Форум » Общественная жизнь » Бычий рынок » Ответить
Бычий рынок
Admin: У Тибра находится Бычий форум (Foro Boario, мясной рынок) - старейший римский форум. Здесь был построен первый мост (так называемый Свайный), тот самый, с которого весталки бросали в Тибр тросниковые фигурки людей во время одного из ритуалов. Форум был первым римским портом и важным коммерческим центром. Здесь же произошел первый гладиаторский бой в 264 г. до н.э. [more]На форуме: круглый храм Геркулеса-победителя (Tempio di Ercole Vincitore), построенный в I веке до н.э. в эпоху правления Тибериана и храм Портуна (Templum Portuni) . Недалеко от площади Бокка делла Верита и острова Эскулапа мост Эмилио. Постройка моста началась в 179 году до н.э. цензорами Марко Эмилио Лепидо и Марко Фульвио Нобильоре, а закончилась в 142 году до н.э. цензорами Шипиньоне Эмилио и Лучио Муммио. С другой стороны моста Палатино (ponte Palatino) находится клоака – Cloaca Massima – большой канал, отводящий воду из окружающих болот в Тибр и принимающий все нечистоты города. Эта древняя клоака была построена в VI в. до н.э. во времена правления этрусского царя Траквиния Приска. Клоака 3 метра высотой и поднимает воду на 12 метров. http://romangarden.ru/Bull.html [/more]
Ответов - 98, стр:
1 2 3 All
Нуб: >>>Храм Весты Лодку он купил быстро, торгуясь только для вида. И оставил тут же, у причала, заплатив за присмотр. Пройдясь по рядам, купил средних размеров подушку, длинную ленту и глухое женское покрывало. >>>дом лекаря Левия
Луций Алтер: >>>>> из лавки Суламиты На рынке, где не был уже давно, он сориентировался довольно быстро: еще на входе натолкнулся на лавку, где смог купить наконец-то фунт соли, за которым шел уже третий день. Затем пошел быстрым шагом по рядам, осматриваясь в надежде увидеть искомое как можно быстрее. Небольшая оружейная лавочка с кузницей при ней нашлась на отшибе; он вошел и стал как можно безразличнее рассматривать ножи, ворохом выложенные на прилавок. Здоровенный детина-продавец, оторванный, вероятно, от дел посетителем, поглядывал недовольно, но молчал — в эти дни оружейные лавки не могли похвастаться высокими прибылями. Алтер неторопясь выбрал узкий, в меру длинный кинжал с глубоким кровостоком и кожаной оплеткой — легкий, острый, как раз для тонкой руки сестры. — Для метания есть? Детина приподнял бровь, но выложил перед Алтером несколько клинков без крестовины, с утолщенными у основания лезвиями. Алтер прикину вес пары, попробовал балансировку: "Беру". Два динария за добрые ножи — не так уж и много, тем более когда речь идет о жизни любимой. Хорошенько завернув и упрятав покупки, он отправился в термы.
Лупас: >>>дом Курионов Бегать самому не хотелось, хоть жары и не намечалось. Свободные деньги, выгаданные на мелочах и, частично, вытрясенные из нескольких глуповатых клиентов хозяина, ещё оставались, и, найдя нужного человечка на обычном месте, сделал обычный заказ: - ...любые сведения за последние два дня. У тебя два часа, пришлешь в термополий. >>>термополий
Нуб: >>>Дом-лавка Суламиты август, 24, утро Пару раз ему показалось, что в утренней рыночной толпе мелькнуло очень знакомое лицо с напряженным взглядом под решительно сведёнными бровями, но лицо было женским, и, рассаживая всех в лодке, сгружая пожитки и лавируя между баржами и лодчонками он вскоре забыл про него. Рассеянно озирающегося Кадмуса Нуб посадил за правило, налег на вёсла, и Рим поплыл, затихая как боль в затягивающейся ране. >>>Порт
Луций Алтер: Пришлось помочь задохлику затащить сундук в лодку, затем Луций помог забраться в нее Юлии - и вспомнил о том, как боится воды. Вспомнил только после того, как ойкнула девушка, в чью руку Алтер непроизвольно вцепился: - Прости... при всей любви к посудинам, я боюсь воды... - и дальше он думал только о волнах Тибра и том, что он будет делать, если Кадмус перевернет лодку... а где-то на заднем плане маячили Зали и братья, которых Луций давно не видел и которых уже вряд ли увидит вообще. Особенно если лодка-таки перевернется... Он стиснул зубы, чтобы не простонать древнее ругательство, и сидел так, пока не увидел наконец-то изрядно выгоревший порт. >>>>> в порт
Нуб: >>>Тибр Выгрузившись у причала и нагрузив на варвара ещё и сделанные по дороге хозяйственные закупки, Нуб засовестился и задумался: он договаривался только на помощь за провоз. Но не за таскание всей этой египетской пирамиды товара по Риму. Ни сейчас платить, ни кормить такого бугая на конюшне он не мог обещать - после отъезда Алтера семья будет жить в режиме строгой экономии, как уже бывало. - Недостаточно часто нанимают? - спросил утвердительно. - Это потому, что ты ланист не знаешь. Вот что, прокормить тебя, такого, может только бой. А я тебя познакомлю с мужиком одним, он сам бывший гладиатор и ланист всех знает, и бойцы у него собираются. Идёт? >>>Дом-лавка Суламиты
Кабан: тибр>>>> Нагруженный Кабан пропыхтел утвердительно. Логично, что пожрать не дадут, но ведь будет сеновал (а где сеновал - там и бабы в теле) и познакомят с нужными людьми - этого пока было достаточно. А нажраться он и на ас сумеет, благо монетки весело звенели за пазухой. >>>>> лавка
Нуб: >>> Лавка Суламиты Среди бившего в бока людского прибоя, Нуб чувствовал себя как в пустыне и, как никогда остро, всем нутром ощущал, что в этом многотысячном городе всем есть дело до всего, и никому ни до кого нет дела. Рынок бубнил, орал, шептал, вонял, зазывал и истошно гнал с дороги нищих, воров от прилавков, носильщиков - вперёд. Никому не было дела до просящей подаяние молодой матери, безногого ветерана, уроненного в лужу помоев Бахусом, да там и оставшегося, до жавшихся к домам усталых, засыпающих шлюх, оборванных детей. Люди задерживались ненадолго только у прилавков, сплетен или хорошеньких плебеек, но поток тащил их дальше и они уходили - не дослушав новости, не пощупав товар, вполглаза взглянув на женщин... И он тоже чувствовал, как затягивает его людской водоворот, и выплывал, со своей старенькой грохочущей тачкой, только знанием, что в этом городе, который спокойно смотрит на нищету, болезнь и смерть, люди тонут сразу же, как только опускают руки. Продал он удачно и всё, вместе с тачкой, но то, что оказалось у него в кошеле после продажи, даже звенело как-то жалобно и скупо. Мало. Этого было слишком мало. А ведь Тирру и ему скоро за товаром. Нуб дослушал историю про убитую гетеру, поднял из лужи забулдыгу и побрёл на конюшни и не думая унимать сверлящий вопрос "как ещё добыть денег?". >>>закоулки
Феликс: >>>>>26 авг из гончарной лавки Осмарака>>>>>>> Воду он нашел недалеко от дома, догадавшись осмотреться на месте у конюшни, но за решением основной проблемы забрел, собирая смелость по дороге. От плохо одетых людей он отводил глаза только потому, что сам вчера, упав с коня, выглядел не лучше, и, если сам не рассердился бы на предложение вроде того что собирался сделать, то из этого еще не следовало, что другой снес бы оскорбление так же молча. Большой рынок, казалось, открывал бОльшие возможности. Толп, на удивление, не было, и сосредоточится было легче. Подойдя в конце концов наугад к первому же незанятому торговцу мясом, он уговорил себя, что кто-то же убирает здесь после разделки туш, и обратился: - Прости, уважаемый. Ты не мог бы дать мне совета? Мне нужен человек, чтоб выполнить грязную работу. Ты не подскажешь, где такого можно найти? Естественно, не забывая о спине и голосе. Но, что бы там ни говорил Осмарак, после первого взгляда уже скромно не глядя в глаза.
торговец: Нумас как раз закончил беседу с прелестным нежирным кабанчиком и оттирал лицо от крови, когда к нему подошел бледный мальчик и поинтересовался не о вырезке и потупился. Нумас подозрительно посмотрел на него через дырки с засаленной тряпке и переспросил: - Грязную работу? - он быстро посмотрел по сторонам, прикидывая, и, наклонившись ближе к бледному уху, шепнул. - А тут все мастера по грязной работе, парень. Кого нужно почистить, ммм?
Феликс: Мясник согласился так охотно и вместе с тем так опасливо, точно Феликс предложил ему не работу, а себя - и тот заоглядывался с готовностью тут же найти, за какой спрятаться уголок, что само по себе пугало. Он вскинул глаза, ради необходимости ориентироваться в реакциях, и от прямого и близкого взгляда чуть зарозовели скулы. - В доме одного гражданина нужно убрать... много... - язык не поворачивался, - дурно пахнущей грязи. Сделать это нужно до вечера, пока он в отъезде. Мне бы хотелось быть правильно понятым, я не осмелился бы обратиться к тебе, почтенный, если б не нуждался в совете. Я расплачусь после того как работа будет выполнена и, - тут он понял, чем нужно будет заняться в первую очередь, - у работника будет возможность уйти из дома таким же чистым как и вошел.
торговец: А этот явно что-то мутил, уж не от соглядатай эдила ли он? Нумас подозрительно сощурился, и спросил, понижая голос, шаря глазами за спиной парня: - Мно-о-ого? Грязи? И успеть до приезда хозяина? - он резко выбросил руку вверх и вбил нож в деревянный стол рядом с заказчиком. - Дорого! А убрать грязь и вдобавок унести эту грязь будет еще дороже. И, снова понизив голос до дружелюбного, спросил: - Мож ты эту грязь... ну... продашь просто, зачем же сразу убирать?
Феликс: Феликс, перестав улавливать его взгляд, неуверенно обернулся чтоб проследить его направление, полагая, что ему, возможно, на что-то указывают. Удар ножом в стол вернул его внимание, слова заставили покраснеть еще сильнее и, судорожно соображая "исключено, только купили", он медленно сказал, решив для верности сразу выяснить, в силах ли он оплатить задание Осмарака: - То есть... вычистить латрину... это очень дорого? насколько дорого?
торговец: - Вычистить латрину!? - Нумас заржал как падающая в пропасть квадрига, но руки с ножа не убрал. - Уморил, парень, нет, латрина дешевле, мухахаха! Это тебе нужно на соседний ряд пойти, там всякие разнорабочие. Тут же резко оборвал смех и сказал голосом, от которого бараны приседали: - Скажешь кому об этом разговоре - тебя бесплатно уберу.
Феликс: У Феликса такой булыжник упал с души, что в ответ на грозное обещание он легко улыбнулся: - Благодарю, почтенный, - и с поклоном, таким же легким как улыбка но от этого не менее благодарным, удалился в соседний ряд, где, сохраняя вежливость, он уже прямо называл вещи своими именами. Конечно. Если существовали наложники и наемники, существовали и чистильщики. И называлось это "разнорабочие".
