в такой волнующей близости - ничто пока не могло окончательно затуманить разум, который отчаянно взывал к благоразумию своей хозяйки. "Правильно, нельзя...но ведь не обязательно же идти до конца, можно ведь просто оставаться так близко, разве нет?" - Амата тихо вздохнула, тесно прижалась к нему и одним резким рывком опрокинулась на простыми, увлекая за собой. Перекатилась, на один краткий миг усевшись чуть повыше бедер, и тут же выскользнула из рук. - Нельзя, - ровный голос и глаза, едва начавшие затягиваться влажной поволокой, смотрящие спокойно и одновременно успокаивающе. Весталка уселась рядом, поджав под себя ноги, показывая, что убегать она не собирается, но и перейти черты тоже не позволит.
Тевкор: - Сука, - сквозь зубы выпустил Тевкр, обессиленно роняя руки c внезапно их стряхнувших бедер. Из-под которых только и оставалось что тунику выдернуть. Через пару вздохв в горле заклокотало, он рывком поднялся, чудом не взмахнув рукой так, чтоб эхо пошло от оплеухи; и пол украсился сочным плевком. С трудом переступив его и не глядя больше на девушку, парой шагов скрал расстояние до окна и не выпрыгнул только потому, что увидел внизу людей. Занавеска рухнула обратно. Головой Тевкр понял, что сука права.
Амата Юлия: - Сука Ощущение было такое, словно она с разбегу налетела грудью на каменный столб - дыхание выбило напрочь, и тело свело судорожной дрожью. Как он сказал? Зеленые глаза зло прищурились, разгоревшись жгучей яростью. Да как этот мальчишка посмел?! Что о себе возомнил? Амата сделала глубокий вдох, приподнимаясь на кровати, бросила на метнувшегося к окну парня короткий взгляд и, перегорев, опустилась обратно. Злость исчезла, уступив место горькой обиде - она ведь и вправду не может... Не может по двум причинам: потому что нельзя, и, что наверное важнее, потому что ТАК не хочется... Поднявшись с ложа и одернув задравшуюся ткань туники, Юлия прошла к окну, не слишком то ласково отстранила от него юношу и, коротко выглянув за занавеску, тут же задернула её обратно. Стража. Можно было сейчас вытолкнуть этого...этого...Юлия даже слов не находила, чтобы охарактеризовать мальчишку, в окно, а там уже пусть сам разбирается. Знал ведь, на что шел, забираясь в комнату к весталке. Можно было, но...его бы скорее всего зашвыряли камнями до смерти, как и полагалось, а она бы смогла с легкостью отвести от себя все подозрения в нарушении обета. Но его смерти, пусть даже и после того, как больно он ей только что сделал, не хотелось совершенно. И даже собственная гордость, старательно им потоптанная, не стоила того, чтобы лишать этого нахала жизни. - Если ты уже назначил своему минутному удовольствию цену в чужую жизнь, то не стоит винить меня в том, что я с этим не согласна, - в доселе мягком девичьем голосе звучали неприкрыто холодные, чужие нотки, призванные скрыть пробивающуюся наружу боль. Амате было очень больно, больно от собственной глупости, еще больнее - от его действий.
Тевкор: Тевкор дрожал от напряжения, когда она попыталась сдвинуть его с места, и отступил медленно, отводя от себя ее руку почти брезгливо, переводя взгляд на нее, почти не слыша, что она потом говорила и улавливая только "цену в чужую жизнь". Сцепив зубы, он глядел на ее лицо, и, чтобы лучше видеть, и понять, чего она хочет, чего добивалась, когда звала так ласково а потом врезала со всей дури прямо по сердцу... ладно бы по яйцам, так ведь он был с ней добрым, ведь могла же как-то иначе, почему не сказала сразу, не отстранилась, позволяла сука, почему дразнила, как продажная, чего она хотела от него? - чтобы понять все это и еще - почему не убил, медленно отодвинул занавеску. Хоть немного рассеять мрак. Как она была хороша... - Кто тут еще цену назначил... - буркнул презрительно и вышел из окна сразу вслед за уроненным в него взглядом. Стража канула за угол. Будь он спокойней, выбрался бы по крыше до кипариса, бесшумно, а так - уцепился за капитель неудачно, не удержался и только и успел, что оттолкнуться от колонны, чтоб не шарахнуться об нее головой. Подошвы хлопнули, он упал на спину, перекатился и шурхнул за ближайшие заросли... >>>>>>>улица, ведущая от и до
Амата Юлия: Весталка молчала, только глаза снова блеснули в неверном свете бледной луны одновременно и зло, и устало. Юлия искренне не понимала, почему этот мальчишка так взбесился - она же ему ничего не обещала, не звала! Она просто не сопротивлялась...до поры. До черты, которую с ним переходить не собиралась. Да и ни с кем другим пока что тоже.. - Кто тут еще цену назначил... - никак не прокомментировав презрительное бурчание, Амата спокойно смотрела, как тот покидает её комнату через окно, вздрогнув и рефлекторно дернувшись всем телом вперед, когда показалось, что тот сорвавшись разобьется. Обеспокоенно проводив скрывшуюся в кустах фигуру, ученица качнула головой, щекотнув плечи прядями спадающих на них волос, и отвернулась от окна. - Идиот. Коротко фыркнув, постепенно успокаиваясь, Юлия забралась обратно на ложе и свернулась в клубок, вглядываясь в очертания мебели, неясными силуэтами выступающей из темноты. Постепенно накатывала тягучая, липкая усталость, мягким покрывалом накрывающая с головой. В последний раз сонно моргнув, девушка закрыла глаза и погрузилась в сон, неглубокий и беспокойный, наполненный обрывками воспоминаний минувшего дня.
