Форум » Зрелища » Амфитеатр (продолжение 2) » Ответить
Амфитеатр (продолжение 2)
Admin: Театр Марцелла (лат. Theatrum Marcelli) — театр близ правого берега Тибра в Риме, строительство которого было задумано Юлием Цезарем, а осуществлено Октавианом Августом, который в 12 г до н. э. посвятил его памяти своего покойного племянника Марка Клавдия Марцелла. При диаметре в 111 метров театр мог вместить 11 тысяч зрителей. Рядом с руинами театра сохранился античный портик Октавии.Здание было перестроено при Августе в 33—23 годах до н. э. на месте портика Метеллы, построенного цензором Цецилием Метеллом Македонским около 131 года до н. э., и посвящено сестре императора Октавии: сооружение представляло собой прямоугольную площадь, 118 метров в ширину, на низком подиуме, окружённую двойной гранитной колоннадой и было украшено мрамором, многочисленными статуями, в том числе 34 бронзовыми статуями всадников работы Лизиппа, изображающие Александра Македонского и его полководцев. Портик включал в себя храмы Юпитера Статора и Юноны Регины, библиотеку и курию Октавии.
Квинт: Квинт смотрел на это, просев подбородком на прочно опирающуюся в колено руку. - Я что тут вам, на сцене стою? Я, можно сказать, вам душу свою наружу, а вы мне ловите мух - по вашему, дескать, совсем протух? - жалобно сказал он с улыбкой грустнее некуда и пляской непоймичего в глазах. - Настолько, что меня даже по носу не щелкнут за выпендреж?
Фурия: - Всегда пожалуйста, - откликнулась на предложение Ирина и шутливо замахнулась яблоком. Не собираясь бросать. Так, неторопливо к уху подняла. Но выражением лица, в котором был виноват предыдущий бой, ничего хорошего не предвещая. - Нужно ли, - продолжая размышлять о неведомом подарке, заметила она вполголоса, - лучше разбираться, когда оно есть про запас.
Клавдия Минор: - Разве что когда прочие качества перевешивают ядовитые, - раздумчиво ответила обеим Клавдия. Уверенности в голосе не было. - Любовные страдания - любимое развлечение молодости - к зрелости становятся слишком утомительными. Главное не привыкнуть пить яд... чтоб снова и снова искать противоядия. Если даже сестра считала Луция ядовитым фруктом, а не просто юным поклонником хорошеньких лиц и фигур... боги! да где же в Риме искать дочери приличного супруга? А сын... ей бы пригодился сейчас совет мужа. Взвешенный и разумный, как всегда. - Квинт, боюсь, если мы будем щелкать тебя по носу, ты сложишь ему оду, а потом твой гений вспомнит о других, не менее достойных стихотворных посвящений частях тела и, слушая тебя, мы пропустим все игры. А скоро уже выйдут профессионалы, - улыбнулась Фабию. - Самая интересная часть. И самая безопасная. По крайней мере никого не зарежут на трибунах. Надеюсь.
Гней Домиций: Может быть из-за только что замеченной старшей сестры, Гнею вспоминалась младшая Валерия. Как она плакала, беспомощно и горько, боясь быть выданной за старика. И кипящее такой же горечью воображение рисовало ему как он сватается, спасает её, свою честь, покой семьи, как радуется на свадьбе мать, а потом они все уезжают в Грецию из этого города где всё так... Но Домиций одёрнул себя, опомнившись - это он, он один стоял там как полный дурак, готовый ни то расплакаться, ни то убить кого-нибудь. А юная девушка всего лишь боится неизвестности, и кто вообще сказал, что кроме него не найдется такой красавице хорошего жениха? Что её отдадут за старого, нелюбимого? Это он, он знал точно, что его не полюбят, это он не мог понять почему - не из-за возраста же! Он один... нет, он там был не один. Его взяли за руку и помогли. Как минимум не опозориться на весь амфитеатр. А он...! Хотелось сделать что-нибудь. Сделать прямо сейчас и Гней, наклонившись к Юлию, поцеловал его в щёку, шепнув: - Ты будешь жить всегда. И повернулся к самому талантливому скульптору из всех своих современников: - Вистарий, я хотел бы заказать изваяние Хоноса*, чтобы подарить его храму на Капитолийском холме. Фламины недавно просили чем-нибудь поспособствовать. И хочу чтоб этот юноша, Юлий, позировал для него. Примешь такой заказ? древнеримский бог чести, на различных античных изображениях бога Хоноса, как правило, изображали в виде юноши, который держит в руках копьё, рог изобилия или оливковую ветвь.