прислуга: - Ну и карочи, я ему такой... гражданин Курий, давай нам разреши, я такую перегородку зафигачу, сам себе захошь такую, и балкон еще, а он мне такой - да, Примус, делай шо хошь, Васька тебе поможет, если ручонки не отсохнут, ну а я ему - пасиб те, гражданин Курий, выпьем мож потом как-нить, а он мне такой... Но тут пришли спрашивать по работе, и Примус, расталкивая остальных локтями и пиная ногами, первым подбежал к человеку, спрашивавшему разнорабочих: - Эт те что ли латрину надо почистить? Мы латрину быстро почистим, и недорого! Выросшие с двух сторон за спиной Примуса Мелентий и Поркум лучезарно заулыбались в двенадцать зубов каждый.
Феликс: "Быстро", - с облегчением подумал Феликс. - Сколько вы хотите? - спросил заранее и предупредил: - воду, правда, нужно носить... Ведро, кажется, одно... Но... - там было много кувшинов, носить воду, однако было бы неплохо, если б у этих людей оказалось что-то свое. - И лопата одна. Голова шла кругом, но он держался. Целых трое, значит, действительно могут управиться расторопно. Особенно если с водой помочь. Боги. Значит, первым делом чистить купальный бассейн. Не будут же люди мыться потом в имплювии... хотя...
прислуга: Примус почесал в голове: - Хотим мы... мы хотим... не, ежели не совсем свинарник, то хотим семнадцать сестерциев, а ежели там риноцеру утопить можна, на задние ноги поставив, то поболя, ну двадцать - двадцать два. - И купаца потом! - влез Мелентий, за что снова схватил подзатыльник от бригадира. - И купаца, точняк. Ведра есть, лопаты есть и даже зверюга есть заморская... щуппп - Примус пыцнул губами это вкусное слово "щуппп" и помахал длинной крючковатой палкой с тонким металлическим наконечником. - Куды идти, показывай давай.
Феликс: То, что они были согласны, и что сумма с лихвой укладывалась в выданный Осмараком бюджет, вселило такую уверенность, что Феликс, секунду подумав, не моргнув глазом обещал: - Шесть серебряных динариев, и сливы в имплювии и купальне прочистите тоже. На том закончилась его смелость, и, чтоб не выдать смущения, в которое его вгоняла начальницкая должность над тремя взрослыми мужиками, он сказал "идем" и с той же прямой спиной повернулся - вести. Он не верил собственному счастью. >>>гончарная лавка Осмарака>>>>>>>>>
прислуга: Примус, Мелентий и Поркум столкнулись лбами посовещаться - треск пошел на полрынка. Совещание состояло из натужного пыхтения, пока Примус не выдал, как главный и самый умный: - Этааа... эта... нормально, мужики, эта 24 сестерция... ага, да... - Не, ну чо там за имплюва, может там бабка Сапожка жопу мыла??? - А в купальне крыса сдохла! Я их страсть не люблю! Давай больше! - Да, и за имплюву, там точно гнильем воняет, листья же, трава, фу. Примус оторвался от порочного круга: - Эй, накинь еще пару сестерциев, - и увидел только быстро удаляющуюся прямую спину. - Айда за ним! Стой! И работнички, размахивая щупом, лопатами и ведрами, побежали за заказчиком. >>>>> куда ведут
Тирр Серторий: >>>>> С улицы ведущей от и до Август, 26, вечер, часов шесть Лодочника он увидел сразу и отдал не торгуясь столько, сколько тот просил за самую крепкую и хорошую лодку, повернулся к Валерии: - Ты не против прогуляться со мной по Тибру? Наверное, в Греции больше воды вокруг, чем в Риме, но здесь это очень тайное место. Только обещай, что не подожжешь лодку, - он, смеясь, коснулся пальцами кончиков ее волос и, придерживая лодку ногой, протянул Валерии руку, приглашая сесть.
Валерия Пирра: >>> Улица, ведущая от и до Август, 26, вечер, часов шесть Здесь, у воды, совсем другой, не лежащей в ладони фонтана, от которого они вышли к пристани, дышалось еще легче, было еще просторней, а легкий ветерок играл прядями волос и прижимал складки одежды к телу. Валерия улыбнулась тому, что Тирр отдал деньги, не торгуясь, а потом посмотрела внимательно на его крепкую спину, пока он не обернулся - пользуясь моментом и привыкая к уже полюбившемуся, но еще новому: - А пошла бы я за тобой, если бы была против? - "здесь это очень тайное место" заставило ее глаза на мгновение приоткрыться чуть шире, - ничего не имею против прогулки, - постаралась сказать серьезней, сдерживая счастливый порыв, но тут же, не выдержав, звонко рассмеялась его шутке, - не подожгу... если будешь защищать меня от этого ветра, - она окинула пространство взглядом, указывая, о каком ветре говорит, - огонь не разгорится, - и, опершись на его руку, легко шагнула в лодку.
Тирр Серторий: Когда она ступала в шаткую, бродящую по воде лодку, Тирр сжал ее ладонь крепче, чтобы не выпустить, поднес - касаясь только струящейся ткани, на расстоянии в полдигита - на согнутом локте руку к ее спине, чтобы поймать, не дай боги, что случится; но свобода не была бы собой, если бы не впорхнула в лодку легко и ловко. Он улыбнулся ей, оттолкнулся ногой, что еще была в плену у каменной набережной, и с величайшей осторожностью впрыгнул в лодку сам - не хватало еще зацепиться за бортик и угодить в Тибр. Приладил весла и, взмахнув плавно, но сильно, послал лодку к середине реки: - Я и сам не знаю, почему переспросил, - Тирр греб медленно, берег дыхание, чтобы говорить с ней. - Весь ветер разбивается о мою спину, так что мы в безопасности. Я часто бывал раньше на Тибре, но теперь здесь все по-другому, Валерия, посмотри, - он взглядом указал на каменную громаду. - Даже храм Портума не выглядит сегодня унылой каменной бочкой, солнце подсвечивает его снизу... Он сделал еще несколько гребков посильнее, чтобы выйти к середине реки, где нет теней от зданий, и где солнце снова может играть в ее волосах, и когда это удалось, он повел медленнее, и смотрел теперь только на нее, исчезла ли грусть из этих зеленых глаз: - Здесь намного лучше... Река к лицу тебе, хотя и ее мало, - он вспомнил, о чем думал в амфитеатре. - Для тебя нужно поле, Валерия, или огромная степь, где тоже есть волны, но из травы и ветра. И конь, потому что обычного ветра твоим волосам не хватит. И много-много миль во все стороны сразу. >>>>> Тибр, вниз по течению
Валерия Пирра: Валерия посмотрела в указанном им направлении, на храм, который действительно был подсвечен солнцем - и сейчас он напомнил ей какую-нибудь греческую скалу, немую и гордую, как в детстве, когда ей казалось, что у каждой такой глыбы есть какой-то свой секрет, тайна, которую можно разгадать, если хорошенько постараться... Здесь, с Тирром, это было единственным воспоминанием о Греции за день, из-за которого что-то приятно кольнуло в груди, а потом разлилось внутри чем-то теплым. Она медленно перевела на него взгляд и произнесла: - Я почему-то вспомнила Грецию, - призналась Пирра, - там закат подсвечивает скалы снизу, как вот этот храм, - она посмотрела на его руки, которым понадобилось всего несколько взмахов, чтобы лодка легко заскользила по течению Тибра, - именно в безопасности я себя сейчас и чувствую, - и улыбнулась, не сводя взгляда с поигрывающих от гребли мышц, - мало того, что ветер и правда разбивается о твою спину - у тебя еще и крепкие руки, - она улыбнулась еще раз и слегка игриво добавила, - совсем ничего не страшно. >>> Тибр, вниз по течению
Тирр Серторий: >>>>> С Тибра, поднимаясь против течения На суетящегося хозяина он посмотрел так, что тот замолчал и просто подал веревку. Тирр привязал лодку крепко, одной ногой встал на причал, другой удерживал лодку ближе, чтобы зазора, через который холодная вода могла бы выплеснуться, не было совсем, и протянул Валерии наконец-то окончательно свободную от чужеродного, но необходимого, руку: - Идем?
Валерия Пирра: >>> с Тибра, поднимаясь против течения - Идем, - и Валерия, будто ожидая подтверждения, что перестанет и качать, и обдувать аквилоном, или подтверждая это сама, ступила на твердую пристань. Качать перестало от течения Тибра, но и только. Рука Тирра была теплой, несмотря на речную прогулку и ветер, это было то самое тепло, от которого что-то ухает и обрывается внутри, поэтому Пирра внимательно глядела себе под ноги, чтоб не оступиться, машинально отметив про себя приятную странность, что у мужчин пальцы всегда горячее женских, даже при такой зябкости, как теперь: - А вечера в Риме немного холоднее, чем в Греции, - зачем-то обронила она, сосредоточившись на этой прохладе, как на спасительной, и незаметно глотая ее ртом.
Тирр Серторий: Тирр следом выбрался из лодки, не выпуская ее руки: не хотелось разжимать пальцы, слишком темно было вокруг, неподвижно, непредсказуемо и звеняще тихо, так, что бормотание со стороны вплеталось в эту тишину как родное. Под давлением городской плесени новообретенный свободный мир сузился, сжался - если раньше их ограничивали борта старой лодки, столб воды под днищем и столб речного воздуха сверху, то теперь они сами были собственным пределом, каждый своим, если разжать ладонь. Ему показалось, что Валерия тоже ощутила возникшую на твердой земле тяжесть, нехватку воздуха, прикосновение камня - еще недавно подсвеченный как греческая скала храм Портуна теперь был мрачен, словно катакомбы иудейского кладбища. Тирр обнял Валерию за плечи, обхватил руками, согревая и пытаясь дать немного своего пространства, чтобы дышать спокойно, хотя и сам едва не ловил воздух ртом: - Замерзла? Я бы извинился за город, но вряд ли от этого станет теплее, - говорилось с трудом, до того все перемешалось в голове от запаха ее волос, кожи, от тепла недавнего поцелуя; говорилось напрасно, но словами было проще удержать себя. - Ты права, верить нужно делам. Это будет нечеловечески сложное дело - проводить тебя к дому.
Валерия Пирра: Все, что ухало и обрывалось внутри, стало с удвоенной силой ухать и обрываться, когда он снова обнял ее за плечи. "Замерзла", - само слово казалось сейчас каким-то чужим, почти нелепым, не подходящим к состоянию, а из-за этого - и к ситуации, потому что Валерия не находила на него ответа, не знала, замерзла ли она, или это ей только кажется и на самом деле Рим горит под ее ногами. И если он горел, то извиняться нужно не за город, а за себя, потому что казалось, что вот-вот вспыхнет даже то, на что Пирра кинет хотя бы беглый взгляд: - Идти недалеко, - и фраза получилась настолько многозначительней, что об этом даже не подумалось перед тем, как она прозвучала; а с губ уже пытался сорваться вопрос, предполагаемый ответ на который и пугал своей неизведанностью, и дразнил, отзываясь внутри сладким онемением, вопрос, который она изо всех сил удерживала на губах, вдыхая этот ветер, и все-таки задала, - почему нечеловечески сложное?.. - и повернула к нему голову, не уверенная - дышит ли, потому что воздуха все так же не хватало, оттого, насколько близко лицо Тирра, так близко, что его до мельчайшей черточки можно разглядеть даже в темноте.
