Форум » Зрелища » Амфитеатр (продолжение 2) » Ответить
Амфитеатр (продолжение 2)
Admin: Театр Марцелла (лат. Theatrum Marcelli) — театр близ правого берега Тибра в Риме, строительство которого было задумано Юлием Цезарем, а осуществлено Октавианом Августом, который в 12 г до н. э. посвятил его памяти своего покойного племянника Марка Клавдия Марцелла. При диаметре в 111 метров театр мог вместить 11 тысяч зрителей. Рядом с руинами театра сохранился античный портик Октавии.Здание было перестроено при Августе в 33—23 годах до н. э. на месте портика Метеллы, построенного цензором Цецилием Метеллом Македонским около 131 года до н. э., и посвящено сестре императора Октавии: сооружение представляло собой прямоугольную площадь, 118 метров в ширину, на низком подиуме, окружённую двойной гранитной колоннадой и было украшено мрамором, многочисленными статуями, в том числе 34 бронзовыми статуями всадников работы Лизиппа, изображающие Александра Македонского и его полководцев. Портик включал в себя храмы Юпитера Статора и Юноны Регины, библиотеку и курию Октавии.
Валерия Пирра: - Лишь бы познание оказалось стоящим, - коротко рассмеялась Пирра и украдкой бросила еще один взгляд на виновника этого, свалившегося на нее, познания, - есть множество вещей, о которых я бы предпочла не знать. Она задумчиво повертела в руке смокву и заговорила снова: - Я, пожалуй, не застала того, о ком вы говорите... - в ее голосе не чувствовалось ни сожаления, ни особого любопытства, - но людей таких видеть мне приходилось. Не все владеют даже родным языком так хорошо, как, например, ты, Квинт. Однако, думаю, невежды на то и даны и для того так разобщены между собой, чтобы прочим была предоставлена возможность сравнить и не расслабляться, - и Валерия улыбнулась всем, включая и молчащую пока Ирину.
Фурия: "хорошо, - подумалось Ирине, - что не застала..." Услышать и испугаться еще одного возгласа вроде того, что издала Клавдия, когда удушили тигра... да еще и вряд ли по поводу тигра - а тем более от женщины столь яркой, как Пирра - это было бы неприятно. Тем не менее она заступилась за Вепря, охарактеризованного Квинтом так нелестно: - И хвала мудрости богов! Если б подобные ему не были разобщены, недолго бы продержались наши расслабленные в развлечениях граждане. Где-то глубоко под жирком Пуппия скрывались, наверное, какие-то мускулы... Жаль только их непросто было бы нащупать... не то что увидеть.
Квинт: - Ну и какая же это мудрость - так, игра в мельницу меж богов! И покуда мы стоим тремя фишками в ряд, мы сильны, а хлебнет Марс лишку и зевнет поле - и сами в невеждах окажемся, как некогда греки против нас... Великое искусство, конечно, решать споры языком, но с человеком вроде Вепря лучше быть по одну сторону - а именно по свою. Так что упреждаю ли я невысказанный укор, или просто ищу оправдания своему пристрастию, предоставлю решать вам, воображая, будто вам интересен такой предмет размышлений как поэт... неплохо бьются. Трезво.
Клавдия Минор: Бились, и правда, изрядно, по крайней мере выпадая из ряда сегодняшних кровавых поединков, казней и боен. Одного этого Клавдии, не слишком разбирающейся в боях, хватило чтоб увлечься настолько, что она пропустила рассуждения Квинта и, уловив только их укоряющий хвостик, смутилась, будто упрёк был адресован ей. А ироничная мысль что если из присутствующих кому и надо оправдывать свои пристрастия в разговоре о гладиаторах, так это Ирине - и вовсе ускользнула, вытесненная зрелищем. - Сегодня, как видишь, нам интересны многие мужчины, Квинт - игры... - улыбнулась слегка шутливо, но невнимательно.
Корнелия: - Загулялся я че-то, что пропустил? -Милы-ы-ый, - Корнелия с укоризненным прищуром посмотрела на возвратившегося из лона природы Сида, но тут же улыбнулась, - нельзя же столько времени уделять природе, она-то конечно будет благодарна, но не жди от нее никакой помощи в будущем, как любая женщина, она выпьет все соки, до последней капли. Если ты спрашивал про нас, то мы мило беседуем о хребтах и патрицианках, я еще не начала рассказывать мальчикам, сколько их может поместиться на самом деле, а ведь чем старше, тем больше, когда ты сложишь эти хребты, - она обращалась уже ко всем сразу, - то воззовешь к покойной Мессалине и спросишь ее, не кусает ли она себе локти в Аиде от обиды? А что до зрелищ, - Корнелия эффектно содрогнулась всем телом и бросила остатки вина из стакана в рот, - то массовую резню, пирамидку из трупов, колесниц с девицами-возницами, которым более пристали бы хребты юношей, чем копья и всадника без головы. Выживших так мало, что я начинаю беспокоиться за тех, кто пришел сюда - не мы ли все следующие. Конечно, я не против затоптать пару благородных матрон, но не больше!
