Форум » Зрелища » Амфитеатр (продолжение 2) » Ответить
Амфитеатр (продолжение 2)
Admin: Театр Марцелла (лат. Theatrum Marcelli) — театр близ правого берега Тибра в Риме, строительство которого было задумано Юлием Цезарем, а осуществлено Октавианом Августом, который в 12 г до н. э. посвятил его памяти своего покойного племянника Марка Клавдия Марцелла. При диаметре в 111 метров театр мог вместить 11 тысяч зрителей. Рядом с руинами театра сохранился античный портик Октавии.Здание было перестроено при Августе в 33—23 годах до н. э. на месте портика Метеллы, построенного цензором Цецилием Метеллом Македонским около 131 года до н. э., и посвящено сестре императора Октавии: сооружение представляло собой прямоугольную площадь, 118 метров в ширину, на низком подиуме, окружённую двойной гранитной колоннадой и было украшено мрамором, многочисленными статуями, в том числе 34 бронзовыми статуями всадников работы Лизиппа, изображающие Александра Македонского и его полководцев. Портик включал в себя храмы Юпитера Статора и Юноны Регины, библиотеку и курию Октавии.
Маний Ветурий: Маний обернулся на голос и, прежде чем ответить, окинул внимательным взглядом мужчину, а затем искренне улыбнулся. Хоть ждал не долго, да успел успокоиться немного, прогоняя сомнения и удивление на самого себя, а при виде Кассия решил выбрать линию обычного общения, а не изображать капризного сынка сенатора. Хотя, суть не менялась, несмотря на разницу в исполнении. - Того, с кем можно договориться о приобретении воина, белого такого, что в последнем бою был ранен. - обернулся полностью к собеседнику, говорит уверенно, но никак не может избавиться от навязчивого беспокойства. - Я Маний Ветурий. - с опозданием представился, ощущая всё больший дискомфорт из-за обстановки в подтрибуннике, беспокойстве о здравии белого и не проходящем желании получить уже наконец желаемое. Зачем? Потом разберётся. - Я хочу себе такого раба и позже пришлю деньги и повозку, чтобы его доставили ко мне. О цене можешь договориться с отцом, не думаю, что этот раненый воин будет дорого стоить.
Кассий: - Пойдем, - коротко кивнул Кассий, приглашая жестом и хмуро отгоняя радостно прыгающие в голове расчеты: вот тебе и выход. Если Ветурии заберут Лео, это заткнет Микена. Но мальчишка сразу оговорился, что не готов дать за раненого высокую цену. Так что следовало показать, во что превратился "такой" раб, прежде чем оговаривать сделку. Он привел парнишку в дальний закоулок, где лекарь возился над распоротым брюхом льва, дал пару мгновений понаблюдать и, запоздало вспомнив представиться, выложил все как есть. - Я Кассий Летеций Руф. От имени Гая Куриона Микена я как устроитель могу уступить тебе это тело хоть сейчас, но лишь с тем условием, что ты - или твой отец - обяжетесь выплатить владельцу требуемую сумму. Сумма может оказаться далеко не столь низкой, как ты надеешься, поскольку Микен ценит свои тела. Теперь посмотри, прежде чем решить, и ответь себе: тебе нужен именно "этот" или "такой".
Хвит: Лекарь пытался унять кровяной сквозняк, а Хвит выпроваживал досаду. Это была бы обоюдка, если бы с самого начала не заказали бой без исхода. Что ему стоило не бросить меч и нанизать черного насмерть. Но убей он, вот так, сразу, и кто бы в толпе сказал "рудис", толпа любит долгие бои, а он всегда забывал об этом, заканчивая без красоты - реальная драка продолжается недолго. И хоть изойдись толпа в криках, кто бы его выпустил. Решает все равно не толпа, при заказанном бое это все видимость. Но если бы их не развели, он затянул бы бой так, что видимость стала бы возможностью. Зачем зря об этом думать. "При заказанном бое" - повторил он себе. Как же ясно все задним умом. Может, его уже приручили. Мысль так не понравилась, что он сжал зубы и плотнее обхватил голову, пока его бинтовали. Когда к нему вошли двое и старший заговорил, до него сквозь гул взволнованной крови дошел смысл: покупают. Это значило перемену обстановки. Это значило дорогу, выход из круга "казармы - песок - казармы". И чтоб эту возможность не упустить, он согнал лекаря от повязки резким взмахом из-за головы, как стервятника, и сел. Потому что дохлого его никто не купит. Таких ценят за силу. А если он может встать, он может работать. И может бежать.
