Форум » Общественная жизнь » Термополий » Ответить
Термополий
Admin: Харчевня или бар - ели преимущественно стоя. Прилавки выходят на улицу. Над баром есть комнаты для гостей. Подается горячая пища и вино со специями.
Ответов - 130, стр:
1 2 3 4 All
Гней Домиций: При упоминании Салако он невольно улыбнулся: - Ты не первый кто говорит мне о нашем сходстве - Вистарий... скульптор, нас даже перепутал недавно, хотя я плохо представляю как. Но улыбка погасла так же быстро как вспыхнула, когда Гней, так же невольно, представил Салако на арене. - Это может случиться с любым... с любым невиновным, с любым близким, знакомым... он... он мог бы убить тебя, например, просто из каприза, из-за дурного настроения... Гней посмотрел на Юлия, словно видел его впервые - красота, хрупкость жизни, несвобода. - Когда ты перестал хотеть свободы? - развернувшись к стоящему перед окном Юлию спросил Гней. Но смотрел он сквозь него, туда, где шумел Рим.
Юлий: -..мог. так же, как и любого. Свободного. Он все-таки дотянулся до кусочка еды, раз уж разрешили. И прожевав, пожал плечами. -Разницы особой не вижу. Мне, в общем, неплохо жилось. И справедливости ради добавил -сейчас тоже.
Гней Домиций: - Ты не помнишь себя свободным, - подумав, сказал Гней. И это был не вопрос, и не ответ, и не Юлию. Гней помнил себя свободным. Там, в Греции. Помнил ли кто-нибудь здесь свободным себя? Если отнимать свободу постепенно, день за днём, диктатор за диктатором, несправедливость за несправедливостью... Домиций потянул Юлия за руку, усаживая рядом с собой на ложе, пододвинул вторую тарелку. - Ты помог мне сегодня... не поскользнуться. Мы наедине, почему ты продолжаешь называть меня господином? Он не был им даже формально и действительно не понимал - что собственно изменилось с того полудня в роще. Но что-то скребло нехорошим "он наконец рассмотрел во мне Агенобарба".
Юлий: -наедине не значит, что нас не слушают,-пожал плечами Юлий. Снова взял с тарелки что-то небольшое и съедобное и вытер руки друг об друга. -И привычка. Из терм еще. Не замечал? - А что, бесит? Могу не называть или называть как хочешь. Мне без разницы, это только слова. -две на треть?-спросил просто, как спросил бы да кого-нибудь из тех же банных, если бы когда собрался пить с кем из них, разливая только потому, что ему - ближе.
Гней Домиций: - Я ещё мало тебя знаю, чтоб судить о привычках, - покачал головой Гней. - Заметил только, что ты никогда не кланяешься всем подряд как другие рабы и иные свободные. Да, две на треть, нам ещё обратно на жару. Пожевал виноградину, пытаясь прислушаться к себе и честно ответить на другой вопрос, но задал встречный: - Только слова? Демокрит говорил, что слово - тень дела, а Солон, что слово - образ дела. Всё зависит от того, с кем из них созвучны мысли... Правда недавно слушал Квинтилиана, он говорил, что всякое слово где-нибудь да оказывается подходящим. Но, мне кажется, с такими взглядами он далеко пойдет, но плохо кончит. Слова... Да нет, не бесит. Огорчает, почему-то, слышать это от тебя. Может потому что ты - не все. Так получилось. Как и то, что ты раб.
Юлий: Этих всех благородных Юлий, естественно, не знал. И не так важно ему было, кто из них что говорил, раз он их все равно не знал лично и не узнает, наверное, то есть эти мнения были бесполезны. Он протянул -Не знааю. Не хочешь - не буду, дело такое. Виноградина треснула на языке и он растер ее об нёбо. Во всем этом единственно важной была едва ли заметная фраза "ты-не все". Ну и польстило про "не всем подряд". Он разлил и подал киликс Агенобарбу.
Гней Домиций: - Не хочу. Но решать тебе. Дело такое, - улыбнулся Гней, незло передразнивая. - На людях всё равно придется, пока мы не докажем природное право на свободу... - добавил, открывая глиняную тыкву с овощами и запрещённым мясом внутри. Разогнал ладонью поднявшийся оттуда пар и без видимой связи продолжил: - Вот что, например, за ерунда с этим запретом на продажу мяса в термополиях? Бред же полный. И всё равно никто не исполняет... Что и подтвердил, засадив в блюдо ложку едва ли не по середину ручки. Недавний разговор с Луцием вспоминался чуть ли не дословно. Но Юлий, похоже, был прав - слова это только слова. А нужны были поступки. Мысль была практически решением, после которого стало легче. Настолько, что можно было сглотнуть наконец ком в горле и начать есть.