Юлий: Однозначно польстило. Юлий, развернувшись, коснулся улыбающимися губами руки Гнея. Это была бы очень тонкая издевка над всеми этими..спесивыми жителями. В общем, он бы на это глянул.
Вистарий: ...и вот эти пятна света поворачиваются к нему и чего-то хотят, о чем-то просят. Когда это делает на улице торговка, предлагающая фиг, волчица, улыбаясь в лицо, скандальная хозяйка, орущая в окно "что стал, не в театре, иди отсюда", задача имеет мгновенное решение или не имеет его вовсе из-за бесконечного по людским меркам отложения во времени, ибо люди не любят ждать. Сейчас или никогда. И произнесенное Гнеем Домицием предложение относилось ко второму случаю. Даже сейчас, пытаясь мысленно налить в предложенный сосуд смысл, Вистарий ощущал, что, если получившийся слепок выдать за изображение чести, фламинам это не понравится. Он не понимал, почему, но спорить с опытом не взялся бы. "У нее большая голова... почему она улыбается?.." - спрашивал опыт. Какая Кибела? Какой, смилуйтесь боги, Хонос? Это всегда так странно, когда в случайное сочетание линий врывается нечто большее, чем солнечный свет!.. И практически невозможно это бОльшее притянуть за уши. Он медленно покачал головой. - попробовать могу. Расскажи мне, что ты видишь.
Гней Домиций: - Я вижу только, что этот юноша, видимо, послан мне Хоносом. А с копьём, рогом изобилия или оливовой ветвью я не знаю. Выбирай сам, у меня нет условий. И сроков тоже. Я просто хочу почтить пославшего и посланца, и хочу чтоб его лицо хранил Капитолийский, он же вечен. Гней разглядел сомнения на лице скульптора и попытался их развеять: - Тебя смущает что он раб, сидящий у меня в ногах? Но, Вистарий, мне кажется честь не то, что даётся от рождения. Мои предки, как и половины присутствующих, были разбойниками с холмов, всего лишь. А его предки, возможно, были царями. Или потомки будут. Он точно послан Хоносом. Если сомневаешься - я могу оплатить жертву гаруспикам, они скажут. Сам он был в этом сейчас уверен настолько, что не сомневался в исходе жреческого гадания, где не собирался платить за этот самый благоприятный исход.
Вистарий: В качестве посланца он был приемлем, отдергивающий спутника от лужи вина. Боги не впервые посылали того, кто об этом не имел даже приблизительного подозрения, но не это смущало Вистария, да и смущение - не то слово. Он с легким удивлением услышал, что юноша этот - раб, хотя уж, по положению в ногах догадаться мог бы. О чем он точно не задумывался, выбирая лица и тела, так это о принадлежности этих тел. Господину там или роду. Юноша настаивал, доводы имели значение только упорства, но никак не сами по себе, пока Вистарий это понял, он потерял время на ответ, путаясь в попытках найти им возражение или обоснование. И потому он не успел сформулировать образа, который мог предложить - его напугало упоминание о гадании. - Не нужно. Это было чревато конфликтом. Одобренный результатом гадания, результат работы все равно мог выйти за положенный фламинами предел... впрочем, выбрав себе посланника, Гней облегчил задачу до приемлемого решения. Основная причина крылась в том, что гадание налагало обязательства.
Юлий: А что, он бы погадал. В этом был своя прелесть, свой азарт, почти как в игре. А может и больше. Но в разговор он решил не встревать, потом, разве что, позже. Упомянуть вскользь, скромно, что не плохо бы убедиться. успеется. Интересно, в этом новом доме что за порядки и что там за сестра такая.. Он как-то всегда больше на мужчин смотрел, они платят больше.