Маний Ветурий: Коротко кивнул и последовал в указанном направлении за мужчиной. По мере приближения к лекарю и его подопечному, парнишка снова побелел на этот раз от возможности увидеть кишки воина. Но когда добрался ищущим взглядом до беловолосого человека, уже накладывали повязку, так что малоприятное зрелище не грозило. Хотя, это смотря как посмотреть. Кучка кровавых тряпок валялись подле, а потрёпанный вид воина не вселял уверенности в правильности действий. Но его вид полностью компенсируется тем фактом, что белый воин жив. И, не смотря ни на что, желание заполучить его вовсе не ослабло. - Этот! Хочу этого воина. Не думаешь же ты, что я пришёл бы сюда, не будучи уверенным. - сделал акцент на слове «сюда». Воин шевельнулся и сел, заслужив восхищённо-обеспокоенный взгляд. "Вот это силища!" - он был готов изображать свою сестру, восторгающуюся очередным приглянувшимся красавчиком, но вместо этого попытался скрыть восхищение капризной миной. - О цене договоришься с отцом. - парнишка в последнее время не требовал подарков от родственника, так что мог рассчитывать на некую поблажку. Но не мог не спросить. - Сколько примерно он может стоить? - и в голове просчитывает, как может уговорить на подобную покупку, если цена слишком высока. А взгляд не отрывается от могучего тела, скользит по лицу, разглядывая.
Кассий: "не думаю ли я... интересно, в каком возрасте Ливий впервые это произнес. Я, мой мальчик, за таких как ты не думаю. Слишком большая ответственность". Зато он мог подумать за Микена. За что бы ни достался ему этот кусок, он взвинтит за шлифовку, уже лишь потому что тренер тоже на дороге не валяется. Но, даже если сын заберет его, а с отцом они потом не сойдутся в цене, Микен может протянуть время и сказать об этом тогда, когда на лечение тратиться ему уже почти не придется. И рассыпаться в благодарностях Ветуриям на любых следующих играх. - Не меньше 15 тысяч сестерциев. На всякий случай рассчитывай на 20. Я говорю это как устроитель. Но в случае, если ты согласишься, а отец этого не одобрит, почтенный Ветурий будет расхлебывать это с Гаем Курионом Микеном. Ты готов к такому положению вещей?
Хвит: Хвит, пережав боль, уперся ладонями в расставленные колени и уставился на тщедушного покупателя без всякого выражения. Лесная привычка видеть пространство глядя в любую его точку как в глаза делала его и бойцом тоже - слишком опасно смотреть в глаза как в глаза. Нужен охранник? Так вот он он. Если угодно, прямо сейчас встанет и пойдет. Вне. Наружу. Он готов, о чем речь. Цена?.. Так вместе с ним наложников дороже продавали, а толку в них. Что там намывалось по краям основного намерения, ни с той, ни с другой стороны не имело значения. Пусть он согласится, его дело вывести. А дело Хвита - выйти. Остальное уже зависит от города.
Маний Ветурий: Озвученная цена парнишку явно обрадовала. Это не квадранты, но и не ауреусы, так что вполне реально уговорить отца, опять-таки Маний в последнее время почти не проказничал и давно не требовал крупных приобретений. - Известите Микена о моём намерении и пусть назовёт окончательную цену. Затем я поговорю с отцом в течении дня и пришлю с ответом человека. - как ни хотелось прямо сейчас забрать раба, да возможный гнев отца за такого рода самоволку сдерживал. К чему конфликты, если их можно избежать? Маний не любил ругаться, особенно с родными, так что постарался обуздать свои порывы. Негоже чтобы здоровяк не достался только из-за нетерпеливости парнишки, отец точно оценит проявленное уважение к его мнению по вопросу приобретения воина, так что может не придётся слишком долго объяснять, зачем он юноше. Но тут прорвалось уже вовсю разыгравшееся чувство собственничества. - Никому его не продавайте, пока не появится мой человек с ответом. - взгляд вернулся к мужчине, сейчас смотрящего на Мания. Парнишка разволновался пуще прежнего, но постарался взять себя в руки. Безуспешно. Он раскраснелся, возникло то самое желание, которое одна из сестёр описывала, говоря о мужчинах, "не мешкая, на плечо и в домус". Маний невольно усмехнулся своим мыслям. А уходить отсюда категорически не хочется, хотя пора, надо ещё найти отца. Лишь бы он был дома, иначе до вечера парнишке будет сложно дожить, не натворив глупостей.