Юлий: Доказывать право на свободу..странный он был. Зачем ему. Хотя, возможно, ему просто нравилось думать о нем как о свободном, разные бывают фантазии у людей. -Конечно. Запрети..ну мне, например, что-нибудь, так я тысячу способов обойти запрет найти могу. Если очень нужно будет. Не лучшая само-реклама для ушей будущего хозяина, ну что сказано, то сказано и что уж .
Гней Домиций: - То есть, если я запрещу тебе есть это жаркое, ты наконец-то перестанешь скромно отщипывать и начнешь есть? - хмыкнул в очередную ложку Гней, дожевал и кивнул. - Закон должен быть благом для народа, тогда большинство будет его исполнять, кто же бежит собственного блага или поступает себе во вред? Съел ещё одну и добавил: - Влюблённые разве что...
Юлий: Юлий рассмеялся: -Возможно. Хотя мне может просто неудобно было набрасываться на еду, когда ты ее так скромно трогал. Хотелось бы кончить вместе.. Тут он не выдержал и хохотнул еще раз. -то есть. Ну ты понял. Все эти рассуждения какими должны быть законы.. -Можно подумать их выдумывают ради блага. Мне иногда кажется что их сочиняют как стихи, под вдохновение, чтобы просто были. Он хотел сказать "от нечего делать", но это было бы уже слишком.
Гней Домиций: Гней повернулся на смех и не отвёл глаз от смеющегося, хоть и знал как краска залила щёки. Улыбнулся, выпил вино в три глотка, чувствуя как его ногу, соприкасаясь, греет бедро Юлия, кивнул на тыкву: - Так догоняй, а то я уже почти... Законы как стихи? Ты же чтец, не встречал у Овидия - законы даны, чтобы урезать власть сильнейшего? Иногда мне жаль, что законы пишут не поэты.
Юлий: -ну да, их хотя бы было бы нескучно читать,-согласился Юлий между ложками. Про урезать власть было странно, но соображения эти с едой ну никак не сочетались. И могли испортить аппетит. А он еще аппетита любовнику не портил.. С мясом он справился едва ли не быстрее Юлия, даром что начал позже. И как-то наелся. -я всё,-заявил гордо, будто это и правда было важно. Юлий устроился на бок, на локоть, подперев ладонью лицо.
Гней Домиций: - Другое дело, - одобрил Гней, принимаясь за фиги, - ешь прямо как воин. Кстати... я действительно почти ничего о тебе не знаю. Например - во сколько ты обычно просыпаешься? Я хотел тебя попросить походить со мной и в палестру. Там лучшие учителя, не хотелось бы её менять. Но встаю я рано.
Юлий: -В палестру?-произнес он с сомнением. Лишние мышцы были не к чему. -Можно. Только вот я скорее плохому научу, чем..,-усмехнулся хитро,-я драться не очень,и,сам понимаешь,без оружия. -А просыпаться могу и рано, это не проблема.
Юлий: -В палестру?-произнес он с сомнением. Лишние мышцы были не к чему. -Можно. Только вот я скорее плохому научу, чем..,-усмехнулся хитро,-я драться не очень,и,сам понимаешь,без оружия. Не по правилам. -А просыпаться могу и рано, это не проблема.
Гней Домиций: - Не по правилам? Это панкратион что ли? - недоверчиво глянул Домиций. Потом сообразил и засмеялся собственному тугодумию. - Аааа... по-уличному... Наклонился к Юлию, отогнув ухо и показывая за ним шрам в полпальца: - Это я в Греции похвастался мальчишкам-рыбакам, что панкратионом стал заниматься. Отец потом три дня смеялся. А я вообще не очень люблю жесткий спорт. Больше греческую. Но надо серьёзно подтянуть гладиус. А там... в общем он туда тоже ходит. Прошлый раз вообще боги знают что получилось, я вел себя... кажется, неприлично. Вижу его вблизи и теряю контроль...
Юлий: Роль становилась ясна и набрать мускулов Юлий уже не боялся -Понятно. Сделаем. Упорство, с которым парень усложнял себе жизнь вызывало уважение. Чего стоило, скажем, потерять разок контроль..а там потом само бы прошло. Хотя благородные, у них все ни как у людей. -Это они гуманно, за ухом, а не на поллица. Свое лицо в стычках он берег. Ничуть не хуже задницы. А точнее, лучше даже.
