Форум » Общественная жизнь » Парк Купидона » Ответить
Парк Купидона
Понтифик: Уютный участок парка на Марсовом Поле; та часть Садов Агриппы, которая подходила к самому портику Помпея, примыкавшему к театру Помпея. В небольшом портике - статуя Купидона. В парке - скамьи, беседки, фонтаны. [more]Марсово Поле. Таким образом, в течение ста лет с небольшим парки, шедшие почти непрерывной полосой по окраинам города, все оказались во владении императоров — одни по завещанию, другие путем конфискации. Для огромного большинства римлян этот переход от старых владельцев к императорскому дому был безразличен: парки были и оставались доступными только для тесного круга людей; для широкой толпы они открылись лишь после переезда двора в Константинополь. Тем большее значение приобретали те «острова зелени», куда мог зайти каждый. Первым из таких «островов» были сады Цезаря за Тибром, великолепный парк, где в 44 г. он принимал Клеопатру. Он занимал площадь от 75 до 100 га (с одной стороны он шире, с другой уже) и был украшен со всей роскошью, которую Цезарь любил, и с тем большим вкусом, который его отличал. Здесь были залы с мраморными и мозаичными полами, портики, статуи, фонтаны. Цезарь завещал это прекрасное место для отдыха народу, но беда была в том, что отстояло оно далеко от городского центра и прийти туда пешком (а мы видели, что иного способа передвижения для бедного населения в Риме нет) от Субуры или даже с Этрусской улицы не каждому было под силу. Для общенародного отдыха и гулянья требовалось место более близкое; создать его нужно было не только для украшения города. С жильем в Риме было плохо; бедное население ютилось кое-как; квартиры были дороги, их не хватало. Цезарь нашел средство разрешить жилищный вопрос: он задумал отвести Тибр к Ватиканским холмам, заменить Марсово Поле Ватиканским, а Марсово Поле, еще увеличенное отводом Тибра (получалась площадь около 300 га), отдать под застройку (Cic. ad Att. XIII. 30). Мера была эффективной и разумной, но осуществить ее помешала Цезарю смерть, Август же на нее не отважился. Империя вообще не нашла способа разрешить жилищную проблему по существу — это оказалось ей не под силу; она попыталась только с. 23 скрасить тяжелые жилищные условия: создать для широких слоев населения нечто такое, что хоть несколько могло смягчить жизнь в шуме и грязи римских улиц, в угнетающем однообразии инсул и в духоте жалких квартир. Цезарь знал, что делал, завещая свой парк за Тибром народу. Август, его помощники и преемники, разбивая сады, устраивая амфитеатр и цирк, сооружая термы, прокладывая форумы, придавали Риму вид, который был достоин мировой столицы, и это, конечно, входило в их планы, но в то же время они этим самым вносили некоторый корректив в убогую домашнюю жизнь большей части населения. Никакое могущество не могло выпрямить римских улиц, но украсить Рим величественными зданиями, провести воду в таком изобилии, что не было улицы и перекрестка, где не слышался бы плеск фонтанов, устроить прекрасные городские сады и превратить термы в дворцы культуры — это императоры могли сделать, и они это делали. Существенной мерой в этом направлении было благоустройство Марсова Поля. Марсово Поле, низина в излучине Тибра, площадью почти в 250 га, было местом, где римская молодежь занималась военными и гимнастическими упражнениями. Здесь же собирались Центуриатные комиции, происходили выборы магистратов, производилась перепись населения; отсюда легионы двигались в поход. При империи здесь воздвигаются великолепные здания, устраиваются сады и парки. Страбон, посетивший Рим как раз при Августе, посвятил Марсову Полю восторженные строки: «Большая часть дивных сооружений находится на Марсовом Поле: природную красоту этого места увеличила мудрая забота. Равнина эта удивительна уже самой величиной своей: здесь без помехи можно мчаться на колесницах и заниматься другими видами конного спорта; в это же время огромная толпа спокойно занимается игрой в мяч, бросает диск, упражняется в борьбе. Здания, лежащие вокруг, вечнозеленый газон, венец холмов, спускающихся к самой реке, кажутся картиной, от которой нельзя оторвать глаз» (236). Марсово Поле становится для римского населения излюбленным местом отдыха и прогулок. Радостью Горациева Мены, бедного отпущенника, занимавшего скромное место глашатая, были его друзья, собственный домик, а по окончании дел — прогулка по Марсову Полю (epist. I. 7. 55—59). Здесь дышат чистым с. 24 воздухом, наслаждаются видом зелени, широким горизонтом, любуются произведениями искусства. Здесь же идет торговля предметами роскоши и устроены настоящие базары, где «золотой Рим расшвыривает свои богатства». В портике (он был длиной 1 1/2 км) Юлиевой Загородки (здание это начато было Цезарем и закончено Агриппой, зятем Августа и его ближайшим сотрудником) находился ряд лавок; на обломках Мраморного Плана они ясно показаны. По словам Сенеки, здесь всегда было полно народу (de ira. II. 8. 1), и Марциал заставил Мамурру, героя одной своей эпиграммы, обходить эти лавки одну за другой. В одной из них Мамурра требует, чтобы ему показали красавцев-рабов, которых прячут от глаз толпы, — они предназначены для избранных покупателей, затем переходит к торговцу дорогой мебелью, велит снять чехлы со столов из драгоценного африканского «цитруса» и достать припрятанные колонки слоновой кости, на которых будет покоиться круглая доска этого стола. Вздохнув, что ложе на шесть персон, выложенное черепахой, слишком мало для его стола, он идет к продавцу, который торгует коринфской бронзой, но она ему не нравится. Дальше следуют лавки с хрустальной посудой, — на ней, к сожалению, оказалось пятнышко. У ювелира он пересчитывает драгоценные камни в золотых украшениях и количество жемчужин в серьгах, приценивается к яшме, сомневается, не поддельный ли сардоник ему показывают, и, наконец, уходит под вечер, купив две грошовых чашки (IX. 59). В портике Аргонавтов (выстроен Агриппой в 25 г. до н. э.) муж, ослепленный любовью к жене, покупает для нее хрустальную посуду и кольцо с алмазом (Iuv. 6. 