Форум » Зрелища » Театр Помпея » Ответить
Театр Помпея
Понтифик: Гней Помпей Великий приказал заложить театр после своего триумфа в 61 году до н. э., здание было освящено в 55 году до н. э. Театр, расположенный на Марсовом поле, вмещал в себя до 40 тысяч зрителей. Театр стал первым каменным театром в Риме, зрительские места и интерьер театра были украшены мрамором. К театру примыкал портик Помпея, где 15 марта 44 года до н. э. был убит Гай Юлий Цезарь, вблизи также располагалась курия Помпея, где иногда проходили заседания сената. расписное на сцене - занавес. он поднимался из пола. парусиновый навес над театром - складной. [more] Храм Венеры-Победительницы в театре Помпея располагался на возвышенности прямо напротив сцены: [/more]
Электра: Ветурия задумалась. Она умолкла на какое-то время, глядя перед собой и не видя куда идет, доверяясь Ирине. - Ты хочешь услышать мнение как о мужчине, на которого я могла бы иметь виды или мнение со стороны? - Она наконец-то решила заговорить. Тема Луция была достаточно щекотливой. - Я не могу знать, как бы повел твой брат в ситуации, в которой отрицательные качества Корнелия имели место быть. У меня не было достаточно времени, чтобы составить полную картину и порадовать или расстроить более полным ответом.
Фурия: - Чего я хочу, - повторила Ирина, шевельнув бровью, и отошла присесть на каменной скамье в тени, - я хочу брату счастья. Именно так - если Луцию придется за него драться (а как он может драться, она знала), то это должно было быть именно счастье, а не красивый мираж. - Он отзывался о тебе с достаточной приязнью, - "влюблен всем телом"! А как еще обозначить подобную фразу в разговоре, не опасаясь задеть самолюбия или скромности? - И я полагаю, что если у него достало времени на впечатление, то и у тебя какое-нибудь сложилось. Если, конечно, это не слишком смелый вопрос для такого условного знакомства, какое у нас с тобой было до сего дня. Она была предельно искренна. Ее, по большому счету, не интересовало, как Луций провел эти ночи вне дома и как оказалось, что они вместе объявились на играх с Электрой - это был слишком говорящий факт, чтоб предположить за ним скорее совпадение, чем вопиющую наглость. Но, в конечном счете, значение имело только то, что Луций вышел из себя.
Электра: Сложилось ли у нее мнение? Если взбунтовавшийся организм, долгое отсутствие мужчины можно воспринимать верными ориентирами для правильного впечатления, то да, определенно мнение касательно Луция у нее имелось. - Мы все, за редким исключением, желаем своим близким счастья. - Ветурия села рядом с Ириной и была рада, что скамья находится в тени и есть возможность опереть спину. - Как мне показалось, несмотря на весь опыт Луция, он не утратил веры в хорошее, а также может быть добрым. Если быть предельно честной, а такое я могу сказать только тебе, несмотря на то, что знакомы мы всего ничего, с ним приятно просыпаться. Так что, в этом ты права, какое-нибудь мнение сложилось, - Электра улыбнулась, припоминая в какой спешке они собирались на Арену. Это было столь естественно, - но не то, при котором действительно всерьез задумываешься о будущем.
Фурия: Она рассмеялась - весело, хоть и негромко - от этой простой откровенности в ней проснулось игривое настроение: - Это пока он не занят на какой-нибудь службе! - разговор приобретал черты, далекие от всяких политик. Перед глазами встал утренний Марк Сципион, строящий рабов на перекличку - глаза еще в кучу, ягодицы наверняка ноют от ночного напряжения. А ведь она никогда не задумывалась о том, каково после ночи с нею выходить на бой какому-нибудь Северу! Измотанным, на ослабших ногах... Еще улыбаясь, она дала себе труд вернуться к серьезному вопросу. - Не знаю, - вздохнула, глядя куда-то сквозь стены в Эфиопию, - возможно, он лучший любовник, чем вся эта братия под ареной... а может, просто я предпочитаю просыпаться одна... но... ему могут этого не позволить, с большой вероятностью. Ты ведь уже имела случай составить свое впечатление и об отце?
Эмилия: На эту тему Прим явно была не заинтересована говорить. Когда же она снова решительно и торопливо направилась в сторону зрительных рядов, Эмилия задержалась в тени ненадолго, глядя ей в спину. Казалось, что Летеция перехватила у Лии контроль. А теперь только и остается, что бегать за ней от рядов к веерам, от вееров к пирожным, от них – снова к сцене. Но, кажется, сегодня весь день такой… Эмилия потерла запястье, вспоминая, как подчинилась воле Вистария. А затем согласилась на предложение Публия прийти сюда. Она плавно шагнула навстречу солнцу и все же продолжила путь за Летецией. Что ж… Каждый, кому она сегодня подчинялась, привнес что-то новое в ее жизнь. Возможно, еще что-то интересное ждет ее там, в покинутой ложе? В конце концов, она всегда может уйти. Соблазн взглянуть Кассию в глаза и задержаться там был велик. И, пожалуй, взгляд получился действительно чуть более долгим, чем мог бы, когда она кивала ему. Поэтому и улыбка превратилась в беззвучный смех, скрытый поворотом головы, пока садилась.
Электра: Смех Ирины позволил внутренне расслабиться, но вот ответ породил новые вопросы. - Прости, мне кажется, что сейчас ты сказала вовсе не про Луция, а о ком-то из других мужчин? Не потому что мне хочется поспорить, что он лучший любовник, а из-за слов о том, что ты предпочитаешь просыпаться одна. Мне тоже нравится просыпаться одной, просто тебе не встретился тот, с кем хочется не заснуть, а встретить утро вместе. И дело тут вовсе даже не в чувствах. - Электра достала свой веер и обмахнулась им, не хотелось бы ей прибегать к помощи трав, но все шло к тому. Вопрос про отца оказался неожиданным, хотя стоило бы ожидать подобного. Рано она расслабилась, все это походило на допрос, но как бы случайный. - Я думаю ваш отец человек со стержнем внутри. Но походить на него не хотела бы.
