Форум » Зрелища » Амфитеатр (продолжение 3) » Ответить
Амфитеатр (продолжение 3)
Admin: Театр Марцелла (лат. Theatrum Marcelli) — театр близ правого берега Тибра в Риме, строительство которого было задумано Юлием Цезарем, а осуществлено Октавианом Августом, который в 12 г до н. э. посвятил его памяти своего покойного племянника Марка Клавдия Марцелла. При диаметре в 111 метров театр мог вместить 11 тысяч зрителей. Рядом с руинами театра сохранился античный портик Октавии.Здание было перестроено при Августе в 33—23 годах до н. э. на месте портика Метеллы, построенного цензором Цецилием Метеллом Македонским около 131 года до н. э., и посвящено сестре императора Октавии: сооружение представляло собой прямоугольную площадь, 118 метров в ширину, на низком подиуме, окружённую двойной гранитной колоннадой и было украшено мрамором, многочисленными статуями, в том числе 34 бронзовыми статуями всадников работы Лизиппа, изображающие Александра Македонского и его полководцев. Портик включал в себя храмы Юпитера Статора и Юноны Регины, библиотеку и курию Октавии.
Ответов - 145, стр:
1 2 3 4 All
МаркКорнелийСципион: — Отлично. И имущество бы тоже лучше... А то там всякое бывает. Ткани, на которых в соке нужного растения резко проступают строчки... И много чего ещё интересного. Предложение касательно тоги принцепса звучало достаточно заманчивым, чтобы подумать о нём... В перспективе лет десяти так... А пока стоило изобразить совсем не ту реакцию. — Маркус Корнелий Сципион, Великий понтифик, трибун, император, консул, Отец отечества... А что, звучит. Ну, за исключением того, что работа отличается от моей текущей только тем, что у меня в подчинении полторы тысячи солдат, а у него сто миллионов, рабов и свободных, граждан Города и федератов, патрициев и плебеев... И желающих устроить покушения больше, чем звёзд на небе. А Гай... О ком это ты? После осуждения серьёзных рабочих вопросов тема тем временем начала переходить в весьма интересное русло. — И, в крайнем случае... Задним числом можно будет выписать право на убийство. Но в крайнем. Лучше всё уточнять заранее.
Ливий Курион: Севера отложили. Для Ливия это было достаточным поводом, чтоб рявкнуть через плечо на своих зарвавшихся либертинов, которые имели наглость возмущённо перешептываться. - Кто-то хочет вернуться на отработку в мастерские?! Наступившая в устроительской тишина сменилась глубоким, взволнованным и шумным как прибой дыханием толпы, сенатор потребовал восковые таблички и не отрывался от подсчётов до тех пор, пока вопли не возвестили о конце и не вынудили взглянуть на арену, а затем и на мнение квиритов. Курион прокашлялся и покосился в императорскую. Неронова сука была как всегда хитра и прозорлива, в иной ситуации он, может, и отдал бы должное, но на этот раз её требование вызвало лишь глухое раздражение "чужими руками и за чужие деньги... платила бы сама за решение своих проблем". Но игнорировать мнение будущей императрицы значило... "Не надо!" он услышал только её. В голове не осталось ничего кроме "смерть её огорчит". Рука сама показала жизнь. Ливий посмотрел на конечность как на чужую. Осознал, какой выносит вердикт, отрешенно посмотрел на арену. И оставил решение в силе. Садиться было тяжело. Он - Курион. Он тут решает. ...но пойди скажи это коленям, если они не желают гнуться.
Ветурий: - Да о твоем прямом начальнике,- приподнял брови Марк,- Звучит, конечно, только меня, равно как и многих других, Богоподобный более, чем устраивает. И я не хотел бы видеть на его месте кого из друзей. Так что это хорошо, что ты понимаешь шутки. - Вы все его шелка в соке растений вымачивать будете?,- невинно поинтересовался,- у них и так немало тканей обычно, а этот еще и купец. Был. - Это сколько же нужно травы,- добавил мечтательно.
Вардусья: - Ох тыж ёп, - негромко удивилась Вардусья, ждавшая решения устроителя только для проформы. Воткнула меч в песок, деловито подняла бывшую противницу, с мощным, - хех! - перекинула через плечо и понесла, утешая расстонавшуюся, - ниче, заштопают, терпи, девка, рожать-то больнее... >>>в казармы и обратно в город>>>В харчевню Ксена
Тит Фурий: Тит рук не поднимал. Он не верил своим глазам. Он просто не понимал. И с каждым выдохом мысль отдать за Ливия дочь таяла до полной нецелесообразности. Он не ожидал такой глупости от неглупого, в общем, оппонента. Уж не старческое ли это скудоумие руководит Курионом и не пора ли ему самому, Фурию, выпить настой покрепче, пока не стал вести себя так же непредсказуемо. Или это прямой знак к бунту?
МаркКорнелийСципион: — Сабин... Ему тридцать один год, он молод... И предпочтёт пост проконсула где-нибудь в Греции. Тихо, спокойно, ничего не мешает предаваться неге... Лет через десять я бы не отказался от того же. Парень рассмеялся. — Да, вот я лично буду всё вымачивать. Ночью. Чтобы никто не видел. И сочтут меня после этого умалишённым. И отправят в храм какой, предсказания оглашать гласом богов. Несмотря на приносимые им жертвы Маркус определённо считал, что с чувством юмора у небожителей всё в порядке. Даже, иногда, более чем. — Травы... Насчёт травы не знаю, но из мака в Греции добывают один сок... От него боль пропадает. Даже Гиппократ об этом писал. Но я бы не советовал его постоянно употреблять.
Ветурий: я бы не советовал его постоянно употреблять. - Не только ты,- ответил Марк,- есть еще такие травы, которые подавляют волю и без которых свет не мил становится,- мне девчушка одна говорила, травница. - Может, конечно, и врет, да только смысл ей в том, не затем к этим рыбкам ходят,- Марк усмехнулся, вспоминая. Хотелось ей веселой интересной жизни, подальше от этих будничных дел - вот, чем не повод выбраться. - Жаль, что не все падки на женскую красоту. А что травница, и неплохая, Марк и сам убедился. И не против был бы убедиться еще пару-тройку раз.
МаркКорнелийСципион: — Ну, если девчонка что надо, то почему бы с ней и не остаться на ночь? Преторианец всегда любил после дела перейти к чему поприятнее. Проблема была лишь в нехватке времени для этого приятного в большинстве случаев. — Кстати, а что там говорят про пир у Клавдии Минор? Я так думаю... Если будет время... Может даже и остаться там. А то я с этой работой совершенно выпал из жизни высшего общества Города.
Тирр Серторий: - Я им тебя брошу в уплату, - хмыкнул Тирр, поднимая знак жизни, будто кто-то мог его тут увидеть. - Белый - Лео, черный - Кезон. Зашьют - будет как новый. И этих тоже зашьют, - он кивнул на арену, где один боец уносил на загривке помилованного второго. - Я давно не был на играх, Корнелия, и часто теперь женщины сражаются? - хотя по подготовке греческой горы было видно, что часто.
Andronik: "Cертории, точно!Вот откуда мне знакомо это лицо, значит, не привиделось. А если привиделось, тем важнее. Значит, неспроста. Боги ничего не делают просто так" -А я ведь твоего брата знаю. Он из драки меня вынес.
Ветурий: - К счастью, он обещает быть скучнее, чем у Понтия,-отозвался Марк,-а так все то же. Мы приглашены, а я до сих пор без подарка, хоть вой. Ювелирных безделиц у них самих немало, еще и не угодишь камень дескать не подходит, с ними никогда не угадаешь, как и с цветами..А если подарить то, что ей бы действительно пригодилось, обфыркают с ног до головы, хотя с чего бы, взрослые же люди. А я как раз невольничий проходил, видел пару экземпляров. - Придется обойтись серскими веерами..ну и еще чего-нибудь, придумаю по ходу. Старшие в любом случае наверняка были сообразительнее, так что.. а ты какой подарок припас?
МаркКорнелийСципион: — М... Ну не знаю. Я плохо разбираюсь в женских украшениях. Прикинуть что сколько стоит ещё куда бы ни шло, сам понимаешь, трофеи и всё такое. А дарить рабов по мне идея менее здравая, чем даже дарить лошадь. Сейчас ищу себе для города, чтобы догнать кого угодно или оторваться от преследования. А во время походов смысла в ней нет, лучше чтоб не уставала и ела всё что можно. То же самое и с ними. Или ты там присмотрел что-то совсем особенное? Парень почесал в затылке, вспоминая, что вообще может подойти. — Подарю я пурпурную ленту в волосы, расшитую золотом. Не понравится... Кому ещё передарят. Но пурпур сам знаешь, цвет принцепса, да и не только его, открыто не скажут.
Пуппий: >>>>26 авг из конторы табеллиона>>>> Неуютно было настолько, что взгляд метался как затравленный. Очень хотелось, во-первых, вернуться туда, где он забыл свою собственность, которая развлекалась в его отсутствие и никто, наверняка, не подумал... Не подумал этот никто, чтоб ему шерсть его подпалили! как он мог отпустить господина одного и не поинтересоваться даже. А во-вторых... Эрастус потянулся к фигуре в галерее, которая маячила не зависимо то того, стремилась ли к этому. Мысль в голове у него вертелась все та же - во-первых, и только шагах в пяти наконец он понял, что направляется к человеку в тоге. Он резко остановился, перевел взгляд с одного лица на другое, сказал куда-то между Ветурием и его собеседником: - Аве, - приложил к груди руку и добавил с легким поклоном: - прошу меня извинить, я так взволнован, что обознался. Секреты бывают разные. И иногда лучше в свое оправдание сказать правду. Даже если ты ни в чем еще не провинился.
Меценат: Так и смотрел он, легко обнимая другого сына, и сдерживал вздох, обещая себе, что скоро уж в близкой доступности старший окажется мальчик. Отпрыски, как бы хотел он их видеть друзьями, как умилялся бы играм, когда бы тянулся младший за старшим в забавах, взрослея, крепчая и набираясь ума. Как прекрасен был старший, как было радостно думать, что эта улыбка или решительный жест, отменяющий гибель не от чужого достался мальчишке в наследство! И широта его щедрости тоже включает в свет его разума, в круг его крыльев защиты хрупкое сердце художника.. - Что это? Боги... Как у такого талантливого человека голос поднялся за смерть... было непостижимо.
Маний Ветурий: - Ты слишком категоричен, с таким подходом в твоей жизни всё будет сухо и однообразно скучно. Вдруг у него выдастся вечер...нет, целый день и он придёт составить мне компанию, поучит чему? - воодушевлённо вещает, искренне веруя в возможность подобной ситуации. Напоминание о скором приобретении было очень кстати. Мания снова окатило приятным теплом, словно заворачивая в непонятное волнение, заставляющее ждать чего-то намного большего, чем просто появления новой игрушки. И уж тем более не возможность тренироваться его так воодушевляла. А что тогда? Потом разберётся. - Пока не купил, но точно куплю. - прогнал прочь сомнения. Далее другу принесли какую-то записку и Маний отвлёкся выискиванием двух тёзок, своего дядю и не дядю, в толпе через пару рядов. Было отчасти любопытно, что они там обсуждают, но парнишка легко справлялся с любопытством такого рода. - Что? - рассеянно взглянул на Гнея, пропустив большую часть слов о сестре, уловил лишь то, что её надо сопроводить. - Да я легко, всё равно собирался прогуляться. Но вот только дождусь... - сегодня боги точно благоволили Манию. Рядом с ними хлопнулся на колени посыльный от Микена и юноша расплылся в счастливой улыбке. - Хорошо, передай господину Микену, что чуть позже я пришлю слугу с ответом. - кивнул, с одобрением глядя на посыльного. И едва человек Микена отошёл, Маний накинулся на Гнея со счастливым смехом, едва не запрыгивая на него с объятиями. - Он мой! Теперь здоровяк Лео точно мой, отец не сможет мне отказать! - заливисто смеётся, не желая расставаться со своим настроением. - Куда мне ехать, кого сопровождать и когда? - опомнился, а из головы уже всё вылетело, что говорил Домиций. - Только говори коротко и по сути, а то опять ничего не пойму. Прости, я сейчас так рад, что совершенно не могу сосредоточиться! - нетерпеливо подпрыгивает на месте. - По пути разыщу отца, а после - свободен, словно ветер.
Гней Домиций: - С этой твоей энергией, - улыбнулся Гней, похлопав приятеля по спине, - через год-другой тебе понадобятся два учителя-мечника, тогда и вспомним про Фортиса. Ну, на латифундию же мою, которая в сторону Остии, помнишь, мы с месяц назад ездили? Там Домиция Майор, сестра моя, в Рим её обратно проводить. Часа два с половиной пешком, а если в конюшни завернешь и верхом - за час с четвертью управишься. "Слишком категоричен... сухо, скучно" задела мысль "может и Авл так считает? наверняка". - А к морю съездим как-нибудь, обязательно, а ещё лучше - на охоту, - попытался исправить свою сухость Гней, вспомнив, заодно, недавнее обещание другому человеку.
Хвит: Люди потоптались и ушли. Им надо было между собой еще договориться. Как долго это будет продолжаться, предсказать было трудно - удивительно, но говоря на одном языке люди чаще увязали в разногласиях, чем, например, он с женой - а она слова на свой лад коверкала и все понятно было. Проще понять бессловесного младенца, чем человека, говорящего на одном с тобой языке... вот он и здесь в итоге. Кукла на веревках для забавы взрослых тридцатилетних девочек. Заснуть мешал усердный пульс, будто задавшийся целью пробиться снова из раны, и жара. Закрывая глаза, Хвит опасался, что его замутит, поэтому время от времени снова находил на потолочной серости одно и то же пятно. Пот ел глаза, пришлось потянуть из-под головы какую-то тряпку, которая оторвалась, и промокнуть лицо. Засовывая тряпье снова за голову, он обнаружил под рукой осыпающуюся солому.