153—156). Марциал часто вспоминает этот портик; здесь постоянно толпился народ (название свое портик получил от картин, украшавших его стены: на них изображена была история аргонавтов). В портике, который выстроил Филипп, отчим Августа (он и назывался Филипповым портиком), вокруг храма Геракла и Муз, шла бойкая торговля париками (Ov. a. a. III. 167—168). На Марсовом Поле, к западу от Широкой Дороги, находились сады Агриппы — парк, разбитый Агриппой, по всей вероятности, с намерением подарить его народу: это вполне согласовалось с его взглядами, а кроме того, парк этот тесно примыкал к его термам, которые, по крайней мере в какой-то своей части, уже давно с. 25 находились в общенародном пользовании. Агриппа развел его на месте Козьего болота (palus Caprae), и устройство этого парка было для Марсова Поля такой же оздоровительной мерой, как устройство парка на Эсквилине. Сады Агриппы подходили к самому портику Помпея; с юга их окаймлял «стоколонный портик» (hecatostylon), а за ним тянулся парк с аллеями платанов. В зелени деревьев стояли фигуры зверей. Маленький Гилл, любимец Марциала, сунул, расшалившись, ручонку в разинутую пасть бронзовой медведицы и погиб от «смертельного укуса подлой змеи, спрятавшейся в темном углублении» (Mart. III. 19). Особо надо отметить статую умирающего льва работы Лисиппа, которую Агриппа привез из Лампсака и «поместил в роще между прудом и каналом» (Str. 590). Пруд, находившийся совсем близко от терм, представлял собой естественный бассейн для купания и был дополнением к фригидарию; Сенека в молодости обычно начинал новый год с купания в ледяной воде этого пруда (epist. 83. 5). Наискось от этого парка, к востоку от Широкой Дороги, находился другой парк — Поле Агриппы. Марциал со своего третьего этажа видел лавровые деревья на этом «поле» (I. 108. 3); парк со статуями и аллеями, обсаженными буксом, примыкал с западной стороны к портику Випсании, который начала Полла, сестра Агриппы, а закончил Август. В этом портике находилась карта, изготовленная по приказанию Агриппы, «который желал показать миру весь мир» (Pl. III. 17). «Если бы мы могли с тобой, — пишет Марциал, обращаясь к другу, — располагать нашим досугом и жить настоящей жизнью, мы не знали бы ни домов знати, ни противных тяжб, ни мрачного Форума, ни горделивых родословных — прогулки, беседы, чтение, Марсово Поле, портики, тенистые аллеи, вода Vigro (Марциал, следовательно, особо выделяет сады Агриппы. — М. С.), термы — здесь проводили бы мы время, этим бы занимались» (V. 20). В конце I в. н. э. житель Рима не может себе представить «настоящей жизни» без прогулок на Марсовом Поле. Что же представляли собой портики, о которых так часто вспоминают поэты августовского времени? На основании Мраморного Плана мы можем представить себе их планировку, более или менее одинаковую для всех. Это прямоугольник, обычно обведенный крытой колоннадой, обрамляющей сад с аллеями (очень любимы платаны и лавровые деревья), купами деревьев и фонтанами. с. 26 В портике (в узком значении этого слова) висят картины; в саду среди зелени и цветов стоят статуи; те и другие — часто произведения великих мастеров (Pl. XXXV. 59, 114 и 126). Портик Октавии был настоящим музеем, где собраны шедевры античного искусства: Александр и Филипп с Афиной работы Антифила, Афродита Фидия «исключительной красоты», Эрот Праксителя, Асклепий и Артемида Кефисодота, Праксителева сына, Эрот с молнией, которого приписывали, одни — Скопасу, другие — Праксителю, и ряд других не менее замечательных статуй. Между прочим, в этом портике стояла и статуя Корнелии, матери Гракхов. Портик был отстроен Августом в честь его сестры Октавии. Он занимал большую площадь (130×110 м) и был окружен двойной колоннадой; гранитные колонны были облицованы дорогим заморским мрамором; в середине портика находилось два храма — храм Юноны и храм Юпитера, зал для собраний и библиотека, устроенная Октавией в память юного ее сына, Марцелла; как и Палатинская, она состояла из двух отделений — греческого и латинского; первым библиотекарем был здесь Мелисс, отпущенник Мецената (Suet. gramm. 21). Главный вход в портик, обращенный к Тибру, был отделан в виде двойного пронаоса (паперти), в котором с внутренней и наружной стороны стояло по четыре коринфских колонны белого мрамора (высотой 8.60 м); на них покоился треугольный фронтон. Получив по наследству от Ведия Поллиона его усадьбу на северном склоне Оппия, Август снес постройки и разбил здесь сад в честь своей супруги Ливии — портик Ливии (115×75 м). Плиний рассказывает, что здесь росла виноградная лоза, побеги которой, взбираясь по деревьям, образовывали «тенистые беседки» (XIV. 11). Это указание позволяет хотя бы схематично представить себе внутреннее устройство этого портика: за колоннадой шли аллеи, и около деревьев, может быть, платанов, а может быть, вязов, были посажены то в одном месте, то в другом виноградные лозы. Лозу пускали виться по деревьям, подрезанным этажами, причем здесь рука садовника перебрасывала еще плети с одного дерева на другое. Сад представлял собой, видимо, любопытное соединение парка и arbustum, т. е. виноградника, где лозы вились по деревьям. Посередине сада на открытой площадке Ливия выстроила храм Согласия. Портик этот был очень любим; для жителей восточной с. 27 части города это самое близкое место, где можно отдохнуть и прогуляться. Значение портиков было двоякое: население столицы могло здесь прогуливаться и отдыхать в любую погоду — крытые колоннады защищали от дождя и от солнца; в аллеях было хорошо в ранние утренние и предзакатные часы. И эти сады с их колоннадами, храмами, библиотеками, хранившие сокровища искусства, были подлинным украшением города. Нельзя отказать людям старого Рима в заботе об украшении родного города. Уже в республиканское время на Марсовом Поле было выстроено несколько великолепных зданий. Но забота их была случайной: последовательного плана тут не было. Страбон хорошо заметил разницу в этом отношении между республикой и империей: «Люди старого времени красотой города пренебрегали: их занимало более важное и настоятельно необходимое. Их потомки и особенно наши современники и об этом думают, но в то же время они создали в городе множество прекрасных сооружений. И Помпей, и Цезарь, и Август, его сыновья, друзья, жена и сестра не жалели на это строительство ни труда, ни издержек» (236). «Рим по своему виду не соответствовал величию империи, — пишет Светоний. — Август так украсил его, что по справедливости мог хвалиться, говоря, что он принял Рим кирпичным, оставляет же его мраморным» (Aug. 28. 3). Следующие за Августом императоры продолжали это дело украшения и благоустройства города.[/more]
Домиция Майор: - Возможно, и роскошь, - Скори пожала плечами, - но ведь на то я и девушка сенаторского сословия, не так ли? - и улыбнулась широко, обнажив зубы, -да глупо считать свое мнение всегда правильным, вот и все. - Домиция поежилась от ветра и продолжила: - Неправота - не обязательно ошибка, Марк. Поэтому наказание - слишком громкое слово, - ей вдруг показалось, что они сидят здесь уже очень давно, несколько дней, и чувство было, будто время остановилось, - иногда за признание своей неправоты человек получает вознаграждение... В виде уважения к нему, например.