Фурия: - Стержень этот называется политика, - проговорила Ирина неторопливо, видя, что ее не понимают вполне, что слишком расплывчато то предупреждение, которое она сейчас высказала. - Это только я могу быть убеждена, что жениться следует на женщине, а выходить замуж - за мужчину. И поэтому если у брата возникнут на этом пути какие-нибудь препятствия, то не с моей стороны, а сложенные из интересов Рима. Она рассматривала свой веер, и улыбка с лица у нее сошла. - Совершенно бездарная вещица. Утешаюсь тем, что если бы послала раба, выбрал бы еще хуже. Любила ли она мужчин так, чтобы хотеть с ними просыпаться?
Электра: И все-таки они пришли к разговору о препятствиях. От чего же так складывалось, что все те мужчины, что выбирали ее общество, были связаны с политикой так или иначе? Ветурия поджала губы и глубоко вздохнула. - К сожалению, я знаю, как это называется. - А может она зря не дождалась брата Домиции, он принес бы холодной воды. - В интересах Рима мне должно оставаться вовсе без мужчины, тем самым не нарушая существующей гармонии. Не могу сказать, что меня это уж слишком расстраивает, но совершенно точно не вызывает приятных ощущений. - Электра перевела взгляд на веер Фурии. - Я думаю знаю, какой веер тебе понравится. - Она улыбнулась, припоминая один из своих. Он был куплен случайно, просто потому что глаз зацепился, но ни разу не был использован по назначению. - Если будет возможность - передам лично, если обстоятельства сложатся иначе - пришлю рабыню, если ты не против.
Фурия: - Еще бы, - подняла брови Ирина. Кому такое может понравится. - Если бы одному стержню было все равно, какую женщину выбирает другой, можно было бы добиться этой гармонии без неприятных ощущений. Зачем же рабыню?.. уж если у женщины не найдется минутки сложить обстоятельства веером, её можно отправлять командовать в Сирию, - насмешливо хмыкнула она. - На днях Клавдия предлагала прогуляться посмотреть сересские, и я, конечно, пойду, но, похоже, что выбирать их я не умею, так что буду рада подарку из твоих рук. Из рук в руки. Мне нравится и мой брат, и твое платье, так что твоему вкусу я доверяю. Интересно, Электра поймет, что она по сути объяснилась с нею за брата?.. Сам-то он удосужился ей сказать, что с ним происходит?
Электра: - Рабыня только в том случае, если .. - А после осеклась и взглянула на Ирину. Действительно, рабыня здесь ни к чему и дар следует отдать лично в руки, возможно в доме Фуриев. Что это было? Начало дружбы или просто приятная беседа не всегда о приятном, но не вызывающая оскомину? - Вот как? Спасибо, ты умеешь делать комплименты. - Ветурия закусила губу и вновь обмахнулась. Луций. Этот случайный молодой человек и снова моложе. Юный, но горячий. А еще нежный. И с не самым приятным отцом на свете, но у нее самой он был весьма не дружелюбен, когда пекся о благе семьи и дочери. Кто знает, какую бы роль она играла теперь, будь он жив. - Стоит найти человека с водой, иначе нет гарантии, что я доберусь до дома без приключений. Неужели все они бегают в театре, заботясь лишь о благе зрителей?
Кассий: Так что же с... Додумать мысль, застоявшуюся на какой-то привычке, на каком-то упорстве, препятствии, он не успел. Дамоклов меч на то и дамоклов, что он над тобой расположен всегда в одной и той же позиции, и его название и предполагает неизменность владельца... Вернулась Прим. Тут он вспомнил, как спровадил ее, без денег, и мысль засуетилась запоздало - а снабжать ее деньгами при стольких свидетелях вокруг из рук в руки, это ли не говорящий жест?.. Да из этого сплетен родится больше чем от поцелуя с Андро в губы на людях. Эмилия поглядела сверху в глаза, еще не успевшие принять подобающего выражения, и задержалась в них, будто читая всю неприкрытую растерянность, все... отсутствие его в это время в данном месте. Не удивительно, что вид ее показался Кассию насмешливым, когда она отвела взгляд. Так отводят взгляд, спохватившись, когда застают... Застают. За самоудовлетворением, например. Он даже попытался что-то сказать. Что-то вроде "весьма утомительные молодые люди". Но это означало подсказывать, что им думать. А Марк Корнелий утомить, как ни странно, не успел.
Публий Сципион: - А без кифары? - Абат был удивлен поспешным бегством Электры и не придумал лучшего вопроса, отвечая на который, она могла бы задержаться настолько, чтобы передумать уходить. Ты считаешь, твой брат нуждается в защите? - Всегда найдется, от чего защитить... - рассеянно начал он, но договорить не успел, Ирина сама ответила на свой же вопрос, в краткости превзойдя весь Лакедемон. А затем встала, окликая Электру и тоже ушла. Женщины все уходили, а Абатон не мог сообразить, что его смутило в прощании Ветурии: она была вежлива безупречно и смотрела на него, если он правильно помнил, тем же самым взглядом, который спустя пропасть из двух лет он мог бы расценить как дружеский. Но что-то было не так... Та-а-ак, ребята, я Луций Домиций Агенобарб, и это мой ряд и мои женщины. - Можешь забирать их, малыш, если догонишь, а мне давай поски, - Абатон протянул руку за кувшином, и до него дошло - брат! она не попрощалась с Латом, и это было странно. - Попробую, какова она стала в Риме, чего больше, уксуса или воды. Братишка, отвлекись от прелестной Домиции, и расскажи мне, как тебе удалось измерить содержание яда в Электре Ветурии? Или отложим до фалерна?
Летеция: Присев, Прим взглянула на Кассия - задумчивый он какой-то. Опять Феба гонял по бровям. - Надеюсь, мы не пропустили ничего интересного? А где?.. - она скользнула взглядом по пустым местам, и повернулась в сторону компании, к которой присоединился брат Марка. Там было довольно шумно, впрочем, как и вокруг. Решила, что у Минор, хотела бы все-таки поинтересоваться у Сципиона, что он знает о ее муже. Возможно, он знает то, чего не знает она. Прим снова посмотрела на брата уже улыбающегося смущенной Эмилии. Уголок рта Прим дрогнул, и она с легкой усмешкой посмотрела на подругу. Кто ж так смотрит? Хотя надо сказать, будь Эмилия понастырнее, возможно эффект вышел бы комичней. До нее дошло, что та, похоже, совсем не умеет флиртовать со взрослыми мужчинами. Коим, без сомнения, был ее брат. Уже не мальчик, твердо знает, чего хочет. И потому Прим решила не давать впредь Эмилии подобных советов – как бы чего худого не вышло. - Хорошо, что вы так быстро решили все дела, - сообщила она, довольно переводя взгляд на свои колени и руки, даже не пытаясь разобраться, какой сейчас момент в спектакле. Ну вот не пошло сегодня зрелище. И вообще, что-то есть захотелось… В трех рядах по диагонали сидела пара - восточного вида мужчина и красивая молодая женщина, они так активно уминали виноград, что у Прим заурчало в животе, словно не она только что съела пирожное. Она посмотрела на Эмилию, беря в руки стакан с вином. - А твой отец сегодня будет у Клавдии?
