Форум » Общественная жизнь » Бычий рынок » Ответить

Бычий рынок

Admin: У Тибра находится Бычий форум (Foro Boario, мясной рынок) - старейший римский форум. Здесь был построен первый мост (так называемый Свайный), тот самый, с которого весталки бросали в Тибр тросниковые фигурки людей во время одного из ритуалов. Форум был первым римским портом и важным коммерческим центром. Здесь же произошел первый гладиаторский бой в 264 г. до н.э. [more]На форуме: круглый храм Геркулеса-победителя (Tempio di Ercole Vincitore), построенный в I веке до н.э. в эпоху правления Тибериана и храм Портуна (Templum Portuni) . Недалеко от площади Бокка делла Верита и острова Эскулапа мост Эмилио. Постройка моста началась в 179 году до н.э. цензорами Марко Эмилио Лепидо и Марко Фульвио Нобильоре, а закончилась в 142 году до н.э. цензорами Шипиньоне Эмилио и Лучио Муммио. С другой стороны моста Палатино (ponte Palatino) находится клоака – Cloaca Massima – большой канал, отводящий воду из окружающих болот в Тибр и принимающий все нечистоты города. Эта древняя клоака была построена в VI в. до н.э. во времена правления этрусского царя Траквиния Приска. Клоака 3 метра высотой и поднимает воду на 12 метров. http://romangarden.ru/Bull.html [/more]

Ответов - 98, стр: 1 2 3 All

Нуб: >>>Храм Весты Лодку он купил быстро, торгуясь только для вида. И оставил тут же, у причала, заплатив за присмотр. Пройдясь по рядам, купил средних размеров подушку, длинную ленту и глухое женское покрывало. >>>дом лекаря Левия

Луций Алтер: >>>>> из лавки Суламиты На рынке, где не был уже давно, он сориентировался довольно быстро: еще на входе натолкнулся на лавку, где смог купить наконец-то фунт соли, за которым шел уже третий день. Затем пошел быстрым шагом по рядам, осматриваясь в надежде увидеть искомое как можно быстрее. Небольшая оружейная лавочка с кузницей при ней нашлась на отшибе; он вошел и стал как можно безразличнее рассматривать ножи, ворохом выложенные на прилавок. Здоровенный детина-продавец, оторванный, вероятно, от дел посетителем, поглядывал недовольно, но молчал — в эти дни оружейные лавки не могли похвастаться высокими прибылями. Алтер неторопясь выбрал узкий, в меру длинный кинжал с глубоким кровостоком и кожаной оплеткой — легкий, острый, как раз для тонкой руки сестры. — Для метания есть? Детина приподнял бровь, но выложил перед Алтером несколько клинков без крестовины, с утолщенными у основания лезвиями. Алтер прикину вес пары, попробовал балансировку: "Беру". Два динария за добрые ножи — не так уж и много, тем более когда речь идет о жизни любимой. Хорошенько завернув и упрятав покупки, он отправился в термы.

Лупас: >>>дом Курионов Бегать самому не хотелось, хоть жары и не намечалось. Свободные деньги, выгаданные на мелочах и, частично, вытрясенные из нескольких глуповатых клиентов хозяина, ещё оставались, и, найдя нужного человечка на обычном месте, сделал обычный заказ: - ...любые сведения за последние два дня. У тебя два часа, пришлешь в термополий. >>>термополий


Нуб: >>>Дом-лавка Суламиты август, 24, утро Пару раз ему показалось, что в утренней рыночной толпе мелькнуло очень знакомое лицо с напряженным взглядом под решительно сведёнными бровями, но лицо было женским, и, рассаживая всех в лодке, сгружая пожитки и лавируя между баржами и лодчонками он вскоре забыл про него. Рассеянно озирающегося Кадмуса Нуб посадил за правило, налег на вёсла, и Рим поплыл, затихая как боль в затягивающейся ране. >>>Порт

Луций Алтер: Пришлось помочь задохлику затащить сундук в лодку, затем Луций помог забраться в нее Юлии - и вспомнил о том, как боится воды. Вспомнил только после того, как ойкнула девушка, в чью руку Алтер непроизвольно вцепился: - Прости... при всей любви к посудинам, я боюсь воды... - и дальше он думал только о волнах Тибра и том, что он будет делать, если Кадмус перевернет лодку... а где-то на заднем плане маячили Зали и братья, которых Луций давно не видел и которых уже вряд ли увидит вообще. Особенно если лодка-таки перевернется... Он стиснул зубы, чтобы не простонать древнее ругательство, и сидел так, пока не увидел наконец-то изрядно выгоревший порт. >>>>> в порт