Марк Иппократ: >>>26 авг новый дом авдиев>>>> Он все равно надеялся, входя - надеялся и боялся его увидеть. Это было бы неизбежное предательство - бросить своих и пойти его защищать. А его нужно было бы защищать. Если бы он здесь был... ...Он, впрочем, и сам это знал наверное. Он не был робок, но не был и глуп. И Марк, все шаря глазами по верхним рядам, беснующимся в требовании рудиса, прекрасно понимал одно - Лар даже из дому вряд ли захочет выйти. Он не был трусом... но он не был и сильным.
Марсий: 26 авг новый дом авдиев>>>> А марсий задержался на входе, и у фонтана, увязая в приветствиях как в патоке, в который раз с возмущением удивляясь сытости львов, высказывая сочувствие то устроителям, то зрителям..и не слишком сожалея, что пропустил "такую свалку". Можно было сослаться на то, что на профессионалов они успели, и на колесницы тоже..а бестиаров марсий не любил-нечестно это. Но то что брат оглядывал ряды не укрылось. 'Нового или старого ищет?'-подумалось нелестно, но марсий прервал эту мысль - поводов так думать не было. Он положил руку ему на плечо: -сквозь тебя не видно, садись уже.
Авл Элий: - А чьи они тогда, а? Это ж не моя сестра сейчас обхаживает душку Луция..А он весьма неплох, если смог пленить такое Авл кивнул на арену, с которой уже убрали почти все следы бойни.
Ветурий: Марк схватил его за отворот, но потом, ослабив хватку, жестко вполз ладонью на щеку -Это потому что у тебя нет сестры. Думай прежде чем говорить. Стиснутые между большим и указательным пальцем губы Авла выглядели так забавно, что долго марк злиться не смог. -Луций конечно душка, но тебя я люблю сильнее. Прошу, не делай глупостей. И взглядом указал на занявшего свое место Гнея Домиция
Авл Элий: А вот это он сказал зря. Глаза Авла нехорошо блеснули и он приподнял подбородок Амона - Сладость моя, спустись воон к тому юноше, да, вот этому, и передай от меня приветствие. Он хотел мне коня своего показать, спроси когда. Ступай.,- проводил мягко. И оборачиваясь к марку, недоверчиво поинтересовался -ревнуешь что ли?
Амон: Амон поднялся и направился к тому, кого указали. Подумаешь, что не хотелось, ну и что что узнал. А этот приятель хозяина нравился еще меньше. После того еще разговора. Почтительно замер в нескольких шагах и приложил руку к груди -Мой господин шлет привет.. Как сказать про обещание он никак не мог придумать
Гней Домиций: При виде авлова раба у Гнея кровь отхлынула от лица, а потом бросилась в голову, кажется, вся. Они уже поздоровались улыбками-кивками, для чего же этот демонстративный привет - вот этим?? - Я тоже его приветствую, - еле выговорил Домиций.
Амон: Как сказать он так и не придумал, так что сказал как есть -Господин узнать хотел, по поводу поездки и коня. Показать. Просил узнать когда.
Юлий: Юлий сел красиво. С достоинством, насколько получалось, ненавязчиво выставив на свет браслеты и откинув голову, чтобы взгляд сверху. Авлов черный что-то мямлил. Когда молчал, смотрелся лучше.
Гней Домиций: - Завтра, - сказал Гней, прежде чем подумал, что завтра в первой половине дня у него занятия, а во второй - тётушкин день рождения... сказал даже прежде, чем вспомнил какой конь и что обещал. Вскинул руку в отрицательном жесте... но слово было уже сказано. А обещание всё равно было дано. Гней потер лоб над бровью, судорожно соображая: - Передай... передай своему господину, что завтра утром, тренируясь, я побегу к конюшням авдиев. Если ему удобно - можем встретиться там. Если же нет, встретимся послезавтра в палесте и выберем время. И... передай, что я помню про обещанный поединок и послезавтра буду готов. Больше, кажется, он ничего не обещал. Но и этого был так много, что последние слова он почти дошептал.