Луций Домиций: - Недостаточно? Но есть же еще виноград! - разочарованно махнул Фест гроздью вслед уже уходящей Ирине и огорченно сел на ее место. Вот уж кто действительно был толковый в этой компашке, и та ушла, да еще вслед за сестрицей Ветурия, явно тут что-то не так. Передавая кувшин ушастому, он заметил вновь поспешившей с желаниями Домиции: - Я-то выпью, сестрица, но только пятно вины с твоей совести не смыть ни тем, что в меня войдет, ни тем, что выйдет. Помни, ехать нам в одной лектике, разве что Кроноса попросишь тебя понести. Он так восприимчив к яду, что я уверен в твоей безопасности, - Фест откусил от грозди поплоше несколько виноградин, сделал светскую физиономию и обратился к остальным, - ну что, мои обделенные вниманием Скорпии счастливые новые друзья, как вам театр? Кстати, ты кто? - он тихонько толкнул ушастого в плечо, - вас с Кроносом на одном гончарном круге делали или мне кажется?
Эмилия: Эмилия, положив подбородок на согнутую кисть, следила за происходящим на сцене, пытаясь разобраться, что же они пропустили с Летецией. Спрашивать у Кассия, похоже, не было смысла – ведь с Марком Сципионом они вряд ли обсуждали, насколько хорошо актеры раскрыли ту или иную ситуацию. Да и выглядел он слишком растерянным. Неужели старший Сципион мог чем-то взволновать столь едкого собеседника? Хотя, может быть, она действительно ошибается на его счет? Эмилия покосилась в сторону Летеция, не поднимая глаз от земли. - А твой отец сегодня будет у Клавдии? – поинтересовалась Прим, и Эмилия качнула головой, возвращая взгляд к сцене. - Я не могу сказать за него, - она пожала плечами. – Если не отвлекут дела, скорее всего, он будет. Ты хотела бы увидеть его?- Эмилия оглянулась на Прим с легкой улыбкой. В последнее время отец старательно избегал шумных и многолюдных собраний. Так что и в этот раз, если появится, то только чтобы выказать вежливость.
Кассий: - Ничего, - ответил Кассий с трудом. - Ничего серьезного. Не только деловой, но, как выяснялось теперь, любой разговор требовал от него усилий почти видимых. Прим только усложняла положение, хотелось протестовать непонятно против чего - против каждого выражения ее лица, против этой косой и малозаметной улыбочки в себя... Не его ли они с новой подругой обсусоливали за веерами? Где Прим, там суматоха и недоразумения, и нельзя рассчитывать, что ситуацию удасться спрогнозировать. Ну, тем лучше. Кассий невольно улыбнулся, улыбкой слабого или безразличного человека. Удобно не будет. С ней никогда не будет удобно, от ее попыток распутать клубок противоречий этот клубок только собьется плотнее и хорошо если не слипнется насмерть. От этого даже веселей дышать, случается. Это пьянит. Ее поведение провоцирует махнуть рукой на все, пуститься во все тяжкие и нести необдуманный бред. Она вдыхает воздух, а выдыхает хаос. Тот, что породил Урана и Гею. И может быть, кого-то еще. Потому-то и хочется наплевать на нормы и знания. Историю изувеченного отцовства мы уже проходили. Ничего умного из нее вынести не получилось. Может быть, если ляпнуть наугад, окажется, что тебе покровительствует безымянное божество. Отвечающее за нечто большее, чем рождение и смерть. Прим девственница. Она еще ничего об этом не знает. А невозможное совершают те, кто не осведомлен, что это невозможно. У него не было сил. На это невозможное. - И ничего смешного тоже. Он, будь один, остался бы посмотреть. Но Прим едва села в прошлый раз, как ее будто подогрели... - Есть идеи, куда прогуляться? - опережая ее, бросил он наугад. У него не было идей. Он был пуст, как хаос до рождения богов.
Летеция: - Нет, - Прим покачала головой, не было смысла куда-то идти, она и так пропустила половину «Трои». Лучше остаться и досмотреть до конца, потом вернуться домой и переодеться к вечеру. Как любой женщине Прим хотелось блистать. Нужно будет дать указания в своем доме, оставить поручения вилику, поговорить с Пией и написать письмо Марку. - Да, было бы неплохо его увидеть, - ответила она Эмилии про отца, и, отпив вино, повернулась к сцене.
Эмилия: Могло показаться, что последнее замечание Кассия сказано в ее адрес. Эмилия провела рукой по волосам, скрывая новую улыбку. Было так жарко! Она провела кончиками пальцев вдоль шеи и по ключицам, как бы сбрасывая с себя этот жар. Вот бы сейчас скинуть с себя все одежды и в воду прохладную окунуться. Эмилия даже кожей почувствовала, как сначала ступни, а затем постепенно и ее всю принимает в свои освежающие объятья вода. Замечтавшись, она вдохнула глубоко и прикрыла глаза. - Если разговор не срочный, то отец, несомненно, с удовольствием бы уделил тебе время как-нибудь вечером, у нас дома, - ответила она Летеции тягуче, все еще во власти своих фантазий. – Когда спадает жара, мы любим с ним посидеть в перистиле, обсудить что-нибудь интересное нам обоим. Эмилия вспомнила, о чем хотела спросить Прим там, у вееров, но, сбитая с толку вопросом о смокве, запамятовала. Между братом и сестрой, казалось, все было не так гладко. Поход за безделушками напоминал побег, а вопрос Кассия – неудавшуюся попытку примирения. Интересно, если бы Квинт был жив, какими бы сейчас были их отношения?