Хвит: Он никогда бы себе этого не позволил. Но рана делала его слабым. И он ухмыльнулся в лицо покупателю: деньги делали того еще слабее. Ухмылка так и застыла, и взгляд, впереный в глаза, застыл, от понимания очередной задержки перестав видеть реальность. Ждать значит ждать. И, в конце-то концов, кто сказал, что у него целы внутренности. По первому впечатлению железо прошло в мышцах или под ними, боль усиливалась при напряжении, и он думал, что же теперь ему придется жрать - это ж до ветру сходить теперь целая история. И насмешка взгляда тускнела и обращалась внутрь, а улыбка расходилась во все зубы. Гладиатор... Герой, штаны с дырой. Вот тебе, парень, разруха, вот тебе, хороший, нужда. Старуха Ольз встала перед глазами как живая.
Кассий: Кссий только согласно поднял брови: "ты сказал," сделал знак раненому, тронув его плечо, лечь обратно (нехватало, чтоб товар в процессе торга развалился на части) и выглянул призвать кого-нибудь подходящего для доставки известия Микену на трибуны. - Я еще нужен? - спросил молодого Ветурия, отдав распоряжения вестнику, - найдешь дорогу назад? Меньше всего хотелось, чтоб юноша, обретаясь среди неповоротливых манер подтрибунного люда, вышел наверх обиженный случайным словом, но Север Севером, а о его противнике побеспокоиться стОило, да и женщина, прибывшая в пару Вардусье, то ли сарматка, то ли скифка, могла потребовать внимания.
Маний Ветурий: От взгляда раба прямо в глаза стало вдруг неловко. Маний не мог понять, что он выражает, да и ухмылка не добавляла ясности. Если ему очень больно, то почему он улыбается? Хоть и так странно. Парнишка ощутил первый укол сомнений, но мысленно торопливо отмахнулся от него, мотнул головой отрицательно в ответ на вопрос Кассия. - Нет, спасибо. И я найду дорогу. - "Наверное," если первая часть прозвучала уверенно, то вторая с явным сомнением. - Я буду ждать на трибунах ответа о окончательной стоимости раба. - Маний повернулся уходить, но замешкался на полминуты. Он так торопился заполучить раненого, что совсем не обратил внимания, откуда пришёл. Но упрямо двинул в ту сторону, к которой стоял спиной, там вроде бы был какой-то выход. Притормозил. - Как его зовут? - вдруг стало дико интересно и вопрос вырвался ещё до того, как парнишка полуобернулся к Кассию.
Кассий: Кассий улыбнулся, еле заметно. "На трибунах..? Боги, до конца игр, пока тебя там кто-нибудь упорный найдет?.." Вестник уже успел удрать с поручением. - Думаю, Микен послал бы сразу к твоему отцу, если заинтересован в продаже. Или, пожалуй, захотел бы с ним встретиться. Где и с кем ты будешь на трибунах? В сенаторском ряду?.. Я постараюсь найти кого-то, кто известит тебя. Он направил мальчика в другой коридор - к выходу не на арену, и ответил на вопрос об имени: - Лео.
Хвит: Все-таки ждать. Он лег, медленно расправляясь, и понимая, что потом, когда он привыкнет к своей дырке в животе, подняться будет сложнее. Боль приручает человека, под себя прогибает. "Лео", - окликнули, но он только чуть дернул головой и счел, что если нужен - повторят. А старуха все маячила над взглядом где-то и не рассеивалась хоть глаза закрой, хоть убей. "Я тебе что говорила". Много она чего говорила, старая ведьма. Когда б у человека в 20 лет было соображения как в 40, кому бы ее говорильня понадобилась. Нет, он надеялся на что-то - на что?.. С первым же косым взглядом надо было что-то решать, а он полагался на чужой ум. Вон, черный. Опытный, и то - в ярость на пустом месте. Но Хвит даже не пожалел о том, что не добил. Так же, как не жалел, добивая.