Нуб: >>>Тибр Выгрузившись у причала и нагрузив на варвара ещё и сделанные по дороге хозяйственные закупки, Нуб засовестился и задумался: он договаривался только на помощь за провоз. Но не за таскание всей этой египетской пирамиды товара по Риму. Ни сейчас платить, ни кормить такого бугая на конюшне он не мог обещать - после отъезда Алтера семья будет жить в режиме строгой экономии, как уже бывало. - Недостаточно часто нанимают? - спросил утвердительно. - Это потому, что ты ланист не знаешь. Вот что, прокормить тебя, такого, может только бой. А я тебя познакомлю с мужиком одним, он сам бывший гладиатор и ланист всех знает, и бойцы у него собираются. Идёт? >>>Дом-лавка Суламиты

Кабан: тибр>>>> Нагруженный Кабан пропыхтел утвердительно. Логично, что пожрать не дадут, но ведь будет сеновал (а где сеновал - там и бабы в теле) и познакомят с нужными людьми - этого пока было достаточно. А нажраться он и на ас сумеет, благо монетки весело звенели за пазухой. >>>>> лавка

Нуб: >>> Лавка Суламиты Среди бившего в бока людского прибоя, Нуб чувствовал себя как в пустыне и, как никогда остро, всем нутром ощущал, что в этом многотысячном городе всем есть дело до всего, и никому ни до кого нет дела. Рынок бубнил, орал, шептал, вонял, зазывал и истошно гнал с дороги нищих, воров от прилавков, носильщиков - вперёд. Никому не было дела до просящей подаяние молодой матери, безногого ветерана, уроненного в лужу помоев Бахусом, да там и оставшегося, до жавшихся к домам усталых, засыпающих шлюх, оборванных детей. Люди задерживались ненадолго только у прилавков, сплетен или хорошеньких плебеек, но поток тащил их дальше и они уходили - не дослушав новости, не пощупав товар, вполглаза взглянув на женщин... И он тоже чувствовал, как затягивает его людской водоворот, и выплывал, со своей старенькой грохочущей тачкой, только знанием, что в этом городе, который спокойно смотрит на нищету, болезнь и смерть, люди тонут сразу же, как только опускают руки. Продал он удачно и всё, вместе с тачкой, но то, что оказалось у него в кошеле после продажи, даже звенело как-то жалобно и скупо. Мало. Этого было слишком мало. А ведь Тирру и ему скоро за товаром. Нуб дослушал историю про убитую гетеру, поднял из лужи забулдыгу и побрёл на конюшни и не думая унимать сверлящий вопрос "как ещё добыть денег?". >>>закоулки

Феликс: >>>>>26 авг из гончарной лавки Осмарака>>>>>>> Воду он нашел недалеко от дома, догадавшись осмотреться на месте у конюшни, но за решением основной проблемы забрел, собирая смелость по дороге. От плохо одетых людей он отводил глаза только потому, что сам вчера, упав с коня, выглядел не лучше, и, если сам не рассердился бы на предложение вроде того что собирался сделать, то из этого еще не следовало, что другой снес бы оскорбление так же молча. Большой рынок, казалось, открывал бОльшие возможности. Толп, на удивление, не было, и сосредоточится было легче. Подойдя в конце концов наугад к первому же незанятому торговцу мясом, он уговорил себя, что кто-то же убирает здесь после разделки туш, и обратился: - Прости, уважаемый. Ты не мог бы дать мне совета? Мне нужен человек, чтоб выполнить грязную работу. Ты не подскажешь, где такого можно найти? Естественно, не забывая о спине и голосе. Но, что бы там ни говорил Осмарак, после первого взгляда уже скромно не глядя в глаза.