МаркКорнелийСципион: — Я имел ввиду, что у простолюдинов этой роскоши обычно больше. Пояснил преторианец свой подход к вопросу, и, заложив ладони под затылок, откинулся на спинку скамьи и, прикрыв глаза, договорил. — М... Спорно. Неправота так или иначе не верное мнение или решение. И наказание не отменяет в данном случае уважения. Он резко открыл глаза и повернул голову, среагировав на то, как девушка поёжилась. — Холодно? Если да, то могу дать свой плащ.
Домиция Майор: - Я и не сказала, что отменяет, - удивилась Скорпия, - я лишь заметила, что неправота - не всегда является такой ошибкой, за которую следует наказание или расплата, - она сделала паузу и договорила, - иногда тебя всего лишь поправляют, и все. "У простолюдинов этой роскоши обычно больше", - как-то запало в душу и теперь вертелось в голове, обдумываемое, так что Домиция сама не заметила, как высказала вслух только вывод: - Это потому что они не стремятся кого-то из себя изображать, наверное... - услышав свой голос, добавила с чуть смущенной улыбкой, - простолюдины. Марк прикрыл глаза, и Доми какое-то время смотрела на его спокойное и неподвижное лицо, задумавшись, смотрит ли он на нее из-под полуприкрытых век или нет, поэтому когда он резко открыл глаза, вздрогнула от неожиданности: - Нет... - и выдохнула, успокаиваясь, - просто... этот порыв был холодным, - Домиция улыбнулась учтиво, - благодарю, Марк.
МаркКорнелийСципион: — Хм... Да, прости, это я какой-то сегодня слишком категоричный. Наверное, заработался. Конечно же, наказание и расплата... Для них надо совершить гораздо более значительные ошибки, чем те, о которых обычно идёт речь. "Мда... Разучился ты общаться с молодыми, Марк, разучился..." — проносилось тем временем в его голове. — Скорее уж стремятся изображать в меньшей степени, чем мы. И могут не изображать чаще. "А она умна... Слишком умна для своих не полных пятнадцати. Интересно, какой она будет в восемнадцать, когда этот ум займётся не просто мышлением для себя, но серьёзной игрой... Об этом стоит подумать позже." — прикидывал Сципион, вслух, конечно же, говоря совсем иное. — Не стоит, Доми. Любой бы на моём месте сделал также. Меня всегда этому учили. В конечном итоге всё ради гражданских. Только ради благополучия остальной империи на лимесах стоят легионы. И только ради этого мы работаем здесь.
Домиция Майор: Его "я какой-то слишком категоричный, наверно, заработался" прозвучало настолько по-житейски просто, что Домиция с удивлением поймала себя на мысли о том, что вот так, наверное, говорят жене, когда она встречает дома, велит накрыть в триклинии или кубикуле, чем-то делится с вернувшимся мужем, он отвечает, а потом следует эта извиняющаяся фраза, и именно так, наверное, Марк и будет ей говорить, и, кто знает, может, и ей самой так будет говорить супруг... Доми слегка мотнула головой, зажмурившись и стряхивая с себя эту диковинную мысль: - Да, разница в серьезности ошибок, - рассеянно улыбнулась она, все еще видя перед глазами пришедшую на ум картинку, - я говорила не о глобальных. И вдруг спросила, тоже по-свойски, будто советуясь, невольно переняв ту самую интонацию Сципиона: - Так ты все-таки думаешь, что любой что-то из себя изображает, Марк? - и даже упор сделала на имени такой, словно и впрямь за советом к нему обращалась, - просто интересно, - она немного замялась, - если им удается быть собой чаще, чем нам, а, значит, - не таить ничего, радоваться, даже горевать - искреннее, - Домиция смотрела куда-то в его переносицу, - то в чем же тогда прелесть быть такими... как мы? Ну, помимо известных привилегий.
МаркКорнелийСципион: Маркус почему-то подумал о том, что истинная близость наступает тогда, когда ты извиняешься даже когда знаешь, что этих извинений близкий тебе человек не попросит. Когда этот самый близкий человек с одного взгляда понимает где накрыть, что подать на стол, как отвлечь, как обнять, что сказать... Всё. Когда эти самые слова уже не нужны. Он где-то прочитал в своё время, что истинное искусство полководца в том, чтобы отдать все приказы до начала сражения, чтобы во время уже не потребовалось ничего менять, чтобы всё шло само собой, чтобы все знали что им делать и действовали идеально слажено. Теперь становилось понятно, что так во всём. — Ну даже и в глобальных. Все же ошибки так или иначе запоминают другие и они могут сыграть свою роль. Хотя, иногда, и положительную, так как укажут что именно нужно исправить. Непобедим не тот, кто не терпит поражений, а тот, кто в силах оправиться после каждого. Следующий вопрос поставил в тупик потому, что не хотелось давать повода сомневаться в его сиюминутной искренности. Ведь Марк не лгал, нет... Или да? — Весьма спорно. Низшие классы имеют свою манеру поведения. И там тоже есть вещи, которые делать нежелательно. Да, мы получаем привилегии. Но мы за них и платим. Велика ли разница, быть забитым табуреткой в пьяной драке в каком притоне или же быть задушенным подушкой лёжа на простыне из пурпура? Да и не стоит так уж печалиться, проявлять эмоции можем и мы. Просто для всего есть место и время. Иногда одного взгляда на людях бывает достаточно, чтобы все всё поняли, не так ли?
Домиция Майор: "Все-таки работа определенно накладывает на людей свой отпечаток", - подумалось Скори, а вслух она сказала: - Ты опять о своем, Марк: запоминают другие, и при случае могут использовать против, - подумала и подтвердила, - могут. Но ведь речь не о том, чтобы выбалтывать государственные тайны, а риск... - Домиция выдохнула через нос, - риск быть оклеветанным есть всегда - но как-то же надо жить... И потом, - она подняла упавший с дерева на колени лист и повертела в руках, - разве уже то, что мы живем, само по себе - не риск? - Скори задавала вопросы, ответы над которыми и сама продумывала только сейчас, но это ей нравилось, как и то, что отчасти именно Марк провоцировал ее над ними думать, - да, ты прав, для всего есть место и время, - она подняла руку, разжала пальцы, и лист с шероховатым звуком прокатился по земле, толкаемый ветром, - но что, если вдруг ты решил: время и место - сейчас, а другой с этим не согласен? - Доми проводила лист долгим взглядом и повернулась к Сципиону, - всего одного взгляда? - переспросила недоверчиво, - всегда-всегда?.. А как же поймать еще хотя бы один, чтобы убедиться, что первый был истолкован верно?