Валерия Пирра: "Нет, все-таки - жизнь, - поспешно раздумывала Валерия, глядя не по сторонам, а вниз, на арену, - хотя что это за жизнь?.." - она сжала руки в кулаки и почувствовала, что пальцы холодные, несмотря на то, что жара держалась весь день. Ей крайне не нравились эти традиционные игры в решение чьей-то судьбы: "Какое мы вообще имеем право определять, кому жить, а кому - нет?.." - но в последний момент все-таки торопливо проголосовала за жизнь: - По мне, так в женских боях есть что-то настолько противоестественное, что лучше бы их не было вовсе, - отрывисто и сухо произнесла Пирра и раздраженно умолкла.
Ветурий: - А чем кони не здравы? Кстати о конях. Недавно был у Авдиев,-Ветурий хмыкнул совпадению,-у Марка. Мою четверку на вулканилиях сам знаешь, так вот. Там много но.. Фразу прервал появившийся Пуппий, так что договаривал Септим уже при нем -..вых. Аве. Мы тут как раз обсуждаем завтрашние подарки. У тебя что?
МаркКорнелийСципион: — Подарю я пурпурную ленту в волосы, расшитую золотом. Не понравится... Кому ещё передарят. Но пурпур сам знаешь, цвет принцепса, да и не только его, открыто не скажут, если не понравится. Повторил Маркус почти слово в слово свою фразу, а после, развернувшись к Пуппию, улыбнулся. — Аве.
Пуппий: "Что у меня?" - удивился Эрастус постановке вопроса. То есть, застав при обсуждении каких-то подарков или других неизвестных ему обстоятельств, например, своего отца, он этот вопрос воспринял бы спокойно - дети долго остаются детьми и их проблемы, не говоря уже о соображениях, воспринимаются чем-то вроде необходимого груза, а то и досадного довеска к насущным делам. Или, скажем, он пришел бы к... ну, тому же претору, или квестору, или... да любому патрону, и тот поднял бы глаза от вслух читаемой бумаги "такому-то имяреку 60 стадиев земли, а этому анониму 15 плетей" и спросил, држелюбно так: "у тебя что?" - говори, мол, быстро и не отвлекай по пустякам. - ...так... - повертев пальцами мысленное "ничего значительного" пробормотал Пупий, от собственного заблуждения в тогах уверяясь в первом выводе, сделанном о Тривии. О это имя, как отравленная туника... Дальнейшее он договорил мыслью вслух: - ...возникло внезапное подозрение, что от Рыжей пока лучше держаться подальше. Гетеры что-то слишком часто умирают, чтоб счесть это случайностью. Не спасает и тога... - "вернее, стола". Но поправил он себя уже только мысленно (в чувствах царил сумбур), и снова учтиво кивнув, поторопился покинуть молодых людей. Его интересовало, как воспримет новость Ливий Курион - по его реакции Эрастус надеялся судить, волнует ли его судьба виноградника. Смерть покупательницы после сделки все-таки могла быть обусловлена и не цветом волос. К Куриону он пробирался так долго, что задней мыслью успел неприязненно обдумать ответ Сципиона Ветурию, выглядевший так, словно тот Эрастуса заметил лишь по недоразумению. То ли намек был призван поддеть - и Эрастусу даже прищур насмешливый почудился, хоть он и взгляд-то успел поднять не выше подбородка - то ли и в самом деле секрет был шире пурпурной ленты. "Высоко метит," - морщился он, вступая в устроительскую ложу. - Аве, - обратился он к Куриону, робко после неласкового приема в галерее. - Я пришел к тебе со столь странной новостью, что просил бы выслушать меня безотлагательно. Пусть лучше я покажусь подозрительным до глупости, чем небрежным.
Дея: - Ее же починят? - с надеждой спросила Дея, запоздало понимая, что бедной Скилурии, или как там ее, с такой ногой теперь только у станка сидеть с шерстью. А для человека, привыкшего к публике, как отец, это беда и скука, и, может быть, даже жизнь не в радость. Она очень надеялась на утвердительный ответ еще и потому что матушка рядом сидела - то есть, хотеть тут пришлось за двоих. А потом к ним подобрался полненький такой патрициончик, немного замызганный, наверное от жары, будто все время лицо руками трогал и тер. Ну, и она притихла. Сидишь в сенаторской ложе так и не отсвечивай.
Клавдия Минор: Решение Куриона поразило её настолько же, насколько такое неосмотрительное поведение было нехарактерно для него. Клавдия, напрочь позабыв про собеседников, впилась взглядом в устроительскую ложу. Реакцию подруги она могла предсказать и так - ярость. Скрытая за равнодушной улыбкой. Не на что там было смотреть. А вот устроитель... можно было бы заподозрить маразм, но логика подсказывала полсотни вариантов. "Уж не ты ли, старый хорёк, подложил скифку? Рассорить родственничка со Статиллией мечтают многие, неужели ты набрался наглости тоже поиграть в эту игру?". Но ведь сенатору было что терять! Милую Ливию было жаль до слёз - падение отца (а, зная подругу и её методы ведения подобных войн, падение она предвидела громкое) не могло не отразиться на дочери. "Дурак. Старый жадный дурак! Зачем?!", всё больше негодовала Минор, уже совершенно не слыша, что ей говорят и отвечая скорее собственным мыслям: - Ты совершенно права, Валерия, лучше бы их не было.
Ливий Курион: - А? Да, конечно. Там ведь лучшие гладиаторские хирурги, - ответил Ливий, рассеянно потирая колено. Внутри было поразительно тихо. И тишина, казалось, была и снаружи. Вопли толпы не доходили до него, словно наталкиваясь на невидимую преграду, как будто во всём амфитеатре их было двое - он и Дея. Тихая, как утро, в которое он хотел бы однажды умереть. Причины по которой одна женщина могла хотеть смерти другой стали прозрачны как стеклянные чаши, за которые император платил золотом, превышающим их вес. Но они его не трогали. Он отдал бы - прямо сейчас - всё свое золото за прозрачность какой-нибудь реки, у которой он мог бы сидеть и показывать Дее не кровь, а игру мальков в водорослях, которые пытается, но никак не может оторвать ото дна поток... И когда его тишину разрушило квакание "аве", Курион не сразу понял, что к нему обращена человечья речь. Равнодушно посмотрел на толстую жабу, равнодушно же потребовал: - И? - словно жабы и вправду умели говорить.
Пуппий: "И хоть бы присесть пригласил, какие-то уличные женщины рядом..." - подумал Пуппий, однако любопытство оказалось сильней неприязни. - А... коротко говоря, сегодня у табеллиона, в той конторе, что на улице ***, при мне, как свидетеле, способном опознать тело, зачитали купчую на виноградник, подписанную тобою, с одной стороны, и Валерией Тривией, ныне покойной, с другой. Он старался говорить негромко, смотреть ненавязчиво, и скромно прибавил в итоге: - Странно мне это показалось. Если бы ее с деньгами перед покупкой встретили, то откуда бы взяться купчей.
Ливий Курион: Все голоса Рима одновременно ворвались ему в уши завыванием лярв, на разный лад повторяя "тело", "виноградник", "покойной", "свидетеле". - В каком смысле покойной??? Да как она посмела?! Я... в смысле... - "свидетеле, свидетеле, свидетеле", - что с ней случилось?
Дея: Дее захотелось раствориться где-нибудь, чтоб не слышать вообще и про покойников в частности: их и так сегодня было навалом, чтоб еще и в жизни, ну, то есть, в городе... оно даже в городе ближе выходило, не смотря на то, что в конторе там какой-то. Кроме того, раствориться хотелось тоже за двоих, и она, хлопая глазами, серьезно поджидала момента, когда можно будет засунуть в разговор свой коротенький вопросик: "а можно я того... пойду?" Только вот старичок так рассердился, что она, во-первых, все же опасалась, что он и на нее заодно наорет (и опять за двоих же, не одна же она), а во-вторых, некрасиво как-то получится, если вот припереться в сенаторскую ложу мужиков посмотреть могучих то пожалуйста, а как неприятности какие так она и в кусты. Так что пришлось пока сидеть и хлопать. Потом она вспомнила про веер и спряталась за ним.
Пуппий: "Ого! Ого!! - вторично за день поразился Эрастус, - только понять бы еще, где это может пригодиться..." Вторая часть мысли помогла кое-как удержать на лице нейтральное выражение. - Ну... как... в каком... - медленно произнес он. - Я бы никогда не посмел шутить на эту тему. Но, случайно оказавшись сегодня в указанном месте, я... был привлечен неким декурионом? центурионом? кажется Дуронием. Как человек, способный опознать... Похоже, она была, - он понизил голос и, еле двигая губами, произнес следующее слово в нос: - изнасилована, - и, рассказывая дальше, Эрастус не слишком повышал голос: - так что я даже чуть было не подумал, не принял ли ее кто-нибудь за другую, но она была так одета... когда была одета. И, насколько я успел услышать, купчую нашли в лектике. А вместе с ее телом нашли еще одно - очевидно, рабыни.
Корнелия: - Я давно не был на играх, Корнелия, и часто теперь женщины сражаются? - Ох, милый, вот я здесь тоже бы век не была, если бы не меркантильность: старые кошелки любят смотреть на кровь, а потом смывать с себя все, что насмотрели - а я сиди тут как дура, рекламируй лучшие женские термы в городе! - на последних словах она повысила голос так, чтобы слышали ряды ниже и ряды выше. - Женские бои тут каждый раз, как шишка покрупнее помрет, да на большие праздники. Даром что на Венералии не дерутся, хотя я бы посмотрела: бабы в ретиарских тряпках с верхних рядов ловят сетями как сомов из Тибра мужиков с нижних и тащат их кого к очагу, кого в кусты - и трахать до самых Лемурий. Ты никогда не задумывался, мой мальчик, почему праздник мужской Фортуны Вирилис совпадает с Венералиями, ммм? - обратилась она больше к Сиду, ибо суровый Серторий и симпатичный грек отвлеклись друг на друга.
Сидус: - Отобьюсь, - повторил Сид, куда менее воодушевлённо, не понравилось ему это Тиррово господское "тебя брошу в уплату", сильно не понравилось, - как новый уже не будет, - ответил резко, - лет ему уже, кажется, дохера. Лев... не похож он на кота, он как... - "лось" так и не сказался, потому что, кроме женского боя, ничем не уступающего мужскому, озадачили вопросом и насмешили картинкой мужиков-сомов и баб-ретиариев: - Я вообще мало думаю о богах, это они обо мне пусть думают. И почему же?
Тирр Серторий: А Сид как будто обиделся, всерьез воспринял, что ли: - Спокойно, приятель, солдат ребенка не обидит, - Тирр кивнул, подтверждая сказанное. - На хороших харчах будет как новый. -А я ведь твоего брата знаю. Он из драки меня вынес. - Вынес из драки? Тогда это Луций, - Тирр подумал, что это точно было еще до весталки и двенадцати трупов, поэтому грек вряд ли сможет сказать что-то новое. А сам посмотрел на сенаторские - кажется, ей тоже не нравились женщины с оружием... хотя ей бы пошло, ее огненным волосам нужен был ветер, верный конь и лук. Вряд ли на нее можно положиться в бою, но вот любоваться можно было бы бесконечно - каждой выбитой на скаку в чистом поле мишенью. "Я рассуждаю как Алтер" - и это было упреком.
Ливий Курион: Ливий спиной ощутил как либертины и прочие прихлебатели навострили уши и, пока отпрыск Пуппиев говорил, ему вполне хватило времени, чтоб взять себя в руки хотя бы внешне. - Какая закономерная трагедия. Не вижу только, что ты нашел в этом странного, Эрастус. Если современные матроны забываются настолько, что ходят говорить о делах поздним вечером, как гетеры, надеясь, видимо, что что-нибудь достанется им даром, как гетерам, стоит ли удивляться, что это заканчивается так? К тому же я всегда говорил, что охрана состоящая из девок это нелепо. Но всё это, конечно, не повод отменять честную и вполне удачную сделку. Кажется, у покойной есть дочь? Что ж, надеюсь, она будет осмотрительней матери и более склонна чтить традиционные римские ценности, а порядочной невесте земля всегда пригодится. Как поживает твой почтенный отец? - закончил ровно и тоном "хватит о пустяках", но потерю звена цепочки, связывающей его с письмом и свидетелем, ощущая так, словно из спины вырвали позвонок.
Ветурий: - Ээмм,- протянул Марк, заменяя этим робкое остережение и с воодушевлением продолжил,- шерстяную, ага. И покрывальце к ней, красное или желтое. Как еще на фламиник намекнуть он не знал, напомнить что ли о том, что Аканта в ее возрасте еще не замужем. - Хотя если как свадебный дар.. - Марк развел руками.
Пуппий: "Я бы и сам не видел уже ничего странного, но ты так поразился факту, что люди смертны... - подумал Пуппий. - Она не смела умереть? Это почему же - потому, что нужна была тебе живой, а кого-то не устраивали услуги, которые она оказывала тебе? Тогда зачем этому кому-то насиловать ее, чтобы я или кто-то еще решил, будто ее перепутали с Рыжей и убили, как двух гетер до нее?.. Впрочем, мало ли, кого этот кто-то нанял. Сперва позабавились." - Отец благополучен, благодарю, и не присутствует сегодня только потому, что его и тут могли отвлечь назойливые дела. "Она носила тебе какие-то сведения, за что и получила виноградник. И кому-то очень не хотелось, чтоб она продолжала тебя информировать... Кому? Или он просто ее наказал за это. Кто же он?" Эрастусу не понравилось, что вывод он делает, похожий на вывод о Рыжей, и решил поискать еще какие-то, более тонкие, нюансы. Что, впрочем, основной вопрос - кому выгодна смерть, не устраивающая Куриона - не делала менее насущным. Он даже украдкой бросил взгляд окрест, делая вид, что, не желая показаться навязчивым, намерен покинуть устроительскую ложу.
Ливий Курион: - Что ж, надеюсь, послезавтра дела не будут столь назойливы, - кивнул сенатор, - и вы вместе с отцом сможете насладиться зрелищем в людусе Микена, куда я, от имени своего зятя, вас приглашаю, - тон продолжения разговора не предполагал. Ладони вспотели, сердце ухало как центурия в щиты, Курион едва удерживал голос, чтоб тот не сорвался в вопль. "Как теперь узнать где письмо? Как остановить? И был ли этот гонец или его пошлют только теперь, когда подозрения семьи убитой обрушатся на... или не обрушатся... Лупас! Где?.."