МаркКорнелийСципион: — Знаешь, Доми, не так давно я их бросил... Одна уже легла. Шесть. А вот вторая всё ещё вертится. И мне и правда интересно какой гранью та упадёт. Что касается причин, что меня на это сподвигли... Рассчитать слишком просто, ты права. Потому что всё уже известно. Методы и способы. А тут всё оказалось несколько иначе... Не сенет, а кости. Бывает. Это было... Слишком правдой, наверное. Вероятно, издержками жизненного опыта. Пока выходило что Сципион смог сыграть свою роль в большой имперской игре, но... Но. Если в чём-то нет опыта — нужно импровизировать. И верить в свою удачу. Не только на поле боя или в подковёрных интригах. — Не уверен, что в случае Ирины стоит ставить вопрос именно как "догнать", а не "удержать". А о моей удачливости в измерениях... Скажем так, она начала свой яд как-то изливать... Ну и не смогла остановиться. Остальное да, лучше под фалерн. Детали и всё такое. Да, это Абатон должен знать. Нет. Обязан. Если Марк ему не расскажет, то сестрёнка точно поведает. И лучше поскорее. Одновременно с другим... Очень серьёзным разговором. Девятнадцать лет... Придётся.
Артисты: У края сцены справа - пыль поднятая приближающейся армией ахейцев, из глубины сцены справа - птичий клёкот. У края сцены, слева, воины-троянцы, из своих тел образуют курган амазонки Мирины, который среди людей именуется Батиеей. Основание кургана - построение римской "черепахой". Слева, из глубины сцены, Елена смотрит на сбор троянских войск с высокой стены. Хор: Один в довесок к трону брал меня, второй к казне меандровой в придачу*... Коня бы мне! Такого бы коня, что по костям и судьбам их проскачет! Мирина, ты там, сильная, лежишь, славнее всех, хотя и всех безмолвней, а я живу в бессилии и лжи, и твой курган высокий как бельмо мне! Мне не поднять ни меч, ни щит, ни стяг, сломить меня и опорочить просто**... но за меня однажды отомстят мои потомки - дочери и сёстры; за всех, кого угнали словно скот, кто был рабой, служанкой и изгоем. Настанет век, а в нём настанет год. Пророчь, Кассандра. Я скажу другое: настанет день, когда их воле - пасть. Мы станем строже, выбор наш - суровей, а эта унижающая власть, охочая до славы и до крови, которой для войны любой предлог годится, раз развязывает руки, всё это безнаказанное зло - стеной троянской каменною рухнет. Настанет век, а в нём настанет год, проснутся силы, что покуда дремлют, проснёмся мы. И каждый упадёт, насилующий женщину и землю. Рыдайте, сёстры, падайте без сил, отчаивайтесь, войте, но - живите! И кто б из них кого ни победил, а всё же будет третий победитель. Армия ахейцев выходит из пыли, которая постепенно оседает. Армии стоят у краев сцены, напряженно глядя друг на друга. Ряды троянцев размыкаются, выходит Парис, он в короткой шкурке черного цвета, в натертых до блеска доспехах, пускающих в зрителей солнечных зайчиков, в руках по копью. Парис: В ужасе пусть содрогнется ахейское войско, клич боевой Александра услышав, брызжущий в стороны красный песок увидав, что вырывается из-под копыт крутокрупных дарданских коней, все сметающих в скачке смертельной. Пусть затрясутся в кошмарах они пред оружьем моим, скрежетом медным, железным, серебряногвоздым, пусть их тела будут порваны в клочья мечами, кованными сыновьями славнейшими Трои, в пламени жарче гефестова, ярче ахейского, больше того, что объяло когда-то юное тело Ахилла... Из разомкнувшихся рядов ахейцев выскакивает Менелай, хватаясь за рукоять меча. Парис (меняясь в лице): ...только забыл я, что горн не погашен, и в кузнице страшный быть может пожар! (пятится назад и скрывается за троянцами) Менелай озадаченно смотрит на троянцев, потом на своих, потом на зрителей. Гектор в глубине строя троянцев ловит Париса, вытаскивает его с противоположной от ахейцев стороны и пеняет ему, тыча пальцем в грудь. Гектор: Ах, ты порочный, женолюбивый мошенник, самовлюбленный трусливый осел! Лучше бы ты не рождался, клянусь своим шлемом, лучше бы вместо тебя у Гекубы действительно факел родился, мы бы его зажигали раз в год и свиньям бы уши палили! Двенадцать нас, храбрых троянцев - Приамовы дети, братья и сестры друг другу, а ты между нами щенок неприкаянный, червь, недоносок! Длинноволосых ахейцев ты слышишь язвительный хохот? Нет? Так услышишь, коль выйдут они с отупенья, в кое вошли, увидав твои черные пятки. Так что пока мы тебе из щитов и мечей не сложили могилы, птицей вернись к Менелаю - орлом иль кукушкой, решай сам, - только вернись, прекрати поношенье троянцев! Парис: Гектор, прости, поднимается сердце из пяток, я уже чую его у пупка и готов выходить, только пускай он не смотрит так страшно... (Гектор багровеет) Я вспоминаю предания славные, в коих выходит вперед храбрый муж и войну прекращает только одим лишь прицельным движеньем меча. Я испытаю судьбу, я готов, пусть мне помогут богини и боги, только не так ты смотри на меня, старший брат, я боюсь... Ты объяви Менелаю, что биться мы насмерть с ним станем и победитель Елену возьмет, и сокровища, а проигравший отступит и войско свое уберет, боги как жутко, ладно, согласен, согласен, иди же скорей! Объяви! (грызет ногти, готовится) Гектор (выходит на середину сцены, говорит громко, упирая на последние слова): Слушайте, Трои сыны и ахейцы в красивых поножах! Так говорил Александр, из-за которого здесь мы собрались: "В честном смертельном бою с Менелаем пусть победит тот, кто боле достоин, тот заберет и Елену, и то, что с Еленой, а проигравший знамена свернет и уйдет" Менелай: Что же, не против я буду такой мировой, крови меднохитонных ахеян и Трои мне лить неохота, лишь бы вернуть себе честь да жену и приданое, то, что коварно похитил наглец Приамид, гостеприимством моим поступившись. Шлите за белым барашком и черной овечкой, кровью их нежной насытим Зевеса, Ареса, Афину, и пусть обреченный на гибель - погибнет. Троянцы и ахейцы ликуют, складывают оружие и снимают доспехи, рассаживаются полукругами; за сценой слышно блеянье жертвенных животных. Гектор с Одиссем выбирают место, размахивают руками, наконец определяются и ведут бойцов. Вернее, Одиссей придерживает Менелая, Гектор подталкивает