Тирр Серторий: От того что идти было недалеко, было еще хуже, расстояние приближало момент, когда за ней закроется дверь, а он застынет посреди разбросанных в виде чужих домов мрамора и глины. Но мысль испарилась, стоило только Валерии посмотреть на него - в конце концов и жизнь, и свобода, и любовь, запечатанные ее губами и пальцами, останутся с Тирром даже если это объятие станет последним. - Как ты красива, свобода, даже ночь тебе к лицу... Потому что дай мне волю, я бы простоял здесь так до утра, Валерия, - он прикоснулся губами к ее лбу, будто этот поцелуй мог бы сейчас избавить их от необходимости возвращаться туда, где хоть и ждут, но не те, где хоть и есть потрескивающий очаг, но холоднее, чем на обдуваемой всеми ветрами каменной пристани. - С тобой. Но нужно идти. Слова были что те булыжники: каждый лишний мог угодить прямо в центр хрупкого мира, созданного их руками. Тирр быть может и хотел добавить, что ее уже, верно, хватились и теперь могут ждать неприятности, и ему совсем не хочется стать причиной тому, но все было лишним. Каждый дигит этой дурацкой пещеры был лишним. Он взял ее под руку, стараясь держаться как можно ближе. >>>>> Еще одна улица, ведущая к дому Тривии Августы
Валерия Пирра: От этого поцелуя Валерия крепко зажмурилась и собралась с мыслями. Ее целовал в лоб отец, когда она была маленькой, и, может быть, - она попыталась вспомнить и не вспомнила - даже Тривия. Но поцелуй Тирра не напоминал ни порыв нежности у отца, ни холодную похвалу сестры - а если бы она целовала, так бы и было - за правильное решение. Он был утверждающим: и правоту слов, и ее, Пирры, возможность быть не просто огнем, отбрасывающим тени, а согревающим и дающим настоящее. Она держала голову неподвижно, не открывая глаз, но знала, что когда откроет - все будет не тенями, а реальностью: - Да, идти нужно, - Валерия кивнула утвердительно, чувствуя вновь обретенное равновесие каждой частицей тела и во всем вокруг - и в камнях под ногами, и в том, что сейчас она вернется домой, а до сентябрьских ид они поедут с Тирром кататься на лошадях, и в его бережном движении, каким он взял ее под руку: - Я бы тоже осталась здесь, с тобой, - произнесла она, теплотой взгляда выражая и понимание, и признательность за способность Тирра совладать с ситуацией за них двоих, - но самая великая победа - победить себя, - и улыбнулась, прибавив, - к тому же до конной прогулки я надеюсь увидеть тебя еще. >>> Еще одна улица
Сцинтилла: ===> 27 августа| Лавка готового платья И не сказать, что новый знакомый раздражал, скорее и правда составлял весьма забавную компанию, да в то же время отвлекал от множества мыслей, что одолевали юную рыжую голову. Рынок встретил суетой и шумом, положенным подобным местам. Давно она сюда не ходила. Отец все больше должен был, а потому мясом баловались не каждый месяц, если еще не реже. - Раз уж и правда помогать надумал, да еще и бескорыстно, держи! - Сцинтилла остановилась и вручила корзинку мужчине. - Вот уж все удивятся. Только никаких шуточек при торговцах! А то знаю я. Ты слово скажешь, тебе ничего, а мне потом доказывай, что ты действительно просто помогаешь.
Насмешник: >>>>>> из лавки 27 августа ...корзину подхватил, все так же улыбаясь: - И как это ты: говоришь, не боишься, а только и слышу "смотри мне то, смотри мне это", - взялся поудобней, развернувшись между идущими навстречу, - что я, по-твоему, Пан: увидел хорошенькую девушку - и ну скакать? - "ну, скакать-не скакать, а.." - Нас ловко залез в закрома чужой шмотки за мешочком, выхватил у подвернувшейся торговки цветок, сыпнул на ходу денег в ладонь и склонил набок голову с шутливой благодарностью. Цветок протянул бойкой: - На вот.. - с женщинами он умел ту грубоватую нежность, какая не всякой по душе, но уж как выходило, - тебе. Глянул в упор, шага не сбавляя: - Сказал же... Просто помочь. Да осторожно, ишь! - потеснил ее плечом, руки-то заняты, собой закрыв от катящейся телеги, приостановился и вздохнул: - А раздражаю тебя, передумала - так скажи. Я и уйду, как пришел. Скажет - уйдет. Хотя и не без досады. Понравилась она ему.
Сцинтилла: - Не боюсь! Как говорится, береженого Бог бережет. - Она пожала плечами и приняла цветок, тут же его нюхая и рассматривая. Тот был для нее скорее не даром, а просто интересным объектом для изучения, который почти сразу был перемещен в корзинку. Кстати, вовремя, потому что Сцинтилла почти сразу выставила руку в защите от спасителя. Могла и цветочек примять. - Гордый? - Посмотрела прямо в глаза и лишь вздохнула. - Пошли, - и почти сразу же уверенным шагом направилась в глубь рынка. Ловить в самых первых рядах было нечего, либо цены не по товару высокие, либо разобрали все давным давно и ловить там нечего. Она и так слишком припозднилось, солнце вон как высоко стояло, макушку пекло так, что впору подумать о палле. Выбрав глазами несколько лавок, куда прежде ходила, подошла к одной и деловито всмотрелась в товар. - Аве. Сколько будет за обеих? - И уверенно указала в птиц.
Насмешник: Цветок повертела и в корзину закинула. Да он уже и забыл об этом цветке-то. Вот как из рук выпустил - так и все. Ему-то с него какая радость. А приняла интересно. Не бабски. Любопытничая, как зверек. Нас улыбнулся. На защиту бойкая выставила руку, и он понял. Но взгляд... Не в упор посмотрела, а вонзила, ей-ей: - Очень, - захотелось так вот просто признаться; взгляд этот выпил до конца, пока сама не отвернулась, своего и не думал уводить. "Пошли", - без году неделя видит, а уже распорядилась. Ну, пару мгновений он помедлил. Не собака, небось. Но улыбаться тянуло. Прямо во все тридцать два. И, чего уж там, пошел. На ходу шею размял и нырнул прямо в гущу людей, за ней. Потерять не хотелось. А чего не хотелось? Да кто ж его знает. Вот не хотелось, и все. Нас как-то не привык долго раздумывать над такими вещами: терять же ничего не терял. Бойкая уже тыкала пальцем в птиц. "Эдак я глаза закрою, открою - и мы уже в гончарной лавке", - подумал Шут. - Возьми тех, левее, - бросил из-за плеча, - свежей будут.
Сцинтилла: "Ну надо же, видать и вправду гордый..." - мысль скользнула уже когда торговаться собралась. - Думаешь? - Сцинтилла принялась рассматривать предлагаемых Дамианом птиц. И не сказать, что шибко ошибался, была цена в его совете. - Тогда эту, - палец на свою прежнюю, - и эту, - ту, что выбрал ее новый знакомый. - Неужто сам и готовить умеешь? - Улыбка и взгляд из-за плеча, покуда взвешивали.
Насмешник: И головой чуть в сторону повел, обнажив в улыбке зубы: ишь как лихо выбрала - ни тебе, ни мне. Все больше она ему нравилась. На баб поглядишь - так вечно что-то из себя изображают, то такая я, то вод эдакая. А на девочку эту глянешь - ничего не показывает, настоящая. Кивнул насчет птиц, на вопрос отозвался: - Приходится... Хозяйки нет, так что выбора: либо умеешь, либо с голоду помирай, - и засмеялся, - в семье все умели... Мамка научила. Мужчина, говорила, все должен уметь сам. Тогда не пропадет. Ну, вишь, не пропал. И руку протянул: - Ты ну-к давай, наверно, это сюда... Что у тебя в корзине? И на весу не держи, тяжелые, небось, - мягко, но отнял, - не в корзину, так я так в руках понесу.
Сцинтилла: - Нормально... - Ответила чуть тише, перетягивая из-за прилавка товар на себя. Было тяжело, но не настолько, чтобы оттягивало руки. А вот если наберет всего и сразу, то да, пожалуй помощь нужна. - Но, спасибо. Можно пока в корзинку, только цветок отдай, а то помнешь. Жалко же. - Отдала деньги торговцу и повернулась к мужчине, принялась рассматривать, будто впервые. Говорит ладно, одет богато, да вот вряд ли по одежде опыт. - Ну что, надо еще муку, овощи, вина... - Бруттия начала перечислять то, что ей еще предстояло купить. - Ты и тут насоветовать сможешь? - И снова улыбнулась с прищуром.
Насмешник: Достал из корзинки цветок: "Смотри-ка, жалко ей.." Отдал движением кисти: - Тебе насоветуешь, пожалуй, - отшутился сходу, - сама кому хочешь насоветуешь, как я посмотрю, - и посмотрел, будто не взглядом, а ладонями за лицо аккуратно удерживал, - муку смотря для чего...ячневая, говорят, вредная, - задумался, - есть же просовая, из чечевицы, - усмехнулся, - да даже из каштанов и сладких желудей. Не знаю, как тут, в Греции расхожая пшеничная, с отрубями или без, - и убрал взгляд, как ладони бы убрал, - чего сказать, главное, чтоб помола была сносного. Подумал: - Нет, птицу давай все ж сюда, а то сама, глянь, такая, что из-за птицы и не видать, а ухватилась. Не съем, - и засмеялся, - вино - это уж совсем на вкус... Лично мне по душе фалерн. Овощи смотря какие брать собралась, там на месте и глянем, что они из себя представляют. Помолчал, голову на нее поднял: - А чего смотришь так? Или углядела чего? - и улыбку собрал в сдержанную, чтоб еле-едва углов губ касалась.
Сцинтилла: - Да так, - качнула головой, - пытаюсь понять кто ты и с чем тебя едят. - Птицу отдала, даже спорить не стала. День еще только начинался, силы понадобятся, а кто знает, какую толпу кормить, да и уют хочется создать. - Сам-то где живешь? - И, чтобы не создавать очередь у лавки, пошла вдоль рядов, прикидывая, где муки прикупить. Как минимум нужно было выбраться с мясных рядов, а там может и глаз за что зацепиться. Раз Осмарак денег дал, значит совсем экономить не требовалось, муку можно было взять качества получше, да про запас.
Насмешник: - А нигде, - ответил по сути как есть, - первый день в городе, еще не устроился. Взял птицу и ладненько погрузил в корзину, в руке потяжелело. "Смотри какая..."да так".. и впрямь не боится", - и хмыкнул: - Так понять легче, когда спрашиваешь, а не когда только смотришь, - проследил глазами, куда направилась, ага, к мучному, и двинулся следом, - любопытство или предосторожность? - спросил в спину, - и, если собралась меня есть, - заметил шутливо, - то не советую много масла: выскользну.