Пуппий: - Приложу к этому все старания, - угодливо поклонился Пуппий и чуть ли не задом отполз из устроительской ложи, внутренне плюясь: "вот зануда-то, теперь мы обязаны переться в людус! К этому отпущеннику. Именем Кассия..." - он едва удержал мысль, где и как он этого Кассия видел, и то только вспомнив справедливости ради удовлетворительную плату за зерно. Собственность сидела на прежнем месте, благодаря своим габаритам и меху олицетворяя цербера. Эрастус уселся с недовольным видом утомленного властителя подземного царства, вздохнул и постарался вернуть мысль к трогательному, хотя и совершенно невоспитанному мальчишке. Но из-за назойливых размышлений о рыжих гетерах и изнасилованных патрицианках вспоминалась именно невоспитанность. Он с усилием повторно вздохнул. Хотелось развеяться боем. Пускай бы кто-нибудь снова умер на арене.
МаркКорнелийСципион: — О, Вечные Боги... Кажется мои отношения с Сомном гораздо хуже оных с Фортуной: от постоянного недосыпа я уже путаю что им дарить, но мне везёт, как и всегда. Как думаешь, изумруд понравится имениннице? Или же поискать чего повычурнее? В ценах на драгоценности Сципион разбирался прекрасно. В том, что когда дарить — нет. — Вообще... Хоть просить кого помочь с выбором. Я же не бывал на подобных сборищах последние лет десять.
Маний Ветурий: - А может быть и все три! - радостно смеясь, пихнул локтем в бок Гнея и сверкнув глазами, закивал активно. - Конечно провожу твою сестру и да, прекрасно помню, где находится ваша латифундия, только вот надеюсь что для неё это не будет неприятным сюрпризом. С другой стороны, как я могу быть неприятным сюрпризом? Она просто обязана быть рада такой компании. - весело подмигнул парню и засуетился нетерпеливо, ведь нужно успеть забежать домой, там и с отцом переговорить, если поймает, и коня своего взять, не пешком же идти, эдак он уже по приходе туда устанет, нельзя забывать о ноге. Юноша мотнул головой отрицательно и широко улыбнулся, щурясь глядя на Гнея, пытаясь убрать с глаз непослушную прядь вьющихся волос. - Никакой охоты, ты ведь знаешь, я не люблю её. Хотя, ради тебя так и быть, совершу этот подвиг! - звонко рассмеялся и ещё раз пихнул локтем, на этот раз мягче. - Ладно, я побежал! Нужно успеть спасти твою сестру! - и Маний сорвался с места, почти бегом рванул к выходу, весело прося прощения за тычки и расталкивания, пока пробирался на выход. » Жилища » Дом Ветуриев.
Гней Домиций: - Ты уже совершаешь подвиг, - объявил Гней, - хотя я очень надеюсь, что спасать её не придется. И кивнул вслед: - Спасибо! Помилованную уже унесли с песка и, садясь на место, Домиций посмотрел в устроительскую ложу без привычной неприязни. Летеция Руфа в ложе не было, Ливии тоже. Кто или что так повлияло на жесткого сенатора так и осталось бы загадкой - не мнение же толпы, в самом деле, о Курионе он был достаточно наслышан от матери - если бы рядом с Ливием он не увидел фонтан. То есть девушку-набросок с куска стены, что он видел у Вистария. И Гней догадался. Просто по сходству чувств. И улыбнулся, задумчиво потирая пихнутое Манием ребро. ...а девушка была хорошенькая, лучше чем на рисунке.
гладиатор: Устроители решили, что пришло время сообразить на троих - и никто не возражал. Мурмиллон, фракиец, гопломах вышли на арену, встали спиной к спине в круг, приветствуя гудящую толпу, - сейчас арбитр бросит жребий и тот, кого поцелует Фортуна, будет сражаться с победителем схватки тех, в кого она плюнет. Чемпион, убийца слонов, гопломах, прозванный Севером за особенную жестокость на арене, сегодня выходил тертиарием — так решил жребий. И сейчас, дожидаясь вызова от арбитра, он надеялся, что львом сражающийся мурмиллон смертельно проиграет — не только потому, что он не любил легионерских щитов, но и потому, что должен был ему несколько золотых. Впрочем, какое это имело значение, когда есть столько возможностей долга не отдавать? Наблюдая за боем,ставя мысленно то на одного, то на другого, он поигрывал блестящим гладиусом, чувствовал, как начинает потеть в стеганке — и потому меч фракийца, с брызгами влетевший в туловище кредитора, он воспринял с облегчением и неожиданно для себя вытер чистый клинок о поножи, один-в-один повторив жест фракийца. Жизнь! Арбитр дает Северу сигнал. Ну что ж… Не дожидаясь пока вывезут раненого, Север грузно выскочил на арену и, ускоряя шаг, двинулся на запыхавшегося противника — грифон против грифона — давая ему возможность для зрелищного, отработанного маневра. Лежачий мурмиллон остался где-то позади, а фракиец сделал неожиданный выпад; узким щитом отбив наотмашь неудачную атаку Север, затормозив, коротко обдал песком стоящих у самой арены любителей зрелищ (что, однако, не заставило их отодвинуться хоть на дигит) — в этот момент клинок фракийца прозвенел о манику и соскользнул; обменявшись несколькими звонкими ударами, они на мгновение разбежались, чтобы снова сцепиться в самом центре арены. И на этот раз Север оказался быстрее — ударом щита он отбросил в сторону руку фракийца с изрядно погнутой пармулой и рубяще ударил в грудь. Кривая сикка встретила этот удар с достоинством, и если бы толпа молчала, то услышала бы звериный вопль фракийца, вывихнувшего себе в этом отчаянном жесте кисть. Равнодушный Север мог бы посочувствовать травме, но сейчас он, широко размахнувшись, рукоятью меча ударил фракийца в закрытый шлемом лоб — оглушить и добить. В падении фракиец слепо выбросил изувеченную кисть — и попал в незащищенный торс потерявшего бдительность Севера. Взвывшая толпа бросила их друг к другу; Север приобнял соперника щитом, насаживаясь на сикку глубже, приближаясь к своему убийце. Фракиец снова взвизгнул и с усилием отбросил от себя противника вместе с оружием. Падая, Север был рад, что этот день наконец-то закончился.
Кассий: ...Пришедший на новости Микен осмотрел лежачего раненого Лео и с поразительной легкостью согласился отдать его, поговорив с лекарем. Чем его напугали, Кассий вдаваться не стал. Но и на эти деньги он мог набрать троих новых и осталось бы на кормежку. На противника Севера, фракийца, напала медвежья болезнь. Пока Вардусья занималась своей непугливой скифкой, Кассий лично приводил бойца в себя, и на предложение вывести тройку согласился, о чем немедленно пожалел, едва фракиец проткнул мурмилона. И о чем он думал, этот парень. Мог бы поддаться и избежать Севера, кто ему велел держать лицо!.. Хотя можно было предположить, что того не устроило бы звание труса, и, надо отдать ему должное, удержать лицо ему удалось. Кассий выругался едва не вслух. Три трупа в одном бою. Куда смотрел арбитр! После потери мурмилона... Кассий послал проверить, на всякий случай, насколько тот потерян, хотя по характеру удара можно было предположить, что он потерян даже если еще жив. Но Север! Арбитра обвинить не получалось. Север просто не внял, когда его уже достали, и, понимай его Кассий или нет, ни ему, ни противнику от этого уже ни холодно ни жарко. И наконец, закрыть день должен был Фортис. Кассий сомневался, стоило ли позволять ему это участие, после пропущенного удара, но этот человек заслуживал шанса заработать себе свободу - учитывая, что он никогда ни о чем не просил.
Фурия: ... и не было ничего такого, что заглушило бы неприятное ощущение. Не было легкого неуловимого ретиария против мурмиллона, и Север не играл с противником, как кот с мышью, а набежал, не дав отдышаться. Паническая, нервная защита была по-звериному неожиданна. - Такое впечатление, что за него думает его тело, - шепнула Ирина Клавдии, и в следующую минуту Север обнялся с противником, закрыв щитом свой последний удар. Она со вздохом досады отвернулась от разваливающейся, как кусок пирога под ножом, пары, словно пряча лицо у плеча собеседницы. С одной стороны, видеть, как гибнет вероятный отец возможного ребенка было лишним, с другой - этот человек уже ничем и ни перед кем не сможет хвастаться. - Глупая смерть.
Ветурий: - А что, неплохая мысль. Как говаривал душка-Плиний "услаждает глаз без утомления". И цвет женский и ей к лицу,- искренне обрадовался Марк, позавидовав, что не ему пришла эта мысль. Хотя с украшениями не всегда угадаешь. Кто бы ему помог с подарком. Хотя он с подобных мероприятий считал не вылазил.
МаркКорнелийСципион: — Ты думаешь? А то как-то... Не знаю. Мне всегда было проще с мечом в одной руке и щитом в другой, а не на пиру с кабаньей ногой и омаром. Кажется у тебя появляется прекрасная возможность — увидеть несколько напуганного Сципиона. Кто бы мог предположить, что я боюсь именно этого. И парень засмеялся. Такова была правда. Какая есть... И иногда лучше сказать её и исправить всё до, нежели пожинать плоды ошибок.
Дея: Дея выглянула из-за веера чуть сильнее. Криков не предвиделось, и было хорошо, что она не попросилась уйти. Первые игры, все-таки, которые она смотрела так близко. - Противный какой-то человек, - пробурчала себе под нос. И вдруг обнаружила, что помнит это имя, то, что этот противный человек произнес. "Так это ее убили?.. Которая все люди как люди а она богиня?" Становилось ясно, почему старичок так рассердился. Она бы тоже разозлилась, если бы собралась замуж, а жениха на следующий день в какой-то конторе видели неживым. - Ужас какой, - сказала, расширяя глаза. Она так долго об этом думала - вспомнив и про комнату, которую надо было приготовить, и про розовый мрамор, и про рабочих, которые этот мрамор должны укладывать, что слова пришлись как раз на убийство мурмилона. Надо было как-то старичка поддержать, а как - она не знала. Что он отзывался о Тривии в свое время довольно резко, странным не казалось. Чувства иногда так изматывают, что человек готов прибить того, кто их вызывает, особенно если он перед этими чувствами бессилен. Так что мало ли что тут можно наговорить. Странно было только, что, решив жениться, сенатор своей невесте виноградник продал. Ну да мало ли, может, какой-то закон обойти хотел, этих законов как собак нерезаных... и не такое выдумаешь. Отцовские знакомые вечно выдумывали что-нибудь. Все равно не все было понятно, все равно не все в голове укладывалось, и она с тоской подумала о грамоте и Рурке: только начала вот буквы учить, а есть люди, которые читают и понимают слова, и даже законы пишут. Вот морока разбираться будет, когда она сможет читать. Наверняка что-нибудь эдакое однажды прочесть заставят...
Ветурий: Вслед за этим сказанным "душка" вспомнился Публий, безвреднейший с виду Публий. Вот кому еще подарки выбирать мучительно до тоскливого воя, если не намекнет. А он не всегда и не всем успевал намекать. К счастью мысль о напуганном омаром Сципионе успела вовремя, размышления о подарке не успели бесповоротно испортить день. Марк заржал: -В таком случае ты будешь гвоздем программы. - Хотя ты и так им будешь,-добавил, не без зависти оценивая могучее телосложение Сципиона. Что бы там не говорили матроны и девы подоступнее, для Марка если и существовало такое понятие, как мужская красота, относилось оно к телу и только к нему: размер, рельеф, пропорции. -Как думаешь, нас не потеряли еще? Или ты не против пикантных сплетен? Кажется, это входит в моду.
МаркКорнелийСципион: — Нет, омаров я не боюсь. Я боюсь что буду есть его не так. Ладно... Марк... Ну, это, ты же понял что я имел ввиду... И вообще это было не смешно... Проговорил преторианец, сам с трудом сдерживая себя от того, чтобы не расхохотаться, представив как за ним бегает уже приготовленный омар. Прямо на блюде бегает. — Да, гвоздь программы, скачки офицера преторианской гвардии на омаре вокруг стола, я себе это так и представил. Главное выбрать омара пошустрее. Отдышавшись от громкого хохота он потрёр глаза и продолжил, уже более спокойным, скорее даже назидательным тоном. — Сплетни — штука полезная. Это заставляет потом врагов Города и принцепса следить за большим количеством людей, с которыми я контактирую. А тех, кто может следить, у них ограниченное количество. Только и всего.
Луций Фурий: Марка Ветурия на трибунах не оказалось. Младший Элий сидел на сенаторских, сверкая смазливым личиком, и выглядел как любимчик. Это могло означать, что Ветурий покинул место не насовсем и, хотя благодаря его сестре былой настрой на разговор почти выветрился, Луций уже считал это доброй переменой, направляясь к Элию. Мазнув наброшенным поверх белой туники коротким плащом ("интересно, отец догадался или этот... как его...") по голове сидящего у ног Элия маленького мавра, Луций уселся одновременно с приветствием и спросил: - Марк вернуться собирался? Как-то он быстро покинул нас этим утром... не думал, что ради тебя. С арены уволакивали тело, за которым в прошлый раз Ирина бегала в подтрибунник. "Интересно, - мелькнула мысль, - она что-нибудь чувствует?"
Корнелия: - Я вообще мало думаю о богах, это они обо мне пусть думают. И почему же? Корнелия рассмеялась громче: - Дорогой, поверь мне, ты не хочешь, чтобы боги о тебе думали, пусть лучше кидают раз в пять лет тебе амфору с золотом под ноги совсем не думая. И единственной твоей проблемой тогда будет - как разглядеть приближающуюся тень, услышать свист и вовремя отскочить. Так о чем я? Ах, да, Венералии совпали с Фортуной Вирилис только потому, что это одна и та же богиня, мой мальчик, ибо нет большей удачи для мужика, когда все бабы хотят дать ему всё и не приемлют отказа. Опасно, конечно, но не это ли лучшая из возможных смертей для настоящего мужчины и некоторых настоящих женщин, м? И, показывая рукой на падающего Севера, подтвердила, кивая печально: - А вот эта смерть не из лучших и, главное, она совершенно бесполезна. Вряд ли Север удовлетворил всю эту толпу так, как мог бы удовлетворить десяток-другой женщин, будучи живым.
