Форум » Зрелища » Театр Помпея (продолжение 1) » Ответить
Театр Помпея (продолжение 1)
Понтифик: Гней Помпей Великий приказал заложить театр после своего триумфа в 61 году до н. э., здание было освящено в 55 году до н. э. Театр, расположенный на Марсовом поле, вмещал в себя до 40 тысяч зрителей. Театр стал первым каменным театром в Риме, зрительские места и интерьер театра были украшены мрамором. К театру примыкал портик Помпея, где 15 марта 44 года до н. э. был убит Гай Юлий Цезарь, вблизи также располагалась курия Помпея, где иногда проходили заседания сената. расписное на сцене - занавес. он поднимался из пола. парусиновый навес над театром - складной. [more] Храм Венеры-Победительницы в театре Помпея располагался на возвышенности прямо напротив сцены: [/more]
Кабан: - Ааээ.. Чегось? - Кабанчик озадаченно покопался в бритой черепушке, пытаясь скумекать, куда его послали-то. - Рито... Ритирий? Этот который с сеткой, штоли, и палкой трехзубой? А наху... эээ зачем? Я ж таких перешибучу через во! - он ткнул пальцем в сбитое в драке с тигрой колено, - чрез каленку переломаю - пучками штук по семь зараз. А они те нравяца разве ж? А сам пялился изо всех сил, тут канешна не так видать всю, как на улице, где с неба херачит, тут темно, тока темно так, что бабы как-то сочнее делаются, вон косища какая... Кабанчик очнулся, когда уже трогал Амину за эту самую косищу: - Ээээ... она у тя... у меня такая была вчера на тигру.. защита.. ну, придушил же тигру вот ею.. кароч, что надо она у тя, во... красивая и толстая... - и с тоской в голосе спросил на родном, на авось, вдруг как Ингрид. - А ты понимаешь на германском? Ну, эт... на варварском болтаишь, а?
Амина: - Который говорить учит как полубоги, ри-тор, - слегка собравшись, оборвала хвастовство. Чужая речь звучала ровно, чисто и зычно, хоть и с непонятной тоскливой интонацией. Но по этой же интонации было ясно, что ничего непристойного он не спросил, а всего лишь вот это вот "на варварском?" Она только головой отрицательно качнула - от варварского языка, в котором не было ничего от кабаньего нелепого латинского выговора, внизу живота снова сплетался горячий узел. "Не ходи далеко от Вепря, вдруг еще убьют" вспомнилось вчерашнее всей кожей, там, где он трогал косу. А ей и не хотелось далеко, несмотря на ладонь почти на самой груди. - Ишь! Лапищи распустил! - довольно заругалась Амина, слегка стукнув гладиатора и полубога по руке. - Я... по делу к тебе! С вопросом. Важным. Отойти бы... - оглядела закулисную толчею, только-только её заметив.
Кабан: Ей и говорить не надо было, Кабанчик и так уже понял, что промазал - откуда ей знать германский, она ж совсем и не из его деревни, не похожа, тока что сиськами разве, ну дык их тут, сисек, всяких разных по всему городу бродит и на разных наречиях болтает. Сиськи не примета. - Дык а че полубога-то учить, я ж уже.. не, ну эти, как их... болтать на птичьем не очень, он жы птичий, - Кабанчик нахмурился чуток, но тут же залыбился опять, че ныть-то, когда пришла, ну и хрен с ним, с этим... научателем. Пристукнутую руку медленно отвел да сунул палец в рот: по когтю попала, ниче приятного. - Важным.... Ща... Он огляделся и сделал несколько шагов в сторону, где тиатролюбы в перьях захватили в жадные лапы мужика - хехейца с большим шлемом и визгливо болтали на таком языке, что еще сильней птичий, чем тот, на каком приходилось доносить свою волю Кабану. - Эта.. кыш отседова, - полубожески свел брови Кабанчик на людишек, громко втянул в себя весь воздух закутка, раздувая грудь, и перья покатились через мягкую стену, прикрытую какой-то полурваной цветной тряпкой. - Вот терь потрындим. Амина! Он махнул рукой, приглашая в освободившуюся нишу.