Тирр Серторий: Она все же попробовала плод познания, желая того или под воздействием его взгляда, но попробовала, рассмеялась и посмотрела на него. Тирр смутился еще больше, но виду не подал и улыбнулся в ответ, кивая, мол, фиги лучше яблок, сама видишь. Теперь у него с этой девушкой было что-то общее, такое, чего ни с кем не было, и хорошо, что он не стал пить вина тетушки Корнелии. Которая тем временем толковала о патрицианках так, что Тирр, невольно перенесший эти замечания на рыжий огонь, возмущенно покрылся едва заметным румянцем. - Было бы несправедливо воспринимать каждую девушку Рима складом хребтов и шкур, - буркнул он Корнелии, поприветствовал Сида кивком и хмуро уставился на песок. Ради нее он готов был терпеть всю эту пустую болтовню.
Валерия Пирра: "И ведь смотрит же.. - про себя улыбнулась Пирра, - как бы не вообразил себе невесть что из-за этой несчастной смоквы.." Но юноша ей почему-то нравился. - Определение своей и чужой сторон - дело нелегкое, - отозвалась она, - того и гляди, либо ошибешься сам, либо тебя выберут не те, чем вовсе не польстят. - Валерия задержала взгляд на арене. Бой был и правда толковый, особенно по контрасту с предыдущими. Но на нем мысли как-то не задерживались. И вообще ни на чем не задерживались, кроме... - Скажи мне, Квинт, - внезапно проговорила Валерия, - ты не знаешь, кто вооон тот юноша? - указала легким кивком и заулыбалась с видом "знаю-знаю, негоже вот так сразу, но интересно же". - Уж коль скоро познание, которым я только что лакомилась, - от него, хотелось бы хоть приблизительно понять, какого оно может быть рода, - она была уверена, что про мужчин следует спрашивать у мужчин: если они и питают определенную ревность к успехам соперника, то сама эта ревность расскажет о них красноречивей всего. Женщина же может поведать о мужчине историю, состоящую из тщательно собранных о нем слухов и своего собственного о нем мифа, причем последний будет напрямую зависеть от настроения. К тому же женщины все скажут и сами, если им есть, что сказать.
Квинт: - Ну разумеется! - развел руками Квинт, стоило ему разглядеть предмет интереса Пирры, - как юноша помоложе - так и начинаются сложности с определением своей стороны!.. Это познание столь славного рода, что с его иудейской примесью слишком многообещающе для доверия. Впрочем, если даже эта ветвь дорастет хотя бы на треть до тех высот, что обещает, результат впечатлить способен... Это мой сосед, - "опять мне работать сводней!" - я бы, правда сказал - сын моей соседки, но какое дело прекрасной и юной деве до женщины, которую я знаю лучше, чем ее вечно разъезжающихся по делам детей, даже если мои окна выходят чуть ли не ей на крышу. С одной стороны, надеюсь, что он не в мать, с другой... я пожелал бы ему характера, столь же стойкого в жизненных перепетиях... А, я не сказал? Это Серторий. Младший из троих. Но, учитывая, что старший недавно отчалил в Грецию а среднего даже я найти не могу при том что мы с ним одному богу поклоняемся, можно сказать - основной мужчина этой семьи.
Сидус: Сид улыбался пышке согласно и благостно, как леопард объевшийся сектантов, надеясь только, что по лицу и движениям не сильно заметно, что природа и так неплохо из него хлебнула. - Да хребты и в патрициев помещаются, это ж такое дело - кто кого перевый того... - заметил лениво, почти не помня о пожаре, зато покосившись на грека, слишком красивого для своего высокого ряда. - Что, прям совсем голову отпанахали? Ууу... ну значит бесполезная была. А про кучку мне уже рассказали. Как зовут победителя?