Париса. Парис, увешанный оружием, в неправдоподобно огромном блестящем шлеме и мрачный Менелай становятся друг напротив друга. Менелай: Правды прошу у тебя, Кронион, Зевс-олимпиец, правды для всех, а прежде всего - для себя. Дай мне покончить с надменным и пышным Парисом, тем, кто худое мне сделал, дай мне сразить его острым копьем, словно белку на дереве, - в глаз! Парис швыряет копье в Менелая, оно втыкается в толстый щит. Менелай бросает свое копье в Париса. Щит раскалывается на мелкие кусочки, и с Париса падает набедренная повязка. Пока тот в панике ее подбирает, Менелай выхватывает меч и обрушивет его на шлем, керамический крашеный меч разлетается. Менелай: О, Кронион, несмешной и коварный поборник троянцев, как можешь крушить мне оружие ты, когда я так близко у цели, как ты можешь вставать на защиту того, кто портки потерял даже в бой не вступая? А Елена?! Кому отдалась, с кем сбежала, скажите? Обманут я, проклят, я обесчещен - смерть собачья собаке наступит без твоего, Кронион, дозволенья! Хватает Париса за шлем и тащит его к улюлюкающим ахейцам, Парис хрипит, бьется, как рыба, и протягивает руки к брату. С балкона, на котором прежде стояла Елена, спускается мускулистая Афродита (актер в хитоне и златокудром парике), деловито разрезает ремешок, взваливает Париса, как мешок брюквы, на плечи и медленно удаляется. Афродита (бросает через плечо): Баста, закончили, есть у героя дела поважнее войны вашей грязной. Менелай мечется по сцене меж притихшими войсками, хватает шлем Париса, рвет зубами перья на нем, швыряет ахейцам. Агамемнон (откашливаясь): Видели все славного мужа победу, надеюсь? Пусть завершился сей бой странно так, но, я уверен, мальчик падет с плеч богини и шею сломает. Значит, пора вам, троянцы, вернуть нам Елену, а также сокровища все и еще сверх того за волненья супругу. *Изгнанный Фиестом царевич Менелай бежал из Микен в Спарту, к Тиндарею, на дочери которого, Елене, женился, унаследовав престол тестя. Парис вместе с Еленой похитил и сокровища Менелая (сокровища Елены по факту). "Кто из двоих победит и окажется сильным, Тот и жену и богатства ее пусть уводит с собою"(с) Илиада, разговор перед битвой. ** До этого несчастную царевну уже похищали: герой Аттики Тесей с помощью Пирифоя похитил Елену из Спарты, когда ей было 12 лет (либо когда ей было 10 лет), когда она плясала в храме Артемиды Орфии или приносила жертву в святилище Артемиды. Её братья Кастор и Полидевк освободили Елену и вернули в дом Тиндарея, она осталась девушкой. Согласно же Стесихору, когда Елена вернулась из Афин, она была беременна и родила в Аргосе дочь Ифигению.
Галиб: "я расстроила тебя, любовь моя?" Вопрос толкнул его, и у него отрицательно качалась голова, пока Зарина ласкала его словами, обещала желаниями... - Меня не так просто расстроить, ты знаешь это. Разве стОит чего-то тар со слабыми колками?.. Мы оба... и каждый из нас... мы делаем все возможное, чтоб музыка продолжалась, - Мне не поднять ни меч, ни щит, ни стяг, сломить меня и опорочить просто**... но за меня однажды отомстят мои потомки - дочери и сёстры; за всех, кого угнали словно скот, кто был рабой - с какой бы силой ни била судьба по струнам нашей души... пока не скосит последний враг, побеждающий любого - старость. Он и не старался своим почти шепотом перекрыть хор. - Я берегу тебя... не затем, что ты тогда сбережешь меня. А потому, что хочу, чтоб за твоей красотой она не приходила как можно дольше. Нет, он не рассматривал людей как товар. Или рассматривал в той мере, в какой и сам был товаром на весах чужих ожиданий. Но этот хор, написанный наверняка женщиной, открывал ему глаза - не впервые, но в заново - на ту войну, в которой его самого иначе, чем врага, не рассматривают. Врага, которого нельзя победить и продать обычным и законным способом.
Домиция Майор: Видимо, мужчины либо слишком перестарались, угождая, либо угождать совершенно не умели. Об актерской ли сцене, или о мужчинах вокруг сделала такой вывод Домиция - различить было трудно. Скорее, это замечание она отнесла ко всем сразу: - Вот ты, напившийся этого, и будешь залогом отсутствия Кроноса, - съязвила в ответ Скори, - в противном случае, я просто высажу тебя из лектики, братец. - В случае с Ириной я бы поостереглась делать такие двусмысленные комплименты, - с насмешливым удивлением заметила она Сципиону, - и...что ж, мне интересно, что покажет вторая, - Домиции было интересно и в целом из природного любопытства, и потому, что разговор этот сейчас для нее имел туманный характер, - подождем. Она недовольно глянула на Фестума, который наглел и запанибратствовал, открыла, было, рот что-то ему по этому поводу сказать, но поскучневшая и туманная обстановка к этому не располагала. Поэтому она остановилась на своем "подождем", которое опять-таки относилось ко всему сразу: и к происходящему на сцене, и к тому, что выпадет, и даже к тому, что дальше делать с этой запиской. "Сказать матери или не сказать? Сказать или.." - Доми бросила взгляд на сжимаемый в ладони клочок и закусила губу. Все зависело от того, что Марк Сципион скажет еще. Или не скажет. От того, что выпадет.
Зарина: Галиб говорил тихо, но Зарина, прильнувшая к плечу, и дыхание его слышала. Слова со сцены шумели, словно листва в ветреный день, зато под ладонью сердце мерно билось, а Зарина его будто слушала пальцами. - Я люблю в тебе эту стойкость, - прошептала в ответ, водя носиком вдоль виска. Потом она теплыми мягкими губами подхватила его мочку, подержала немного и выпустила поцелуем. – Спасибо, что бережешь меня. Когда Зарина вновь отодвинулась и перевела взгляд на сцену, мысли ее снова были не о Трое. Она вспоминала отца, у которого «колки» оказались слабоваты, и главным врагом его «музыки» оказалась вовсе не старость. Отец потерял смысл в жизни и из упрямства не хотел искать другой. Смог бы вынести такое Галиб? Зарина и в самом деле восхищалась его выдержкой, но пока…вроде бы…жизнь не преподносила ему действительно внезапных испытаний. - Что бы ты стал делать, если бы вдруг все, что ты любил и умел, исчезло из твоей жизни? – в ее голосе звучало любопытство.