Амина: - Эти. Как их. Полубоги, - серьёзно передразнила Амина, нажимая на каждое слово, - на любом должны красиво говорить. Это статус повышает, - добавила поучительно, стараясь не рассмеяться над трогательно, по-детски, сосущим палец полубогом. И пояснила: - Люди лучше понимать будут. Денег больше зарабо... Но последнее слово потонуло в шуме разлетающихся, и, поколебавшись мгновение, она решительно двинулась в тёмную нишу. - Я вот что - хозяйку у меня убили на днях. В дом пролезли, и... Новая теперь - сестра её молодая. Охрана у нас беспутная, лодыри, неумехи, страшно с ними. Стоять в темноте так близко было неловко и Амина не сразу нашлась как спросить. - Не знаешь ли кого надёжного, чтоб мог по ночам дом охранять? Днём-то не очень прилично чтоб в доме молодой вдовы гладиатор бол... был, - в глубине души она надеялась, что юная Мехдохт приехала в Рим искать мужа, а не следовать по стопам сестры, - а ночью пришел-ушел и не видит никто, а нам спокойнее.
Кабан: - Ста-а-атус... - протянул Кабанчик насмешливо и почти отчетливо, аж сам удивился. Баба, естесна, дело трындела, тока чего ему тот их куриный "ста-а-атус", когда он и так могет кажного сожрать вместе с перьями, тряпками и зубочистками, а кого не сожрет, того в земельку посадит - прорастать. - Не, че мне... Не, ну... эта... Хотя, мож, баба и права, мож, ежели Кабанчик прозычит че-нить грома... громо... громотводное, так людишки падать будут без лишней траты сил и времени. А через эти великие мысли пробился голос, болтающий про убийства, и Кабанчик поглядел на нее теперь лучше, не тока на сиськи, но и на лицо. - Эта... Пролезли? Че, дверки широкие? Дык ежели те нужен хранять, меня бери, я ж вот он - надежый, - Кабанчик выпрямился во всю кабанью тушу и хлопнул себя по груди. - А че эт не-при-ли-чь-на штоб в доме гладиатор был? Неее, я по ночам согласный, гыгы, тока че это, днем ж тож залезут, а я их - хрусть... - и он выразительно свернул кому-то шею перед самым носом Амины.
Луций Домиций: Вот что этим женщинам надо? Сестра, конечно, могла истекать ядом сколько угодно, даром что Скорпия, говоря, что ему женщины интересны могут быть только как мячи для гарпастума, но это была откровенная и несусветная глупость. Во-первых, мячи для гарпастума не прихорашиваются до первой стражи, не занимают столько места в нескольких отдельных кубикулах, не едят печенья и не визжат. Только одни эти достоинства уже переносят мячи для гарпастума в категории предметов недосягаемых. Минерва, конечно, тоже всем этим не занимается, да и голова не пустая, по ней видно, что она если и станет загадывать лектику, то предусмотрит в ней подушки. Во-вторых, мячами можно играть, а вот женщинами... - Жаль, игра-то ничего... Фест призадумался. Видимо, гарпастум ей не нравится, иначе она бы вспомнила какие-нибудь прошлые игры, того же Спирита-старшего, брата того недотепы с прошлой игры. А если не игра, то бои, или театр, или музыка, или, чего доброго, Альбий Тибулл, упаси боги. Фест понял, что впервые в жизни молчание его как-то подзатянулось, но слова все не находились, он смотрел на Минерву беспомощно. Здесь даже Каледонского дуба не было, чтобы подсмеяться, и сестры тоже след простыл, и актеры ушли за кулисы. Он прокашлялся и спросил самым своим воспитанным и благонравным - радость матушки! - тоном: - А ты придешь сегодня на день рождения Аканты? Правда, на столе будет на одну курицу меньше, зато я могу познакомить тебя с храбрейшей из них, - и добавил уже веселее, - и это не Скорпия.