Маний Ветурий: А вот не желательно сразу к отцу, мало ли, будет плохое настроение и сразу откажет в маленькой радости сынку. А большущего воина приберёт к рукам кто-нибудь ещё. - Лучше не к отцу. - почти пробормотал неуверенно и тут же выпрямился и говорит громче, твёрже. - Я буду со своим дядей Септимом Ветурием, в сенаторском ряду. - покраснели уши, когда дошло что пошёл не в ту сторону и благодарно кивнул Кассию, что тот сменил направление. - Лео? Как лев? - разулыбался белозубо восторженно и вмиг растерял и смущение и растерянность. - Здорово, ему идёт это имя. - юноша махнул рукой Кассию и с явной неохотой ушёл из подтрибунника. К своему дяде он нёсся на всех парах, растрёпанный и перевозбуждённый, но не такой шумный, как при первом появлении. - Я договорился! - рухнул на кресло и потянулся в поисках какой-нибудь еды, после всей этой беготни молодому организму нужно было срочно подкрепиться.
Валерия Пирра: "Если любовь не уравнивает, значит, она не любовь", - услышала Валерия, а потом его голос утонул в выкриках... "А если нет никакого шанса на уравнивание - что, это уже не любовь? - и опять что-то болезненно сжалось внутри, - если даже подумать не дали, как с этим быть..." - Пирра в очередной раз попыталась прибегнуть к той же уловке - отвлечься на бой. Но и он, как назло, вторил недавнему разговору: - Вот оно - равенство... казалось бы... - она обращалась ко всем и ни к кому, стараясь попадать в рваные куски тишины между выкриками толпы, - но и здесь - черное и белое, сходства и различия, - смотрела внимательно, и когда один упал на песок, слегка дернулась от неожиданности и договорила, выделяя каждое слово, - и постоянно вмешивающаяся во все Фортуна. Бой был красив, насколько мог таким быть. Прямота и достоинство угадывались в обоих. "Найти равного, - с какой-то отрешенной решимостью подумала Пирра, - пусть совершенно непохожего, но - равного"...
Юлий: Юлий прижал шею к ладони и разочарованно промычал, когда ее убрали. А мечники и правда были очень ничего. -Какой черный..,-пробормотал восхищенно, но потерял интерес, как только тому повредили руку.
Гней Домиций: Ради этого стоило вернуться в амфитеатр. Вот именно ради этого боя. После казней, убийств, рек крови - вернуться, чтоб увидеть, что человек, да, животное. Но животное особенное. Гней краем уха слушал знакомый звенящий голос Мания выше на трибунах, краем сознания негодовал на недовольство Вистария, но вниманием был весь - на песке. И на бормотание Юлия ответил много позже чем услышал, когда уже отшумели вопли толпы, осуждающей судью: - Он пощадил его. Чёрного. Мог бы убить и толпа вознесла бы его до небес. Но это не договорной бой, точно, он просто его пощадил, как будто... ему просто не интересно или не нравится убивать. На жалость не похоже, на благородство... не знаю. Необычный гладиатор.
Клавдия Минор: - Любовь, пожалуй, приносит победу или поражение в том случае, когда объект любви не равен тебе. "Не слишком ли ты умна для моей будущей родственницы?.." задумалась Клавдия о насущном, забыв про Квинтову софистику. Вышедшая гладиаторская пара была редкостно эстетична, но и она не смогла сразу захватить внимание. Лишь по мере того, как азарт охватывал трибуны, Клавдия тоже поддавалась общему порыву и в конце пренебрежительно махнула веером на арбитра. - Равенство тоже опасная вещь, Валерия, - кивнула на уходящего с арены черного, совсем не выглядящего победителем. - Только равный может пощадить так, что пожалеешь, что не убил.
Дея: Сначала, когда вышел только черный, она опасалась, что он опять кого-то убьет - уж очень был он большой. Но потом втянулась в зрелище, и даже оглянулась на матушку уже с гордостью, будто она это все устроила: - Вот видишь! Видишь! А впрочем, для матушки все это устроила именно она, и теперь, когда на арене перестали понапрасну проливать кровь, оживилась и была горда - за всех, кто умеет сражаться не убивая, для красоты. И когда черный показал себя и достал белого неожиданным, хитрым приемом, испугалась уже чисто по-женски, за воина, а не за себя. И с облегчением вздохнула, когда с арены ушли они оба. - Какие мужчины, - вздохнула в веер. Надо было обладать не пустой и грубой силой, чтоб не убить, даже пронзив мечом, и не отомстить, даже будучи пронзенным.