Сидус: Спокойно, приятель, солдат ребенка не обидит "Ах вот оно чё, ребёнка значит..." Сид посмотрел на парня в упор, чуть исподлобья, так, как будто уже и дал ему и взял, "года на два ж старше, самое большее!", не то чтобы злясь, но ехидство, медовое такое, в голос прорезалось: - Верю, если у вас семейная традиция юношей на руках носить... из драк, так я только за, тем более я ребёнок лёгкий. А пышка была мировая баба, и, отвечая ей, он только усмехнулся: - Лучшая, ага. Причём лет в восемьдесят. Север всё равно бы не дожил, его бы раньше... ээ... залюбили, - заменил на ходу слово, по привычке говорить с матронами прилично.
Авл Элий: Авл оглянуться не успел, как Марка у него увели. Небольшая, в общем, потеря, но настроение от этого лучше не стало. Почему бы им не иметь секреты, спрашивается? И то, что они предпочли говорить не при нем, вовсе не значило, что именно он был предметом разговора. Он даже не проводил Марков ехидным "приятного вечера", а решил встретить обиженным "Мой сладкий, ну где ты бродишь, я скучал" Ветурий-Младший, тьфу ты, Ветурий-Мелкий прибегал поулыбаться. И убежал к ровеснику. Авл считал, что обещанных прогулок более, чем достаточно, тем более, события на арене, на трибуне и в ложе не переставляли удивлять. Скифку (или кто это был) пощадили, мужики перерезались все. Север был как всегда хорош, жаль, что в последний раз. И тут вид загородил еще один, с военной выправкой. И плюхнулся на место Марка. Поделом. "Луций..Фурий, кажется. Ну да, брат Лара, недавно приехал, а уже старший. Быстро он сориентировался." -А это он у тебя ночевал, или ты у него?,- спросил невозмутимо-заинтересованно, хотя компания, в которой тот пришел в амфитеатр, явно свидетельствовала о втором. Но двусмысленность фразы того стоила.
Луций Фурий: - Душераздирающая сдержанность, - сухо ответил Луций вместо равнозначного удивления "не хвастался (жаловался)?" Вопрос на серьезный лад не настраивал, а тыкаться колкостями Луцию было скучно - от характера собеседника зависело, не иначе. С Элием это было даже не смешно. Вряд ли потому, что претензии на влияние были несоизмеримы, скорее потому, что в его родне отсутствовала сестра. Сестра... сидела с Клавдией и Пиррой, и, не может быть, там уже околачивался Квинт. Впрочем, это опасности не представляло. Как и перспектив. - Так он явится или с концами?
Валерия Пирра: Валерия даже зажмурилась и закусила губу на мгновение от того, что только что случилось на арене: - Ты права, Ирина, абсолютно нелепая смерть, - поддержала она с сожалением в голосе, - мог бы... - она не договорила, что мог бы Север, и перешла на другое, - я говорила про женские бои, но о существовании многих мужских я, пожалуй, жалею не меньше, - краем глаза заметила, что даритель смоквы снова на нее смотрит, однако на взгляд не ответила - всякое игривое настроение пропало.
Клавдия Минор: Была в этом какая-то усталость, сродни той, что сквозила, порой, в глазах людей в Золотом - "скорее бы уже это всё... так или иначе" - когда люди переставили видеть в борьбе смысл и начинали делать странные вещи, очевидные глупости, если смотреть со стороны. Люди теряли смысл, а вместе с ним и волю. "Возможно, это не жадность? Тем скорее... бедная Ливия. А Статиллия? Нет, она ещё не скоро. У женщин совсем другие поводы... держаться". - Можно подумать, что существуют умные смерти, - сказала Минор резче, чем стоило бы, но ничем не смягчила сказанное.
МаркКорнелийСципион: Сципион взглянул на солнце; не сказать, что он так уж надёжно определял по нему время, но примерно оценить сколько тут проторчал было не слишком затруднительно. — Ладно, я пойду, а то уже и правда пойдут лишние сплетни. Точнее, лучше вместе пойдём, познакомишь меня с местным хм... Собравшимся здесь обществом. А то мне надо примерно представлять ситуацию. О чём болтают и тому подобное. Проговорил он негромко Ветурию.
Тирр Серторий: Тирр даже ухом не повел на ехидство Сида, уж брат-то безусловно доказал свою способность не только юношей носить, но ответить надо было; он усмехнулся незло: - Что-то быстро ты согласился, нетяжелый ребенок, а мы ведь еще даже в драку ни в какую не ввязались. Вдруг я не так похож на брата, как кажется. А вот Корнелии возразить было нечего, особенно когда грозный Север кулем упал на песок, покалечив противника напоследок. В общем-то Тирру было совершенно безразлично, скольких женщин успел бы осчастливить собой живой гладиатор, а вот смерть его, хоть и была рядовым, может быть, даже запланированным событием, однако стала полной неожиданностью, хотя бы потому, что столь профессиональный смертник казался ему, обывателю, абсолютно бессмертным, по крайней мере, пока ногами топтал песок амфитеатра: - Думаю, шутка Фортуны Вирилис обошлась бы ему не так дорого, как выходка Аида, - медленно проговорил Тирр, опуская глаза на сенаторские. Для рыжего огонька, кажется, эта тройная смерть была слишком тяжелой, и видимо, в первую очередь как смерть свободных людей, пусть и заклепанных в зрелищные воинские панцири - она перехватила его взгляд серьезным своим. Хотелось верить в то, что пусть и по разным причинам, но смотрели они на произошедшее одинаково - пора бы уже закруглить эти игры и идти работать, отмываться, играть в кости или гарпастум, учить варварские наречия на худой конец, заниматься делом. По какой-то причине, Тирру пока не до конца понятной, уйти раньше нее он не мог. И он сидел, ожидая ее решения: будет следующий бой или нет?
Квинт: - Существуют своевременные, - ляпнул Квинт, прежде чем отвел глаза от арены, и прикусил язык, поздно понимая, что женщины ушли от абстракции бесповоротно и навсегда, достаточно было прислушаться к тону. "Аканта", - одиноко проступила сквозь словесные переплетения в голове печальная действительность. Становилось ясно, что на праздник к Минор он не появится, просто потому что вдохновение, как с ним вечно случалось при малейшем намеке на необходимость, залезло глубоко в такое место, что впору добывать с помощью лекаря. К тому же он сегодня напьется - о чем он думал! С варваром, чью латынь... "а! - мысленно махнул рукой Квинт. - В преисподнюю."
Ветурий: -Ба, Гай Атилий!,- Марк прервался, чтобы обнять проходящего,- Давно не видел. А ты все так же хорош на письме, как раньше? Выступил бы что ли, порадовал. Или нет, лучше напиши как-нибудь. Буду детям показывать, когда до консула дорастешь. И, не дав возможности собеседнику ответить, увлек Марка назад, через именитую и не очень толпу, с некоторыми (а по правде сказать, многими) представителями которой он многословно и довольно эмоционально здоровался. -Ну вот,-наконец пожаловался Сципиону Ветурий, добравшись до своего места,- это уже никуда не годится. Ты только посмотри - стоило на минуту поднять свой зад, как на освободившееся место тут же позарились. И кто! И добавил, обращаясь к Луцию: -Фурий, ты у меня не только сестер и девушек из под носа уводить будешь, но и приятелей отбивать? Какие-то личные мотивы? Что я тебе сделал, горе мое?
Авл Элий: - Так он явится или с концами? - А я откуда знаю! - раздраженно ответил Авл,- Можно подумать, он докладывает, когда придет и придет ли. Или хотя бы предупреждает, если ему приспичит явиться с утра пораньше. С точки зрения Авла, ничто не могло оправдать появления без приглашения, даже Марка. А чем он, собственно, от остальных отличался? - Дурная примета, на его стуле сидеть. Я предупредил. Да, мой хороший?,- последняя фраза была адресована Амону. .. И тут вернулся Марк. Встретить его заготовленным "я скучал" не удалось. И Авл затаил надежду отыграться потом, в сочувственных догадках чем они там занимались
МаркКорнелийСципион: Маркус тем временем следовал за своим провожатым, стараясь параллельно обмениваться с его знакомыми ничем не обязывающими приветствиями и постепенно строить у себя в голове картину кто кого любит, а кто ненавидит. — Не бойся трудностей — они закаляют характер. Ну или ноги, в зависимости от того, что нужнее. Отсмеявшись и сев на один из свободных стульев он кивнул Авлу и задумался на несколько мгновений, глядя на одного из находящихся рядом. Количество пурпура позволяло определить примерный уровень должности, а военная выправка и такой знакомый ещё по усмирению бриттов взгляд человека, привыкшего убивать, говорили о многом. Возраст оставлял не так много вариантов, где можно было успеть получить подобный взгляд. "Фурий... Интересная у них семейка, надо бы навести справки поподробнее..." — пронеслось в голове, пока тот формулировал как бы получше обратиться. — Аве. Насколько там жарко сейчас между Антиохией и Александрией? Решился тот всё-таки спросить у Луция что тот думает о сложившейся ситуации. В любом случае, Сципион предпочитал собирать мнения непосредственных участников — весьма полезно, чтобы потом не возникало расхождений реальности с действительностью.
Гней Домиций: Больше всего хотелось встать и уйти. Одному и куда глаза глядят. Этот переполненный кровью день хорошо было бы закончить где-нибудь в пригороде, в одной из рощ, где простые колоны собираются у длинных дощатых столов съесть свой солёный ужин и рассказать друг другу о происшествиях дня - вроде разбитой амфоры, сбежавшей козы или деревенской драки за девчонку. Иногда он так делал. Не подходил, просто смотрел из-за ветвей. Это напоминало Грецию. Если бы игры не закрывал Фортис, если бы не разговор с Понтием, Гней бы так и поступил теперь. Взгляду и слуху не на чем было здесь отдохнуть. Обернулся он просто чтоб не смотреть на арену. Авл был в компании, которая подходила ему как нельзя лучше - и по возрасту, и по положению, и по красоте. Домиций кивнул Луцию Фурию и отвернулся, невольно сжав рукой буллу на шее. Ну кто он такой в самом деле? Мальчишка, которому грустно от чужих смертей в месте, где все ради смертей и собрались. Они, наверное, обсуждают сейчас удачные атаки и остроумные защиты. Вряд ли он мог бы поддержать разговор. Он даже Юлию не может найти что сказать по поводу гибели гладиатора, на которого тот так хотел посмотреть.
Луций Фурий: Марка вернулось как-то много и Луций встал. Перехватил кивок из нижнего ряда, не успев ответить, только улыбнулся и, оценив новое лицо поневоле исподлобья, зыркнул на приятеля: - На что я точно не претендую, так это на твое место. А тебе, Марк, наука вперед - сбегая от гостя, ты поневоле перепоручаешь ему свои обязанности, и гость уже сам провожает твою сестру на игры, винить некого. Аве. Я Луций, - он кивнул с коротким комментарием: - не скучно. Прошу меня извинить, три года назад я не был с тобой знаком, - и он прямо наблюдал рассмативающего его человека, отсаживаясь с Маркова места через Авла.
МаркКорнелийСципион: Где-то в голове что-то щёлкнуло, подобно шестеренкам астрариума: лёд тронулся. Можно уже продолжать разговор. Офицер усмехнулся. — Маркус Корнелий Сципион, военный трибун латиклавий, преторианец. Бывший центурион одной из когорт в составе подавлявших мятеж в Британии легионов. Потом три года против Парфии, так что если что мне те места знакомы... И я прекрасно понимаю что такое, приехать в Город и не знать никого. Но мне было бы интересно послушать очевидца.
Луций Фурий: Луций в свое время на эту тему высказался уже сгоряча в невнимательные уши, чтоб впечатления ослабили эмоциональное давление, а данный момент для откровений не подходил. И он с внешней улыбкой ушел от лобовой комплиментарно в сторону опыта: - Не думаю, что ситуация принципиально отличается от Британии, - он отлично выбрал позицию, как выяснилось: сиди он рядом, он не видел бы лиц, но не был бы застрахован от ушей, а переврать можно любые слова. Тем паче, что Марк Ветурий Септим на это прирожденный мастак - проверено на пустяках. Взгляд, впрочем, так и остался вперенным в лицо собеседника.
МаркКорнелийСципион: Шестерёнки провернулись ещё раз. Собеседник оказался достаточно подкован в подковёрных играх, чтобы попытаться соскочить с темы. К счастью, они ещё и помимо всего прочего сидели рядом, что упрощало дело. Преторианец пересел к своему новому собеседнику, зевнул, что при его заспанном виде было вполне логично, и, чуть наклонившись в сторону младшего Фурия в процессе зевания, быстро проговорил, уже шёпотом и совершенно без какого-либо налёта усталости: — Мне нужен не разговор на пиру, а серьёзная информация из первых рук. Под вашу семью никто не копает, да и копали бы — не разговаривали сейчас. Если требуется — можем поговорить где совсем не будет лишних ушей. И останется всё... Между нами. Затем вернулся в прежнее положение, зевнув второй раз.