Фурия: Чтоб скрыть улыбку, Ирина выпила вина и надкусила яблоко. Квинт... до чего он только не договаривался, поклоняясь этому своему богу!.. Вполне вероятно, что принимающий его всерьез стоял на опасном пути. Даже Клавдия успела это заметить, не смотря на то что уверила его в обратном - и замечательно вышла из положения. Как ему удавалось балансировать в своем пристрастии к вину и вольному слову в беседах с обидчивым Ларом, ей трудно было понять. Воспоминание о брате помогло воссоздать на лице серьезность... и, к несчастью, снова привело на ум недавнее происшествие на трибунах. Его она уже заедала сосредоточенно.
Клавдия Минор: - Сертории? Горячая бунтарская кровь... - Клавдия обернулась, чтоб без стеснения рассмотреть мальчишку. - Интересный род, хоть и плебейский. Я слышала про вполне обеспеченных Серториев, перебравшихся из Нурсии в Цезарейскую Мавританию. Не думала, что кто-то из фамилии остался в Риме. О том, что если бы эта ветвь рода была мало-мальски заметной то она бы о них знала, Минор умолчала. В конце-концов поклонники или игрушки Пирры - головная боль её старших сестер, а если девочка будет меньше думать о Луции Фурии, лучше будет для всех. Юная Валерия начинала ей нравится, и убирать её с дороги дочери жесткими средствами совсем не хотелось... Но больше всего Минор занимало другое - услышав про Квинотову соседку, она вдруг осознала, что представления не имеет о жизни Фабия. Казалось, этот человек везде у себя, всюду свой и везде дома, ей и самой уже чудилось, что она знает его много лет, а не несколько дней. И то, что она, оказывается, представления не имеет где, на что и с кем он живёт, занимало её гораздо больше будущего брака дочери и продолжавшегося боя.
Квинт: - Кудагорячей, - быстро сказал Квинт, поднимая себе веки бровями - память немедленно подсказала и он не успел прикусить язык: - старший, до того как уехать в Грецию... - тут наконец он проморгался, увидел лица и завершил почти без паузы: - подавал надежды на пересмотр одного закона снизу. Мать не менее воинственна, что странно было бы для еврейки, но не удивительно, - "для вдовы с тремя детьми," - после новостей оттуда... если не врут. А, кстати, это правда?
Валерия Пирра: - Похоже, все Квинты - хорошие ораторы, - улыбнулась Валерия, - достаточно лишь послушать, как ты отзываешься о надеждах, подаваемых Серториями, - и Пирра рассмеялась, коротко и дружелюбно. "А Квинт, видимо, уже решил, что я заинтересовалась всерьез, - она иронично глянула на Квинта, - сестренке бы это вряд ли понравилось... А мне и одной такой истории хватило с лихвой..." - пересилив себя и вновь отогнав не очень приятные воспоминания, Пирра шутливо нахмурилась и поспешила добавить: - Впрочем, не думаю, что в этом случае дело дойдет до определения сторон. Чрезмерно бунтарский дух, скорее, настораживает, чем привлекает, - она порывистым жестом снова откинула назад волосы. "...ну, конечно же, привлекает..." - разумеется, она не стала говорить это вслух. И на юношу еще раз тоже не взглянула, чтобы не придумал себе ничего такого. Только улыбнулась украдкой своей несказанной мысли.
Фурия: - Правда, - сказала Ирина. Отпила и сжала губы. Собственно говоря, это было все, что она знала, узнала обиняком и случайно и узнать больше не стремилась - хватило впечатлений от странного поведения Луция, которому оказалось "мало этого разговора" с отцом. "Это", которое "оттуда", она бы предпочла больше не наблюдать. Да, самая крепкая мебель иногда ломается - "хм, Север..." - мелькнула мысль. Да, крошатся даже камни и ржавеет железо. Но мужчина не должен ржаветь и крошиться - уж если отец в его возрасте столь гибок и непрогибаем, что говорить о молодом парне, полном сил, вроде Луция...
Клавдия Минор: - В зрелости, Пирра, настораживает любое крайнее проявление, - частично согласилась Клавдия, отрываясь от зрелища. - А юности так же свойственно бунтовать, как влюбляться. Увы, Квинт, это правда. И, учитывая древность Иудеи, я предполагаю худшее. По крайней мере два вполне разумных поставщика уже так задрали цены на благовония, что мне пришлось им отказать. Если у тебя на востоке есть какие-то... интересы, советую их перенаправить, - намекнула недвусмысленно. - И не менять ауреусы. Пока наши доблестные легионы не разберутся с этой... небольшой проблемой.