Гней Домиций: - Я защищал лицо как мог, - пожал плечами Гней, протягивая Юлию сочную фигу, - там же глаза, а я люблю читать и писать сам, так быстрее и удобнее. Поборемся как-нибудь без правил? Если меня пошлют в какую-нибудь провинцию вроде Британии, как дядю... мне может пригодиться.
Юлий: Юлий лицо берег по другой причине. Он пожал плечами -Подеремся. Только не в полную силу. Не настолько хорошо он умел драться,чтобы случайно не повредить. Ну свое было жаль. И отчасти поэтому он и предлагал не в полную. Хотя сама идея драться без повода казалась странной.
Гней Домиций: Вспомнив про обещанный Авлу поединок, Гней невольно сравнил. Авл был красив и бесстрашен, не боялся ни увечья, ни смерти, хотя боги до сих пор миловали и даже малозаметный шрам не портил его лицо. Юлий... жил жизнью, в которой, определённо стоило бояться многого, но - жил, и тоже - без увечий. Вряд ли он был труслив. По крайней мере то как он вёл себя на играх и что говорил - не давало повода подозревать его в трусости. Лицо давало ему средства для жизни, как певцу голос, это было понятно и это было... Домиций пресёк мысль, прежде чем определить словом. Налил вина себе и Юлию, просто потому что ему до вина было ближе, протянул. - А ещё я заметил, что ты не думаешь о будущем. Кажется, совсем. И мне это настолько непонятно, как если бы ты говорил по-египетски. На этом языке я знаю от силы десяток слов и сейчас даже не знаю верно ли понял тебя - ты бережешь себя или меня?
Юлий: -а оно есть, это будущее?-ушел от ответа Юлий. -как бы там ни было, значение имеет только то, что сейчас, разве нет? Он запил слишком сладкую фигу вином -Был у меня знакомый. Раб. Много о будущем думал. Деньги копил, хотел выкупиться. Не успел.
Гней Домиций: Прежде чем ответить Гней сделал большой глоток, раздумывая. - А у меня был дядя, по материнской линии. Повздорил, под горячую руку, с одним из друзей человека, обошедшего его по пути чести. Убит в поединке. Даже не на войне, а так... получается - из-за назначения, всего лишь. Второй дядя, его брат, погиб только что в Британии. Оба даже жениться не успели. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Не только рабы, все смертны и никто не может знать когда и как... но нас так воспитывают - всегда думать о будущем. Своём, семьи... - Домиций запнулся, слишком высокопарно прозвучало бы не только "народа" но и "клиентов", - многих людей. И, знаешь, я думаю это правильно. Даже если отбросить всё это и оставить лишь чистую логику - будущее всё равно настанет, с нами или без нас. Всего два варианта. Если без нас - тут всё понятно. А если с нами? Думаю, лучше быть к нему готовым. Сейчас... сейчас мне тяжело даже принять что всё то, чему меня учили - противоречит желаниям моего сердца. Сейчас... - Гней почти фыркнул в стакан, допивая. Помолчал и добавил: - Я не нанёс бы тебе увечий даже дерись мы без правил. Моё тело, хвала богам, я пока контролирую.
Юлий: Очень, очень сложно не улыбнуться было. Еще бы, такое заявление - контролирую свое тело, ага. - Тело странная штука, оно вообще как-то отдельно от разума. Обычно. Юлий облизал сладкий после фиги палец и продолжил: -Был у меня один..ну, скажем, знакомец..Из тех, кого мало кто видит дважды, но я типа не знаю..не суть, важно другое. Так его не трогай, так не подходи. Дескать привычка. А все равно чуть не задушил. Мне сказал воин. Ага, как же. Правда заплатил хорошо. А говоришь контроль. Последнюю фразу произнес через фырк, как будто ищ бассейна вынырнул.
Гней Домиций: Дослушав, Гней внимательно посмотрел на Юлия, пытаясь понять - действительно ли он не видит разницы? Вспомнил, что неоткуда ему было узнать как и чему учат, а значит... - Это извращённая душа. Он мог остановиться, если бы она ему позволила, в любой момент. Тело может остановиться если над ним власть - здоровый дух и разум. Этому учат, учат специально, иначе бы все поубивали друг друга за столько лет тренировок, легионеры поубивали бы друг друга на учениях, в гладиаторских школах не осталось бы ни одного бойца. Я, конечно, не слишком много знаю про... ну, про страсть, но я точно знаю, что могу остановиться даже там, уже останавливался. Он... и одна девушка... в общем... тот, про которого ты рассказал - это был низкий человек. Я - могу остановиться. Не так давно это прозвучало бы гордо, и внутренне Гней оглянулся бы, сверился в уме - понравилось бы суждение любимому учителю философу. Но теперь это звучало не стоицизмом - почти надеждой. Он знал, он точно знал что может остановиться в поединке, контролировать себя там. Но теперь им надо было идти туда, где сидел, улыбаясь другим, Авл, а его смутил даже жест Юлия, облизывающего палец.