Марк Иппократ: "ну нет, я ему не дам испортить мне удовольствие!" - подумал Марк сердито. - Не маленький. Потеряться не может. В крайнем случае домой вернется, - он отнюдь не был в этом уверен, помня прекрасно, как этот герой увел с конюшни чужого коня а потом два дня валялся в постели, отходя от чрезмерных возлияний. Казалось бы, это должно было ребенка кое-чему научить, некоторые только так и учатся - некоторые, правда, не учатся и так, только никак не хотелось думать, что подобный недостаток ума мог появиться у них в роду. И брала досада, что брат не внял его словам и опять пытается усложнить ему жизнь. Но, когда конные поединки завершились и ни мастерство всадников, ни выучка коней не могли заслонить беспокойства, Марк уже не смог отмахиваться от ответственности и все же пошел на поиски.
Маний Ветурий: Маний повертел головой, запихивая в рот виноград, заметил Гнея и снова вскочил, радостно мыча. - Я сейчас! - пробубнил дяде и рванул на два ряда ниже, к соученику. Парнишку захлёстывала радость встречи, нетерпение и возбуждение по поводу возможности приобретения того странно волнительного воина Лео, с так подходящим ему именем, кучкой других важных приятных мыслей, так что подлетел к Гнею и накинулся с торопливыми короткими объятиями. - Домиций! Ты ли это, друг мой! - смеётся и не может молчать, восторженно вещает дальше. - Ты видел? Ты видел этого белого воина? Его зовут Лео! Я его куплю, он будет моим! - захвачен одной мыслью и не может не говорить об этом.
МаркКорнелийСципион: К гладиаторским боям в последнее время Маркус относился весьма посредственно, так как давно понял — бой, который нравится публике имеет мало отношения к реальности. Здесь важна зрелищность, чтобы все разглядели каждую деталь. А в настоящей схватке всё решают первые мгновения. А то и доли мгновения. Первый эффективный удар, холодная сталь рассекает плоть, вспарывая кожу, рассекая кровеносные сосуды, мышцы и связки. После отскочить и немного подождать, пока противник не сдохнет сам от потери крови. И так раз за разом. Легионеру больше и не нужно уметь, что же касается преторианцев... Принцип тот же, просто чуть-чуть стоит думать головой помимо всего прочего. Однако и на гладиаторских боях при желании можно многое увидеть. Например, после чего прекращают бой. Сейчас Марк только пришёл, к моменту окончания одного из боёв. У него оставалась четверть часа до следующего, а пока внимательные зелёные глаза выискивали знакомые лица. Сейчас ему требовался его тёзка по из рода Ветуриев. Именно этим и был занят наш герой, понемногу жуя печенье с изюмом и миндалём. Он вообще был сладкоежкой, а от растолстения его спасал только ритм жизни.
Маний Ветурий: Кажется, обычная активность и болтливость Мания сегодня попросту зашкаливала. Возможно, дело в гладиаторе, возможно, просто в воздухе что-то витало. Парнишка, не успев как следует поздороваться с другом, уже заприметил ещё одного знакомого и восторженно возопил, буквально на ухо Гнею. - Маркус! - день просто сказочный, столько неожиданных радостей! Ведь это тот самый воин, что был примером для подражания для юного Ветурия, пусть в будущем, но лелеющего надежду стать таким же крепким и сильным, уважаемым воином. Парнишка шагнул в сторону молодого мужчины и замер, разрываясь между желанием пообщаться с другом и поделиться восторгами, и расспросить доблестного воина о его подвигах. - Маркус, присоединяйся к нам. - вроде как придумал выход из положения, тем более что вид на арену от перемещения Сципиона вряд ли изменится. - Давно тебя не видел. Ты уже успел какими-нибудь новыми подвигами прославить Рим?
МаркКорнелийСципион: Маркуса в данный момент интересовали не подвиги, а возможность выспаться с открытыми глазами и пожрать, однако же отказываться от возможности воспользоваться услугами маленького сорванца казалось ошибочным. Поэтому быстро встав со своего места, брюнет про себя проклянул вечно мнущуюся тогу, пообещав себе ввести в качестве парадной формы тунику и варварские штаны, по крайней мере будет удобнее, а после коротким движением выброшенной вперёд руки взъерошил мальчишке волосы. — Привет, Маний. Ну веди куда там... И ещё. Если найдёшь мне своего дядюшку, который мой тёзка, я... Он задумался, на мгновение прикрыв глаза. — Да, покажу как фехтовать. Формулировка была идеальной. Откажется — прекрасно. Нет — его спата весит шесть с лишним фунтов. Тренировочная — вдвое больше. Устанет и бросит. Ну а если нет... Всё равно хоть когда-то надо позволять себе отдохнуть.