гладиатор: "Ну вот - подумал противник, - теперь два пути - либо судья сбрасывает нас с коней - было три схода, и мы деремся пешими до падения, либо воробей нагадит в шлем, я ослепну, брыкнусь, бой окончен..." И, небрежно поигрывая спатой, он легко стронул коня - просто чтоб время не тянуть - а сам ожидал знака. "Да что ты со мной как с бабой!.. Что думаешь, пол-щита, так можно и ноги свесить?" Съехавшись, он рубанул наотмашь, так и рассчитывая, что его отобьют, нырнул под тычок сверху через щиты и, упорно продолжая проносить меч, оттолкнулся с разворотом и ухнул щитом в щит, наседая всем конем с плеча. "Эть!" Противник воспринял это спокойно и даже с юмором. Конь его грянулся боком оземь, а сам он успел перекинуть ногу и покатиться чуть не под ноги другому коню. Хорошо, задние копыта вонзились в песок в паре дигитов всего от левого бедра, а то оттоптал бы, как пить дать. "бляпиздец!" - он оглянулся как только смог (конь отнес по иннерции), и со злобой на свой мимолетный испуг выдохнул сквозь зубы: - Хвала Нептуну! - видя, что противник поднимается. - Чтоб тебя! - рассекло трибунные вопли недодуманное проклятие. - Чего не падаешь! Руку подать? "И правда", - подумал он, соскакивая с седла. "Так и будем ходить кругами? Мне-то что, у меня щит целый." "Ну куда ты опять увертываешься, робкий какой! не иначе ретиарием начинал. Так я вот он весь, во. вот и вот и вот, - он выставлял то ногу, то плечо, - ну? ну?" - пока противнику цацкаться не надоело. "ах так! - убирая ногу и инстинктивно обрубая отход несуществующей половиной щита, - ну счастлив ты, нА тебе сверху." Противник успел отбить. Он скатился клинком по сливу и ткнул. Тычок отлетел, он перевернулся с отходом и вернулся с обманным снизу - и хорошо, что щит подставил над головой, так и знал что спрячется и накроет. Рука загудела. Он моментом попробовал сколупнуть чужой щит вверх, но откатился и встал в паре шагов, и только тогда подумал, что вовремя. "Как бы тебе эту ракушку вскрыть. Или не надо? еще быстрей удирать будешь..." "что, дурак, что ли?? а если б я..." Додумывать было некогда, публика завывала. Взгляды сцепились ненадолго. "Не до шуток, соберись, нет сигнала, коней увели а развести не подумали". Мечи ходили не скрещиваясь, нечасто даже в щит ударяло, так уже они оба поднаторели в увертках. " Зараза! - одобрительно думал один. - Где других таких найдут, если я тебя покрошу!" "Нарвешься", - мысленно предупреждал другой, не сдерживая атаки и с удовольствием ловил ответ в щит. " так куда тебя, в бочину? в ляжку? - Закройся, дурень, я же справа уже! - Куда печень подставил - ааа, молодец. ЙЙЁЁ! ага, успел. Ну ты жуук! - Сам подста... - ...целее будешь! - Иди нахер! - Задрал! - дышать не забы-вай, умник!" Они так долго могли бы. Но щит все-таки подвел. Можно было бы заранее это сказать, можно было бы и другой вынести - так кто ж об этом подумает. "Забыыл..." - укоризненно думал противник, выдергивая из пропертой мякоти клинок. Внутренняя поверхность бедра разошлась прямо женским местом. "Не расслабляйся," - долетел еще вслед ответный удар по ногам из положения лежа, но противник прыгнул, раскинул руки к небу и медленно завертелся, точно жарясь на взглядах этой проклятой толпы.
Ливий Курион: Во время этого поединка, шедшего - просто на удивление! - как и было запланировано, Ливий расслабился до того, что смог поместить в себя какой-то еды, впрочем, не сильно на неё глядя, расслабился до одобрительных кивков и до мысли "Кассий, всё-таки, пожалуй... да". Единственное, что не давало выдохнуть наконец, закрыть глаза, насладиться фалерном, приказать ещё несколько опахал - Тит Фурий. Замеченный на трибунах сразу же по прибытии, он не давал Ливию покоя, словно был оводом, летавшим ещё вот-вот у самого лица и девшимся куда-то, в такую тишину, что сидишь и думаешь - ведь будет, прилетит, ужалит, но - когда? Курион помнил свою оплошность на похоронах, и не столько помнил, сколько видел по глазам окружающих, что от этих игр ждут как минимум её исправления. И не знал, чего опасается больше - что Тит не признает нужность альянса и не согласится отдать дочь... или наоборот. Ведь наоборот значило бы, что дальше... всё оставшееся ему "дальше" Дея не будет сидеть рядом. Фалерн горчил. Но сенатор выпил, и потребовал ещё.