Амата Юлия: Проснулась она резко, болезненно, с судорожным вдохом - словно наконец-то смогла дышать после затянувшегося нырка. Уставилась расфокусированным взглядом в потолок, провела ладонью по лицу, убирая со лба налипшие прядки, и поняла, что за окном слишком светло. "Алтер! Он обещал прийти утром к храму!" - подскочив на кровати, ученица заметалась, спешно приводя себя в порядок, всполошив прибежавшую на шум рабыню. Отмахнувшись от засуетившейся вокруг нее женщины, Амата собралась самостоятельно - подобрала волосы, чтобы те не рассыпались по плечам темной волной, оделась в цветные одежды - не слишком броские, но и не оставляющие ни малейшего шанса подумать, что облаченная в них девушка может быть весталкой. "Надеюсь я не слишком опоздала и он еще не ушел...если вообще пришел, конечно..." - выбегая из своих комнат, Юлия сделала страшные глаза рабыне, тут же шкодливо улыбнувшись, уже краем глаза ловя ласковую усмешку женщины. Пробежаться мимо стражи оказалось плевым делом - была бы сноровка, и уже через пару минут весталка направлялась к храму, выискивая среди всех встречающихся на пути людей только лишь одну фигуру. -----------------> Храм Весты
прислуга: Дом вдруг заметался, как листва под ветром. Не смотря на то, что все вокруг старательно соблюдали тишину - так никого не обманет самообладание бьющегося в лихорадке больного. Напряженные сдержанные голоса повторяли имя одной из сестер, но это не было имя ученицы Юлии; коридор пропитался насквозь выдыхаемым страхом "что скажет понтифик". Женщина, на которую понадеялась ветреная дева, около двух часов просидела, замерев, ухом к переполоху, опасаясь привлечь к себе внимание. Потом характер движений и звук имени в доме изменились: должно быть, понтифику доложили. Один раз произнесенное "старшая ученица" заставило похолодеть, показалось угрожающе выкрикнутым в ровном течении пронесенного мимо разговора, а потом медленно, медленно успокаивалось сердце. Она не представляла себе, что делать, и заплакала. Ей и в голову не пришло, что можно отказаться от знания, когда Юлии хватятся, и невинно пожать плечами. ........................................ Вопль раздался из подвала. Кричал мужчина. Потом все стихло... и заголосили. Не в силах больше выносить пытку неизвестностью, она побежала на звуки и остановилась за плечами воющих, рыдающих, причитающих женщин, не смея иди дальше и не решаясь спросить. Из подвала вынесли сперва черноглазую Амату, окоченевшую уже, с обрывком верёвки на шее. Затем - живого ещё ликтора, за которым оставался след из красных бусин. Она поняла что случилось только когда за ним вынесли гладиус... Через два часа весь дом знал результат визита личного лекаря понтифика: Амата была девственна, ликтора к вечеру ждал аид. Она плакала, забившись в тёмный угол и боялась, как никогда в жизни - богиня не может оставаться без жрицы. Если Юлия не вернётся до того как её призовут...
Луций Алтер: От оливковой рощицы добирались молча, он только крепче сжимал руку девушки и притягивал ее к себе, когда форумская толпа особенно настойчиво пыталась растащить их в разные стороны. У самой стены комплекса он остановился: — Наверное, мне не стоит идти дальше. Послезавтра вечером, — повторил он, — я приду за тобой сюда или в сам храм. Он прикоснулся губами к ее лбу, провел рукой по покрывалу словно это были ее волосы, повторил: — И ничего не бойся.