Амина: Безотчётно хихикнув над широкими дверками - и то, устроили из дома Аппиеву дорогу, олухи - Амина почти сразу примолкла, представив, как Кабан среди бела дня расхаживает по девичьему цветнику Дома. Капризная Дахи не терпела рядом некрасивых служанок, исключением была одна Айдана, да и та, на закате, в смягчённых красках перистиля, казалась лет на пятнадцать моложе и почти хорошенькой. - "Ну... эта..." - передразнила строго, без тени улыбки, - именно вот это вот. Хозяйка, говорю, молодая, вдовая, что женихи скажут? А ночью все спали по своим каморкам, и кроме неё самой, охраны, да бессонной Айданы никто не мог без приказа шарахаться. Разве сама госпожа со своими мигренями бродила по Дому словно неприкаянная тень. Амина представила как госпожа натыкается ночью на гладиатора... поджала губы и выгнала дурацкие мысли из головы. - Ты, конечно, сильный, - согласилась, выбирая просто безопасность для всех. - А надёжный? Это каждую ночь надо, не знаем ведь почему убили. Не запойный ты? - рубанула прямо, так же прямо и в глаза посмотрев.
Кабан: Строгая какая, ишь... Кабанчик все наглядеться не мог, какая суровая женщина пришла к нему в закуток, ну чиста тигра вчерашняя, тока коса толщее хвоста, белая вся да сиськи есть. - Эта вот, - тупо повторил он за Аминой, чеша в башке, - че скажут? А че им трындеть, зато бояца будут на эту... хозяю твою дышать, о. А то ж что я им.. башку хрусть. Ну кароч... че скажешь, то и откручу, я ж эта.. сабражаю. А пока Кабан разбирался с этой проблемой, у неугомонной бабы появилась другая. И ваще захотел вот как плюнуть и пойти дальше месить Симосю, но глаз снова упал туда, куда падал все время и херово вынимался, и Кабан решил ответить - с той штукой, которую всем полубогам дают, когда они рожаются - с достоинствой, кароч. - Я эта... я пью, тока не заплываю, - он зыркнул на Амину сурово и сложил лапищи на груди. - Патамуша нет такой бочки, куда Вепрь могнул бы.. уплыть. Ясна? Я эт.. надежее тока... - и запнулся, шаря глазами по сторонам, с чем бы себя сравнить, - сам себя надежее, во как. Ежели берешь, то не боись ваще - и за себя, и за хозяю свою. Все ночи. И протянул лапищу, предлагая скрепить уговор. Он бы по-другому скрепил, канешн, но потом, вечером.
Амина: - Пловееец... - холодновато протянула Амина, как большинство женщин напрочь лишавшаяся чувства юмора при столкновении с пьянством. - Не ясно, - отломила бахвальство чуть погодя и нехотя, как дурную лишнюю ветку, едва не с хрустом. - Там поглядим. Но руку подала. Бесстрашно. Почти. Лапищи эти настолько же её пугали, насколько и манили.
Кабан: - Поглянешь, как я первую башку оторваную притащу, гы, и ваще буду сухим... - Кабанчик стиснул сладкую ручку так, чтоб не раздавить, но обозначить, что нанимают не зря. И хитро подмигнул: - А эт... Чем платить бушь, а? И скока, - уже серьезней, чтоб баба не рычала и тигру не тиатрила.
Амина: - Погляжу, - сама не замечая кокетливости в своём голосе, еле отняла руку Амина, не сразу поняв подмигивание: - Так это с хозяй... а... ты, гм... Деньгами. Естественно, - обозначила тоном, в котором явственно звучало "побалуйся тут мне!". - Может ещё и едой. Вечером приходи. Обговорим. Но ресницы предательски опустились сами, и она развернулась резче чем хотела, гораздо быстрее, чем стоило, скрываясь в толчее и декорациях. >>>Двуликий Дом
МаркКорнелийСципион: Марк вздохнул. Тяжело и, наверное, дольше, чем обычно, смотря по сторонам и сожалея, что пирога с собой не столько, сколько хотелось бы, а таскать с собой раба с едой... Нет, то уже слишком. Дальше только лектика. А покупать абы что опять же не стоит, и травануть могут. — Не представляешь, не представляешь... А вот один чёрный верзила, которого ты нанимал для поджога порта, представляет, и очень хорошо. Ему вольную хочется, а то и гражданства. И посмотрел на Пуппия... Обаятельно.