Ветурий: А Марка зрелище увлекло не на шутку и не отпускало, пока победитель не завертелся на месте, до мысли что надо бы в палестру, отработать, как он его.. то есть позаниматься, а не как обычно поболтать. И даже может быть не с Авлом. А взять кого-нибудь потяжелее и непредсказуемее, не в песке же валяться, какая разница с кем. Он наклонился к Элию: -Видел недавно нашу кошку. Вот такая уже,- показал руками,-как думаешь, она может кого-нибудь загрызть? Ребенок все-таки еще, и хорошенький. Жалко.
Авл Элий: - Да у вас все хорошенькие,- поднял и опустил плечи Авл,- мои бы запросто, а ваша..откуда я знаю! Марк отвлек от боя и от Куриона, которому бы остановить все это действо, пока самые нежные из патрициев в обмороки не попадали. Черный сидел тихо и не отвлекал - уснул что ли? Рыжая женщина рядом с Фурией была хороша. -Вон та рыжая кто? Свободная? Авл бы предпочел, чтоб нет. Так всем легче и удобнее. Кроме мужа, естественно. Но кто его спрашивает? А преждевременные женитьбы на первой понравившейся красотке в его планы не входили. Жениться он все равно на крошке Домиции собирался.
Амон: Внутри все кипело - с чего бы, кажется. Ну глянулась какая-то патрицианка господину, подумаешь. А все равно было очень жалко, что про нее никаких гадостей не знает. И она буркнула под нос "рыжая", будто бы это что-то объясняло. На своем, с интонацией ругательства.
Гней Домиций: Гней подпрыгнул вместе с победителем и сел только тогда, когда судья подтвердил победу. - Вот!!! Вот! Видел? Видел как он его догнал по ногам? А как он раньше верхний отбил?! Это же просто... - восторгался Юлию. - Надеюсь, они его хорошо подлечат. Хорош! И конь даже цел, уберегли коня, молодцы какие, это ж успеть спрыгнуть!..
Юлий: Юлию все равно было, подлечат или нет. Что он знал об этих людях? Ничего. Коня хорошо, что сберегли,конь красивый. А люди что? Никто они ему. - Подрались и подрались,- пожал плечами,- Вполсилы. Понарошку. Живы оба. Закончил оптимистичным - Как ты и хотел.
Гней Домиций: - Вполсилы? - изумился Гней и ещё какое-то время непонимающе пялился на парня. - Юлий... у них, как бы, мечи не тупые. Это только кажется, что легко. На самом деле это уровень мастерства. На волос сдвинулся, на полвдоха опоздал - руки нет. И хорошо, если только руки! Когда кто-то делает что-то очень хорошо, всегда кажется, что легко и играючи. Щит не выдержал! Конь рухнул! Вполсилы... - учитель всегда говорил искать понятные аналогии когда объясняешь, но тут Гней даже не знал с чем сравнить. И сказал как есть: - Я был бы мертв на четвёртом выпаде - я не знаю как такое отбивать. Ты был бы мертв на втором, потому что как все люди отклонялся бы назад, а не подныривал вперёд. Ааа... ладно, я тоже до вчерашнего дня кое в чем ничего не понимал, но умничал. Вот дойдём до палестры... - и подмигнул, - увидишь. Просто надо взять в руки меч, чтоб понять. И едва не покраснел, сообразив, что, кажется, нашел искомую аналогию.
Ветурий: Марк возмутился - Я еще когда ее тебе показывал. Ты меня слушал вообще? - Не знаю, из рыжих на патрицианских могут быть только Валерии. Но тогда странно, что я не вижу здесь их старшей с детьми. Она единственная замужем вроде бы. И то вдова. Кажется. Так что я бы к ним в женихи не торопился. А ты правда младшей из сестер подарок прислал? Или врут?
Авл Элий: - Врут,- недобро скруглился Авл. Злился он почему-то при этом на Амона, причем за все. И за то что Марк не в свое дело лезет - тоже.
Дея: На самом деле это была новость несусветная - сидеть целый день и наблюдать, как тебя другие развлекают. А они начали развлекать, заметно было, что это их ремесло. Не то что свалка, на которую влез победитель. Она поглядела на матушку, потому что наконец-то никто никого не убил. Дею все еще смущало, что после долгого отсутствия она ничего умней не придумала, как притащить ее на кровавое зрелище. А тут зрелище уже становилось не таким кровавым. Он посмотрела на сенатора, сенатор жевал. Отвлекать вопросами было неудобно, тем более, сложилось впечатление, что старичка отпустила какая-то мрачная мысль. Она поерзала, помахала веером и все-таки спросила: - А его убьют?