Летеция: «Нет» отдавалось в Прим эхом, пока она смотрела «Трою», смотрела и чувствовала, как мнется в воспоминаниях лазурное стекло, рассекает пальцы. Алые капли - наливные. Как же это было… все… предсказуемо… боль, а потом свобода от нее. Потянула носом раскаленность серого камня Помпея. «Прохлады бы…» Искоса взглянув на Эмилию, на брата, подумала, что греческий язык обоим в помощь. По крайней мере, один из них точно им владеет. Если Эмилия желает кокетничать, а Кассий изображать Горгону уставшую от вечности, ей хотелось поговорить с Марком Сципионом. (Муж есть муж.) Она встала с места, ощущая, как солнечный свет сопротивляется, давит, мышцы стонут к не движению, и не сказав ни слова, она прошла по рядам, с вежливой улыбкой присоединилась к шумной компании, разминувшись с двумя, приветствуя «Аве», коснулась незаметно локтя Сципиона, смотря прямо на Марка Ветурия. Словно к нему хотела подойти… - Марк.
Галиб: Ах как Галиб ежился от похвал, когда они не исходили от тех, кому положены подобные ритуалы... Стойкость? Красивое слово, гораздо лучше звучит, чем "жестокость" или даже "непреклонность", и уж подавно не похоже на "себе на уме", а по сути - качество, предписанное любому купцу и ростовщику свыше. Он удивился вопросу и даже помедлил, а потом усмехнулся слабо. - Мир создан так мудро и умело, что он полон вещей, достойных любви, и невероятно предположить, будто все они могут быть уничтожены в одночасье. Но если ты говоришь о том, что я стану делать, когда меня оставят слух, зрение и речь, откажут конечности и я стану во всем, кроме разума, схож с мертвецом, мне придется положиться только на бога. Однако знает ли кто заранее, какие страсти таятся в его сердце, пока не произойдет что-нибудь иначе, чем происходило прежде и прозвучит слово, ранее не звучавшее?
Эмилия: Эмилия изумленно взглянула вслед уходящей подруге. «Может…я прослушала что-то?» - она моргнула, удивленно подняв брови, и оглянулась на Кассия. - Я… - девушка усмехнулась и качнула головой, изящным жестом указав в сторону удаляющейся Прим. – Она всегда такая непредсказуемая? «Своевольная» - это слово было бы точнее. Эмилия все больше укреплялась в мысли, что между братом и сестрой произошла ссора. Но даже в этом случае поведение Летеции казалось ей странным. Возможно, предложение стать подругами было сделано поспешно?
Зарина: Она закусила губу и пару мгновений просто любовалась им. Много раз за свою жизнь видела она, как те черты, что казались другим плохими, в иных ситуациях, напротив, оказывались сильной стороной характера. И думалось ей, что любой человек в правильных условиях становился достойным уважения и любви. Так и Галиб… Порой Зарина теряла терпение и мечтала предать этого мужчину всем известным ей мукам. Но от ненависти к восхищению путь был не дальним: и вот он уже делал что-то, что позволяло ей гордиться им, восхищаться… И хотеть служить. Не потому что раба по положению, а потому что сама так пожелала. - А за что бы ты стал бороться? – она положила виноградинку в рот и пососала задумчиво кончик пальца. – Кроме успешной сделки. Есть ли что-то, что ты бы стал отстаивать до конца? Или чего бы ты добивался, несмотря ни на что?
Кассий: "Прим?.." - Всегда, - повернувшись за сестрой, внезапно покинувшей место, он так и продолжал смотреть ей в след, пока не увидел, что она коснулась Сципиона. Идей не было у нее, надо же. Это значит, что на тот момент на троих не было, а своя - нашлась. Ну так она и не пошла далеко. Удивление быстро испарилось, Кассий перевел взгляд на Эмилию и улыбнулся. - Раньше я ее лучше понимал. А теперь изменился, а она осталась прежней. Теперь предстоит нам заново друг к другу привыкать, - это он сказал уже вполголоса, и понял, что сказал лишнего: тут кто-нибудь, знающий Кассия достаточно хорошо или умеющий достраивать слова до ситуации, задумался бы: почему, если живут они разными домами?.. Впрочем, делать тайну из того, что сестра переберется к нему на ближайшее время, Кассий не собирался. Да, Прим не всегда успевала высказать свои намерения. Может быть, их было слишком много, и противоречивых? Или она не облекала их в слова вообще, если они не казались ей важными? Или совсем наоборот, если ей что-то казалось важным, а она не думала, что ее одобрят, если высказаться, и помешают?
Галиб: - А я и отстаиваю, и намерен отстаивать впредь, положение и благополучие своей семьи. Способы, которые он порой применял ради этого, снискали ему прозвище "лис" и определенную славу. Выходящую далеко за рамки этого прозвища и не слишком приятную потому, что он бы иногда предпочел выглядеть в глазах конкурентов невинной овечкой, а чужие неудачи объяснять высшей волей, а не своей. Да, и он предпочел бы, чтобы народ, который торгует, избегал бы противостояний, схожих с военными, и потому-то ему все еще удавалось оставаться Лисом и не превратиться в коршуна, что сам он держался на том уровне жестокости, что хотя бы формально можно было назвать справедливой. А удавалось это потому, что он никогда не допускал мысли принизить конкурента... хотя, надо признать, иные его имя грязными словами поливать не стеснялись.
Эмилия: - Я за ней пока не поспеваю, - произнесла Эмилия с улыбкой и небрежно пожала тонкими плечами. – А я вам даже завидую… - она покивала и подняла на Кассия доверчивый взгляд. – Летеции особенно. Здорово, когда есть брат, с которым можно иногда поспорить, покапризничать, но знать при этом, что он все равно будет стараться тебя понять. И оберегать. Эмилия вновь посмотрела в сторону Прим, беседующей с мужчинами. Отчего-то в груди стало так тесно, что сил не нашлось подавить глубокий вдох. Как много она сегодня думает о Квинте! Об отце и его новой пассии… От одиночества, вдруг схватившего за горло, захотелось куда-то спрятаться. Но медленно выдыхая, Эмилия лишь расправила плечи и выше подняла подбородок.