Пуппий: - Ах, вооооооооооооооольную ему хочется, - внезапно теряя страх, возмутился Пуппий слабым голосом, не рассчитанным на собеседника. И сделал вывод уже для Сципиона: - Я кажется уже говорил, что веришь ты исключительно людям, ползающим у тебя в ногах. Что ж, тогда я тоже... теперь уже... могу себе представить, насколько чиста эта совесть, на которую ты ссылаешься. Не хочу сейчас поднимать вопрос, чего стоит слово беглого раба против слова патриция, поскольку верить тебе по прежнему не тороплюсь, - о да, Эрастус проговорился, и проговорился едва ли не сознательно, - и такими мелочами ты привычно пренебрежешь, было бы на кого вину повесить. Об одном только тебя спрошу, прежде чем ты услышишь правду, которая тебе все-таки, похоже, не так уж и нужна, как ты из кожи лезешь показать. А спрошу я тебя вот о чем: неужели этот черный верзила так и сказал, - Пуппий выделил слова "так и сказал" всем ехидством, на которое был способен, - так и сказал: для поджога порта? Слово в слово? (Оффтоп: - что там по сюжету планируется, от меня требуется сдать кассия или нужен только пуппий?)
МаркКорнелийСципион: Люди, не прошедшие специальную подготовку, раскалываются на мелочах. Они не приучены контролировать все свои эмоции, а потому главное просто найти ту струну, за которую нужно потянуть для результата... Сципион улыбнулся оскалом теперь уже точно почуявшего кровь хищника. — Слово беглого раба, подтверждённое кем надо, может помочь наполнить казну и развлечь плебс. Хлеба и цирков в одной амфоре. Сомневаюсь, что тебе понравится бегать от какого зверя на арене или же сражаться с каким из своих пособников. На днях уже один отправился к Прозерпине и Плутону, а принцепс не любит, когда виновных долго нет. Главное — спокойствие. Придёт время, и он вскинет руку со спатой, и прокричит: "На Рим, Марс с нами!", как когда-то кричали бессчётное число раз его родственники по отношению к другим городам... Да что уж скрывать, и по отношению к Вечному Городу. Рим это не мрамор Сената, а идея. Идея, которая вечна. Которая не умрёт. Которая единственно божественна. — Слово в слово. Всё записано по форме, печать троих преторианцев стоит.
Пуппий: - Боги всемогущие, - тяжко вздохнул Пуппий, оперся ладонью на колено и так наблюдал несколько мгновений за Сципионом, глядя снизу вверх и щурясь, так как глаз начинал слезиться. - Я ведь уже обещал тебе правду, зачем же ты продолжаешь корчить из себя дурака?.. не затем ли, что сам от себя намерен что-то скрыть?.. Ну что ж, может, в таком случае у тебя еще осталась совесть... Сядь, чтоб я не кричал на всю округу, мои слова предназначены только для тебя. Сядь, я тебя прошу, и ты услышишь, как на самом деле звучал отданный мной приказ.
Кабан: - Хэхэй, жру я многа! - крикнул Кабанчик вслед удаляющейся роскошной бабе и аж залюбовался, так и стоял мечтательно глядя, пока Амина не потерялась в толпе, пробухтел себе под нос. - И не тока жру... И вот уже повернулся, как дернулся догнать - куды ж идти глупая баба не сказала! - и дернулся обратно - дык был же уже вчера, че там итти-то, бабская дорогущая халупа с охраной. Кто-то рядом заржал, увидев, и тут же схватил по мордасам до хруста. Не глядючи на разрушения, Кабанчик вытирал лапищу о пострадавшего и усмехался: вечером так вечером, в темноте, канешн, не прям чтоб зашибись будет, эту бабу светом не испортишь, но когда днем-то, ему же тут еще Симосю месить или кто он там щаз будет, они в тиатре постоянно разные. С тем вопросом и подкрался к старому черному: - Симося!!! Я ж тя грохнул, ты терь кто бушь, а?