торговец: Нумас как раз закончил беседу с прелестным нежирным кабанчиком и оттирал лицо от крови, когда к нему подошел бледный мальчик и поинтересовался не о вырезке и потупился. Нумас подозрительно посмотрел на него через дырки с засаленной тряпке и переспросил: - Грязную работу? - он быстро посмотрел по сторонам, прикидывая, и, наклонившись ближе к бледному уху, шепнул. - А тут все мастера по грязной работе, парень. Кого нужно почистить, ммм?

Феликс: Мясник согласился так охотно и вместе с тем так опасливо, точно Феликс предложил ему не работу, а себя - и тот заоглядывался с готовностью тут же найти, за какой спрятаться уголок, что само по себе пугало. Он вскинул глаза, ради необходимости ориентироваться в реакциях, и от прямого и близкого взгляда чуть зарозовели скулы. - В доме одного гражданина нужно убрать... много... - язык не поворачивался, - дурно пахнущей грязи. Сделать это нужно до вечера, пока он в отъезде. Мне бы хотелось быть правильно понятым, я не осмелился бы обратиться к тебе, почтенный, если б не нуждался в совете. Я расплачусь после того как работа будет выполнена и, - тут он понял, чем нужно будет заняться в первую очередь, - у работника будет возможность уйти из дома таким же чистым как и вошел.

торговец: А этот явно что-то мутил, уж не от соглядатай эдила ли он? Нумас подозрительно сощурился, и спросил, понижая голос, шаря глазами за спиной парня: - Мно-о-ого? Грязи? И успеть до приезда хозяина? - он резко выбросил руку вверх и вбил нож в деревянный стол рядом с заказчиком. - Дорого! А убрать грязь и вдобавок унести эту грязь будет еще дороже. И, снова понизив голос до дружелюбного, спросил: - Мож ты эту грязь... ну... продашь просто, зачем же сразу убирать?

Феликс: Феликс, перестав улавливать его взгляд, неуверенно обернулся чтоб проследить его направление, полагая, что ему, возможно, на что-то указывают. Удар ножом в стол вернул его внимание, слова заставили покраснеть еще сильнее и, судорожно соображая "исключено, только купили", он медленно сказал, решив для верности сразу выяснить, в силах ли он оплатить задание Осмарака: - То есть... вычистить латрину... это очень дорого? насколько дорого?

торговец: - Вычистить латрину!? - Нумас заржал как падающая в пропасть квадрига, но руки с ножа не убрал. - Уморил, парень, нет, латрина дешевле, мухахаха! Это тебе нужно на соседний ряд пойти, там всякие разнорабочие. Тут же резко оборвал смех и сказал голосом, от которого бараны приседали: - Скажешь кому об этом разговоре - тебя бесплатно уберу.

Феликс: У Феликса такой булыжник упал с души, что в ответ на грозное обещание он легко улыбнулся: - Благодарю, почтенный, - и с поклоном, таким же легким как улыбка но от этого не менее благодарным, удалился в соседний ряд, где, сохраняя вежливость, он уже прямо называл вещи своими именами. Конечно. Если существовали наложники и наемники, существовали и чистильщики. И называлось это "разнорабочие".

прислуга: - Ну и карочи, я ему такой... гражданин Курий, давай нам разреши, я такую перегородку зафигачу, сам себе захошь такую, и балкон еще, а он мне такой - да, Примус, делай шо хошь, Васька тебе поможет, если ручонки не отсохнут, ну а я ему - пасиб те, гражданин Курий, выпьем мож потом как-нить, а он мне такой... Но тут пришли спрашивать по работе, и Примус, расталкивая остальных локтями и пиная ногами, первым подбежал к человеку, спрашивавшему разнорабочих: - Эт те что ли латрину надо почистить? Мы латрину быстро почистим, и недорого! Выросшие с двух сторон за спиной Примуса Мелентий и Поркум лучезарно заулыбались в двенадцать зубов каждый.

Феликс: "Быстро", - с облегчением подумал Феликс. - Сколько вы хотите? - спросил заранее и предупредил: - воду, правда, нужно носить... Ведро, кажется, одно... Но... - там было много кувшинов, носить воду, однако было бы неплохо, если б у этих людей оказалось что-то свое. - И лопата одна. Голова шла кругом, но он держался. Целых трое, значит, действительно могут управиться расторопно. Особенно если с водой помочь. Боги. Значит, первым делом чистить купальный бассейн. Не будут же люди мыться потом в имплювии... хотя...