Кассий: - Мало кто за ней поспевает, - снова улыбнулся Кассий. Надо же, казалось, Эмилия его братским чувствам больше, чем Прим, верила. Может, со стороны и в самом деле видно, а может, хочется так думать. "Вот, в чьих-то глазах, кроме Ливии, хорош", - подумал он и потупил взгляд, баюкая это лестное мнение с иронией, присущей людям, привычным к обратному. - Иногда она и на слова... тороплива. Так что и хорошо, что не успеваешь. Сердцем она нежная, и насмешлива к себе не менее, чем к другим.
Ветурий: "Количество красавиц неизменно и это прекрасно" Марк не произнес этого только потому, что подошла одна, а ушли две. И глупо предполагать, что женские языки не доставят его фразу до ушедших, снабдив по пути ехидством так, что каждая будет думать, что обделили ее, глубоко оскорбится и будет страдать. А зачем женщинам страдать. Незачем, как и думать. У них от этого прыщи и головная боль. Подошедшая была замужней (мало ли чего болтают) матроной. С отсутствующим (как у многих) мужем. Но, в отличие от этих многих, без детей. "Тема болезненная, лучше не трогать". Тема, конечно, болезненная, но удобная. В некотором смысле. Особенно когда смотрят так..кхм..завлекающе. И так очевидно обращаются не к тому. К тезке. Прелесть. И хороша собой. Домиция, похоже, уплывала, увлекшись солдафоном (еще бы, такой мощный), но уступить еще и эту Марк просто не мог. Хотя бы потому, что с Домицией явно ничего не светило, кроме хорошей партии, на что ее мать наверняка не пойдет. - Аве, Летеция. Пожалуй, мы зря пренебрегаем зрелищем, раз даже ты спустилась с Олимпа, чтобы посмотреть на сражения героев. И, да, скажи мне как богиня, кто тебе милее, Геракл или Одиссей? ЛЕТЕЦИЯ (LAETITIA), богиня радости. Встречается на монетах римских императоров в виде женской фигуры с атрибутами — венком, якорем, рогом изобилия, рулевым колесом, скипетром и другими. Где живет, неизвестно.
Публий Сципион: - На одном, да, - подтвердил Абат, перехватывая руку маленького наглеца и тут же отпуская. - Видел бы ты, как нас ваяли, глаза б выпали. Реплика братишки не понравилась еще больше, чем демонстративный уход Электры. Он оставлял ее в Риме красивой, взрослой, благоразумной и благочестивой, и неужели что-то так резко поменялось за два года? - Хорошо, Лат, под фалерн, так под фалерн, но он же будет вечером? - он встал, опершись на крепкое братово плечо, и это немного придавило червячка сомнения... Нет, братишка ничего такого не мог, что бы он не сделал, все из хороших побуждений, все, как скажет голос разума. Он вытянулся и посторонился, пропуская на свое место сестру Кассия: - Мой брат популярнее меня! В этом городе разлюбили запах болотной тины и бессмертного геройства? Садись, я пойду к той, которую уже пообещал сегодня не забывать, - зацепив краем уха вопрос Ветурия, весело добавил, обращаясь к сестре Кассия. - И я бы советовал выбрать Пенелопу. Пусть и не из этой поэмы, но она-то уж точно знала, чего хотела. Махать рукой, мешая квиритам, он начал заранее, чтобы внезапное появление не стало для Эмилии неожиданностью: - Снова аве прелестной! Я все еще без кифары, и если ты велишь мне убираться, я покорюсь... Но Британия! Она жаждет чутких и свободных ушей.
Летеция: Прим усмехнулась словам Публия, присев на его место. Учитывая, что нынешняя постановка никак ее не волновала, а сама она уже три года как освоилась в роли Пенелопы, успев проклясть всех воспевающих ее, а заодно и тезок, то Одиссей точно ей не подходил. Хоть с конем, хоть без… Что же касается Геракла… Она посмотрела на Сципиона, его конь тоже был Прим до самого Аида. Но она, надеясь, что Марк все же не бесчувственный и ощутит, что она пришла к нему, хотя если заржать ему в ухо, может до него явственнее дойдет смысл ее прикосновения. Зачем женщина неожиданно подходит без приглашения в компанию, пусть и знакомую, и прикасается ни с того ни сего к мужчине? Уж наверняка не для того, чтобы героев «Трои» обсуждать… Ей срочно, прямо сейчас хотелось узнать, иначе она сгорит от нетерпения, что именно он знает о ее муже. Она снова посмотрела на Ветурия: - Богини, конечно, могут проявлять симпатии и даже больше, но согласись - не к героям?
Луций Домиций: - Когда б мои глаза упали, я подбирать не стал бы их, поскольку шанс процесс увидеть хоть мизерный, но все же есть. А рука освободилась раньше, чем Фест успел что-то предпринять, а потом еще оппонент постыдно сбежал, будто почуял, что Фест готов обрушить на его голову еще несколько емких нескладных эпиграмм. Хотелось бы думать. - Скорпия, мне кажется, ты прогнала не того Кроноса, этот хотя бы в лектику поместится, да и не обидчивый вроде. Может, у него даже защита от тебя нашлась бы, а так... Чем больше шкаф... - Фест не стал продолжать во избежание, а просто предложил возникшей на месте ушастого матроне гроздь, предназначавшуюся Ветурии, и наконец посмотрел на сцену. - Марк, оба, смотрите, куда Афродита поволокла несчастного Париса. Я бы подумал, что это предупреждение всем нам, очень похоже. Точно так же никто не обращает внимания. Доми, на ее месте могла быть ты, если бы лучше ела ту ячневую кашу с молоком, что варят на завтрак по велению тетки Аканты.
Эмилия: - Как тепло ты о ней отзываешься…Мне кажется, что к такому любящему брату привыкнуть будет несложно, - Эмилия тепло взглянула на Кассия. – Особенно если когда-то уже были близкие отношения. Она была приятно удивлена, что Летеций оказался не таким язвительным и колючим, как представился ей вначале. Возможно, с ним и стоит общаться вот так, с глазу на глаз, чтобы раскрыть полностью. Или это случайный взгляд произвел такой эффект? Эмилия улыбнулась будто бы в поддержку своих слов и отвернулась, с удивлением замечая приближающегося Публия. - Аве, - ответила она ему с улыбкой и, тихо засмеявшись, добавила: - Тебе следовало пойти с нами. Мы видели не только веера, но и кифары. Вот такие, - она показала расстояние между ладонями. – Хотя, для великого таланта эти кифары, наверное, были бы маловаты? – взгляд ее был скорее хитрым, чем кокетливым.