МаркКорнелийСципион: — Доми, опять меня прости, я такими темпами точно свалю в Байи и точка. Город и без принцепса, бывало, месяцами жил, уж без преторианского трибуна недельку как-нибудь должен... Я на это надеюсь. Почему-то захотелось сделать что-то. Не то, что нужно, а просто что-нибудь, запоминающееся. Что-то, что станет маленькой тайной для них двоих. Зачем? Сципион и сам не понимал, а потому отогнал все эти мысли. Сейчас требовалась холодная голова, а вот потом... Потом. Сколько раз он говорил себе это самое "потом", шаг за шагом поднимаясь наверх, двигаясь к намеченной цели. И вот теперь снова. Со временем всё пойдёт как надо. Со временем... Сколько раз преторианцу приходилось повторять себе эти слова? Маркус напрягался изо всех сил, чтобы заставить на ходу собираемый им механизм вращаться. Он будет работать, дайте время. А пока оставалось только наблюдать за медленным прогрессом и ждать. Платные осведомители, подбор кадров в Городе, переписка с командирами легионов, да и просто деньги... Все это еще должно сослужить свою службу. Дайте боги только время. — Риск есть всегда. — ответил офицер как-то отстранёно — О времени ты права, это сложно, понять, чтобы и другой понял. И второй взгляд... На него иногда просто нет ни времени, ни возможности. "А ты и сейчас ставишь на то, что другие поняли, и на этот первый взгляд." — услужливо поддакнуло подсознание.
Домиция Майор: Доми улыбнулась и тут же посерьезнела, сказав даже с тенью заботы в голосе: - А, может, ты и правда устал. Может, и правда стоило бы поехать отдохнуть, - сейчас ей даже показалось, что она видит отпечаток усталости на его лице, словно он только-только вернулся с очередных боев во славу Рима, что Марк кажется старше своих лет не по чертам этого самого лица, а по въевшейся в него усталости, из-за взгляда - видевшего много всего жестокого, кровавого, много из того, чего она себе даже представить не может; Домиция склонила голову набок, и что-то жалостливое и теплое было в ее глазах, - знаешь, иногда ведь так хочется все бросить и уехать... Побыть одному, - она вспомнила, что именно поэтому оказалась с ним здесь, в этом парке: так же точно все бросила и уехала с утра, чтобы побыть одной, - плохо, - продолжила Скори чуть тише обычного, - когда для такого важного нюанса, от которого, возможно, зависит чья-то жизнь, нет ни времени, ни возможности, - и вздохнула искренне; отпущенный ею лист отнесло куда-то в сторону, так, что его было не различить среди прочих таких же - теперь он представился Домиции одним из тех несчастных, чьего второго взгляда не было суждено рассмотреть, канувшим и забытым между такими же точно несчастными, потому что судьбы их одинаковы, - это значит, - проговорила Скорпия вдруг, - что среди тех, кому не досталось второго взгляда, было много погибших невинно, не так ли? - подняла на Сципиона взгляд, полный искреннего недоумения по поводу этого, задающий один вопрос, который она и озвучила, - разве можно вершить правосудие справедливо, если знаешь, что не нашел времени и возможности, чтобы разобраться и не допустить ошибки?
МаркКорнелийСципион: — Сейчас? Нет, Доми. Точно нет. Может быть дней через десять-пятнадцать, но точно не сейчас. Дни часто расписаны до каждой четверти часа. Поверишь или нет, не знаю, но я не был в общественных термах ни разу вот уже месяц как. Просто нет времени и сил, прихожу домой, там быстро в ту, домашнюю, и после всё, спать. Так что с поездкой на отдых что на Капри, что в Байи... Мне определённо придётся подождать. А потом да, надеюсь, получится. Но побыть одному... Через какое-то время всегда приедается. Но вот побыть лишь с теми, с кем хорошо... По мне так это гораздо приятнее. Было во взгляде девушки что-то, показавшееся ему напоминающим взгляд матери в детстве. Или же чей-то ещё? Вспомнить бы, вспомнить... Или же не нужно вспоминать, а стоит просто жить, приняв этот взгляд к сведению... Но тогда как жить? Сципион всегда старался всё раскладывать по полочкам, чтобы потом можно было сразу делать нужные выводы... А вот сейчас с этим самым раскладыванием возникали одни проблемы. — А самое худшее, это знать. Знать, что всегда есть эта доля, этот процент "тех, кому не досталось второго взгляда"... И спокойно учитывать его в своих расчётах. Но такова жизнь, иначе никак не получается. Альтернатива? Потратить больше времени на каждого и не успеть гораздо большее. Так и приходится. Главное... Главное всегда отдавать себе в этом отчёт. И стараться относиться лучше к тем, кто хочет помочь тебе... Независимо от того, кто он. Ну, если это не какая-то ловушка. И помнить. Что то, что для тебя не стоящая внимания мелочь для кого-то может оказаться вопросом жизни и смерти... И он отплатит за всё. Чаще всего так и происходит.
Домиция Майор: - Отплатит каким образом? И... будучи мертвым? - не поняла Доми и нахмурилась, - "отдыхать нет возможности, все время говорит и думает о работе, взгляд усталый..." - если вовремя не отдыхать, можно совсем упасть, так, что уже не поднимешься, - произнесла отчетливо, но мягко, - человеческие силы не бесконечны, Марк. Разговор принял какой-то грустный оборот, Скори задумалась над этим и погрустнела сама: - В этом есть что-то неизбывно печальное, - заметила она тихим голосом, - я бы, наверное, не могла уснуть от этих мыслей. А ты говоришь - помнить...
МаркКорнелийСципион: — От чего же мёртвым? Да и мёртвые бывают теми, кто сильнее живых. Если великий политик сможет собрать коалицию против врагов его страны, но умрёт до того, как эта победоносная война начнётся... От чего же не сказать, что "мёртвый сильнее живого"*? А об оплате... Qui quaerit, reperit**, не так ли? Что же до сил и вероятности падения... Восемь часов сна в сутки, это всё, что у меня осталось. Ну, в-среднем. Иногда стоит поработать больше сегодня, чтобы получить отдых завтра. "Мать? Или сестра? Кто же так говорил... Не важно." — он отогнал лезущие в голову мысли. — Не знаю... По мне печально, это когда кто-то умирает бесполезно. А за дело... Мы все узрим Прозерпину и Плутона. Вопрос лишь в том, чтобы нам не было стыдно держать ответ перед ними. И перед теми, кого помянул Вергилий. * Отсылка к изречению кайзера Вильгельма II, сказанного им в порыве ужаса в 1914 — «Мир захлестнет самая ужасная из всех войн, результатом которой будет разгром Германии. Англия, Франция и Россия вступили в заговор, чтобы нас уничтожить... такова горькая правда ситуации, которую медленно, но верно создавал Эдуард VII... Окружение Германии стало наконец свершившимся фактом. Мы сунули голову в петлю... Мертвый Эдуард сильнее меня живого!» ** Кто ищет, находит (лат.).