Ливий Курион: - Ни в коем случае, - резко, всем корпусом повернулся Ливий. - Судья уже определил победителя, как видишь. Это дорогие гладиаторы известного людуса, они показали отличное зрелище, народ доволен, - добавил для окружающих. - Сейчас снова будет пара не до смерти, а потом две - как пойдёт и решать снова будет народ. Ирина тоже была на трибунах. Но взгляд не притягивала, хоть и сидела в небезынтересном обществе. Более того, попытавшись определить смотрит ли она в сторону устроительской ложи, Курион поймал себя на том, что не может сосредоточиться. Мир состоял из ярких пятен, полутеней и слепящего солнца, и только один его фрагмент не рябил, перетекая из мягкости локонов в плавность драпировок... но смотреть было нужно не туда и сенатор, потерев двумя пальцами веки, заставил себя вернуться к арене.
Квинт: Квинт долго смотрел на бой, прибитый подтверждением слухов об иудейском восстании. Он даже досмотрел до конца, упершись локтями в сдвинутые колени и зажав улыбку обеими руками. Когда же прояснилась ситуация с побежденным, он шумно выдохнул, отклонился и без, как ему казалось, видимой связи с общим разговором неожиданно выплеснул, ни к кому не обращаясь, как привык у себя дома: - ...и почему я не пишу о битвах древних, а прославляю птичий шум в густых деревьях, улыбки женской красоту, детей вихрастых и тут же с ними наряду - смешные страсти? Какая мощь, какая прыть в боях и стычках, тут есть о чем поговорить - а я о птичках! Да в этой грубой жизни, чтоб считаться мужем - довольно бы владеть мечом, бряцать оружьем, что я пытаюсь возразить мужскому звону? Как видят женщины вблизи мою персону? с бокалом... - он огляделся и подхватил поставленный на скамью стакан, - красного в руке, но больше пьяным от взоров их, от их кокетств и обаяний...
Меценат: Плотно сдавило виски. И дородное тело трудно спине удержать. И завидует Понтий легкости быстрых движений, сноровке и силе. И, обнимая за плечи сынишку, вздыхает с грустью надеясь, что будет беспечному скоро подан пример поведения крепкий и яркий, столь же красивый, каким был когда-то и Понтий... Где эти годы! Глазами ища по трибунам, он отыскал эти годы в живом воплощеньи, речь прямо к горлу ему подступила, и даже вдох предварительный сделал он, хмуря межбровье - нужно ли было истратить так много здоровья, чтобы под старость дословно понять "Carpe diem"!
Клавдия Минор: Бой закончился кровью, как бою и полагалось. Но Иудейское восстание с мысли о котором не давали свернуть ни гладиаторы, ни импровизация поэта, не закончится просто кровью. Чтобы это понимать не надо было быть ни государственным мужем, ни мужем вообще. Пошатнутся положения, уйдут сквозь пальцы состояния, изменится хрупкое соотношение сил в сенате, в окружении принцепса, а сам он... На этом фоне золото, которое стоило поберечь, было пустяком. Судьба старшего сына, а значит и всех детей, зависела, по большому счёту, не от золота. Клавдия невольно нашла взглядом Понтия, почти досадуя на себя за несдержанность, которую позволила себе на пиру. Рядом со Стервием сидел Салако. Признанный, законный, из-за которого, как ей ясно дали понять, никто ничего не признает, даже если стратегию нужно будет изменить... "не могу обмануть чужих ожиданий". Минор впервые внимательно посмотрела на сына рабыни. До этого ей и в голову не приходило считать. Ей, уехавшей в Грецию в попытке вычеркнуть из памяти обоих, было не до причин по которым разошлись два предавших её человека. Даже когда она, через одинадцать лет, после похорон мужа, снова начала разговаривать с сестрой, они никогда не затрагивали эту тему. Но теперь Клавдия посчитала. Мальчишке тринадцать, как говорил ей недавно Гней. Почти четырнадцать лет назад... А свадьба была чуть больше шестнадцати лет назад. Но рабыня могла появиться и раньше... - Есть мужчины, Квинт, которые ни в чём не оправдывают ожиданий. Ты не из их числа. Являешься как поэт, поэтом и являешься. Вблизи это видится безусловным достоинством, - тон был настолько нейтрален, что похвала это или насмешка не поняли бы даже боги.