прислуга: Примус почесал в голове: - Хотим мы... мы хотим... не, ежели не совсем свинарник, то хотим семнадцать сестерциев, а ежели там риноцеру утопить можна, на задние ноги поставив, то поболя, ну двадцать - двадцать два. - И купаца потом! - влез Мелентий, за что снова схватил подзатыльник от бригадира. - И купаца, точняк. Ведра есть, лопаты есть и даже зверюга есть заморская... щуппп - Примус пыцнул губами это вкусное слово "щуппп" и помахал длинной крючковатой палкой с тонким металлическим наконечником. - Куды идти, показывай давай.

Феликс: То, что они были согласны, и что сумма с лихвой укладывалась в выданный Осмараком бюджет, вселило такую уверенность, что Феликс, секунду подумав, не моргнув глазом обещал: - Шесть серебряных динариев, и сливы в имплювии и купальне прочистите тоже. На том закончилась его смелость, и, чтоб не выдать смущения, в которое его вгоняла начальницкая должность над тремя взрослыми мужиками, он сказал "идем" и с той же прямой спиной повернулся - вести. Он не верил собственному счастью. >>>гончарная лавка Осмарака>>>>>>>>>

прислуга: Примус, Мелентий и Поркум столкнулись лбами посовещаться - треск пошел на полрынка. Совещание состояло из натужного пыхтения, пока Примус не выдал, как главный и самый умный: - Этааа... эта... нормально, мужики, эта 24 сестерция... ага, да... - Не, ну чо там за имплюва, может там бабка Сапожка жопу мыла??? - А в купальне крыса сдохла! Я их страсть не люблю! Давай больше! - Да, и за имплюву, там точно гнильем воняет, листья же, трава, фу. Примус оторвался от порочного круга: - Эй, накинь еще пару сестерциев, - и увидел только быстро удаляющуюся прямую спину. - Айда за ним! Стой! И работнички, размахивая щупом, лопатами и ведрами, побежали за заказчиком. >>>>> куда ведут

Тирр Серторий: >>>>> С улицы ведущей от и до Август, 26, вечер, часов шесть Лодочника он увидел сразу и отдал не торгуясь столько, сколько тот просил за самую крепкую и хорошую лодку, повернулся к Валерии: - Ты не против прогуляться со мной по Тибру? Наверное, в Греции больше воды вокруг, чем в Риме, но здесь это очень тайное место. Только обещай, что не подожжешь лодку, - он, смеясь, коснулся пальцами кончиков ее волос и, придерживая лодку ногой, протянул Валерии руку, приглашая сесть.

Валерия Пирра: >>> Улица, ведущая от и до Август, 26, вечер, часов шесть Здесь, у воды, совсем другой, не лежащей в ладони фонтана, от которого они вышли к пристани, дышалось еще легче, было еще просторней, а легкий ветерок играл прядями волос и прижимал складки одежды к телу. Валерия улыбнулась тому, что Тирр отдал деньги, не торгуясь, а потом посмотрела внимательно на его крепкую спину, пока он не обернулся - пользуясь моментом и привыкая к уже полюбившемуся, но еще новому: - А пошла бы я за тобой, если бы была против? - "здесь это очень тайное место" заставило ее глаза на мгновение приоткрыться чуть шире, - ничего не имею против прогулки, - постаралась сказать серьезней, сдерживая счастливый порыв, но тут же, не выдержав, звонко рассмеялась его шутке, - не подожгу... если будешь защищать меня от этого ветра, - она окинула пространство взглядом, указывая, о каком ветре говорит, - огонь не разгорится, - и, опершись на его руку, легко шагнула в лодку.