Сцинтилла: - А мне казалось, -обернулась, вновь осматривая, - что богатым всегда есть где жить. Лавка нужная нашлась настолько скоро, насколько быстро она шла, а ведь новый знакомый и не думал отставать. И чего ей это все будет стоить? - Когда есть вопросы - я спрашиваю, а порой нужно помолчать и просто смотреть. - Уже сказала, останавливаясь подле лавки. - Морщины человека, так же как и его шрамы - расскажут больше, чем сам человек, хотя скрыть они могут еще больше. Вот ты, - и вновь взглядом сверху вниз, - шутник, казалось бы, улыбаешься часто, но гордый. А еще руки грубые для богача, - протянула руку и развернула его ладонью вверх, - или для той одежды, что ты носишь. А значит скрываешь что. Улыбка, как и внешний облик обманчивы, но еще более лжив может быть только язык человека.
Насмешник: - Все зависит от того, - ответил Нас, когда она взяла его за ладонь, - каким мы хотим видеть человека. Настоящим или нет. Он смотрел на нее и улыбался: - А ты наблюдательная, - Сцинтилла и впрямь была внимательней многих, которые только и болтали, а на деле не видели дальше своего носа, - руки, говоришь, грубые? - коротко провел по ее ладони пальцами и руку убрал, - грубые. Но я и не говорил, что богач, - она там что-то, вроде, приглядела в лавке, или ему только показалось, да и ладно, стояли рядом и стояли, - и скрывать мне нечего. Он улыбнулся: - Что шутник - угадала, правда. Такой и есть. Имя не свое только назвал, - и глянул в глаза, - наугад, шутя, как сама заметила, наверно. Да и то потому, что своего не помню. Нет его, прозвище только. Помолчал: - Не знаю, кого видишь, но вот такой я и есть. Помолчал еще: - Нравишься ты мне. Ум острый. Поцеловать хочется, - сделал останавливающий жест ладонью, - но - уговор был. Уговор есть уговор. Глянул на свои руки грубые, убрал за спину. И медленно, не делая шагов навстречу, наклонился и только на мгновение губами коснулся ее запястья, тотчас же выпрямившись.
Сцинтилла: Улыбаться перестала, лишь смотреть принялась серьезно. Поначалу в глаза, после на руки, не перебивая. А кого она видела? Мужчину, который пытался понравиться ей и не скрывал этого? Который откровенно заявил, что сегодня приставать не будет, а за завтра не ручается? Губы поджала, когда услышала про поцелуй, хотела уже ответить едко, но тот опередил. Да руку одернуть не успела, поцеловал. Вот так просто. Для него, кажется, все было просто и это немного раздражало. Но честность, а казалось, что это именно она - обескураживала. - Так возьми то, что самому нравится. - Помолчав добавила. - Зотикус* или Хелир** вполне подойдет. А о поцелуях забудь и даже думать не думай! - Развернулась и пошла в лавку. Уж лучше бы молчал, не все мысли хороши вслух, все лучше попросту догадываться и делать вид, что не замечаешь. * Зотикус - полный жизни. ** Хелир - радостный, счастливый.
Насмешник: Разозлииилась. Конечно, разозлилась. Разрешила корзину донести, а козел этот уже и руки целует. И посерьезнела, и занервничала, а уж пошла-то как решительно. Шут посмотрел какое-то время вслед и двинулся за ней. Когда нагнал, сказал, как мысль продолжил: - Насмешник. Прозвище мое. Для всех. Уже как имя, - глянул на нее сбоку, любуясь серьезностью на лице, - а ты..зови как нравится. Как назовешь - то и мое. Несколько шагов помолчал, прибавил: - Не серчай. Я это от души, - "...своей песьей", - хорошая ты, - и закончил прямо, - не хочешь, делать больше не буду, ладно. А забыть - не могу. Думать приятно. Как есть сказал. Все - как есть. Чего врать-то. Он и не врал никогда, людям-то, всё равно понимают как хотят.
Сцинтилла: - Не хочу. - А чего здесь еще добавишь? Раздражала ее вот эта мужская черта - липнуть к любой барышне, как мухи... Любая красавицей становилась, как только поулыбается немного, да внимание уделит. - Насмешник, так Насмешник. Коль привык, чего я новое давать буду. Это только твой выбор, как говорится, как себя назовешь, так жизнь и сложится. - И сразу же в лавку вошла. Если поцелует хоть один раз - в глаз даст. И хорошо, если в глаз. - Аве. Мне ячменевой муки девять, - подумала хватит ли, чтобы лишнего сразу не брать, но и хватило на несколько дней, а после добавила, - лучше одиннадцать мин.
Насмешник: "Ишь, как харахорится!.." - подумал, а на ее категоричность только смешливо плечами пожал: - Не хочешь, как хочешь. Мне же удобней, еще одно запоминать не надо, - девочка еще совсем была, горячая и этим умиляющая прям до невозможности. Все эти демонстрации зубов и когтей, сердитые и уничтожающие взгляды его грубой морде были как мертвому припарка. И не такое было. От молоденькой это как раз ожидаемо, гораздо внезапней это было бы от какой-нибудь серьезной матроны, какая и взгляда лишнего не даст, и плечом неосторожно не поведет. Словом, привыкшей ничем себя не выдавать. Вот такая если кинется, то пиши пропало... И с улыбкой, снисходительно: - Ты лет мне, думаешь, сколько? - "все ж таки девчонка еще совсем..." - у меня жизнь уж сложилась. Зашел за ней в лавку и остановился, разглядывая. Всё мешки да мешочки, пахнет мукой и пылью. Зерном еще. Ничего так. Вроде как и к земле от этого ближе. - Аве, - кивнул торговцу с задержкой, - а хорошая у тебя лавка.
Сцинтилла: Про возраст отвечать не стала, увлеклась покупкой, хотя в голове подсчеты шли. Не выглядел он слишком старым, но и в юнцы не годился. Лет 30? Выглядит вроде бы моложе отца, но в сыновья ему тоже не слишком то годился. - Аве, - ответил торговец и коротко кивнул рабу, чтоб тот наполнил мешок мукой, а сам ответил Насмешнику, - спасибо тебе, добрый человек. Тоже считаю, что лавка хороша, но не настолько, чтобы находиться в первых рядах. - И не думайте про первые ряды, аренда наверняка в тридорога, а значит и цены на товар вырастут. Хорошая у вас лавка и место удобное. Рядом и специи и соуса продаются. -Сцинтилла взяла мешочек с мукой. - Спасибо. Хорошей торговли!
Насмешник: - Дело говорит, - кивнул Нас торговцу на Сцинтиллу. А шустрая уже цепко схватила мешок и направилась из лавки. "Эдак у меня и жизнь быстрей пройдет, состарюсь - носится как угорелая.." И кивнул торговцу: - Бывай, добрый человек, - а ей вдогонку, в спину, - мешок-то давай, все бы тебе самой таскать, натаскаешься еще за жизнь, успеешь. И уже на улице: - Кстати, а тебя можно Сцинт называть? - и улыбнулся, - нравится мне: Сцинт, такое быстрое и острое. Как ты, - и через паузу, - куда теперь? - огляделся, - овощи?
Сцинтилла: - Может и натаскаюсь, а может и нет, - отдала заветный мешок с мукой. - На Бога надейся, а сам не плошай, - и задумалась почти сразу над именем коротким, звучало как ругательство. - Нет, не надо сокращать мое имя. Я люблю его таким, как нарекли родители. Сцинт - грубое, слово ворона каркает или подавился кто, а вздохнуть не может. Да и имя на судьбу влияет, - и правда, куда теперь, - гарум мне нужен, сковородка, тарелки, кастрюля и... да, потом можно и за овощами. И не смотри так на меня, кухню обновляю, - и ведь обновляла не только кухню, а всю свою жизнь. Стаканы, надо не забыть про стаканы. - Так что здесь все по пути, быстро обернемся... Вот, точно сюда. Аве, мне гаруму 3 мины.
Насмешник: - Зря ты, ничего и не как ворона, - возразил, принимая мешок, переложил все компактней и взялся поудобней, - птица - может быть.. как взмах крыльев, например. Красиво. А не так, как ты сказала, - и пожал плечами, - ну, нельзя так нельзя. Сцинтилла тоже красиво, - глянул на нее, улыбаясь и раздумывая, потом все-таки выдал, и спрашивая, и не спрашивая одновременно, - думал, может, есть какое-то еще имя... Ну, как называют и как нравится, покороче только, - огляделся, - сковородки налево, а тарелки вон, - подбородком указал, - прямо если пройти, - и сощурился хитро, - а что, настолько в судьбу веришь? Шустрая уже заказывала гарум, а Нас перехватил корзину, чтоб пальцы не терла, глянул на заплеванный пол под ногами, на шершавые, занозчатые ящики поодаль, на ее спину со скользящей по ней при каждом движении рыжей косой, подошел ближе и все с той же своей улыбкой спросил: - И для чего тогда судьба, тебе на голову, меня подкинула, а?
Сцинтилла: По-хорошему тарелки можно было сделать и самой, ведь это самое простое, что можно сделать из глины. А сейчас, при нынешнем положении дел, выходило, что стоит прикупить чужой продукции. Вряд ли Осмарак успел (да и станет ли) закупить глины, а то, что оставалось от отца не факт, что уже в достойном состоянии и пригодно для работы. Сцинтилла даже расстроилась немного из-за того, что не успела взглянуть на мастерскую или хотя бы у Феликса справиться о состоянии дел. Вон как бойко взялись за переделку дома, кто знает, что у них в планах. - Судя по всему, чтобы сегодня отдохнула и сумки за меня потаскал именно ты. - Ответила она немного рассеянно и без улыбки. Даже застыла глядя на тарелки. - Не буду брать тарелки! - Развернулась и пошла в направлении сковородок, а сама губы кусала. В доме четыре тарелки точно есть, утром ели. Если рабочих окажется больше - придется жевать им по-очереди, не будет она деньги тратить на них, перебьются!
Насмешник: Нас со смешком развел в стороны руками с ношей. Ну... перехотела женщина тарелки! Чего уж, имеет право. И хмыкнул в ответ на ее слова: - Что ж, одно из самых приятных занятий, на которые меня подписывала судьба, - пошел к сковородкам, хотя сковородки ему были до...безразличны, в общем. Но раз женщина так стремительно передумывает, то, чего гляди, от "чтобы я отдохнула" до сковородкой по морде могло быть и не так далеко. Шут сделал серьезное лицо, - а чего передумала? - вопрос тоже, конечно, грозил сковородкой, за чрезмерное любопытство, но то хоть за дело, потому что, чего уж, любопытен. Вспомнилась мамка. Чего-то. "Вот ты вызвался ее сопровождать на рынок, например. Ну, как вызвался... сказала она тебе просто, что ты пень ленивый, бока отлежал, поди, все, с ней идешь - ты и пошел. Туда зашел, сюда зашел, ты уж и забыл, чего пришли... И вот ты видишь, что мается женщина возле чего-то. И так мается, и эдак мается. Не приведи тебе боги зевать - она не для того нервы себе мотает. Лучше смотри во все глаза. Выбирает из двух вещей - купи и то, и то. Не хватает на то, что понравилось - не будь скотом, добавь. И осторожно у посуды. Ей-ей. Посуда всяко быстрее движется, чем ты успеваешь говорить". А, вот чего. "Выдохнуть что ли, что тарелки отменяются..." - подумал улыбчиво, но рассеянно. Глянул на нее. Нервничает что ли? Губы вон кусает. Подумал. Наконец решил, что и ладно с ней, если сковородкой, и предложил: - Если денег надо, могу добавить, - и присовокупил, на всякий, - без возврата.