Маний Ветурий: Прищурив один глаз, парнишка наклонил голову к плечу, автоматически выпрямившись, с восторгом и задором глядя на молодого мужчину. - Куда вести? Давай, расскажи нам с Гнеем о своих подвигах! А потом я отведу тебя к Септиму Ветурию, который Марк. - добавил торопливо, стараясь заинтересовать Марка в том, чтобы поведать о своих приключениях. Да, предложение поучиться у такого воина не просто лестно, но поторговаться стоит. Маний переминался с ноги на ногу и пятернёй приводил в порядок волосы, после взъерошивания большой ладони Марка. - Только раз покажешь? - так и не смог избавиться от восторженных ноток, так что "торговля" могла пойти крахом. Мальчишка таки надеялся на лучшее, как всегда, и сейчас лучился жизнерадостной улыбкой во все имеющиеся зубы.
МаркКорнелийСципион: — К Септиму Ветурию. Который Марк. Определённо, мальчишка учился вить верёвки из родственников быстрее, чем чему-либо ещё. Значит, стоило подумать, как подобрать к нему подход. — Ты веди. А потом решим, покажу, или расскажу. Печенье хочешь? Пластинка лакомства была всунута подростку в руки не дожидаясь ответа. Во-первых, замолчит. Во-вторых, поможет в наведении контактов. В-третьих — так или иначе, ну должен он привести его к своему дядюшке. А с ним уже можно будет отойти и обсудить, что делать с поджигателями порта и спекулянтами, а также что делать с ростом активности парфянской разведки. Нет, можно повязать всех, кого удастся, а после развешать на крестах, но кто останется просто глубже залягут на дно. То, что он был связан с инспирированным ими мятежом в Иудее, военному трибуну было ясно итак. Как всё печально...
Гней Домиций: - Аве, Маний! - поднялся, улыбаясь, навстречу соученику Гней. - Я уже и сам не знаю я ли это - так засмотрелся на бой. Купишь? Смотрю, гладиаторы разлетаются как горячие пряженцы с маком. Моя сестра на прошлых играх купила себе гладиаторшу. Тебе тоже для охра... - но прыгучий как бельчонок Маний уже ускакал в сторону какого-то знакомого Марка, Домиций взглянул и улыбка пропала. Преторианец. Тигеллиновы выкормыши, ошивающиеся в Золотом наглые шакалы... хотя это лицо за пять лет попадалось ему в императорских атриумах всего несколько раз. Он даже не помнил рода. "Не суди человека не узнав хорошенько, Агенобарб" всплыло в голове наставление учителя-стоика. Гней подошел и положил младшему Ветурию руку на плечо: - Маний, как тебе не совестно, у людей могут быть дела. Аве, - кивнул преторианцу, - Марк Ветурий прямо над нами, двумя рядами выше, - махнул, - вон там, его как раз сейчас закрывает протискивающийся к месту старик Ицилий.
Вистарий: Мальчишка налетел радостно-внезапно, Гней поднялся, а Вистарий, замешкавшись с непосредственной реакцией, потерялся в суете: встать навстречу? Оставаться на месте и не обращать на себя внимания молодых господ? В последнем было что-то унизительное. Кроме того, он еще не выбрал натурщика, а одного из них уже покупали. Даже если он не осмелится заговорить (а осмелься он, услышали бы его?), следует себя обнаружить. Возможно, с просьбой придется потом обращаться к одному из них. Он распрямился во весь рост, даже немного поправляя обычную сутулость - от нервного напряжения - и сдержанно и молча поклонился сперва старшему, потом мальчику, оставаясь при этом чуть в стороне, за плечами Гнея.
Квинт: - Настоящее равенство не может пощадить, так же как и убить не может, а поскольку природа не делает ничего одинаковым, она придумала любовь. Вполне целесообразное чувство, - он пожал плечами, почесал затылок и, искоса глядя в строну, чтоб никого из присутствующих не иметь в виду, признал, вздыхая: - но, как и всякое чувство, целесообразное не всегда. Пью за Фортуну, - завершил он, поднимая стакан.