Тирр Серторий: Когда она ступала в шаткую, бродящую по воде лодку, Тирр сжал ее ладонь крепче, чтобы не выпустить, поднес - касаясь только струящейся ткани, на расстоянии в полдигита - на согнутом локте руку к ее спине, чтобы поймать, не дай боги, что случится; но свобода не была бы собой, если бы не впорхнула в лодку легко и ловко. Он улыбнулся ей, оттолкнулся ногой, что еще была в плену у каменной набережной, и с величайшей осторожностью впрыгнул в лодку сам - не хватало еще зацепиться за бортик и угодить в Тибр. Приладил весла и, взмахнув плавно, но сильно, послал лодку к середине реки: - Я и сам не знаю, почему переспросил, - Тирр греб медленно, берег дыхание, чтобы говорить с ней. - Весь ветер разбивается о мою спину, так что мы в безопасности. Я часто бывал раньше на Тибре, но теперь здесь все по-другому, Валерия, посмотри, - он взглядом указал на каменную громаду. - Даже храм Портума не выглядит сегодня унылой каменной бочкой, солнце подсвечивает его снизу... Он сделал еще несколько гребков посильнее, чтобы выйти к середине реки, где нет теней от зданий, и где солнце снова может играть в ее волосах, и когда это удалось, он повел медленнее, и смотрел теперь только на нее, исчезла ли грусть из этих зеленых глаз: - Здесь намного лучше... Река к лицу тебе, хотя и ее мало, - он вспомнил, о чем думал в амфитеатре. - Для тебя нужно поле, Валерия, или огромная степь, где тоже есть волны, но из травы и ветра. И конь, потому что обычного ветра твоим волосам не хватит. И много-много миль во все стороны сразу. >>>>> Тибр, вниз по течению

Валерия Пирра: Валерия посмотрела в указанном им направлении, на храм, который действительно был подсвечен солнцем - и сейчас он напомнил ей какую-нибудь греческую скалу, немую и гордую, как в детстве, когда ей казалось, что у каждой такой глыбы есть какой-то свой секрет, тайна, которую можно разгадать, если хорошенько постараться... Здесь, с Тирром, это было единственным воспоминанием о Греции за день, из-за которого что-то приятно кольнуло в груди, а потом разлилось внутри чем-то теплым. Она медленно перевела на него взгляд и произнесла: - Я почему-то вспомнила Грецию, - призналась Пирра, - там закат подсвечивает скалы снизу, как вот этот храм, - она посмотрела на его руки, которым понадобилось всего несколько взмахов, чтобы лодка легко заскользила по течению Тибра, - именно в безопасности я себя сейчас и чувствую, - и улыбнулась, не сводя взгляда с поигрывающих от гребли мышц, - мало того, что ветер и правда разбивается о твою спину - у тебя еще и крепкие руки, - она улыбнулась еще раз и слегка игриво добавила, - совсем ничего не страшно. >>> Тибр, вниз по течению

Тирр Серторий: >>>>> С Тибра, поднимаясь против течения На суетящегося хозяина он посмотрел так, что тот замолчал и просто подал веревку. Тирр привязал лодку крепко, одной ногой встал на причал, другой удерживал лодку ближе, чтобы зазора, через который холодная вода могла бы выплеснуться, не было совсем, и протянул Валерии наконец-то окончательно свободную от чужеродного, но необходимого, руку: - Идем?

Валерия Пирра: >>> с Тибра, поднимаясь против течения - Идем, - и Валерия, будто ожидая подтверждения, что перестанет и качать, и обдувать аквилоном, или подтверждая это сама, ступила на твердую пристань. Качать перестало от течения Тибра, но и только. Рука Тирра была теплой, несмотря на речную прогулку и ветер, это было то самое тепло, от которого что-то ухает и обрывается внутри, поэтому Пирра внимательно глядела себе под ноги, чтоб не оступиться, машинально отметив про себя приятную странность, что у мужчин пальцы всегда горячее женских, даже при такой зябкости, как теперь: - А вечера в Риме немного холоднее, чем в Греции, - зачем-то обронила она, сосредоточившись на этой прохладе, как на спасительной, и незаметно глотая ее ртом.

Тирр Серторий: Тирр следом выбрался из лодки, не выпуская ее руки: не хотелось разжимать пальцы, слишком темно было вокруг, неподвижно, непредсказуемо и звеняще тихо, так, что бормотание со стороны вплеталось в эту тишину как родное. Под давлением городской плесени новообретенный свободный мир сузился, сжался - если раньше их ограничивали борта старой лодки, столб воды под днищем и столб речного воздуха сверху, то теперь они сами были собственным пределом, каждый своим, если разжать ладонь. Ему показалось, что Валерия тоже ощутила возникшую на твердой земле тяжесть, нехватку воздуха, прикосновение камня - еще недавно подсвеченный как греческая скала храм Портуна теперь был мрачен, словно катакомбы иудейского кладбища. Тирр обнял Валерию за плечи, обхватил руками, согревая и пытаясь дать немного своего пространства, чтобы дышать спокойно, хотя и сам едва не ловил воздух ртом: - Замерзла? Я бы извинился за город, но вряд ли от этого станет теплее, - говорилось с трудом, до того все перемешалось в голове от запаха ее волос, кожи, от тепла недавнего поцелуя; говорилось напрасно, но словами было проще удержать себя. - Ты права, верить нужно делам. Это будет нечеловечески сложное дело - проводить тебя к дому.