Сцинтилла: - Передумала. - Бруттия уже вертела сковороду и присматривалась к поверхности. Ладная ли получится, ложится ли ручка в ладонь, удобно ли будет ей самой с ней управляться. - Не надо денег, - любой хозяйке нужная правильная кухонная утварь, а любой утвари своя хозяйка, - у меня свои есть. Своих конечно же не было, то все деньги Осмарака были, но она отработает с лихвой, а то, что сэкономит - себе оставит. А что, имеет полное право: тратила свое время, торговалась, искала, присматривала - вполне себе достойная плата. Небольшая правда. Чтобы свои появились надо ни одну ночь не спать, ни одну монету сберечь. - Ты не смотри, что платье не новое. - Взвесить в одной руке, в другой. - На рынок пошла, не на прогулку жениха искать. Здесь и затопчут, и в грязь толкнут. Не практично. Мне вот эту и ту, поменьше пожалуйста. - Сцинтилла протянула деньги и подхватила выбранные сковороды. - А тебе они самому сгодятся, ежели только приехал, да крышей не обзавелся.
Насмешник: "Женщина и две сковороды - положение становится опасным, - иронично подумал Нас, - вот щас я ими и выхвачу". Но она ответила просто и ясно. Всего-то. Как и о тарелках. "Та прям, свои у нее были, конечно..." Но оставалось только согласно кивнуть: - Я и не заметил, новое оно или не новое, - отозвался совсем уже на другую фразу, коротко улыбнувшись, - "да хоть в мешок одень, все равно красивая", - главное, что за человек, - "старый ты, вокруг девчонки скакать-то...надо ж было, совсем зеленая ведь еще... дурень", - ухмыльнулся этому своему, трогать-то так и не трогал ее, просто сказал, что видит. Чего уж, если и такое "не новое" ей к лицу? - А что практичная и деловая - это уж вииижу, - протянул добродушно, - это от глаз не спрячешь, - и сощурился хитро, - а? Какого жениха? А и нет его, не знаю о чем ты, - пошутил примирительно, поскольку прочел в этом еще одно "не лезь", хотя и не лез-то, вроде, - сковородки вот выбираем, - подошел ближе, - а ты хорошо справляешься, - кивнул на выбранное. Она с такой юной непосредственностью распоряжалась за него, не замечая сама, что Нас только взгляд бросил да проворчал беззлобно: - С крышей уж сам разберусь. То не твоя забота, - но улыбка все же пробилась через внешнюю суровость, - а денег... Надо будет - всегда достану. Всегда и доставал. С малого возраста. Так что было не привыкать. К тому же по опыту знал: деньги - дело неверное, сегодня они есть, завтра их как и не было. - Слушай, раз уж столкнуло нас, - спросил с заинтересованностью в голосе, - расскажи о себе. Что хочешь. Чтоб я не выспрашивал, ну, и наглым не показался. Чем занимаешься, помимо дел-хлопот, например? - и прибавил, - под разговор и дорога веселей.
Сцинтилла: Денег оставалось все меньше. Конечно дома остались еще, но лучше полагаться на то, сколько отсчитала перед выходом и не переживать, что потратила лишнего. Несколько монет на овощи, надо будет Феликса за вином послать, хотя утром купила с небольшим запасом. Рабочим можно и посильнее разбавить, а то и вовсе дать просто воды. Жарко ведь. Сцинтилла сунула сковороды в корзину и перехватила цветок. Корзина-то небось уже тяжелая стала и как она прежде думала все переть одна? - М? - Девчонка приподняла брови в небольшом удивлении. О себе рассказать. Про жениха пропустила мимо ушей. - Спасибо за все комплименты, ты их довольно шустро даешь. Даже сказала бы - раздаешь! - Усмехнулась и пошла дальше, уворачиваясь от других покупателей и краем глаза поглядывая, чтобы не потерять из виду Насмешника. - А ты и так наглый, так что кажись не кажись, этого у тебя не отнять. - Легкий смешок. - Как тебе уже известно - дочь гончара. А чего дочь гончара может делать, кроме как по дому хлопотать, да возможно горшки лепить? Верно, ничем. Женщине положено на кухне быть, да за детьми следить. Думаю тут каждую вторую спроси - у всех все одинаково будет. Это вон у домин другие хлопоты, платье посимпатичнее, да цацки поярче. У них и спектакли и бои на арене. Сама ничего спрашивать не стала. А смысл - все равно лишнего не скажет, а лапши на уши ей совершенно не надо. К тому же, встреча их скорее всего последняя, а нет - время покажет, с каким человеком Боги ее свели.
Насмешник: - Наглый, это да, - отозвался со смешком, глядя, как цветок из корзинки выхватывает. Ну, хоть цветок понравился, и то хорошо. - Я факты озвучиваю. Чего мне говорить-то, если оно есть, как есть, Сцинтилла? - назвал по имени, звуки имени потрогал, и правда полным хорошо звучит. Может, она и права была, что сократить не разрешила. Помолчал и добавил с любопытством, - а в чем разница между даешь и раздаешь? О себе сказала коротко, о нем и вовсе не спросила. Кто знает, может, чего услышать боялась. А, может, так, все равно было. В целом, Наса чаще устраивало, что людям он безразличен - хлопот меньше. Но настоящие среди них попадались нечасто. А тех, кто нравился, - было и того меньше. Ну, кто? Мамка, братья - понятно. Парнишка еще один был, плыли вместе... Все пересмешником звал, путал: - Пересмешник, иди-гляди, кто это там в море? - Дельфины. Ты когда запомнишь, что Насмешник? - А мне Пересмешник, - смеясь, - и точно, дельфины. Глазастый ты... Хороший был парнишка. Жаль, там и прирезали, в порту. Гниду эту продажную, купеческую, не жалко было, сам нарвался - собаке собачья смерть. А парнишку - очень. Шут на себе волок, похоронить как следует. Потому как, да, хороший был парнишка, ласковый да хороший, как его лярвы и занесли на тот корабль. ...и вот сейчас девчонка эта. Откуда и взялась. Или это он взялся. да и неважно, наверно... Просто как-то хотелось что-то от этой встречи на память оставить.
Сцинтилла: Обернулась, задумалась и ответ дала не сразу. Сцинтиллой звали не все, знали имя да не звали. Отец вот говорил "Сцинтилла, искорка моя...", а после просил чего сделать или помочь. - Раздавать не важно кому, всем нуждающимся или просто всем красивым. Раз-давать. Значит делить поровну между, не выделяя никого. Давать же, от смысла дарить, вкладывать себя. Не всяк готов вложить себя, чтобы увидеть то, ради чего стоит давать. Или не так.. - Губу закусила, пытаясь собрать мысли и передать смысл того, что чувствовала. - Не зря же говорят - и по заслугам будет дано. - Остановилась у лавки с овощами. В мыслях были не овощи, а отец. Люди дают обещания, не имея понятия о том, смогут ли они их выполнить… - Аве. - Она вдруг встрепенулась. - Мне пожалуйста капусту, морковь, репу, зелень, горох... да, пожалуй на сегодня хватит. А по поводу чего говорить, если оно есть как есть... Люди часто говорят для того, чтобы просто говорить.
Насмешник: Он улыбнулся тому, как она засомневалась. Без насмешки, просто. Забавно выглядело. - То есть, если люди так делают, то и я, значит? - улыбка стала шире, - просто потому, что тоже человек? Одинаковые все, стало быть? Или не так? - повторил за ней, глянув с интересом. "Сейчас передумает, как с тарелками, или на своем останется?.." Было приятно наблюдать за сомнениями молодого ума. До щекотного приятно. Все, что сомневается, спорит, противоречит - живет, стало быть: - Ну, а что ж им еще делать, если молчание не всякий выдержит? - шустрая выбирала овощи быстрей, чем Нас задавал вопросы, - ну, и опять же. Люди. Не знаю, Сцинтилла, у всех по-разному, - и Шут посмотрел на ее лицо, - что касается меня, я говорю то, что считаю нужным сказать. Об остальном - молчу.
Сцинтилла: - Я сказала часто, а не всегда! - Кинула легкий негодующий взгляд, который почти сразу же сменился на улыбку. - Или ты другое имел ввиду? Нет, не такую, побольше кочан... Да, в самый раз! - Отвернулась ненадолго, посмотреть, чтобы положили все так, как надо. - Понимаешь, ты даешь, - выделила глагол, - мне комплименты, а ведь совсем меня не знаешь. А вдруг они обижают меня? Или раздражают? А может смущают? - Приняла вилок капусты. - И вот ты говоришь - ты такая деловая, красивая или что ты там говорил? Может я не деловая, а выпендриваться люблю? И вообще, этот разговор ни о чем. Это пусть философы языками чешут, а мне домой пора. Спасибо! - Протянула руку, ссыпая монеты торговцу и направилась в сторону дома. - Как ложе-то понесешь? - На губах лукавая улыбка, вокруг глаз лучики. - Или чтобы меня растакую повидать отдельно сходишь? - Вот прям язык ему показать хотелось, но удержалась.
Насмешник: Он отметил этот показательно-суровый взгляд и откликнулся на ее улыбку своей: - Я имел в виду, что с уверенностью можно говорить только за себя. Нас перевел взгляд на кочан, с него обратно на Сцинтиллу и заметил просто: - Так ты забываешь, что лет мне много, - улыбнулся сдержанно, - мне уж меньше времени надо, чтоб что-то в другом разглядеть, - "потом, потом поймет. Сейчас подумает, что сам выделываюсь", - к тому же вот оно все у тебя: на лице или на языке, - и указал подбородком в ее сторону, - а насчет выпендриваешься... Выпендриваешься, - иронично согласился и продолжал спокойно, - но не в том, в чем сказала. Помолчал, в это веснушчатое лицо глядя, и серьезно спросил: - А тебя они обижают? - прищурился, - или раздражают? Или смущают? - пожал плечом, - я за прямоту. Всегда можно сказать. Но вдруг увидел, как осветилось лицо, озорное прямо стало: "Никак, дразнится еще..." И лоб, посмеиваясь, потер, прежде чем ответить, опять же стараясь - в глаза: - Отдельно схожу, чтобы тебя растакую повидать, - ее же тоном повторил за ней, будет еще баловать ему тут, смотри-ка. А самого все так и подмывало улыбаться и улыбаться. Веселила она его. И строгостью этой, и насмешливостью, на его собственную похожей. Как на себя, вроде, со стороны глядел, или близкое чуялось что-то. Вроде души родственной.