Ливий Курион: Дея смотрела, сверкала глазами и восторгалась. Ему захотелось послать кого-нибудь - чтоб добили двух молодых плечистых недоносков, от которых млели женщины, хоть головы у этих туш были лишь для того, чтоб в них есть. Ливий вцепился в подлокотник кресла и переждал порыв. Всё равно в тесноте ложи он не мог отдать приказ незаметно.
Фурия: Разговор уходил в какие-то умозрительные сферы, Ирина уже пожалела, что ляпнула эту глупость о равенстве - тем более, как его выяснять, если не бороться, а как бороться, если мужа следует почитать. В конце концов, мир не замкнулся на молодом Пуппии и старом Курионе, достаточно лишний раз обвести глазами трибуны и увидишь то, что раньше пропустила. Некоторое время рассматривая человека, стоящего спиной и на приличном расстоянии - так, что оценить можно было только рост и ширину плеч под тогой, - она вынуждена была признать, что подозревает под складками материи отнюдь не рыхлое тело. - А кто это рядом с твоим сыном? - спросила она негромко, чуть наклонясь к Клавдии.
МаркКорнелийСципион: Увидеть "это лицо" в императорских атриумах в последние пять лет было бы несколько затруднительно. Во-первых, по причине отсутствия оного в Городе в первые три года, а во-вторых, потому, что все эти бесчисленные пиры и оргии нагоняли на потомка славного сокрушителя Ганнибала смертную тоску. А что касается рабочих вопросов он уже давно уяснил: судьба мира вершится на полях сражений, в коридорах сената, на узких улочках, где под капюшоном можно увидеть лица тех, кого привык лицезреть в более официальной обстановке. Его взгляд скользнул по присутствующим на трибунах. Гней Домиций Агенобарб, племянник самого Нерона. Стоит поближе приглядеться к мальчишке, возможно, его дядюшка питает к нему определённые чувства, которые можно было бы использовать в политической игре. — Аве, Гней из славной семьи Агенобарбов. Дела мои не настолько срочные, чтобы мимолётно не вспомнить беззаботное детство. Благодарю за помощь в поисках. Уверенный кивок головы, потом ещё один, другому; Маркус всегда считал, что здороваться надо даже со своей собственностью, что с конём, что с мечом, не говоря уже о свободных людях. Мало ли чем потом это поможет.
Валерия Пирра: И Пирра бы добавила что-то к словам Клавдии, в знак согласия, но Квинт опередил ее и произнес тост за Фортуну. Валерия едва не фыркнула презрительно: "Фортуна... да пропади она пропадом!..", - но вовремя сдержалась, тоже поднесла к губам вино и, не отпив, поставила стакан обратно: - Настоящее равенство, пока не выяснило, что оно настоящее, будет то казнить, то миловать попеременно, - она произнесла, потому что молчать это не могла, - до тех пор, пока не нащупает все болевые точки другого и не откроет свои, - пока говорила, взгляд зацепился за широкоплечего и, судя по всему красивого, мужчину, и глаза ее блеснули, - но, как только оно это выяснит, оно будет стараться не задевать болевых точек, - "раньше его тут не было - я бы увидела такого...", - потому что равенство не терпит ни убийств в отместку, ни снисхождений до милости. Валерия отпила вина и решила, что тему нужно менять: - Какой интересный... - но, увидев направление взгляда Ирины, осеклась и умолкла. "...мужчина, - закончила мысленно, - интересный, да не мне первой приглянулся", - и незаметно для всех улыбнулась.
Клавдия Минор: - Ах, Пирра, - рассмеялась Минор, которую позабавило Квинтово "за Фортуну". - не слушай ты нас, люди слишком разнятся характерами и обстоятельствами жизни, чтоб опыт одного по-настоящему пригодился другому. Выводы можно делать разве что из опыта похожих, или родных по крови - матери например, или сестёр. За Фортуну, Квинт! Куда ж без неё, если в итоге к ней всё и сводится - и война, и любовь. Выпила и преклонилась к Фурии, глянув невнимательно и не поняв интереса: - Младшенький Ветурий, очаровательное дитя, хоть и балованное не в меру... - присмотрелась и улыбнулась, - право, Ирина, судя по спине так Геркулес. Но род я обычно вспоминаю по лицу.
Квинт: - Хах! Да не бывает его, настоящего, - оторвавшись от стакана, настоял Квинт энергично, - поэтому мир и делится на победителей и побежденных. И кому-то приходится проявлять милосердие а кому-то этого не замечать, - "Заговори о любви с тремя женщинами одновременно - и все взгляды в чужой затылок". - И черно-белого в жизни не бывает, если, конечно, ты не опаздываешь на корабль: тут либо сел, либо нет, только это уже другая история, - продолжил он для Пирры, решив, что если его поймут буквально, это куда-нибудь, да занесет. И если он не напьется, то постарается запомнить, куда, чтоб потом не повторяться.