Юлий: Да не было это доблестью, остановиться и отказать в удовольствии себе и другому. Хотя если девушка, то может быть. А с парнем-то что. Юлий отчаянно не понимал, хотя Гней и толковал об этом не первый раз. Благородные, что с них.. -Еще что-то? Я сыт, вина бы выпил, только боюсь, опьянею..а меня ничему такому не учили. Между тем говорил он как раз наливая, причем, себе. И не воду. -я про контроль и все такое. Тут он лукавил, но это скорее были хитрости и уловки, чем какая-то там серьезная техника.
Гней Домиций: - Так ты занимаясь любовью можешь кого-нибудь удушить? - рассмеялся Гней, и подставил свой стакан. - Погоди... погоди... если сейчас вспомню три изречения про вино, составлю тебе компанию. И уставил в потолок указательный палец. - Сейчас... вот! "никакое тело не может быть настолько крепким, чтобы вино не могло повредить его". И ещё что-то было у Аристотеля... кажется... да - "многое может случиться меж чашей вина и устами"... Замялся смущённо и махнул "наливай". - У нас с тобой почти греческий симпосиум...
Юлий: - Я - нет,- признался Юлий. - Хотя мог бы, наверное. Только это было бы непросто.- Добавил чуть позже. И разлил. Надо прекращать. Им возвращаться еще. Возвращатьсябыло лениво, с основной своей задачей - попасть на глаза он, кажется, справился, но..он давно на играх не был, таких больших. Развлечение все-таки. - У нас с тобой почти греческий симпосиум... Он снова напоминал Гнею Грецию. Но это было скорее хорошим знаком. И можно было бы перевести разговор и использовать случай. Только любопытство все-таки пересилило - спросить. - А чем они отличаются? И почему "почти"?
Гней Домиций: - В Риме я был всего на нескольких, - справедливости ради сразу оговорился Гней, - но мне показалось что на греческих больше говорят о философии и поэзии, на римских всё, не в прямую, но крутится вокруг политики, на греческих больше пьют, на римских смотрят на танцоров, на римские ходят с нужными людьми, а на греческие приводят друзей и эроменов. В Греции все проще, провинциальнее, но изящнее и... естественнее что ли... Выпил и добавил просто: - Почти, потому что ты не декламируешь стихи, чтец. Мне кажется тогда, на пиру, это было твоё первое выступление?
Юлий: Он почти оскорбился. Но справедливости ради заметил -Второе. Первое было..в узком кругу, ты не мог застать.Да пожалуйста. И начал: -И ненавижу тебя и люблю.— Почему же? — ты спросишь. Сам я не знаю, но так чувствую я — и томлюсь. Первое было в тему там и тогда, а здесь - как-то слишком созвучно. Юлий сам удивился, когда оно закончилось, короткое. И продолжил всплывшим невесть откуда Расположенья к себе заслужить ни в ком не надейся, Ни от кого никогда верности прочной не жди. Не благодарен никто. Другому оказывать благо - Проку в том нет, наживешь только унынье и гнет. Так, ненавидит меня и яростней всех и жесточе Тот, у кого я досель другом единственным слыл. Это тоже каким-то невеселым оказалось, к тому же не только снова про ненависть, еще и поучительное до тошноты. Хотя и верное по сути, люди - они такие. - Парам.. распорядись фалерном старым, Наливай мне вино покрепче в чашу,— Так Постумия, правя пир, велела, Пьяных гроздьев сама пьяней налившись. Ты же прочь уходи, вина погибель, Ключевая струя, ступай к суровым,— Здесь несмешанный сок Фиониана. Гней, ты будешь еще?
Гней Домиций: Катулл в устах Юлия звучал удивительно свежо, может быть потому, что классической заунывной, на взгляд Гнея, манере, его явно не учил никто. - Отличная у тебя артикуляция... - оценил Домиций, устраиваясь удобнее и, чтоб слышать как, вибрируя, из самого солнечного сплетения, идёт толчками с каждой строфой звук, лег головой в ложбину талии чтеца, как делал когда-то, давно, с друзьями в Афинах. - И он у тебя звучит как современник, сколько раз читал это "не благодарен никто" - как на старый памятник смотрел, где что-то написано, все знают что и уже никто внимания не обращает. А тут прям заспорить захотелось. Буду. А ты ещё читать, Юлий?