Ветурий: Марк уронил лоб в ладонь "Вот идиот упертый" И ответил только когда этих эмоций уже на лице не читалось. -конечно ревную, радость моя. Он же моложе. Видишь, буллу еще не снял. И фамилия у него непростая..
Вистарий: Гнея Домиция отвлекли, и Вистарий постарался убедить себя, что тот не забудет его отказа от гадания, хотя изменения в лице юного Агенобарба надежд на это не подпитывали. Вистарию же не хватало только ссорить людей с богами... Вистарий все наблюдал предложенный сосуд для замысла, и в сознании теперь помехой болталось замечание о сидящем в ногах рабе, чьи предки, возможно, были царями. Это многое объясняло на уровне, не требующем слов, но не делало ни лицо, ни фигуру более подходящими для воплощения идеи чести. Только остерегающим, то есть, только вдвоем этот юноша и был посланцем, и Вистарий угрюмо соображал, что могло бы заменить вторую фигуру. Взгляд останавливался и уходил вглубь себя. Поиск порождал напряжение. Чужой подошедший человек прояснению ситуации не способствовал. Гаруспики не шли из головы.
Авл Элий: Он, собственно амона отправил больше чтоб Марка позлить. Но то, как от его посланца отмахнулись задело. -Милый, не пори чушь. Я только тебя люблю, - произнес с привычным фырком -Да и зачем мне дети, тем более знатные, если кругом столько красивых женщин. Ирина например, тоже из Фуриев. Может породнимся, а? Ему самому шутка показалась смешной.
Амон: Амон поклонился, пропятился несколько шагов и ушел, шурша длинным, неудобным, но красивым одеянием. Этот в ногах, хоть и в золоте, одет был проще. От этого как-то приятно было. - Господин завтра к Авдиям побежит. Предлагает подождать его там. Или послезавтра в палестре договориться, когда драться будете. Ему удалось сложить весь смысл всего в две короткие фразы. Амон был горд собой. Только в палестру ну никак не хотелось- может, больным сказаться?
Юлий: "и как он собирается завтра?" подумал Юлий недоуменно. Места людные правильно назвал. Хотя зря. Ну это его дело.. Пристальный взгляд скульптора был понятен и объясним, но раздражал. Он к другим взглядам привык. А этот вроде как на него и не на него, сквозь него смотрит, или вглубь. Жутковато. Он поежился. И прислонился к коленке Гнея - какое-никакое тепло.
Ветурий: Может породнимся, а? -Есть способ проще,-улыбнулся Ветурий, так же шуткой и воспринимая. Ну не отдадут за него Электру. Он же сам и не отдаст. Одно дело дружеские, другое..сестренка слишком ранима и тонка натурой. Ей даже Луций наверное не подошел бы. И даже не из-за характера, который не подарок. Сложно ужиться будет с этой семьей. "Ирина? Ты всерьез?" Он не произнес это вслух, но посмотрел на приятеля с вполне ясно читаемым "Сдурел?"
Валерия Пирра: - Боюсь, так мы рискуем пропустить вообще все, слушая оды всем частям тела, которые соизволит воспеть поэтический дар Квинта, - отозвалась Валерия. И задумалась о чем-то неопределенном. Мысль ее блуждала от Греции до Рима, по временам выхватывая то какие-то события жизни, связанные с сестрой, то сосредотачиваясь на Луции, то вообще становилась бессвязным переплетением лиц, слов и происшествий. Взгляд ее был направлен в какую-то неопределенную точку внизу, на арене, и со стороны казалось, что она пытается разглядеть что-то важное там, где ничего нет.
Гней Домиций: Гней рассеянно уронил руку Юлию на плечо. Сердце колотилось как после бешеной скачки, кровь медленно отливала от щёк. Он почти сказал "ты пойдешь со мной завтра?", но вряд ли Юлий вставал в такое время, и бегал ли он на такие расстояния, пусть и без полной боевой выкладки, Гней не знал, но главное... он хотел видеть Авла. Видеть его наедине и ничего не мог с этим поделать. И он молчал, боясь обернуться.