Валерия Пирра: Все, что ухало и обрывалось внутри, стало с удвоенной силой ухать и обрываться, когда он снова обнял ее за плечи. "Замерзла", - само слово казалось сейчас каким-то чужим, почти нелепым, не подходящим к состоянию, а из-за этого - и к ситуации, потому что Валерия не находила на него ответа, не знала, замерзла ли она, или это ей только кажется и на самом деле Рим горит под ее ногами. И если он горел, то извиняться нужно не за город, а за себя, потому что казалось, что вот-вот вспыхнет даже то, на что Пирра кинет хотя бы беглый взгляд: - Идти недалеко, - и фраза получилась настолько многозначительней, что об этом даже не подумалось перед тем, как она прозвучала; а с губ уже пытался сорваться вопрос, предполагаемый ответ на который и пугал своей неизведанностью, и дразнил, отзываясь внутри сладким онемением, вопрос, который она изо всех сил удерживала на губах, вдыхая этот ветер, и все-таки задала, - почему нечеловечески сложное?.. - и повернула к нему голову, не уверенная - дышит ли, потому что воздуха все так же не хватало, оттого, насколько близко лицо Тирра, так близко, что его до мельчайшей черточки можно разглядеть даже в темноте.

Тирр Серторий: От того что идти было недалеко, было еще хуже, расстояние приближало момент, когда за ней закроется дверь, а он застынет посреди разбросанных в виде чужих домов мрамора и глины. Но мысль испарилась, стоило только Валерии посмотреть на него - в конце концов и жизнь, и свобода, и любовь, запечатанные ее губами и пальцами, останутся с Тирром даже если это объятие станет последним. - Как ты красива, свобода, даже ночь тебе к лицу... Потому что дай мне волю, я бы простоял здесь так до утра, Валерия, - он прикоснулся губами к ее лбу, будто этот поцелуй мог бы сейчас избавить их от необходимости возвращаться туда, где хоть и ждут, но не те, где хоть и есть потрескивающий очаг, но холоднее, чем на обдуваемой всеми ветрами каменной пристани. - С тобой. Но нужно идти. Слова были что те булыжники: каждый лишний мог угодить прямо в центр хрупкого мира, созданного их руками. Тирр быть может и хотел добавить, что ее уже, верно, хватились и теперь могут ждать неприятности, и ему совсем не хочется стать причиной тому, но все было лишним. Каждый дигит этой дурацкой пещеры был лишним. Он взял ее под руку, стараясь держаться как можно ближе. >>>>> Еще одна улица, ведущая к дому Тривии Августы

Валерия Пирра: От этого поцелуя Валерия крепко зажмурилась и собралась с мыслями. Ее целовал в лоб отец, когда она была маленькой, и, может быть, - она попыталась вспомнить и не вспомнила - даже Тривия. Но поцелуй Тирра не напоминал ни порыв нежности у отца, ни холодную похвалу сестры - а если бы она целовала, так бы и было - за правильное решение. Он был утверждающим: и правоту слов, и ее, Пирры, возможность быть не просто огнем, отбрасывающим тени, а согревающим и дающим настоящее. Она держала голову неподвижно, не открывая глаз, но знала, что когда откроет - все будет не тенями, а реальностью: - Да, идти нужно, - Валерия кивнула утвердительно, чувствуя вновь обретенное равновесие каждой частицей тела и во всем вокруг - и в камнях под ногами, и в том, что сейчас она вернется домой, а до сентябрьских ид они поедут с Тирром кататься на лошадях, и в его бережном движении, каким он взял ее под руку: - Я бы тоже осталась здесь, с тобой, - произнесла она, теплотой взгляда выражая и понимание, и признательность за способность Тирра совладать с ситуацией за них двоих, - но самая великая победа - победить себя, - и улыбнулась, прибавив, - к тому же до конной прогулки я надеюсь увидеть тебя еще. >>> Еще одна улица