Нуб: Вопрос так угодил под дых, что Нуб, переодетый уже раз в шестой, и только-только допевший с хором, руками развёл: - Аа... забыл. Старая голова, дырява. Да вон, распорядитель носится, сейчас, надо думать, принесут костюмы, напомнят. Потёр остатки грима со щеки, отёр руки. Душа не первый раз казалась чёрной, как кожа. "Кем я буду, в конце всего? Кем предстану, когда..." И не удержался: - А ты где и кем будешь, когда убьют?
Кабан: - Это чой-та меня убьют, Симося, а? - подозрительно покосился Кабанчик на черного, позыркал по сторонам, но желающих не нашел. - Не, ежели в титре убьют, дык я могу и помереть так, что тиатра обрыдаица, тока шоб потом снова жыл и драку мог. И ваще в жызне тож так будет, када в бою помру, мне по кишкам одного предателя предсказано, что после смерти стану еще сильнее, больше и опаснее, чем был. И перед глазами затемнела, задула ночь, когда седая старая женщина трясущимися от пронизывающего холода и заскорузлыми от крови и слизи руками водила по камню, расплетая парящие узлы, взрезывая скользкие перепонки, и читала, читала... Кабан тряхнул головой и понял, что в тиатре родного его языка не больно-то любят - гомон подпритих. - Эээ.. че очки-то посжимали, вы, кви.. кве... гражданины, епт, - он заржал с их напряженных физиономий и хлопнул Симосю по плечу. - Полубогом стану тут и везде, кароч, када помру, ваще полубожьим, таким, шо болтать буду на всех языках сразу.
МаркКорнелийСципион: — Ещё и богов призываешь в свидетели, клятвопреступник. Определённо, Юпитер не испепелил тебя своей огненной стрелой лишь потому, чтобы люди сначала узнали всю твою вину. Лат тяжело вздохнул и сел. Конечно же, такие слова предназначаются исключительно для ушей немногих. Про совесть очень хотелось сказать прямо, что интересы Города избавляют от этой ненужной субстанции. Впрочем, он промолчал.
Нуб: За тунику сзади дернули совсем по-театральному, настолько не церемонясь, что чуть не вырвали клок. Нуб обернулся и с недоумением граничащим с тупостью некоторое время смотрел на принесённое: - Ты шутишь? - Ничего не знаю! - взвыл костюмер, впихивая в руки женские наряды. - Велено! - Да ты на рост наш посмотри хотя бы, мил человек! - попытался воззвать к разуму Нуб. - Не знаю ничего! Двоих невысоких сейчас декорацией пришибло, кровищи лужа, хрен они успеют отмыться! Велено одеваться и в массовку!!! - Да треснет же... - Ничего не знаю... - неслось уже из-за угла. Нуб пожал плечами и попытался найти перед сразу в двух костюмах.
Пуппий: - ...а кого же мне призывать в свидетели, если смертный называет меня клятвопреступником, еще не услышав даже, что я собираюсь сказать?.. Он уже знал, что ему придется сделать, независимо от того, чем закончится разговор. И раскрыть истинное положение вещей его побуждала уже не надежда, а желание уязвить этим самым положением вещей. Ибо оно и в самом деле для преторианца было бы упреком. - А приказ мой звучал так: обчистить и потом сжечь склад некоего контрабандиста, находящегося под покровительством одного из префектов претория. Сказать, которого?.. или это уже не так интересно?.. А дальнейший пожар доделывали уже боги... если, конечно, упомянутый черный верзила не взял на себя смелость и не приблизился к ним, но тогда у него заодно и спроси, куда он подевал остальной хлеб и прочее имущество с других складов.