Домиция Майор: Скорпия глянула на него внимательно: - Восемь часов сна, говоришь? Или и того меньше? - вздохнула, - "зачем я убеждаю его в том, что он устал?.." - возможно, ты и прав, - Домиция не знала, что добавить: взрослый человек с такой работой, к тому же мужчина, разберется сам, ничего нового она ему не скажет, - умереть бесполезно можно только, если вообще ничего не делаешь, - Доми развела руками, - и вообще, кто знает, что полезно, а что нет?
МаркКорнелийСципион: — Ну да. С учётом того, что меня иногда могут поднять в три ночи... А спать надо. Потому, бывает, приходится презирать стандартный распорядок, ну, работа утром и днём, отдых вечером. Помню во время Пожара... Носился по городу даже не умывшись. В ночной тунике. И пурпурном палудаментуме. Чтобы если что узнавали. И сообщение принцепсу писал прямо на камне, так как дощечки под рукой не было. Воспоминания казались какими-то далёкими... Может быть от того, что вокруг был день, а не ночь, да и остальное... Сильно отличалось. — Парки знают. Но они знают точно. Люди же могут предполагать... И, нередко, эти предположения очень даже к месту.
Домиция Майор: - ... или совсем не к месту, - добавила вслед за ним Доми, - да, - протянула она, - на все воля богов, - сделала короткую паузу и продолжила, - однако человек тоже наделен волей, в том числе и волей решать, - Скорпия глянула на Марка вопросительно, - если и богам, и Паркам - виднее, как думаешь, зачем они допускают, чтобы человек решал сам? От умиротворяющего шелеста фонтана клонило в сон, к тому же Домиция привыкла спать дольше, так что утро стало казаться отчасти нереальным - и нахождение в парке, и сам разговор: - Я опять невольно напомнила тебе про работу, - произнесла она, - впрочем, ты, наверное, о ней и не забываешь... - и улыбнулась чуть грустно.
МаркКорнелийСципион: — Или совсем не к месту, — повторил Маркус как-то рассеянно, раздумывая, не сочтёт ли девушка тему, на которую он собирался сменить разговор, несколько провокационной для первого дня личного знакомства. Сейчас перед ним не лежало личного дела на племянницу богоподобного, только то, что увидели глаза и услышали уши, а также то, что из этого всего было правильно понято. — Работа, работа... О ней приходится не забывать даже во сне. Ну да ладно, я выбрал этот путь, значит такова моя доля. Что-то в наших возможностях изменить, что-то в их. Это как на ристалищах, что важнее, хорошие кони, колесница или возничий? И, я тут спросить тебя хотел... Нужен женский взгляд на вещи. Вот ты бы что предпочла: рубины или изумруды? Или же вообще лучше шёлк или пурпур?
Домиция Майор: - Если выбрал, значит, это тебе нравится... чем-то... - пространно заметила Домиция, - рубины или изумруды, говоришь? - и задумалась, - сложно сказать, поскольку я люблю и красный, и зеленый. - Скорпия стряхнула с себя сонливость и выпрямилась, - красный для меня - это сила огня и горячей крови, какой-то природной дикости, наверное... - она глянула на Сципиона и пододвинулась ближе, объясняя, - ну, знаешь, есть такие перстни, примерно, как у тебя, - Доми легким кивком указала на его руку, - только в рубин вгрызается какой-то зверь, - помолчала и продолжила, - а зеленый спокойнее, он как листва в этом парке - прохлада и умиротворение, - и заключила, - так что для меня лучше сочетание, пожалуй. Домиция коротко постучала ногтями по скамье, едва касаясь ее, а потому беззвучно, подумала: "Интересно, я столько говорю о парке, он хоть замечает, какая вокруг красота?.." и произнесла: - Женского мнения о таком спрашивают, когда хотят угодить женщине, - и прищурилась хитро, - собираешься сделать кому-то подарок, Марк? - и добавила насмешливо, - только не пурпур. Ну, если ты хочешь знать мое мнение. Он слишком... напыщенный.
МаркКорнелийСципион: — Огонь и горячая кровь, дикость зверя... И в то же время листва и прохлада, умиротворения парка... Но, как я понял, это те два камня, которые тебе нравятся более всего, не правда ли? Или я ошибаюсь? Нагло расспрашивать о предпочитаемых девушкой украшениях... Что может быть забавнее? Ах, да, ведь кроме всего остального стоит сделать какой комплимент, чтобы в нём не было и намёка на лесть. — У тебя хорошие риторы. Или это результат твоего личного опыта? А то мне вот в этом вопросе несколько не повезло, в детстве не было времени, сейчас... Ну, сейчас у меня тоже нет времени, но уже по другим причинам. Хитрый прищур Марка более чем порадовал — доказательство небезразличности, какой-никакой, всё-таки. — О, да, я как раз собираюсь угодить одной женщине. И сделать подарок. Такой, чтобы она могла носить его, однако же, совсем не беспокоясь, что он будет слишком блёклым на фоне её природной красоты. С моноклем на аскетическом лице, холодный и сдержанный, граф Альфред фон Шлиффен, начальник германского Генерального штаба с 1891 по 1906 год, с таким фанатизмом отдавался своей профессии, что, когда его адъютант в конце продолжавшейся всю ночь поездки штаба по Восточной Пруссии обратил его внимание на красоту реки Прегель, сверкавшей в лучах восходящего солнца, генерал, бросив короткий и тяжелый взгляд, ответил: «Незначительное препятствие» — Tuchman B. The Guns of August.
Домиция Майор: - С чего ты взял? - Домиция изогнула бровь, слегка повернув голову и глянув на Марка искоса, - разве я так говорила? - "рассказывать одной женщине о другой... - проговорила она про себя, - какой реакции он добивается от меня?.." - а вслух Скорпия сказала, - мне нравится венерин волос, - и улыбнулась одними глазами, - а ты руководствуешься их ценой при выборе? - улыбка тронула и губы, - по мне, если хочешь угодить женщине, - она глянула Сципиону в глаза и на несколько мгновений задержала пристальный взгляд, - дари ей что-нибудь особенное, так ты скорее всего скажешь ей, что и она - особенная, как минимум, для тебя.