Сцинтилла: ===> 27 августа| Лавка готового платья И не сказать, что новый знакомый раздражал, скорее и правда составлял весьма забавную компанию, да в то же время отвлекал от множества мыслей, что одолевали юную рыжую голову. Рынок встретил суетой и шумом, положенным подобным местам. Давно она сюда не ходила. Отец все больше должен был, а потому мясом баловались не каждый месяц, если еще не реже. - Раз уж и правда помогать надумал, да еще и бескорыстно, держи! - Сцинтилла остановилась и вручила корзинку мужчине. - Вот уж все удивятся. Только никаких шуточек при торговцах! А то знаю я. Ты слово скажешь, тебе ничего, а мне потом доказывай, что ты действительно просто помогаешь.

Насмешник: >>>>>> из лавки 27 августа ...корзину подхватил, все так же улыбаясь: - И как это ты: говоришь, не боишься, а только и слышу "смотри мне то, смотри мне это", - взялся поудобней, развернувшись между идущими навстречу, - что я, по-твоему, Пан: увидел хорошенькую девушку - и ну скакать? - "ну, скакать-не скакать, а.." - Нас ловко залез в закрома чужой шмотки за мешочком, выхватил у подвернувшейся торговки цветок, сыпнул на ходу денег в ладонь и склонил набок голову с шутливой благодарностью. Цветок протянул бойкой: - На вот.. - с женщинами он умел ту грубоватую нежность, какая не всякой по душе, но уж как выходило, - тебе. Глянул в упор, шага не сбавляя: - Сказал же... Просто помочь. Да осторожно, ишь! - потеснил ее плечом, руки-то заняты, собой закрыв от катящейся телеги, приостановился и вздохнул: - А раздражаю тебя, передумала - так скажи. Я и уйду, как пришел. Скажет - уйдет. Хотя и не без досады. Понравилась она ему.

Сцинтилла: - Не боюсь! Как говорится, береженого Бог бережет. - Она пожала плечами и приняла цветок, тут же его нюхая и рассматривая. Тот был для нее скорее не даром, а просто интересным объектом для изучения, который почти сразу был перемещен в корзинку. Кстати, вовремя, потому что Сцинтилла почти сразу выставила руку в защите от спасителя. Могла и цветочек примять. - Гордый? - Посмотрела прямо в глаза и лишь вздохнула. - Пошли, - и почти сразу же уверенным шагом направилась в глубь рынка. Ловить в самых первых рядах было нечего, либо цены не по товару высокие, либо разобрали все давным давно и ловить там нечего. Она и так слишком припозднилось, солнце вон как высоко стояло, макушку пекло так, что впору подумать о палле. Выбрав глазами несколько лавок, куда прежде ходила, подошла к одной и деловито всмотрелась в товар. - Аве. Сколько будет за обеих? - И уверенно указала в птиц.

Насмешник: Цветок повертела и в корзину закинула. Да он уже и забыл об этом цветке-то. Вот как из рук выпустил - так и все. Ему-то с него какая радость. А приняла интересно. Не бабски. Любопытничая, как зверек. Нас улыбнулся. На защиту бойкая выставила руку, и он понял. Но взгляд... Не в упор посмотрела, а вонзила, ей-ей: - Очень, - захотелось так вот просто признаться; взгляд этот выпил до конца, пока сама не отвернулась, своего и не думал уводить. "Пошли", - без году неделя видит, а уже распорядилась. Ну, пару мгновений он помедлил. Не собака, небось. Но улыбаться тянуло. Прямо во все тридцать два. И, чего уж там, пошел. На ходу шею размял и нырнул прямо в гущу людей, за ней. Потерять не хотелось. А чего не хотелось? Да кто ж его знает. Вот не хотелось, и все. Нас как-то не привык долго раздумывать над такими вещами: терять же ничего не терял. Бойкая уже тыкала пальцем в птиц. "Эдак я глаза закрою, открою - и мы уже в гончарной лавке", - подумал Шут. - Возьми тех, левее, - бросил из-за плеча, - свежей будут.