Авл Элий: Авл даже в лице переменился - что значит подождать на конюшне? И с какой стати такое безаппеляционное заявление про драться послезавтра. Может, у него другие планы были и кем мальчишка себя возомнил, что диктует ему когда идти в палестру. И Марк еще вылупился как на умалишенного. Авл резко к нему развернулся -Чего?!?
Квинт: Квинт слегка посторонился с траектории яблока. Рыжая сердцеедка проигнорировала намек, но когда это болтунов останавливало. - Тела частями хороши только на арене... Или на кухне, - рассудительно возразил он и мгновенно выбрав цепь ассоциаций, вскинул брови: - Клавдия! О боги... Нет, пусть я лучше покажусь неотесанным сейчас, чем невнимательным завтра. Я еще не спрашивал тебя, что предпочла бы в подарок твоя кузина? или просто на ежике сижу, раз не помню твоего ответа?.. Собственно, он не был уверен даже в том, что правильно вспомнил степень родства, но, поскольку иногда в условных обстоятельствах у него Помпей брал, к примеру, Карфаген, то и тут, отправив к Янусу точный смысл он все равно оставался любезен.
Юлий: А Юлий слушал. Больше из потребности раствориться куда-нибудь, нежели из-за врожденного любопытства и по привычке. Авлов любимец так пересказал слова, что уши ему за это оторвать было мало. Ничего, пойдут в палестру вместе - оторвет. Видно же что хилый. Издалека видно. Оторвет. Просто из любви к искусству. Зачем ему уши, если он ими не слушает. Все это было на руку затее Гнея, но было вопиющее..если только он не специально. Юлий обернулся. Авл и Ветурий ругались. Любимчик сидел у ног, притихший, но довольный. -Сучёнок. Он произнес это вслух.
Клавдия Минор: А этот плебей, никчёмный, нигде не служащий мальчишка ещё осмелился прислать сыну раба! Клавдии даже думать не хотелось к кому из двоих старших детей он подбирается. Но толпа, глядя как убирают с арены обрубки тел, притихла, и Клавдии казалось, что её мысли звучат на весь амфитеатр, а вопрос Квинта так вообще слышен в Карфагене. - Что ты, Квинт, куда лучше спросить о подарке до, чем после, - улыбка была бы натянутой, если бы это был первый случай, когда вместо гневной гримасы нужна была улыбка. - Думаю, кузина, как любая из нас, будет счастлива получить от тебя оду. Кстати, на днях я видела такой вопиющий случай неотёсанности, что после него все мужи Рима могут забыть о манерах и этого никто не заметит. Представьте, этот скоробогатый плебейский мальчишка Авл Элий, осмелился предложить моей дочери драгоценность не спросив моего позволения. Дочь, разумеется, подарок отвергла, тогда он, ничтоже сумняшеся, дерзнул преподнести тот же подарок Валерии Сексте, без позволения её старшей сестры. Мы с Валерией Терцией, конечно, посмеялись, и отдали безделушку её ребёнку, пусть играет. Но какой неуклюжий наглец...
Квинт: Из-за этой оды Квинт чуть было не расстроился вслух, и уже в ладонь лбом упал, как вдруг Клавдия вздумала разделать под орех Авла Элия, а вспомнив Авла Элия, Квинт вспомнил, как тот переменился в лице, увидев его счастливо вылезшим из бассейна... И тут ладонь пришлось перетащить на глаза, поскольку смех, придушенный до тоненького стона, угрожал превратиться в рыдания.
Гней Домиций: На первых рядах, в тишине задумавшегося о вечном амфитеатра, был отчетливо слышен скрежет доспехов по песку. Домиций, тупо глядя перед собой и, не осознавая даже по кровавому месиву что творилось до их прихода на арене, не слышал ничего, кроме битвы сердца и разума, происходящей внутри него. Авлово "чего?!" вывело его из оцепенения. Гней вздрогнул и резко обернулся. Элий кричал на Ветурия и мгновенная резкая неловкость заставила его отвернуться быстрее, чем Юлий выдал "сучонок". Какое-то время Гней просто смотрел на него в недоумении, прежде чем нашелся возразить, склонившись к уху: - Юлий, мы тут не одни сидим. Твои слова могут передать Ветурию, выйдет нехорошо. Мало ли из-за чего приятели могут поругаться. Кроме того, - признал нехотя, - если Авл считает его другом, значит у него есть высокие качества, достойные дружбы...