Корнелия: - Восемьдесят!? Милый, где же ты такие цифры берешь? Не только Север, уверена, что ни один из здесь присутствующих благополучных морщинистых лысиков и не надеется когда-нибудь открыть глаза в восьмидесятый день рождения и восславить тупые ножницы Морты или ее беспамятную голову, - Корнелия прикрыла глаза, выражая своим видом всю многовековую мудрость былого и грядущего. - "О, не медли! Не мучь моего ожиданья! Перережь поскорей Эту нить злополучную жизни моей, Чтоб покончились страшные эти страданья!"* Они даже на сорок пятый не все надеются, и глядя на драгоценных жен с чашами болиголова в руках они еще и умоляют перерезать эту нить скорее. А услышав не испугавшегося кредиторов Сертория, погрозила пальчиком: - Вот уж с кем я не стала бы шутить, так это с Аидом, мой мальчик. Мне кажется, это дозволено лишь Персефоне и ты - это точно не она. Евника! Вина нам, выпьем за могучего Севера, что теперь будет держать Цербера за ошейник. * Как это не прискорбно, но Корнелия цитирует Гейне. И пусть сольются в миг один для Вечности столетья, Что отделяют терм царицу от главы Эпохи романтизма...
Луций Фурий: Новый знакомый до смешного без обиняков пошел на сближение, в какой-то момент буравить его глазами стало невозможно. Выпустив его из поля зрения Луций не поворачивая головы отслеживал в уме передвижение то глазами Ветурия, то глазами Элия. Потом прямо в ухо выдали фразу, на которую Луций тоже не обернулся, только шумно втянул носом. Нет, очередной претендент на всезнайство не был пьян. Но против, похоже, ничего не имел, и Луций все так же не оборачиваясь, бросил: - Тогда пошли. Встал и снова побеспокоил сидящего у ног мавра, направляясь к выходу. - Увидимся, Септим. Не то чтоб он горел желанием поговорить об Иудее с первым встречным солдатом, но понаблюдать не отказывался. >>>>>>>>>>>В термополий >>>>>>>>
Парис: ... Сколько он так просидел - кто его знает, наверное, долго... Но в голове прояснилось. "Так, а что я хотел?.. - огляделся по сторонам рассеянно, - ах, да! Я же шел на бои посмотреть... если там вообще еще что-то происходит", - заключил с ухмылкой. Побаливал локоть - видимо, ушиб, когда толкнули. "Ну и денек!" - тряхнул головой Парис и больно стукнулся о мрамор: - Аййй... да что ж такооое?! - он схватился за затылок, с раздосадованной миной оглянулся на статую и встал. ... Он с опаской выглянул из галереи, прежде, чем выйти, взглядом наметил себе путь, на котором толкотни предвиделось меньше всего - и легко двинулся по нему, издали подавая знаки своим.
Сидус: Что-то быстро ты согласился, нетяжелый ребенок, а мы ведь еще даже в драку ни в какую не ввязались. "Уел" подумал Сид, но ему это понравилось куда больше, чем Тиррово смущение. - А я доверчивый, - невинно похлопал глазами, - ты же пообещал, что не обидишь. Тем более что завтра драка очень даже может быть. Принял у Евники вино и покрутил в руках, прикусив губу - хотелось думать, что если белого варвара подлатают, он доживёт. До таких цифр. Вон он какой... - Чем это я не Персефона? Вполне себе цвету, - нарочито томно откинул волосы в сторону Корнелии и засмеялся несколько принуждённо. Там, где он теперь жил учили не бояться богов - не бояться неизбежного. И там никто не думал сколько проживёт - жили сегодняшним днём. Но помечтать-то можно.
Ливий Курион: За время пока гладиатор, умирая, корчился на мече, Ливию представилось, как под трибунами из огромных амфор льётся масло, как по его приказу рабы запирают все выходы, замуровывая равно знать и плебс, как одна единственная искра превращает амфитеатр в огромный, до неба, поминальный костёр на чудовищной тризне по всему, что любил и уважал в Риме претор... Гай... брат... умудрявшийся верить во что-то вопреки возрасту, опыту, фактам... Курион увидел, как огонь, разом, выжигает из сердца империи гнусь словно лекарь прижигает загноившуюся рану. И ему не было жаль никого, включая себя. Меньше всего - себя. Один приказ. Одна искра... "Ужас какой" сказала она. Ливий сморгнул, видение исчезло.
МаркКорнелийСципион: Кажется, всё сработало как и предполагалось. Вот так и получают секретную информацию. Не подслушивая из сундука, не подглядывая через щёлку двери, нет. И даже не тыкая связанного раскалённым стальным прутом. А просто разговаривая. С кем-то из тех, кто знает. И готов поделиться информацией. Чаще всего совершенно бесплатно. — Встретимся потом на званом ужине. Махнул тот рукой Ветурию и двинулся вслед за Луцием. В его положении хотелось бы самому побывать в Иерусалиме и вернуться обратно, но в отсутствие подобной возможности вариант с расспросами вернувшихся оттуда старших офицеров оставался единственно эффективным. ==>В термополий http://spqr.forum24.ru/?1-11-0-00000005-000-80-0#110
Марк Иппократ: Парис выглянул из-за изваяния в таком месте... что у Марка голова закружилась, и мысль "это пока я его искал, он тут все время прятался!" порвалась яркими картинами ожидаемого вечера и во рту словно разлилось едкое вино. - Вот ты где, - пробормотал он, ринувшись навстречу. Язык был точно связаный, глаза застилало Ларом, обнаженным Ларом, нужные слова терялись. - Куда же тебя унесло... я думал, хоть раз посидим вместе... отлично... отлично выступили кони... и люди неплохо. "Где Марсий?.. теперь Марсию его сдать..." - лихорадочно соображал Марк, оглядываясь, а в груди все протестовало: да что он, в самом деле маленький? Не пропадет. Оторваться сейчас, пока нет рядом отца и старшего, и зачем столько времени на это недоразумение убил!
Парис: - Да я вот... ты знаешь... шел, толпа... а голова возьми и закружись, - начал было Парис, немного теряясь от того, как стремительно возник перед ним Марк, но как-то сразу осекся и обмяк, почуяв неладное, - что с тобой?.. - глаза брата глядели куда-то не на него, а мимо или сквозь, и сам он, казалось, мыслями был не здесь. Парис хотел ободряюще взять его за руку, споткнулся обо что-то, поэтому вышло не взять, а вцепиться, чтоб не упасть, виновато и как-то скукоженно улыбнулся и проговорил: - Ты прости, я не специально... Неплохо, говоришь? А Север?.. - спросил про единственного, кто пришел на ум, потому что был на слуху, - я тоже думал вместе посидим, а тут... да что с тобой? - и уставился на Марка в полном недоумении.
Юлий: - Ох,ё! Ну крут,-Юлий не моргая проводил взглядом клинок, на который насел брюхом Север. Сравнения приходили как обычно, но каким им еще быть, а? Он не любил вояк - только и хорошего, что рельеф, и то не всегда. Но тут прямо пожалел, что этот гладиатор никогда им не интересовался. Хотя, возможно, интересовался Кайеном, потому Кай и спросил. И вслед за Гнеем обернулся тоже, только увидел заново и другими глазами преторианца "и рельеф, и деньги". Мысль пришлось придушить - непохоже было. Но тут они вышли вдвоем с Фурием. Эти совместные прогулки Сципиона - сначала с Ветурием, потом с сыном старика Фурия если не были данью Эроту, то явно касались политики. А говорить о политике с Септимом Юлию казалось редкой глупостью, куда большей глупостью, чем, например, спать с ним. А что, наверное, забавно. Интересно, он в постели тоже ржет? Брр..
Гней Домиций: - Который? - запоздало удивился Гней. - Север или второй? - удивился не характеристике, а лёгкости, с которой Юлий принял смерть гладиатора, на которого пришел посмотреть, а может и поставил. "Видимо не ставил" решил Домиций и только порадовался, что Юлия бой не огорчил. Довольно было и его собственной печали, не хватало ещё чтоб и Юлий... но, разговаривая и пытаясь смотреть в лицо, Гней понял что раздражало его всё время игр - Юлия не было на уровне взгляда. У Гнея никто никогда не сидел в ногах - дома рабы стояли, ходили, вилики и учителя сидели напротив, с чужими рабами он не общался - короткие кивки и приказы не в счёт. Свои никогда не были где-то в ногах, как животные. Разве что мать усаживала иногда в ноги своих служанок и Риси регулярно загоняла его в купальню чтоб поухаживать за хозяйскими ногами. Да и вообще - они были женщинами. Ему не приходило в голову делиться с ними мыслями, он с ними не спал. В этом положении юноши у ног было что-то настолько неправильное, что пробилось из раздражения в мысль.
охрана: >>>Castra praetoria>через дом Марка Сципиона "Это где ж оно видано, чтоб римский центурион, как пёс собачий, по жарюке, за чужим начальством бегал?!" думал в разнообразных нецензурных вариациях Дуроний от самого дома Сципионов, откуда его направили в амфетиатр. Но дело было такого деликатного свойства, что и десятнику не передоверишь, не то что простому легионеру... А додумывал Секст возмущение уже вслух, насовав, для порядка, в зубы легионеру чужой сотни, патрулировавшей вход. А чтоб забегали! Клариссимы не иголки, тем паче - преторианцы, уж тем более такие крупные. Расчет оказался верным - не прошло и четверти часа, как Дуронию нашли патруль, видевший трибуна, его спутника и направление, и даже дверь, потому что "ну того... жара же, мы только по стаканчику...". Дуроний коротко объяснил куда он засовывает стаканчики если кто в его сотне пьёт на службе, длинно, витиевато, но очень простыми словами пообещал, что посоветует делать тоже самое их командиру, намочил в ближайшем фонтане закипающую бошку и поторопился, чтоб не упустить. >>>термополий
Юлий: -Север, конечно!- фыркнул Юлий,- Второй тоже ничего, но чтобы вот так на меч сесть..уфф. одно слово крут. "Будет что Каю рассказать". В свете представившегося про кто к кому какой интерес проявлял, смерть гладиатора более, чем не расстроила. Кажется, Юлий начинал всерьез сожалеть об отсутствии пресловутого рельефа и даже почти задумался о палестре. Дальше мысли дело бы понятное дело не пошло, но сам факт.. Он положил подбородок на колено Гнея и поднял глаза.
Ветурий: Тезка взял младшего Фурия в оборот, это вполне могло сойти за достойную, хоть и мелочную месть. Честь сестры конечно мелочью не была, но всерьез квитаться со счастливой жертвой за осознанное решение взрослой женщины.. И Марк ее, в общем, понимал. Луций был весьма мил, с какой стороны ни глянь. А глядеть теперь стоило на тех кто рядом. - Мой ты сладкий!- Ветурий наконец приветствовал надувшегося Авла коротким объятием, хотя для этого и пришлось привстать. В процессе обнимания гораздо сложнее пинаться, проверено на практике. Разогнаться негде. Особенно если руку поверх локтя перехватить. Думалось между тем о всякой ерунде типа Иудеи и Парфии, с их мятежниками, послами и мертвыми купцами.
Авл Элий: - И чем это вы там занимались?- ядовито поинтересовался Авл, чью собственность уже дважды задели, не прибавив тем самым хорошего настроения и сговорчивости. - Не великоват будет?
Ветурий: Марк заржал: -Тем же самым, чем вы с этим красавчиком, сыном сенатора. Я, между прочим, ревную. И плюхнулся наконец в кресло. -Разговаривали мы! Знаешь, это когда люди шевелят языками и производят звуки различной степени осмысленности.. Тьфу! Ну ты понял. Ветурий скорчил самую серьезную из физиономий: -Это большая политика. Но долго выражение лица не удержал: -Шучу. Маний напрашивался на тренировки, Марк спрашивал как бы так свинтить, чтобы не обидеть - успел пообещать. Моему племяшу сразу никто отказать не может, а потом вроде как неудобно,- соврал гордо и беззастенчиво.
Марк Иппократ: "Вот и брось его тут... такого... - обреченно подумал Марк, поддержав за плечи. - И это он меня спрашивает, что со мной!" Сказать сразу - так он помнил, как Терций реагировал, помнил его старания держаться вежливо, его скованность в присутствии Лара, которую не могло скрыть отчаянное ребячество, и эту последнюю выходку с Аргентом. Однако, в конце концов, если даже отец дал ему пять лет - пять! - почему Марк должен был скрываться от младшего брата? - Знаешь, - вздохнул он. - Я просто думал отлучиться... на вечер, - он хотел сказать "на ночь", и тут же упрекнул себя: все равно не получалось быть открытым до конца и твердым. - Я не знаю, как Север. Я пошел тебя искать почти сразу, как только вышли пешие.
Гней Домиций: Гнею от этого взгляда ещё больше захотелось уйти из амфитеатра. "Как же сказать-то? И что я могу предложить? Варианты? Посадить раба как свободного, на этих местах? Вообще в тех местах, где я бываю? Раба - не получится, только так... Ведь все так делают, надо же, не замечал". Это и правда раньше было ну... как цветы в вазе - они там стоят потому что стоят. Задевало только когда кто-то руки об рабские волосы вытирал, но это он видел всего несколько раз в Золотом. Даже порка не воспринималась так, мало ли - их, свободных и родовитых, в младшей школе тоже пороли и исключений не делали. Гней легко мог представить себя в домашней обстановке сидящим у ног Элия, у ног матери или тётушек он сидел, бывало, читая им что-то или рассказывая урок, но Юлий не родственник, не возлюбленный... точнее... как ни крути, а то, что он раб было неправильно, неудобно и даже как-то странно. Домиций настроился поговорить с Понтием решительно. Он погладил гладкую безбородую щёку Юлия и сосредоточиться на серьёзном вопросе стало сложно, но всё же спросил: - Юлий, сколько тебе лет?
Юлий: - Семнадцать. Или шестнадцать. Не помню точно. Это важно? Говорить, лежа подбородком на колене Гнея было неудобно - приходилось двигать головой целиком. Если развернуть - полунаклонить голову, то разговаривать было легче. Но тут он не удержался и легонько укусил Гнея за ногу. Просто сначала сделал, потом подумал. Пришлось оправдываться: - Я опять проголодался. Представляешь?
Гней Домиций: Нога непроизвольно дёрнулась, но привыкшее в палестре к командам тело удалось удержать и в рамках приличия и от того чтоб Юлия коленом не стукнуть. Гней рассмеялся и бросил пару смущённых взглядов туда-сюда, но люди вокруг были заняты ареной. И он пообещал, так же, смеясь: - Э, и ты решил съесть меня? Погоди немного, сейчас Фортис выступит и сразу домой пойдем, ужинать. У нас отличные повара, тебе понравится! Они даже мою ногу наверное смогли бы так приготовить, что вкусно бы было, - почесал укушенное и кивнул. - Важно, но не сам возраст, а для формальностей. Будем считать, что семнадцать. На всякий случай. И только потом подумал про это "не помню точно" и что оно значило.