Фурия: "Ожидания оправдывают только рабы", - хмуро подумала Ирина, имея в виду ничто иное как поиск мужчины на роль продолжателя рода. Взгляд ушел в сторону, упал на устроительскую ложу, и по лицу промелькнуло недовольство - в роли таинственного дарителя Курион не то чтобы не смотрелся, даже не представлялся: столь неожиданный ход ему, как рабу своей сугубо деловой чести, приписать было просто немыслимо. Если и не чужда была ему игра воображения, то скорее служила острасткой, чем развлечением. Она вновь посмотрела на Квинта и согласилась с Клавдией: "Поэт... под этой наклейкой ожидаемо любое чудачество." - Благодарю... за совет, Клавдия, - откликнулась она несколько запоздало, что можно было бы списать на слишком обстоятельное обдумывание. - Отец не может быть не в курсе нюансов денежного оборота, но мне лишнее предупреждение в хозяйстве пригодится. Всегда приятно, когда худшие ожидания не оправдываются.
Корнелия: - Конечно несправедливо, милый, но! Еще юной девочкой богам я клялась, что в день, когда у меня завяжутся глаза, а руки внезапно оттянут весы и меч, я, минуя все базилики Рима пойду торговать железом и - видит Меркурий - никто не догадается, что чашки-то и не ровные. - Да хребты и в патрициев помещаются, это ж такое дело - кто кого первый того... - На вместимость человеческого тела, как показывает практика, ни пол, ни комплекция не влияют, - строго заметила Корнелия и тут же расхохоталась. - Но это касается только хребтов, мой мальчик! Это же не сладкая запеканка с творогом и свежей ежевикой. Вот уж где сами боги следят, чтоб ты не засунул в себя ни кусочка сверх отведенного. Она мечтательно причмокнула и, пошарив в корзинке, констатировала: - Но мы и кракенами обойдемся. Тебе интересно имя строителя пирамидок или создателя безголового цыпленка? Первый был... кажется Дирам или Динам... а второго так спешно увели хвалить и награждать, что я даже имени не расслышала. А ты, мой мальчик? - обратилась она к черненькому, похрустывая печенькой.
Тирр Серторий: Их сосед - а точно ли сосед? Тирр не помнил - сосед Эссенций что-то затараторил рыжему огню, а после одна из домин, сидящих с ней рядом, так внимательно посмотрела на Тирра, что тот от неожиданности даже растерялся. "Мать, что ли? Неужели про меня спросила?" Тактически теперь она была в более выгодном положении, если Квинт смог, конечно, его, Тирра, вспомнить. На песке тоже разворачивалась битва тактическая, опасная драка двух старых друзей. - Диграм, - отозвался, на мгновение отрываясь от арены и поправляя Корнелию. - Имени второго я тоже не слышал. И с момента, как арене сошлись в пешем бою, уже не отводил от них взгляда, до того, как поверженного не увезли: - Вот это другое дело, видно мастеров. А еще слишком видно, что договорняк, хоть коня и уронили, видимо, случайно получилось, увлекся, - и продолжил мысль, хоть и не к месту. - Все же в лавке весы должны быть ровнее, иначе слишком много хребтов может оказаться в ненужном месте у торговца. Без предупреждения, в отличие от базилики.
Валерия Пирра: "Есть мужчины, Квинт, которые ни в чём не оправдывают ожиданий" - эти слова Клавдии теперь как-то особенно неприятно укололи, и Пирра поморщилась так, будто действительно почувствовала боль. "А есть женщины, которые слишком многого ждут", - язвительно подумала она, и эту язвительность целиком и полностью направила против себя. Мысли ее, оттолкнувшись от общего разговора, теперь к разговору относились весьма косвенно: "Хорошо, когда кем-то явившийся таковым и является... хорошо, да слишком маловероятно. Везде - тактика и расчет на что-нибудь... вот как и в этом бою..." - Валерия смотрела на арену. Бились хорошо, интересно, увлеченно. Даже - доверительно. - "Должен быть кто-то, кому можно доверять настолько..." - Она вздохнула: - Поскольку ты поэт, - Пирра глянула на Квинта, - мне как женщине ты видишься тем, кому чаще остальных дозволено говорить то, что на уме, - она улыбнулась с натяжкой, потому что от собственных мыслей стало грустно, - но проблема в том, что чьи-то представления о человеке и сам человек - это два совершенно разных лица, а мы упорно соединяем их в одно, - вторая попытка улыбнуться была неудачной, и Пирра прямо обратилась к Клавдии, так, будто все предыдущие фразы только выигрывали время для обдумывания этой: - Все так. Но, честно говоря, я не знаю, какой выбор правилен: отсутствие крайностей, или постоянные крайности. И то, и другое опасно в равной степени.