Зарина: Зарина качнулась в сторону Галиба, хитро растянув губы в улыбке: - Какой семейный, - протянула сладко, с легкой насмешкой в голосе. – Но разве благополучие и положение твоей семьи не зависит по большей части от успешности сделки? Так что это не считается! – она покачала пальчиком, прикрыв глаза. – Что-то еще. Что-то только твое, дорогое сердцу… - а после небольшой паузы вдруг ахнула, прикрыв улыбку пальцами, и добавила: - Может быть, это я? Звонкий, переливистый смех полился над рядами. Зарина и не заботилась о том, помешает ли он кому и будет ли уместен. Но, на удачу, и вокруг все засмеялись над диалогом Париса и Гектора. Даже раб, держащий поднос, не смог сдержать улыбки – то ли в ответ на шутки со сцены, то ли заразившись весельем от Зарины.
МаркКорнелийСципион: — Доми. Ты даже не представляешь как я рад твоему интересу к игральным костям. Я же должен научить молодую девушку сенаторского сословия как играть в азартные игры, не правда ли? А что до Фурии... Ну лично я, если потребуется, на руках её удержу. Ну, если подходить к вопросу в чисто академическом ключе. В подходе в ином ключе смысла и правда не имелось. Хотя... Брат. Луций Фурий, 20 лет, недавно вернулся из Иудеи, где показал, что долг для него выше, чем исполнение приказов. Именно такие и требовались. "— Тебе не семнадцать, трибун ** преторианской когорты. И твоя задача сейчас не рубить кельтов в первых рядах. А найти нам кого-нибудь на освободившуюся должность, вместо Юлия Поллиона. Вас трое, если ты не забыл. И когда придёт время... — Есть уже идеи по кандидатурам? — Да, вот свиток. Здесь личные дела и общие соображения. Ступай. — Сила и честь! — Сила и честь!" И разговор тот произошёл слишком недавно, чтобы даже начать выветриваться из головы. Но пока ему было чем заняться, кроме как попыток подкопаться к брату Ирины. — Да, Летеция? Сципион даже не повернулся, справедливо сочтя, что, если у неё есть какая-то проблема или предложение, то стоит дождаться, пока всё это будет сформулирована. Это же не крик о помощи, в самом деле. Сравнение с Одиссеем вызвало живейший интерес, так как не было понятно, кого Ветурий имеет ввиду, потому Марк сделал вид, что его эта тема совершенно не заинтересовала. Лучше выжидать. По крайней мере, пока. — Абатон. Фалерн будет вечером у Клавдии. Если что-то важное... Найдёшь меня. Ну и вообще, потом отойдём и обсудим. Он постарался поймать взгляд, говоря максимально серьёзным тоном. Только бы убедить. Только бы всё прошло как надо. Им есть о чём поговорить. Хотя бы... Хотя бы в общих чертах до пира. Затем Маркус медленно развернулся к младшему брату Домиции. — Луций, — тон был тем, каким пристало быть у большой, ленивой и смертоносной кошки, нежащейся на солнце, с хвостом которой приятно играется милый ребёнок — мне вот интересно. При приверженности твоего старшего справедливости и всему такому прочему... У него, насколько мне не изменяет память, рука что надо, удар приличный, ну для его возраста. Так вот... Тебя давно последний раз били? Марк постарался облечь это в шутку, насколько мог. Да и хм... При всём желании, стоило попытаться понять что из себя представляла ситуация у них в семействе. А при каждом штурме есть своя пробная стрела. — И, да. Запоминай. Что естественно, то небезобразно. Например, общество прелестных женщин, в котором мы имеем возможность находиться. Комплимент был весьма общим, но в условиях рядом с ним Доми Сципиону оставалось надеяться, что он дойдёт до адресата.
Галиб: Это была не тема для насмешек, и ни лукавства, ни вызова Галиб не принял. Настолько, что едва не ответил резкостью, которая если и была правдой, то лишь в той мере, в какой неприятно было видеть, как его вынуждают к комплиментам. Даже лучшее кушанье надоест, если кормить им насильно. Однако он не был бы успешным торговцем, если б позволял себе слова, содержащие сиюминутную правду. - Не нужно путать причину и следствие, цель и способ, - сказал он довольно холодно, не заботясь о том, чтоб повысить голос. - Пока ты входишь в эту семью, в твоих интересах, чтобы ее благополучие обеспечивалось тем, что я умею лучше всего, и то, что у меня получается хорошо, получалось бы еще лучше.
Зарина: «Я вхожу?!» - отчего-то начала она кипеть негодованием. - Я и не сомневаюсь нисколько ни в тебе, ни в твоих умениях, - бросила Зарина и отвернулась. Еще бы ей сомневаться! Все, что хотели Галиб и его семья – они получали. В том числе и ее саму, Зарину. Увидел пару раз – и вот, пожалуйста, теперь она «входит в семью». Только зачем, кажется, и ему самому не всегда понятно. «Пока ты входишь», - смаковала она язвительно, блуждая взглядом вдоль рядов. Вот и правда вовсе не обольстительная о том, что скрывалось за «берегу». Память собрала по кусочкам то, что было сказано сегодня и до этого, все эти «кушай виноград» и до боли сжатые пальцы. Зарина оперлась рукой о камень, яростно дыша. Сколько можно ломать себя и прогибать под него? И главное, ради чего? Хотелось вот прямо сейчас ткнуть пальцем в первого попавшегося и сказать: «Отдай меня ему». Она медленно подняла полный ненависти взгляд…и увидела, как до смешного нелепый мужчинка ободрительно подмигивает ей. Лопоухий, с таким широким носом, будто ему на него наступили, и выражением глаз, утверждающим, что нет ничего смешнее жизни. И рукой махнул он, вроде сказал: «Да подумаешь!» Зарина опустила голову и улыбнулась. Действительно, чего злиться-то, когда и сама понимает все? День чудесный, постановка забавная. Можно ее и молча посмотреть. Все равно Галиб уйти пораньше хотел. Вот и пусть уходит. Она обернулась, когда на сцене у Париса набедренная повязка слетела. Ахнула и глаза рукой прикрыла на мгновение, улыбаясь. Бесстыдники все-таки, эти авторы римских поэм!
полная версия страницы