Парис: - Отлучиться? - казалось, что просящиеся, но сдерживаемые слова покалывают язык, - куда, к..., - пару раз с неловкостью поглядел на брата и вместо начатого просто повторил за ним, - на вечер... - а в голове крутились и плясали воспоминания, все недавнее, и брат, и Лар... И пока все это его не пересилило и не выплеснулось во что-то резкое, Парис выдал поспешной скороговоркой, - а, не знаешь, ну, и ладно... Отлучиться, говоришь, на вечер... Ну, что ж, если надо очень, так иди, - почувствовал себя глупо, посмотрел в пол и переступил с ноги на ногу, а потом поднял глаза и - самому непонятно, почему - сказалось, по-простому как-то, - иди. Парис помолчал, не зная, что еще добавить-то, потому что чувствовалось, что отлучиться Марку надо сильно: "А чего ж я тогда буду задерживать?.. - думалось рассеянно, - и сказать-то больше нечего..." А вслух проговорил, глядя через плечо брата и снова мысленно прокладывая себе дорогу в толпе: - А я вот пройду сейчас и сяду... А вместе - в другой раз как-нибудь, - и улыбнулся, скорее из чувства, что улыбнуться нужно.
Валерия Пирра: Тон, каким Клавдия сказала последнюю фразу, утвердил желание Пирры сменить тему: - Духота, - сказала она со вздохом, - думаю, на сегодня с меня смертей хватит, - она чуть привстала, почувствовав, что тело затекло, села поудобнее, и обратилась к Клавдии, - сейчас бы смыть с себя и это, и усталость от жары, - "и воспоминания..." - Клавдия, ты не подскажешь, где тут ближайшие термы? Хочется к воде, - она слегка улыбнулась и немного устало провела ладонью по лбу.
Клавдия Минор: "Существуют своевременные" верно заметил Квинт и Клавдия вздрогнула, словно её поймали на мухлеже в "жребии", потому что на ум, сразу же, пришло несколько людей. Молчание показалось ей неловким. И нарушившей его Валерии она поспешила дать совет: - Ближайшие плохи, Пирра. Не думаю, что ты сделаешь большой крюк, если заглянешь в новейшие городские женские термы на Яблочной площади, что на Авентине. Я уже несколько раз бывала там, Гая, чьи поминальные игры и правда как-то утомительны, можно извинить - за такой роскошный подарок женщинам города. Мрамор, малахит, прохлада и пока ещё чистота... советую их.
Валерия Пирра: - Что ж, - Пирра встала и почувствовала легкую слабость в ногах от долгого сидения, - мне очень кстати будет пройтись, - чуть выгнула спину и расправила плечи, - спасибо за совет, Клавдия, - Валерия поочереди оглядела собеседников и произнесла мягко, - на этом я вас покину, - она улыбнулась одной из самых светлых своих улыбок и стала гибко пробираться к выходу: "Да, и смертей, и воспоминаний на сегодня хватит, - думала она, - скорее отсюда... на свободу..." - сейчас ей казалось, что амфитеатр сжимает ее в свое кольцо и не дает дышать. Тело пришло в норму, и походка Пирры сделалась легче и непринужденней: "Правильно, что не осталась", - окончательно утвердилась она в правоте своего решения. >>> Улица, ведущая от и до
Тирр Серторий: Следующим боям не быть. Она шла к выходу так легко, будто и не было этой душной толпы вокруг, и тяжелых ударов железом о железо, железом о плоть - на арене. И ему пора идти. - Конечно не обижу, Персефона, раз обещал. В завтрашней драке можешь спокойно прятаться за мою спину, а сейчас мне пора. Корнелия, рад знакомству... - Тирр кивнул собеседникам, греку, который знал Алтера, и осторожно пошел к проходу между рядами, впившись взглядом в рыжий огонек. От сенаторских ближе к выходу и нужно подгадать так, чтобы оказаться не слишком далеко, когда она выйдет на улицу, где будет уже не так шумно и можно поговорить. О чем, Тирр еще не придумал, да и не был уверен, что придумает. Сейчас же он хотел просто не потерять ее из виду, будто она - последняя красота, которую он видит в своей жизни: упустишь - и навсегда останешься в этих круглых, наглухо замкнутых стенах среди помоев и лоснящихся квиритов. Ни севера, ни гор, ни опасной Домициевой дороги, ни Нарбонны, ни Галлии, ни крыжовника с черникой в плетеных коробах. Тирр ускорил шаг и до неприличия быстро вышел на улицу. >>>>>> Улица, ведущая от и до
Сидус: - За спину это многообещающе, - поддел Сид уходящего, потому что проследил за взглядом и понял с чего вдруг Тирр заспешил, "и че они все находят в этих рыжих?!", - увидимся. На мосту!
Марк Иппократ: Марк даже разволновался. - А ты... - "найдешь?" - хотел было спросить, но побоялся задеть. Хоть Терций и знал, наверняка, неловкость за собой, но после такого щедрого "иди" лишний раз напоминать о ней... К чему. - ...скажешь Марсию... - продолжил он, потому что уже начал, но и на этом запнулся. Проведя Париса к нужному ряду, он указал на брата и отца. - В общем, хоть и ничего не скажешь, догадаются сами. И поспешил исчезнуть, пока младший снова не убрел, обязав его совесть. >>>>>>дом Лара на Тибре.>>>>>>>>>>
Парис: Парис обернулся на брата через плечо и постоял так мгновение, вытянув шею и вглядываясь в его спину: - Аве, отец, аве, Марсий, - протиснулся и улыбнулся виновато больше за Марка, чем за себя, - а вот и я, к вам... присяду? - сказал Терций, не зная, куда себя деть, - вместо... - и осекся, - "позже, позже", - как игры? Как... Север? - снова повторил то, что знал, и мысленно выругал себя за ненаходчивость и сел. Попытался прикрыть ненаходчивость, очевидную только ему самому, Парис снова улыбнулся, но улыбка вышла кислой и ни к чему не относящейся.
Марсий: -Могли бы и вместе. Поместиться.-Марсий проводил взглядом Марка, не больше двух рядов, угадать направление. Угадывать там было нечего, и так ясно. Но Марк мог бы досидеть хотя бы до конца игр, что там тех игр осталось. И хлопнул ладонью рядом с собой, Парису: -Ты много пропустил. Севера больше не увидим. Погиб. Красиво погиб, к слову.
Парис: "Как можно погибнуть красиво? - пронеслось в голове, - разве смерть - это красиво?.." - Парис глянул на брата еще более виноватым взглядом, будто вообще извинялся за все мысли, приходящие в голову сейчас: - Жаль, - поджал губы и, не рассчитав, почти упал, а не сел рядом с Марсием, - ему надо, срочно... - умолк, чувствуя, что за реакция может быть на это "срочно", потом все-таки собрался с духом и договорил, - "хорошенькое дело, попробуй это объясни нормально", - просил тебе сказать, что ему очень нужно отлучиться на вечер, - и аж прижух, совершенно не зная, чего ждать в ответ.
семья: Отец покосился. Побег был, с одной стороны, понятен, с другой - раздражал. Сильнее даже, чем если бы Марк подошел и что-нибудь солгал. - Если только на вечер, - проворчал он, но способа проверить до утра все равно придумывать не хотелось. Оставалось благодарить богов, что у него не дочь. И молить их, чтоб у этого любимца Эроса хватило ума не попадаться на глаза толпе в необдуманной компании. Что-то все равно следовало бы предпринять.
Марсий: Какого рода эта срочность он представить себе мог, и даже понимал, как мужчина мужчину. - Хорошо, хоть предупредил,-незло хмыкнул Марсий, пододвигая младшему кувшинчик какого-то сносного пойла с медом. Зачем смущать и без того смущенного дальше некуда Терция. И очередной раз подумал о способах отвлечь младшего от того, что происходило в доме, насколько это возможно.
Юлий: - Да, я решил тебя съесть,- Юлий согласился легко, без заигрывания или угроз. Единственное, что его занимало на этот момент, это как сделать так, чтобы к возвращению действительно проголодаться, хотя бы немного.
Парис: Парис с опаской покосился на отца, почувствовав, сколько не сказанного было за этим его "если только на вечер": - Да, - ответил Марсию, потому что чувствовал острую необходимость хоть что-то сказать, - спасибо, - Терций рассеянно взялся за кувшинчик чего-то-там, налил себе, - я как раз с удовольствием промочу горло, - хотел поставить его на место и одновременно отпить, чуть не перелил и оттуда, и оттуда, но с не очень громким "ааах!" успел каким-то чудом все это подхватить. Он посидел молча и не двигаясь, потом внезапно - опять же от неловкости собственного молчания - произнес: - Неплохо, - кивнул на питье, когда отхлебнул, - так что я еще не пропустил?
Гней Домиций: То, что этот парень будил в нём, надеялось, что голод Юлия другого рода. Хотя собственный организм требовал и того, и другого, и с хлебом. Но не умея вот такое говорить просто, принимать легко, ни капли не смущаясь, Гней положил руку Юлию на плечо и сказал, улыбаясь в пол: - Дома.
Фурия: - Откровенно говоря, я бы скорее проводила и присоединилась к ней, чем дала совет, - сказала в след рыжей Ирина. Мало ли, из каких соображений Клавдия решила отделить ее от компании - может, причина личного характера, всех сплетен не соберешь даже если стараться, а Ирина не усердствовала. Веер помогал плохо, и она его откинула в расслабленной руке. - Если они там не поторопятся, я тоже не выдержу и пойду.
Клавдия Минор: - Подарить что ли амфитеатру клепсидру, - всерьез задумалась Клавдия. - У покойного Гая была бредовая мысль установить на каждой площади города солнечные часы. Вот уж пустая трата денег. Ты никогда не думала, Ирина, что плебс в чем-то счастливее нас? Им не нужно следить за временем... Я хочу, всё же, посмотреть выступление Фортиса - это охранник моей приятельницы Ливии, очень преданный их дому человек. На самом деле ей нужно было посмотреть кто с кем уйдет, когда покинет амфитеатр Статиллия, да и поведение Куриона Минор беспокоило. Но предлог был правдив тоже, тем и хорош. - Я бы с удовольствием сходила в термы. Далековато без лектик, и возвращаться по темноте, но я пошлю Ниту за охраной для всех. Пройдемся после закрытия игр?
Фортис: - Фортис... Север там... - Спокойно. Еще раз повторим. Сходимся в центре арены, серия из четырех ударов на полсчета. Я начинаю, потом твой ход, замешкаешься - ударю сам. Еще два удара, кружимся на треть прямого угла, затем я даю тебе еще полсчета и ты уходишь влево - уходишь низом, с кувырком через голову. Только красиво, а не как на прошлой тренировке, понял? Можешь бросить мне в глаза песком, следи только чтобы фонтан был на уровне груди, не выше. Я подыграю. - Понял, - Клеарх кивал головой в такт, водя кистью по воздуху, погруженный в маленькую копию предстоящего боя. - Затем серия на четыре-пять ударов, так же, как предыдущая - но уже по ситуации, понимаешь? Фальшь они сразу увидят, поэтому в той серии уже будем драться как положено. Не забудь найти момент для еще одного хорошего ухода, как минимум одного. Помни - важно эффектное начало и немного драмы в конце. - А если не сработает? - Сработает. Крови они сегодня уже насмотрелись, Север погиб. Думаю, мы оба останемся живы, если будем осмотрительны. Но учти - потеряешь в схватке контроль, увлечешься - я тебя тоже жалеть не буду. Чем звонче меч, тем больше шансов. Все, пора. Повтори начало быстро! - Четыре удара на полсчета, твой первый, потом ухожу низом через голову... - Влево уходишь. И песок. Все, идем. Начало удалось как нельзя лучше, разве что ширину лапищ Клеарха Фортис не учел и даже когда серия в пяти яростных ударов кончилась, он все еще вытряхивал песок из волос эффектным подергиванием головы. Клеарх принял это за потерю ориентации и слабость, и решил заработать себе немножко славы, крутанув над головой меч и бросившись на Фортиса с колющего, вытягивая руку во всю длину, целя в шею - так вчера должен был атаковать его младший Агенобарб: боги возвращают все недоданные удары. Фортис упал на колено стремительно и одним мощным слева направо ударил по мечу Клеарха под самую гарду, ударил с оттягом, так, что по клинку пошла дрожь и его вырвало из сжатой до хруста кисти. Клеарх потерял равновесие и полетел лицом прямо в песок и проехал немного на нем под гул толпы, а Фортис, выпрямившись резко, подобрал гладиус и бросил его лежащему: - Быстрее вставай, идиот! Клинок стукнулся о спину неподвижно лежащего соперника и Фортис подошел ближе - уж не убил ли он Клеарха ненароком - тот с диким воплем дернулся на правый бок и снова швырнул в лицо Фортиса песком. Вслепую тот дважды врезал по зубам рукоятью меча и отряхиваясь снова, пожал плечами, глядя на благодарную публику: "Ну да, идиот, что с него взять", ногой подкинул гладиус, поймал его и стал ждать. Арбитры не спешили. Клеарх приподнялся, встал, пошатываясь, выплюнул зубы в сторону еще эффектнее, чем Фортис вытряхивал песок из ушей, и протянул руку за мечом как ни в чем не бывало. Фортис глубоко вздохнул, бросил сопернику меч рукоятью вперед; Клеарх поймал его, крутанул кистью, будто примеряясь... Фортис крутанул свой - в то же мгновение Клеарх снова бросился вперед, но выбитые зубы, видимо, привели его в чувство: они обменялись парой верхних, кружась друг против друга, парой нижних, Клеарх с силой бросил меч снизу вверх по диагонали, надеясь зацепиться за крепко сшитый шрам на груди соперника, но Фортис вильнул в противоход, ушел кувырком через голову в сторону - и пришлось практически на корточках отразить два мощных удара сверху, - а потом выпрямиться одним толчком и точным правым рассечь ногу Клеарха вместе с набедренной повязкой. А что, пусть и матроны с юношами порадуются. Клеарх заскрежетал от негодования, сделал шаг и упал на колено раненой ноги. Поединка он продолжать не мог, да уже и не требовалось. - С тебя кружка фалернского за то, что руку не отрубил, - Фортис, улыбаясь, кланялся толпе и похлопывал Клеарха по спине, - придурок.