Электра: Девушка подумала и решила отказаться. От следующего боя ее отвлекали неприятные мысли об отце Луция. Взглянув игриво на юношу, она все же обратилась к старшему: - Сегодняшний день стал очень богатым на впечатления. И я с твоего позволения хотела бы удалиться, чтоб поделиться ими с братьями и передать им твои слова. >>>>>>>.дом Ветуриев >>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Луций Фурий: - Я провожу, - подхватился Луций, неизвестно на что надеясь. Максимум, на что он мог рассчитывать, это подняться с нею к ее брату и молодому Элию - ему было что выразить Марку если не в словах, то в интонациях. Однако она пошла к выходу. Что-то подсказывало, что снова навязаться в плен ему не светит - помимо того, что она не стала бы удерживать его так долго при себе - уж настолько-то он в женщинах разбирался, - их дом скрывал слишком много интересных фактов, чтоб его там снова встретили подобающим образом. Он только шутил с ней и удивлялся задним числом, как быстро она с утра управилась со своей столой... (без выхода из локации. вернусь через пару боев.)И всю дорогу развлекал ее разговорами, ради удовольствия слышать, как она смеется. Марк Ветурий откладывался на неопределенное время.
Квинт: - Чтоб не оправдать ожиданий их нужно сначала спровоцировать. Некоторые мужчины делают это намеренно, что удачно применяют на войне. А некоторые, вроде меня... - он запнулся промыть горло глотком вина, и Пирра подхватила: - Поскольку ты поэт, мне как женщине ты видишься тем, кому чаще остальных дозволено говорить то, что на уме. Квинт согласно кивнул и продолжил: - ... на уме у которых слишком много для возможности все высказать в одночасье, намерений как правило не имеют. Иначе заткнуть их было бы невозможно. Но и обмануться легко - поэты, как и философы, носят в голове несоединимое, правда, в отличии от философов, то и дело бросаются в крайности. Пирра высказала сомнение, и, не взирая на то, что она обращалась к Клавдии, он покачал головой: - Философия, удерживая от крайностей, опасна только крайней бедностью... и то лишь для тех, кто следует ей без оговорок.
Клавдия Минор: - А вот и ещё один, если позволишь - до тех пор пока не закончится безобразие, восточные товары брать лучше у Рахов. Эти торговцы достаточно умны, чтоб понимать, что восстания начинаются и заканчиваются, а постоянные покупатели на дороге не валяются. К слову, старший и самый богатый из них получил недавно гражданство. Хвала богам, в Риме не одна я ценю вменяемых поставщиков. Она улыбнулась подавшей ещё вина Ните, и, едва пригубив, ответила юной Валерии: - Хороша, как правило, только золотая середина. Но она - обдуманный выбор зрелости. А в юности на что хватает сил, то и хорошо. По крайней мере от своих тетушек я слышала, что если прожить молодость совсем без крайностей, потом приходится сожалеть, - закончила с насмешливой грустью. Сама она не жалела ни о чем. Да и о чем тут было сожалеть? О прекрасном первенце? Или о том, что Понтий не от неё ушел к какой-то греческой рабыньке? Раздражало её настоящее. Напыщенное и мягкотелое настоящее - опору для Гнея хотелось бы иметь понадёжнее. - На войне бы и оставляли, - мимоходом заметила Квинту. - Потому что любовь такое поле боя, где на победителей указывает время, а не пленные и триумфы. Впрочем, к философии это тоже, кажется, относится.
Фурия: - Хороший совет, - согласилась Ирина и улыбнулась. - Как только у этих умных торговцев что-то изменится, это можно будет считать признаком, предвещающим затяжное восстание. Никогда не разбиралась в их восточных отношениях - Парфия, персы, иудеи... Одно большое философское понятие, делающее Риму комплимент, выправляя себе наше гражданство. Становилось скучно.
Квинт: - Неет, Клавдия. Я не согласен. Ты говоришь о взаимоотношении полов, а любовь - это столь явная противоположность войне, что победа или поражение в ней отсутствуют как категории. Речь о них заходит только там, где ее нет. И сам я не стал бы никогда говорить о ней на языке Марса, если б это не был общепринятый язык, на котором думает все современное общество за исключением редких философов - неизвестное зачастую можно показать только через хорошо знакомое. К сожалению.
полная версия страницы