Сцинтилла: - А мне все равно. - Отвернулась и поспешила в сторону дома. - Любое общение - это все равно что общение на рынке. Вот ты расхвалишь мой товар, а я поведусь и сделаю скидку. Или наоборот. Я сама расхвалю свой товар, а ты присмотришься и возьмешь больше. Так и с комплиментами. - Жарко было, ткань прилипала к спине, а другой одежды и не было. Ничего, завтра вот обязательно купит себе легкое платье, чтобы ветерком продувало. - Я ничего не продаю, но и не ищу, потому если тебя самого не обижает, что мне все равно - можешь лить свой сироп сколько хочется, толку не будет. Уж лучше быть честной, и здесь не важно, растить им вместе детей или нет. Если уж решит обидеться - на то его право, но и она не обещала ему быть паинькой на рынке. ===> Гончарная лавка Осмарака
Насмешник: - Если тебе все равно, откуда тогда взялись эти "если обижают, если раздражают"? - Нас искоса бросил на нее взгляд, улыбнувшись, - зачем говорить о том, чего нет? - день выдался знойный, какие обычно стоят в конце августа, давящий, будто к грозе, - я редко обижаюсь, - чужая шмотка на нем, благо, была легкая, хозяин, видать, с погодой угадал, - а насчет общения... оно, может, и как на рынке, да не каждый умелый торговец, - и хмыкнул. - Да и интересней не что говоришь, а как говоришь. И как это соотносится с тем, что видит тот, кому ты говоришь. И что он о себе знает сам. "Интересно, слушает она вообще кого, или со всеми такая норовистая, даже и в домусе?" - мелькнуло у Шута при входе в >>>>> гончарную лавку
Ифе: >>>Дом лекаря Левия27, август, день Кошель она нашла в том же сундуке где и ленточку. Вышитый, весёленький такой, лёгенький. И не скажешь, что он может так тяжело оттягивать... повязку под туникой. "Третья сиська прям" фыркала Ифе, стараясь держаться как настоящая ключница - спокойно, ровно. Ноги с ушибленными исцарапанными коленками не могли сорваться на припрыжку, зато мысли - очень даже. Ведь она вышла - такая! Вот такая вся - в красивущей тунике, с ленточкой в чистых до скрипа - причесанных! - волосах, с кошелём, двумя новенькими корзинами... вышла как... как... "Да что ж тяжелый-то такой! Выскочить всё норовит, подпрыгнуть, и через ямку не перескочишь! Так, наверно, женщины с большими грудями живут. Неудобно-то как!". И дошла она до рынка, не местного, припортового - кто ж в таких туниках в припортовый ходит? - а центрального, богатого, почти степенно... ...а там металась между рядами как заполошная - это ж всё-всё можно купить! Всё, что хочется! Не съесть конечно, но принести домой и всё перенюхать! Зелень разная - как летний луг пахнет, сыры - как пир, овощи - разноцветно, кровяная колбаса - как праздник, чеснок - здоровьем!.. Рыба солёная - морем, так точно пахнет море, которое бы - увидеть! Грибы свежие - прелью и червячками, пахнут даже крупы - пыльно и щекотно... Опомнилась она только когда две тяжеленные, с горками, корзины нестерпимо оттягивали руки, а по спине больно стукал большой полотняный мешок с крупами и бобами. "Ну вооот... ключинца. Ослик груженый какой-то" растеряно думала Иф, стоя посреди рынка нарядная, с отрывающимися руками и в тяжких раздумьях - всё ли она купила? Думать в голове получалось не очень, поэтому она принялась водить взглядом от прилавка к прилавку, спрашивая то себя, то корзины. Битая птица, речная рыба, яркие мясные ломти со свисающим сочным белым жиром... Как она здесь оказалась? Это всё роскошь, это не по кошелю. А вот смокву можно прикупить, только найти куда впихнуть, вот тут если утрамбовать в корзинке, место ещё... Бурый козлёнок теранулся грязноватым бочком о чистую тунику, мекнул и, опрыгнув в сторону, припал на передние, тычась в мамкино вымя. Огромное, налитое, в мраморных прожилках, отливающее желтым под длинной рыжей шерстью небывало длинноухой козы. Иф вообще мало видела животных, а эта животина и вовсе была диковинная: у всех или рога большие или уши, а у этой и рога, и уши, и мохнатая вдобавок как медведь, которых на стенах рисуют. И козлёнка у неё было аж два - на втором сосце висел серый, в рыжих подпалинах, похожий больше на бродячего щенка, чем на козлёнка и трепавший вымя как щенок - косточку, пока терпеливая мать, не шевелясь телом, крутила только головой поглядывая на его братца и немного - на Ифе. Коза смотрела на Ифе, Ифе завороженно смотрела на козу. А над рынком разливался тяжелый сладковатый запах козьего молока. Молока, которое можно пить в любой день, когда только захочешь - надо только подойти к этой мягкой, с большими рогами и черными влажными глазами, ткнуться в вымя как козлёнок и получить теплую, густую, сытную еду... "Уфф" сказала коза. "Уфф" подумала Ифе досчитав в уме. До пяти. Больше всё равно не получалось, особенно после того как ей сыпали всякую разную сдачу разными монетками, многие из которых она вообще впервые видела. "Но ведь... и сарай есть. И козье молоко для болеющих полезное...". Про молоко она знала точно-точно - Левий сам его всегда больным федуловым рабам прописывал, а Федул никогда не давал. Никогда. "И денег ещё полно..." Иф подошла поближе, поставила одну корзину и с очень независимым, как ей казалось, видом, ткнула пальцем в козу: - А вот эта вот сколько? - Динарий, - ответили свысока. - И козлята динарий, это козочки. Без козлят не продаю. "Два динария!" ахнула Иф. Коза посмотрела как-то тоскливо. Так посмотрела, как будто ей очень хотелось уйти именно с Ифе и прямо сейчас.
Феликс: 27 авг из лавки Осмарака>>>>>>>>>>>>.. ...ну а куда еще, если не на рынок, когда нужно немножко меда и зверя в клетке. Немножко меда нашлось ему, хоть и с поджатыми губами - монету менять ради малости такой торговке не с руки было, так он, по счастливой случайности, еще и специи углядел, и немного тимьяна попросил, но бровей женщине это не разгладило, а он засомневался, хватит ли денег на мышелова, да постеснялся спросить у недовольного лица. Вон, кролики жмутся, козу кто-то привел, и если виверры нет, так где же и спросить, как не у тех, кто зверьем торгует. Феликс подобрался поближе, и даже рот уже открыл, как вдруг вдохнулось точно с перепугу: он и понять не успел, а глаза уже узнали, и только правило "не вздыхать" заставило его чуть задержать выдох, с которым с языка слетело: - Ифе!
Ифе: Она аж подпрыгнула с перепугу, прям так, с мешком и корзинками - настолько не ожидала, что кто-то здесь по имени позовёт, что сперва показалось - коза заговорила! - Фу ты!.. Купидон! Ой... - не сразу нашла имя в памяти, - Феликс! А ты как тут?.. - прозвучало так радостно и глупо, что Ифе осеклась. Понятно же как, как и она - раб, вот и ходит по рынкам. И чего это она обрадовалась ему - мальчику с холмов, воздушному этому, который даже встречу не назначил. Кольнуло больно. В коленке. И ещё где-то. И Герасим вспомнился, изменщик, и приблудный этот... Ифе прикусила губу и подышала носом, вспоминая, что всё ей теперь ништо, что она ключница теперь и вообще красивая. - А я вот. Козу смотрю. Дороговато, - добавила как могла солидно.
Феликс: До того было смешно, как белка барахталась под своим запасом на всю зиму, что Феликс даже смутился, но не улыбнуться на "Купидона" не мог. И голос получился по-взрослому теплый, по-мужски снисходительный, когда, отвечая на деловитую оценку, Феликс продел руку в плетеную ручку корзины, протягивая Ифе кулак с зажатыми в нем деньгами: - Подержи. Помогу. Он даже пригнулся малость, чтоб не удариться головой в небесную твердь - таким большим себе показался, и сам не заметил, как добавил: - А сколько тебе не хватает? Там наверху воздуха оказалось так много, что сердце прищурилось от боли, как будто Феликс на яркий свет из подвала вышел.
Ифе: - А... - инстинктивно разжала и сжала ладошку Ифе, по неизменному рабьему принципу "дают - бери, бьют - беги", - чего? И корзинку отдала с локтя не вдруг - не похож он был на Фокия, который сразу помогать кидался, этот мальчик с холмов, причесанный весь и в недраной тунике. "сколько не хватает?" - В каком смысле? - поднахмурилась Ифе, переводя непонимающий взгляд с выразительных козьих глаз на кулачок с чужими деньгами. Ещё вчера она бы взяла не задумываясь, не спрашивая за что и зачем, и что за это будет. Но сегодня совсем другое дело было, сегодня она одна раба, которой дом доверен, деньги... сколько же там-их?? осталось то... Она изо всех сил посчитала в уме, от усердия заведя взгляд под самые брови. Ужасно хотелось взять вот и решить. Самой. Это важное (шутка ли? козу купить с козлятами!) дело. Деньги представлялись в уме монетками, а монеток ещё было много... Иф решила. И нос подняла: - Хватает мне. Только вот как же я поведу их всех, далеко ж мне, в припортовый аж...
Феликс: Он решил, что, если ему самому не хватит, он оставит какую-то сумму в залог, попросит продавца обождать, а сам... Он как-то очень легко поглядел в первое же мужское лицо. С вызовом, нет, с зазывом, с готовностью не возвращаться за деньгами, и, вспомнив, что там, дома, среди мужчин, сестра Осмарака осталась сама, а он не то чтобы ножа не надел, а вообще ушел, он торопливо пробормотал: - Хорошо... а то мне генетту велеть купили... Мир казался чудовищно просторным. И без ножа в нем было больше возможностей. И взгляд от случайного встречного он отвести забыл. А когда опомнился, увидел, что уже снимает с плеча Ифе мешок, договорил неожиданно звонким голосом: - Я провожу, - и заодно вспомнил все "не", но сейчас они были за него. Это волновало. Те, в доме, не казались ему опасными, он был почему-то уверен, что ни один из них даже зазыва его не то что не примет - не поймет. Куда там цепляться к свободной. К хозяйке дома.
Ифе: "Проводит... ох как. Вот ещё! Проводит он... тоже мне..." обадовалась Иф и, освобожденная от груза, почти взлетела, запихнув мешающиеся в ладони кругляшки за бинт, и тут же подлетела к козе, схватив её за морду и пытаясь посмотреть зубы - она видела как Герасим так лошадям делал, да и её саму когда продавали оба раза на зубы смотрели. Коза растопырила глаза и как-то сразу расхотела дружить, мотнув головой так, что Иф едва успела спасти нос от бодучего лба. - Ууу, вреднина! Да стой же ты! - уцепилась Ифе за рог, ловя второй, который почему-то не ловился, хоть и рос из той же головы. - Ах ты! Ишь, цаца! Да кудааа... Отловив второй, она смогла только, оттопырив попу и уперевшись в камни обеими ногами, поднять вверх козье лицо. И от неожиданного открытия выпустила оба рога, едва не плюхнувшись на мостовую: - Смотри, смотри, у неё зрачки пирмаугольные!! примаголь... прямо... ну это... смотри какие!!!
Феликс: Она и верно белка!.. Феликс рассмеялся, коротко, взрывно. Вскинув голову. Потом взгляд упал на хозяина козы - лицо неподвижное, такой рот слова зря не выпустит, а глаза смотрят за Ифе, как за козой: вот шаг в сторону и за веревку потяну, а пока пасись, да не загораживай. Козы никогда не видела? в зрачки заглядываешь! ты на вымя погляди, с лица воды не пить. - Дома рассмотришь, - взросло посоветовал Феликс, чувствуя, как осуждают эту его улыбку, и улыбаясь вопреки, но все равно подчиняясь, иначе: - Времени немного... А где можно купить генетту, не подскажешь? - занимая время раздумий Ифе, без перехода обратился к продавцу. И он так узнает, где она живет. Не спрашивая, не удерживая, узнает.