МаркКорнелийСципион: "Ага, ага. Рассказывай. Сама же призналась, что нравятся эти камни. Надо будет запомнить. До поры до времени..." — длительное планирование было тем, что пока казалось ему сложным, но выигрыш обещал многократно окупить все затраты. — Венерин волос? Никогда не забуду как я с одной манипулой поднимался по почти отвесному склону в Каппадокии... Ночью... Вот за эти растения мы и цеплялись. Два акта до камней внизу, сто десять мин стандартной выкладки на каждом... Даже мне страшно подумать каким больным на всю голову я был два-три года назад. Он улыбнулся, вспоминая те времена. — Ну, цена иногда делает что-то особенным. Но я поищу что-нибудь, чтобы оно было действительно уникальным. Хотя, разве тот факт, что мужчина начинает проявлять завидное постоянство, отказываясь от близкого общества всех дам, кроме лишь одной, не делает ли уже одно это её уникальной в его глазах?
Домиция Майор: - Ну да, - подтвердила Скорпия, - венерин волос. У изумрудов и рубинов красивые цвета, вот и все. Оба цвета хороши, но в целом - эти камни... - голос стал чуть капризным и выдал последнее слово, - примелькались. Домиция отозвалась на его улыбку своей и продолжила: - Безусловно, - согласилась Доми, - но в плане украшений, думаю, не так часто, как об этом думают, - улыбка стала едкой, - мужчины. Когда в каких-то украшениях ходят все в городе, кто может себе это позволить, вряд ли цена подчеркивает особенность, даже если она велика, - "он что, решил меня поддеть просто упоминанием о другой женщине?" - Домиция совершенно искренне не поняла, на что был расчет, и был ли он вообще, потому бросила эту затею и продолжила весело, - а уникальной... пожалуй, делает, - подумала еще, - да, делает, но... - и рассмеялась, - если только мужчина не поступает таким образом, потому что знает, что женщина подумает именно так.
МаркКорнелийСципион: — А, ты о камне. Так. Точно ломаю себе ногу и перестаю выходить на работу. Упаду с коня и точка. Ах, да. Мне же никто не поверит что упал. И кости крепкие. И заживает быстро. И работать заставят на дому. Одни проблемы. Хохотал Сципион, развлекая девушку, параллельно прикидывая расклады. — Примелькались? Ну, значит надо подарить то, что точно не примелькалось. Что-то слишком прекрасное для этого. И не только в отношении цены. А что же касается мнения мужчин... Подобные подарки нередко лишь повод заявить о себе. А потом, когда и если на это будет соответствующая ответная реакция, думать о чём-то дальнейшем. Да и, всё же, бывают случаи, когда мужчина слишком занят, чтобы выкраивать время на встречи более чем с одной прекрасной женщиной, но всё это оставшееся время тратит именно на одну. По мне это... Весьма весомый показатель серьёзности его намерений, не думаешь? Аккуратность. Сейчас это слово было его лейтмотивом. Не больше чем нужно и не меньше. Между Сциллой и Харибдой.
Домиция Майор: - Да, о нем, - Домиция рассмеялась в ответ, - не слишком ли крайние меры, Марк? - отсмеявшись, она продолжила, - подарить то, что не примелькалось - я примерно об этом, - и кивнула, - мне кажется, это лучший повод заявить о себе, - Доми слегка подобралась и посмотрела на Марка игриво, - то есть, ты хочешь сказать, что если бы у него было больше времени - он бы тратил его не на одну женщину?
МаркКорнелийСципион: — Ну, крайние меры часто показывают свою эффективность, также как и компромисс оказывается хуже обеих альтернатив. А что же относительно времени... Он почесал затылок, формулируя мысли как можно подробнее. — Мог бы. Мог бы вообще пойти в лупанар. А тут тратит всё время на одну, не скупясь ни на деньги, ни на что иное. Разве это не должно привести к тому, что девушка сделает соответствующие выводы?
Домиция Майор: Домиция задумалась: - Это должно сказать только о том, что сейчас эта женщина ему интересна, - и стала вслух рассуждать сама с собой, - но разве может женщина быть уверена, что, добившись ее, он не вернется к прежнему образу жизни, где наличие только лишь одной женщины его не устраивает? - день уже вступил в свои права, и Рим купался в солнце - каждый портик, каждое дерево и каждая статуя были наполнены им, все цвета разбавлялись солнечным светом, - интересно, - Скорпия высказала продолжение своих мыслей, обведя взглядом все вокруг и останавливая его на Сципионе, - у нас много фонтанов, но сейчас повсюду солнце... Как думаешь, чего в Риме больше: воды или солнца? - и улыбнулась, определяясь, как думает сама.
МаркКорнелийСципион: — Но сейчас интересна. И есть мужчины, которые предпочитают не тратить, а вкладывать. Деньги, силы, время... Всё. Если женщина понимает, что он предпочитает вкладывать, то это "сейчас" растягивается до самых врат, что сторожит Кербер. Кажется, это был тот редкий случай, когда Маркус сожалел о чём-то не сделанном в прошедшие годы, о не так потраченном времени, о недополученном опыте. Когда ему было четырнадцать или шестнадцать, он не вылезал из палестр и гор свитков, а время между маршами с положенной "мулам Мария" нагрузкой тратилось на изучение карт будущих театров военных действий, а не закоулков женской души. Вопрос был в том, есть ли у него потребный резерв времени. Боги, только дайте времени и везения, времени и везения... — Воды. Она вечна, а солнце появляется лишь на половину суток. Без солнца можно прожить и годы, а без воды двое суток... И у тебя есть все шансы в скором времени предстать перед тронами Прозерпины и Плутона.
Домиция Майор: "Вкладывать в женщину" - это было и понятно, и непонятно: - Вкладывать? Но она же не...торговая лавка, - Доми усмехнулась, - это слишком расчетливо, пожалуй, хотя... - "мама бы, наверно, поняла Марка точнее, чем я", - она вздохнула, - хотя, если это оказание женщине высокого доверия со стороны мужчины, то возможно, - Скорпия чувствовала себя неопределившейся по этому поводу, внутри что-то сопротивлялось такой сухости фактов, когда речь заходит о чувствах, - но все равно, - не выдержала она, - он, стало быть, вкладывает... впрок? Тогда получается: он не оставляет ее только потому, что ему жаль всего, что он вложил, и - это все?..