Амата Юлия: Оливковая роща -------------------> Каждый шаг, приближающий её к дому добавлял нервозности в походку, а сердце так и вовсе заходилось в истерике. Стараясь не выдавать своего волнения хотя бы лицом, Амата плотно сжала губы, пробираясь вместе с Алтером через толпу, хотя казалось, что каждый, кто кидал на нее даже мимолетный взгляд знал, что она больше не чиста. К комплексу девушка уже добралась с дрожащими руками и чересчур бледными щеками, потерявшими обычный румянец. - Дожить бы до послезавтра... - слова сорвались с блеклых губ легко и естественно, Юлия даже не задумалась их придержать. - Я буду ждать тебя. Пожалуйста, будь осторожен... Она поймала его руку, скользящую по покрывалу, потянула немного вниз и, оставив короткий поцелуй на ладони, отпустила. Развернулась, мазнув на прощание по его лицу тревожно блестящим взглядом, и растворилась в толпе, направлявшейся непосредственно к храму.
Луций Алтер: Дожить бы до послезавтра... Алтер и сам об этом думал, но виду не показал; не хотел расстраивать ее еще больше. Сейчас, глядя на бледное лицо Юлии, на то, как неуверенно она возвращается в храм, он как никогда остро ощущал свою вину перед ней. И с этим вполне заслуженным чувством нужно было прожить два дня; но можно было догадаться, что это ничто, по сравнению с той тревогой, что поселилась на дне ее глаз. "Луций, Луций..." Он нащупал сестерций за пазухой, подбросил, поймал на руку так, что едва не упустил потертый кружок: прора. Плохо. Задумчиво побрел он вдоль стены в сторону красильни
Амата Юлия: В храме было неспокойно. Весталка, увидев её, поманила рукой, отчего у Юлии сжалось сердце. Неужели её хватились? Она, обмирая от страха, подошла к жрице и, выслушав то, что в комплексе сейчас суматоха и её ищут, чуть не лишилась чувств. Кое-как выдавив из себя жалкое подобие виноватой улыбки, Амата поспешила к себе в комнаты, надеясь, что прислуга все же хоть немного прикрыла её побег. - Хэй, в чем дело, что случилось? - обнаружив женщину в своих покоях, забившуюся в угол, ученица кинулась к ней, падая рядом с ней на колени и хватая похолодевшими пальцами её руки. - Что здесь происходит? Почему ты плачешь?
прислуга: Давясь рыданиями и цепляясь за руки ученицы как утопающий в болоте за хрупкие ветки, рассказала страшную новость: - Амата Фертория повесилась. И ликтор кинулся на меч когда узнал. Я так боялась, госпожа моя... все говорят о тебе, ты же старшая ученица, тебя будут посвящать послезавтра на рассвете. Какое счастье что ты вернулась.. я думала что погибла...
Амата Юлия: От слов прислуги Юлия вздрогнула, когда сердце сжала ледяная ладонь ужаса - послезавтра на рассвете! Время, почему его сейчас так катастрофически не хватает?! По бледному лицу побежали слезы, и дрожащими губами ученица беззвучно шепнула полное обреченности: - не успею... Перевела полный слез и страха взгляд на рабыню, и уже чуть громче, по прежнему не находя в себе сил на что-то помимо шепота, вздохнула: - Кто именно меня искал?
прислуга: Облегчение от возвращения госпожи было так велико, что первую фразу она просто не заметила: - Старшая. Я сказала сперва, что ты приболела и спишь, госпожа, потом - что ты в купальне. Больше не спрашивали, я слышала только разговоры... Мимо двери проплыли голоса и она тут же замолчала - один из них принадлежал старшей весталке: - ...чтоб молчали. Только слухов нам не хватало по всему городу... И охрану удвоить.
Амата Юлия: - Хорошо, можешь быть свободна... Хотелось остаться одной. Юлия вздрогнула, когда за дверью раздался голос старшей, и чуть не взвыла в голос, услышав про удвоение охраны. Шансов на благополучный исход оставалось все меньше, и девушка готова была метаться в панике.
прислуга: Едва взошло солнце, целительница, бывшая весталка оставшаяся жить при храме, появилась на пороге комнаты старшей ученицы с улыбкой слаще мёда: - Где тут наша больная? Не дело, совсем не дело разболеться перед такой важной церемонией. Меня послали осмотреть тебя перед посвящением. Формальность, конечно. Заодно и полечимся... Рабыня чуть не расплескала принесённую воду, взглянув в лицо молодой госпожи. .............................................. Выходила старушка бледная как полотно, и, ни с кем по дороге не разговаривая, направилась сразу же в покои понтифика. Вскоре, к дверям юной Аматы были приставлены две дюжих рабы-сарматки с кинжалами на поясах, а дом затих, как лес перед бурей.
Понтифик: ... и буря грянула. Ледяным сквозняком пахнуло из распахнувшихся с грохотом дверей Дома, и порывистый ветер уверенно помчал по коридорам страх - на миг опережающий человека, который его вызывал... Понтифик шагал размеренно и гулко, и шаги его полнили Дом угрюмым предчувствием беды, заставляя обитателей прятаться по своим комнатам и замирать там, как прячутся звери и насекомые перед надвигающейся грозой. Негромкий скрип отворяемой двери в келью аматы Юлии прозвучал громом - усиленный неестественной тишиной, ощутимо сгустившейся в воздухе Дома весталок... и словно первые, крупные капли начинающегося ливня, глухо ударились в подножную пыль оброненные понтификом слова : - Здравствуй, жрица великой Весты.