Ифе: - Но они же!.. - запротестовала Иф и осеклась - ключницы себя так не ведут. И спросила солидно: - А это у всех так? Ну, это нормально что они пирма... такие вот? - и к вопросу подошла серьёзно, аж задумалась. - Генетту не знаю. Может у соседей поспрашивать? Вдруг щенки? Чтоб бесплатно. При мысли о соседях ей стало интересно где и как он живет там, на холмах своих. Совсем немножко интересно. Красиво там, должно быть, и мышей гоняют...
торговец: - Или покупай, или иди баловать в другое место, наказание! - Муса всплеснула руками, когда девчонка потянула козу на себя и хлопнула шершавой ладонью по лбу, когда та упала. - Пирма... тьфу ты! Прямагольные же! Бери уже, пока рога не оторвала совсем, а то еще за смолу платить будешь - чтоб обратно приклеить. Два динария с козлятами, назовешь одного Круг, а другого Квадрат, это фигуры простецкие. - Генетту? - она смерила взглядом мальчишку, словно прикидывая, а по силам ли. - Ежели ты уверен, что не сожрет по дороге, то рискни сбегать до Яблочной площади, там чуть подале от овощной лавки продают много всяких хитрых тварей.
Феликс: На них смотрели как на детей. Не замечая его взрослости. И он улыбался уже вопреки, не пуская в себя сомнений и чужих оценок. И уж тем более теперь не желая поторапливать. Она была милая, она удивлялась порывисто, радовалась безыскусно, а кому-то это казалось глупым до отчаянья. Беспомощным до сочувствия. Что значит - сожрет по дороге..? - Благодарю, - поставленный голос не выдавал неприязни. Мешок на плечах делал Феликса устойчивым и весомым.
Ифе: - Покупай...- прищурила глаза Иф, склонив голову на бок, - может у тебя ещё и дом купить не глядя? А скинуть? Вот за этого, он... ест как слон, - нашлась, запоздало подумав, что торговаться-то наверное за всё можно было, а она разбегалась, раскидалась! Феликс как-то помрачнел и Ифе пихнула его локтем в бок, призывая в свидетели: - Правда ж? Вон как присосался, верёвкой не оттянуть!
Феликс: Мысли, когда Феликс их сложил в слова, были совсем не те, чтоб высказать, то есть, ничего не пришло ему в голову такого, чтоб помочь Ифе хоть ас выторговать. "Он сейчас мамку ест... а потом траву станет," - хоть по нежности и не было это похоже на возражение, а на руку все равно торговцу. Феликс стоял под мешком, чуть изогнув поясницу, чтоб на прямом плече, и смотрел... как на пустое место. Как на нелепость какую-то, как на ошибку в свитке, только задним числом и понимая, что не торговец это, а торговка. А улыбка как зацепилась, так и висела на лице, от забытости уже почти надменная. И только от толчка в бок чуть подправилась. Интересно - пришло в голову - а Осмарак глядел, когда дом покупал? - Маленькие детеныши обычно очень игривые, - поставленный голос как вина в бокал налил, и разбавил водой: - это разрушительно.
торговец: Детям и хотелось, и кололось, а мальчонка принял такой независимый вид, что непродажа козы покрыла бы имя Мусы позором несмываемым. - Ага, как слон, - кивнула торговка, зевая во весь рот, - всю мамку-козу уже подъел, а ночью к тебе подберется. Вы ж его в хозяйских кубикулах поселите, раз игривость здоровых детенышей с чего-то не устраивает, а? Два динария за животных, и дом можете не покупать, так и быть. И веревку в подарок.
Ифе: И только-только она сделала нужное лицо, серьёзное такое, как Купидон всё испортил! - Раз-ру-ши-тель-но, - повторила Иф длинное мудрёное слово, не выдержала и прыснула, даже кулаком не успев прикрыться. Он и правда из парка спустился, где боги стоят все белые-белые и в красивую складочку? Но сторговать хотелось хоть асс, уже из принципа, а то это что ж? Трех коз купить и прям за сколько просят? И Ифе вскинула подбородок: - Чего мне твоя верёвка? Повеситься на ней когда они хозяйский сарай разнесут? Они ж вот - прыгают! А эта, - она обвинительно ткнула пальцем в притихшую, как на грех, козу, - ещё и бодается!
Феликс: Он не понимал, зачем она торгуется, если у нее, как сама сказала, хватает, и стоял истуканом, сожалея, что в помощь ей ничего придумать не может, и начинал понимать, что иначе, нежели дураком, выглядеть не получится, что ни скажи. Впервые выйдя в этот широкий мир, где перехватывало дыхание, справившись с первой, на первый взгляд непосильной задачей найма на грязную работу, это он-то, кто никогда прежде не торговался, кто считал одолжением даже если с ним просто говорили, почему он решил, что остальное окажется легко и просто - потому лишь, что суровые гераклы именовали его "командиром" или как там - "начальником"? Да Ифе не было никакого дела до его ограниченного времени, она слушала торговку и у нее был какой-то свой резон переупрямить женщину, которая не принимала ее всерьез, и сама не принимала всерьез Феликса. Это была их игра? По правилам каких-то личных "не", каких? "не уступать"? Зачем? Чтоб ее приняли всерьез? "даже кошка... - подумал он, стараясь так сложить слова, чтоб они звучали убедительно, - даже котенок роняет и бьет все до чего допрыгнет", но убедительным это все равно не показалось, и он промолчал, глядя в сторону. Ему нужно было только немного подождать - намекал широкий мир - так же, как он ждал... любого другого хозяина.
торговец: - Хорошо, хорошо, не кипятись, - Муса вдруг разулыбалась. - И правда, а то вдруг сарай разнесут, поскачут раз-ру-ши-тель-но. Я и не подумала. Скину тебе пять асов, по одному на каждый слог. Но только из уважения к мальчонке. Она отвязала веревку от шеи козы, аккуратно свернула ее и спрятала, весело глядя на детей.
Насмешник: опять из лавки тканей, на пути в гончарную, через тот же рынок) "Того ро...дственник!.." - Нас облокотил ложе на ближайший фонтан и нырнул в воду по пояс. Пока он пер ложе, успел четыре раза передумать насчет бабы...правда, пять - отговорить себя передумывать. - Агрххх, - и растер капли по лицу, дав стекать по голове, шее и плечам. На рынке какая-то торговка воевала с привязавшимся псом. Тот прыгал и вился, пока не получил по морде. Шут усмехнулся, глядя исподлобья, зачерпнул в ладонь и втянул влагу жадными глотками. "...а то что лупить тоже правильно надо, - по памяти донесся мамкин голос, - вот, к примеру, машешь ты руками почем ни попадя, так у тебя все вокруг знают, что мало ли чего от тебя, дуры, и ждать. Знают и ссутся. По делу и не по делу. А вот ежели молчишь до времени, молчишь, а потом разок каааак влепишь - да так, чтоб до печенок дошло, что за дело - все сразу знают: баба ты, значится, надежная, основательная. И уважают, лярвины дети, уважают". Пса было жаль, потому что ссался. Уже. Далась ему такая баба... Торговку было не жаль. Потому что дура. Уже. Окинул взглядом снизу вверх, от фонтана. Молодая дура, что хуже вдвойне. Такая и с собой не знает, что делать - не то, что с животиной. Нас пошарил за пазухой: "А, в родной шмотке осталось", - кусок вчерашней лепешки ушел вместе с хозяином нынешней одежонки, и пса подзывать Шут не стал. - Только ты либо по морде, либо прикармливай, - ступил вперед, оглядываясь на ложе и улыбнувшись торговке, - а то так и будете. Та открыла, было рот, сказать, куда ему пойти со своими советами, да зацепилась взглядом за одежду и только буркнула: - А пусть его! Будем то кнутом, то мякишем, - и махнула. "Откуда и слова такие знает.." - мотнул головой: - Римлянка! - бросил на отмашку и еще на шею из фонтана плеснул. Потом высмотрел случайного мальчишку, идущего еще с двумя, того, что покрепче, и выловил за локоть: - Слыш, помоги-ка ложе донести, - "а то кончусь раньше, чем оценят", - в накладе не оставлю, - сунул ладонь за пазуху и позвенел. Мальчишка зыркнул на Шута, на своих, протер руки о бедра и деловито взялся за ложе: - Несем куда? - сказал уж совсем делово. - Ты берись, - осклабился Нас, - по ходу направлю.
Ифе: Рыжая помесь скотины и вредины, почуяв небывалую свободу, рванулась так, как только что металась между прилавков со снедью сама Ифе, и конечно же врезалась бошкой - в разбитую коленку! Иф охнула, вцепившись козе в рог только чтоб устоять на месте. - Вреднина! - прикрикнула на полрынка, и чуть скосив глаза на торговку добавила хлёстко: - Вредница. Коленка разболелась мгновенно, но сдаваться Иф не собиралсь, изготовясь тащить покупку хоть на плечах, раз уж так выгодно сторговала. Вот только прикрученные к груди бинтом монетки достать было не так-то просто, держа одной рукой животину, норовящую обогнуть препятствие, вставшее на пути к свободе и зелени соседних прилавков. Коза крутила, Ифе крутилась, коза закручивала, Ифе отчаянно пыталась устоять... но куда там!..
Феликс: Он успел. Поскольку корзину поставил, еще когда "вредница" веревку принялась отвязывать. Левой рукой распустил пояс, изловчился и закинул его на шею козе, пока Ифе балансировала в неустойчивом равновесии, пытаясь достать из-за пазухи деньги. - Потом, - подсказал сдержано. - Держи. Вот. Привязать можно.
Ифе: - А я тут что? Я тут и дер... ах ты ж! - не сразу оценила Ифе, раскручиваясь в противоположную козьим желаниям сторону так, что аж голова закружилась. - Держу! - уцепилась обеими руками за протянутую помощь. Коза сделала последний рывок, Иф отчаянно дернула за пояс, подавшись назад всем несерьёзным весом, и оказалась... на ложе. В позе очень даже серьёзной ключницы. Отдыхающей на мягком матрасе посреди самого людного римского рынка. С имуществом на привязи. - Уфф, - выдохнула Ифе, убедившись мягким местом, что под ним тоже - мягкое. И тут же очень несолидно выпалила: - Ой-йой!!! - потому что матрас куда-то медленно ехал вместе с ней. Коза от такого зрелища даже "уфф" не сказала и как-то присмирела вся.