МаркКорнелийСципион: Ответ, к несчастью, был из тех, что заставляют призвать всё своё самообладание, чтобы не выдать впечатления от слов. Вариантов ответа на следующий вопрос так и так два. В одном случае они выкопают ещё один дигит этого подкопа, что должен свалить колосса, так как капля долбит камень не силой, но частым падением. Но важно ни в коем случае не показать Пуппию, что его сколь-нибудь интересует что-то большее, чем благополучие Города. Что-то более земное. Пост префекта претория, например. В другом — Лат имеет все основания сообщить начальству, что излишняя секретность каналов доставки снижает эффективность работы. — Боюсь факт приближения этого чёрного верзилы к богам должны помочь расследовать мне жрецы. Я, конечно, обращусь к ним за помощью, но пока меня интересуют два имени. Контрабандиста и префекта. Мало ли, может быть не покровительствовал он. Или покровительствовал, но не знал, что это контрабандист. А может, это просто слухи. Или, того хуже, грязные сплетни, у которых одна цель — опорочить честное имя граждан Города. Вроде бы получилось. Вроде бы. Но аккуратность превыше всего.
Пуппий: Пуппий вежливо пожал плечами, прикусив язык на фразе "жрецы тут не помогут". - Может, и не покровительствовал, а может, и в заблуждение был введен, однако же ни прямым, ни окольным путем донести до высокочтимого Тигеллина факт вины Исидора так и не удалось. Так что своими силами, своими силами... - в скорбном покачивании головой можно было даже угадать смирение перед собственным только что принятым решением... И даже прозреть само решение, если интересоваться конкретно Эрастусом, а не... божественным. - ... а что мы без божественной помощи можем сделать! Но хотя бы попытаться.
МаркКорнелийСципион: Ощущение горы с плеч было настолько всеподавляющим, что самообладание пришлось призвать ещё раз. Накладки не произошло. Ни в какой мере. Всё идёт с точностью хорошо работающего астрариума. Всё идёт как надо. — Знаешь, Эрастус, в Городе есть те, у кого лучше получается обращаться что к богам, что к столь высокочтимым его гражданам... Ты, главное, помни, что боги ревнивы. Один вот порт помог сжечь. Другой может тебя на арену отправить. Потому в следующий раз спрашивай у меня как оно чтобы чего лишнего не вышло. А то у меня вроде бы пока получше получается с богами... Общаться. С этими словами Сципион встал, и, не прощаясь, зашагал прочь. Ему ещё нужно было срочно заехать домой. А потом в Кастра Преториа. Или домой к Сабину. Подобные доклады нужно делать только лично, не доверяя папирусу. ==>В фамильный домус, Кастра Преториа, особняк Сабина, к себе домой и после на пир Клавдии, всё в седле и рысью.
Кабан: - Эт че эт, Симося? Бабье штоле? - Кабан щепоткой подобрал из рук черного тряпочку и помахал ею перед собственной мордой, принюхиваясь. - Скока они платят, гришь?
Фурия: - Храбрейшая, вероятно, будет присутствовать на столе в виде паштета, - паштет исключил кислые ассоциации и она заверила: - Разумеется, я приду. Спасибо за своевременное напоминание... пора бы уже освободить место для кого-нибудь, кто был обойден приглашением. Погладив мимоходом, но ласково мальчишечью макушку, Ирина поднялась и царственно развернула спину. Предстояла утомительная процедура подбора соответствующего облачения. >>>>>>>>> дом Фурия, потом .дом Клавдии Минор
Нуб: "Полубогом"... Хотел бы он вернуть ту свою наивную веру, почти звериную веру в себя, не знающую сомнений и сожалений силу? Может быть и хотел. Но кто мог вернуть её после острова, после каменоломен, после всех пожаров и всех падений? Он не знал как ответить за свои человеческие деяния. Как же должен был расплачиваться полубог?.. "Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения... будут говорить новыми языками" Но кто он сам такой, чтоб проповедовать такому как Кабан? - На всех языках, говоришь? Видимо, ты будешь сыном бога понимания. Если такой вообще существует. Распорядитель нас явно недопонял... но мы ещё поторгуемся.