Сцинтилла: "Ну надо же, видать и вправду гордый..." - мысль скользнула уже когда торговаться собралась. - Думаешь? - Сцинтилла принялась рассматривать предлагаемых Дамианом птиц. И не сказать, что шибко ошибался, была цена в его совете. - Тогда эту, - палец на свою прежнюю, - и эту, - ту, что выбрал ее новый знакомый. - Неужто сам и готовить умеешь? - Улыбка и взгляд из-за плеча, покуда взвешивали.

Насмешник: И головой чуть в сторону повел, обнажив в улыбке зубы: ишь как лихо выбрала - ни тебе, ни мне. Все больше она ему нравилась. На баб поглядишь - так вечно что-то из себя изображают, то такая я, то вод эдакая. А на девочку эту глянешь - ничего не показывает, настоящая. Кивнул насчет птиц, на вопрос отозвался: - Приходится... Хозяйки нет, так что выбора: либо умеешь, либо с голоду помирай, - и засмеялся, - в семье все умели... Мамка научила. Мужчина, говорила, все должен уметь сам. Тогда не пропадет. Ну, вишь, не пропал. И руку протянул: - Ты ну-к давай, наверно, это сюда... Что у тебя в корзине? И на весу не держи, тяжелые, небось, - мягко, но отнял, - не в корзину, так я так в руках понесу.

Сцинтилла: - Нормально... - Ответила чуть тише, перетягивая из-за прилавка товар на себя. Было тяжело, но не настолько, чтобы оттягивало руки. А вот если наберет всего и сразу, то да, пожалуй помощь нужна. - Но, спасибо. Можно пока в корзинку, только цветок отдай, а то помнешь. Жалко же. - Отдала деньги торговцу и повернулась к мужчине, принялась рассматривать, будто впервые. Говорит ладно, одет богато, да вот вряд ли по одежде опыт. - Ну что, надо еще муку, овощи, вина... - Бруттия начала перечислять то, что ей еще предстояло купить. - Ты и тут насоветовать сможешь? - И снова улыбнулась с прищуром.

Насмешник: Достал из корзинки цветок: "Смотри-ка, жалко ей.." Отдал движением кисти: - Тебе насоветуешь, пожалуй, - отшутился сходу, - сама кому хочешь насоветуешь, как я посмотрю, - и посмотрел, будто не взглядом, а ладонями за лицо аккуратно удерживал, - муку смотря для чего...ячневая, говорят, вредная, - задумался, - есть же просовая, из чечевицы, - усмехнулся, - да даже из каштанов и сладких желудей. Не знаю, как тут, в Греции расхожая пшеничная, с отрубями или без, - и убрал взгляд, как ладони бы убрал, - чего сказать, главное, чтоб помола была сносного. Подумал: - Нет, птицу давай все ж сюда, а то сама, глянь, такая, что из-за птицы и не видать, а ухватилась. Не съем, - и засмеялся, - вино - это уж совсем на вкус... Лично мне по душе фалерн. Овощи смотря какие брать собралась, там на месте и глянем, что они из себя представляют. Помолчал, голову на нее поднял: - А чего смотришь так? Или углядела чего? - и улыбку собрал в сдержанную, чтоб еле-едва углов губ касалась.

Сцинтилла: - Да так, - качнула головой, - пытаюсь понять кто ты и с чем тебя едят. - Птицу отдала, даже спорить не стала. День еще только начинался, силы понадобятся, а кто знает, какую толпу кормить, да и уют хочется создать. - Сам-то где живешь? - И, чтобы не создавать очередь у лавки, пошла вдоль рядов, прикидывая, где муки прикупить. Как минимум нужно было выбраться с мясных рядов, а там может и глаз за что зацепиться. Раз Осмарак денег дал, значит совсем экономить не требовалось, муку можно было взять качества получше, да про запас.

Насмешник: - А нигде, - ответил по сути как есть, - первый день в городе, еще не устроился. Взял птицу и ладненько погрузил в корзину, в руке потяжелело. "Смотри какая..."да так".. и впрямь не боится", - и хмыкнул: - Так понять легче, когда спрашиваешь, а не когда только смотришь, - проследил глазами, куда направилась, ага, к мучному, и двинулся следом, - любопытство или предосторожность? - спросил в спину, - и, если собралась меня есть, - заметил шутливо, - то не советую много масла: выскользну.



полная версия страницы