Насмешник: Мальчишка оказался прыткий. Пер дальше, чем видел. Где-то на выходе из рынка Нас окинул толпу взглядом в поисках чего бы пожрать, а наткнулся на знакомое лицо. "Смотри-ка, и этому дело нашла. Во неиссякаемый источник", - подумал, смеясь. Сценка разыгрывалась...рыночная. Главной героиней была рыжая животина, скакавшая так, что Нас не сразу разглядел в ней козу. По всей видимости, коза, которую рабенок Сцинтиллы только что поймал в пояс, только внешне казалась козой. В душе она мнила себя, как минимум, лошадью. "Эвон какие представления, в театре таких не сыщешь", - поржал про себя. А вслух крикнул: - Послушай... - и под нос, - эээ... как тебя... лярвы... Феликс. Феликс! - подгреб под мышку ложе и махнул высвобожденной рукой, - Феликс! Да погоди ты, - добродушно осадил мальчишку, - небось, сам решил тащить. Брось, а то уронишь. Передых. И потянул обоих, ложе и малого, по направлению к рабу, рыжему скакуну и девушке, отчаянно пытающейся скакуна перехватить: - Хозяйка выслала? - силился обратить внимание на себя, домахиваясь хоть до кого-то сквозь борьбу, - эй! Я гов... - неожиданно притянуло к земле. Нас, было, думал, что мальчишка-неугомон, наконец, устал и бросил ложе, глянул - и разулыбался во все зубы. "Ты сссмотри...девки сегодня сами так и падают... - на ложе прямо попой свалилась бойкая темненькая, не выдержавшая козьей прыти, - прям хоть в ложе заворачивай всех, да забирай" - Не ушиблась, милая? - принагнулся, подхватывая под локоть и поднимая, - а то это было...решительно, - и не смог зажевать и спрятать накатывающую улыбку. Разве что не хохотать совсем выходило пока.
торговец: Хохотала до слез, не пристало торговому лицу так веcелиться, да что поделать: так и покатывалась, утирая грязной ладонью слезы, стараясь не размазывать их по щекам, но куда там - снова набегали новые, еще крупнее. Когда девчонка рухнула на ложе, и все грозилось заверте... ой, мамочки, как смешно-то! Всхлипнув, Муса хлопнула в ладоши так, что скакавшие вокруг козлята присели: - Ох, насмешили, ох, за такое пять асов не жалко, выторговала! С тебя денарий и еще 11 асов. И слово новое в подарок: ре-ши-тель-но! Эй, ты, Смешливый! - она добродушно прикрикнула на знакомую ухмыляющуюся рожу в барских обносках. - Ты тоже с ними подрядился, что ли? Вовремя, ничего не скажешь. Кучерявенький, ты б поосторожнее со знакомыми, гляди, прям на кровати твою синпантию и унесет вместе с козой.
Феликс: Хлестнуло именем со стороны. И Феликс оглянулся, краснея вопреки всем "не" и всем сделанным выводам. Едва успел распоясаться, как свободный мир первым же дуновением ветра навострился подол завернуть: "а правда готов?" и мешок по спине ткань под себя подбирает. Вот так женщины шутят а потом смеются. Знала она, эта торговка, что у Феликса на уме? "хозяйка выслала"... да еще и есть теперь кому донести вместе с ложем, куда Феликс шляется, когда его за виверрой и медом послали, даром что в дом не пустила, а случайным словом обмолвится: пути, мол, разошлись. Ты, хозяйка, тут варваров пасешь, а раб твой козу ловит. До наказания Феликс не додумал, стыда хватало. Да еще и ревность царапнуть успела - откуда бы, на чем завязаться? но вот же, угодник: казалось бы - благо, что отвернулся, но где хозяйка от ворот поворот указала, там у рабыни найдется ли чем отказать? Хватит, - сказал он себе, поймал момент, спрятал взгляд и с достоинством поднял корзину.
Ифе: "Милая... ишь ты, кому и коза милая" дернула носом Иф, поискав опору пятой точкой и вставая самостоятельно: - Неизбежные поиски! - заявила с умным видом, копируя подругу суки-гречанки, которая любила поумничать, особенно в гостях, и слова у неё составлялись вроде по-латински, а вроде и не поймешь чего сказать хотела. Торговка хохотала, вредница, а вреднина смотрела на далёкую капусту с тоской бесприютного садового сторожа, которому гроза разметала шалаш. Но стояла смирно, осознав, видно, как тот сторож, что привязана и деваться-то некуда. - Пфуф, - оповестила Ифе рынок о своём намерении считать монетки и полезла под повязку... обнаружив деньги на обеих грудях. На одной - свои, на другой - чужие. Какие на какой груди она, в суете, конечно не запомнила. Попытка посчитать на ощупь провалилась вместе с рукой едва не до живота - сколько оставалось своих она не очень помнила, потому что не очень посчитала, чужие - тем более. Иф куснула губу изнутри, вдохнула, выдохнула... казалось, весь рынок смотрит на неё, как она в сиськах ковыряется. - Кхм... Ку... Феликс??..
Феликс: Озабоченный больше тем, чтоб туника не задралась, Феликс только после оклика и взглянул на Ифе. И стазу подсказал: - Слева. Мое слева, - и снова на щеки наползла багровая туча: это как же надо было следить (за своими деньгами ли, или за руками девочки, что роется за пазухой) чтобы так сообразить сразу. То ли жадный, то ли хуже того. Хорошо хоть не додумался спросить, не нужна ли помощь.
Насмешник: - Ты ж знаешь, я где посмешней, там и подрядился, - отозвался знакомке, - ишь подзуживает, заревновала что ль? - и расплылся в ухмылке, довольный, что можно смеху-то не скрывать. А было заразительно: и желание наблюдать, и желание смеяться. - Неизбежные поооискиии, - протянул, подхватывая сразу, не девчонку, так слова, - вона че, - все посмеивался и, кивнув на торговку, добавил, - она права, смотри, доищешься, прямо на ложе и унесу. Посмотрел на воюющего с подолом и почти девичьим румянцем Феликса и заржал, не сдерживаясь: - Или лучше этого? - опять кивнул торговке, - гляди, как застеснялся-то, а! - пристально проследил за шарящими женскими руками в аппетитных женских округлостях, аж помолчал малеха. Так и прикусывал язык, чтоб не ляпнуть чего. Да язык - не руки, мужику и то, и другое сдерживать - не тогось, потому язык поразвязал. Тем более ситуация так и просила. Чтоб подразнить, так всех: - Помочь, может? - скажет "нет", заодно и язык ему укоротит, скажет "да" - руки развяжет. Как выйдет, так и выйдет.
Ифе: "Слева. Лево? Лево-то где тут?.." чего-то переполошилась Иф под этим взглядом опытного кобеля и наглым вопросом не помочь ли. Но именно это, кобелиное - эту или этого ему - за что она вчера двух кобелин бородатых припечатала да нагнала, как раз собраться и помогло. И прищуриться искоса так, что и слон бы понял - не донесёт: - Унесёт он, ты смотри-ка! Я только с козой сяду. Добро - хозяйское. А он только с корзинами. Не надорвёшься? Козу спроси, ага. Она женщина одинокая, да с дитями, может и согласится. Почти спокойно нашарила монетки и пересчитала их. Три раза. Прежде чем ссыпать торговке на перевёрнутый горшок рядом с салатом.
Феликс: Шутка охладила, Феликс даже припомнил, что вся штука в "не", и как-то сразу его перестало беспокоить, что делает с его одеждой ветер, а кровь - с лицом. Дошла, наконец, и поддержала в чувствах также и "одинокая женщина с дитями". - В другой раз, - улыбнулся он ухажеру с ложем тепло и вежливо, тем не менее не оставляя сомнений, что это отказ. Он чуял, что, принятая эдак всерьез шутка может и разъярить так же всерьез. Но он мог не показывать, что готов к худшему. Он часто бывал готов к худшему, поэтому не показывать умел очень хорошо.
Насмешник: Человеки...раздразнивались. И Нас почувствовал приятное жжение в груди. "Укоротила", - усмехнулся про себя. - Вишь, а ты ревнуешь, - подмигнул торговке. А на девчонку глянул, почти умиляясь. Видать, день такой, что одни бойкие и попадаются. Балуют его своими нахмуренными бровями, надутыми губами и сердитыми взглядами. - Ну, поди ж, не проверяла, надорвусь или нет. И я не проверял. А, не проверив, как узнать? - улыбнулся дружелюбно, - с козой твоей, я смотрю, и ты общего языка не нашла, хотя говорить мастачка - куда уж мне? - стер тыльной стороной ладони смешок с лица. Помолчал, оглядывая. - А отказывать, на будущее, - "уу, щас выхвачу.." - вон у него учись, - кивнул весело на Феликса, - гляди как: "в другой раз", - и уже посмеиваясь договорил, - вроде и к ляду послал, а приятно, не без надежды.
Ифе: - Думаешь мне десять раз тебе отказывать? Бууудущее. Будет с тебя и одного, - подтягивая козу поближе, передразнила Иф. Козлята за мамкой подтягивались сами, этот, прыткий, Феликсу был явно не хозяин, а непойми кто приблудный с кроватью наготове, и Ифе позвала громко, пока ещё что-нибудь к их задницам не приклеилось: - Пойдем что ли? Мышеловку тебе купим или сразу ко мне? Что к феликсовой клеилось её почему-то особенно возмутило.
Феликс: - Сначала к тебе, - ответил Феликс, мысленно недоумевая, как она себе представляет его, увешанного мешком с корзиной, разве что у входа она со своими вещами и козой на... поясе останется ждать, и тут он выйдет с клеткой, и начнется представление для желающих вроде этого. Впрочем, отношение "не без надежды" позволило перевести дух: не из тех, стало быть, кого можно обидеть словом, а значит, руки умеет придержать. Потом вдруг вспомнил и стало невесомо, будто подхватило небо и держит, слегка надавливая под дых: "Сразу ко мне". Сразу. Да нет... ни в глазах не мелькнуло, ни жеста кокетливого. Показалось.
Насмешник: - Думаю, мне десять раз приставать надо, чтобы десять отказали, а с одного - не убудет, - хохотнул Шут. - Только это ж каким надо дураком быть, чтоб десять-то раз подряд пристать? Разве что влюбленным, - вскользь на Феликса глянул, как отметил, - я дурень, но не дурак. Шуткую я, нрав такой. А вы, вишь, уже и забоялись-заартачились, - посмотрел на мальчугана, помогавшего ложе тащить, ошивался неподалеку, но уходить не уходил, - интересно только, как вы все это попрете... - оглядев козу, корзину, выводок, девчонку с Феликсом, выронил фразу, как монетку.
Ифе: - Само пойдёт, - невинно уверила Ифе, следом окинув взглядом все свои покупки, включая корзины, у которых теперь тоже ноги были. - Кто забоялся? Я что ль? Мерещится, тебе, дядя. Я - раз-ру-ши-тель-но переборчивая просто, - повторила Иф выученное слово и коза, вытаращив глаза, пошла за ней даже без рывка. Видать было в этом слове что-то такое - с направлением. >>>Дом лекаря Левия
Феликс: Феликс подобрал вторую корзину, думая про себя, не собрался ли шутник помочь, сложив все покупки на ремни... и, подхватив с четырех углов, привязав козу... Он при этом с новой силой обеспокоился хозяйкой, которая в обществе варваров ждет это ложе с козой на мешках. И даже представив картину во всех деталях, смешной ее почему-то не нашел. >>>>>>>>>>> Дом Левия Теребраса
Насмешник: Хохотнул на это женское "само пойдет": - Ишь, какая, - кивнул торговке на гордо удаляющуюся со всем выводком и... Феликсом, - хорошааа! Кашлянул, подмигнул: - Но твоего места в сердце не займет, - отшутился и позвал, - эй, малый! Давай-ка, взяли. Пора. >>>> гончарная лавка
полная версия страницы