Сидус: - Драгоценный мой, ну зачем так громко, вдруг нашего друга здесь ищут кредиторы? - Отобьётся, - отмахнулся Сидус от пышки, - если ещё такое будет, даже я отобьюсь, насмотревшись. Напустил равнодушный вид и развел руками перед Тирром: - Все орут и я ору. Белого. Он же ж сильнее, а? Насудили... Помпеям каким-то. Как думаешь... заштопают его?
Ветурий: Не успел Маний обрадовать, что договорился (интересно о чем и не оторвет ли ему, Марку, за это брат уши, по праву старшего), как тут же унесся вниз, к Гнею. Это было кстати, можно будет потом у него разузнать что к чему. А вот то, что он заговорился с Сципионом, не радовало. Мальчишку, даже такого в общем неглупого по части житейских хитростей и общения с людьми, можно легко заставить играть. По не тем правилам. И мальчишка может воспринять это слишком всерьез. А заигрываться нельзя. Марк с досады взял с подноса и засунул в рот что-то липко-невкусное. Еще и пальцы пришлось облизывать совсем не патрицианским жестом. - Свин,- коротко охарактеризовал он сам себя, снова сожалея, что под рукой нет какого-нибудь виска, чтоб руки вытереть. Или, на худой конец кошки, раз это так модно. Сам Марк больше любил собак.
Авл Элий: - Вепрь, собственной персоной,- съехидничал Авл, восприняв перекошенную физиономию приятеля на свой счет. А вот Маний нравился, и даже не потому, что тоже держал в доме зверя - он вел себя менее заносчиво и при всей шумности довольно мило. По крайней мере рож не корчил. Марк таким шумным в детстве не был. Или был?
МаркКорнелийСципион: Дойдя наконец-то до Септима Ветурия Сципион отпустил его племянника, присовокупив к ещё одному куску вкусного печенья взгляд, после которого обычно люди от него шарахались, а также, с улыбкой, произнёс: — Пока погуляй. Мне с твоим дядюшкой надо обсудить некоторые детали динамики изменений цен на оливки. Проследив, чтобы парнишка не заинтересовался подобными вопросами и свалил военный трибун обратился к своему... Специфическим образом знакомому. — Аве, Септим из рода Ветуриев. Преторианец буквально лучился дружелюбием, вот только в глазах была только рабочая усталость, а потому он затем произнёс, уже достаточно тихо, чтобы в шуме и гаме было слышно лишь собеседнику. — Я думаю, нам стоит всё-таки выйти отсюда и обсудить наши "деловые" вопросы наедине. Это не займёт много времени. Одной из причин, по которых не хотелось давать ни малейшего намёка на правду, было нежелание давать возможность для Мания услышать хоть каплю этой правды. А то с него станется поверить пасквилям про благородных спасителей отечества, а на правду про, считай, преступников на службе Города, он, разумеется, не обратит внимания. Так что пусть думает о нём как о просто преторианском офицере. Для своего же блага.
Гней Домиций: Гней молча кивнул и, когда Мания увели, ещё какое то время смотрел им вслед. А вернувшись на место, наклонился к Юлию и предупредил негромко: - Юлий, и вот ещё что... держись подальше от преторианцев. На всякий случай.
Ветурий: - Аве, Маркус Корнелий Сципион!- оттораторил ничуть не хуже племянничка, до того позабавил этот повод, про оливки и появление Сципиона как раз на шальной мысли про моду и кошководов. - И ты конечно же хотел бы, чтобы новости о ценах на оливки не достигли слуха моего приятеля Авла Элия, сына того самого Авла Элия, о котором ты не мог не слышать и единственного из нас, кто смог бы извлечь из этого если не урок, то выгоду? Напрасно. Перескажу слово в слово. Даром что ему эта тема не интересна. - Уже иду,- Маркусу - Мужайся. Вернусь. И будет тебе. Надеюсь, ты их хотя бы любишь, оливки эти. Марк встал, и, развернувшись, добавил: - Не давай Манию сидеть на моем кресле. Примета плохая. На деле он опасался крошек и жирных пятен на тоге.
полная версия страницы