МаркКорнелийСципион: — Не торговая лавка. А гораздо более рискованное вложение. Но способное окупить всё многократно. И не из-за жалости. А из-за того, что считает, что она лучше, чем иные возможные варианты. Её отношение к мужчине, кстати, сводится в конечном итоге к тому же. Это как с любым живым существом. Что лошадью, что рабом... Вот есть у нас жеребёнок. Хороший, породистый. Но просто жеребёнок. Его можно на мясо. А можно, если очень постараться — чтобы он был в поворотным квадриге, что выиграет скачке в Большом Цирке. Вопрос и изначальных данных, и вложенного труда. Также и с людьми. Вот видит мужчина вроде подходящую и начинает. Если успешно — будет ему счастья... Если нет — лучше бы и не начинал. Потому если начинает вкладывать — значит счёл подходящей. И стоит осуществлять ответные шаги. Хотя бы чтобы показать, что вкладывать имеет смысл. Понимаешь, Доми? "Чёрт, ну почему я не разговариваю с той же Клавдией, она бы и цены расписала, и возможные результаты... Только сейчас, а не в пятнадцать. Значит... Значит играем тем, что есть. И пусть летят кости у ветреной девчонки Фортуны!" — думал Марк, моля богов быть на его стороне.
Домиция Майор: - Сравнение с жеребенком учтено, - колко усмехнулась Домиция, - и что такое выгода, я хорошо понимаю, Марк, - она сделала внушительную паузу, - да только я говорю с тобой не о выгоде, а о любви, на минуточку. О предпочтениях, диктуемых ей. - Скори слегка передернула плечами и огляделась, - женщина, если только это настоящая женщина, - в ней смутно заговорили принадлежность к знатному роду, гордость, часть того, что было услышано от матери, - при желании будет своему мужу кем угодно и нужно: и торговой лавкой, - она скривила губы насмешливо, - и верным другом, и... много кем еще. Ей достанет на это силы, - сейчас перед глазами стояла мать, и Домиция старалась рассуждать взрослее, - но это совсем не значит, что женщина должна... - Скорпия мысленно перебрала варианты, чтобы найти самый точный, - умереть от счастья уже только потому, что в нее начали вкладывать, и, значит, сочли подходящим вариантом, - последние слова выговорила с особым едким нажимом и отклонилась, садясь удобнее, заговорила обычным тоном, - это все впечатляет и будет, конечно, оценено по достоинству, но женщину мало чем-то подкупить - ее нужно уметь чем-то удержать, - и своенравно отвернулась в сторону, чуть поджав губы.
МаркКорнелийСципион: — Ну, Доми, я не это имел ввиду. И вообще ты не так меня поняла. Отнекивался Сципион, отчаянно прикидывая, не перегнул ли он палку. А, если перегнул, то тут же срочно менять линию поведения, формулировать немного иначе. Хотя... От истины всё равно не уйдёшь. — А если она будет всем, как ты говоришь, то муж не пойдёт налево. Ни к любовнице, ни к гетере, ни в лупанар, ни рабов не станет с этой целью использовать. Я... Я понимаю тебя. Понимаю твои страхи и идеи, чего тебе не хочется и чего хочется... И это нормально. Того же хочется и не хочется мне. Того самого полного доверия. Уверенности в другом, большей, чем в себе. Больше, чем дружбы. Называй как хочешь, главное, чтобы не изменился смысл. Но... Во-первых, до подобного трудно дойти. Кто-то не понимает, что нужно дойти. Кто-то — пытается сэкономить на походе в термы, параллельно покупая для поездок в качестве коня победителей ристалищ в Цирке. И всё... Все эти прелюдии, они должны служить лишь одной цели. Чтобы обе стороны убедились, что подходят друг другу. Что желают и готовы.
Домиция Майор: - Не должен пойти, - ответила Скори, не уверенная, что это значит не пойдет, - и я понимаю, зачем нужны все эти... - она поморщилась, выговаривая так не нравящееся слово, - прелюдии, Марк. Но это ведь не единственный способ показать, что кто-то нужен. Во всяком случае, мне так кажется. Я считаю, - и сейчас Домиция и правда так считала, - что доверие не строится на взаимном подкупе, - проговорила она серьезно, - если уж ты хочешь доверия, - эта мысль, как и многие другие сегодня, пришла ей в голову впервые, - то ты должен довериться сам, первый, - подумала об этом и заключила, - а ведь это очень сложно, если ты привык искать подтверждений прежде, чем доверять, не правда ли? - и внимательно посмотрела на Сципиона.
МаркКорнелийСципион: — Не должен. Ну, в том смысле, что, если адекватен и отдаёт себе отчёт, то не пойдёт. А прелюдии... Понимаешь, Доми, довериться сразу и полностью... Этого боятся. Все и каждый. Потому что действительно страшно. Маркус глубоко вздохнул, смотря по сторонам и выбирая правильные в данный момент формулировки. — Ладно... Не будем об этом. Сегодня прекрасная погода, небо синее, тепло, поют птички, прохлада от фонтана... А мы тут ведём скучный философский диспут. Лучше расскажи о чём-нибудь хорошем и приятном.
Домиция Майор: "Опять этот менторский тон! Опять он считает меня не доросшей до этих разговоров дурочкой и меняет тему.. А ведь я права", - всерьез огорчилась Домиция: - Я же об этом и говорю, Марк, - в ее голосе было нетерпение, - о том, что всем страшно. А почему, почему? Ведь это... прекрасно, так уметь, - она посмотрела вокруг обиженно, - ладно, не будем. Я все равно не смогу объяснить, а ты все равно останешься при своем мнении, считая его единственно правильным. - Скори помолчала, глядя себе под ноги, потом спросила, - о чем хорошем тебе рассказать, Марк? Предложи тему - и я расскажу, - и улыбнулась немного через силу, возвращая себе хорошее настроение.
МаркКорнелийСципион: — Хм... Доми, почему останусь при своём? Всегда есть много факторов. И ни одна модель, что мы выстраиваем в своей голове, не совершенна. Да, у меня есть какая-то своя в голове. Да, она не является полностью соответствующей реальности. Да, я её исправляю и подправляю. Да, твои слова в том числе помогают мне в этом. Что до открыться... Открываются с малого. И, часто, очень дорогого. С каких-то мелочей, которые очень значимы. Расскажи мне о своих мелочах. Я расскажу о своих. О детских глупостях и о глупостях взрослых. И бесстрашии и безрассудстве. О каких-то семейных деталях. Он посмотрел на девушку и улыбнулся. Вот теперь, кажется, ситуация сведена в пока нужное русло. И сведена сама. Не Домицией и не Маркусом. А так... Так получилось.