Юлий: - А еще я не помню.-пожал плечами Даже жаль было, но могло всплыть..внутри с какой-то стати еще вибрировало первое, короткое самое, по семь слов в строчке. Нехорошо вибрировало, улыбаясь полными резными губами на смуглом лице. Сука. Будь рядом что-нибудь, по чему можно было бы стукнуть ладонью без опасения задеть или потревожить благородного, он бы стукнул, а так только руку на его голову отпустил, в стриженные. -Вьются,-сказал задумчиво и невпопад.
Гней Домиций: - Ммугу, как у деда, по матери... - кивнул под рукой Гней. - Меня дома Криспум* зовут. А хочешь, я тебя по-гречески научу? Из Алкея что-нибудь... Не поддавайся духом в несчастиях! Какая прибыль нам от душевных мук? Нет, Бикхид: лучшее лекарство —Кликнуть вина и напиться пьяным. К чему раздумьем сердце мрачить, друзья? Предотвратим ли думой грядущее?Вино — из всех лекарств лекарство против унынья. Напьемся ж пьяны! - продекламировал на любимом языке и перевел на ходу, целиком, в размер, - Не поддавайся (...) Напьемся ж пьяны! *Локон))
Юлий: -Красиво,-кивнул Юлий, - только долго. Да и зачем? Думаешь, пригодится? Он крайне сомневался. Ну знал он на греческом несколько слов, но записать бы их этими закорючками бы не смог. -Массаж?,- прозвучало не выдавая латина. А еще он умел считать и говорить "да"
Гней Домиций: - Верю, что умеешь, - отозвался Гней, по-гречески же, и на латыни ответил, - нет. Лежать так было хорошо, и спокойно, и его почти никуда не тянуло - ни смотреть, ни показывать. Почти... - Мой учитель философии говорит, что в каждом человеке куда больше способностей, чем он сам подозревает. Просто чтоб раскрыться им нужны условия и какой-то повод, мотив. У тебя, я же вижу, есть способности к латыни, к декламации, к логике, хорошая память... а значит есть способности и к греческому, или к чему-нибудь ещё, о чем ты не знаешь. Это кроме того, что ты отлично разливаешь и замечательно... В общем пригодится, я уверен.
Юлий: -Заметчательно что?,- улыбнулся Гнею открыто, почти без оправданного в подобных случаях лукавства. Он, в принципе, понял о чем Гней, просто..хотелось это услышать, что ли.
Гней Домиций: - Улыбаешься, - улыбнулся в ответ Гней. Грубое слово, которым все подряд обозначали то, чем зарабатывал Юлий, не вязалось в сознании ни с ним, ни с этим спокойным ощущением мягко изгибающихся под шеей мышц, ни с красотой полупрофиля, ни со скулой чистых классических очертаний... Домиций провел по линии этой скулы большим пальцем: - И любовью занимаешься.
Юлий: -Ты находишь?- поймал руку ухом Юлий и спустил ладонь Гнея по щеке, вниз. Находили, и Домиций не первый, но слышать это было приятно всегда. Особенно то, что не про улыбку.
Гней Домиций: Слова странным образом перестали что-либо значить, становясь знаками, символами, течением воздуха между одними губами и другими, но даже в их смысл можно было не вникать - руки и кожа говорили больше, и Гней, приподнявшись, подтвердил поцелуем... который загорчил местным недорогим вином, уличным шумом, застираной цветастой тряпкой на ложе, и чувством, в этом шуме едва различимым, но навязчивым как муха. Домиций сел, подвигаясь к столу, разлил оставшееся, мельком взглянув в окно на положение солнца: - Допиваем и идём? Казни, вроде бы, должны закончиться уже...
Юлий: Поцелуй оборвался предложением сваливать. Ну и ладно. -Идем,-допил Юлий залпом и встал. -Ну воот, теперь пожалею что я не женщина и не сенатор. Сейчас бы доехали..,- проговорил мечтательно, когда тело уже почти привыкло стоять на двух ногах.
Гней Домиций: - Держись, - засмеялся Гней, обнимая за талию. Его почти не качнуло, когда он вставал, но вместо уха, промахнувшись, сказал в шею, - протрезвеем к вечеру, а? - и так и повёл по лестнице, как Ульпия, после отмечания успешной сдачи экзамена, как того, кто остался на арене, как любого из, только этому тянуло уткнуться губами в ключицу, но не здесь и не так. И только внизу, перед прилавком, нащупывая на поясе кошель и не найдя его, Гней вспомнил: - Ой...
полная версия страницы