Юлий: Еще одной темой, которая занимала, особенно после улыбки в пол, было-где привести себя в порядок. В доме Понтия таких проблем не было, хвала Кайену, но в доме, где старшим мужчиной был гней, а нравы наверняка строже.. Хоть в термы иди, чесслово, по старой памяти. Но в термы нельзя-уведут. Когда это он успел самоуверенность потерять? Да и если уведут, что такого. Но тут учитель Гнея прямо на арене раздел соперника и Юлий рассмеялся -Класс.
Фурия: "Что за странная идея. Каждому достается такое счастье, какое определили боги и столько, сколько сам человек не поленится взять", - подумала Ирина и пожала плечами. - Фортис так Фортис, - жест можно было отнести и к Фортису. - А прогулка мне кажется удачной мыслью. Тем более там близ отца от брата остался... Сатис, если я не ошибаюсь. Так что меня будет кому проводить домой. Если ты позволишь, пусть Нита сбегает позвать его - отцу лучше знать, где я задержусь. ....когда, пробравшись сквозь оживленную толчею, явился раб, Ирина смеялась.
Гней Домиций: - Аааа! Фортис! Мастер, - хохотал Гней, гордясь учителем как будто он бы его бойцом и он его выставил на бои. - Вот бы мне так научиться! Ну... не в смысле повязки резать... хотя... - весело махнул рукой и встал, в ожидании пока плебс расползётся на раздачи, высматривать что там собирается делать мать - провожать её или она с компанией.
Квинт: Квинт потерялся. Сначала в слишком серьезных раздумьях о смерти, которую раздают оптом, позже - пользуясь случаем, когда о нем, кажется, забыли, буквально для собеседников. Возможно, это было и некрасиво - вот так теряться не прощаясь, но уж очень не хотелось врать напоследок про то, как он ждет и жаждет завтрашней встречи, не имея впритык никаких оправданий отсутствию всякого рода подарков. Словом, он утек вслед за Валерией Пиррой, как только понял, что присутствует среди людей зримо только если издает звуки, что женщины поглощены Мастерами Побоищ и потери не заметят, и только хохот заставил его оглянуться на арену при выходе. Увиденное не впечатлило - над этой деталью мужского организма он имел возможность посмеяться в любой момент. Даже если ее не вытаскивать прилюдно. Да и полюбоваться далеко ходить было не нужно. Так что он только вздохнул сквозь нестираемую улыбку, да покивал задумчиво радостной толпе с видом, знакомым любому из его учеников, когда им случалось разойтись не в меру... Разве что не столь строгим, как у философов - ибо он знал за собой те же слабости. Да вот как раз и утек на попойку, в которой сам собирался выступить в роли зрителя пошлой площадной пьески. >>>>>>> Харчевня Ксена.>>>>>>..
Кассий: Что могло стоять за этим шутовством, Кассий затруднился бы ответить, потому что название движущей силы этой не польстило бы никому. Кроме, разумеется, Фортиса. Потому что называлось это, на взгляд Кассия, пренебрежением. Оставалось надеяться, что он один понимал это, и трубный глас окончания сегодняшних игр не осмеян вместе с незадачливым противником, и Ливию Куриону не взбредет на ум спросить с него за это. На последнее, впрочем, Кассий уповать поостерегся, но подняться в ложу все-таки поспешил - высказать ему все равно выскажут, разницы нет, когда именно, и не факт, что один раз, так что морочить себе голову пустяками!.. В таком настроении было просто обратиться к тестю без обиняков: - Итак, со зрелищем на сегодня все. У тебя будет ко мне разговор, или я могу удалиться?
Ливий Курион: Ливия лихорадило. Раскалывался висок, словно кто-то вбивал в него раскалённый гвоздь, дрожали руки. Способ узнать о роковом гонце разум изобретать отказывался. Или его и вправду не было. И когда сквозь пелену перед глазами он разглядел, что никого не убили под конец игр, а только оголили, пожалел, что нельзя срезать с себя все тряпки прямо здесь и сейчас. Когда подошел зять и потребовал то ли каких-то действий, то ли решений, Курион смотрел сквозь него как сквозь стекло какое-то время, а потом не нашел ничего лучше, чем подняться, тяжело опираясь на подлокотник, и сказать почти в ухо: - Найдена убитой женщина из рода греческих Валериев, Терция. Вчера она ужинала у меня, ушла со своей охраной, я дал в придачу своего охранника. Но она убита. Осложнения... возможны. Прими пока к сведению. И, покачнувшись, вцепился в высокий подлокотник сильнее, говоря громко, для окружения: - Достойные игры, достойные Гая Куриона. Благодарю тебя за помощь, зять. Боюсь, я не смогу сегодня отужинать с вами, мне нездоровится. Печаль по брату ещё слишком сильна.
Кассий: Кассий поддержал его под руку, помогая выровняться. - Я помогу, - сказал, подразумевая "дойти", но не был уверен, что его слов не истолковали так же и относительно осложнений, в которых он мог оказаться так же не силен, как и в поисках пропавшего Кадмуса. Он не знал, что и думать. Спрашивать сейчас означало вынуждать обессиленного старика на игру на публике, а Ливий казался разбитым в хлам... в таком состоянии он мог и не осилить пути. - Я пошлю за лектикой, - пришло, наконец, на ум, скорее вопреки мыслям, чем логично, потому что задумался он в первую очередь о жене... и под взгляд попала девушка.
Дея: Матушка смутилась совсем, а Дея хохотала так, что не сообразила, что происходит, когда явился этот хмурый, который зять, и старичок зачем-то встал начал хвататься за что ни попадя, чтоб не упасть обратно. - Лекарство! - вспомнила она и подскочила тоже. - Надо было лекарство принимать среди дня, а теперь вот видишь - эта, как ее, подагра, - объяснила она зятю, который вздумал почему-то на нее смотреть, как будто дело в ней. Нет, она, конечно, была виновата, лекарство-то входило в ее обязанности, а тут целый день на жаре, но откуда же она знала, что так вот вдруг! Сходили же тогда на Аппиеву, и ничего, а сегодня только и надо было, что просто посидеть. - Вот куда ты его потянешь, - обратилась она к Кассию, подстраиваясь под другое плечо. - Давай посадим его куда-нибудь, поближе к выходу, в тенечке, а я за носильщиками сбегаю.
Клавдия Минор: Последний бой, отличный по исполнению и забавный, так удачно разрядил обстановку, что Клавдия заподозрила, что пикантная деталь была запланирована заранее. Но Кассий Руф, после своей разгульной юности, строил из себя теперь на публике такую серьёзность, что вряд ли захотел бы, чтоб толпа связала его с этим. А милая Ливия всегда казалась Минор слишком невинной и бесхитростной для подобных затей. Куриону же просто не хватило бы чувства юмора. - Сообразительный раб, люблю таких. Он учит моего старшего мечу, Гней его очень хвалит. Вижу - не зря, - одобрила, поднимаясь. - Нита, ступай домой и пришли мне в женские термы на Авентине охрану. Высмотрев в толпе сперва сына, она махнула ему отгоняющим жестом кисти "домой иди", проводила взглядом покидающую ложу Статиллию, и, собираясь попрощаться, обнаружила... что Квинт исчез. После недолгого замешательства, Минор покривила губы "а чего я, собственно, ждала от такого, как он?", и поплыла по проходу уже раздавая улыбки направо и налево. >>>Улица ведущая от и до
Юлий: На этом все и кончилось. Больше никто не выходил и юлию не понадобилось лезть носом в программу игр, чтобы понять что бой был последним - расходились. Курион в устроительской был бледен- с чего бы? Но Юлия это уже не касалось. Гней перемигивался со своими, юлий дождался и уставился выжидательно. И когда его увлекли, увлекся следом >>>ещё одна улица>>>>>>>>>>>
Марсий: Не понравился Марсию этот финальный аккорд Фортиса, возможно, он смог бы воспринимать происходящее с большим юмором, если б не бегство среднего и не это, уже набивающее оскомину, отклонение, пугающе напоминающее моду. -Сейчас будет давка,-он отхлебнул из чудом не перевернутого братом кувшинчика и обратился к отцу: -Подождем?
семья: - Подождем, - согласился отец, выискивая глазами интересных людей. Иногда бывает достаточно кивка, чтоб о себе напомнить, иногда - лучше, идя за нужной спиной, обсудить с сыном впечатления. Не очень хорошо, что Марку вздумалось уйти пораньше, разговор с ним в таком случае был бы для случайного слушателя занимательней, но и для Марсия полезно глубже войти в подробности, откуда берутся качества, на которые потом особый спрос. В ближайшее время Марку лучше несколько отпустить поводья - на пять лет его все равно не хватит, а за месяцок нагуляется и придет в норму сам. Тем более, если показать ему как-нибудь оборотную сторону его пассии. Старый Авдий не собирался оставлять этих попыток.
Парис: Парис, было, коротко хохотнул, так откликнувшись на только что произошедшее на арене, но, глянув на недовольное лицо Марсия, поспешил сделать серьезное лицо: "Глупо вышло, - подумал с досадой, - да... обстановочку создал братец..." - и, не определившись, как к этой выходке относится сам, потому что бросало из одной крайности в другую - то хотелось ругать направо и налево, то как-то все понималось - решил не думать об этом. Просто не думать: "Потому что сколько нужно-то еще думающих об этом? И так трое..." - все пошли, и Парис тоже собрался пойти, но засуетился, видя, что семья не торопится, поэтому подскочил, сел обратно и, подскочив снова, остался стоять: - Подождем... - уронил общее словцо в знак солидарности и перевел взгляд с Марсия на отца.
Гней Домиций: Убедившись, что мать в компании и под охраной, Гней коротко простился с Вистарием: - До встречи в твоей мастерской, мы придем на днях, - тронул Юлия за плечо, - пойдем! - и рванул по проходу не оглядываясь на верхние ряды. У него хватило на это силы воли. Правда, только потому, что со всех сторон окликали, приветствовали, прощались, отвлекали. >>>ещё одна улица
Ливий Курион: - Лектику после того как разойдутся, - проскрипел Курион. Под бок подкатилось тепло, которое отчего-то совсем не раздражало по такой жаре, Ливий повернул голову и нос уткнулся в её волосы. Остались только запахи, слова проходили мимо. Он с удовольствием пускал бы себе по два кликса крови каждый день, чтобы она к нему прикасалась... Но кинувшиеся наперебой помогать отпущенники напомнили, что он всё еще обязан, всё ещё... должен что-то. Что он на людях. - Все можете быть свободны, - отправил через плечо, опускаясь обратно в кресло. - Я посижу. Дея, дай мне воды. Кассий, передай Ливии мой привет и отцовское благословение, - напутствовал бесцветно.
Корнелия: Корнелия прыснула в кулачок: - А действительно, почему бы и нет, дорогуша, я возьму тебя к себе работать и буду представлять Персефоной, дескать, мои бани разомкнули объятия Аида и посмотрите, какая прелесть в итоге получилась, - последнее она говорила, уже кивая уходящему Серторию. - Только за спины юношей будешь прятаться после работы, а то мои девочки неправильно поймут такую метаморфозу. Она выглянула посмотреть, почему это серьезный мальчик так заспешил и, оценив, добавила: - Ну у меня рыжины-то не меньше, видимо Фортуна Вирилис сегодня гуляет по сенаторским. Преломим гранат, Персефона, - Корнелия вытащила из корзинки Евники гранат, разломила его на четыре части и торжественно вручила кудрявому красавчику-греку, Персефоне, Евнике и себе. Бой Фортиса Корнелия смотрела молча, лишь заметив в его концовке: - Сражались бы все так сегодня, ну, кроме тигродава, пожалуй, тигра без шерсти я представить себе не могу. Евника, подбери челюсть, милочка, она тебе пригодится, чтобы пыль в голову не набилась. Ну, цыплятки, пора бежать, пора бежать и работать! - Она встала и добавила зычности в голос. - Термы тетушки Корнелии на Яблочной площади, прохладные, мраморные, просторные, чистые, сегодня работают до второй стражи! Милый, - добавила она Сиду. - Заходи как-нибудь, поболтаем о твоих способностях и возможностях >>>>> Женские термы
Кассий: Беспокойная девчонка обратилась так, будто знала, что Кассий входит в собственность Куриона. Тесть одумался и решил не двигаться, пока не рассеется давка. Помогая сесть, Кассий размышлял, пытаясь по тону голоса угадать, как истолковывать благословение и не пустой ли это звук в свете обещанных "возможных осложнений". И даже некоторое время посидел рядом, пробуя сформулировать вопрос так, чтоб он был с виду невинен но предельно понятен и вместе с тем на него можно было ответить нейтрально. И спросил в конце концов как о здоровье: - Подагра? Точно ничего серьезного? Может, тебе прислать лекаря?.. И я мог бы проводить тебя до дома.