Амата Юлия: Высокого гостя Юлия узнала еще по шагам. Услышав скрип двери, она поднялась и постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. «Что это за взгляд? Праведный гнев? Да. Но ведь он тоже всего не знает. Но ведь он не напуган? Ему-то чего бояться? Огласки? Милостивая Веста, что же мне делать?». - Здравствуй, мой господин, - низко поклониналсь Юлия. «Что же мне говорить? Великие боги, пожалуйста... Лучше бы я тогда сразу умерла! Умерла? Мертвым не грозят никакие кары, так?» - Я знаю, что вина моя велика, я готова понести наказание за нее, но все же смею просить о снисхождении, поскольку... поскольку я готова принести любую угодную клятву, что ни один мужчина не прикасался ко мне. Мой грех разделила со мной одна из жриц... Амата Фертория.
Понтифик: ...а понтифик смотрел в окно. Ну, или в направлении оного. Со стороны казалось - он откровенно скучал, и вовсе не слышал дрожащего девичьего голоска, который бился о стены кельи, пытаясь выпросить, выторговать себе право звучать в ней и дальше... За окном в высоком летнем небе разгорался синим с прожелтью обыкновенный римский день - какой-то слишком уж обыкновенный, чтобы в нем умирать. Понтифик поморщился своим мыслям - то ли досадливо, то ли брезгливо, и словно разбуженный воцарившейся тишиной перевел бесцветный взгляд на весталку. Кажется, та и впрямь ожидала от него какого-то иного ответа... из тех, которых не бывает. Из тех, которых у него не было. Он некрасиво дернул щекой, сдерживая неуместный смех - у него слишком давно никто не просил Чуда. Смягчать приговоры пустословиями он не умел, считал это слабостью, недостойной его сана, и изготовившись внутренне к её обреченному вою, проговорил, глядя ей прямо в глаза: - Это теперь не важно, Юлия. Всё это - не важно. Следующей ночью ты умрешь. Стайка маленьких юрких ласточек стремительно пронеслась мимо окна, завершая круг, и наполнила комнату звонким радостным криком, украв всякую реальность у его слов. >>>Регия
Амата Юлия: Взгляд Юлии остекленел. Она машинально сделала два шага назад, покачнулась, и чтобы не потерять равновесие, прислонилась спиной к стене. "Не вышло. Боги, за что мне это?" Юлия закрыла глаза и плотно сжала губы, стараясь не заплакать. "Выходит, меня убьют? Мне говорили, что смерть -- это сон. Я всегда так думала. Думала, что умирать легко. Почему же это так... так... страшно?.." Она судорожно вздохнула и, перестав заботиться о том, как она выглядит, упала на колени, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Нуб: >>>красильня Надежду вызнать хоть что-нибудь у прислуги (хитротью или подкупом) убила стража, удвоенная у дверей обиталища весталок. Повеяло смертью. Ответ могло дать только поле... >>>злодейское поле
Понтифик: … а день не задался с самого начала. Проснулся он заполошно, будто разбудило что – но в комнате царила тишина, и она-то и навалилась на грудь всей своей свинцовой тяжестью… Понтифик встал, скрипя больными коленями, и шагнул к закрытым ставнями окнам. Потянул на себя разбухшую створку, и отпрянул, когда в глаза рванулось всепонимающее небо, ощерившееся ему в лицо грозовыми тучами. Хотелось скорее к людям, и он крикнул было прислугу – но голос подвел, ослушался едва ли не впервые за столько лет, и от слетевшего с губ сиплого «вы—ы-ххха» стало мучительно неловко.. он воровато глянул по сторонам, убеждаясь, что никто не слышал этого, и не видел его стоящим у окна в этой нелепой старческой позе, и позвал вторично – громко и звучно, как привык. ... Дальше все покатилось как колесница с горы – быстро, безостановочно и безо всякого его участия, и опомнился он уже тогда только, когда остался один в опустевшем Доме, растерянно провожая взглядом выходящую со двора процессию, средоточием которой были странные носилки, наглухо запеленутые серыми полотнищами грубой ткани и перевязанные ремнями так плотно, что под ними явственно обрисовывалось человеческое тело. Хотелось длинно выдохнуть – воздух, эту горестную процессию, это грязное плачущее небо, весь этот день – и уйти к себе, и сделать вид, что всего этого нет и не было, но он не смог. >>>Злодейское поле
Амата Юлия: >>>Злодейское поле ...
полная версия страницы