Луций Домиций: Неожиданно для себя Фест чуть не мурлыкнул в ответ на потрепывание, хотя ведь терпеть не мог, если кто-то запускает ручонки в макушку - Аканта или еще кто из теток или семейных косметов. Он такое только матери позволял, и то в минуты полного довольства. А здесь даже на паштет из Друзиллы обидеться не успел, только проводил спину Минервы долгим и непривычно пустым взглядом. Домой придется добираться пешком, если сейчас же тут же немедленно не подумать. Фест поднялся, потянулся и пошел к выходу, выискивая кого-нибудь из приглашенных к Аканте или хотя бы приятелей, кому по дороге... >>>>> Дом Клавдии Минор
Кабан: - Бога панимания, гришь... пани-мани-я... - Кабанчик все потряхивал черной тряпочкой, поглядывал в сторону гудящих тиатролюбов. - Лан, хуле там, пусть тока хто че скажет. Мы ж эти, как их там, Симося... аррртисты. Тока в шмотку еле влез, и че-то весь настока рельефный в ней был, шо дыхнуть было жутко. - Ежели на мне эта херь треснит, эти кви..кве...гражданины сами потрескаются с завидков... я тя предупредил...
Нуб: Уже у самой сцены, после того как раздали маски, прояснилось - массовка принимала скорбный вид. Заломленные руки, сутулые плечи, опущенные головы и растрепанные волосы пленных разночтений не оставляли. Нуб знал много женских скорбей. Не он ли вырывал детей из рук матерей? Не он ли возвращал полумёртвых беглянок в лупанары? Не его ли жена рыдала над телами близких? Не он ли провожал любимую госпожу к эдилу, где она теряла честь матроны, чтоб спасти доброе имя мужа и передать его сыновьям незапятнанным? Не он ли, каждый божий день видел битых, проданных, преданных, изнасилованных, потерявших больше, чем красота, молодость или деньги? Но это бы сыграл любой. Потому что видел - каждый. И играли, выходя один за другим, принимая все мыслимые патетические позы... Но Нуб так не хотел. Он видел больше. Знал то, чему не научат ни в одном императорском театре, а только на привале балаганчика, у костра, где женские руки, только что порхавшие над лирой, разливают по мискам худую похлёбку... Печаль женщины, сломавшей на войне ноготь. Той, у которой ничего и не было кроме самой себя. Которой нечего было терять там, за троянскими стенами. Которой было всё равно, где быть добычей, товаром, подстилкой для сильнейшего, всё равно с кем хитрить и кого обводить вокруг пальца, чтобы выжить. Которая давно смирилась, притерпелась, приспособилась, которой всё равно за стеной, перед стеной, везде одно и то же, так гори оно... и вот только этот дурацкий ноготь..! Так он и вышел - с досадой глядя на свою вытянутую перед глазами руку с растопыренной пятернёй, время от времени сокрушенно покусывая палец, возмущенно показывая его окружающим и снова досадливо разглядывая на вытянутой руке.
Кабан: Рррыдать Кабанчик никак не мог, взрыкивал и всхрюкивал, напрягаясь до последней натянутой на плечищах и жопище ниточки, чтоб никто не понял, что он ржет. А вокруг голосили - и от того было еще ржачнее, и он прижимал обсыпанные деревянной трухой лапы к оскаленным зубам, поглядывая на тех, кто стоял поближе. Что Кабанчик, что Симося торчали над бабьей оравой как два дуба посредь болота. Мелкий и зыбкий, почти что черный мордой аррртист, обтянутый слоистой тряпкой, закинул грабельки за башку и смачно съездил Кабанчику по уху. Он хрюкнул еще раз, обернулся на грызущего пальцы Симосю - и только это помогло увернуться от второго припадка скорби у зыбкого. Кабанчик не стал терпеть. Но терпеть не стал так, как было принято в этой тиатре. Одной лапой он высоко поднял за шкирку нахальную бабу, второй сгреб ее тряпку, повисшую через плечо, и мрачно, трагично и оглушительно высморкался в нее. Зыбкий распахнул рот и обвис ногами и руками - а тиатра вдруг на мгновение перестала рыдать. - Ну...эт... Аааа-ах-ха-ха-ха...! - взревел Кабан, устрашая и убеждая продолжать плакать всех в зоне видимости. - Все папередохлиии..! Аж тряпка на жопе затрещала от стараний.