Домиция Майор: Теперь перед Домицией встала очередная проблема, которую она отчасти создала своими руками: как, только что заявив о полном доверии собеседнику первым, откровенничать с тем, кто неспроста хочет поговорить с матерью наедине, неспроста расспрашивал о Гнее и еще много всяких "неспроста": - Боюсь, детство я помню не так хорошо, как этого бы хотелось, - улыбнулась Скори, - помню, что довольно часто любила играть одна в саду... - она мысленно перенеслась в то время, - тогда сад казался мне огромным городом, считай, таким же, как Рим, - она развела руки в стороны, намекая на величину, - и я представляла, что растения и цветы в нем - это гости, приглашенные ко мне на пир, - Доми потерла пальцами край лба и продолжила, - я рассказывала им про наш дом: вот здесь у нас триклиний, еда отменная, оливки всегда сочные, их влага тает на языке, а печенье какое - попробуйте, только не с изюмом - я не люблю изюм, - Домиция коротко рассмеялась и глянула на Марка после этого пояснения, - когда обход дома завершался, и я заканчивала рассказывать обо всем, включая то, как брызги фонтана разбиваются на такие мелкие, - Скори показала двумя пальцами, насколько мелкие, - капли, в них попадает солнце и кажется, что это маленькие янтарного цвета мошки, а гости уставали восхищаться, - она весело рассмеялась еще раз, - начинался пир. На нем были всевозможные сенаторы и знатные матроны, рабы сновали туда-сюда с угощениями, красивые египтянки с узкими запястьями и браслетами на них танцевали причудливо, и их движения бросали тени от огня на стены, и все глядели на них, как прикованные... - она остановилась на мгновение, посмотрела на Сципиона хитро и заключила, - в общем, обычный такой девчачий бред. Твоя очередь, Марк.
МаркКорнелийСципион: — Рассказать о себе? Доми, я был милым и смышлёным ребёнком, во всю стену детской у которого была громадная мозаика. Публий, стоящий в полном облачении на фоне громадного огненного зарева над Карфагеном. Помню, как мне было лет пять... Да, около того. Так вот. На одном из пиров Тит Веспасиан взял меня к себе на колени и спросил кем я хочу стать. И я ответил, с трудом выговаривая слова. Тем, чтобы перед предками с Елисейских полей не было стыдно. Перед богами. Перед Городом. И помню счастливое лицо отца, теперь я понимаю почему. Тит брал Британию, командуя одним из легионов Клавдия. А через двенадцать лет я спас его сына у Вирокния. Смешно сказать, в пылу схватки подставил голову, в результате от спаты так прогнулся шлем, что поцарапало немного. Вот тот шрам. Он откинул волосы, смеясь и вспоминая прошлое. — И это в семнадцать. Раньше... Играл во все подвижные игры. А, набегавшись, садился в сенет. Ну или почитать. По причине того, что в детстве подраться было не с кем, если только в палестре с инструкторами по панкратиону, ну или с теми, кого покупал или нанимал отец — кстати, как раз стоит туда сходить, ну и пофехтовать, интересно чему ещё научился в последнее время Фортис — купил себе раба... Где-то когда был тебя чуть постарше. Сейчас это доверенный раб, что не мешает мне периодически брать тренировочные тяжёлые мечи и рубиться ими до упаду. Ну или бить друг друга, если нет времени ехать в Кастра Преториа и тренироваться со своими ребятами. Помню как воровал плоды из чужих садов. Знаю, что нагло, но тогда в голове был ветер, да и Фортуна хранила, как, впрочем, и сейчас, я надеюсь. Помню как грохнулся лет в двенадцать с крыши третьего этажа фамильного домуса. Меня спасло только то, что дёрнулся в нужную сторону и вместо того, чтобы переломать ноги о камни мостовой два раза падал с крыш вовнутрь домуса, а потом в имплювий. Так что у меня обычный мальчишеский бред.
Домиция Майор: Она чуть нагнулась, рассматривая шрам, который Марк показал: Что ж, - смеясь заявила Доми, - твой мальчишеский бред ничем не уступает моему, - глянула озорно, - а, может, он даже и лучше. Значит, - Скори склонила голову на бок, разглядывая Сципиона, - ты гордость отца? А еще, - она легким движением руки расправила складку одежды, - ты всегда мечтал быть тем, кто будет стоять за честь и славу города? Интересно, - Домиция видела перед собой человека, который, похоже, старался продумывать каждое свое слово и каждый шаг, все планировать и от плана не отклоняться; это было необычно для нее, - и хорошо, что ты тогда так удачно упал, - добавила шутливо и рассмеялась.
МаркКорнелийСципион: — Не знаю, тебе виднее. Главное то, что он... Как сказать... Мы дети. Всегда. Хоть в шестьдесят. И пока эта детскость остаётся где-то в глубине души, этот незамутнённый взгляд и способность радоваться жизни... Человек живёт. После — уже просто существует. Гордость отца... Марк всегда казался таковым... Но был ли на самом деле, или же всё-таки просто казался? — Ну... Как сказать... Я надеюсь. И мне так говорят. Часто. Но я постоянно убеждаюсь в том, что чего-то не знаю. Что-то не умею. Какие-то детали не понимаю. И пытаюсь идти вперёд, всё дальше и дальше... И конца у этого пути нет и не будет. А что касается падения... Главное не то, сколько раз упал. А то, что после каждого падения поднялся.
Домиция Майор: - Ну, это, наверно, нормально, - заговорила Домиция, - чего-то не знать или не уметь. Главное, что стремишься это исправить, - день прогрелся августовским солнцем, и теперь в парке, у фонтана было хорошо еще и потому, что здесь не настолько чувствовалась жара, - по поводу детскости... - Скори сопоставила это с собственными мыслями и, все-таки решив, что ее представление в целом совпадает с видением Марка, продолжила, - пожалуй, ты примерно о том, что я называла естественностью и отсутствием страха открыться, - захотелось окунуть ладони в воду, Доми встала и прошла к фонтану; вода уже была напоена солнцем и не обжигала руки чем-то леденящим, Скори повернулась к Сципиону лицом и спросила, - если любовь когда-нибудь станет на твоем пути защиты безопасности и чести Рима, - что ты выберешь, Марк?
МаркКорнелийСципион: — Разумеется нормально. Вопрос в том, сколько и каких знаний и умений достаточно в каждый конкретный момент времени. А, особенно, в критические моменты. О детскости... Ну, если считать, что детей от взрослых отличает лишь способность не скрывать подобные мелочи... В отличие от Доми Марка не сковывала причёска, да и походная жизнь научила его отбрасывать слишком многие условности, потому он просто подошёл к фонтану и умылся, подставляя мокрые теперь лицо и голову солнцу и ветру. — Я просто сделаю так, чтобы не встала. Скрещивающиеся прямые, если подойдёт такая геометрическая аналогия.
полная версия страницы