Валерия Пирра: Услышав имена обеих сестер, Пирра очнулась от задумчивости. - Моей сестре? - она усмехнулась одним уголком рта, - и Тривия ничего ему не сделала? Видимо, такая дерзость осталась безнаказанной по очень веской причине. Покажи мне этого отчаянного. И она изобразила полную готовность смотреть в указанном направлении. А, помолчав, добавила: - Это слабое оправдание, но все же красота твоей дочери еще не одного сведет с ума, а ее благоразумие, смею предположить, и дальше будет подсказывать ей верные решения. Не стоит выходить из себя из-за каждого недальновидного поступка кого-нибудь из воздыхателей, Клавдия, - и лицо ее осветилось одной из самых участливых улыбок.
Фурия: Вертя яблоко перед глазами и поглаживая большим пальцем кожуру, она отвлеченно слушала, как женщины пытаются урезонить Квинта, обдумывала ситуацию, где противоядием служит новый, еще не изведанный яд, и ради поддержания разговора ничего не значащим тоном заметила Клавдии: - Да, подарки он дарит и в самом деле несколько странноватые для человека столь простого по натуре... И если б причиной замечания был только Авл Элий, она не обошлась бы определением "странноватые". Но сейчас ее нелюбовь к Элию, почему-то усилившаяся с уходом брата, отступала на третий план.
Квинт: - Что же мне делать... - негромко бормотал Квинт, не слишком заботясь быть услышанным и все-таки на всякий случай вслух. - Ода частям способна затянуть праздник до неприличия, в то время как ода целой кузине неприлично прозвучит сама по себе. Ой, - вздохнул он, вытирая глаз тыльной стороной кисти, - оййй... Авл Элий не учтив не столь своей смелостью, сколь ранимостью, - попытался сгладить положение, и вдруг понял, что, вздумай объясниться, добьется обратного. Тогда он махнул рукой и завершил: - он даже меня воспринимает слишком серьезно.
Клавдия Минор: - О, Пирра, я гневалась всего четверть часа, ровно до того момента как вспомнила, что отца этого несносного я видела ещё торгующим на рынке. И гнев испарился в один момент, - обезоруживающе широко улыбнулась Клавдия. - Ирина верно заметила, он слишком прост, чтоб думать о нём дольше. Пришелся к слову... да где же он там... а, вон сидит рядом с младшим Ветурием. Квинт, возможно, если бы юноша удосужился в свои лета служить империи, он не был бы так раним.
Юлий: -ветурий душка,-процитировал юлий,-я про черного. -господин завтра к авдиям побежит. Предлагает подождать его там. Или послезавтра в палестре договориться, когда драться будете,-он даже звуки его голоса постарался передать.
Гней Домиций: - Что?! И он посмел...?! - голос не поднялся выше шепота просто потому, что голоса не стало. - Юлий, - каменно попросил Гней, - будь так добр, пойди и передай мои слова дословно. И спроси удобно ли ему будет встретиться с утра. Мы не настолько близки с Элием, чтоб мои слова звучали так вольно. Присовокупить к этому просьбу выпороть дерзкого раба Домиций удержал нечеловеческим усилием воли. Он знал теперь сам что такое ревность.
Юлий: - Мальчишку что, совсем не жалко?-пожал плечами Юлий, вставая. Он понимал, что не жалко, но одно дело оторвать уши в палестре, другое - попасться под руку, которая, кажется, была горячей. А если вспомнить о чем болтают.. Но как встал, развернувшись, так и сел обратно. - Твоя мать. Смотрит. Нельзя сейчас,- пояснил шепотом.
полная версия страницы