Нуб: - Обезумела, ты, раз ревешь как медведь, Алевтина! - хорошо поставленным фальцетом подхватил Нуб. - Скорбь не унять нам, невинным, - деловитым жестом заправской лупы поправив груди, осторожно вынул из лап Кабана тощую "страдалицу", - но думать же надо! Ты при делёжке нам всех дураков распугаешь! А поделить тут захватчиков нужно умело, чтобы вражину к себе поглупей, поудбней приставить. И положи Пелагею сейчас же! Она закрывает стати твои, хоть совсем от соплей отощала. Может достанемся старому воину с казною, чтобы висела мошна и всё прочее тоже висело... Ведущие актёры на долгие томительные мгновения позабывали реплики. Парочка даже перегнулась пополам. ......................................... Вечером это им, конечно, припомнили: - ...и испортили самую драматичную сцену!!! Ни асса больше! - А публика была в восторге, - спокойно улыбнулся распорядителю Нуб. - Но если это так важно, мы можем принести извинения и рассказать всему Риму хоть на форуме, что это была наша импровизация, а не задумка Мастера. - Ну... не то, чтоб я хотел сказать, что вы плохо играли... ........................................ Кошели ощущались увесисто. У выхода Нуб вложил один в лапищу Кабана: - Для меня честь играть с тобой. >>>Яблочная площадь
Забан: Уходить решительно не хотелось. Зан даже отсидеть задницу не успел - вокруг все двигалось и приходилось то и дело подскакивать, чтоб лучше видеть или слышать. Хотя временами бывало и скучновато, но ненадолго. Он утешился тем, что ему еще нужно было заглянуть в ту самую лавку, чтоб рассказать красивой госпоже, что там стало с... он забыл, с кем. Хорошенько напрягся, вспоминая. Триста лет бы ему все это было по сараю, когда б он не избегал возвращения домой. .>>>>>>лавка (дом) Суламиты.
Кабан: Кабанчик довольно повертел в пальцах кошелек с римской деньгой и даже пересчитывать не стал, так сунул за пазуху - вдоволь наржавшись сегодня и нажравшись настоящей славы, он был благодушен и добр. - Ты ета, Симося, зови ищо ежели тебе патребуеца аррртистом-бестиаром выебать кого, или въебать, или поорать, или даж бабье надеть. Еси честь - это када ты самый главный на арене, так ваще была тебе большая честь, - подумал и добавил, многозначительно воткнув палец в небеса. - Мне тож была честь. Еси б не ты, Симося, тиатра бы лопнула со смеху, ты эта... драматизьма... С другого конца улицы в звериные уши ударил свист, который Кабан распознал сразу, сам, бывало, так разливался по вечерам, завидев упругие сиськи и полубожью задницу - и басовитый вопль "куннус бля!". Кабан наклонился, ковырнул брусчатку и размашисто выбросил кисть в сторону звука. Бум. Свист прекратился. - Вот так, Симося, слава бестиара подшибла славу аррртиста... жди Вепря в хрычевне, папиздим, пажрем там да стеречь животину твою айдаааа, - и ломанулся не разбирая дороги туда, где уже приходили в себя после глухого удара куском камня. - Пагадиииии я те щаз тиатру отделаю на всю еблину, паскуда носатая, я те ща нюхальник на жопу натяну... кудыы... Кудыы?!! >>>>>> за гадом на еще одну улицу
полная версия страницы