Дея: - Ну вот и хорошо, - вздохнула Дея, когда сенатор определился и решил пока никуда не двигаться, выплеснула остаток вина из стаканчика, даже сполоснула, налила воды и поднесла. "Покаааа они все разойдутся!.. посидит, полегчает ему", - думала она, с сомнением поглядела на матушку, не решив, тут ее оставить до момента, пока освободятся проходы, или уже потянуть с собой на выход, но матушка забеспокоилась, лицо у нее погрустнело, и Дея решительно взяла ее за руку. Оглянулась посреди ряда, крикнула: - Спасибо за жетончик! - и умыкнула матушку за собой, пробивая в топе дорогу. Отпустила не раньше, чем выдернула из давки, лишний раз похвасталась: "вот такой у меня теперь хозяин. Я приходить буду все время, он больной, но добрый", - и все время, пока было с матушкой по пути, она трещала без умолку. >>>>>>>>>>> дом Курионов.>>>>>>>>
Сидус: "Прелесть", закрывшийся до этого локтем от брызнувшего сока, дожевал гранат и слизнул с предплечья крохотные алые капли, улыбаясь: - Авентин, Яблочная площадь... Я зайду, - и тоже поднялся - путь от театра Марцелла до виллы длинный, особенно если по дороге глазеть на все прилавки и отвечать на заигрывания богатеньких симпатяг в зелёных шелках и при щегольских табеллае. С неразговорчивым греком пить перехотелось - чего забивать голову чужими ошибками, если открываются интересные перспективы. >>>Вилла Белецца
Andronik: Надо было бы найти Кассия, как обещал. Андро не был уверен, что обещал именно это, потому как в голове настойчиво вертелось "иди сразу ко мне", а вынуждать Кассия демонстрировать всем свою склонность к нему красивому он уже... перерос. Пока Андро думал об этом и о чем-то еще, пока грезил о вилле, почти все его случайные почти-собеседники разошлись, он даже попрощаться ни с кем не успел. Было бы чему удивляться.
Ливий Курион: Может она дала ему амброзию, а может просто воду. Ливий не знал от чего ему полегчало до такой степени, что он смог кивнуть на её "спасибо". Верхние трибуны пустели стремительно, пролетарии ломились как носороги, спеша за его, Курионовыми, хлебом, вином и маслом, нижние - не спешили. Как и прихлебатели из ложи. Ливий немного собрался с мыслями и ответил в тон: - Если у тебя, не дай боги, будет подагра, ты поймешь, что это может быть более чем серьёзно. Грехи молодости дают о себе знать. С ними никогда не угадаешь когда аукнется. И как.
Фурия: Ирина молча - вернее, все еще смеясь - согласилась, и встала. Уже после Клавдии, хотя очень приятно было и напрячь ноги, и прогнуть спину, но не лезть же в самую толчею, а тем более не вынуждать же к этому подругу, хоть и есть кому проторить плечом путь... И как-то удивительно поймала себя на мысли, насколько тепло она подумала о Минор, называя ее мысленно подругой. И знакомы-то поверхностно, и даже, возможно, переходили друг другу дорогу. Она была умна, и, видимо, в этом было все дело, а пока не столкнулись интересы явно, ум - приятное качество... >>>>> улица, ведущая от и до
Марсий: Марсий рассматривал уходящих, пока не заметил одну группку, в которую, предварительно кивнув отцу(он не сомневался, что отпустит), влился, легко хлопнув брата по пути. На Вулканалиях пострадала не только четверка Ветуриев.
семья: Старший отреагировал прежде него самого, и не отпустить его причины не было. Парис скакал и маячил, и отец вздохнул, поднимаясь с места. - не переживай, - задумчиво сказал сыну, отголоском утешения самого себя, в том, что младший толков только у себя в саду, чего, однако, даже с виду не скажешь. - Пойдем. Надеюсь, ты хоть что-то за сегодня успел увидеть, - подразумевая отнюдь не зрелище. >>>>>>>>>новый дом Авдиев
Парис: Парис слегка вздрогнул от этого хлопка и улыбнулся как-то сразу во все стороны, хотя улыбка эта и предназначалась Марсию. И тут же отвлекся на отцовское "не переживай": - Да я и не... - начал было, но, увидев его задумчивость, только вздохнул, - "хоть что-то, - подумал и почесал переносицу ребром ладони, - по-моему, предостаточно..." - да, пойдем, - ответил сразу на все и поплелся за отцом, несколько расстроенный тем, что совместного ужина сегодня не предвидится. >>>новый дом Авдиев
Кассий: То ли мораль под жалобой, то ли жалоба под моралью, но не угроза слышалась в словах тестя. - Что ж... передам. Благословение, - ответил Кассий, вставая. Вместо раздражения, которое обычно приходило после разговоров с Ливием Курионом, он испытывал жалость. И еще его с новой силой потянуло в запретную сторону. Он выходил, волнуясь, и пытался разобраться, что с ним происходит. Отчего еще вчера Андроник камнем лежал на душе, как некая обязанность, теперь же придавило благословением, а к греку рванулось все существо. >>>>>>улица, ведущая от и до.>>>>>>>>>>>
Пуппий: Пуппий при общем хохоте только надулся и оглядел своего охранника. "Интересно, что бы ты сделал, если б твой голый зад сверкнул на пол-Рима." От того, что устроил это непотребство кассиев раб, стало особенно неприятно. - Ну, выходим уже, выходим, - подтолкнул он обязанности телохранителя, - пробивайся. Задницы никогда не видел? Сам он видел задницу попривлекательней совсем недавно, чтоб оставаться смотреть на чужой стыд. >>>>>>>>дом Пуппиев>>>>>>>>
прислуга: - И чо? - Чо? - Этого? - ага. - ого... И чо с ним делать? - Отнести. - И как мы его?.. вон, господин устроитель еще не ушел. И вот так вот взять и отнести? - А что такого? - ну... не мешок с редиской, как его? на носилках, что ли? Как патриция? - э, да ты смотри, чтоб он с носилок не сбег, всех делов. А уж там как. - И чо мне его, привязать? - ....
Меценат: После разочарования было непросто заново сосредоточиться на представленьи. Понтий, пожалуй, ушел бы - обдумать, что видел. И приготовиться к встрече. Но сын развлекался, смерти - досадовал и хохотал над позором, что в его годы беспечные не было странно, только естественно. "Рабское все-таки сердце", - с горечью думал о скульпторе бывший хозяин, сам недовольный, что мыслью такой осквернился. Гней утешал наблюденья, но душу травило знание, чьим воспитанием выращен этот сильный характер, и грызло сомнение: разве Понтий как с сыном с Вистарием не обращался? Впрочем, тот взрослым попал в его руки, и поздно было, наверное, что-то исправить стараться. Что же родного касается... ... то-то и страшно. Разве, не видя насилия в доме, ребенок со стороны, как болезнь, не подхватит жестокость?.. ...Гней между тем уходил, а толпа была плотной, непроходимой для Понтия, даже при том, что раб из носильщиков мог бы пробить в ней дорогу. - Как бы мне не опоздать, - беспокоился Понтий. - Может быть, мне по пути его встретить удастся? Живо, - скомандовал он, лишь взобрался в лектику. >>>>дом Понтия Мецената>>>>>>>>>
Вистарий: Вистарий вышел спустя изрядное время после Гнея, когда увидел, что в толпе толкаться ему не придется. После шума, хохота, свиста тянуло куда-нибудь в тихое место подальше от города, но волей-неволей он вынужден был возвращаться домой из-за головы тигра, нанять и доверить даже в голову не пришло. Да и куда бы он делся - чужое воображение его наделило сегодня нечеловеческой силой, и сам Вистарий сейчас словно бы стоял в сторонке от этого огромного и бесформенного существа, которым представляли его Гней и Публий, и жался в угол, словно клубы дыма или тумана, из которых оно состояло, в самом деле могли иметь плотность. Становилось как-то презрительно-насмешливо на душе при взгляде на это чудовище. >>>>>>>>>> дом, раздавленный глицинией
Хвит: Попросил напиться - подали с маком. И даже вздохнуть было не с руки. "Ну а как, - думал он, - не конвоем же поведут". С чего он взял, что ему дадут выйти. Уж неизвестно, по каким приметам его читали, но что было, то было. Смешно... Кто сказал вообще, что его все-таки продали? Надежда. Чувство глупое. Его просто поили маком, чтоб не давал о себе знать, пока у лекарей на руках полно разделанных туш, принесенных с арены. Не прошло и четверти часа, и он уж не мог побеспокоить занятых людей, мирно сопя во сне. >>>>>>>>>>дом Ветуриев
Ветурий: - А у нас дома свеженькое тело.. Я начинаю привыкать, к подобным окровавленным сюрпризам. Риноцера для Клавдии мне вообще в кубикулу приперли, - пожаловался Авлу. Для образности и приукрасить можно.
Авл Элий: - И он туда влез?- Авл удивился, в тон приятелю - ты же сам едва помещаешься
Ветурий: - Легко! Там помимо него и меня помещаются еще четыре наложницы,- не моргая соврал Марк и тут он увидел еще одну компашку, в которую и задумал влиться. Потому как им скореевсего было по пути. Он махнул Авлу: - Извини, я снова. На сей раз навсе...ну в общем, увидимся, милый. >>>>Харчевня Ксена, извилистой дорогой через лупанарий>>>>>>>>.
Авл Элий: -Риноцер и еще четыре наложницы. Ничего себе,- Авл удивился вполне искренне. И вскорости после того, как приятель скрылся, вышел сам. >>дом Элиев>>>>>>>>>
Амон: Амон последовал за господином. >>дом Элиев>>>
Тит Фурий: Тита утомили эти глупости, оставаться дальше он не видел смысла и не испытывал желания. И потому отправился домой. >>>>>>>.дом Тита Фурия
Ливий Курион: Ливий долго смотрел вслед зятю, спрашивая себя - справится ли? Если прямо завтра... или месяц спустя... всё это кончится для него, Куриона, и долг снимут с плеч рывком, и он, на миг распрямившись, не успеет даже насладиться моментом, сумеет ли Кассий защитить Ливию и внуков? Осталось не так уж много - одна ступень и дети Кассия станут клариссимами, защищенными богатством и положением. Одна ступень. Но если бы только это... Ложа опустела, гул над трибунами стал тише, а Ливий всё сидел, погружаясь в размышления всё глубже и глубже, пока мысли не начали затвердевать, отказываясь гнуться и поворачиваться, словно камни амфитеатра были зыбучим и затягивали в беспробудную вечную тишину, где ни движения, ни дыхания, ни света. Он вытащил себя из оцепенения резким вдохом, и в этот раз не коснувшись дна, не став камнем, огляделся и увидел, как в отражении, такого же одинокого старика. Поднялся, ещё не твёрдо, но уже не шатаясь, выбрался из ложи и пошел к нему, не совсем отдавая себе отчет зачем... за каким-то ответом, вопрос к которому он забыл. - Аве, - сев подле, скорей нарушил молчание, чем поприветствовал давнего знакомого. И спросил, без перехода, глядя как разбредаются последние группки сенаторов, всё ещё беседующие, уговаривающие, угрожающие, решающие... - Мы ведь года считаем уже не по консулам, а по императорам... тебе не кажется, что мы слишком много сил, энергии, времени и души потратили не на то? На пустые дела, на глупцов, на оправдания? Давно хотел спросить, - потёр надбровья широко разведёнными пальцами и обвёл жестом пространство чуть большее, чем амфитеатр, - как думаешь, для чего всё это? - Это лишь театр для богов, - насмешливо ответил старый фламин, - им ведь тоже надо как-то развлекаться. Молись усерднее, Ливий, жертвуй им щедрее, делай охранные знаки, когда тебе что-то кажется... И мольбы формулируй грамотно. А то, чем старше я становлюсь, тем сильнее подозреваю, что кто-то из предков взмолился "боги, дайте людям разум!" - и с тех пор он один. На всех. - Всё шутишь... - кивнул Ливий, не поворачивая головы. - Шучу, - согласился фламин, поднимаясь с невероятной для его возраста лёгкостью. И, уже отойдя на пару шагов, бросил через плечо: - Но куда мне до богов.
Дея: >>еще одна улица, авг, 26, вечер>>> Выскочив из носилок, она понеслась было в знакомую ложу, но сенатора в ней не нашла. - Ну вот! Своим ходом домой отправился! - пожала плечами, припоминая, ушел этот, который зять, при ней или остался и повел старичка домой. Не вспомнила, поэтому огляделась и закричала во все стороны: - Сенатор империи Ливий Кури... о! Вот ты где. В пару-тройку прыжков оказавшись рядом, она выдохнула: - Ну что, полегчало? Пойдем, я носилки при... везла. И там лекарство. В носилках. На всякий случай.
Ливий Курион: Сенатор империи смотрел вслед фламину Януса и что-то в моложавой походке привратника* подсказывало ему, что жертвуй, не жертвуй, а выход с этой сцены только один. Он попытался встать ей навстречу так же легко, но колени скрипнули на пол-амфитеатра. - Определённо, полегчало, - успокоил своё опоздавшее на двадцать лет счастье Курион, думая, что определённость - это вообще легко. В отличии от необходимости постоянно выбирать. И не спеша пошел к выходу. А у самой лектики спросил: - Если бы ты точно знала, что боги выполнят одно твоё желание, что бы ты попросила? *Янус - бог входов и выходов.
Дея: - Чтобы ма... - не думая, сказала Дея и не договорила даже слово полностью, чтобы чего-нибудь не наделать ненароком. Потому что сказать, чего хочешь и то, как тебя поймут - это две совсем разные вещи, еще отец на деле показывал, как это бывает, а желание всего одно, а ну как сбудется прям по слову, да не понравится, и сиди тогда. - В общем, чтоб у нее все хорошо, - осторожно произнесла она, потому что, с одной стороны, любому понятно, что такое хорошо, с другой - мало ли у кого какое хорошо, но у нее-то свое, а с третьей, если она есть, то старичок сенатор, а не колдун.
Ливий Курион: "Чтобы здоровый внук родился" понял Ливий в тот момент, когда она оборвала фразу. И сам удивился, как мало... всего лишь. Только лишь. А куда успели деться остальные желания так и не смог понять. И покивал ей молча, вспоминая "свобода, дом, деньги, служанки, имя...", усаживаясь и ожидая пока рабы, уже уяснившие отношение, придержат перед ней занавески. >>>Дом Курионов
Дея: - А что, мне тоже можно? - подтормозила Дея, все еще раздумывая, прявильно ли выразилась. Потом покосилась на носильщиков, не надорвуться ли двоих тащить. Но не удержалась и залезла в носилки, не в состоянии скрыть озорного удовольствия покататься. Даже представлять себя важной забыла, ехала и глазела до самого >>>>>>>> дома Курионов. >>>>>>>>>>>
полная версия страницы